Константин Чуриков: А сейчас у нас на связи Дмитрий Дрозденко, главный редактора интернет-портала «Арсенал Отечества». Дмитрий Витальевич, здравствуйте. Сейчас мне включат звук – и я вас услышу. Надеюсь, сейчас включат. Дмитрий Витальевич, решение президента о частичной мобилизации в какой степени позволит ускорить ее ход? Или сейчас по-прежнему, с вашей точки зрения, речь не об ускорении, а речь о том, чтобы терпеливо добиваться поставленных целей? Дмитрий Дрозденко: Ну как сказать? Решение о мобилизации не может ускорить ее ход, потому что она начинается именно с того момента, как был опубликован указ президента, то есть с сегодняшнего дня. И дальше уже вступает в действие 31-ФЗ о мобресурсе, о мобилизации, где все четко прописано: как это происходит, кто в этом участвует, кого мобилизуют, кого не мобилизуют, кто имеет отсрочку и тому подобное. Константин Чуриков: Долгое время люди, обычные люди, кто-то говорил, писал о том, что вот медленно идет специальная военная операция. Объясняли, терпеливо объясняли: «Не разрушаем гражданскую инфраструктуру, только по военным объектам». Как по-вашему, специальная военная операция затянулась? То есть чем вызвано все-таки, кроме того, что линия фронта большая, чем вызвано это решение о частичной мобилизации? Ваше личное мнение. Дмитрий Дрозденко: Смотрите. Ну, такого термина, конечно, как «специальная военная операция», у нас законодательно нет, поэтому это название было придумано именно в плане того, что мы действительно аккуратно занимались тем, что освобождали территории от воинских формирований этого режима. То есть вот в чем был смысл. Но дело в том, что сама по себе ситуация этого конфликта вышла из первоначально заданных рамок, и произошло это из-за серьезного вмешательства Запада, который фактически превращает этот конфликт, скажем так, небольшую военную операцию превращает в реально большой конфликт. Более того, сам туда втягивается, потому что мы знаем, что не только вооружения поставляются, но там есть и наемники, там есть и кадровые офицеры (имеется в виду – западные), которые занимаются не только, скажем так, разведкой и консультациями, но и фактически они находятся на передовой. Поэтому фактически мы сейчас подходим к тому, чтобы с нашей стороны статус тоже изменился, потому что мы сейчас признаем… Ну, это уже понятно, что мы признаем Л/ДНР, мы признаем освобожденные территории – соответственно, они станут территориями России. А дальше возникает вопрос: что эти ребята делают уже на нашей территории? Константин Чуриков: И дальше соответствующим образом придется реагировать. Дмитрий Витальевич… Дмитрий Дрозденко: Конечно, придется. Конечно, придется реагировать. Конечно, придется пояснять Западу, что он несколько зарвался. Но, опять же, Владимир Владимирович Путин делает все опять очень осторожно. Он человек очень осторожный, очень взвешенно говорит свои слова. За всю историю, как мы его знаем, он никогда не говорил лишнего, в отличие, допустим, от нынешних западных лидеров, включая, допустим, Жозепа Борреля: «Мы воюем с русскими. Мы должны уничтожить русских. Мы воюем». Константин Чуриков: «Пусть все решится на поле брани». Дмитрий Дрозденко: То есть у дипломатов Запада, я бы сказал, практически нет дипломатических мозгов, потому что как-то надо контролировать свою речь. И куда вообще делось дипломатическое искусство? Константин Чуриков: Дмитрий Витальевич, важный вопрос: а у военных на Западе, у них-то мозги есть? Я вот слышал, многие ваши коллеги говорят, чем отличаются военные люди от политиков: военные хоть что-то соображают. С ними хотя бы. Они же должны как-то остановить своих политиков и сказать: «Ребята! SOS! Опасно!» Дмитрий Дрозденко: Вы знаете, вопрос достаточно интересный, потому что ряд крупных военачальников, которые, допустим, командовали силами НАТО, сейчас в отставке, или еще каких-то, то есть генералы, которые, я не знаю, не навоевались, что ли, вот у них достаточно такая милитаристская риторика, которая требует все большей и большей накачки именно этого конфликта. Я бы обратил внимание на одну фразу, которую сегодня сказал Владимир Владимирович. В случае этих излишних высказываний, особенно которые касаются применения оружия массового поражения, он им… Ну, я не знаю, как конкретнее сказать. Конкретнее – это только: «Мы ударим по Вашингтону». Вот это если еще конкретнее сказать. Если они этого не понимают, то это очень плохо и для этих политиков, и для этих военных. То есть мне кажется, что все-таки какой-то пласт есть, который не боится этой войны. Более того, может быть, генералы в солдатиков не наигрались. Есть там такие, действительно, которые без головы на самом деле. Константин Чуриков: Понятно, что любую войну (вот сейчас мы с вами как раз об этом и говорим) надо вести с умом. Я думаю, что многие люди на нашей планете Земля боятся не просто какого-то ядерного удара, а они боятся обмена ядерными ударами. Вот здесь как? Я понимаю, что это такая очень тонкая, так сказать, штука, о которой я спрашиваю. Здесь как правильно применять ядерное оружие? Извините за такой вопрос. Дмитрий Дрозденко: Вы знаете, понятие «ядерный удар» – ставим знак равенства «обмен ядерными ударами», потому что неважно, кто и куда ударит, но я практически уверен, что с величайшей долей вероятности все будут бить по всем. Ну, допустим, возник ядерный конфликт между Россией и Соединенными Штатами. Мы отбрасываем в сторону Великобританию и Францию, хотя они тоже наверняка в это дело ввяжутся. Ну, допустим, прямой обмен ударами между этими странами. Вот теперь вопрос: а ударят ли Соединенные Штаты по Китаю? То есть, вроде бы зачем, если Китай не бьет по ним? Вот я считаю, что ударят. И по одной простой причине: если в результате обмена ударами будет разрушена территория США, то Китай как главный геополитический противник и наиболее мощная сейчас, одна из наиболее мощных вооруженных сил, естественно, попробует добить Америку. Поэтому я практически уверен, что Америка будет наносить удар, соответственно, и по Китаю тоже, даже если он не ввязывается в войну. Понимаете, парадокс этого взаимного уничтожения состоит в том, что все будут уничтожены. Константин Чуриков: Мы понимаем прекрасно и часто об этом говорим, что, конечно, Америку ни в коем разе не устраивает доведение нашей специальной военной операции до конца. Мы сейчас не знаем, в каких, так сказать, границах и в каких пределах, но предполагаем, что (цель же поставлена) денацификация Украины и демилитаризация. То есть если мы проводим спецоперацию до конца, Соединенные Штаты и коллективный Запад это не устраивает, они же должны как-то отреагировать. Я к чему веду? Не получится ли так, что финальной точкой конфликта все равно станет некоторый обмен ядерными ударами? Аккуратно говорю. Дмитрий Дрозденко: Я надеюсь, этого не будет. Это очень радостно провоцируют Соединенные Штаты – обмен тактическим ядерным оружием. Байдену тоже постоянно вопросы задают. Все дело в том, что, да, можно нанести удар тактическим ядерным оружием в рамках какой-то боевой операции, но вопрос в том, что если выпустить джинна из бутылки, то его назад туда уже не запихаешь, простите меня. И если тут с одной стороны пошел замес, то он пойдет и с другой стороны. Я думаю, что… Ну, мы же сами видим, что эскалация идет лавинообразно, и политики не в состоянии контролировать то, что происходит. Для Соединенных Штатов в рамках того, что происходит, вообще на самом деле, возможно, важнее Украины… Ну, Украина и Россия истощают друг друга. Но им также не менее важно истощить Евросоюз. Посмотрите на поведение, опять же, этих неовосточных стран, типа Польши и так далее, и, допустим, поведение той же Германии. Германия себя убивает. Франция себя тоже фактически убивает. А что произойдет, когда «ляжет» их промышленность, когда будет безработица? Америка придет на помощь. Она получит невероятно огромный, емкий рынок сбыта для себя. Так уже было во время после Второй мировой войны, это же тоже послужило огромным подъемом для Америки. Америка находится в тяжелейшей, я считаю, ситуации сейчас, но тем не менее в лучшей, чем тот же Европейский союз, потому что Америка – более самодостаточная страна. У них есть свои энергоносители, есть свои технологии, заводы, людской ресурс. В конце концов, они свои деньги в первую очередь печатают, а не во вторую, как Европа. Поэтому их не менее важная цель – это добить старушку Европу, устроить бардак здесь. Константин Чуриков: И последний вопрос, Дмитрий Витальевич. Вот 300 тысяч резервистов – это всего около 1% от самих резервистов. Насколько все-таки это позволит быстрее достичь целей? Или это какой-то из этапов специальной военной операции, а дальше будут другие этапы мобилизационные? Дмитрий Дрозденко: С точки зрения текущего прохождения специальной военной операции и возможного изменения ее статуса, допустим, на контртеррористическую операцию, потому что… Ну, мы видим, что украинский режим – это террористический режим по всем определениям. То есть идут теракты. Опять же, убийство Дарьи Дугиной в Москве, то есть вообще человека, как бы ни разу не военного, она философом была. Огромные теракты против администраций, учителей, вообще просто людей, обстрелы гражданских. То есть тут все признаки, которые присваиваются такому режиму. Введение КТО и на прилегающих территориях, и на территориях, где происходят именно боевые действия, – это в достаточной мере может развязать нам силы, руки. Что касается 300 тысяч человек. Ну да, у нас линия очень большая, там действительно тысяча километров. Это можно проверить на любых картах, «Яндекс.Карты» открыть и посмотреть. И того количества задействованных сухопутных войск, того количества задействованных вообще военнослужащих для этого достаточно мало, особенно учитывая то, что они как бы вытянуты достаточно тонкой ниточкой вдоль линии соприкосновения, фронта. Но именно на территориях, которые уже находятся под контролем… А их же тоже надо контролировать, там тоже нужно защищать. И туда тоже нужны люди. Плюс к этому я бы хотел обратить внимание не на указ президента, а на то, что сказал министр обороны Сергей Кужугетович Шойгу. Он сказал, что речь идет о людях, которые находятся в резерве. То есть у нас есть вообще мобилизационный ресурс. Людской ресурс – это люди, которые находятся в запасе. И мобилизационный резерв – это те люди, которые находятся в запасе и заключили контракт с Министерством обороны. То есть те, которые в резерве заключили контракт, служили в армии, имеют боевой опыт, имеют военно-учетные специальности, которые необходимы. А необходимы, конечно, артиллеристы, связисты, пехота, штурмовики. Вполне возможно, необходимы летчики, потому что у нас действительно провал в авиации. Это связано не со специальной военной операцией, а это связано… Во времена министра обороны Сердюкова в летных училищах училось по 30 человек за год. То есть, соответственно, у нас определенный провал демографический, скажем так, летного состава. Под эти специальности, под этот резерв, что описал Шойгу, очень хорошо подходят те, кто служил в армии по контракту, побывал в Сирии, а сейчас у них контракт или закончился, или расторгнут. Это достаточно приличный пласт военнослужащих, который попадает под все три категории. Но, опять-таки, это все пока слова, то есть документов подтверждающих пока нет. Ну, они в ближайшее время, я думаю, появятся. Константин Чуриков: Спасибо большое вам. Дмитрий Дрозденко был в нашем эфире, главный редактор интернет-портала «Арсенал Отечества».