Ольга Арсланова: И прямо сейчас подробнее и с комментариями о главных событиях этого дня. На страхе перед коронавирусом наживаться нельзя: Госдума решила бороться с ростом цен в аптеках, его вызвал как раз ажиотаж вокруг вспышки нового заболевания. Петр Кузнецов: Ну вот спикер Вячеслав Володин поручил уже проверить цены на маски, противовирусные препараты во всех регионах. Депутаты поддержали позицию президента, Владимир Путин заявил, что нужно отбирать лицензии у аптек, где необоснованно цены эти завышаются. Ольга Арсланова: Делают они это практически по всей стране, завышают цены, обоснованно или нет, в этом будут разбираться. Но есть информация, что где-то упаковка масок из 50 штук уже стоит 1 тысячу рублей, таких цен не было никогда. Но давайте посмотрим, что уже доказано, что уже известно Федеральной антимонопольной службе. Она нашла многократные завышения розничных цен на аптечные маски в 68 регионах. Наибольший рост, давайте на него посмотрим, в Ивановской, Тамбовской, Воронежской, Нижегородской, Мурманской, Московской областях и Республике Ингушетия. Правда, сами розничные сети указывают на цены поставщиков, говорят, что завышают как раз не они, они вынуждены продавать по тем ценам, которые поставщики предлагают. Так вот наибольший рост оптовых цен произошел в Республике Адыгея, более чем в 15 раз, в Республике Дагестан (в 6,5 раз, по данным Федеральной антимонопольной службы), более чем в 5 раз в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Москве и Московской области, а также в Нижегородской области. Ну, кстати, в Госдуме некоторые депутаты предлагают вот сейчас, во время вспышки коронавируса, раздавать маски бесплатно, создать для этого специальный резерв. Петр Кузнецов: Как воду в метро, например, во время жары. Ольга Арсланова: Потому что ЧП, экстренная ситуация, безусловно. А премьер Михаил Мишустин распорядился создать запас медицинских масок на случай распространения коронавируса на территории России. Петр Кузнецов: Ага. Стоит ли здесь упоминать, как ты думаешь, что, опять же многие эксперты об этом говорят, что маска не особо-то и защищает? Ольга Арсланова: А люди все равно в это верят, хоть что-то, но нужно купить. Маски и противовирусные препараты самые популярные. Петр Кузнецов: Пусть даже и за тысячу рублей одну маску? Что же, давайте разбираться с повышением цен. Лариса Попович нам поможет сначала, директор Института экономики здравоохранения Высшей школы экономики. Лариса Дмитриевна, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Лариса Попович: Здравствуйте, здравствуйте, коллеги. Ольга Арсланова: Смотрите, вот сейчас в 68 регионах аптеки завышают или поставщики завышают, но спрос-то создаем мы, создают спрос россияне, которые верят в то, что маски помогут от коронавируса, который на территории России, в общем-то, не особо и распространяется, правда же? Лариса Попович: Ну, вы действительно совершенно правы, этот ажиотажный спрос создается и населением, и, в общем-то, подогревается средствами массовой информации. Если разбирать ситуацию по частям, то, во-первых, маски действительно помогают только предохранить от попадания капель при чихании, при насморке на поверхность, то есть по сути масками мы защищаем окружающих, но не себя, ни в коем случае. Поэтому носить маску, для того чтобы не заразиться, в общем, довольно бессмысленное занятие. Главное – хорошо мыть руки и не тянуть их в нос и в рот, это главная защита от заражения, это первое. Второе, что касается завышения цен на маски. Ну давайте, в общем, все-таки понимать, что аптека – это только конечное звено длинной-длинной цепочки, через которую проходят поставки от производителя, оптовый склад, дистрибьютеры, только потом они попадают в аптеки. И у аптек на самом деле достаточно жесткие нормативы, для того чтобы сохранять свою маржинальность и рентабельность на этом рынке. Аптеки, в общем, не слишком маржинальный бизнес, если так серьезно разбираться. Поэтому кто на самом деле превысил цену и кто позволил себе, в общем, в условиях ажиотажного спроса сработать по рыночным законам, это еще надо разбираться. Лишать лицензии аптеки за то, что они вынуждены покупать у производителей или у дистрибьютеров по серьезно завышенным ценам входящего уровня товар, – это смешно..., этого просто не понимает. Петр Кузнецов: Лариса Дмитриевна, но мы не можем исключить того, что аптека, именно конечный пункт может завысить в несколько раз? Ольга Арсланова: И не одна, а все аптеки в округе, например. Лариса Попович: Ну давайте... Я поэтому и говорю, что это длинная цепочка. Петр Кузнецов: Все-таки это общее повышение рынка, или каждая аптека... ? Лариса Попович: Ну конечно, просто не нужно во всем винить только аптеки, в каждом конкретном случае нужно разбираться. И самое главное, извините, но тогда это проблема регулирования. Если на такого рода товар не регулируются цены, а они не регулируются... Петр Кузнецов: Государством не регулируются. Лариса Попович: Это медицинские изделия, они не регулируются так, как жизненно необходимые препараты, скорее всего, это пробел в регулировании. Ольга Арсланова: Есть ли какие-то случаи, экстренные ситуации, как сейчас, когда государство может в виде исключения регулировать цены, например, на медицинские товары, вообще на любой товар, который пользуется ажиотажным спросом? Петр Кузнецов: Да, включиться в ручном режиме. Ольга Арсланова: Ведь, насколько я понимаю, как раз так сделал Китай. Лариса Попович: Ну, на самом деле для этого должны быть соответствующие нормативные документы, которые должны регулировать и ситуацию, и ее оценку, и ответственность в том числе за принятие необоснованно жесткого решения от регулятора. И, естественно, тогда можно будет говорить о том, что на товары, спасающие жизнь или способствующие снижению риска эпидемии, да, действительно, можно регулировать. Вообще-то надо понимать, что если мы считаем, что аптеки – это такие же торговые точки, как там бакалейная лавка или табачный киоск, и мы так их регулируем, они по... у нас торгующие организации, то, простите, с какой стати мы влезаем в ценовую политику? Если же мы понимаем, что аптеки не просто торгуют бакалейными изделиями, а торгуют жизнеспасающим товаром, неэластичным спросом, заплатишь любые деньги за лекарства, тогда давайте к ним относиться не так, как к торговым лавкам, давайте тогда включать их в систему здравоохранения. Нужно разобраться с этим, отсюда идет проблема. Мы хотим от аптек социально важного результата, но при этом регулируем их, как обычные табачные лавки. Ну так же нельзя. Петр Кузнецов: Ага. Лариса Дмитриевна, еще один вопрос напоследок. Неоднократно писали многие СМИ, что в некоторых аптеках маски уже начинают исчезать из продажи. В России хватает вообще своих компаний, которые специализируются на медицинских масках? Лариса Попович: Да, у нас достаточно компаний, просто, для того чтобы нарастить мощности, они же, в общем, много лет выпускали товар, которого вполне хватало, и в любом экстремуме нужно перестраивать производство. Я думаю, что это занимает где-то 2 недели или месяц, может быть, полтора месяца в зависимости от возможностей производителя и возможностей его перестроить мощности. Так что у нас достаточное производство, и я думаю, что в ближайшее время ситуация наладится. В любом случае... не пережать административными мерами, чтобы не было только хуже. Потом вот тот законопроект, который рассматривается в Госдуме, он может, вообще-то говоря, иметь серьезные очень и негативные последствия, если мы передавим административным регулированием этот очень-очень чувствительный рынок. Я думаю, что с масками все будет в порядке, не нужно паники, нужно просто соблюдать меры гигиены, это значительно лучше, чем маски. Петр Кузнецов: Спасибо, спасибо вам за этот комментарий. Лариса Попович. Ольга Арсланова: Спасибо. Лариса Попович, которая назвала вот такие товары товарами, спасающими жизнь, но, как мы выяснили, в данной ситуации скорее речь идет о мощной психотерапии. Психотерапевтический эффект: надел маску, уже не так страшно. Петр Кузнецов: Ну, знаешь, для некоторых это самое главное. Ольга Арсланова: Это тоже дорогого стоит. Петр Кузнецов: С этого все начинается излечение. Здравствуйте, Петр, это наш зритель, он с нами на связи. Ольга Арсланова: Добрый день. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Мы готовы. Зритель: Будьте любезны, меня беспокоит вот такой вопрос. Значит, мне жизненно необходимо лекарство, есть такая мазь…, меня беспокоит псориаз, вот только оно одно помогает. Эта мазь была, допустим, перед Новым годом стоила 500–550 рублей, сейчас она 700 с лишним рублей. Главное, буквально в 50 метрах другая аптека, там 600 рублей. С чем это связано? Вообще, как говорится, и доллар не полетел вверх, а вот цены... Кому что вздумается, что у него в голове, как говорится, там появилось... Ольга Арсланова: Ну, немного не про коронавирус, но аналогия ясна. Спасибо. Петр Кузнецов: Да. Зритель: Я и говорил, что не про коронавирус. Петр Кузнецов: Аналогия ясна в том плане, что непонятно, почему. Ольга Арсланова: Непонятно, как формируется цена. Петр Кузнецов: На фоне коронавируса подорожание масок можно объяснить спросом, а здесь... Ну хорошо. Ольга Арсланова: Ну вот спросом. Петр Кузнецов: А вы пытались этот вопрос в аптеке хотелось бы задать? Я понимаю, что они вам особо ничего не ответят, может быть, хотя бы продавец как-то объяснял? Ольга Арсланова: Что аптека сказала? Зритель: Бесполезно, что они мне ответят? Нет, я не пытался... Петр Кузнецов: Быстро уходит, может быть? Зритель: ...потому что там это бесполезно. Петр Кузнецов: Ну да, они, скорее всего, приходят и говорят, что вот за что купил, за то и продаю. Зритель: В глазах прибыль и все, хочешь бери, хочешь не бери. Ладно, хотел взять, поскольку я живу в селе, хотел взять два тюбика этой мази, а они говорят, что вот один, значит, и не более того. Петр Кузнецов: Да, понятно. Спасибо. Ольга Арсланова: Еще и дефицит. Петр Кузнецов: Сделали что смогли, по крайней мере вас вся страна услышала. Спасибо вам большое. Ольга Арсланова: Спасибо, Петр, что позвонили. Петр Кузнецов: Не только маски, мы поняли. Ольга Арсланова: Как отмечают многие наши зрители, если аптеки начнут закрывать и отбирать у них лицензии, то дефицит станет еще больше, и те, которые останутся, смогут «загонять» маски еще дороже! Все же не закроешь. Петр Кузнецов: Любимая аптека, может быть, единственная где-то рядом, в шаговой доступности, она просто исчезнет. Ольга Арсланова: Давайте все вот эти экономические механизмы будем обсуждать прямо сейчас с Иваном Родионовым, профессором Департамента финансов Высшей школы экономики. Иван Иванович, здравствуйте. Петр Кузнецов: Иван Иванович, здравствуйте. Иван Родионов: Добрый день. Петр Кузнецов: Вот скажите, повышение цен объясняется повышенным спросом, да? Есть спрос, товар дефицитный, он растет. Ольга Арсланова: Классика. Петр Кузнецов: Разве это не элементарная экономика? Иван Родионов: Ну, на самом деле это нормально, для любого бизнеса любой кризис – это возможность. Понятно, что бизнес постарается максимум из этой возможности выжать. В том числе, например, в отношении цены на лекарство, о котором говорил телезритель, здесь можно сказать, что это лекарство, даже если оно производится у нас, использует какие-то импортные компоненты. Понятно, что внешняя торговля замедлится, поэтому люди подстраховываются и цену повышают заранее. Но дело здесь не в этом, а дело здесь в том, что вот сейчас это некая как бы модель, вот эта вот вся ситуация с коронавирусом, такая серьезная, национального масштаба критическая ситуация. Вот сейчас мы шутим о том, что маска работает 40 минут, что на самом деле ни от чего не спасает, лекарств пока от коронавируса нет, но аптеки их охотно предлагают, понятно, это для них бизнес. Но, с другой стороны, мы слышим, например, мы получаем SMS с предупреждением о том, что ветер будет, скорее всего, – а почему нас никто не предупреждает, что делать, например, в случае, скажем, коронавируса, то есть как себя оберегать? А если начнется война, может быть, у нас бинт подорожает, бинт будет купить негде? На самом деле сейчас мы видим, что система как таковая, система работы в чрезвычайных ситуациях, хотя ее пока нет, но она не срабатывает. То есть мы все время имитируем какие-то, скажем, серьезные вещи типа скорости ветра, чтобы не ставили машины под деревьями, это смешно. А вот сказать, например, чтобы не боролись за маску, например, она защищает 40 минут, никто этого не делает, хотя опять же все средства для этого есть. Мы платим постоянно, например, какую-то сумму в месяц за систему оповещения, вы знаете, это то, что была раньше радиотрансляция, – а почему вы это не используете вот для этого случая? Ольга Арсланова: Иван Иванович, то есть получается, что премьер Мишустин не должен делать заявления о том, что мы создадим резерв масок, а должен просто признать, что мы не знаем, как поступить в этой ситуации? Понимаете, здесь хотя бы какая-то деятельность, хоть что-то. Иван Родионов: Нет, я как раз думаю о другом. Понимаете, поставить около метро, как стояли «Газели» с прививкой против гриппа, «Газели» с раздачей масок, это обойдется на сторону на полмиллиарда масок примерно, скажем, 10–11 миллионов долларов, то есть это не те деньги, не те деньги в нашем бюджете, которые... Пусть они ничего не решат, но они по крайней мере успокоят население и покажут, что о нем заботятся. Но как-то это в голову не приходит. Понятно на самом деле, что есть способы управления ценами, не регулирования вот такого жесткого, а управления. Но мы видим с вами, например, что с бензином это получалось с большим трудом и тоже ненадолго. То есть система не срабатывает, и на самом деле каждое новое правительство как будто бы наступает на те же самые грабли. Да, это психологический вопрос, но люди должны чувствовать себя спокойными в связи с тем, что государство о них думает. Вот мы знаем, что лекарство будет разработано через пару месяцев, а наши-то работают над этим? У нас кто-то этим озаботился? Ольга Арсланова: Кого вы имеете в виду? Иван Родионов: Мы будем делать лекарство против... ? Ольга Арсланова: Ученые в Новосибирске разрабатывают вакцину, но какие деньги они на это получают и как долго это будет длиться, никто не знает. Иван Родионов: Ну это мы получаем из СМИ, а на самом деле мы хотим это услышать от государства. Ведь государству мы платим налоги, а не СМИ, СМИ мы покупаем или смотрим бесплатно. И вот государство делает вид, что люди сами по себе, а государство само по себе, и вот это вот неприятно. В отношении аптеки и цен на лекарства, ну 3 года уже идет этот разговор, а на самом деле жалобы те же самые: дорожает, нет, из списка исключают, включают. Ну в конце концов, когда-то это должно быть решено? Три года – это достаточно длительный срок, это даже по поговорке уже можно не ждать. Петр Кузнецов: Иван Иванович, возвращаясь к тому, как функционирует рынок. До вас, я не знаю, слышали вы или нет, позвонил Петр, наш телезритель... Иван Родионов: Ну да. Петр Кузнецов: …сообщил о том, что резко выросли цены на препарат, не имеющий точно отношения к коронавирусу, я уже не помню, что за болезнь, псориаз, что ли. Можно ли предположить, что подорожание отдельной категории потянет за собой цены на другие материалы в этой сфере и препараты? Иван Родионов: Да, конечно, потому что опять же рыночный принцип очень простой... Петр Кузнецов: То есть маски в этом случае как триггер и потянут, да? Иван Родионов: ...пипл хавает или не хавает. Вот пипл хавает, и поэтому можно будет повысить еще на 50%, и ничего здесь не сделать на самом деле. Даже если государство затянет пояса и начнет регулировать... Петр Кузнецов: Как с теми же заморозками на бензин. Иван Родионов: ...из номенклатуры... Петр Кузнецов: Да, Иван Иванович, у нас как раз связь... Спасибо. Ольга Арсланова: Это просто связь, это никто не виноват. Петр Кузнецов: Да, но мы готовы были уже прощаться. Спасибо большое. В общем-то, ключевые слова и мнения прозвучали. Давайте еще успеем послушать Владимира, еще один наш телезритель. Владимир, доброго дня. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Слушаем вас. Зритель: Я вас слушаю. Хотел у вас спросить, я с Амурской области, тоже прошелся по аптекам, но не покупал, а просто спросить, сколько стоит у нас в Амурской области защитные маски. Ольга Арсланова: О, интересно. Зритель: Ну, так вам скажу, от 15 рублей до 20. Ольга Арсланова: За маску одну? Зритель: Одна маска, за одну. Ольга Арсланова: А сколько обычно они у вас стоят? Петр Кузнецов: Да-да-да, вы давно мониторинг ведете? Зритель: Ну где-то рублей 7, наверное. Ольга Арсланова: Ну то есть, получается, в 2 раза? Петр Кузнецов: В 2–3 даже. Зритель: Ну да. И еще хотел... Ольга Арсланова: Слушайте, а скажите... Простите, извините, Владимир, хотела узнать – а у вас вообще в округе люди покупают, носят эти маски? Зритель: Нет-нет, у нас пока такого ажиотажа тут в Тамбове нет, люди спокойны... Ольга Арсланова: Даже ажиотажа еще нет, а цены уже растут. Петр Кузнецов: Почти в 3 раза. Зритель: Да. Я бы еще хотел... Петр Кузнецов: Да, очень коротко второе, что вы хотели сказать. Зритель: Я хотел очень коротко. Вот сейчас Лариса сказала, не бойтесь, эти маски не защищают. Но вот недавно, только сейчас сказали, с утра сказали, что в Хабаровске в приказном порядке, чтобы люди таскали маски в общественных местах, это в новостях сказали. Зачем же тогда делать это в приказном порядке, вы меня извините, конечно, если они не защищают от вирусов? Петр Кузнецов: Вынуждая покупать их. Зритель: Вот меня какой вопрос интересует. Ольга Арсланова: Всем так спокойнее. Спасибо в любом случае, Владимир. Петр Кузнецов: Хороший вопрос, спасибо. Ольга Арсланова: Видите, не везде есть ажиотажный спрос. Некоторые наши зрители отмечают, что никто, вот из нескольких регионов пишут, особо не покупает, просто очень много масок продают сейчас в Китай, их становится меньше в России, отсюда и рост цен. Петр Кузнецов: То есть как будто бы... Мы сегодня как раз много будем и в дневном, и в вечернем эфире говорить о штрафах – как будто бы еще чуть-чуть, по словам Владимира, и начнут еще штрафовать за отсутствие масок, по тысяче рублей за штуку на лице в общественных местах. Что ж, давайте пойдем дальше.