Виталий Млечин: Продолжаем программу «ОТРажение». В ближайший час, как и обещали, будем говорить о частичной мобилизации, объявленной в нашей стране. Обсудим разные аспекты и попробуем дать ответы на самые важные вопросы, ваши вопросы. Пишите нам, пожалуйста, на 5445. Спрашивайте, что вас интересует. А сейчас будем беседовать с юристом. Ольга Арсланова: Да, что интересует. И если вдруг произошла какая-то ситуация неправомерная с мобилизацией, вам есть на что пожаловаться, то тоже звоните нам. Мы все ваши жалобы, все ваши вопросы будем адресовать нашим экспертам, будем разбираться. Мы понимаем, что сейчас в некоторых регионах ход мобилизации был непростой, даже приходилось вмешиваться гражданскому начальству. Есть первый даже пострадавший комиссар, отправлен в отставку военком Магаданской области. Ну и отчитываются главы разных регионов о том, как все происходит. Вот глава Брянской области заявил о стопроцентном выполнении плана в регионе. Раньше о завершении мобилизации в Крыму сообщил Сергей Аксенов. В Москве не называют сроки завершения мобилизации, но говорят, что в Москве она проходит без особой социальной напряженности. В общем, мы вас, жители разных регионов, приглашаем в наш эфир. Расскажите, какие сложности возникают, какие вопросы, как вообще все идет. Делитесь. Мы открыты для вас. Виталий Млечин: Да, пожалуйста, присоединяйтесь к нашей программе. А у нас в гостях Дмитрий Кофанов, юрист по трудовому праву. Дмитрий Иванович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Дмитрий Кофанов: Добрый день. Ольга Арсланова: Ну, самый главный вопрос тогда по трудовым правам, потому что людей, которые пришли по повестке, отправляются сейчас на новые территории, их волнует, куда они вернутся. То есть сейчас законодательство меняется очень быстро. Вот на сегодняшний день какие вещи точно гарантированы мобилизованным и добровольцам? Дмитрий Кофанов: Проблема действительно была. Проблема существовала целый один день – 21 сентября, в день объявления указа президента о мобилизации, поскольку именно в этот день еще не было внесено никаких изменений в трудовое законодательство. Ольга Арсланова: А административный азарт уже начался? То есть побыстрее нужно было мобилизовать как можно больше людей, отчитаться? Ну, так бывает. Дмитрий Кофанов: Просто, на мой взгляд, если заранее внести законопроект в Думу о внесении изменений в Трудовой кодекс, связанных с мобилизацией, до объявления информации о мобилизации, то мы получили бы гораздо больше паники, чем то, что есть сейчас, причем в гораздо больших, не известных мне масштабах. Формально, действительно, в первый день существовало основание для увольнения работника. Это основание было – по обстоятельствам, не зависящим от воли сторон, в связи с призывом на военную службу. И эта фраза дословно повторяла фразу в указе президента: призыв на военную службу. То есть формально люди, которые должны были быть мобилизованы 21 сентября, с ними работодатели должны были прекращать трудовые договоры. В общем и целом, если говорить о логике развития событий, то здесь нет ничего экстраординарного, с учетом заявления президента о том, что мобилизованные по социальным правам полностью совпадают с контрактниками, которые получают денежное довольствие (аналог заработной платы) и имеют право на отпуск. Собственно говоря, их трудовые права и право на отдых формально не нарушены. Естественно, в современной ситуации это не то чтобы совсем контрактники, ситуация другая. И, конечно, людей интересовал вопрос: куда они вернутся? И уже в первый день госпожа Матвиенко заявила о повышении трудовых гарантий, о том, что будут разрабатываться законы. Все было сделано оперативно. 23 сентября у нас внесли изменения в постановление Правительства Российской Федерации, в котором было написано, что запрещено прекращать трудовые договоры по данному пункту – по пункту 1-му части 1-й статьи 83-й. И трудовые договоры с сотрудниками, которые были мобилизованы, подлежат так называемому приостановлению. По окончании мобилизации работники будут иметь право вернуться на свое рабочее место и продолжить там работать. Ольга Арсланова: Итак, мы напоминаем, что у нас сейчас до конца часа идет обсуждение самых важных вопросов о частичной мобилизации. Во всех регионах России работает также горячая линия 122 для разъяснения гражданам всех вопросов о частичной мобилизации. Тоже не забывайте об этом. За неделю работы операторы обработали полмиллиона звонков. Среднее время ожидания ответа, по крайней мере как говорят в колл-центрах, примерно минута. Наш корреспондент, кстати, тоже звонил, приходил в эфир и рассказывал. Виталий Млечин: И ждал, кстати, действительно недолго. Но не на все вопросы ему дали развернутые ответы, к сожалению. Ольга Арсланова: Не на все. Виталий Млечин: Но, как говорят, вопросы задают самые разные. Ирина Щербакова, оператор колл-центра: Наиболее частые вопросы поступают по категориям граждан, которые подлежат мобилизации. Далее – условия и порядок отсрочки и брони. И третье – это выплаты, заработная плата, пособия, льготы. – Если у человека ВИЧ, заберут ли его служить? Если человек с судимостью, может ли он пойти воевать? И удивило то, что есть граждане, которые хотят идти служить без получения повестки. Мария Винокурова, руководитель горячей линии по мобилизации колл-центра 122: Жалобы поступают, что повестки не так, некорректно оформлены, возможно, либо что медкомиссия была поверхностная или не было медкомиссии. Мы, конечно же, разъясняем, если вопрос касается только разъяснений. Если этот вопрос уже касается конкретного лица, конкретной ситуации, то мы направляем такие вопросы в координационный центр. Ольга Арсланова: Свои вопросы вы можете задавать нашему гостю – юристу по трудовому праву Дмитрию Кофанову. И давайте к нашей беседе еще одного эксперта привлечем, пригласим. Это заместитель руководителя исполкома Народного фронта. Народный фронт тоже в том числе занимается жалобами на нарушения по мобилизации. Виталий Млечин: Да, именно так. Борис Подольный с нами на прямой связи. Борис, здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый день. Борис Подольный: Добрый день, коллеги. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, много ли обращений к вам поступает? На что жалуются чаще всего? Борис Подольный: Ну, на сегодняшний день порядка 15–20 тысяч обращений за день мы принимаем. Ну понятно, что часть из них носят консультационный характер («А вот скажите…»), а часть носит предметный характер («У меня такая-то ситуация. Что мне делать? Помогите мне отстоять свои какие-то права»). Этих звонков тоже много, стараемся со всеми разбираться. Если говорить о каких-то таких, скажем, тяжелых примерах, которые действительно зацепляют, скажем так, эмоционально и ты не можешь это отпустить потом, ложишься спать и думаешь об этом, то история из Магадана: человека с подтвержденным раком отправили сразу в Хабаровск, в военную часть, не посмотрев на его справки, не посмотрев ни на что. Или отца ребенка-инвалида, сославшись на то, что на судебном акте, подтверждающем его статус, не хватает… вернее, печать не той формы, и тоже отправляют. Или истории такие, как случились в ХМАО, например, когда парню 26 лет, он честно отслужил в армии. За это время у него, к сожалению, умерли родители, на нем осталась семнадцатилетняя сестра и брат, инвалид третьей группы. Ну конечно, в таких случаях начинаешь действовать незамедлительно. В общем, зачастую удается людей вернуть. Виталий Млечин: А на каком этапе удается это сделать? Далеко ли они успевают уехать? Борис Подольный: Все очень по-разному. Бывали случаи, когда людей возвращали из частей уже непосредственно, куда они пришли для прохождения обучения. Где-то мы снимали людей прямо с самолетов или с поездов. Ну, были случаи, когда на поезде уже выехал, а через две станции удалось человека снять. Ольга Арсланова: Борис, во-первых, скажите, куда можно вам позвонить, потому что наверняка нашим зрителям тоже есть что рассказать. И расскажите алгоритм. Как действовать, если вы считаете, что вас неправомерно мобилизуют? Борис Подольный: Начну тогда со второго вопроса, если вы не возражаете. Во-первых, надо понимать, что у всех у нас есть забытая обязанность уведомлять военкомат об изменении своего статуса как резервиста. Кто последний раз относил справку в военкомат (я спрашивал у всех своих знакомых) о том, что у тебя дети родились, или о том, что, не дай бог, заболевание какое-то случилось. Ольга Арсланова: Примерно никогда, да? Борис Подольный: Примерно никогда, да. По крайней мере, среди своих знакомых я не нашел ни одного, кто бы внимательно относился к этому вопросу. Поэтому военкоматы на основании бумаг военного учета (а в основном это медкомиссия, которую все проходили в школе или в институте), соответственно, они выписали повестку, поскольку никакой информации другой у них нет. Поэтому если вы считаете, что ваши права нарушены или вы не попадаете под мобилизацию, то первое – взять с собой все подтверждающие документы. Если у вас четверо детей – берите свидетельство о рождении. Если у вас проблемы со здоровьем, вы находитесь на больничном – берите подтверждающие документы. Ну и так далее. То есть первое, что нужно делать – это иметь с собой бумаги. В том случае когда бумаги, предполагающие ваше право на отсрочку или невозможность нахождения в резерве, не рассмотрены военкоматом должным образом, тогда совершенно точно нужно обращаться к нам, и мы уже будем дожимать эти вопросы. На сайте Общероссийского народного фронта onf.ru есть контакты всех региональных отделений Народного фронта. Самый правильный вариант – обращаться в исполком по месту жительства. Потому что когда вы обращаетесь, например, в тех случаях, когда вас уже перевезли в часть в другом регионе, решение все равно нужно принимать, как правило, на уровне того региона, который вас отправлял. Поэтому в своем регионе в исполком ОНФ – звонком, комментарием в соцсетях. Пожалуйста, если вдруг вам не отвечают… Я понимаю, ситуация у всех напряженная, но имейте терпение. К сожалению, коллеги действительно перегружены. У нас сейчас в отдельных регионах стоят очереди из людей, которые пытаются попасть. Отдельно вопросы, связанные с людьми, попадающими под бронь так или иначе, с трудовыми коллективами, когда мы видим действительно сложные ситуации, когда в Магадане половину сотрудников аэропорта пытаются забрать. Понятно, что люди из Магадана потом улететь не смогут, если в аэропорту сотрудников не будет. Ну, эти вопросы сейчас решаются достаточно оперативно оперштабами при губернаторах. Виталий Млечин: Борис, спасибо вам большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Виталий Млечин: Наши коллеги уже собрали SMS-сообщения от наших зрителей. Мы тогда вам их передадим, если вы не против. Борис Подольный, заместитель руководителя исполкома Народного фронта, был с нами на прямой связи. Уважаемые зрители, пожалуйста, продолжайте нам писать, мы все это будем собирать и передать в Народный фронт, чтобы вам могли помочь с вашей проблемой или ответить на ваш вопрос. Ольга Арсланова: Дмитрий Кофанов, юрист по трудовому праву. Дмитрий, продолжают задавать вопросы и вам тоже. Дмитрий Кофанов: Спасибо. Ольга Арсланова: Такой общий вопрос. Вот как так? У нас век цифровых технологий, BigData, вот это все. Объявляется мобилизация. И спрашивают зрители: «А кто отвечает за эти мобилизационно-организационные мероприятия?» И почему нет этой базы, какой-то единой? Почему, например, не понимают, что человек уже на пенсии? То есть ему много лет, а ему приходит повестка. То есть этой информации, получается, нет в базах? Дмитрий Кофанов: Ну, к сожалению, ответить на вопрос, почему у нас везде цифровые технологии, а базы данных устаревшие, я не могу. Ольга Арсланова: Понятно. Дмитрий Кофанов: Опять же, с учетом того, что до сих пор документы по воинскому учету заполняются в том числе вручную. В том числе в документах, которые издавались в конце прошлого года, написано, что часть надо вести карандашом, а часть – ручкой. Ольга Арсланова: А кто должен их вести? Дмитрий Кофанов: Работодатели. Я говорю сейчас про обязанность работодателя, с точки зрения воинского учета. Но, как совершенно справедливо заметил коллега, обязанности по воинскому учету игнорировались работодателями повсеместно, потому что это была не первоочередная задача, как все считали, в том числе исходя из того, что это была достаточно небольшая административная ответственность, маленькие размеры штрафа. Да что уж скрывать, и нечастые проверки. Да, есть организации, которые были либо подведомственному Министерству обороны, либо находились в каких-то населенных пунктах или объектах, где, конечно же, воинскому учету уделялось пристальное внимание. Но опять вопрос уровня. Когда кто-то носил справку в военкомат? В этом году мне звонили люди (не сейчас, а раньше) и говорили: «А что, надо вести воинский учет?» Причем это был генеральный директор организации. Нет, я не могу сказать, что крупной, но это было для него удивление. Вот такие проблемы возникают. Поэтому, да, документы в военкомат не передавались в отношении сотрудников. Ответственность за это никого не настигала. Что будет сейчас – не знаю. Ольга Арсланова: Это если работодатели. А я так понимаю, что еще и пользовались какими-то, видимо, базами данных управ? Сотрудники ЖКХ тоже частично этим как-то занимались. Или нет? Дмитрий Кофанов: Ну, вообще говоря, каждый работодатель обязан вести воинский учет, если есть человек, который является военнообязанным. Необходимо делать сверки сотрудников с военкоматом. Необходимо уведомлять сотрудника, что ему надо явиться. Необходимо сообщать об увольнении человека, который может подлежать призыву, в военкомат. Как вы понимаете, этого никто не делал. И что же там скрывать, одним из документов, который необходимо предъявлять при приеме на работу, является документ воинского учета для военнообязанных. Да не все приносили военные билеты, и на это никто внимания не обращал. Хотя по факту военный билет – документ, ничем не отличающийся, например, от паспорта, то есть он в одном ряду с паспортом, который предъявляется при приеме на работу. Но даже Роструд писал фразу: «Если вам не предъявили документ воинского учета при приеме – ну, нехорошо, конечно, но это не является основанием для отказа в приеме на работу». Поэтому сейчас и работодатели переполошились, и работники, которые, естественно, уже прочитали, что им повестки будут вручать на работе, переполошились, и так далее. Все это происходит. Ну а перегибы бывают везде. Виталий Млечин:Вот сообщение пришло из Нижегородской области: «У знакомой сын – контрактник. Прошел Сирию, сейчас на Украине уже. Стук в дверь: «Мы вашему сыну повестку принесли». Она им говорит, что он давно там, а они ничего не знают: «Нам дали, мы принесли». Она с повесткой в военкомат, а там отвечают: «Извините, у нас здесь бардак». Дмитрий Кофанов: Верю. Я могу вам рассказать одну великолепную историю, не связанную с военкоматом, когда повестка из суда пришла однофамильцу. То есть помощник судьи направил повестку однофамильцу в другой город, потому что одновременно с этим делом рассматривалось дело однофамильца. Человек повестку не получил, дело рассмотрели без него, потому что он считался надлежаще извещенным. Минус 18 миллионов. Ольга Арсланова: От него? Дмитрий Кофанов: Да. Потому что он проиграл дело, не зная, что это дело будут рассматривать. По документам была телеграмма, что он подписал, что он получил. Правда, это был не он. Виталий Млечин: Ну и как-то удалось добиться справедливости? Дмитрий Кофанов: Это длинная история, я могу на час еще затянуть… Виталий Млечин: Нет, вы просто скажите, с хорошим концом история? Дмитрий Кофанов: С плохим. Виталий Млечин: С плохим? Спасибо. Ольга Арсланова: Краснодарский край нам звонит. Наталья, вы в эфире. Добрый день. Виталий Млечин: Здравствуйте, Наталья. Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы задать вопрос. В Краснодаре сына призвали в понедельник, 27-го числа, на частичную мобилизацию. Он отвез документы на следующий день на работу. А на работе не делают выплаты. Ну как? Заявление написал, приостановили работу, он не работает. Ждет, чтобы из военкомата уже увезли на учения. А зарплату третий день так и не платят. Как повлиять на работодателя? Что можно сделать, чтобы выплатили зарплату? Виталий Млечин: А, то есть с ним не рассчитались, получается, да? Зритель: Нет. И не собираются. Сказали, что нет денег. Виталий Млечин: Понятно. Спасибо большое. Есть какие-то рычаги? Дмитрий Кофанов: Ну, комментарий есть. Для начала – постановление Правительства, о котором я уже упоминал, 511-е. У нас собираются внести изменения в Трудовой кодекс, только вчера они были приняты в третьем чтении. Насколько я понимаю, сегодня будут передавать этот закон в Совет Федерации. Его приняли буквально за один день. И именно в этом законе отражена обязанность работодателя выплачивать заработную плату и все причитающиеся выплату на день, предшествующий дню приостановления трудового договора, в связи с мобилизацией работника. Этого нет сейчас в ТК. Это только появится. Правда, это действительно распространится на правоотношения с 21 сентября 2022 года. Комментарий очень простой. Вопрос невыплаты заработной платы в отдельных случаях может стать и уголовным преступлением, поэтому искренне рекомендую обращаться в данном случае в прокуратуру, которая должна решать эти вопросы. Отсутствие денег у работодателя не является уважительной причиной по невыплате. Виталий Млечин: Ну а с точки зрения логики? Если денег нет, то как их заплатить? Дмитрий Кофанов: По заработной плате есть такая статья в Трудовом кодексе, 236-я, в которой написано, что компенсация за задержку заработной платы выплачивается вне зависимости от вины работодателя. По поводу того, что нет денег заплатить. Я могу перейти уже немножечко в другую юридическую сферу. Есть такое понятие «предпринимательские риски». Если ты занимаешься бизнесом, открываешь компанию, нанимаешь людей, то ты должен понимать, что ты должен обеспечить их заработной платой, обеспечить их работой. Если ты не можешь, то наступает ответственность. Виталий Млечин: Нет, ну просто заработную плату обычно платят в какой-то конкретный день или два раза в месяц. А если человек не планировал? Дмитрий Кофанов: Нет никакой проблемы. Заработную плату могут начислить этому работнику в день выдачи заработной платы с выплатой дополнительной компенсации, по статье 236. Там будут копейки, если честно. Это 1/150 от ключевой ставки за каждый день просрочки. Это ни о чем. Виталий Млечин: Понятно. Ольга Арсланова: А расскажите, пожалуйста. Вот человек, который мобилизован, место за ним сохраняется? Зарплату ему, естественно, не платят в этом месте, ведь он не работает. Дмитрий Кофанов: Нет конечно. Ольга Арсланова: Но он получает выплаты, да? То есть он получает зарплату за свою службу. Дмитрий Кофанов: Но не от работодателя, к счастью. Ольга Арсланова: Не от работодателя. Дмитрий Кофанов: Да. Ольга Арсланова: Тем не менее, есть какие-то уже понятные механизмы, прописанные, как он ее будет получать? Когда он будет получать? Дмитрий Кофанов: Это вопрос, как говорится, к тому органу, к тому ведомству, которое заключает контракт или должно заключить контракт или иной документ, который обеспечивает эту выплату. Ольга Арсланова: То есть его новый работодатель. Дмитрий Кофанов: Это вопрос взаимодействия человека с государством. Ольга Арсланова: А его новый работодатель – это Минобороны. Дмитрий Кофанов: По сути – да. То есть когда мы говорим с вами про новую статью в Трудовом кодексе, которую как раз вчера и приняли депутаты в третьем чтении, то там же нет разграничения между людьми, добровольно ушедшими на военную службу, по контракту и людьми, которых призвали в связи с мобилизацией по призыву. Они обладают одинаковыми правами, одинаковыми плюс-минус обязанностями в отношении того же самого приостановления трудового договора. И, да, эта ответственность уже лежит на том органе, который осуществил соответствующий призыв или подписал контракт. Но как им будут платить… Ну честно, слушайте, 21 сентября. Я по контракту не служил, я не знаю. Ольга Арсланова: Но говорят, что вроде бы все должно быть в порядке. Помните, выплаты были от государства, единовременные выплаты. Приходят автоматически на карту. Ну, вроде бы такая процедура. Дмитрий Кофанов: Верю. Посмотрим. Ольга Арсланова: Посмотрим. Дмитрий Кофанов: Опять же, я верю в то, что будут перегибы. Ольга Арсланова: «А сколько людей у нас работают без трудовых книжек?» Вот с ними будет сложнее. Им рабочее место никто сохранять, вероятно, не будет. Дмитрий Кофанов: Ну, вопрос «серой» занятости. Я скажу так: сколько людей сейчас будет работать без трудовых книжек, которые уволились буквально вчерашним числом, лишь бы не получить повестку от работодателя. Я бы сказа наоборот: «серая» занятость возрастет, люди будут пытаться работать в «сером» поле, чтобы не попадать в поле зрения военкомата, если они захотят, например, уклоняться от призыва. Это ситуация, которая реальная, и никуда мы от нее не денемся. Виталий Млечин: Практический еще вопрос. Я думаю, очень многих вообще на самом делеон интересует.«Что будет человеку, если пришли аж несколько повесток, а он их из ящика не вынимал?» Дмитрий Кофанов: Этот вопрос немножечко не относится к сфере трудового права, поэтому я отвечу на него двумя словами… ой, двумя вариантами развития событий. В принципе, если мы говорим про общие нормы, правда, не связанные с взаимоотношениями государства и человека, а именно военкомат и повестка (это все-таки государство и человек), то если мы говорим, например, о других взаимоотношениях юридических лиц друг с другом, то если я кому-то направляю письмо по правильному адресу, то риск его неполучения лежит на адресате. И последствия наступают для второго лица не с момента получения, как написано в законе, а с момента доставки сообщения. Вот тот пример про суд, который я рассказывал, очень показателен. Если вам придет повестка в суд, не дай бог, и вы ее не достанете из ящика, а там написано: «Судебное извещение», – поверьте, заседание проведут без вас. И вы будете считаться извещенным, потому что будет информация, там будет статус «неудавшаяся попытка вручения». Поэтому формально неполучение корреспонденции не освобождает человека от ответственности. Если же мы говорим про то, что человеку не вручили повестку под подпись… И тут я уже говорю скорее как обыватель, а не как юрист, но юридическую часть я тоже, естественно, вставлю. У нас есть ответственность за невыполнение обязанностей по воинскому учету, которая лежит на гражданине, от 500 до 3 тысяч рублей. Ольга Арсланова: Это если не лично в руки, не расписался? Дмитрий Кофанов: Если человек не явился по повестке. Ольга Арсланова: Понятно. Надежда из Тверской области с нами на связи. Надежда, мы вас слушаем. Виталий Млечин: Здравствуйте, Надежда. Зритель: Здравствуйте. Вот у меня такая ситуация. У меня 24-го мобилизовали племянника. Сейчас успокоюсь. Он работает в питомнике в Московской области, учится от питомника в Тимирязевской академии. Скажите, пожалуйста, какие документы его предоставить, чтобы его не отчислили? Будет повестка являться весомым аргументом? У него сессия в ноябре. Виталий Млечин: Так он учится очно? Ольга Арсланова: Он очник? Зритель: Нет, заочно. Виталий Млечин: А, заочно. Понятно. Ольга Арсланова: Заочников мобилизуют. Дмитрий Кофанов: Ну да. Только очной и очно-заочной форме был предоставлена отсрочка. Ольга Арсланова: Спасибо, Надежда. Сейчас будем разбираться. Дмитрий Кофанов: Слушайте, ну конечно, ему надо предоставить все документы в вуз. Я не могу сказать, чем это закончится и как это закончится. Я знаю, что раньше люди восстанавливались после. Правда, не моя сфера деятельности. Это проблема общая, к сожалению. Это нельзя решить одним указом президента или одним законом. Для того чтобы урегулировать все сферы, нужно вносить изменения во множество законодательных актов. И с учетом нехватки времени, естественно, никто этим не занимался. Ольга Арсланова: Многого вопросов о детях. Нам, например, написала зрительница о том, что трое детей в семье, один ребенок – инвалид. Мама не работает, например. И что делать? Много таких сообщений. Что делать, если отец один воспитывает детей? А если не четверо, а трое? Потому что изначально говорилось, что не будут призывать только от четырех. Так вот, уполномоченный по правам ребенка в России Мария Львова-Белова вчера заявила буквально следующее, я процитирую: «Мы получаем много обращений с просьбой расширить бронь, включив в нее мужчин, несущих повышенную отцовскую нагрузку, тех, кто растит троих детей или воспитывает ребенка с инвалидностью. Эти просьбы по-человечески понятны и прорабатываются нашим аппаратом». Но, как я понимаю, пока от четырех, да? Больше никаких вариантов. Пока так. Дмитрий Кофанов: Пока – да. Но здесь я нахожусь с вами в абсолютно идентичной ситуации. Ольга Арсланова: Тоже вместе следим. Дмитрий Кофанов: Нет, я про другое. Я про трудовое право. Я, конечно, знаю фразу: «Ты же юрист, должен знать все». И знакомые так ко мне обращаются. Но все-таки, простите, уважаемые зрители, к сожалению, я ограничен в знаниях. Ольга Арсланова: Да, будем связываться, будем звонить. По поводу трудового права. Как сейчас работодателям себя вести, если они считают, что для их сферы нужна бронь? Вот они считают, что их отрасль – системообразующая. Дмитрий Кофанов: Вообще вопросы бронирования – они не новые, они должны были… эта работа должна была вестись раньше, должны были составляться списки по должностям, которые подавались в военкоматы, и принимались решения по бронированию определенных категорий должностей. То есть это не та вещь, которая делается за один день. То, что происходит сейчас, то, что происходило с IT-отраслью, когда у нас уже сформировали даже на Госуслугах соответствующий раздел, то, что было написано в средствах массовой информации, давали разъяснения, и как вы говорили, как коллега говорил про аэропорт в Магадане, – это действительно большие проблемы. В данном случае сейчас требуются обращения по аналогии с папами с детьми, для того чтобы было принято соответствующее решение. За один день это не решат. А, как вы понимаете, у тех же военкоматов наверняка есть и план, и никто туда не включен пока по бронированию, поэтому повестки будут разносить всем, кто включен. Вопрос воинского учета не новый, он начался не сейчас, он начался не в феврале, он вообще всегда был. Виталий Млечин: То есть каждый, условно говоря, сам за себя? Даже тот, кто… Дмитрий Кофанов: Работодатель. Виталий Млечин: То есть все-таки списки должен работодатель подать, не сотрудник? Дмитрий Кофанов: Конечно, конечно. Это работодатель, ну естественно. Каждый сотрудник считает, что он жизненно необходим для этой организации: «Все держится только на мне. Ну простите, без меня здесь все развалится». Конечно, работодатель принимает решение о критически важных должностях, во-первых, для его организации, а во-вторых, дело же не только в его организации, а в необходимости обеспечения деятельности страны и деятельности города. Виталий Млечин: А сотрудник как-то может узнать, он попал в этот список или нет? Дмитрий Кофанов: Ну, бронь дается сотруднику в том числе, насколько я знаю. Это вопросы воинского учета. Ольга Арсланова: Но не всем же, наконец я понимаю? Дмитрий Кофанов: Нет конечно. Нельзя написать: «Прошу обеспечить мне бронирование». Ольга Арсланова: Для всех. Дмитрий Кофанов: Такого не получится, да. Конечно, принимаются решения. И даже сейчас, когда мы говорим про IT-сферу, про которую много писали в последнее время, необходимо указывать, какой у тебя стаж и какие критически важные для отрасли функции в этой организации ты выполняешь. Есть некая общая норма. В общем, «незаменимых у нас нет», известная пословица. Почему без тебя не будет ничего не работать? Ольга Арсланова: Раз уж мы об IT заговорили, приглашаем к беседе партнера и директора компании «ИТ-Резерв», эксперта по информационным технологиям Павла Мясоедова. Павел Сергеевич, здравствуйте. Виталий Млечин: Павел Сергеевич, здравствуйте. Павел Мясоедов: Коллеги, здравствуйте. Ольга Арсланова: То есть тот самый работодатель в IT-сфере, которому сейчас приходится заниматься вопросами брони. Я правильно понимаю? Павел Мясоедов: Ну да, все абсолютно верно. Ольга Арсланова: Сложно? Виталий Млечин: Расскажите, как это работает, пожалуйста. Павел Мясоедов: Ну, здесь ответ на этот вопрос очень сильно зависит от того, какой компанией и насколько крупной вы руководите, потому что чем меньше IT-компания, тем больше она полагается на высококвалифицированный IT-персонал. И здесь, конечно, потеря одного сотрудника может привести к значительным сложностям. Но одновременно с этим обычно высококвалифицированный персонал более возрастной, плюс он уже более сориентирован в пространстве. На первый взгляд, что мы сейчас наблюдаем, частичная мобилизация касается такого персонала в меньшей степени. Что касается больших организаций, у которых значительное количество сотрудников – это так называемые джуниоры (это молодые люди, которые недавно закончили вуз или, что чаще бывает, перепрофилировались, или у них даже иногда вообще нет никакого образования, они во всех скилл-боксах учатся и начинают работать программистами), то там возможная… Ну, назовем это в данном случае так. Может быть, не совсем корректное слово, но смысл понятен. Там возможная утечка, то есть уход на фронт, на мобилизацию, может ощущаться значительнее. Но, опять же, надо понимать, что мобилизация – это новость достаточно свежая, и мы пока еще до конца сами не понимаем, как это будет работать. И не понимаем по двум причинам. Первое – потому что закон «О мобилизации» (уважаемый юрист сейчас в студии, наверное, ранее об этом говорили, я не слышал), закон достаточно старый, он не учитывает просто все какие-то реалии сегодняшнего дня. И государство в помощь IT-индустрии реагирует, соответственно, вводится определенные списки сейчас для IT-индустрии, для сотрудников при наличии образования профильного, которые не будут призываться. И, конечно, это движение навстречу IT-индустрии. Наша задача сейчас – просто синхронизироваться. Ольга Арсланова: Вот была информация о том, что айтишников не будут призывать, но только тех, у которых профильное образование. В Интернете тут же стали мемы появляться с Павлом Дуровым, который по образованию филолог, что ли, или что-то в этом духе. Насколько это вообще справедливо, как вам кажется? И значит ли это, что, по сути, бронь коснется очень малого числа сотрудников этой сферы? Павел Мясоедов: Есть такая сложность. И когда в первый момент заговорили о необходимости создания списка тех видов айтишников, которые будут бронироваться от мобилизации, как раз индустрия заговорила о том, что в силу того, что она молодая, многие люди не имеют профильного образования. Там действительно попадаются и филологи, и… Я сам изначально не айтишник по образованию, а финансист. Естественно, там попадаются самые разные люди. Но список был создан с учетом как раз этих комментариев индустрии. Просто надо понимать, что наличие образования – профильного, непрофильного, но главное, чтобы в списке этих разрешенных видов образования для брони, – соответственно, это профильное образование либо непрофильное образование, но разрешенное, плюс статус IT-сотрудника, он автоматически тебя не бронирует. Дальше действительно нужно обосновать то, чем ты занимаешься. И здесь существует такая смысловая часть. Если сотрудник действительно будет заниматься важными какими-то вопросами, то в этом случае в комплексе, да, ему будет предоставлена бронь. Виталий Млечин: Павел Сергеевич, а скажите, пожалуйста, все-таки как это практически будет применяться? То есть если на каждого сотрудника надо обосновать, почему он бронироваться, если в компании, не знаю, сотни, а то и тысячи человек, потом этот список надо передать в военкоматы. А вообще кто-то читать это будет? Есть ли такая возможность вообще прочитать все эти обоснования на каждого человека и как-то их зафиксировать? Павел Мясоедов: Это будет делаться не так. Уже первый регламент, как будет осуществляться бронирование сотрудников, написан и опубликован. Это будет осуществляться в том числе через сайт Госуслуги, именно согласно конкретной форме, чтобы там не было потока сознания отдельных индивидуумов. Там есть конкретная форма, где вы отвечаете на конкретные вопросы. Соответственно, согласно этой форме будет помечаться то, чем занимается этот сотрудник. Уже это будет отсортированная информация, а дальше будет приниматься решение. Но здесь момент еще лежит в плоскости менеджмента. То есть если мы возьмем какую-нибудь предположительную компанию (я не буду называть ни в коем случае название компании), то есть какая-то компания А, и у нее не очень хорошо построен менеджмент, но у нее полторы тысячи сотрудников, то, да, вероятно, у нее может быть большое количество IT-сотрудников, которые если не липовые, то по факту просто свои штаны протирают на рабочем месте. И обосновать в случае нынешней ситуации, чем они занимаются, будет менеджерам просто очень сложно. То есть сама жизнь, получается, приведет к тому, что ненужные сотрудники, если их, соответственно, призовут, пойдут на мобилизацию. Если это компания с хорошим менеджментом или это более маленькая и организованная компания, которая относится к среднему бизнесу, да даже мой бизнес, например, то такого рода компании очень четко понимают, чем занимается какой-то сотрудник. И я не думаю, что для них будет большой проблемой обосновать и объяснить, что он делает. Ольга Арсланова: Но вы сейчас уже с какими-то тонкими моментами, сложностями столкнулись? Ну, с учетом того, что ваша отрасль одна из первых получила такую возможность – забронировать сотрудников. То есть у вас уже наверняка какой-то опыт накопился? Павел Мясоедов: Если можно, я отвечу на ваш вопрос, но только с маленьким таким лирическим отступлением, просто для понимания. Сейчас очень многие люди реагируют (я просто услышал несколько таких оценок) болезненно: «Почему именно IT-индустрии предоставляются отсрочки?» Вот здесь просто сразу хочется объяснить. У нас сейчас идет действительно очень серьезное санкционное давление от международных IT-компаний. Буквально вчера или позавчера Windows остановил обновление нашей операционной системы. И это происходит повсюду. Все офисные пакеты сейчас блокируются, их работа в России и так далее. И на айтишников сейчас ложится достаточно весомая задача. А IT сейчас везде, в любой крупной компании – от завода до просто каких-то ребят-юристов, которые работают где-то за кулисами. И сейчас на айтишников ложится задача – все это импортозаместить в безумно короткие сроки. Это будет действительно очень сложно, но это более или менее реально, если, опять же, все мобилизуют свои силы. Поэтому именно в первую очередь заговорили о брони для IT-индустрии, потому что просто безвыходно. Если сейчас IT-индустрия уйдет на фронт, то мы потеряем везде, в том числе в ВПК и ОПК. Говоря про нюансы, пока до конца не знаем. Мы реагируем на ситуацию. Главное – сейчас очень четко понятно, что государство идет навстречу. Никаких решений сгоряча не принимают. И даже наш комментарий от IT-индустрии о том, что нельзя ограничивать бронь специалистами, у кого специальность профильная, он был услышан, и нам, соответственно, расширили этот список видов образования для человека, который получает бронь в IT-компании. То есть мы сейчас в диалоге, мы в диалоге. И это самое главное в такой ситуации. Виталий Млечин: А были случаи, что вы посчитали сотрудника ценным, а, соответственно, в военкомате где-то не согласились с этим и все равно мобилизовали? Ольга Арсланова: «Он ценный, но для нас. Он для нас ценнее». Дмитрий Кофанов: Я не хочу говорить за всю индустрию. Я думаю, что здесь прямая корреляция с размером компании. Там мало средних компаний. Все-таки, наверное, у нас люди того профиля, у которых нет предыдущего военного бэкграунда. Но, опять же, все-таки говорю в первую очередь за свою компанию. Нас не касается первая волна. То есть мы скорее это делаем по правилам, чтобы быть прозрачным для государства, чтобы в случае каких-то эксцессов было понятно, что все-таки все нормально, мы забронированы в этом плане. А что касается больших компаний, то у них, наверное, могут быть какие-то сотрудники, которые подпадают под первую волну мобилизации сейчас. Надеюсь, как и все мы, последнюю, я думаю. Но там сложнее, там сложнее. И там, наверное, могут быть какие-то эксцессы. Но, насколько я слышал краем уха, компаниям, из которых забирали сотрудников по спорным причинам, получалось их потом вернуть обратно. То есть там нет совсем каких-то, знаете, узколобых людей, с которыми невозможно вести диалог. Все-таки диалог сохраняется с государством. Ольга Арсланова: Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Павел Мясоедов, партнер и директор компании «ИТ-Резерв», эксперт по информационным технологиям, был с нами на прямой связи. Ольга Арсланова: А ведь действительно очень много было возмущения: «Почему айтишники?» Даже аргумент, что подготовить такого специалиста – это большие затраты. Дмитрий Кофанов: Я даже не сомневаюсь, что эти возмущения будут вне зависимости от того, в какой сфере будут приниматься эти решения. Но, справедливости ради, я полностью солидарен с Павлом и по поводу споров, что было. Слушайте, если мне не изменяет память, вчера опубликовали новый раздел на сайте Госуслуги, где можно писать заявление. Вчера. То есть что произошло за эти 24 часа – я пока не знаю. Да и указу о мобилизации – ему неделя. Я понимаю, что сейчас нет времени на раскачку, но говорить о статистике, о реальных вещах, тем более о каких-то судебных решениях ну просто невозможно. И та вещь, которую я сейчас всем говорю: в настоящее время очень сложно ссылаться на законы, на реально старые постановления 90-х годов и 2000-х годов – просто потому, что они сейчас не работают. У нас решения принимаются гораздо быстрее, чем требуется для принятия законов, поэтому и приходится выпускать соответствующие постановления. Ольга Арсланова: Тоже вопрос. Не знаю, насколько о труде, хотя, в общем, тоже. Священнослужитель – вот такая деятельность у человека. Дмитрий Кофанов: Есть такая. Ольга Арсланова: И что ему делать, если пришла повестка? Я про такие случаи еще не знаю, но вот пишет зритель: «Если пришла повестка, а вера не позволяет мне брать в руки оружие?» Дмитрий Кофанов: В кино видел. Во-первых, как минимум у нас все-таки еще есть право на альтернативную гражданскую службу. Написать соответствующее заявление, отдать его представителям военкомата, наверное, можно. Будет ли оно рассмотрено и будет ли принято решение о направлении на альтернативную гражданскую службу – я сказать не могу. Ольга Арсланова: Вроде бы были заявления о том, что сейчас в условиях мобилизации альтернативная служба недоступна. Дмитрий Кофанов: Возможно. Виталий Млечин: Да, такие заявления точно совершенно были, что альтернативная служба в таких условиях неприменима. Спрашивают нас: «Какие документы выдаются для предоставления работодателю?» Вот как это действительно устроено? Дмитрий Кофанов: В законопроекте (ну, еще раз, я думаю, он законом станет не сегодня, так завтра) прописано, что приостанавливается трудовой договор на основании (и это самая странная вещь) заявления работника и копии повестки либо контракта с органом власти, с которым он заключен. Вот этого достаточно для того, чтобы договор был приостановлен. И у всех, естественно, возник вопрос: какое заявление? И все же боятся, что заберут за день, и все. Поэтому это скорее проблема для работодателя, а не для работника, поскольку в законе прописали, что запрещено прекращать трудовой договор в связи с призывом на военную службу работодателем, вне зависимости от наличия или отсутствия заявления. Они должны именно издать приказ о приостановлении трудового договора с работником. Повестки достаточно, копии повестки, которая предоставляется работодателю. Ольга Арсланова: Сейчас работодатели, наверное, осаждают вас? Много очень непонятных ситуаций. Дмитрий Кофанов: Ну, много вопросов. Опять же, эти вопросы же решаются в течение одного-двух дней. Это было очень показательно – например, эти изменения в Трудовой кодекс, которые вчера приняли сразу во втором и третьем чтении. Так же не бывает, чтобы за один день в Думе прошел закон в трех чтениях. Просто взяли другой законопроект, который был в первом чтении еще в апреле подготовлен. Он, в принципе, не имел никакого отношения к мобилизации, к воинскому учету, но он был о внесении изменений в трудовой кодекс, и его приняли в первом чтении. И говорят: «А давайте мы добавим в этот же законопроект под тем же номером еще несколько статей, ну, правки». И внесли правки. И это механизм, позволяющий принять закон гораздо более быстро. Ольга Арсланова: Да. Причем с ним действительно получилось быстро. А, насколько я понимаю, с кредитами, с каникулами – там немножко посложнее? Дмитрий Кофанов: Я так понимаю, там есть споры с банками. Ольга Арсланова: Да. Дмитрий Кофанов: Кто будет за все платить? За чей счет банкет? Ну да. Ольга Арсланова: Тоже планировали в трех чтениях, но пока не получилось. Дмитрий Кофанов: Пока, как говорят, не получилось. Сегодня они говорили, обещали, но я не знаю, чем это закончится. А по поводу работников. Единственное, что еще надо понимать: конечно есть дополнительные обязанности и у работников. Это касается ситуации, когда период их мобилизации закончится. В общем, они должны предупредить о выходе обратно не позднее, чем за три рабочих дня. И еще один вопрос: работодатель получает новые основания для увольнения сотрудника, который после окончания контракта не вернулся через три месяца. Виталий Млечин: А какое-то подтверждение самому мобилизованному с работы, что все-таки место за ним сохраняется, что он в принципе там работает, работал? Ольга Арсланова: Гарантии какие-то. Дмитрий Кофанов: Для того чтобы человека уволить, необходимо издать приказ об увольнении, который дается сотруднику под роспись. Работодатель не имеет права издавать этот приказ. С учетом запрета на увольнение в связи с призывом, который у нас появился, и появился уже в постановлении Правительства, я не могу себе представить, по какому основанию работодатель будет увольнять этого сотрудника. Ольга Арсланова: «Освободите АПК, а то похудеете», – написали нам из Краснодарского края. Понятно, что многие отрасли сейчас претендуют на право бронировать сотрудников. С нами на связи владелец фермерского хозяйства «ЭкоДеревушка» Сергей Балаев. Сергей Валерьевич, здравствуйте. Сергей Балаев: Да, добрый день. Виталий Млечин: Здравствуйте, Сергей. Ольга Арсланова: Нужна вашей сфере возможность бронировать сотрудников? Сергей Балаев: Слушайте, наверное, в каждой сфере должно быть желание и охота бронировать сотрудников, но в сельском хозяйстве все так, как у всех. В общем-то, многие уже пошли по мобилизации. Даже, в общем-то, какой-то закон выходит о том, что те фермеры, которые получили грант и уходят по мобилизации, могут или же расторгнуть этот договор по гранту. Если ты потратил деньги и ушел на фронт – ну, значит, так получилось, ты ничего не должен дальше исполнять. Но у нас же еще очень много в стране просто предпринимателей, не только фермеров, на которых держится одно предприятие. Если он уходит, и, может быть, у него один человек, может быть, два, а может быть, нет никого, то тут, наверное, есть какие-то вопросы. А как же с налогами? А как остановится? Что будет? А так все люди, которые занимаются сельхоздеятельностью, идут так же, как все. В общем-то, ничего особого здесь нет. Ольга Арсланова: А это для отрасли как – вредно/не вредно? Как вам кажется? Ничего страшного? Сергей Балаев: Ну вы поймите, для любой отрасли, конечно, с учетом того, что у каждого предприятия, не только сельхоз, у любого завода, у любого кафе вечно нехватка работников… И когда мне говорят, что в стране безработица, все производственники просто над этим смеются, потому что они везде ищут работников. Конечно, для каждого работника… для каждого предприятия, потерявшего двух-трех человек во время спецоперации, они ушли на фронт, конечно, кем-то надо менять. Но представьте, что сейчас 41-й год, а мы тут рассуждаем: а вот надо/не надо? А как будет – тяжело/не тяжело? Всем будет тяжело. Всем надо, в общем-то, брать себя в руки и каким-то образом производить. Ведь вся страна должна работать. Кроме тех, кто на фронте, должна вся экономика быть мобилизационной. Ну, мы по-другому все немножко должны делать. Я понимаю, юристы свои, в общем-то, законы рассказывают: так неправильно, здесь неправильно. Но выхода нет. Выхода нет. И всем нам надо сплотиться, объединиться, в общем-то. Кто-то, кто дома остается, шить для тех, кто уходит, что-то покупать, доставать, чтобы люди, которые будут находиться во время боевых действий на позициях, чтобы они хотя бы чувствовали, что те, кто остался здесь, мы вместе, мы рядом, как бы одна общая часть народа. Ольга Арсланова: Сергей Валерьевич, но в вашей сфере тогда как это должно выглядеть, переход на эту мобилизационную экономику? Бесплатно производить продукцию, отдавать часть населению? Или как? Сергей Балаев: Вы знаете, я думаю, что мои коллеги очень много на протяжении всех этих месяцев и так помогали фронту. Действительно, может быть, что-то надо делать и бесплатно. Почему бы и нет? Ну, во всяком случае, как происходит сейчас? Задираются цены. Мы покупаем для бойцов квадрокоптеры, бронежилеты. Ну посмотрите, что случилось с ценами. Здесь срочно надо разбираться, потому что до такой степени… Ну ладно, я не понимаю, нехватка, потому что цеха работают круглосуточно. Но когда так цены взлетают – ну, это уму непостижимо! Вот в моей сфере… У меня должны были приехать ученики, были расписаны дни. Многие из них написали: «Мы не можем теперь приехать, потому что у нас на предприятии столько-то человек забрали. Мы просто не можем вырваться на обучение». И нам надо их заменять как-то. Каждая сфера будет страдать. Сельхоздеятельность тоже будет страдать, тем более у нас людей очень сильно не хватало, в общем-то. Ну, все равно, а что делать? Слава богу, знаете, основное количество урожая собрано, особенно зерновые. Ну, не все собрано, да. Например, окончательный мой сбор будет где-то до 20 октября. Почему так долго? Потому что весна была очень холодная. Сейчас дожди идут. До 20 октября, например, мы свое уберем. Ну, пшеница, зерновые собраны. Свекла будет собираться, конечно, еще и морозы будут, свекла будет собираться. Так было всегда. Ну что делать? Надо работать. Будем работать. Будем усиленно работать. Будем меньше спать, в общем-то, стараться. Ну а что делать? Ольга Арсланова: Держитесь! Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо. Ольга Арсланова: Владелец фермерского хозяйства «ЭкоДеревушка» Сергей Балаев. Заодно узнали подробности работы агропредприятий, когда что собирают. Возвращаемся к вопросам наших зрителей. У вас еще десять минут есть для того, чтобы нам позвонить в дневном «ОТРажении». В вечернем мы продолжим отвечать на ваши вопросы. Но все-таки не откладывайте. Виталий Млечин: Много вопросов! Ольга Арсланова: Интересуются, по WhatsApp нам написали: «А можно брать работников на место мобилизованных?» Дмитрий Кофанов: Да, конечно. Ольга Арсланова: Нужно. Дмитрий Кофанов: Это стандартное основание для заключения срочного трудового договора, для замены временно отсутствующего работника. В законе никогда не было написано, по какой причине он отсутствует. Ольга Арсланова: Но здесь будет так, как с женщинами в декрете? Дмитрий Кофанов: Ничего нового, да. Ольга Арсланова: Надо понимать, что рано или поздно тебе придется это место покинуть, да? Дмитрий Кофанов: Да, скорее всего. Виталий Млечин: Вот смотрите: «Повестка пришла работодателю, а у него 40 сотрудников. Куда их девать?» Вот таких вопросов много. Дмитрий Кофанов: Это самый интересный вопрос! Причем мне он тоже интересен. Я не знаю, как с этим будут работать дальше. Одно дело, когда мы говорим про повестку генеральному директору. Здесь у меня вопросов меньше, потому что генеральный директор – это, по сути, должность. Новый человек назначается генеральным директором и продолжает работать. Действительно, я слышал эти истории про «передайте бизнес другому». А 40 сотрудников – это, наверное, все-таки бизнес, в котором есть возможность найти другого управленца. А когда мы говорим про индивидуального предпринимателя, у которого в штате пять человек и которому пришла повестка, а он отвечает не только за себя, а еще за пятерых человек в штате, которым он должен платить заработную плату, то он ничего с ними не может сделать. А дальше… Я, конечно, понимаю, что юристы лишнее говорят сейчас, тем не менее. Военнослужащий не может вести предпринимательскую деятельность. А с момента, когда меня призывают, не дай бог, я не могу быть индивидуальным предпринимателем. Но, как вы понимаете, времени для того, чтобы я утратил статус индивидуального предпринимателя (а я должен подавать соответствующее заявление), мне никто не дает. Поэтому, еще раз, это вопрос того, что просто не успели принять еще все законы, регулирующие текущую ситуацию. Не могу сказать, что это нормально, но с учетом ситуации… Мы последние три года так живем. Виталий Млечин: А каким мог бы быть выход из этого положения? То есть точно так же – приостанавливать этот статус индивидуального предпринимателя? Дмитрий Кофанов: Ну, это необходимо прописывать просто для разных категорий. Это нельзя ограничить просто – работники и мобилизация. Мы говорим только про статус работника. Мы не говорим про статус работодателя – физического лица, который есть в законе. В общем, естественно, что для начала просто залатали то, что видно в первую очередь. Потом это будет, я подозреваю, доделываться. В какие сроки – я не знаю. Должны ли это сделать? На мой взгляд, да. Но это действительно огромная проблема для всех отраслей, правда. А можно я не буду страдать? Извините, просто так говорю. Ольга Арсланова: Можно. «Работник пришел на работу с повесткой. Повестка на 4 октября, – судя по всему. – Пожелал сам трудовой договор расторгнуть вот прямо сегодня по соглашению сторон. Как поступить? Уговорить остаться не удалось. На остальных сотрудников, так как программа бухгалтерская не обновлена, пока делаю неявку в связи с исполнением государственной службы. Правильно ли я делаю?» Ну, понятно волнение. Дмитрий Кофанов: Это прекрасно! «Программа не обновлена», – я много раз слышал. Первое. Соглашение сторон предполагает согласие двух сторон, и работник не может на этом настаивать. Вы можете просто сказать «нет» – и в этом случае договор не может быть прекращен. Второе. Он может уволиться по собственному желанию, но работодатель вправе заставить его отрабатывать две недели, до 4 октября времени хватит. Хотя я не знаю мотивацию работника. Что касается выполнения государственных обязанностей, то под это понятие скорее подпадают военные сборы, в соответствии со статьей 170 Трудового кодекса, и у них есть своя кодировка. Поэтому вы вправе сейчас для табели учета рабочего времени придумывать свою кодировку для приостановления действия трудового договора, и никакого нарушения в ведении табеля в данном случае не будет. Ольга Арсланова: Все понятно. Астрахань пишет нам: «Пусть генеральные директора тоже идут защищать Родину. Ну и что, что генеральные?» Вот так. «Что делать? У меня ООО. И всего двое сотрудников. Пришла повестка». Ну, это то, о чем мы говорили. Дмитрий Кофанов: Да, это то, о чем я сейчас задавал вопрос. Ольга Арсланова: Да, да, да. Звоните, пожалуйста, еще есть немного времени, буквально несколько минут. Если хотите – звоните. Если хотите – пишите эсэмэсочки. Виталий Млечин: По поводу отчетности вопрос тоже, собственно говоря. Если человек, опять же индивидуальный предприниматель, мобилизуется, ему же как-то надо отчитываться, это же совершенно явно. Дмитрий Кофанов: Я про это и говорю. То есть принять решение одновременно по всем законам сразу – это физически было невозможно. Я ни в коей мере не хочу сейчас здесь никого обвинять. При принятии какого-то существенного закона всегда либо впоследствии, либо сразу выходит так называемый закон-спутник о внесении изменений в отдельные законодательные акты, которые затрагивают постановления Правительства, приказы министерств и федеральные законы, на которые содержатся ссылки в этом законе. Это долгая работа, и ее за один день сделать физически нельзя, просто невозможно. Но, еще раз, мы это видим с 2020 года, это с момента пандемии. Тогда же тоже принимались решения, в том числе в трудовой сфере, за один день: о нерабочих днях с сохранением заработной платы, о том, работать или не работать, куда девать отпуск. Все то же самое. То есть, с точки зрения именно юридической, кадровики стали людьми закаленными и привыкшими. Ольга Арсланова: А тоже сейчас такой стресс-тест, в том числе и для всех систем документации? Вот повод программу бухучета обновить вдруг внезапно. Дмитрий Кофанов: Как говорит судебная практика: «Нас не интересует, почему ваша система не обновилась». Вопрос отчетности и всего остального – это вопрос облегчения жизни работодателю. Очень многие вещи продолжают вестись на бумаге. Электронный документооборот, по крайней мере в сфере трудовых отношений, – это лишь право работодателя, а не его обязанность. И далеко не везде он внедрен. Ольга Арсланова: А сейчас что-то изменится? Дмитрий Кофанов: С прошлого года электронный документооборот, по крайней мере, появился в законе. Это было очень хорошее нововведение. Правда, с учетом того, что его не сделали обязанностью, а сделали правом, далеко не все на него переходят. Но это общий скептицизм нашего населения к электронным и информационным системам. Я думаю, многие помнят, что такое электронная трудовая книжка, с какой ненавистью все не хотели на нее переходить: «Оставьте нам бумажную!» Виталий Млечин: Кстати, это немножко странно. Удобнее же с электронной. Дмитрий Кофанов: Логика, по крайней мере логика, которую слышал я от многих, звучала следующим образом: «А вдруг с базой данных Пенсионного фонда что-то случится? Я тогда покажу трудовую книжку – и мне восстановят стаж». Я всегда пытался объяснить, что если с базой Пенсионного фонда что-то случится, то, возможно, и книжка не поможет, потому что данных о начислении взносов в базе данных не будет, ничего никому не докажете. Ну, я говорю, это общий скептицизм, он есть. Ольга Арсланова: Понятно, что об этом мы уже поговорили, но все-таки вот еще одна конкретная ситуация, человек просит алгоритм: «ООО, я директор, учредитель. В штате пятеро. Передать производство некому. А существуют обязательства перед физическими и юридическими лицами в виде займа и действующие контракты. Как быть?» Вот поэтапно – что делать? Искать человека, которому можно будет передать? Из этих пятерых, видимо, да? Что делать? Дмитрий Кофанов: Ну, я говорю, я не могу нормально ответить на этот вопрос, понимая ситуацию. А отвечать на него так, как правильно юридически, честно, мне не хочется. С точки зрения того, можно ли это юридически все описать – конечно, можно. Только это проблему не решит. Я просто думаю, что в дальнейшем у нас будет дополнительный механизм проработан, который уже действовал с начала… ну, не с начала, а с февраля этого года. Это вопрос по мораторию на исполнительное производство, на штрафы, на кредиты. Это то, что сейчас как раз говорится пока про ипотечные кредиты, но в том числе и обязательства между юридическими лицами. Например, мораторий есть и сейчас о невозможности исполнительного производства со стороны банка. Банк не может взыскать деньги самостоятельно с работодателя, например, по исполнительному листу, это может сделать только пристав. Поэтому, я думаю, в дальнейшем эти льготы будут расширяться, в том числе по невыполненным обязательствам. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Виталий Млечин: Юрист по трудовому праву Дмитрий Кофанов был у нас в гостях. Мы максимально постарались ответить на ваши вопросы. Пишите нам, пожалуйста, а мы будем специалистам их адресовать.