Ксения Сакурова: Ну а у нас еще одна серьезная, важная тема – детей стали травить в интернете чаще. По данным центра «Безопасность 2.0» Российского фонда мира, количество резонансных случаев в первой половине этого года увеличилось в 2 раза. Подобные эпизоды фиксировались на всех крупных онлайн-платформах. Петр Кузнецов: То есть по сравнению с прошлым годом рост количества подобных случаев колоссальный, +105%. В 2020 году 897 детей пострадали от травли, а только за последние полгода 1839 таких. Резкий рост эпизодов буллинга пришелся на последние 3 месяца. Ксения Сакурова: Хорошо или плохо интернет для детей? Как обезопасить ребенка в этом пространстве? На что стоит обращать внимание родителям? Об этом обо всем мы будем говорить сегодня с нашим экспертом. У нас в гостях Яна Лантратова, эксперт Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека, основатель «Союза добровольцев России». Яна, здравствуйте. Петр Кузнецов: Добрый день. Яна Лантратова: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Меня как-то поразил вот этот резкий рост за последние 3 месяца, плюс еще 30%. А что происходит? Это просто каникулы, просто дети остались без присмотра родителей, вышли в Сеть, или что-то еще дополнительно стимулирует, не знаю, эту травлю, влияет на подростков? Яна Лантратова: Ну, прежде всего хочется сказать, что расширяется сеть Интернет, увеличивается количество пользователей, соответственно, как есть положительный контент в социальных сетях, так есть и деструктивный контент. И к сожалению, если взрослый порой не может противостоять какой-то угрозе, то ребенок еще пока не имеет критического мышления, и порой он заходит на те виртуальные сайты, к которым он еще психически, психологически не готов. Я бы хотела, если можно, несколько слов рассказать, вообще как мы стали заниматься этой деятельностью. Дело в том, что в свое время, еще в 2012 году мы основали Всероссийскую организацию «Союз добровольцев России», она в 77 регионах России функционирует. Это молодые ребята, которые помогают детям, инвалидам, пожилым людям, всем, кому тяжело. И естественно, работая на земле, они сталкиваются с разными фактами: где-то несправедливость, где-то нарушение прав человека, а где-то страшные факты, о которых они говорят. И вот однажды ко мне позвонила девушка-активист из одного из регионов Дальнего Востока и Сибири, одна из Дальнего Востока, одна из Сибири, рассказала страшную историю о всяких фактах нарушения прав детей в детских домах-интернатах. Будучи тогда ответственным секретарем Совета по правам человека, в мои функции входил общественный контроль в местах, я прилетела в регион и обратилась в правоохранительные органы, там возбудили уголовные дела, и мы решили проехаться по дальнем районам территорий. И вот, ездя по территориям, мы увидели: школа – пять самоубийств детей за полгода; лицей – три самоубийства детей за полгода. Я тогда попыталась разобраться, что же происходит. И впервые… Ксения Сакурова: Обычные школы, простите, да, то есть обычная школа, колледж… ? Яна Лантратова: Да, обычная школа. И, ездя по районам, причем я уезжала за 400 километров от центрального города, я пыталась разобраться в происходящем, и мне рассказали о фактах распространения различного рода деструктивных криминальных субкультур, я даже не буду их называть, это запрещенная на данный момент организация в России. И тогда, чтобы разобраться в этом явлении, мы стали проводить мониторинг социальных сетей. Что мы увидели? Огромное число групп, где много подписчиков, в которых идет пропагандирование криминальной субкультуры, или же формы какого-то буллинга, или другие вещи, с которыми сталкиваются в социальных сетях. И там же я обнаружила историю, буллинг, вписки, руферы, другие какие-то подобные явления, и стала замечать, что в этих социальных сетях есть еще и продажа сувенирной продукции, клипы, песни, то есть можно понять, что за этим стоят определенные деньги. Более того, что мы увидели? – что современный интернет, он же все время модернизируется, и если сейчас президент давал поручение, была создана специальная комиссия, которая стала заниматься этим вопросом, Роскомнадзор действительно блокировал эти группы… Но что произошло? Если говорить о «ВКонтакте» и Facebook, то эти группы как-то блокируются, но появились новые вещи – это интерактивные площадки, онлайн разные эфиры, где идет, например, трансляции для детей о нежелании жизни, о неценности жизни, что на самом деле вовлекает детей в эти вещи и уводит их дальше. И сегодня я смотрела некоторые цифры. Вот что интересно, иногда смотришь какой-то канал, 36 тысяч подписчиков, вроде бы это немного, а смотришь число просмотров этого канала, вот здесь 7,4 миллиона просмотров. А тот канал в социальных сетях, тоже 36 тысяч подписчиков, а за неделю уже 20,5 миллионов просмотров. Это история, где идет и сбор денег, и разные ценности транслируются для детей и подростков. Если об этом обо всем говорить, то мы видим две проблемы. Первая – родители и педагоги не всегда понимают, что происходит в Сети, это первое. Ксения Сакурова: Ну то есть часто родители в принципе не настолько погружены в жизнь или просто отстали от нее? Яна Лантратова: Нет, знаете, ни то ни другое. Я здесь не могу упрекнуть ни педагогов, ни родителей. Родители вынуждены работать, дети ходят в школу. И конечно, знаете, я говорила с одним профессором, доктором наук, который мне рассказал: они проводили исследование по психологии психического состояния детей, и если зачастую вот раньше люди моего поколения, старше попадали в какую-то ситуацию, которую они могут пройти, могут с ней справиться, то зачастую такая история слишком сложна для ребенка, и зачастую… Вот мы остановили 16 детских суицидов за год, вроде бы по меркам России это немного, но это каждый случай – человеческая жизнь. И когда я общалась с этими подростками, которые пытались совершить суицид, и говорила: «Ну почему ты ничего не рассказал? Ну да, были проблемы в классе, ты была не уверена в себе, сидела в этих группах в сети Интернет, но почему так произошло?» Она говорит: «Я пыталась сказать, но я не знала как, я боялась расстроить родителей. Я написала стих о том, что можно порезать вены или что-то еще, оставила на тумбочке, они не увидели». Да конечно, не увидели, родители вынуждены работать. Ксения Сакурова: Яна, ведь… Вот вы говорите, что была не уверена в себе, состояла в каких-то группах. Что причина, что следствие? Вот мы очень часто, когда что-то происходит с подростком, начинаем бить в колокола и говорить: «Вот это все интернет, это все интернет, где он там состоял?» Обязательно у любого подростка можно найти какую-нибудь группу, на которую можно сослаться, что она не самая позитивная. Хорошо, но ведь этот человек вырос в определенной среде, он в какой-то среде находится… Яна Лантратова: Конечно, конечно. Ксения Сакурова: У него есть друзья, у него есть родители. Где причина-то всего этого? Вот девушка была не уверена в себе – может быть… ? Яна Лантратова: Вот, знаете, в данной истории это была благополучная семья. Сталкивались мы с разными историями, это когда были ребята из неблагополучных семей. Но зачастую вот эти все субкультуры, они же… Ну как, вот даже они попадают в школу, они заражают тех детей, которые рядом, и совершенно неважно становится, какая семья. Безусловно, есть проблема недопонимания детей и родителей; безусловно, есть какие-то там сложности. Не хватает на самом деле психологов, которые будут работать с этими детками. И важно… Вот, знаете, мы создали специальный проект, называется «Дети в интернете», который на что направлен? Мы работаем с отдельной категорией, это педагоги, отдельная категория, это родители. Мы собираемся вместе, и на наши встречи приходят криминологи, психологи, суицидологи, специалисты по семейной работе. И они рассказывают в начале, какие есть опасности… Но в интернете же есть много хорошего, интернет нужен, интернет важен для обучения, для образования. Порой родителям бывает сложно, им хочется показывать детям какие-то программы в тот момент, пока родители могут заниматься своими делами, но зачастую есть и опасности, и важно прежде всего понимать. И когда ты рассматриваешь тот или иной случай, который произошел с ребенком, ты должен разобраться, а было ли что-то, так называемые маркеры, чтобы понять, что с ребенком было что-то не так: он приходил в школу невыспанный, нужно было тоже на это обратить внимание; он постоянно грустный; он сидел постоянно молчал, с ним не общались сверстники – все это важные маркеры, на которые нужно обращать внимание. А затем мы даем блоки по взаимоотношениям родителей и детей, как должен повести себя педагог, чтобы понять, что что-то не так с ребенком, как помочь ему, вытащить его из этого явления, как поговорить с другими сверстниками. И понимаете, когда люди хотя бы понимают эти вещи, они начинают обращать внимание, они начинают говорить со своими детьми. А вторая наша задача потом вовлекать этих детей в социально полезную деятельность, и вот мы вместе занимаемся добровольчеством. Петр Кузнецов: Яна, мы же понимаем, что все это было задолго до появления интернета, вспомнить хотя бы фильм «Чучело» известный. Яна Лантратова: Конечно. Петр Кузнецов: Казалось бы, сейчас это прямое взаимодействие, эта угроза перешла из реального мира в виртуальный, но это стало опаснее. То есть какую роль в этом играет все-таки интернет? Яна Лантратова: На мой взгляд, я могу сказать только по своему опыту и опыту, с которым я сталкивалась, это стало опаснее. Действительно, дети, если раньше было недопонимание в школе или недопонимание дома, куда шел ребенок? – он шел на улицу, и там все-таки были люди рядом, они могли что-то заметить, что-то понять. А сейчас ребенок уходит в интернет и закрывается. И даже дело не в том, что он может закрыться страничку, но нужно еще понимать, как посмотреть на эти странички, как понять… А вроде бы и следить за ребенком нехорошо, понимаете, и здесь нужно с ребенком разговаривать. Я вижу, что случаи, вы же сами назвали статистику, случаи увеличились, угроз стало больше, они трансформировались, и это действительно носит определенную опасность, на мой взгляд. Поэтому если информировать людей и обращать на это внимание, мы видим, что люди начинают говорить со своими детьми и происходит взаимопонимание. И кстати, в наши добровольческие акции после этого проекта стали приходить не только подростки, но и их родители. Ксения Сакурова: Вот вы все время говорите о том, что «начали говорить с детьми», – а вот не в этом ли проблема, что до этого не говорили? И дело не в интернете, и дело не в каких-то деструктивных группах, не в каком-то буллинге, а в том, что до этого не говорили? Яна Лантратова: Это безусловная проблема, конечно. Но я не могу винить в каждой истории родителей, потому что им тоже сложно, им нужно работать. Я сама мама, я это прекрасно понимаю. И какие-то вещи… Кстати говоря, говоря об интернете, что в нем есть много положительного, я сама иногда прочитаю какую-то статью, чтобы понимать какое-то новое явление, это важно. Но нужно говорить, и для этого, наверное, и семьям нужно помогать. Ксения Сакурова: Куда может отправиться ребенок, чтобы получить помощь? Не всегда ребенок может найти поддержку родителей, иногда дети по каким-то причинам не чувствуют себя уверенно, разговаривая с родителями о каких-то вещах. Тем более что травля в интернете в последнее время бывает, что связана с какими-то такими довольно интимными моментами, человек ошибся, отправил куда-то какие-то фотографии, началась травля, признаться в этом родителям ребенок, подросток не может. Где он может получить помощь и поддержку, если его начали травить? Яна Лантратова: Вы знаете, здесь прежде всего мы говорим о том, что необходимо, чтобы и в школах было больше психологов, которые этим занимаются. Существуют специальные центры, я обязательно, может быть, в следующий раз поподробнее готова рассказать об этой истории. А также на самом деле я могу сказать про общественную организацию, в которой я работаю, «Союз добровольцев России», они могут обратиться, написать, и мы обязательно здесь будем им всячески помогать с добровольцами. Если можно, приведу один пример. Я была в одном из регионов, выступала перед молодежью, подростками, у меня на заднем ряду сидела одна девочка. И она во время лекции, я заметила, что она плачет. Я подумала, что надо ее вовлечь в какую-то интерактивную игру, чтобы привести ее в хорошее самочувствие. Вовлекала. И в конце мероприятия я подошла к ней, говорю: «Ну что ж ты плакала?» Она говорит: «Знаешь, я думала, что цели нет в жизни, а сегодня поняла, что есть цель и есть люди, которые рядом». Я оставила ей свой номер телефона и говорю: «Если что, позвони, мы всегда рядом, вот помощница моя, вот я, мы можем общаться». И когда я улетела и прилетела обратно в Москву, мне на телефон пришла SMS о том, что, «знаешь, я участвовала в игре и думала покончить жизнь самоубийством сегодня в 21:39, но сегодня я поняла, что есть цель жизни, и я этого не сделаю». Мы связались потом с семьей этой девочки, мы работаем с ней по сегодняшний день, она участвует в наших добровольческих мероприятиях. Но, казалось бы, просто встреча, вот эта поездка… Петр Кузнецов: Да, счастливый случай. Ксения Сакурова: Человеку повезло. Петр Кузнецов: Конечно, каждому так не поможешь индивидуально. Яна Лантратова: Поэтому нужно в данном направлении работать, конечно, системно. Петр Кузнецов: Да. «Просто идет сильное расслоение общества», – это Кировская область. «Подростки острее чувствуют несправедливость общества», – телезритель из Хабаровского края пишет. «Интернет для детей – это хорошо или плохо?» – мы спросили у жителей различных регионов, точнее родителей, это Улан-Удэ, Екатеринбург и Курск. Вот что у нас получилось. ОПРОС Петр Кузнецов: На YouTube-канале передачи тоже разные бывают… Ксения Сакурова: Да… Петр Кузнецов: Все-таки, Яна, родитель, учитель или государство? Родителю некогда, он на работе. Учителю некогда… Ксения Сакурова: …у него 30 человек в классе. Петр Кузнецов: …он завален работой прямой своей. Яна Лантратова: И очень много бумаг, которыми он должен заниматься. Петр Кузнецов: Остается государство. Яна Лантратова: Государство делает достаточно много сейчас в этом вопросе. Но здесь, конечно, важно взаимодействие… Нельзя все переложить только на государство, только на родителей. Я здесь все-таки за то, чтобы было взаимодействие и государства, и общества, и педагогов, и родителей. Это действительно важно. В 2016 году мы сделали доклад президенту о противодействии вовлечению детей в различного рода криминальные субкультуры, была создана специальная комиссия на базе Министерства просвещения, туда входили и входят эксперты, специализированные ведомства, которые этим занимаются, они разрабатывают методические программы для учителей. Более того, постоянно происходят такие всероссийские педагогические советы, где эти вопросы тоже обсуждаются и поднимаются. И в последнее время очень серьезно говорится о важности межведомственного взаимодействия в решении этого вопроса. Поэтому здесь важно и государству, и обществу объединяться в этих вопросах, безусловно. Ксения Сакурова: А сами вот интернет-площадки? Вот недавно была новость о том, что Instagram закрывает странички пользователей младше 16 лет, то есть они изначально закрыты, там уже сам подросток может открыть для широкой общественности, но в целом по умолчанию они закрыты. Сами площадки идут на контакт? Когда вы к ним, если, может быть, вы к ним обращаетесь, насколько они быстро удаляют какой-то нежелательный контент? Яна Лантратова: В последнее время, действительно, многие социальные сети достаточно быстро реагируют и удаляют такой негативный какой-то контент. Особенно если раньше контент с продажей наркотиков, оружия или что-то еще, то сейчас именно вот такие субкультуры, где есть, не знаю, воровская романтика, молодежная политика криминального мира или там какие-то деструктивные вещи, особенно связанные с суицидами или с чем-то еще. Однако вот эта вот новая форма через прямые эфиры, которые появились и в TikTok, и… Страшное событие, которое произошло в Казани, мы все это помним. И ведь в TikTok потом мне добровольцы присылали в соцсети фотографии фан-клубов в том числе и этого мальчика, который совершил это жестокое нападение, фан-клубы. Это стремительно, раз! – развивается и открывается, и зачастую в секунду, это все невозможно найти и невозможно все заблокировать. Петр Кузнецов: Как грибы, да. Яна Лантратова: Да, как грибы. И онлайн-эфиры действительно же опасны, их практически не отследишь. Петр Кузнецов: Телезрители с нами. Елена из Петербурга на связи. Здравствуйте, Елена, вы в прямом эфире, слушаем вас. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Я очень внимательно смотрю вашу передачу, так как я учитель в общеобразовательной школе и понимание «Дети в Сети» – это наша большая, как говорится, актуальная проблема. Значит, как надо взаимодействовать? То, что по закону об образовании родители в первую очередь отвечают за воспитание и образование своих детей, – это прерогатива. Мы, остальные, государство и учителя, это в помощь нашим родителям, которые сами решили родить себе ребенка. Петр Кузнецов: Ага. Зритель: Значит, как я, учитель. Мне 56 лет, в образовании я 30 лет. Иногда на своих уроках я детей заставляю читать учебник вслух, вот, для того чтобы, как сказали, чтение закинуто в России, я заставляю их читать. А иногда я провожу немножко по-другому – я прошу детей достать их телефоны, потому что они все равно под партами в них играют, и говорю: «Детки, находим текст песни». Нашли? Нашли. Включаю фонограмму: «А теперь всем классом поем». То есть даже вот эти интернет-ресурсы можно использовать немножко по-другому, но это должны делать взрослые. Петр Кузнецов: Ну песня-то хорошая, не Моргенштерн же? Зритель: А вот теперь про Моргенштерна. Когда они меня попросили «а включите фонограмму Моргенштерна»… Петр Кузнецов: Да, конечно, я бы так и поступил. Зритель: …я говорю: «Ребята, я не знаю этого исполнителя, я сначала дома послушаю, а потом решу, будем мы это слушать или нет», – понимаете как? Петр Кузнецов: После экспертизы. Зритель: То есть педагоги тоже должны быть в курсе вот этих интернет-интересов детей, и мы его не закроем никак, это все равно что левая или правая рука, одна сильнее, другая слабее. Петр Кузнецов: Елена, то есть педагог способен найти вот это время внепрограммное на такие важные при этом вещи? Зритель: Конечно, конечно. Вы знаете, как им интересно делать исследовательские проекты про любимого исполнителя? Я, например, как учитель, мне 56, теперь узнаю, что слушают наше подростковое поколение, какой там текст, какой там ритм, и мы это обсуждаем, и детям это нравится. Петр Кузнецов: Здорово. Ксения Сакурова: Елена, а у вас есть классное руководство? Зритель: У меня было в свое время классное руководство, я выпустила два 11-х класса, но тогда я была помоложе, ха-ха. Ксения Сакурова: Но сейчас… А, ну понятно, да. Я хотела вас спросить, есть ли, может быть, у ваших коллег, которые являются классными руководителями, какая-то, я не знаю, обязанность или собственная инициатива следить за социальными сетями вверенного класса. Зритель: Я вам могу сказать так, что созданы интернет-группы, ну потому что там какие-то сообщения срочно надо отправить через интернет или еще что-то, да, у нас вот эта связь существует, конечно. Ксения Сакурова: Нет, а именно за аккаунтами детей следить, что они публикуют, на что подписаны, нет ли там деструктивных групп каких-то в подписках? Зритель: Вы знаете, у нас в нашей школе, у нас современная школа, ей всего 10 лет, очень хорошая служба социальной поддержки, у нас три социальных педагога. Петр Кузнецов: Тоже везение. Зритель: И большая команда классных руководителей, молодых девчат, которым 35–40 лет, они более мобильны в интернет-связи. Петр Кузнецов: Которым доверие больше, потому что они ближе по возрасту. Зритель: Поэтому, конечно, они с классом все это отслеживают. Я просто как учитель-предметник пытаюсь вот эти наши вредные, как говорится, интернет-сети сделать невредными, перевести их, как говорится, в более полезную информацию. Петр Кузнецов: Спасибо, спасибо вам, спасибо большое. Это город Петербург, Елена, учитель в школе. Яна, ну вот это прямо идеальные условия, и школа, и подход самого учителя. Яна Лантратова: Это идеальные условия. Смотрите, это вот учитель, который с душой относится к вопросу. Она сказала, что она сначала послушает эту песню, а потом им скажет, она не запретила. Мы не можем просто взять и запретить вот сейчас, потому что они найдут обходные пути, или совсем запретишь здесь, они потом выйдут во двор и все равно выйдут в этот интернет… Петр Кузнецов: Так же как с детским интернетом. Яна Лантратова: Ну конечно. Петр Кузнецов: Они обход найдут. Нам тут пишут, что детский интернет – это выход. Яна Лантратова: Но, понимаете, зачастую, когда мы ездим, например, в дальние регионы, в дальние районы, общаемся с педагогами и родителями, и, когда они узнают, они говорят: «Вы знаете, спасибо вам большее, потому что вот мы зашли в социальные сети, мы увидели, что ребенок каждый день публикует в своей сети фотографии порезанных вен и так далее, и мы с ним поговорили и поняли, вовлекли его, дали ему ответственное задание в классе, он старостой был некоторое время», – и ребенок чуть-чуть социализировался. Учитель начал, самое же главное, строить коллектив внутри, придумывать какие-то интерактивные вещи, задания, как позвонил педагог с Санкт-Петербурга. Это важно, потому что она понимает, что есть определенная опасность, но не просто пугается сама и пугает других, а начинает заниматься профилактикой, и это, конечно, очень важно. Петр Кузнецов: Спасибо большое, спасибо. Яна Лантратова, эксперт Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, основатель «Союза добровольцев России», была у нас в гостях. Спасибо. Яна Лантратова: Спасибо. Ксения Сакурова: Спасибо, до новых встреч. Яна Лантратова: Спасибо.