Анастасия Сорокина: С июля в регионах появятся подростковые трудовые отряды. Среднюю зарплату обещают в районе 13 тысяч рублей. А вот какую работу предложат школьникам и как ее удачно совместить с профессиональной ориентацией – об этом мы и поговорим в ближайшие полчаса. Александр Денисов: У нас есть сюжет Рустема Давыдова, нашего корреспондента. Ну а сейчас мы подключаем к беседе нашего первого эксперта. Вместе с ним и вместе с вами посмотрим материал, и продолжим обсуждать. На связи у нас Михаил Пушкин, главный специалист по вопросам занятости Московского бюро Международной организации труда. Михаил? Михаил Пушкин: Здравствуйте. Александр Денисов: Михаил Павлович, сейчас мы рассказали про репортаж. Давайте его посмотрим и… Анастасия Сорокина: Саша, а можно тогда еще маленькую поправку? Александр Денисов: Да. Анастасия Сорокина: Перед тем как мы его посмотрим, мы спросим наших зрителей: согласны ли они, чтобы дети трудились? Отвечайте коротко – «да» или «нет». Подведем итог в конце беседы. Александр Денисов: Ну, раз Анастасия вежливо попросила, я ей разрешил. Ну а теперь – репортаж Рустема Давыдова. СЮЖЕТ Александр Денисов: Михаил Павлович, мне понравился паренек… точнее, один из героев в Кемерове. Он рассказал, что… Девушка рассказала, что ей хочется понять, каково это – быть временно занятым, трудоустроенным. То есть хочет почувствовать себя работающим человеком, сделать какие-то выводы об этой жизни, может быть, профессию нащупать. Хороший момент. Как думаете, многие школьники ставят себе такую задачу? Возможно, не деньги в первую очередь интересуют, а именно такие цели? Михаил Пушкин: Во-первых, еще раз здравствуйте. Я хотел бы поприветствовать и вас, и зрителей вашего канала, этой программы. Действительно, репортаж, который мы увидели, был очень интересным и на самом деле очень позитивным. И тот случай, на который вы сослались, и другие случаи – они показывают, во-первых, что та работа, которую делают дети, подростки, она происходит в регулируемых условиях, она происходит во время школьных каникул (это очень важно). Работа имеет такой легкий характер. То есть работа не должна быть физически тяжелой. Она происходит под контролем. Подростку звонят, у подростка спрашивают, как у него дела. И то, что вы говорите – что подросток хочет ознакомиться с каким-то новым видом деятельности, подросток хочет поднакопить какие-то карманные деньги – это тоже очень важно. Подростки работают ограниченное количество времени. Все согласно, естественно, российскому законодательству. Все очень правильно, все очень хорошо. И мне понравилось, что одна из девушек, сюжет о которой показали, собирается потратить заработанные деньги на самоучитель иностранного языка. То есть она думает о своей будущей карьере, она думает о своем будущем, о том, чтобы приобрести, помимо тех навыков, которые она приобретает сейчас, еще и какие-то новые навыки на заработанные деньги. Это очень похвально. В принципе, не будем забывать, что главная задача детей и подростков – это получать образование. Очень хорошо, что они стремятся получить рабочие навыки, стремятся как-то войти в трудовую жизнь. Естественно, это все должно проходить в определенных условиях. У нас наша организация… Есть целый ряд конвенций и рекомендаций, посвященных детскому труду. В принципе, то, что я увидел здесь – это вполне соответствует тем требованиям, которые ставит наша организация. Все очень позитивно… Александр Денисов: Простите, прерву вас. Вы сказали, что все примеры хорошие. Они действительно отличные. У всех этих примеров есть одно общее: дети устраивались не сами по себе, а через эти молодежные центры. Даже в этом Белом Яре – уж казалось бы, небольшой поселок, но и то есть молодежный центр, и десять мест они нашли. Давайте сразу дадим совет. Можно ли ребенку самому искать работу? Или это опасно? Или исключительно через такие молодежные центры, через такие организации, как у вас? Чтобы дети понимали. Михаил Пушкин: Вы знаете, конечно, очень хорошо, когда есть организации, которые помогают детям и подросткам, естественно, на условиях выполнения всех положений законодательства существующего на тех работах, куда ты устроился. Мы слышали здесь и о квотах, и о выделении каких-то вакансий работодателями. Это говорит о том, что местные работодатели, в общем-то, чувствуют определенную ответственность за то, чтобы дети и подростки начинали входить в трудовую жизнь, в сферу труда. Это очень важно. Биржи труда, службы занятости тоже могут играть очень важную роль. Вот здесь упоминалась молодежная биржа труда. Я думаю, что детям (конечно, не забывая о своей главной задаче – получать образование, получать навыки и готовиться к взрослой жизни через вот этот путь), им не помешает также знакомиться с экономикой вокруг себя, с работодателями вокруг себя. Здесь поможет также и профориентационная работа со стороны и учебных заведений, и тех же работодателей, и со стороны службы занятости, и молодежных бирж труда. Эта работа должна, конечно, включать в себя информационную часть, чтобы именно знакомить детей и подростков с рынком труда. Александр Денисов: Михаил Павлович, я почему спрашиваю? Будут искать сами – найдут невесть что, обманут их еще там. Знаете, желающих-то немало, чтобы поживиться. «Пожалуйста, иди и убирай территорию», – а потом еще и не заплатит ничего. А тут хотя бы гарантия какая-то есть. Вот девушка звонила, контролировала: «Что ты сделал? Как ситуация?» Михаил Пушкин: Вы совершенно правы, вы совершенно правы. Ну, мы говорим сейчас не о Российской Федерации, а говорим о глобальном опыте. Конечно, когда дети сами вынуждены часто искать работу или их к этому подталкивают семьи… Есть страны, где, например, дети очень рано уже завершают школьное образование – в 12, в 13 лет, а то и раньше. У них нет другого пути, кроме как идти на улицу и искать работу. И часто, в большинстве случаев это неформальная занятость. И мы знаем по нашим исследованиям, по нашим подсчетам, что в таких случаях детей ждет, скорее всего, именно такой путь на будущее – неформальная занятость, часто за пределами закона. Поэтому, конечно, этого лучше не делать. Лучше пользоваться формальными путями, пользоваться поддержкой официальных органов, чтобы была гарантия того, что все происходит в рамках закона. Ну а законы Российской Федерации мы знаем. В принципе, Российская Федерация… Я уже ссылался на конвенции нашей организации – 138-я и 172-я, «Минимальный возраст привлечения к труду» и «Искоренение худших форм детского труда». Российская Федерация ратифицировала обе эти конвенции. Соответственно, они выполняются на ее территории. Поэтому все, о чем вы говорите – это правильно, и я это поддерживаю. Анастасия Сорокина: Давайте узнаем мнение родителей. Вряд ли нам сейчас смогут дозвониться сами дети, но вот родители могут поделиться опытом. Ленинградская область, на связи Регина. Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер всем. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Зритель: Я очень поддерживаю эти начинания, потому что в свое время (мой сын 85-го года рождения) впервые у нас в Отрадном по нашей просьбе был организован такой трудовой отряд во время каникул летних. Дети работали до обеда, но они вкусили, что такое труд, как бы это странно ни звучало. А за рубежом этот труд, в общем-то… Я имею в виду труд – уборка территории города Отрадное. Им поручали небольшие участки вокруг домов, площади и так далее – то есть то, что возможно сделать, что по силам. И я уверена… Он у меня всегда вспоминает это с удовольствием. Школу он закончил на «отлично», вуз тоже на «отлично». Вот у нас был такой пример. То есть меньше болтались, а хоть какую-то копейку имели. И самое главное, что они не считают, что этот труд зазорный. Любой труд – это есть труд. И его надо, конечно, выполнять с удовольствием, потому что это по жизни всегда пригодится. Разве не так? Александр Денисов: Да, согласны с вами. Спасибо большое. Анастасия Сорокина: Разделяем ваше мнение, Регина. Спасибо. И не только мы. Тут пишут сейчас из Тверской области: «Я собирала персики в Крыму. Это было лучшее время жизни!» Александр Денисов: А я про Анастасию расскажу. Я стал вспоминать, когда я начал работать. Я вспомнил, что на свеклу ездил, пропалывал. А потом думаю: «Так я же в газете работал!» Школьником в восьмом классе я пошел публиковать заметки. А Настя еще раньше начала работать – детские программы вела по центральному телевидению. Анастасия Сорокина: Да, совсем рано. Александр Денисов: Программа «Сорока» называлась. Настя, в твою очередь была названа? Анастасия Сорокина: А потом была программа «Ступеньки». Да, было такое. И было интересно. Я, честно говоря, как раз хотела вас, Михаил, спросить. Ну скажем, мой пример и твой, Саша, – это такое стечение обстоятельств. Нашлась такая работа, а потом это переросло в профессию. Могла бы, например, эта программа стать вообще общероссийской, когда эти биржи занятости для подростков сотрудничали бы со школами и давали бы возможность на каникулах себя в чем-то попробовать, поискать какое-то направление? Вот как это может выглядеть сегодня? Михаил Пушкин: Прозвучало, в принципе, три примера, потому что один прозвучал со стороны зрительницы. И я бы сказал, что все эти три примера – они довольно разные. Первый пример – в принципе, тоже хороший пример, но здесь надо иметь в виду, что труд, к которому привлекают детей и подростков, должен быть защищенным, с точки зрения их здоровья, безопасности и, если уж цитировать тексты конвенций Международной организации труда, нравственности. Ну, здесь, конечно, речь идет о том, чтобы дети не работали, например, в ночных заведениях и так далее, потому что для их неустоявшейся психики то, что они могут увидеть и услышать, может быть не совсем позитивно. Александр Денисов: Вы знаете, Михаил, я вспомнил. Когда я на свеклу ездил, то мои приятели убирали кладбище. Как вы считаете, это ничего, нормально? Михаил Пушкин: Опять же здоровье и безопасность здесь должны быть учтены. Анастасия Сорокина: На природе, Саша. Александр Денисов: Ну, для здоровья точно вреда нет, да-да. Михаил Пушкин: Понятно. Безопасность, скорее всего, тоже. Ваши два примера тоже немного разные. Вот вы начали сдавать какие-то тексты, да? Александр Денисов: Да. Михаил Пушкин: Ваша коллега начала сниматься. Съемки – это немножко другое. Наша конвенция делает исключения для тех детей, которые работают в сфере искусства. Здесь это допускается, но опять же под особым надзором и с особыми разрешениями. То есть мы знаем, что детей часто снимают в кино, в рекламах каких-то коммерческих. Здесь все должно происходить под еще большим надзором, естественно, при участии родителей, опекунов тогда. И все должно оформляться соответствующими документами. Я уверен, что в вашем случае это так и было. Александр Денисов: Вот интересно, а в Москве есть такие подростковые трудовые отряды? И куда вообще дети идут? Какую работу они получают? Сколько им за это обещают? Михаил Пушкин: Вы знаете, я не владею этой информацией, как ситуация обстоит в Москве. Отвечаю на ваш вопрос: могла бы эта программа стать национальной? Мне кажется, это очень хорошее начинание. И главное, чтобы все происходило в рамках законодательства. Не забывая, конечно, об их основной задаче – получать образование и получать навыки для своего будущего, для своей профессии, но и знакомиться в рамках законодательства с трудовой жизнью. Это всегда очень хорошо. Это, в общем-то, готовит, закаляет детей. Но опять же все должно быть в рамках закона и соответствовать опять же безопасности здоровья и требованиям, чтобы это не было безнравственно. Анастасия Сорокина: Выслушаем еще один звонок – из Пензы Владимир на связи со студией. Здравствуйте, Владимир. Зритель: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Какое у вас мнение по этому поводу? Зритель: Очень приятно пообщаться. Я расскажу о себе. Позволите? Анастасия Сорокина: Конечно, говорите. Зритель: Я сейчас живу в Пензе. Сам я из Белинского района, из села Крюково. Про детство расскажу. Я жил в деревне, село Крюково. Мы обрабатывали грядки, пололи. Я сам работал штурвальным на комбайне с отцом вместе (комбайн «Колос», комбайн «Нива») с восьми лет. Я сначала подавал ключи. Потом меня отец научил водить комбайн, и я работал штурвальным. Жарко было, все остальное, мозоли были на руках, но все было хорошо. Родители позволяли, председатель колхоза одобрял. Работал штурвальным. Добывали пшеницу, рожь. И я считаю, что мое детство было отличное. Я не был белоручкой, мы работали. А про себя я скажу, что горжусь. И в деревне тоже ребята работали штурвальными, мы помогали нашему селу. Мы не бездельники были, мы работали. Александр Денисов: Скажите, а сейчас у детей, как считаете, есть возможность пойти и хорошее занятие на лето найти, заработать, определиться с будущим? Зритель: Извините, у меня нет детей. Показывают, что в школе нельзя ученику взять тряпочку и протереть доску – это считается унизительным. Александр Денисов: Ну, может быть, кто-то считает, безусловно, но, возможно, не все. Спасибо вам, спасибо за ваш интересный рассказ, Владимир. Спасибо. Михаил Павлович, вы знаете, я вспомнил еще один пример. Уж так конкретно мы ведем разговор… Знакомые мои в поселке, откуда я родом, ребята-школьники, они устраиваются к маме одного своего приятеля. Она заведует на заводе и говорит: «Вот я возьму на лето, зови своих товарищей. Ну, там какие-то пластиковые трубы разгружать, они не тяжелые. И заплатят». Вот они все пошли. Не обманут. То есть такой путь. Гарантия для них была: раз мама приятеля, то надежное дело. Смотрите, уже урок определенный в жизни, да? Михаил Пушкин: Вы знаете, я хотел бы для начала прокомментировать звонок, потому что это был очень интересный рассказ зрителя о своем детстве и его интерес по целому ряду показателей. Во-первых, это сельское хозяйство – работа механизатором, работа на комбайне рядом с папой. И он сказал, что работал с раннего возраста, с восьми лет, но сначала подавал ключи. Все-таки подавать ключи – это не работать за штурвалом и не таскать тяжелые снопы сена или тяжелые мешки и так далее. Он не сказал, с какого возраста он сел за штурвал. Это было бы важно узнать, потому что, в общем-то, есть определенные ограничения. Хотя в сельском хозяйстве помощь семье на участке, опять же с учетом того, что работа должна быть физически легкой, – в принципе, это входит в число тех исключений, которые подразумевает Конвенция МОТ о минимальном возрасте приема на работу. Работа на семейном участке, работа, как описал наш зритель, – в принципе, это вещи нормальные, но опять же в условиях соблюдения возрастных каких-то ограничений и с учетом того, что работа должна быть легкой. Пример, который привели вы – здесь ситуация посложнее, потому что мы все-таки не знаем природу этой работы. Это в цеху? А это может быть шумно. Это может быть грязно. Это может быть пыль. Пусть трубы и легкие, но насколько дети и подростки защищены от всех этих воздействий окружающей среды? Мы не знаем их возраста, более того. Вы знаете, обманут или не обманут, это мама приятеля или нет и так далее – это играет, наверное, меньшую роль, чем защита здоровья и безопасности тех подростков, о которых идет речь. И здесь на самом деле это более главное. Вы говорили еще о том, что это летняя работа, работа во время каникул. Работа во время каникул при соблюдении этих возрастных критериев допускается, но с учетом ограничений по времени. То есть определенное ограниченное количество часов в день, в неделю и, соответственно, дальше по курсу. Александр Денисов: Михаил Павлович, спасибо вам большое. Михаил Пушкин: При всех этих условиях это возможно. Александр Денисов: Спасибо вам за важные замечания. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Михаил Пушкин, главный специалист по вопросам занятости Московского бюро Международной организации труда. Поговорим со следующим экспертом. Евгений Носиков, заместитель директора «Российского движения школьников», на связи с нами. Евгений, добрый вечер. Евгений, очень остро и бурно реагируют зрители. И мнения разделились. Пишут нам из Ярославской области: «Дети должны отдыхать, а не трудиться. Детство – это не рабство». Ярославская область: «Категорически против! Дети должны помогать родителям на безвозмездной основе». Тверская область: «Нужно, чтобы дети работали. В 15 лет уже здоровые лбы. Пусть сидят не в интернете, а на грядках». Новосибирская область: «Какая дикость – использовать детский труд». Александр Денисов: Настя, а неточно прочитала это сообщение. Я поточнее буду, ближе к тексту: «На них пахать надо!» – написал кто-то. Анастасия Сорокина: Евгений, вы какого мнения придерживаетесь? Евгений Носиков: Во-первых, здравствуйте. Я тоже хочу поблагодарить за очень интересную тему эфира. Присоединюсь к тому, что уже и до меня говорили коллеги. Я в первую очередь поддерживаю детский труд с точки зрения… Вот пока я ни в одном сообщении не услышал, что это одна из частей воспитательного процесса, который есть. Это и приобщение к формату финансовой грамотности. То есть умение работать с финансами, понимание того, каким образом вообще средства для существования родителями в данном случае, так как он не достиг еще возраста полной трудоспособности, зарабатываются, каким образом их можно распределять, как конвертируются его усилия текущие, которые он может приложить, в понятный для него материальный ресурс. И он уже сам (как раз элемент финансовой грамотности) определяет, на что он его потратит. Александр Денисов: Короче говоря, почем копейка трудовая, узнает. Евгений Носиков: Абсолютно верно. И то, о чем говорил Михаил Павлович. И то, что говорил один из сегодняшних наших зрителей, я так понимаю, который звонил из региона. В школе, да, сегодня есть определенные проблемы с вытиранием доски и элементами трудового воспитания. В таком формате, да, летний заработок и в принципе возможность детского заработка, если она отвечает требованиям безопасности, – это, конечно, абсолютно позитивное благо. И вот те комментарии, и то голосование, которое я сейчас вижу перед собой, это тоже подтверждают. Александр Денисов: Мы, к сожалению, не добились от Михаила Пушкина, какую работу можно в Москве найти подростку. Ну просто интересно. Большой мегаполис – что тут может быть? Евгений Носиков: Тут на самом деле очень интересный момент. Первое, что приходит на ум и с чем, наверное, чаще всего сталкиваемся мы на улицах, – это промоутеры, различные форматы раздачи тех или иных буклетов, листовок, флаеров, которые доступны и объявление о которых можно найти в огромном количестве в интернете, причем устроится официально, при этом быть защищенным законодательством. Это такой самый первичный вариант заработка, который есть. Александр Денисов: А доставщик еды? Вот сейчас всюду доставщики еды. Ребенка возьмут или нет, ну, старшеклассника? Евгений Носиков: Возрастная категория, к сожалению, на данный момент не позволяет полностью брать, так как есть определенные требования, которые сегодня всеми службами доставками и курьерами должны соблюдаться. И с этим есть определенные проблемы. Как минимум не раньше достижения возраста 16 лет. В том числе это практика, которая есть и в «Российских студенческих отрядах», когда с возраста достижения 16 лет на определенные категории работ можно уже привлекать ребят полноценно с трудоустройством. Такие возможности есть. Вакансии, в принципе, также в интернете в доступе есть, о них можно посмотреть и узнать. Александр Денисов: А обязательно ли ребенку искать некий молодежный центр, чтобы быть уверенным, что и деньги заплатят, и условия будут соблюдаться, как вы считаете? Или можно самому, как вы говорите, получать грамотность? Евгений Носиков: Я считаю, что можно и самому. Просто это также один из элементов воспитания и той самой финансовой грамотности, о которой я говорю, когда определенные риски принимаешь, в том числе на себя. Здесь ярким примером может служить история различных интернет-ресурсов, о которых, к сожалению, не так много сегодня говорили. Заработок может быть не только традиционным путем, к которому мы привыкли (неважно – на грядке, красить бордюры, быть в поле на комбайне), но и в том числе сегодня огромное количество видеохостингов, на которых можно размещать свои произведения, свое творчество и монетизировать его таким образом, конвертируя в понятную валюту. История написания различных текстов тоже для огромного количества сайтов – сегодня это тоже востребованная услуга. И платят там за количество знаков, за набор. То есть можно прикладывать свои усилия. Несмотря на то, что мы все сидим в интернетах, как любят говорить дети, для них сегодня это один из источников тоже легального заработка, абсолютно понятного, с понятными условиями, прозрачными, с которыми они соглашаются. Александр Денисов: Спасибо большое. Сейчас подведем итоги опроса. Мы спрашивали: «Одобряете ли вы детские заработки?» И что же нам ответили? Анастасия Сорокина: 85% зрителей сказали: «Да, одобряем». А 15% сказали: «Против». Александр Денисов: Вернемся после новостей.