Оксана Галькевич: Финал нашего прямого эфира, последний час, друзья, отводим на обсуждение большой темы. Константин Чуриков: Больной темы. Оксана Галькевич: Сегодня это пенсионные накопления, пенсии россиян. Надо сказать, что вообще эта тема не требует какого-то искусственного чрезмерного внимания или контроля со стороны средств массовой информации, мол, знаете, как "Давно мы не говорили о пенсиях. Давайте-ка снова поднимем эту проблему и обсудим ее в прямом эфире "Общественного телевидения"". Дело в том, что эта тема сама как-то вот регулярно врывается в нашу информационную повестку. Ну, вот, например, на днях не кто-нибудь, министр труда Максим Топилин заявил, что негосударственные пенсионные фонды стали похожи на финансовые пирамиды, которые требуют постоянных дополнительных вложений, и надо сказать, что звучит это как-то пугающе, правда? Константин Чуриков: Да. И возникает вопрос: благодаря кому вообще эти негосударственные пенсионные фонды существуют в нашей стране? Почему же они, раз они такие опасные, напоминающие финансовые пирамиды, продолжают работать? Давайте обратимся к небольшой статистике. Вот, например, у нас негосударственные пенсионные фонды хранят деньги значительной части россиян. По данным ЦБ, в первом квартале этого года в НПФ (негосударственных пенсионных фондах) свои пенсионные накопления держали 34 млн россиян, а суммарно это более 2 трлн руб. Оксана Галькевич: И, кстати, в Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов уверяют, что доходность этих капиталовложений достаточно высокая – почти 11% годовых. Это несмотря на то, что, как правило, рисковые, высокорискованные операции, вложения им делать запрещено. Ну, и вот как тогда понимать заявление министра Топилина? И вообще, что еще, может быть, важнее – как нам всем с вами накопить на старость, когда мы до сих пор не понимаем ни правил игры, потому что они меняются постоянно, ни контура в принципе нашей пенсионной системы? Мне кажется, что это хороший вопрос к нашим телезрителям. Пожалуйста, пишите, что вы думаете по этому поводу, присылайте сообщения на СМС-портал 3443, первые буквы "ОТР", поделитесь мнениями, размышлениями, как вы сберегаете средства на старость, как вообще к пенсии готовитесь. Константин Чуриков: А в студии у нас Светлана Касина, генеральный директор "Национального негосударственного пенсионного фонда". Добрый вечер, Светлана Алексеевна. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Светлана Касина: Здравствуйте. Константин Чуриков: И Андрей Нечаев, председатель партии "Гражданская инициатива", в прошлом министр экономики Российской Федерации. Андрей Алексеевич, добрый вечер. Андрей Нечаев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Давайте для начала вкратце каждый из вас заявит свою позицию. Что вы скажете, это чистосердечное признание министра труда Максима Топилина, у нас действительно негосударственные пенсионные фонды можно назвать финансовой пирамидой? Андрей Нечаев: Я был, как вы правильно сказали, министром экономики, и у меня совсем другая фамилия. Вам нужно было посадить сюда Максима и его спросить, что он имел в виду. Может быть, какие-то отдельные пенсионные фонды допускают какие-то финансовые махинации и злоупотребления, но в целом я, например, безусловный сторонник накопительной пенсионной системы. И мне кажется, что наша власть, в том числе министр Топилин – хотя не он принимает здесь ключевые решения – совершает очень серьезную ошибку, сейчас фактически взяв курс на ликвидацию накопительной пенсионной системы, потому что троекратное уже, и непонятно, сколько раз это еще продлится, замораживание пенсионных накоплений, причем когда это замораживание было первый раз, то, помните, там по крайней мере были разговоры о некоей компенсации. Когда это был второй и третий раз, ни о какой компенсации не упоминалось вовсе. То есть у людей просто фактически отобрали их деньги, и даже не сказали "спасибо". А ситуация, на самом деле, очень тревожная, потому что по демографическим прогнозам к 2030-му году мы будем иметь на одного работающего одного неработающего. В этой ситуации так называемая солидарная система, которую мы унаследовали от Советского Союза практически без изменений… Кто из вас не очень в теме, я просто напомню – это когда ныне работающие кормят тех, кто работал вчера. Эта система прекрасно работает в ситуации, когда у вас другая демографическая ситуация, когда у вас один пенсионер приходится на двух работающих. Тогда из взносов – и они не обременительны – вполне достаточно для того, чтобы платить относительно достойную пенсию, как это было в отдельные времена в том же Советском Союзе. Когда у вас ситуация кардинально поменялась, то делать ставку на солидарную систему – на мой взгляд, это крайне опрометчиво, потому что либо вы должны будете задрать пенсионные взносы, ну, фактически налог на пенсионную систему до такого уровня, что это будет просто непосильно работодателям, и они будут всеми законными и незаконными способами уходить от уплаты этих пенсионных взносов, либо вы должны твердо посадить Пенсионный фонд на дотацию из государственного бюджета, что в последние годы и происходило. И, на самом деле, самое интересное в нашей пенсионной реформе, оно состоит в том, что она не преследовала цель улучшить положение будущих пенсионеров. Константин Чуриков: Как ни странно. Оксана Галькевич: Вы вслед за Топилиным делаете еще одно сенсационное заявление. Константин Чуриков: Сенсации тут нет. Андрей Нечаев: Может быть, оно редко звучит в этой студии, но поверьте мне, что это так. Оксана Галькевич: Какая же цель? Андрей Нечаев: Реально главная причина последних реформ пенсионной системы, которая, кстати, была затянута, 10 лет мы ничего не делали. Вот после того, как ввели накопительную систему вначале нулевых годов, дальше предполагалось продолжение пенсионной реформы, дальше полился золотой дождь нефтедолларов, наступила такая благостная пауза, когда все стало хорошо, и в бюджете хватало денег на дотации хронически дефицитному пенсионному фонду, и про пенсионную реформу забыли. Потом деньги кончились. Ну, я немножко утрирую, но просто чтобы люди понимали, о чем мы с вами говорим. И тогда на коленке стали ковать эту новую пенсионную систему. И главная ее цель была, еще раз повторю – снизить дотации федерального бюджета Пенсионному фонду. Вот был приоритет. А не будущее положение пенсионеров, ни коэффициент замещения так называемый, чтобы там пенсия не слишком сильно отрывалась от средней заработной платы. Главная цель была – уменьшить дотации из федерального бюджета. Эту задачу Правительство решило. Не решило задачу жизни пенсионеров благостной. Константин Чуриков: Мы еще к этому вернемся. Оксана Галькевич: Светлана Алексеевна, вы как генеральный директор "Национального негосударственного пенсионного фонда", согласны с этим сравнением? Светлана Касина: С этим сравнением по поводу финансовых пирамид я категорически не согласна по одной простой причине. У нас негосударственные пенсионные фонды вообще-то не вчера родились, и даже не с пенсионной реформой 2002 года, а негосударственные пенсионные фонды работают с 1992 года. Андрей Нечаев: О, кстати, это ваша эра. Светлана Касина: Да. Андрей Нечаев: Я их придумал среди прочих. Светлана Касина: И они прошли разные стадии становления, как разные_ стадии изменения и становления проходила наша экономика с 1990-х годов. Согласитесь, то, что было тогда и сейчас – совсем разные вещи. И негосударственные пенсионные фонд, как мне кажется, те, которые были, внесли большой вклад в развитие пенсионной системы, показав, что накопления, которые в них формировались тогда добровольные на добровольных началах, корпоративные пенсионные системы создавались, они решили много проблем, в том числе проблем выплаты пенсии в суровые годы конца 1990-х годов, когда пенсия не успевала за инфляцией, и когда ее задерживали платить в том числе. И корпоративные системы тогда себя хорошо показали. Пришел 2002 год, когда начиналась та пенсионная реформа, которая, как мне кажется, несправедливо загублена. Я каждый раз возвращаюсь к тем расчетам, которые были сделаны. Между прочим, в 2002 году Пенсионный фонд не был дефицитен по своей сущности, он практически уже не имел, насколько я помню, в тот период времени дотаций из бюджета. Он был в какой-то степени сбалансирован, и на тот период было принято решение немножечко перенастроить формулу пенсионную, сделав ее из трех частей: фиксированная часть, базовая составляющая, страховая часть и накопительная часть, которые финансируются по-разному, и должны были обеспечить, решить разные социальные проблемы. Базовая пенсия, базовая ее часть должна была решить социальную функцию, то есть ее размер обеспечить как минимум прожиточный минимум пенсионера. Страховая должна быть страховой, рассчитанной в зависимости от перечисленных взносов, поступивших в пенсионную систему, а накопительная – это накопительная, тем, что вообще должны были собираться деньги отдельно. Но не прошло трех лет, как мы начали менять пенсионную реформу, и поменяли ее кардинально. Соединились базовую и страховые части, превратив их из страховой части исключительно в распределительную. У нас даже не солидарная система, у нас распределительная. И мы пытаемся эти деньги, поступающие в Пенсионный фонд Российской Федерации в бюджет на бюджетные статьи, каким-то образом распределить. У нас начала расти накопительная часть, но буквально когда было смешно спрашивать, на страховую часть отчислялось 20%, 18%,16%, а на накопительную 2%, 4%, максимум 6%, до которых мы дошли… Константин Чуриков: Крошки, да. Светлана Касина: …мы эти крошки пытались сравнивать, что эти крошки не дают большую прибавку к пенсии. А откуда же они могли дать-то? Крошки отчисляются, период накопления маленький, система только в становлении. Система должна была заработать вот объемно как раз таки в 2020-2025-е годы. Но к этому времени мы ее благополучно очень сильно модифицировали, потому что изначально та пенсионная реформа все-таки ставила своей целью сделать возможности формирования пенсии. А то, что происходило в последние годы, я абсолютно согласна со своим коллегой в том, что последние годы решалась задача, как сократить дефицит бюджета, как уменьшить трансферт в Пенсионный фонд Российской Федерации. Оксана Галькевич: Мы хотим сейчас обратиться к нашим телезрителям. Мы предлагаем такой СМС-опрос провести. В конце нашего часа подведем его итоги. Уважаемые друзья, вопрос очень простой. Вы доверяете негосударственным пенсионным фондам? Ответ "да" или "нет" присылайте на короткий номер 3443, первые буквы "ОТР", в конце этого часа подведем итоги. Скажите, пожалуйста, потом ведь еще была история с софинансирование, потом еще обсуждался этот индивидуальный пенсионный капитал, который сейчас отправлен на доработку, как я понимаю. А почему такое недоверие именно к накопительной части, к добровольном софинансированию, накоплению пенсий со стороны граждан? Светлана Касина: Знаете, про добровольное софинансирование, то, что забыли этот закон и перестали его пропагандировать, мне очень жалко. Оксана Галькевич: И тоже не дали разогнаться. Светлана Касина: Не дали разогнаться. Мы разогнались к 2013 году, когда реально люди стали платить в пенсионную систему, с отчислений своих 12 тыс. получая 12 тыс. от государства. Причем, хочу заметить, эту доплату государство не сорвало ни разу по срокам ни в какой период времени. Но только эта программа, пройдя этот пик, набрав свои обороты, и дальше она стала бы очень популярной, тем не менее, она попала на пик 2013 года, когда стали проявляться проблемы с бюджетом, с финансированием трудовой пенсии, пенсии по старости, когда стали сначала реформировать сами пенсионные фонды, дабы проверить их на чистоту. Это было правильно сделано, и правильно, что была создана Банком России система гарантирования пенсионных накоплений. То есть в 2013-2014 годах финансовый блок Правительства во главе с Банком России такую громадную работу сделал для того, чтобы эта система стала устойчивой. Может быть, поэтому были такие – мы с вами помним – разногласия, и сегодня есть, между финансовым блоком и социальным блоком. Константин Чуриков: Всегда были. Светлана Касина: Да, были и есть относительно этой накопительной части. Ведь реально громадная работа была сделана. И сегодня работает система гарантирования пенсионных накоплений. И фонды проверили, и часть фондов убрали с рынка, возместив взносы, и фонды дальше стали работать. Возвращаясь к тому, фонд – пирамида или не пирамида. Мне очень странно и обидно было на такое заявление. У нас Банк России в ежеквартальном режиме проверяет соответствие наших активов принятым обязательствам. И если, не дай бог, покрытия не будет – ну, вообще-то меры будут жестокие. Константин Чуриков: Мы еще отдельно поговорим по поводу управления этими деньгами. Давайте послушаем Константина из Москвы, который до нас дозвонился. Добрый вечер. - Здравствуйте. У вас вопрос висит на плашечке "Доверяете вы или не доверяете?". Я лично не доверяю, объясню почему. Я классический молчун. То есть вы знаете все, что это означает. Константин Чуриков: Знаем, мы сами тоже некоторые молчуны. Оксана Галькевич: А я не молчун. - Я тут буквально несколько месяцев назад сделал выписку и узнал то, что я каким-то образом оказался в НПФ "Газфонд". Константин Чуриков: Сами того не ведая? Оксана Галькевич: О, как интересно! - Сами того не ведая. Соответственно, без моего заявления, где-то взяв… То есть я провел свое сначала расследование. Оказалось, что НПФ "Газфонд" поглотил НПФ "Промагрофонд", и именно с "Промагрофондом" я якобы заключил этот договор. Константин Чуриков: Чего вы также не делали? Вы ни с одним из этих фондов не заключали ничего? - Да. То есть старые паспортные данные были указаны, и тому подобное. То есть куча фальсификаций, включая номер телефона был указан в договоре, который у меня никогда не был. Я обратился в полицию с заявлением. Андрей Нечаев: Константин, а можно один вопрос? А деньги-то ваши шли все-таки в государственную управляющую компанию, в "ВЭБ", или шли в этот негосударственный фонд? Потому что то, как ходили бумаги – это другая история, а деньги куда шли? - Речь идет о накопительной части пенсии. Я классический молчун. Константин Чуриков: А деньги куда накапливались? Вас спрашивает вас Андрей Алексеевич. Вы узнали судьбу? - Они накапливались в ПФР России, соответственно, в этот "ВЭБ", но в прошлом году 2016-м без моего ведома они по сфальсифицированному договору были переведены в НПФ "Промагрофонд", который поглотил уже "Газфонд" этот. Константин Чуриков: Слушайте, какая детективная история. - То есть я написал заявление в полицию, но за два месяца один раз меня вызвал участковый по месту жительства, корчил из себя, извините, Шерлока Холмса, задавал вопросы как Дукалис, понимаете. Цирк да и только. Константин Чуриков: Но в полиции вам, наверное, сказали: "Мы можем ловить жуликов, воров, но с пенсионной системой разобраться…". Светлана Касина: Я понимаю эту ситуацию. НПФ "Газфонд" ОПС, который поглотил сегодня "Промагрофонд", один из крупнейших негосударственных пенсионных фонда, у него точно также действует, и "Промагрофонд" был достаточно крупным пенсионным фондом. "Газфонд" ОПС сегодня объединил под собой НПФ "КИТфинанс", "Промагрофонд" и "Наследие", стал один из крупнейших негосударственных пенсионных фондов. Высокая доходность, выше, чем у ВЭБ в несколько раз. Фонд далеко неплохой. У него работает агентская сеть большая. Агентская сеть работает у многих крупнейших негосударственных пенсионных фондов. К сожалению, агенты, понятно, что как страховые агенты, как любой агнат они получают свое вознаграждение за принесенный договор. Не всегда срабатывает система проверки качества, иногда она дает сбой. Нечасто. Наверное, в этом случае получилась вот такая ситуация. Но мне бы хотелось здесь обратить внимание на следующие вещи. Первое. Деньги никуда не делись, они приращены существенно выше, чем у "ВЭБ", и если вы хотите вернуться в "ВЭБ", не надо в милицию, к участковому. Это просто не их епархия. Надо было позвонить в "Газфонд" ОПС, они вам просто подсказали бы, как быстро вернуться. Константин Чуриков: Извините, Светлана Алексеевна, то есть за эту аферу еще человеку надо "спасибо" сказать? Светлана Касина: Нет, спасибо не надо говорить, но не надо нервничать на ровном месте. Константин Чуриков: Секундочку, мы говорим о пенсиях. Оксана Галькевич: Он просто хотел понять, куда ему… Андрей Нечаев: В данном случае вы выступаете адвокатом. Это, конечно, чистая уголовщина. Светлана Касина: Это не уголовщина. Андрей Нечаев: Ну, как? У человека без его согласия забрали его деньги и куда-то отдали в другое. Это чистая уголовщина независимо от того, хороший этот "Газфонд" или плохой он. Поэтому вы можете подать, я полагаю, заявление в Прокуратуру дополнительно. Просто другое дело, что это, скорее, упрек работникам государственной компании, которые каким-то образом выпустили незаконно ваши деньги, а не упрек негосударственным пенсионным фондам. То есть там все аналогии условные, но если у вас в метро украли кошелек – это не значит, что метро плохо возит пассажиров, это значит, что в метро еще бывают жулики. Ровно та же самая история – это значит какой-то клерк в Пенсионном фонде, точнее говоря, уже в управляющей компании "ВЭБ", каким-то образом слил ваши данные, фальсифицировал ваше заявление о добровольном переходе, и вы оказались в этом фонде. Поэтому независимо от того, хорош он или плохо, это чистая уголовщина, но это не основание упрекать негосударственные пенсионные фонды в том, что они плохие априори как сама система пенсионных накоплений. Светлана Касина: Совершенно верно. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, нам очень много пишут сейчас на наш СМС-портал. Друзья, звание также активно, мы принимаем звонки в прямой эфир. Сообщение из Свердловской области: "Уже никому не доверяю. У моего пенсионного фонда уралвагонзаводские отозвали лицензию". Константин Чуриков: Притом, что "Уралвагонзавод" – это звучит гордо. Оксана Галькевич: Да, и серьезно. Вроде как они заказами обеспечены. Мы сейчас знаем, что происходит у нас с нашими банками. Центробанк их постоянно проверяет, выбывают раз в неделю. Мы сообщаем, что тот или этот лишился лицензии. Вы сказали, если я правильно поняла, что на рынке негосударственных пенсионных фондов большая работа уже проведена. Соответственно, можем ли мы быть спокойными, переводя свои деньги в той или иной негосударственный пенсионный фонд, что такой свистопляски, как с нашими банковскими по крайней мере сбережениями, не будет? Гарантии, может быть, как-то посерьёзнее? Светлана Касина: Этот НПФ "Уралвагонзавода", у него была лицензия, он как раз таки не вступил, если я правильно помню, в систему гарантирования. Это была проверка Банка России, проводимая в 2013-2014-х годах. Но что предшествовало этому? У фонда до этого момента поменялись собственники. Если раньше собственник был сам "Уралвагонзавод", то потом был собственник другой. Не зря Банк России по сегодняшним законам для того, чтобы сделка прошла с 10% акций фонда и больше, на согласование она идет в Банк России, проверяется полностью бенефициар, и он будет согласован. Если Банк России не согласует – сделки не будет. Константин Чуриков: Светлана Алексеевна, я простой будущий пенсионер. Кстати, я посчитал, мне через 23 года на пенсию, если не поднимут пенсионный возраст. Зачем мне знать все эти нюансы? Эти сложности, кто кого поглотил. Светлана Касина: Это правильно, вам это точно не надо. Константин Чуриков: Как бы отладить систему так, чтобы она по умолчанию давала какую-то все-таки гарантию сохранности средств? Светлана Касина: Она сегодня по умолчанию дает сохранность ваших средств. Первое. Еще раз повторяю, была введена система гарантирования пенсионных накоплений. Мы все – негосударственные пенсионные фонды – платим в АСВ взносы, и если фонд будет обанкрочен, АСВ возмещает потери. Что он возмещает? Первое – он возмещает сумму всех пенсионных взносов, уплаченных работодателем за работника. Второе. Он возмещает, каждые пять лет происходит фиксация инвестиционного догона. Оксана Галькевич: Прибыль. Светлана Касина: Каждые пять лет. Все эти пятилетки, когда произошла фиксация, они тоже гарантируются. Андрей Нечаев: Негосударственная пенсионная система – это для активных людей. Вы все равно должны сделать выбор: либо вы оставляете деньги у государственной управляющей компании, либо вы переносите их в частные… Оксана Галькевич: Играете в азартные игры с государством, либо… Андрей Нечаев: В частные, и, да, или полугосударственные какие-то пенсионные фонды. В любом случае, это уже выбор. Дальше у вас там широкая сеть… Сколько у нас, сотен шесть пенсионных фондов? Светлана Касина: Что вы?! Фондов, которые работают с накопительной частью трудовой пенсии – с накопительной пенсией теперь – 48. Уже все. И будет еще меньше. Андрей Нечаев: Подсократили. Но тем не менее. Полста фондов – вы все равно должны сделать выбор. Для этого, по идее, если вы делаете рациональный выбор, вы должны посмотреть, кто там учредители, вы должны посмотреть, какую доходность этот фонд обеспечивал. Вы должны, если вы сможете получить такую информацию, посмотреть, какую пенсию не выплачивает тем, кто из клиентов из этого фонда уже достиг пенсионного возраста. И так далее. То есть это все равно сознательный выбор. Если вы не готовы к такой небольшой, но все-таки аналитической информационной работе, значит, тогда вы молчун, как вы себя правильно назвали, и вы играете в азартные игры с государством. Константин Чуриков: Тут и так, и так в целом получается азартная игра. То, что мне Светлана Алексеевна рассказала, она не отрекламировала для меня лично негосударственные пенсионные фонды, потому что в случае чего мне просто вернут те деньги, которые за меня отчислял работодатель. Светлана Касина: Почему? А пятилетний доход? Андрей Нечаев: Это большой прогресс, потому что недавно этого не было. Светлана Касина: Совершенно верно. Андрей Нечаев: Другое дело, что пока мне кажется, что это гарантирование, оно все-таки достаточно дохленькое, и эту систему гарантирования надо развивать. Если государство заинтересовано в развитии негосударственных пенсионных фондов и накопительной пенсии, то я – я сейчас произнесу для Минфина страшную фразу – как раз софинансирование сюда добавил, как они делают с АСВ. Как только в АСВ кончаются деньги, Центральный банк, то есть государство фактически, дает ему кредит, либо вообще безвозмездную ссуду. Оксана Галькевич: Государство-то, может, и заинтересовано, поэтому так сейчас бурно и обсуждается эта история с индивидуальным пенсионным капиталом, и отправлена она на доработку, потому что там есть варианты либо сделать ее по умолчанию – автоподписка, – либо сделать добровольной. Я так понимаю, что в добровольном варианте она малоинтересна государству, потому что это заведомо гораздо меньшее число людей будет участвовать. А когда автоподписка, когда по умолчанию, ты галочку где-нибудь не поставил и ты просто автоподписан, тогда это уже интереснее. Я правильно понимаю, или я преувеличиваю? Светлана Касина: Мне кажется, не совсем правильно, поскольку государство пытается, во всяком случае его финансовая часть, финансовый блок Правительства пытается создать механизм для человека, который накапливал бы на пенсию. Нравится вам или не нравится, размер пенсии, которую будет выплачивать государство – сейчас она называется страховая, через какой-то период, может, еще как-то назовут, – какие бы баллы вам туда ни зачислили, размер будет сформирован ровно такой, какой будет экономика государства, и сколько оно будет в состоянии платить. И в этом надо себе отдавать отчет. В рамках государства через 23 года, если экономика будет на подъеме, у вас будет большая пенсия. Если экономика не будет на подъеме, у вас большой пенсии тоже не будет. Константин Чуриков: Делаем ставки. Светлана Касина: Она будет ровно в тех же пределах, как она сегодня и сейчас. Пенсия без экономики не бывает, она вне государства быть не может. А другой момент, когда дается накопительная часть – это деньги, которые формируются в течение жизни ровно для вас, именно для вас, и идут за вами. И я вам хочу сказать, у нас с 2004-го накопительная система пошла, сегодня 2017 год, то есть уже 13 лет не такие плохие деньги мы выплачиваем. Да, в большинстве сейчас НПФ выплачивают, как и ПФР, накопительную пенсию в виде единовременной выплаты, единовременный капитал. Но тот, кто воспользовался законом софинансирования, тот, кто проследил за своими деньгами, они сейчас уходят с единоразовой выплатой в районе 120-150-170 тыс. руб., чтобы не выскочить за 5%-ый порог. Тот, кто оставался молчуном и ничего не хотел слушать – что было, то и было. Разница становится в разы. Дальше. Я смотрю ровно по тем счетам динамики, как даже отчислялось 2%, 4%, 6%. Накопился определенный базис, и дальше пошло хорошее проращивание этой суммы. То есть через 23 года вы бы подошли даже с 6%-ми накоплениями с объемом денежной массы, обеспечивающей вам пенсию больше, чем накопленная в страховых баллах. Андрей Нечаев: Здесь есть два еще, на мой взгляд, принципиальных момента. Первый момент – у нас ведь пенсия фактически нивелирована, она практически не зависит от вашей заработной платы, даже притом, что у вас белая заработная плата, вы и ваш работодатель платите все положенные взносы в пенсионный фонд, максимальный размер пенсии для вновь выходящего в Москве со всякими надбавками, которые до сих пор называют лужковскими – 12 тыс. руб. с копейками. Потом она индексируется. Все. Получали вы 50 тыс. руб. заработную плату, получали вы 250 тыс. руб. заработную плату – вы оказываетесь в одинаковом положении, то есть никаких мотиваций существующих… А платили-то вы разные деньги в Пенсионный фонд, кардинально разные деньги. Единственное, бюджетных возможностей для того, чтобы соблюсти хоть какую-то разумную дифференциацию, когда те, кто платил больше, должны больше получать – это абсолютно здравая логика, – их нет. Тогда единственный шанс все-таки сделать эту систему хоть сколько-то справедливой – это именно накопительная пенсия. Это первый момент. На мой взгляд, очень важный. Второй момент. Конечно, хорошо, что сейчас регулирование негосударственных пенсионных фондов усилилось, это повышает их устойчивость. Но что бы сделал я, если бы я был председателем Центрального банка – я бы, конечно, расширил палитру возможностей инвестирования. Светлана Касина: Да. Оксана Галькевич: Поясните. Андрей Нечаев: Какой главный упрек обычно выдвигается негосударственным пенсионным фондам и вообще всей этой системе? Константин Чуриков: "Вы плохо управляете нашими деньгами". Андрей Нечаев: Да. Оксана Галькевич: Низкая доходность? Андрей Нечаев: Да. Вы все знаете уже. Светлана Касина: Я не молчун. Андрей Нечаев: Что доходность иногда, особенно в ситуации, когда у нас была высокая инфляция, не компенсировала обесценение денег в результате инфляции. Но когда вы сами все гайки закрутили и фактически разрешаете пенсионным фондам только давать в долг Минфину, а Минфин не хочет платить дорогие проценты – ну, так что же вы хотите? Поэтому, конечно, надо расширить палитру возможностей инвестирования, включая… Я сегодня страшные вещи произношу в вашей студии. Я бы разрешил инвестировать за рубежом эти деньги. Оксана Галькевич: Да наконец-то. Конечно. Андрей Нечаев: Потому что там достаточно устойчивый рынок. Константин Чуриков: Заграница нам поможет. Андрей Нечаев: Так абсурдная ситуация. Наше государство за рубежом инвестирует, покупает, например, американские бонды или в британских фунтах ценные бумаги, а пенсионные фонды намного глупее, им нельзя что-то там инвестировать. Оксана Галькевич: Норвежцы, между прочим, тоже держат в наших бумагах, недавно продали. Андрей Нечаев: С другой стороны, конечно, это должно быть дополнено ужесточением контроля и развитием системы страхования. Константин Чуриков: К тому же, мы так мечтаем, чтобы наши пенсионеры были похожи на пенсионеров Швейцарии, Германии. Андрей Нечаев: 12 тыс. руб., и ни в чем себе не отказывайте. Светлана Касина: А давайте помечтаем. Если экономика нашей страны станет похожей на экономику Германии, Швейцарии, мы будем иметь такие же пенсии. Константин Чуриков: Экономика-то сама такой не станет. Тут еще Правительство должно поработать. Светлана Касина: Я с вами согласна. Оксана Галькевич: Давайте послушаем звонок. У нас на телефонной линии Екатерина из Анапы. Здравствуйте. - Здравствуйте. Мы в 2010 году заключили договор с некоммерческим пенсионным фондом "Благосостояние", и в 2013 году уже решили эти деньги вернуть обратно в Пенсионный фонд Российской Федерации, потому что за весь этот период с 2010 года "Благосостояние" перешло в "Стальфонд", а потом перешло в некоммерческий фонд "Будущее", и нас никто об этом не оповестил, мы даже этого не знали. И только тогда, как мы начали возвращать… А мы четыре года возвращали эти деньги, и не могли вернуть их. И только тогда, когда нам уже в нашем пенсионном фонде сказали: "Обращайтесь в Москву", мы написали в Москву в Пенсионный фонд, что мы хотим обратно вернуться, и нас только тогда перевели". Но нам никто не дал ни единой копейки. За семь лет, которые деньги мотались из фонда "Благосостояние" в "Стальфонд", потом в "Будущее", нам вернули только наши собственные деньги – нашу сумму накопительную и нашу сумму софинансирования за столько лет. Но никто ни копейки. Они говорят: "Доходность 10%". Какая 10%? 0%! За 7 лет! С 2010 года, в 2016 году мы только вернули эти деньги, нам не заплатили ни единой копейки. Это как называется? Оксана Галькевич: Светлана, как это называется? Светлана Касина: Я знаю фонд "Благосостояние", и понятно, что я знаю все эти слияния, которые проходили и были проведены с фондом. Первый момент. Я не совсем понимаю, с какими трудностями надо столкнуться человеку, чтобы четыре года биться для того, чтобы перевести свои средства назад в ПФР. Происходит это регулярно и достаточно легко, человеку вообще не надо никуда ходить – зайти в свое отделение ПФР по месту жительства, и в том числе в городе Анапе, и подать обычное заявление. То есть почему оно не рассматривалось четыре года – это вопрос как раз таки к чиновникам Пенсионного фонда Российской Федерации. И для этого уж в Москву точно писать не надо было. Это одна ремарка. Вторая ремарка. Не видя счета, я не могу сказать, был там доход или не был. Единственное, что так как перевод прошел в 2016 году, на конец 2014 года все фонды провели сверку с Пенсионным фондом Российской Федерации и зафиксировали сумму на счете клиента. Она не должна быть меньше взносов, это правда, но, зная "Благосостояние", доход там теоретически должен быть, я просто помню. А когда в 2016 году осуществили перевод, то теперь у нас законодательство, действительно, поменялось, и бесплатного мотания между фондами тоже не происходит. Оксана Галькевич: Срок какой-то есть, когда можно? Светлана Касина: Есть, раз в пять лет как раз с фиксацией своей суммы дохода ты переходишь всеми деньгами в другой НПФ или возвращаешься в ПФР во "Внешэкономбанк", это не проблема. Так как переход был в 2016 году, сумма дохода действительно была срезана. Константин Чуриков: Но деньги же не могут жить своей жизнью, и вкладчик, можно ли так назвать, да, женщину, вкладчик, он должен иметь представление. Андрей Нечаев: Мне тоже стало интересно. Что, сумму дохода забирают любую, или ее берут в качестве комиссии за перевод? Чудаковатая история. Светлана Касина: Это не чудаковатая история. У нас просто, к сожалению, очень мало опять информации для населения, разъясняющей основы. В принципе, первое. Инвестиционная политика тоже строится на определенный временной горизонт. Мы не можем, у нас прошли времена высокой инфляции, и начислять каждый день высокие ставки – их взять неоткуда. Если мы будем брать деньги из воздуха, тогда действительно фонды в пирамиду превратятся. Значит, нужен инвестиционный горизонт, нужно понимание, на какой срок ты раскладываешь инвестиционный портфель. Отсюда как раз таки и были внесены изменения в законодательство в 2014 году. Простая логика: ходи немножко реже, раз в пять лет. При этом тебе государство сделало систему гарантий, что никуда оно не денется. За пять лет у тебя проходит следующая сумма фиксации, которая включается в гарантийную массу, уже к взносам плюс доход, и она дальше будет двигаться за тобой. Если ты переходишь внутри этого периода, то эта сумма уходит в так называемые… Она не идет в собственные средства фонда и не может быть никуда расходована кроме резерва по обязательному пенсионному страхованию, которое используется, если что-то в инвестициях пошло не так, на покрытие убытков, чтобы клиент не почувствовал снижения доходов. Андрей Нечаев: Это вызывающие вопросы решение. Это практика всех фондов доверительного управления, ПИФов. Светлана Касина: Совершенно верно. Андрей Нечаев: Пока не торопитесь со мной соглашаться. С вас берется некая комиссия за досрочный выход. Горизонт может быть у каждого фонда свой, но обычно, например, если вы продержали деньги три года – все, с вас за выход ничего не берется. Если вы выходите в течение первого года, там с вас берутся 2-3%, неважно. Со второго года – с вас берется поменьше. Это понятно. Но когда с вас берется весь инвестиционный доход – это рэкет. Оксана Галькевич: Давайте послушаем Рината из Ямало-Ненецкого автономного округа. Ринат, здравствуйте. - Здравствуйте. Хотел прокомментировать два звонка, которые поступили сейчас в ваш эфир. Во-первых, это по поводу незаконного перевода денежных средств из ПФР в НПФ, как это могло происходить. Уважаемые телезрители, уважаемые присутствующие в студии, во-первых, очень много оформляем кредитов. Светлана Касина: Абсолютно правильно говорит. - Банк имеет партнеров, там недобросовестные представители людям подсовывали договора ОПС. У людей на этот момент была только одна цель – получить кредит и потратить его на необходимые нужды. То же самое делает один из крупнейших банков России, не буду называть. Многие жалобы уже поступают от моих клиентов. Я работаю в "Газфонде". То, что они состояли у нас, и каким-то макаром оказались там. Поэтому внимательно читаем, когда мы подписываем документы, особенно в микрокредитной организации. Константин Чуриков: То есть это может быть вовсе не договор с негосударственным пенсионным фондом, а это жулье подсовывает тебе кредитный договор? - Это недобросовестные специалисты, которые работают в данных организациях. Они получают за это призовые, и таким образом зарабатывают деньги. А на звонок они могут ответить, поставить свой номер телефона, и служба безопасности дозвонится именно до них, а не до клиента. Это что касается ответа на вопрос, который задавал молодой человек. И второе. Я бы хотел тоже людям сообщить о том, что вообще планируется о том, что у Молчунов накопительная часть пенсии с какого-то времени перешла полностью на страховую. Надо не забывать о том, что страховая часть пенсии, она не наследуется. Накопительная часть пенсии в случае ухода застрахованного лица из жизни полностью достается правопреемникам клиента, и эта практика уже ведется с первых дней существования НПФ, то есть деньги невозможно потерять. Плюс ко всему, они застрахованы в системе АСВ. А если мы уходим обратно в ПФР и переводим их еще с потерей инвестдоходности за пять лет, то они больше не наследуются. Фактически на них нет нормального инвестдохода. Таким образом клиенты ПФР даже находятся в минусе, в отличие клиентов НПФ. И последнее. Я лично всех клиентов, когда работаю в организации, если клиент состоит, скажем, в том же Пенсионном фонде, сейчас у нас присутствует гость из НПФ "Национальный", если я вбиваю в базу, и вижу, что у человека есть договор, я даже не предлагаю ему переходить, скажем, в наш фонд, потому что он реально потеряет доход. А учитывая то, что в среднем у клиентов-россиян накопилось от 200 до 450 тыс. руб. на их пенсионных счетах, можно подумать, какой инвестдоход при средней в 10% за последние пять лет люди просто-напросто потеряли. Константин Чуриков: Ринат, ваша осведомленность понятна как сотрудника фонда. Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо за такое разъяснение. Светлана Алексеевна, вы сказали о том, что фондов, которые будут работать с накопительной пенсией, будет меньше в ближайшее время. Светлана Касина: Да. Оксана Галькевич: Сейчас их 48. Почему будет меньше? Светлана Касина: Во-первых, идет консолидация на этом рынке. Как я сказала, пример – "Газфонд" ОПС, который сейчас в себя вобрал три фонда. Она будет и дальше продолжена. Оксана Галькевич: Слияние и поглощение, укрупнение. Андрей Нечаев: Кончится все одним госфондом. Константин Чуриков: К этому все идет. Светлана Касина: Слияние и поглощение идет, но вы поймите, если фонд представляет себя как инвестиционная составляющая российской экономики, я при всем пиетете к вложениям в западные активы считаю, что в нашей развивающейся экономике деньги должны работать на нашу экономику, создавать новые рабочие места здесь у нас в России, за счет этого доход получать. Константин Чуриков: А можно, эти средства будут работать не просто на экономику, а на конкретных людей под названием "пенсионеры"? Светлана Касина: Вот, когда они будут работать. Андрей Нечаев: Как они, собственно, и задуманы. Светлана Касина: Чтобы они работали на пенсионера, они в первую очередь должны сработать на экономику. Понимаете? Одно без другого невозможно в накопительной системе. Иначе давайте оставаться в той самой распределительной – всем сестрам по серьгам с небольшой дифференциацией пенсии. Андрей Нечаев: Это очень опасная точка зрения, которая, к сожалению, на практике разделяется нашей властью. У нас, как помните, Фонд национального благосостояния был создан в тучные времена, смысл которого состоял в том, что в тяжелые времена из него будут дополнительно направляться средства в Пенсионный фонд для того, чтобы поддержать нормальный уровень пенсий. По этой логике, что "Давайте инвестировать в отечественную экономику" из него, к сожалению, уже значительная часть… Константин Чуриков: Уже же объединились с Резервным. Андрей Нечаев: …значительная часть была отправлена в проекты, мягко говоря, сомнительные. Светлана Касина: Сомнительного качества. Андрей Нечаев: Так называемые инфраструктурные. Наверное, для экономики… Я сейчас даже не беру варианты воровства, нерационального использования. Оксана Галькевич: Распилы. Андрей Нечаев: Остаемся в презумпции невиновности. Но проекты строительства, скажем, каких-то кольцевых дорог, высокоскоростных трасс и так далее, может быть, они в целом на экономику влияют позитивно, но возвратность конкретно этих денег делают крайне сомнительной. И сейчас уже Минфин вышел с предложением вообще ликвидировать Резервный фонд и объединить его с Фондом национального благосостояния. Оксана Галькевич: Это мы знаем. Чтобы проще было распоряжаться? Андрей Нечаев: Главным приоритетом этого нового фонда будет финансирование дефицита бюджета. Поэтому боюсь, и, скорее всего, эта инициатива получит законодательное закрепление, и мы скоро вообще лишился этого Фонда национального благосостояния, созданного для поддержки пенсионной системы. Поэтому часть его мы, я боюсь, уже потеряли, инвестируя в экономику, теперь мы его потеряем целиком. Светлана Касина: Скажите, пожалуйста, другие накопительные фонды всего мира – американские, канадские, европейские – на каком принципе-то живут? Андрей Нечаев: В дороги там никто не инвестирует. Светлана Касина: Неправда, я не соглашусь с вами. Американскую экономику из депрессии вытаскивало строительство дорог. Андрей Нечаев: Строительство дорог вытаскивало, только это не пенсионные фонды, а это президент Рузвельт и его бюджет это делали. Светлана Касина: Вытаскивало строительство дорог, которое, в свою очередь, работало на инфраструктуру, на создание рабочих мест, на повышение заработных плат, на отчисления от заработных плат. Поэтому, если мы хотим хорошей пенсии, первое, с чего надо начинать все равно в нашей стране – это возвращаться к заработным платам, к рабочим местам, к экономике, к инфраструктурным или иным проектам, которые будут работать здесь в нашей стране. Андрей Нечаев: С этим трудно спорить, только я бы все-таки с пенсионными деньгами поосторожнее. Светлана Касина: Это согласна. Должны быть качественные критерии. Оксана Галькевич: Хорошо. Андрей Алексеевич, а предложите тогда альтернативу. Если не в инфраструктурные проекты, которые, как вы говорите, практически гарантируют невозвратность этих средств, во что тогда еще можно вкладывать? Не в дороги, но во что? Андрей Нечаев: Вообще негосударственные пенсионные фонды всего мира вкладывают в надежные ценные бумаги, перекладывая как бы ответственность за дальнейшие инвестиции на заемщика в данном случае. Оксана Галькевич: В облигации, например, государственного займа? Андрей Нечаев: Да, в первую очередь в облигации. Светлана Касина: Очень любят недвижимость. Половина лондонской недвижимости принадлежит негосударственным пенсионным фондам. Андрей Нечаев: В недвижимость не в смысле, что Пенсионный фонд покупает какой-то особнячок, а это специальные фонды, которые инвестируют в недвижимость. Константин Чуриков: Но часто наш государственный фонд себе покупает как раз таки особнячок. Андрей Нечаев: Да. Но только ответственность на этом фонде лежит перед Пенсионными фондами за те бумаги, которые он предложил на рынок с высоким рейтингом и так далее. А дальше это могут быть вложения в высокие технологии, в ту же самую недвижимость, которая редко дает высокий доход, но, как правило, забудем про токийский случай, и вообще японский случай с недвижимость, полного провала, но, как правило, на длительном промежутке времени дает достаточно устойчивый доход. Константин Чуриков: Всего несколько сообщений, к которым мы редко сегодня почему-то обращаемся. Самарская область, пишет нам зрительница: "Мой лечащий врач ставит меня в пример за мою стройность. Он просто не знает величину моей пенсии". Нам пишет зритель из Пензенской области: "Слушаю вас и убеждаюсь: всем пенсионерам нужно высшее экономическое образование, чтобы во всем разобраться". Правда, а почему так сложно? Вообще в мире где-то есть такие более простые для понимания?.. Эта игра в пенсионные напёрстки может быть простой и понятной? Светлана Касина: Она в мире более стабильна. Андрей Нечаев: Я должен вас расстроить. К сожалению, современная экономика, увы, предполагает: а) ваше активное участие в тех процессах, с которыми вы соприкасаетесь; б) желательно понимания, что вы делаете. Если у вас у самого не хватает образования, сообразительности, для этого во всем мире есть целый институт – налоговые и финансовые консультанты. Придется, конечно, им платить. Которые вам все разжуют. В случае с пенсиями это, я думаю, охотно сделают пенсионные фонды, и даже, может быть, почти бесплатно. Оксана Галькевич: И даже, может быть, бесплатно, денег за это не возьмут. Андрей Нечаев: Единственный совет, который я точно хочу дать вашим зрителям – это в том числе ссылаясь на выступление слушателя, который звонил перед этим, – что перед тем, как подписывать любую обязывающую вас к чему-то бумагу… Светлана Касина: Прочитайте ее. Андрей Нечаев: …будь это договор с Пенсионным фондом, будь это кредитный договор, будь это какой-то договор дарения и так далее… Да, к сожалению, некоторые наши финансовые институты лукавят и печатают его таким шрифтом, что, скажем, человек с не очень хорошим зрением не всегда может прочитать. Не надо стесняться, не надо проявлять гусарство… Константин Чуриков: Носите с собой лупу, в конце концов. Андрей Нечаев: …а надо сказать: "Дайте мне, пожалуйста, проект, я дома почитаю, пойму, и завтра к вам вернусь". Оксана Галькевич: Может быть. Андрей Нечаев: А может быть и не вернусь. Светлана Касина: Да. Андрей Нечаев: Если вам в этой простой примитивной просьбе отказывают, я бы сразу проявлял некоторый скепсис по отношению к этому институту, который вам в этом отказывает. То есть не надо: "А, и так сойдет. Умные люди писали. Что мне там разбираться?". А потом вот удивление. Оксана Галькевич: А потом вот. У нас звонок. Константин Чуриков: И это Тамара. Здравствуйте. - Здравствуйте. Я по поводу пенсии. Слышала, у вас предыдущий звонок был по поводу будущего. Я вступила в программу государственного софинансирования пенсии буквально на ее исходе, перед тем, как ее закрыли. Я 1961 года рождения, и у нас был маленький период, когда в накопительную часть отчислялось. И эту накопительную часть туда же перевели. Без вопросов, без проблем я получила за четыре года, которые я платила, и получила ту часть с инвестициями. Это раз. Во-вторых, ну, участвовала в фонде "Благосостояние", как мы вступили, эта железнодорожная наша организация, и, соответственно, я пенсию получаю, если пожизненно, это было бы 6,5 тыс., если на срок, то это иная сумма – порядка 10 тыс. руб. Константин Чуриков: Спасибо, Тамара, за ваш звонок. Нашелся хоть один удовлетворенный своим общением с негосударственными пенсионными фондами человек. Светлана Касина: Кстати, звоночек был очень показательный, поскольку человек сказал про корпоративную пенсию, о которой я вам говорила. Это как раз железнодорожники, у них тоже сильная корпоративная пенсионная система, доплата. То есть она имеет трудовую пенсию, она получила свое накопление с софинансирование, и она получает доплату от железнодорожников – деньги, на которые уже можно жить. Константин Чуриков: Звоночек показательный, но он, к сожалению, единственный был в такой тональности. Андрей Нечаев: К сожалению, у нас пенсионная ситуация очень зависит от того, где вы работаете. Даже не в смысле уровня заработных плат, а эти корпоративные негосударственные пенсионные фонды кардинально отличаются. Для работников "Газпрома" это одна жизнь, для работников "Роснефти" другая, но тоже очень неплохая, а для всех остальных, которые с обычными пенсионными фондами работают, она, увы, третья. Оксана Галькевич: Уже третья. Андрей Алексеевич, Светлана Алексеевна, скажите, пожалуйста, а эти корпоративные негосударственные фонды так хорошо справляются, так хорошо управляют, почему государству у них не поучиться, может, подглядеть, как они все это делают, как они людей нормальных, почему?.. Светлана Касина: Так это одно и то же. Оксана Галькевич: А почему государство этого не знает, Светлана Алексеевна? Светлана Касина: В нашем "Национальном негосударственном пенсионном фонде" огромные корпоративные программы крупнейших промышленных предприятий России. И мы одновременно работаем с накопительной пенсией и отвечаем за каждый рубль. Но у нас же опять говорят: "Накопиловка – это плохо". Константин Чуриков: И время осталось только на подведение итогов СМС-голосования. Мы спрашивали вас, уважаемые зрители: "Вы доверяете негосударственным пенсионным фондам?", "да" ответили 12% нашей аудитории. Оксана Галькевич: И 88% ответили, что "Нет, не доверяют". Но не факт, что эти люди прекрасно себе представляют, как эти фонды работают. Константин Чуриков: Спасибо и тем, и другим, а также нашим гостям. У нас в студии были Андрей Нечаев, председатель партии "Гражданская инициатива", в прошлом министр экономики Российской Федерации. Спасибо. Оксана Галькевич: И Светлана Касина, генеральный директор "Национального негосударственного пенсионного фонда".