Иван Князев: В эфире «ОТРажение», мы продолжаем, в студии Тамара Шорникова... Тамара Шорникова: ...и Иван Князев. Правительство выделит еще 35 миллиардов рублей на поддержку безработных в придачу к 130, предусмотренным на эти цели, – вот с такой темы заходим. Иван Князев: Сейчас безработица охватывает 6,3% трудоспособного населения, почти 5 миллионов человек, это максимум с 2012 года. На бирже труда зарегистрировано на 1 миллион меньше. До коронавируса на бирже труда стояло в среднем около 700 тысяч человек. Тамара Шорникова: Президент поставил задачу до конца года снизить безработицу до показателей, которые были до пандемии, то есть за оставшиеся 3,5 месяца каждый 4-й сегодняшний безработный должен быть трудоустроен. Иван Князев: Как побороть безработицу? Об этом будем говорить прямо сейчас вместе с нашими экспертами. Вы, уважаемые друзья, рассказывайте, что с работой у вас, какие перспективы, может быть, все плохо или, наоборот, все хорошо, вы уверены в том, что сохраните рабочее место, или уже потеряли, звоните и расскажите нам, по каким причинам. Тамара Шорникова: Ростислав Капелюшников, наш эксперт, выходит с нами на связь, замдиректора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики. Здравствуйте. Ростислав Капелюшников: Здравствуйте. Иван Князев: Ростислав Исаакович, хотелось бы сразу понять, на что пойдут эти 35 миллиардов? Почему именно 35 миллиардов, почему, например, не 100 миллиардов или не 20? На что эти деньги будут потрачены? Ростислав Капелюшников: Ну, совершено очевидно, что эти деньги будут потрачены прежде всего на выплаты пособий по безработице и в минимальной степени на что-то другое. Почему именно такая сумма? – ну, наверное, потому, что у правительства такие возможности бюджета. Это как бы вопрос, который мало имеет отношения к осознанию нынешней ситуации. Вообще я сразу хочу сказать, что представление о том, что безработица в нынешний кризис как-то чудовищно выросла, – это представление не имеет под собой фактической основы. На самом деле уровень безработицы, если говорить об общей безработице, которая рассчитывается в строгом соответствии с международными статистическими критериями, выросла всего на 1,5 процентных пункта. Это меньше, чем это было, например, в кризис 2008–2009-х гг... Иван Князев: Подождите, я просто пытаюсь понять, как мне относиться к этим данным, потому что мы уже не один раз в нашей программе говорили, что все больше и больше людей в нашей стране работу все-таки теряют. Тамара Шорникова: И это совершенно не бьется с нашей эфирной статистикой, когда нам звонят ежедневно люди, которые говорят о том, что либо уже потеряли работу, либо существенно изменились условия рабочие. Ростислав Капелюшников: Нет, я хочу вас переспросить, я не расслышал первого вопроса. Тамара Шорникова: Это не вопрос скорее, а реплика. Действительно, сложно осознавать, сложно соглашаться, сложно предполагать, что безработица выросла несильно. Многие эксперты говорят обратное, во-первых, во-вторых, нам часто звонят люди, которые... Мы видим просто, что их количество растет день ото дня, у которых начинаются проблемы с работой или уже имеются. Ростислав Капелюшников: Ну, если у каких-то людей растет острота этой проблемы, у каких-то снижается, поэтому нужно смотреть не на то количество людей, которые заявляют, что у них возникли сложности, а нужно смотреть одновременно на тех, у кого эти сложности стали меньше. Значит, двусмысленность нынешней ситуации связана с тем, что в принципе в мире существуют два альтернативных показателя безработицы, вы сами их называли. Значит, первый – это общая безработица, этот показатель рассчитывается на основе обследований населения, и в России этим занимается Росстат, и в этом случае безработным признается человек, который соответствует трем критериям. Первый – у него нет работы, второй – он ее ищет... Человек, у которого нет работы и который ее не ищет, – это не безработный. И в-третьих, он готов в течение ближайшей недели непосредственно приступить и начать работать. Например, студент последнего курса вуза может искать работу, у него может не быть работы, но если он продолжает учиться и не может сразу же приступить к работе, то он тоже не безработный. И вот когда говорят об общей безработице или безработице, которая рассчитывается в соответствии с критериями Международной организации труда, то вот это ключевой статистический показатель. Повторяю, общая безработица выросла в России... Естественно, она выросла, но она выросла весьма-весьма скромно. Есть другой показатель, показатель регистрируемой безработицы, и вы его тоже называли. В таком случае безработными признаются те, кто пришли на биржу труда, их зарегистрировали, им начинает выплачиваться пособие, им начинает искаться новое место работы и так далее. Значит, сейчас вы тоже назвали эту цифру, уровень зарегистрированной безработицы составляет 4,4%. Тамара Шорникова: Ростислав Исаакович, давайте от процентных пунктов уйдем к конкретным человеческим судьбам... Иван Князев: От научных каких-то определений. Тамара Шорникова: ...потому что то, что это очевидная проблема, признают на государственном уровне, раз об этом говорит президент, раз на это обращает внимание председатель правительства... Ростислав Капелюшников: Видите ли, в чем дело, нам трудно уйти от каких-то объективных показателей, потому что эти показатели, два, которые вы сами назвали, не я, вели себя очень по-разному в этот кризис. Если общая безработица выросла очень незначительно, то зарегистрированная безработица выросла в 4,5 раза. То есть люди стали обращаться на биржи труда в несколько раз чаще, чем это было до кризиса, такого не было даже в кризис 2008–2009-х гг. А почему они стали обращаться? – а потому, опять-таки вы сами назвали ответ, что в этот кризис правительство выделило огромные деньги на поддержку безработных. Минимальное пособие было увеличено в 3 раза, максимальное пособие в 1,5 раза, длительность получения пособий была увеличена в 6 до 9 месяцев... Иван Князев: Ну это понятно. Ростислав Капелюшников: ...и так далее. Возникли стимулы, из-за которых на биржи труда просто направился огромный поток людей. Кроме того, если раньше вы должны были являться в центры занятости лично, то сейчас, в условиях карантина, вы делаете это по интернету. В результате у вас выгоды регистрации подскочили в несколько раз, издержки, связанные с регистрацией, упали в несколько раз, соответственно, регистрируемая безработица продемонстрировала огромный рост, в то время как общая безработица, – а о безработице как экономической проблеме мы должны судить именно по общей безработице, – выросла, но достаточно скромно. Иван Князев: То есть нам, я так понимаю, Ростислав Исаакович, я просто чтобы упростить все максимально, нам сейчас, получается, что, не о чем даже переживать, у нас все в рамках каких-то там вот этих научных выкладок, подсчетов и так далее? Ростислав Капелюшников: Я вам скажу циничную вещь: регистрируемая безработица выросла именно потому, что щедрость государства по поддержке безработных резко усилилась. Если государство сократит эту щедрость, уверяю вас, регистрируемая безработица очень быстро пойдет вниз. Иван Князев: Но безработных у нас меньше от этого не станет. Ростислав Капелюшников: Нет, станет, потому что мы судим о безработных не по регистрируемой безработице, а по общей. Я вам назвал критерии, кто такой безработный, и вот их у нас, конечно же, стало больше, но их стало больше непропорционально мало, если говорить о глубине экономического кризиса. И это специфика российского рынка труда, когда даже на страшное падение производства российский рынок труда делает так, что занятость падает не очень сильно и безработица растет тоже не очень сильно. А что происходит? – а происходит падение заработной платы и сокращение продолжительности труда, в этом специфика российского рынка труда, который амортизирует вот эти сильнейшие, даже сильнейшие экономические шоки при помощи относительно небольших ухудшений в показателях занятости и безработицы. За счет чего? – за счет сильного ухудшения в показателях заработной платы и в продолжительности труда. Тамара Шорникова: Ну понятно, те самые переводы на 2/3 ставки, понижение оклада и так далее. Давайте узнаем мнение нашего телезрителя, подключим его к нашему разговору вместе с нами. Александр, Ростов-на-Дону. Зритель: Добрый день. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Из Ростова. Зритель: Да-да. Значит, что я хотел сказать? Я вот живу в Ростове-на-Дону, рядом с нами находится Украина, вот. И как там начались военные действия, очень много было беженцев, вследствие чего я потерял работу, вот. Иван Князев: Сейчас вы пытаетесь ее искать, Александр? Ростислав Капелюшников: Я могу это комментировать? Тамара Шорникова: Давайте просто выясним нюансы. Иван Князев: Да, сейчас нюансы просто узнаем. Александр, вы кем работали? Сейчас пытаетесь искать, зарегистрировались на бирже труда? Зритель: Я не пытался искать. Дело в том, что я работал сразу на нескольких фирмах столяром, и там везде появились украинцы, которые перебили цену, вот, и такая тенденция по всему Ростову. Ну а насчет биржи труда, там настолько много бумажной волокиты, что оно того не стоит. Ростислав Капелюшников: Нет... Тамара Шорникова: Ну а как выкручиваетесь-то, Александр? Ростислав Капелюшников: Давайте я прокомментирую. На самом деле вы неправы, в условиях карантина бумажной волокиты стало просто на порядок меньше. Вы можете, потратив 1–2 дня в интернете, зарегистрироваться, и после этого вам будет платиться, еще раз повторяю, достаточно приличное, по крайней мере если говорить о большей части России, пособие. Кроме того, вам будут выплачиваться пособия на детей, если они у вас есть. Но я хочу подчеркнуть, что та ситуация, о которой рассказывает телезритель, не имеет отношения к нынешнему кризису. Ясно, что он потерял работу гораздо раньше, чем началась нынешняя пандемия. Иван Князев: Ну какая разница, все равно же это в общую тенденцию укладывается, до коронакризиса, после коронакризиса... Ростислав Капелюшников: Нет-нет-нет, мы разговариваем, вы задали вопрос о том, что происходит на рынке труда в условиях нынешнего кризиса. Если вы хотите поговорить о российском рынке труда вообще, я боюсь, что это просто другая тема. Тамара Шорникова: Ростислав Исаакович, давайте поговорим о том, чем государство может помочь сейчас людям, оставшимся без работы. Ростислав Капелюшников: Государство сейчас направило огромные по историческим меркам, если сравнивать с тем, как оно реагировало раньше на кризисы, деньги на поддержку безработных. Я уже перечислил, что оно сделало: оно резко повысило размеры пособий, оно увеличило категории людей, которые имеют право на получение пособий, оно проделало срок получения пособий и, наконец, оно резко снизило издержки, вот ту самую бумажную волокиту, о которой упомянул ваш телезритель. То есть стало гораздо выгоднее идти на биржу труда и регистрироваться. Иван Князев: Ну это факт. Ростислав Капелюшников: Слушайте, значит, на каждого несовершеннолетнего ребенка сейчас безработному выплачивается 3 тысячи рублей в месяц. Поэтому в центры занятости устремилось большое число людей, которым по большому счету работа не нужна, но они устремились только за получением этих выплат. Ну на самом деле, у вас два ребенка, значит, если вы даже получаете минимальное пособие сами, то получается, что вам платится в месяц 10 тысяч рублей, при этом вам не нужно туда являться, в центр занятости, как это было до карантинного периода. Вам не будут предлагать две вакансии каких-то плохих рабочих мест, после отказа от которых вас лишат пособия. Срок, в течение которого вы получаете эти выплаты, стал в 1,5 раза длиннее. Ну очевидно же, что многие люди... Вообще у нас люди, когда государство как бы предоставляет что-то в денежном виде... Иван Князев: ...люди не отказываются, это понятно. Да, Ростислав Исаакович, конечно, наши люди пошли туда, чтобы получить эти выплаты, понятно. Ростислав Капелюшников: Они не просто не отказываются, они активно используют эту возможность. Иван Князев: Единственное, что меня смущает, – это то, что им работа не нужна. На самом деле получается у нас такая картина, что вот они сидели, как бы работу им искать не надо, а тут такая, вау, халява получается от государства, побежим-ка возьмем, пока есть возможность. Ростислав Капелюшников: Да-да, для части людей это так. Иван Князев: Для какой части, вот единственный вопрос, понимаете? Ростислав Капелюшников: До начала кризиса в составе зарегистрированных безработных те, кто никогда не работали или работали очень-очень давно, составляли примерно 30% всех зарегистрированных безработных, а сейчас это больше половины. Как, за счет кого? – за счет именно привлекательности регистрации в службах занятости ради получения этих дополнительных выплат, которые ввело государство в условиях нынешнего кризиса. Раньше оно было гораздо более прижимисто. Иван Князев: Ну понятно, да. Спасибо, спасибо вам большое. Ростислав Капелюшников, заместитель директора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, был с нами на связи. Вот тут интересная SMS из Краснодарского края пришла: «А мы, оказывается, не знали, что у нас так все здорово в стране». Тамара Шорникова: «Работа есть, но зарплата 12–15 тысяч рублей. Как жить на такие деньги?» – спрашивает наш телезритель из Оренбургской области. Иван Князев: Из Башкортостана пишут, что «лучше бы не раздавали все-таки эти деньги, хотя они тоже нужны, а создавали рабочие места». Звонок у нас есть. Тамара Шорникова: Да, есть телефонный звонок, давайте поговорим со Светланой из Москвы. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Светлана. Зритель: Здравствуйте. Я хотела... Иван Князев: Дополните тогда нам картину, чтобы мы тут уже понимали все-таки. Зритель: ...сказать по поводу денег для безработных. Вы знаете, с одной стороны, это очень хорошо, когда человек оказался в такой тяжелой ситуации. Но с другой стороны, вот у меня сосед 4 месяца безработный, плюс получает дотацию на ребенка, он сейчас получает больше 20 тысяч, и он работу искать не собирается. Иван Князев: Ага. То есть его такая ситуация устраивает, да? Зритель: Да, да. Иван Князев: Деньги платят, ну действительно, а чего же еще? Зритель: Да. Если сравнить с пенсией, то, считайте, он уже на пенсии. Иван Князев: Ну а почему, действительно, есть такие случаи. Тамара Шорникова: Да, выплаты-то только временные, вот в чем вопрос. Иван Князев: Да, когда-нибудь это, наверное, закончится. Тамара Шорникова: Да, спасибо вам за ваш телефонный звонок. Подключаем к разговору еще одного эксперта – Олег Бабич, руководитель правового департамента Конфедерации труда России. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Олег Борисович. Олег Бабич: Добрый день. Иван Князев: Олег Борисович, ну вот мы уже с предыдущим нашим экспертом тут немножко закусились: оказывается, у нас не все так плохо, просто люди массово начали регистрироваться в качестве безработных, поэтому такая ситуация, а не массово начали оставаться без работы. Вот хотелось бы тогда в этой связи ваше мнение услышать. Олег Бабич: Ну, коллеги, я вот послушал господина Капелюшникова, я понял, что нам вообще нечего обсуждать – собственно, в стране все хорошо, государство совершенно замечательно решило, так сказать, облагодетельствовать некоторую часть населения, раздать, на протяжении нескольких месяцев раздавать деньги и сейчас продолжает раздавать. Но сейчас вот... Давайте выйдем сейчас на улицу и проведем опрос, и мы, наверное, поймем, что все, что мы слышали от уважаемого коллеги, мне кажется, совершенно с жизнью имеет очень, наверное, слабое, так сказать, отношение. Но в реальности безработица в период пандемии резко выросла – не только регистрируемая, но и фактическая. То есть достаточно было просто... Не знаю, у всех есть кроме семей знакомые, знакомые знакомых, и все-все понимают, что масса людей потеряли работу как де-юре, так и де-факто, де-факто, значит, значительно больше, чем де-юре. У нас половина трудоспособного населения вообще, так сказать, находится в «сером» и «черном» секторе рынка труда, естественно, эти люди и значительная часть их, потерявшая работу в период пандемии, и не могла пойти регистрироваться, бесполезно. Я вот тут удивительное для себя открытие услышал, что, оказывается, люди, которые давно нигде не работали, могли прийти, заявиться как безработные и начать получать деньги. С чего бы? У нас были четкие правила, кто мог встать на учет. Значит, да, там Государственная Дума принимала специальные поправки, для того чтобы каким-то образом решить проблему по самозанятым, потому что они у нас не попадали под, так сказать, этот статус, сделать так, чтобы хотя бы часть этих людей могла получать эти пособия. Да, это, так сказать, частично было решено, но огромная часть людей, не желаючи потерявшая реальную работу по факту и желающая стать на учет, не могла этого сделать, потому что они формально нигде не работали. Ну иди, встань на учет, пожалуйста, ты ничего не получишь, 1,5 тысячи рублей, вот это максимальное пособие для этих людей. Поэтому мне вот все это было очень... Для меня это все было каким-то открытием, может быть, мы в разных странах живем. Иван Князев: А если все-таки вернуться к моменту тех людей, которые сейчас либо работают под таким вот, ну не знаю, как сказать, под грифом увольнения, что ли, они вот... Знаете, сейчас очень много историй, когда человека перевели, грубо говоря, с постоянного трудового договора на какой-то временный, – вот у нас таких сейчас много? Тамара Шорникова: Временный контракт, понижение ставки, оклада и так далее. Олег Бабич: Да понятное дело, что достаточно много, особенно в секторе различных там малого бизнеса, сферы услуг, где вообще с трудовыми отношениями всегда было сложновато, где работник чаще всего является очень слабой стороной, он делает почти все, что ему говорит работодатель. Конечно, если к нему работодатель сейчас приходит и говорит: «Ну вот у меня сложности, я тебя сейчас не хочу увольнять, давай мы тебя переведем на срочный договор, либо придется расстаться», – конечно, в 9 случаев из 10 люди соглашаются и переходят. Да, такие случаи есть, да, соглашаются на уменьшение заработной платы. Поэтому это тоже так или иначе влияет и на рынок труда, и на потенциальную безработицу. Тамара Шорникова: Давайте вместе телефонный звонок послушаем, Юрий из Хабаровского края. Здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, Юрий, слушаем вас. Юрий? Зритель: Да, вот. Это, я хотел сказать, если люди не идут на низкооплачиваемую работу, значит, есть у них на что сидеть дома. У меня были такие ситуации, вот 20 лет назад я работал на Камчатке, нам зарплату вообще не платили по 1,5–2 года, и мы брали там килограмм муки, килограмм сахара, пачку масла сливочного в долг и потом рассчитывались, когда где-то какие-то деньги появились. Иван Князев: Ага. Тамара Шорникова: Понятно, в сложные времена выкручиваться будешь как угодно, да. Спасибо вам за ваш звонок. SMS из Ханты-Мансийской автономной области: «Не говорите ерунды, верните совхозы и заводы государственные, зарплаты должны быть достойные, службу трудоустройства заберите себе». Если говорить о щедрости государства, вот мы только что обсуждали, что никогда до этого оно не было таким щедрым, как-то все более прижимистым было, понятно, что нужно, конечно же, людей, которые остались без работы, поддерживать, ситуация сложная. Но где, в какой сфере сейчас действительно пригодилась бы щедрость? Куда можно направить инвестиции, чтобы по-настоящему решать проблему с безработицей? Чтобы не обеспечивать людям выживание в определенный короткий период, а действительно найти новые вакансии, новые места для людей. Олег Бабич: Ну слушайте, есть, конечно, наиболее пострадавшие сферы, там, где, соответственно, и потери рабочих мест значительные, и именно там, именно в этих секторах нужно направить усилия государства на сохранение рабочих мест. То есть, наверное, ведь главное... Даже, может быть, вот сейчас у нас такая ситуация, когда нужно не создать что-то новое, а сохранить то, что есть. То есть есть устоявшаяся структура организации, устоявшиеся трудовые отношения, и нужно сделать все, чтобы вот это не было разрушено. Мы сейчас по некоторым прогнозам стоим на пороге, как говорят, второй волны пандемии, пока еще у нас есть проблемы с вакцинами и так далее, не знаем, что будет, идут в всякие оптимизации – вот здесь государству надо работать с этим, надо продолжать ту же программу стимулирования сохранения рабочих мест. У нас есть программы так называемого льготного беспроцентного кредитования, значит, по которым, так сказать, за сохранение рабочих мест фактически выплачивается заработная плата работникам, дальше без... Они по сути безвозвратные кредиты. Здесь нужно, конечно, государству посмотреть, чтобы эти кредиты выдавались легко, то есть там не было каких-то больших проблем. Но конечно, это сфера услуг, транспорт у нас наиболее пострадавшие сегодня, туда надо направлять усилия, вот главное сохранить даже, а не создать что-то новое. Сейчас создать что-то новое, ну давайте говорить честно, наверное, очень сложно, потому что вот такая ситуация экономическая. Если есть всякие ограничения, из-за которых что-то не работает, то зачем создавать новое, если мы не можем сохранить старое? Надо вот решать вопрос с сохранением мест. Эти меры были достаточно разумные, другое дело, что, может быть, по объемам их нужно как-то увеличивать, где-то продлевать действие. Ну вот да, здесь надо стимулировать. Иван Князев: Олег Борисович, у меня просто один уточняющий вопрос: вот этот период сколько продлится, когда нам нужно будет стимулировать поддержку людей? Олег Бабич: Слушайте, мне кажется, это не ко мне вопрос, а к Институту Гамалеи, так сказать. Вот как только... Иван Князев: То есть вы увязываете все так или иначе с коронавирусом, а не с экономической какой-то составляющей? Просто когда-нибудь деньги в бюджете закончатся. Олег Бабич: Ну а причина экономической составляющей, мы же понимаем, что первая причина – это коронавирус, в связи с чем вводятся ограничения... Нет, давайте так: мы можем снять все ограничения, но мы тогда получим совершенно неуправляемую эпидемиологическую ситуацию... Иван Князев: Ну понятно. Олег Бабич: ...и трупы, которые будут валяться кругом, – ну вот нам это нужно? Нет, мы живем в цивилизованном обществе, налоги платятся для того в том числе, чтобы в нужное время их реализовывать на те необходимые социальные и экономические программы. Ну давайте это делать. Тамара Шорникова: Спасибо. Олег Бабич, руководитель правового департамента Конфедерации труда России. Давайте посмотрим видеоматериал, мы спросили, какая она, работа вашей мечты, поинтересовались мнением жителей Калининграда, Саратова и Якутска. Вот что отвечали. ОПРОС Тамара Шорникова: Итак, выйти из рабочего класса, получше социальные условия, поменьше контактировать с людьми – этот наш коронакризис, который мы сейчас обсуждаем, это же ведь не только беда большая, это еще и новые возможности, во-первых. Во-вторых, как ни крути, но новая реальность диктует новые условия, в том числе как раз этот пункт про то, чтобы поменьше контактировать с людьми. Как сейчас использовать это окно возможностей, чтобы улучшить свои рабочие условия, найти, может быть, новую, более удобную, любимую работу? Поговорим с еще одним экспертом, вы звоните и рассказывайте, что у вас с работой. Наталья Мильчакова выходит с нами на связь, замдиректора информационно-аналитического центра «Альпари». Здравствуйте. Наталья Мильчакова: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте, да. Хочется спросить вот что. Уже начали собирать такие методы, возможные варианты, как помочь действительно справиться с безработицей, уже узнали мнение предыдущего эксперта. Как вам кажется, куда сейчас государство действительно должно инвестировать, вкладывать деньги или какие-то другие ресурсы использовать, чтобы создавать новые рабочие места либо поддерживать старые? Что сделать так, чтобы вот тот самый каждый 4-й как минимум безработный смог трудоустроиться до конца 2021-го? Наталья Мильчакова: Вы знаете, я бы сказала, что самый простой рецепт тут – это не мешать естественному ходу развития событий. То есть раньше государство создавало новые рабочие места, то есть у нас и строились, осуществлялись крупные инфраструктурные проекты, такие как Крымский мост, такие как олимпийские объекты в Сочи, вот такие, как порт Сабетта. Можно сказать, строились просто заново целые города, ну примерно так, как это было в советские времена, и это все очень хороший, огромный потенциал для создания новых рабочих мест. Но поскольку кризис, понятно, что сейчас крупные проекты на некоторое время будут приостановлены, я говорю, кстати, также и о национальных проектах. А то, что мы видим по статистике, это то, что безработица так плавно, но все-таки растет. То есть вот я думаю, когда сойдет этот ажиотаж, связанный с коронавирусным кризисом, тогда все вернется обратно на свои места, и тогда опять государство будет реализовывать свои крупные проекты, опять будут создаваться новые рабочие места. Кроме того, я думаю, что сейчас вот этот кризис и так создает определенные новые возможности, для офисных работников это, например, удаленная работа, работа из дома... (Кстати, я сама сейчас, в настоящее время работаю удаленно, и так вот принципиально для меня ничего не изменилось, кроме экономии на затратах, вот то, что, собственно, не приходится каждый день спешить куда-то, ехать в транспорте, чтобы не опоздать на работу.) То есть я бы даже сказала, что вот эти вот кризисы продолжаются, как правило, ну год, год с небольшим, а потом все возвращается на круги своя, и мы, кстати, уже через это проходили. Иван Князев: Давайте послушаем наших телезрителей. У нас Самарская область на связи, Алексей дозвонился. Алексей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Я насчет пособий. Пособие выплачивать надо обязательно, и даже можно его увеличить. Вот у нас в городе Чапаевске Самарской области работы нет вообще никакой, просто мертвый город с населением 89 тысяч человек. И люди, люди благодаря этому будут выживать. Надо сделать... Вот у меня родственник молодой, ему 30 лет, потерял работу, он никому не нужен. Хотя бы его переобучили за счет фирмы, за счет биржи труда... Вот я обучался так, у меня был 4-й разряд, меня не брали никуда с ним на работу. Я от биржи 3 месяца проучился с выплатой среднего заработка и все, получил 6-й разряд и до сих пор по нему работаю, понимаете? Людей можно же переучить на востребованную работу, особенно молодежь, ее сколько сидит, телефонами торгуют, всякой ерундой, хотя могли бы они пойти на производство. И конечно, надо производства внедрять в эти города. Я вынужден ездить в Самару, час с лишним добираться до работы, бог с ним, это не больно уж большое время по сравнению с Москвой, но я должен выполнять… Я сварщик, я должен быть слесарем, я должен еще какие-то помимо этого работы выполнять, совмещать несколько профессий, но без трудовой книжки, по трудовой меня не возьмут уже, потому что мне 48 лет, я уже никому не нужен. Мы же сейчас благодаря новому закону стали бессмертные, нам работать и работать, а с работой очень тяжело, мы никому не нужны в таком возрасте. Если ты работу случайно потерял, все, устроиться практически невозможно, я имею в виду по Трудовому кодексу. Тамара Шорникова: Официально. Иван Князев: Да. Алексей, а вот, ну я не знаю, вы не боитесь того, что вы сейчас так «всерую» работаете, вы не боитесь, что в какой-то момент вам скажут, что, извините, все, вы больше не нужны? Зритель: Так вот сейчас так вот и сказали, я в данный момент, сейчас безработный. Иван Князев: Нет, просто вы говорите, что ездите подрабатываете где-то. Зритель: Ну да, да, я ездил, а куда деваться? Или просто сидеть дома вообще без копейки, такие варианты. Трудоустроиться по трудовой очень сложно совершенно независимо от того, что у меня 30 лет общего стажа и высокий разряд, я считаюсь специалистом. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам, Александр. Наталья Александровна, вот вы говорите, что все восстановится, причем достаточно быстро, – а за счет чего все восстановится? Что, у нас... Коронавирус, ладно, отступит, и что дальше? Вновь начнут открываться предприятия быстро, создаваться новые рабочие места, сразу возникнет огромное количество вакансий и все работодатели захотят платить кучу денег людям? Просто за счет чего? Наталья Мильчакова: Ну вот, может быть, сейчас, когда мы переживаем все достаточно трудные времена, вот такой сценарий кажется слишком оптимистичным. Но вот если мы посмотрим на прошлый период... Ведь этот кризис, который мы переживаем, далеко не первый, если, конечно, не считать пандемию коронавируса, а ведь так же у нас были экономические кризисы и в 2015–2016-х гг., и в 2008–2009-х гг., и до этого были кризисы. Но после, например, кризиса 2008–2009-х гг. безработица у нас снизилась до докризисных уровней, до уровня начала 2008 года, всего через 3 года. Значит, после кризиса 2015–2016-х гг. рынок труда примерно пришел в порядок где-то уже через года 2,5. То есть я думаю, что и в этот раз должно быть так же, абсолютно так же. Тем более что вот этот кризис все-таки вызван такими особенностями, как пандемия коронавируса. Если, конечно, только не будет второй волны и не будет таких же ограничений для бизнеса, экономики, с которыми мы сталкивались весной, то, собственно, все по такому сценарию, который сейчас кажется очень оптимистичным, пойдет. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Наталья Мильчакова, замдиректора информационно-аналитического центра «Альпари». Говорили о том, как побороть безработицу. Эту тему продолжат наши коллеги вечером, если не успели рассказать свои истории, звоните-пишите. Ну а мы продолжим нашу работу уже скоро. Иван Князев: Скоро продолжим уже, да.