Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем. Россияне уже этим летом могут столкнуться с дефицитом продуктов. Ну, по крайней мере, вот так их напугали крупнейшие розничные сети. Они предупредили о возможных перебоях в поставках. Дело в том, что их производители не спешат подключиться к аналогу ЕГАИС, но только для продуктов – к системе "Меркурий". Юрий Коваленко: Около половины из почти полутора тысяч поставщиков продукции животного происхождения заявили, что пока не могут работать по новым правилам. О неготовности к "Меркурию" производители заявили крупнейшему российскому ритейлер X5 – ну, это тот самый, который объединяет бренды "Пятерочка", "Перекресток" и "Карусель". Ольга Арсланова: Ну а в Россельхознадзоре немного успокоили потребителей – там опровергли сообщения ритейлеров о грядущем дефиците. В ведомстве говорят, что на переход есть еще три месяца. И даже после 1 июля можно будет работать с бумажными документами, как и сейчас, но придется, правда, заплатить штрафы, по комментарию Россельхознадзора, некритичные. Юрий Коваленко: Что значит – некритичные? "Меркурий" – это система электронной ветеринарной сертификации. Сейчас еще в ней возможно добровольное оформление документов. Ольга Арсланова: Да. Но все-таки с 1 июля сертификат станет обязательным, и вот для кого и для чего: для мяса, птицы, яиц, рыбы, морепродуктов, икры, колбасных изделий, молочных продуктов, сыров и консервов. Изначально обязательную регистрацию в системе "Меркурий" должны были ввести с 1 января, позже этот срок сдвинули на полгода. Юрий Коваленко: Ну и проблемы того, чего коснется "Меркурий", и как это коснется нас и цен – будем обсуждать нашим гостем. У нас в студии Дмитрий Шиманов – генеральный директор исследовательской компании MAR Consult. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Дмитрий Шиманов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, вам известно, как сейчас идет подготовка (и идет ли она) к вот этой новой системе? Потому что мы все вспоминаем сложности с ЕГАИС, как тогда и магазины, и производители буквально просили отсрочить, потому что не успевали. Но все-таки в итоге рынок как-то немного все урегулировал. И тот, кто не смог работать в системе, просто с этого рынка ушли. Вот так сейчас идет подготовка? Дмитрий Шиманов: Ну, в России, в принципе, принято как бы неким образом затягивать. Или, скажем так, россияне имеют свойство откладывать все как бы на последний момент. Поэтому, пытаясь проанализировать подготовку российских предприятий или как-то сегментировать их по мере готовности, в принципе, это не получилось, потому что кто-то как из крупного бизнеса, так из малого бизнеса уже использует эту систему в некоем тренировочном, тестовом режиме. Кто-то готовится к ее запуску. А кто-то откладывает это, наверно, на последний день или, скажем так, справляется с какими-то текущими трудностями, понимая то, что, о'кей, как бы сертификация или переход на электронную сертификацию, безусловно, важный момент,но сертификация и наличие продуктов как таковых все-таки является в большем приоритете. Тем самым рассматривают это как исключительно технический момент и оставляют за собой право, скажем так, быть готовым непосредственно перед запуском. Юрий Коваленко: То есть сертификация – это гарантия того, что у меня точно не фальсифицированный продукт, не контрафакт, это от производителя до прилавка прошло действительно честным путем, все налоги уплачены и, соответственно, все немножко подороже стало, да? Ольга Арсланова: Нет, ну а в чем это тогда отличается от тех бумажных форматов, которые существуют сейчас? То есть мы по сути говорим о том, что мы просто переносим это в электронный вид? Или мы заново доказываем действительно свою конкурентоспособность и то, что у нас настоящий продукт? Юрий Коваленко: Борьба за прозрачность? Дмитрий Шиманов: Да, абсолютно верно. В общем-то, сертификация или, скажем так, подтверждение качества продукта (допустим, мяса или молока), она существовала все это время, но не было возможности… Ольга Арсланова: То есть до этого мы тоже фальсификат не ели, все было по-честному? Дмитрий Шиманов: Как бы не ели, да, как бы не ели. Юрий Коваленко: Как бы. Дмитрий Шиманов: Но тем не менее вот существуют разные мнения, в том числе данные разных надзорных институтов, что фальсификат, в частности в области молочной продукции, доходит аж до 60%. Достаточно шокирующая цифра. И встает вопрос: как это собственно возможно при достаточно четкой системе учета, контроля всех продуктов? И вот система "Меркурий" как раз должна позволить исключить фальсификат вообще с полок. Как это, в принципе, возможно? Это возможно за счет того, что сейчас появится возможность отследить объемы поставок сельскохозяйственной продукции от сырья до конечного продукта на полке магазина. Другими словами – раньше молзавод или производитель конечной продукции как бы бумажной отчетностью не были привязаны или нельзя было доказать или подтвердить как-то наличие, закупку адекватного количества сырья. Другими словами – завод производит 100 тонн сыра, к примеру, но мог закупать 1 тонну молока всего лишь. Соответственно… Ольга Арсланова: Значит, этот сыр из чего-то другого. Дмитрий Шиманов: Да, да, да. Соответственно, элементарным арифметическим действием можно было узнать то, что львиная доля это сыра состоит из чего-то другого. Сейчас это можно будет проверить. Причем система будет построена таким образом, что круг будет полностью замкнут. То есть если вы произвели 100 тонн сыра, у вас должна быть соответствующая закупка молока. Она не может взяться ниоткуда. Так как система электронная, вы не можете задвоить никак эти документы. То есть вы должны иметь четкий источник происхождения этого вашего сырья. Юрий Коваленко: То есть вы говорите, что проверить могут все? То есть получается, что и мы с вами можем проверить это все, и власти, и контролирующие органы? Либо это прерогатива исключительно контролирующих органов? Дмитрий Шиманов: Вы знаете, я очень надеюсь на то, что конечным потребителям все-таки не придется проверять качество каждого продукта. С другой стороны, для того чтобы… В принципе, вы знаете, сейчас все так построено, что пользоваться всеми этими электронными источниками информации достаточно просто, но мало кто знает как и мало кто, скажем так, имеет соответствующую мотивацию. Но я думаю, что, во-первых, в первую очередь госорганы получат совершенно другой рычаг, совершенно другую возможность контролировать, с одной стороны, качество продуктов, которые мы имеем. С другой стороны, вот вы сказали, что все налоги будут уплачены. Я думаю, что как бы некая конечная цель или побочная цель – что, скорее всего, повысятся и налоговые сборы в этой связи. Я очень надеюсь на то, что государственные контролирующие органы все-таки возьмут прерогативу здесь в свои руки и как-то сами будут дальше разбираться с наличием контрафакта. Ольга Арсланова: Некоторые компании уже перешли на систему "Меркурий" и считают, что работать стало удобнее. Дмитрий Шиманов: Однозначно. Ольга Арсланова: У нас есть сюжет об этом. Давайте посмотрим. Дмитрий Шиманов: Давайте. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Объясните, пожалуйста, в чем сложность (если она есть) перехода на эту систему? Это дорого? Нужно переоборудовать линию производства, не знаю, как платить за установку чего-то? Как, например, помните, были онлайн-кассы, и многие жаловались из малых предпринимателей, что это дорого, и нужно эту кассу купить. Для многих это необъемно было. Вот сейчас этот переход финансово что означает для компаний? Дмитрий Шиманов: Вы знаете, если переход на электронные кассы был как бы, скажем так, просто связан с затратами, а любые затраты в принципе воспринимаются бизнесом в штыки, то текущее изменение даже не влечет за собой каких-то глобальных финансовых вложений. Что это требует от компаний, а особенно от крупных компаний? Это требует, безусловно, внутренней перестройки, то есть адаптации к текущим условиям, переход внутренних процессов на это электронное оформление. При этом никакого дополнительного программного обеспечения, как мы сейчас слышали, не требуется. То есть процедура… Компания регистрируется в электронном виде через браузер, ничего дополнительного не требуется. И это абсолютно бесплатно. Ольга Арсланова: А почему это так сложно сделать в ближайшие три месяца? Почему поставщики, большая часть поставщиков уже предупреждают о том, что у них ну не получается, они в эти сроки не укладываются, требуют льготный период себе какой-то? Дмитрий Шиманов: Да-да-да. Вы знаете, это может иметь несколько причин. Скажем так, добросовестная компания может сейчас просто технически иметь другие фокусы, другие задачи. Сейчас начинаются посевные работы во всем сельском хозяйстве, заготавливается кормовая база для тех же коров, кроликов и так далее, то есть фермеры реально заняты. И возможно, для них, правда, сейчас как бы некий неподходящий момент. Но с другой стороны, когда этот момент будет подходящий – никто не знает. К 1 января люди не были готовы. Ну, я думаю, что все-таки как-то они изыщут какие-то пару часов свободного времени, чтобы справиться с переходом к 1 июля. Юрий Коваленко: Два часа всего лишь надо? Дмитрий Шиманов: Ну, что-то в этом духе. Я думаю, что да, если сесть и как бы этим вопросом заняться. Для малого бизнеса это вообще не проблема. Немножко сложнее это будет для крупного бизнеса, когда, правда, нужно перестроить какие-то внутренние процессы, может быть, кого-то сократить, я не знаю. Юрий Коваленко: Вопрос конечной цены для потребителя. Есть ли риск того, что она подскочит в связи с оправданием этих производителей: "У нас очень серьезные затраты"? Ведь не все же знают, что два часа потратить времени, и все. Поднимут ли они цены? Дмитрий Шиманов: Вы сейчас очень интересно сказали. Будет ли это оправданием для поднятия цены? Вы знаете, в качестве оправдания для поднятия цены – да, вполне возможно. Есть некоторые категории социально важных продуктов, как, к примеру, молоко, где вот смотрится за тем, чтобы она было, с одной стороны, качественное, с другой стороны, чтобы и розничные сети не делали каких-то сверхнаценок. Тут подобное внедрение, да, могло бы послужить именно обоснованием для поднятия цены. То есть сказать, что она обоснована – нет. То, что это может быть предлогом или поводом для того, чтобы поднять стоимость – да. Ольга Арсланова: А давайте вернемся к нашим тезисам, с которых мы начали. Поставщики говорят, что будет дефицит. Россельхознадзор говорит, что дефицита не будет, будут некритические штрафы. Кому верить потребителю? Ведь мы же привыкли к тому, что продукции достаточно. И дефицит нас всех в генетической памяти как-то пугает. Дмитрий Шиманов: Да, пугает, да. Ну, что я могу сказать? Вы знаете, есть два принципа существования – называются "хорошо сейчас, плохо потом" или "плохо сейчас, хорошо потом". В принципе, считается, что путь успешных людей – это все-таки сейчас пережить какие-то сложности, чтобы потом выстроить более конструктивный бизнес. То же самое касается и текущей ситуации. То есть если будет кризис, я не думаю, что потребитель вообще как-либо почувствует. То есть товар с полок не исчезнет. Возможно, может быть, в самом худшем случае немножко, на две недели сократится ассортимент каких-то марок. То есть потребитель от этого не пострадает ни в коей мере. Да, это сложно. Да, это требует адаптации со стороны бизнеса. Но эта адаптация пойдет на пользу всей цепочке образования стоимости – от фермера, который будет закупать качественное сырье и производить качественный продукт, до конечного потребителя, который будет уверен в том, что продукция соответствует техническому регламенту. Юрий Коваленко: Гарантирует ли это то, что контрафакта на полках не будет вообще, то есть ни в молочной продукции, ни в сырах, ни в мясе, ни в колбасной продукции? То есть мы можем с 1 июля сказать о том, что все, мы после этого едим только качественную продукцию? Или какие-то пути обхода этой системы все же есть? Дмитрий Шиманов: Вы знаете, есть человеческий фактор. И все-таки исполнение законов и наблюдение за тем, чтобы они исполнялись, – это роль соответствующих органов. И наверное, в конечном итоге это будет, безусловно, зависит от того, насколько добросовестно они будут исполнять свои обязанности. Но, скажем так, вероятность того, что вы купите качественный продукт, она будет возрастать многократно. Ольга Арсланова: Вот что пишут наши зрители. "Может быть, это позволит есть колбасу из мяса, а не из рогов и копыт?" – Омская область предполагает. Многие возмущаются: "О каком импортозамещении и возрождении села можно говорить, если каждый день выдумывается очередная глупость? Это все будет стоить людям денег и нервов". И многие вспоминают, что система ЕГАИС очень буксовала сначала, она работала со сбоями. Мы научились чему-то? Не будет ли таких проблем с "Меркурием", технических том числе"? Дмитрий Шиманов: Вы знаете, я не могу… Ольга Арсланова: Как вам кажется? Дмитрий Шиманов: Я не провидец, чтобы исключить те технические проблемы вот так вот наперед. Но то, как я вижу, формируется вот то, что называется "электронная Россия". Как мы видим, работают порталы госуслуг, запись к врачам. И вообще, в принципе, вот это электронное администрирование всех процессов дает реальное преимущество как потребителям, так и бизнесу – абсолютно всем, кто в него вовлечен. Могу это только повторить. Те же, кто как бы противятся или по какой-то причине не хотят поддержать или вступать в это… Ольга Арсланова: Скорее всего, им есть что скрывать. Дмитрий Шиманов: Тут стоит задаться вопросом: почему? Обычно человека в такой момент накрывает как бы страх, если можно так выразиться. То есть страх чего? Это страх перед тем, что он будет жить хуже? Это страх перед тем, что надо будет что-то преодолеть внутри себя? Но глобально, я считаю, это правильный поступок, правильный ход, правильное движение. Честно сказать, приходится только радоваться. Вот есть моменты, где можно радоваться за те решения, которые принимает наше правительство. Ольга Арсланова: У нас есть вопросы от зрителей. Юлия из Калининграда. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я немножко, может быть, некорректно скажу вам… Алло, вы меня слышите? Ольга Арсланова: Да-да, слушаем. Зритель: Может быть, некорректно вашему гостю скажу. Я закончила Кемеровский пищевой технологический институт, всю жизнь проработала в пищевой промышленности, работала непосредственно на заводах, производила продукцию. Вот сидит моя мама, пенсионерка (я тоже пенсионерка), тоже работала на сахарном заводе. И то, что вот сейчас вот говорите, я не понимаю. Вы знаете, когда мы работали на заводах, у нас был свой контроль. У нас было лаборатория – центральная и цеховая. Любое сырье… Например, я на кондитерской фабрике работала. Любое сырье к нам поступало, и мы знали откуда. Понимаете? Все заводы, которые были на нашей территории, в нашей стране, мы знали. Мы встречались, производители. Единственное, в нашей стране, может быть, не растут какао-бобы, знаете, ванилина у нас нет. Но сахар, жиры и все остальные компоненты – это было в нашей стране. Понимаете? И контроль и качество – это все проводилось. Я работала 10 лет в отделе сбыта. Знаете, продукция, во-первых, у нас была качественная. Я закончила институт, и когда я училась в пищевом институте, у нас никаких не было в продукции химических добавок, кроме пищевой соды. Ольга Арсланова: Понятно. Зритель: Сейчас я удивлена, откуда взялось это пальмовое масло. И вот знаете, на продукции много пишут того, чего мы в учебниках когда-то этого не проходили. Ольга Арсланова: И вообще не знали, что это существует и съедобно, что это можно положить в пищу. Юлия, спасибо. Зритель: Да. Работала 10 лет в отделе сбыта. И мы все наши магазины и всех наших получателей всех знали, и они нас знали. Если у нас была некачественная… Ольга Арсланова: Понятно. Зритель: Подождите. Ольга Арсланова: У нас времени мало. Зритель: Если у нас была некачественная продукция… Ольга Арсланова: И что вы делали? Зритель: Нам всегда звонили, и наша лаборатория принимала тут же меры. Ольга Арсланова: Понятно. Спасибо большое, Юлия. Смотрите, действительно прекрасно все работало. Дмитрий Шиманов: Да. Ольга Арсланова: В какой момент оно перестало так хорошо работать? Что произошло? Дмитрий Шиманов: Перестройка. Юрий Коваленко: Отмена ГОСТов? Дмитрий Шиманов: Отмена ГОСТов, перестройка, развал Советского Союза, развал технологической цепочки производства. Это привело к тому, что, во-первых, возможностей у государства стало гораздо меньше, появился совершенно иной слой коррупции, чем он был (если он вообще был при Советском Союзе). Поэтому я искренне верю телезрителю. Да, когда она работала, все было абсолютно так, как она это описала. И когда ее мама работала (оба пенсионеры), все было шикарно. Но пора к этому вернуться. Пора вернуться к состоянию, где на самом деле сырье имеет понятное место происхождения и продукт имеет понятное содержание определенных веществ. Юрий Коваленко: То есть, грубо говоря, возврат к ГОСТам и возврат к процентному соотношению с написанием процентов на упаковке, чего сколько – это, в принципе, то же самое, что и "Меркурий", да? Дмитрий Шиманов: Да, "Меркурий" – это соответствие того, что написано, к настоящему. Не более того. Ольга Арсланова: У нас Нина из Саратовской области на связи, давайте ее тоже послушаем. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Мы зарегистрировались в базе "Меркурий", за это мы не платили. А теперь с нас берут деньги. Мы, например, в одном месте берем, привозим в другое место, где мы работаем, и здесь с нас тоже берут деньги. Ольга Арсланова: Расскажите, пожалуйста, поподробнее, что у вас за производство, Нина? Что вы делаете? Дмитрий Шиманов: Что за деньги берут? Зритель: Мы колбасными изделиями торгуем. И берем небольшую часть, например, на 30 тысяч рыбу морскую. Берем в одном месте – нас с там берут деньги. Тысяча рублей за накладную. Юрий Коваленко: Кто и за что? Зритель: Мы сами не знаем, за что берут. Платим деньги. Привозим туда, где мы живем, в Саратовскую область. Здесь у нас опять берут деньги тоже, такую же сумму берут. Юрий Коваленко: Ну кто? Магазины? Чиновники? Зритель: Нет, мы арендуем здание небольшое, мини-рынок такой. Мы раньше не платили за это деньги, а теперь с нас дерут деньги. И мы не знаем за что. Ольга Арсланова: А вам объясняют это "Меркурием", да? Зритель: Объясняют, что подключились к базе "Меркурий", поэтому берут. Ольга Арсланова: Вот, видите? Уже цены растут, в том числе и для посредников. Юрий Коваленко: Это коррупционный момент? Ольга Арсланова: То есть никто еще не понимает, в чем дело. Всегда можно списать на какие-то траты на "Меркурий". Дмитрий Шиманов: Да, всегда можно списать на траты на "Меркурий". Дело в том, что, к сожалению, малый бизнес и малые фермеры – они как бы не имеют достаточно ресурсов для поддержания, скажем, некой юридической компетенции своей. Поэтому, да, пользуясь вот этой слабостью, безусловно, будут появляться какие-то отдельные лица, которые будут объяснять и требовать деньги, потому что, видите ли, появилась… Юрий Коваленко: То есть Нину из Саратовской области просто обирают? Это мошенничество? Дмитрий Шиманов: Я думаю, что, скорее всего, так. Я не могу это говорить с уверенностью. Но я бы очень хотел узнать, за что конкретно человек платит тысячу рублей. Выставляется какой-то чек за это? Есть ли кассовый аппарат, который принимает эту тысячу рублей? Юрий Коваленко: И чем этот чек обосновать? Дмитрий Шиманов: Это был бы очень интересный вопрос. В принципе, если бы она обратилась, допустим, в прокуратуру в своем регионе, я думаю, им это тоже было бы очень интересно. Ольга Арсланова: Спасибо большое за то, что вы к нам пришли и все объяснили. По крайней мере, теперь мы не боимся дефицита продуктов. Юрий Коваленко: И подорожания. Спасибо. Ольга Арсланова: У нас в студии был генеральный директор исследовательской компании MAR Consult Дмитрий Шиманов.