Дети в соцсети: вред или норма?

Гости
Дмитрий Винник
доктор философских наук, профессор Финансового университета при Правительстве РФ

Александр Денисов: Я все к Насте цепляюсь, еще один повод прицепиться: Настя, есть ли у твоих детей – у Насти их двое, уважаемые телезрители, – аккаунты в социальных сетях?

Анастасия Сорокина: Своих аккаунтов у них нет, но в школе очень много ребят уже их себе завели, поэтому они в курсе, что есть вот всякие разные приложения, вот...

Александр Денисов: Честно говоря, я думал, что у твоих детей будет. Ну, Настя, значит, хорошая мать.

Анастасия Сорокина: Пока мы решили сделать перерыв. Когда они подрастут, я думаю, они их будут вынуждены завести, потому что это даже сейчас некие такие общественные стандарты, чтобы не выделяться, чтобы быть со всеми на связи.

Александр Денисов: У всех все было, правильно. Ну, хорошая мама, значит, следит за своими детьми. Вот если бы они захотели и еще если бы приняли инициативу депутата Евгения Федорова, он отправил письмо в Министерство цифрового развития, то и сыну, и дочери Насти пришлось бы заручиться ее одобрением. То есть до 14 лет без разрешения взрослых никаких аккаунтов, никаких соцсетей.

Эту инициативу мы обсудим с нашим уважаемым экспертом Дмитрием Винником, ведущим аналитиком Института исследований интернета. Дмитрий Владимирович, добрый вечер.

Анастасия Сорокина: Добрый вечер.

Дмитрий Винник: Добрый вечер.

Александр Денисов: Дмитрий Владимирович...

Анастасия Сорокина: Другом Владимирович, вот сейчас же есть уже рекомендации для пользователей разных соцсетей, что они рекомендуются тем, кому 18 лет. Чтобы открыть свой почтовый ящик в Mail.ru, например, требуется, чтобы пользователь достиг 13-летнего возраста. Но сейчас проверить это в принципе никак нельзя. То есть там можно нажать кнопочку «Да, мне есть 18» и все, ты регистрируешься, никто не контролирует, сколько лет на самом деле пользователю.

Дмитрий Винник: В России не контролируют, а в Соединенных Штатах Америки контролируют, и в Европе, согласно общему регламенту по защите данных, так называемому законодательному акту GDPR общеевропейскому, тоже контролируют. Мы живем в свободной стране, где есть свобода слова и вообще много чего, так что тут ситуация, знаете, такая сложная.

Александр Денисов: А как он контролирует в Америке? Меня, честно говоря, все время эта пустая формальность забавляла. Вот Настя говорит, «Мне есть 18», щелк! – и поплыли дальше. Как он узнает, действительно, есть или нет тебе 18? как в Америке?

Дмитрий Винник: Нет, видите ли, дело в том, что и в Америке, и в Европе действуют меры по защите персональных данных, все это вертится, понимаете, вокруг вот этой идеи фикс о защите персональных данных. И там действительно есть меры по верификации аккаунтов, по определению пользователей. Они в принципе и у нас есть, при желании пользователи «ВКонтакте» может взять и верифицировать свой аккаунт, прислать паспорт, фотографию своего паспорта с пропиской, фотографию себя с паспортом, понимаете, там автомобильные права, разные есть методы, вплоть до биоидентификации. Они в принципе действуют, вопрос в том, насколько обязательный характер они будут носить.

Вот в США ситуация такая, что там барьер 13 лет, и на самом деле можно и до 13 лет формально с согласия родителей, но никто не хочет, я имею в виду провайдеров, морочить себе голову этой нормой, они просто большинство из них взяли и запретили. Ну вот у Google на самом деле есть... аккаунты, можно сделать семейный аккаунт, у Microsoft нечто подобное. То есть это означает, что родители имеют доступ к электронной почте и связанным аккаунтам, допустим в Facebook, своих детей, при желании могут взять и выключить что-нибудь, подредактировать. А в Европе от 13 до 16 лет, то есть до 16 лет человек должен получить согласие родителей, до 16.

Александр Денисов: Что, на ваш взгляд, разумно, как считаете?

Дмитрий Винник: Некоторые страны это могут снижать.

Александр Денисов: На ваш взгляд, разумно?

Дмитрий Винник: Ну как вам сказать... Понимаете, из общих соображений, наверное, разумно, потому что мы... Там появилась у нас новая среда, интернет – это же как Африка, «Не ходите, дети, в Африку гулять». Мало того, что в Африке зубастые крокодилы и мохнатые гориллы, там же еще и ужасные Бармалеи водятся, представители запрещенных организаций и так далее. Но я бы все-таки не преувеличивал вот этот... вред, гораздо важнее, что этот вред педагогический характер носит. Понимаете, детям нужно моторику развивать, общение с реальными людьми, социализироваться в старом смысле слова, вместо этого они торчат в интернете. Успеют еще. Поэтому в общем я считаю эти инициативы, они вполне себе плодотворны.

Но депутат Федоров здесь не первый, все началось с небезызвестного скандального депутата Милонова, он в 2017 году предложил эту инициативу, но она наткнулась, конечно, на большое сопротивление. В частности, дело в том, что, понимаете, проблема заключается в том чисто техническая, что у нас не определено понятие социальной сети, оно вообще нигде не определено, даже в Европе. В Европе это называется, я вам сейчас скажу как, «провайдер информационно-общественных услуг», то есть, вообще-то говоря, под него может попасть все что угодно.

А у нас вот была идея, что надо понятие социальной сети взять и определение дать. Во-первых, определение – это кубики для мысли, во-вторых, вы понимаете, интернет и всякие приложения настолько быстро эволюционируют и быстро меняются, что сегодня ты придумаешь, может быть, корректное определение, а завтра у вас появятся новые какие-то сервисы, которые под это определение не попадают и не попадут. Вот у нас мессенджеры появились, Telegram-каналы, они фактически выполняют функцию социальных сетей, но формально под них не подпадают.

Александр Денисов: Дмитрий, а может быть, эта инициатива даже не про детей, не для детей, а для взрослых, чтобы родители задумались? – «Да, у моего ребенка есть соцсеть, а что он там вообще в ней делает? С кем он там общается?»

Вы знаете, вот есть ролики, порноактеры в них снимаются, на Западе сняли очень хороший ролик. Открывается дверь, там стоит порнозвезда, ну как это принято на Западе, у нее там гигантская грудь, все вот это прочее, она расписана, у нее татуировки. И расплывшийся папаша, он думает, что к нему, а она говорит: «Нет, извините, я не к вам, я к вашему сыну, мы с ним часто встречаемся, почти каждый вечер видимся». Понимаете, это вот действительно смешно, по статистике порнографию смотрят от 11 лет и так далее. Это, конечно, другой вопрос, но тем не менее чтобы родители задумались и хотя бы заглянули, взяли в руки смартфон своего ребенка и покрутили пальцем, что там вообще творится у него.

Дмитрий Винник: Да, я с вами согласен, и в просвещенных странах (я не люблю термин «цивилизованные страны», иронично «просвещенные») действует, существуют всякого рода организации, ассоциации, они в принципе и в России есть, которые разрабатывают различного рода рекомендательные меры и обучают родителей о том, каким образом модерировать контент на домашнем компьютере, каким образом настраивать различные барьеры, фильтры и проводить воспитательно-профилактические беседы, так сказать, в старом добром… стиле. Это все весьма полезные методы.

Анастасия Сорокина: Но как лучше организовывать работу, вводить вот такие ограничения в самих социальных сетях, в интернете, или же все-таки ограничивать детей, то есть... Даже не столько ограничивать, сколько учить их в этом пространстве ориентироваться, как различить мошенничество, чтобы они не попали под какое-то влияние. Может быть, какая-то культура должна быть?

Дмитрий Винник: Понятен вопрос. Конечно же, акцент следует сделать на втором методе, способе, потому что он наиболее содержателен, он позволяет, как говорят психологи, интериоризировать понимание всего этого, чтобы это проросло в мозги ребенка.

Но без запретов не обойдешься. Понимаете, мы же вообще... Мы живем в эпоху запретов, всякого рода регулятивных норм, и часто запреты имеют декларативное значение, понимаете, они необязательно должны строго соблюдаться. Но когда что-то запрещено, это просто означает, что общество говорит, государство: «Мы это не одобряем». Это не означает, что всех будут жестоко карать, но сама по себе эта декларация тоже имеет значение. Поэтому я считаю, что это важно и нужно, но сначала нужно выработать механизмы идентификации пользователей в сети, такие нормальные, надежные и, в общем, не зверские, прямо скажем.

Александр Денисов: Может быть, поэтому Максуту Шадаеву депутат и отправил это письмо, чтобы там покумекали и все-таки решили, как сформулировать, что такое соцсети, и вот эти системы идентификации продумали, как вводить?

Дмитрий Винник: Ну, я думаю, что, действительно, мотивы такие. Но эту вот задачу просто так, понимаете, щелчком пальцев не решишь, она нетривиальная.

Александр Денисов: Неужели так сложно?

Дмитрий Винник: Сложно, сложно. Вы понимаете, дело в том, что касается многих технических аспектов, они имеют значение, существенное значение, это очень непросто. Для того чтобы это было работоспособно и не превратилось в филькину грамоту. Или в истории с тем, как Telegram запретили, а при этом все продолжали им пользоваться, включая государственные органы, это дискредитирует власть. Поэтому...

Александр Денисов: Дмитрий, кстати, о возможности решить быстро проблему в интернете – а не кажется, что в интернете на данный момент бессильны все? Вот вы про Telegram сказали, государство было бессильно запретить Telegram; потом, когда Telegram столкнулся с определенными трудностями, помните, на IT-форуме в Татарстане заместитель их главного хозяина сказал: «На Западе цифровая Золотая Орда, они нас обирают налогами, помогите нам». То есть они тоже в чем-то оказались бессильными и пришли к государству. Вот до каких пор интернет будет тем местом, где все бессильны?

Дмитрий Винник: Нет, все-таки не все бессильны, Китай, допустим, не бессилен, Северная Корея (я здесь не иронизирую совершенно) тоже не бессильна. Многие государства, которые, понимаете, сеть строят, можно сказать, с нуля и так далее, они не бессильны. И Россию я бы тоже не недооценивал, понимаете, в конечном счете проблема Telegram, как мы видим, решилась некоторым образом.

Просто не нужно делать поспешных решений, понимаете, это чертовски инфраструктурная сложная вещь, экосистема, как сейчас говорят, очень сложная экосистема, поэтому здесь просто нужно подходить вдумчиво, так сказать, с научным подходом, ну и тестировать различного рода инициативы. А так, вообще говоря, с общим посылом, с общими тезисами, которые вы здесь изложили, я совершенно согласен. Просто, так сказать, сабельным ударом, казацким налетом... проблему не решишь.

Александр Денисов: Дмитрий, и еще один вопрос тоже важный про соцсети, тут уже касается взрослых. Ведь давно уже понятно, что соцсети переросли вот эти вот короткие штанишки просто чатов, друзей и прочее, это стали настоящими медиа современными со своей редакционной политикой, с огромной аудиторией, с возможностью манипулировать. Как тут государству выстраивать политику? Приравнять их к СМИ? Потребовать, чтобы соблюдали определенные тоже нормы, следили и так далее?

Дмитрий Винник: Сложный вопрос, и, кстати, его впервые поставили не у нас, а на Западе, я буквально присутствовал на одной конференции, совещании я бы лучше сказал, когда один такой какой-то корифей из ВВС сказал: «Я не хочу, чтобы мой дом строил народный архитектор, я не хочу, чтобы мне новости поставлял народный журналист». И поэтому, действительно, во многих европейских странах действуют нормы, которые вводят некие барьеры, фактически обязывают зарегистрироваться СМИ и соблюдать некоторые, так сказать, общежурналистские нормы, это тенденция, так сказать, усиления всего этого. Да, я считаю, что... Но это не значит, что, понимаете, «Одноклассники» должны получить лицензию СМИ. Что считать контентом, понимаете, который является журналистским?

Александр Денисов: «Одноклассники» нет, а Facebook да, YouTube да.

Дмитрий Винник: ...можно оставлять комментарии, такое понятие социальных сетей, там требуется верификация пользователей, ну и там какая-то премодерация работает.

Александр Денисов: Понятно, Дмитрий, то есть в этом направлении тоже рано или поздно придется нам пойти. Спасибо большое, спасибо.

Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Дмитрий Винник, ведущий аналитик Института исследований интернета