Константин Чуриков: Начнем мы, конечно же, с оперативной обстановки: что сейчас происходит на линии соприкосновения, какая ситуация, какого развития событий ждать дальше. У нас сейчас есть возможность поговорить с Дмитрием Дрозденко, это главный редактор интернет-портала «Арсенал Отечества». Дмитрий Витальевич, здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. Дмитрий Дрозденко: Добрый день. Константин Чуриков: Дмитрий Витальевич, понятно, что оперативная ситуация постоянно меняется, но тем не менее, ввиду того, что, скажем так, были разные события, была перегруппировка сил, были попытки контрнаступления, хочется узнать вашу профессиональную оценку того, что происходит на линии соприкосновения. Дмитрий Дрозденко: К сожалению, мы пока отступаем. Если мы говорим про Херсонскую область, то украинская армия вошла в Давыдов Брод, несмотря на свои значительные потери. То есть битва там практически за него длилась еще с августа, но сейчас, по разным данным, там зафиксированы украинские войска. Что касается Красного Лимана, то противник готовится к атаке на линии со стороны Купянска и Красного Лимана, т. е. они прощупывают наши позиции между Кременной и Сватово, т. е. это будет не лобовой штурм, это будет как бы охват с двух сторон. И они будут пытаться создать угрозу окружения для наших войск и вынудить их отступать дальше в сторону ЛНР. Из положительного: в Сватово готовятся серьезно к обороне города, это по словам Александра Коца, т. е. военкора «КП». Как он сказал, и инженерная техника видна, и подходы минируются. Дальше как бы фраза, которая прозвучала от него, что раньше он такого не видел, т. е. фактически мы, конечно, по определенным направлениям позиции с инженерной точки зрения не готовили к обороне. Потенциальные направления наступления противника не минировались, т. е. сам противник говорит, что удивлен даже этим фактом. То есть фактически мы им сдавали эти направления. По разным причинам. Одна из основных причин – это нехватка личного состава, т. е. надо понимать, что со времен начала специальной военной операции дивизии стали фактически батальонами по технике и по личному составу, т. е. их не уводили ни на ротацию, ни на пополнение. То, что мы сейчас наблюдаем частичную мобилизацию, конечно, наверное, ее стоило проводить где-то в середине лета с учетом того, что происходит сейчас. Фактически линия оборона, когда вот это количество войск растянуто на тысячу с лишним километров, как говорил Владимир Владимирович, наши сидят в опорниках, т. е. в опорных пунктах, в лесопосадках, в деревнях. А ДРГ противника, тем более очень мобильные на пикапах, они прорываются на глубину до 20 километров между этими опорными пунктами, выходят к нам в тыл, т. е. создают достаточно серьезную ситуацию. Поэтому надо восстанавливать части и забирать то, что забрали. Марина Калинина: Дмитрий Витальевич, с вашей точки зрения, летом, как вы сказали, можно было предположить, что такая ситуация вот к октябрю сложится, чтобы уже летом начать эту частичную мобилизацию? Дмитрий Дрозденко: Вы знаете, очень хорошо предполагать осенью, что бы я сделал летом. Марина Калинина: Ну понятно, но так... Дмитрий Дрозденко: Именно в предположениях и в расчетах, как в шахматах продумывают на пару-тройку ходов вперед, в этом и состоит стратегическое мышление: чего может хватить, чего может не хватить... То есть здесь, возможно, не стоит сейчас ломать палки, кто виноват, а кто прав. Виноватых, конечно, нужно наказать в этой ситуации, причем на любом уровне. Но самое главное не это, самое главное – это сделать соответствующие оргвыводы, чтобы не наступать повторно на эти грабли. Потому что фактически при этом отступлении... Давайте вещи своими именами называть – это отступление, а не перегруппировка, это отступление. И часто оно хаотичное, потому что украинские паблики постят огромное количество брошенной техники и наших гвардейских дивизий танковых, не буду называть каких, часть ремонтна, но украинцы утверждают, что бо́льшая часть боеспособна, т. е. техника даже не уничтожена, среди них современные Т-90 «Прорыв», среди них САУ современные... Даже если украинцы врут наполовину, даже если на две трети врут, все равно это колоссальное количество, которое в итоге попадет... Константин Чуриков: Дмитрий Витальевич, пока восстанавливают связь, вот такой еще к вам вопрос. Хочется понять, какое сейчас соотношение сил, сколько противника и сколько нас, имеется в виду наших военнослужащих уже подготовленных, а не новонабранных. Дмитрий Витальевич к нам вернулся. Соотношение сил – сколько их, сколько нас, и среди них сколько наемников? Есть такая информация? Дмитрий Дрозденко: Ну, вы знаете, я у них там в пунктах подготовки свечку не держал, простите за выражение. Константин Чуриков: Ну понятно... Дмитрий Дрозденко: Можно сказать, что украинские силы превышают наши на линии соприкосновения в 7 раз, а на некоторых участках в 10 раз, это огромное соотношение... Марина Калинина: Дмитрий Витальевич? Константин Чуриков: Так, связь, сейчас опять попробуем починить... Но совершенно понятно, что в таких условиях, конечно, начинать нам наступление просто невозможно, потому что их объективно больше, чем нас. Так что нам сейчас, вот в эти дни, делать, в эти несколько недель, пока еще готовятся мобилизованные? Дмитрий Дрозденко: Меня слышно? Константин Чуриков: Да-да. Марина Калинина: Да. Дмитрий Дрозденко: В принципе, я хотел бы сказать то, что противник в настоящий момент находится на кураже, хорошо оснащен западной техникой, обладает превосходной разведывательной информацией, т. е. она не просто идет потоком, она идет, некой лавиной прямо срывается на них. И что нам делать? Прежде всего, подготовить мобрезервы, подготовить именно так, чтобы это действительно были бойцы серьезные, первое. Второе: наверное, не останавливаться на первой волне мобилизации, а начинать заранее готовить вторую волну мобилизации. Я об этом как бы говорю не просто так, просто я сам вхожу во вторую волну мобилизации, т. е. мне тоже туда придется идти, но это делать надо по той причине, что чем больше будет срок подготовки, качество подготовки лучше, тем легче нам будет в дальнейшем. Потому что у нас просто вообще нет пути назад, мы можем двигаться только вперед, у нас варианты или погибнуть, или победить. Марина Калинина: Ну вот по данным помощника главы МВД ЛНР Киселева, на луганском направлении до 70% сил со стороны Украины составляют наемники из Восточной Европы. Дмитрий Дрозденко: Абсолютно верно. Огромное количество этому доказательств, и роликов, которые они выкладывают... Не знаю, как насчет Восточной Европы, я что-то польского языка там особо не слышал, я слышал в основном английскую речь. Если, конечно, поляки специально разговаривают на английском, или чехи... Но я так думаю, что там большее количество – это именно западных ЧВК, отпускников т. н. западных. Мы понимаем, что есть, допустим, штаб-сержанты или старшие сержанты американские, морпех, к примеру, его же нельзя отправить воевать на Украину в статусе сержанта американской армии, поэтому он пишет заявление, вступает в то же ЧВК, в тот же Academi или в десяток других, и вот он уже в виде частного лица, сотрудника ЧВК, воюет на этой стороне. Марина Калинина: Вы можете сейчас сказать примерно, сколько нам не хватает человек, именно людских сил для... Константин Чуриков: ...продвижения. Марина Калинина: Да, чтобы продвигаться дальше вперед. Дмитрий Дрозденко: Ну, прежде всего, давайте так. Вот именно сколько нам хватает не хватает – это дело Генерального штаба, генерал армии Герасимов для этого есть, который знает все это, должен знать, должен понимать, должен рассчитывать, и куча-куча умных людей там должно сидеть, которые все это считают. Что касается общих сил, то я скажу общие понятия. Одно дело наступать, понятно, тут должен быть определенный перевес и в технике, и в силах, и в возможностях армии. Почему говорю «в возможностях»? Когда начиналась специальная военная операция, мы воевали пусть против многочисленного, но слабо оснащенного и слабо подготовленного, относительно слабо подготовленного, противника. Сейчас украинские Вооруженные силы оснащены хорошо, они подготовлены хорошо. Мы сейчас воюем не с ними – мы сейчас воюем на уровне стран НАТО. У них опять же тактические системы связи, превосходящие наши на порядок, т. е. организация: они просто-напросто нас видят, мы их частично не видим. Поэтому здесь одно направление. Второе. Мы освобождаем территории, эти территории надо контролировать. Линия фронта – это не колючая проволока, натянутая вдоль линии фронта, это достаточно, как сказать, «дырявая» линия, через которую проникают и ДРГ, и может проникать противник, и эту территорию в любом случае нужно контролировать Вооруженными силами. Соответственно, для контроля этих территорий нужны Вооруженные силы. Поэтому мое предположение, оно частное, состоит в том, что 300-тысячной мобилизации, возможно, для этого будет мало, потому что нужно и тыл обеспечивать, и все остальное. Но, чтобы это было эффективно, возможно, об этом стоит на этот раз позаботиться заранее. Константин Чуриков: Чтобы уже не допускать ошибок. Дмитрий Витальевич, а с точки зрения обеспеченности снарядами, необходимой техникой что у нас? Потому что мы помним начало спецоперации, мы помним, собственно, ее продолжение, знаем, что, если у нас хотят, у нас уничтожают подстанции какие-нибудь, электростанции. Мы способны это делать, или нам здесь тоже чего-то сейчас не хватает? Инфраструктуру я имею в виду. Дмитрий Дрозденко: Понимаете, теоретически мы на это способны, но пока волевых усилий в этом направлении я не наблюдаю. То есть было показано, скажем так, то, что мы можем наносить удары по инфраструктуре, и все. А на самом деле, если вот отбросить... Война – вообще штука такая, знаете, нельзя ее делать в белых перчатках. Инфраструктура – это способность противника нам сопротивляться. Мы уничтожаем, допустим, танки на передовой; они преспокойно, допустим, оттаскивают бронетехнику, ремонтируют ее, делают новую, т. е. готовятся ресурсы... Государство должно заниматься не войной – оно должно заниматься, простите меня, спасением самого себя, для этого и уничтожается инфраструктура. Я просто напомню, как Соединенные Штаты и их союзники действовали в Югославии: первые удары по Белграду были – это системы ПВО, мосты, подстанции, больницы. Потом только были заводы, потом только были вооруженные части. То есть в первую очередь они вырубили систему ПВО, второй вырубили гражданскую инфраструктуру. Потому что, если человек, раненый после пожара, прибегает в больницу, а там, простите, при свечах все это дело происходит или при генераторах, начинается мегапаника. А когда он еще не может с одной стороны города перебраться в другую, а когда ничего не едет, когда любимый смартфон не заряжается, когда холод настает, – это совсем другое. И поверьте, тогда Зеленскому надо будет заниматься не выпендрежем своим в Сетях, а как-то спасать ситуацию внутри. Константин Чуриков: Дмитрий Витальевич, вы знаете, на этом фоне у противников наших могущественных на Западе, у американцев, у них складывается ложное ощущение, что мы слабые. Я вот смотрю, как меняется риторика в отношении, например, даже я сейчас не про новые территории, я про Крым, и там Пентагон отмечает, что вот этими какими-то новыми установками, которые бьют на 165 километров, можно бить и по Крыму, говорят они. Слушайте, это же уже какая-то, так сказать, меганаглость, мне кажется. Марина Калинина: Ну да. Получается, что мы стараемся быть честными, великодушными, а воспринимается это как, в общем, такая мягкотелость и слабость. Дмитрий Дрозденко: Ну потому что война не честная и не великодушная. На войне гибнут люди, война – это не красивая картинка, это кровь, грязь, боль. Она не может быть великодушной, что бы про это ни говорили. А то, что вы говорите, как я понимаю, это про Лору Купер, представителя Пентагона, там девушка у них есть... Константин Чуриков: Да-да, помощник помощника, да, министра, что-то такое. Дмитрий Дрозденко: Ну, это не важно, она сотрудник Пентагона, на брифинге выступала. В принципе да, установка не какая-то новая, это подразумевается передача Украине ракет серии ATACMS, которые подходят и для установки HIMARS, и для установки MLRS, и для установки MARS (тот же MLRS лицензионный). То есть это тактические ракеты, которые, ну да, бьют на это расстояние, и в принципе до 300 километров отдельные могут бить, т. е. вот в чем вопрос. И в принципе, учитывая, что Пентагон, ну и США, не считают Крым территорией России, то возможно в этой ситуации все. Ракета эта достаточно серьезная, но это уже уровень тактического ракетного вооружения... Не знаю, что на эту тему говорить. Константин Чуриков: Как вы думаете, придется принимать все-таки вот это политическое решение по поводу смены формата спецоперации? Понятно, что это только главнокомандующий может сделать. Надо ли все-таки, с вашей личной точки зрения, объявлять контртеррористическую операцию? Дмитрий Дрозденко: Ну, вы знаете, у нас юридически нет термина «специальная военная операция», у нас есть «военное положение», «контртеррористическая операция» и т. п. То есть естественно, что каждый из этих прописанных в законе уровней соответствует определенным каким-то действиям, ответственности или еще чему-то, ответственности этих людей. Может быть, если бы у нас была КТО или военное положение, некоторые военнослужащие подумали бы, бросать ли боеготовый танк, к примеру, просто так, или хотя бы попробовать его подорвать изнутри, чтобы прицелы не попали, системы управления не попали к противнику, потому что разная степень ответственности в результате этого должна возникать. Ну и, соответственно, задействуются разные ресурсы, потому что экономика тоже должна переводиться на военные рельсы. Надо понимать, что Украина вся находится в военном положении, т. е. у них и промышленность, и средства массовой информации, и народ – все переведено на эту войну. В Европе тоже многие структуры государственные, в США, тоже переведены на эти вот военные рельсы. Они же в целых лагерях осуществляют переподготовку, в Британии 10 тысяч, в Европе, по-моему, 15 тысяч собираются выпускать. Марина Калинина: Вы знаете, создается такое впечатление, что страны Европы, вообще руководство этих стран позабыло о своих гражданах вообще, о своих экономиках и о жизни своих людей в своих странах. Дмитрий Дрозденко: Вы знаете, у меня ощущение, я не политолог, но ощущение очень стойкое, что нет там такого руководства. Если, допустим, есть в Венгрии люди, которые думают о себе, вот в Германии была Меркель, которая думала, скажем так, о себе, имеется в виду о своих гражданах. Сейчас у власти находятся как раз те т. н. «соросята», которые даже не прозападные, а явно люди настроены на североатлантическую вот эту солидарность, т. е. посмеемся, назло бабушке уши отморозим. Они не назло бабушке, им наплевать на свой народ. Вспомните Анналену Бербок, которая в открытую заявила, а это, на минуточку, министр иностранных дел Германии, что ей абсолютно плевать на мнение своих избирателей, она будет помогать Украине. Константин Чуриков: Дмитрий Витальевич, все равно победим, всем назло победим. Марина Калинина: А они не понимают, что США разваливают Европу в данной ситуации? Буквально в двух словах, коротко. Дмитрий Дрозденко: Это народ понимает, это ряд определенных политиков понимает, повторюсь, та же Меркель, тот же Шредер, если берем Германию, и куча других политиков старых это понимают. А нынешним политикам, которые сейчас у вас находятся, мне кажется, глубоко наплевать, что они там разваливают, что не разваливают. Марина Калинина: Ну понятно... Константин Чуриков: Пора нам наводить порядок во всем мире. Марина Калинина: Да... Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо большое, Дмитрий Витальевич. Дмитрий Дрозденко, главный редактор интернет-портала «Арсенал Отечества», был у нас в эфире. Мы сейчас приглашаем к разговору Андрея Бакланова, посмотрим на все, что происходит, можно сказать, с дипломатической стороны. Андрей Бакланов, зампредседателя Ассоциации российских дипломатов, профессор Высшей школы экономики. Андрей Глебович, здравствуйте. Андрей Бакланов: Здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот сегодня прозвучало такое заявление, что Вена, Австрия готова стать каким-то посредником в возможном урегулировании украинского конфликта, хотя мы, в общем-то, наверное, сейчас не видим никаких формальных усилий по именно мирному диалогу. Как вы вот сейчас оцениваете ситуацию текущую? Уместна ли она для каких-то переговоров? Андрей Бакланов: Ну, я думаю, эти все вещи про переговорный процесс, они так, для красного словца говорятся, потому что в принципе Запад приободрился ситуацией на фронтах и с новой силой сейчас предпринимает скоординированные меры по усилению давления экономического, финансового, политического, идеологического, организационного на нас. То есть они идут довольно в такое решительное наступление и на дипломатическом направлении тоже. Константин Чуриков: Андрей Глебович, вот сегодня очередной пакет санкций принимают, уже согласовали некоторые параметры. Чехия сообщила, что эти санкции включают в себя запрет на предоставление IT-услуг и т. д., снова там о потолке цен на нефть... Как вы думаете, насколько сейчас вот их санкции являются каким-то серьезным вообще козырем в этой игре, или это просто они механически делают, потому что пока ничего другого предпринимать не могут, команда не поступила? Андрей Бакланов: Ну, вы знаете, так же, как и в военных делах нельзя заниматься шапкозакидательством и самоуспокоением, так и в плане санкций тоже не надо говорить, что все это чепуха, что они там не продумали и т. д. Они продумывают. Другое дело, что не все они могут продумать, и если брать соотношение мнения специалистов и политической воли, то, конечно, у них все делается в соответствии с политическим заказом тех, кто стоит у власти. Иногда аргументы таких хороших специалистов отбрасываются за ненадобностью. Поэтому в целом, скажем, их дипломатические, их торгово-экономические, финансовые ухищрения, они, конечно, цели пока достигнуть не могут, но нам они создают очень неблагоприятную такую среду, и это серьезный фактор. Например, скажем, потолок цен на нефть. Ну да, можно обсмеять это, но это не очень смешно, потому что рынок энергоносителей очень такой реагирующий на любую негативную информацию. Если, например, есть информация, что ведущие страны Запада пытаются, даже пускай глупостью назовем, но сделать такой вот барьер для наших цен, это серьезная мера, потому что она негативно будет влиять на ожидания рынка. И противостоять этому можно только тем, что сейчас происходит, вот мы скоординируем свою деятельность со странами ОПЕК, ОПЕК+, вот от этого зависит сейчас все. Если вот эти меры будут надежно предотвращаться на коллективном уровне ОПЕК и ОПЕК+, то тогда да, мы сможем противостоять вот этому санкционному давлению, в т. ч. в очень важной для нас сфере... Константин Чуриков: Знаете, что в таком случае получится? У нас, получается, кроме ОПЕК+ нет такой большой площадки, где можно противостоять, ну там ШОС у нас есть, понятно, БРИКС, но больше площадок нет, где можно противостоять этому коллективному Западу, потому что ООН не работает, ОБСЕ не работает, да много всего не работает. Андрей Бакланов: Да. Вот альтернативные площадки только стали создаваться, они еще в процессе создания, но они есть, и тот же ОПЕК+, хорошо, что мы туда вступили... Кстати говоря, у нас традиционно находилось достаточное количество дураков, которые всегда отсоветовали, говорили, что не надо в ценовое соглашение входить. Ведь мы потеряли большое количество лет, мы раньше могли уже с ними развивать это сотрудничество. Я и другие специалисты призывали, но политической воли не было и в советский период, и после этого. Хорошо, что мы уже до этих событий стали двигаться по этому направлению, это серьезный фактор, которым мы сейчас, в настоящее время, пользуемся, это стратегическое наше ноу-хау, которое очень хорошо работает. Марина Калинина: А мы не можем просто сами меньше добывать нефти и все? Нефть наша, сколько хотим, столько добываем. Или нет? Андрей Бакланов: Ну хорошо, но, во-первых, кто тогда будет платить... ? Сколько добывают, столько и продают, ведь людям нужна заработная плата, здесь не так все просто. Помимо этого, есть уже отлаженные цепочки поставок и т. д.; если их разладить, то потом будет все это восстанавливать очень сложно. Понимаете, любая консервация в сфере энергоносителей чревата последующими осложнениями, поэтому здесь такие простые оценки не срабатывают, здесь надо очень серьезно к этому относиться. Но пока у нас вот до сегодняшнего дня все-таки вот это противостояние было относительно эффективно. Константин Чуриков: У меня последний короткий вопрос. Поскольку время неспокойное и с обеих сторон звучат упоминания во всяком случае о возможности ядерного удара, насколько сейчас у нас работают вот эти горячие какие-то линии, секретные закрытые каналы связи, для того чтобы мы в случае чего могли о чем-то договариваться? Это работает сейчас? Андрей Бакланов: Я думаю, они, конечно, в изготовке. Но опять же, здесь зависит не от технической базы, я думаю, что она на 100% в рабочем состоянии находится, а тем определяется, насколько в политическом отношении мы готовы разговаривать с американцами. Такие разноречивые идут оттуда сигналы, т. е. они до конца, конечно, с нами не прерывают связь, это есть, это обнадеживающий элемент. Но сложный элемент заключается в нарастании давления по всем направлениям. Константин Чуриков: Да, спасибо, Андрей Глебович. Марина Калинина: Спасибо. Константин Чуриков: Андрей Бакланов, зампредседателя Ассоциации российских дипломатов, профессор Высшей школы экономики. Что пишут зрители? Камчатка: «Пора сваливать спутники их разведки». Пензенская область: «Какое великодушие?! Надо бомбить по всему фронту, надо беречь своих воинов, бомбить железнодорожные дороги, мосты, прекратить поставки газа», – и очень много вот именно таких сообщений у нас на портале. Мы продолжим буквально через несколько секунд, будем говорить о доступности лекарств.