Ольга Арсланова: Сейчас время рубрики "Личное мнение". Вот о чем будем говорить: дело в том, что депутаты приняли в первом чтении законопроект о повышении НДС. Напомним, что совсем недавно премьер-министр Дмитрий Медведев сообщил, что правительство планирует повысить ставку НДС с нынешних 18% до 20%, это приведет к дополнительным доходам федерального бюджета. Бизнес уже отреагировал, заявил, что рост НДС наименьшее зло; глава РСПП Александр Шохин сказал, что деловое сообщество справится. А вот справится ли население, большой вопрос, и если да, то какой ценой? Об этом мы прямо сейчас и поговорим с нашим гостем: у нас в студии доцент Высшей школы финансов и менеджмента РАНХиГС Дмитрий Тихонов. Дмитрий Николаевич, здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Дмитрий Тихонов: Добрый день. Ольга Арсланова: Мы понимаем, что пока это только первое чтение, но тенденция примерно ясна, скорее всего, будет принято это повышение, видимо, к нему уже нужно готовиться. О каких сроках можно сейчас говорить? Когда это произойдет? Дмитрий Тихонов: Ну если мы возьмем всю нашу законодательную конструкцию, то, наверное, со следующего года мы уже этот повышенный НДС увидим. Если мы будем говорить о логике документов, то логика такая, что у нас вообще есть Налоговый кодекс, есть закон о бюджете на текущий год, собственно, динамика всей налоговой политики и налогового законодательства отражается в документе Минфина, который называется "Основные направления налоговой политики", сейчас это на 3 года идет. Они были написаны, сообщество их знает, знают финансисты, налоговики, юристы, все знают эти направления, кто интересуются. А некая интрига была внесена майским указом президента, указ №204, это где-то 20 страниц текста, где написано, какой должна стать наша страна через 6 лет. Вы помните, уровень бедности должен быть улучшен, все должны жить более 80 лет и так далее. И вот на эту программу, соответственно поскольку она майская, в бюджете, который был принят давным-давно, месяцев 8-9 назад, естественно, этих денег не было. Мы знаем, что президент к своим майским указам – и к этому, и к прошлому – относится вполне серьезно, он не шутит, когда он каким-то образом стимулирует выполнение своих указов. И собственно, на этот указ нужны деньги, и НДС – это самый, скажем так, легко отслеживаемый налог, поэтому понятно, что правительство хочет взять деньги в том числе у населения. Юрий Коваленко: А если забегая вперед спросить: когда все будет хорошо, когда всех денег будет хватать, вернут НДС, или это уже необратимый процесс? Ольга Арсланова: У нас хотя бы когда-нибудь возвращали отвоеванное? Дмитрий Тихонов: Нет, ну смотрите, если мы будем говорить именно о ставках налогов, то есть о нагрузке, то мы находимся в не самой плохой ситуации. В Юго-Восточной Азии явно лучше, чем у нас, а у нас явно лучше, чем в Европе, причем существенно лучше. Все вы знаете, что от повышения ставки подоходного налога правительство отказалось, но напоминаю, что во Франции 50% ставка подоходного налога, в США 48.5% (верхняя, конечно, ставка подоходного налога), поэтому сами ставки не очень велики, собственно, 20% НДС вот этом самом всего-навсего общеевропейская ставка, если мы берем какие-то близкие для нас страны, то это… И сказать, что это будет смертельно для бизнеса или населения, если честно, то нет. Ольга Арсланова: Но тем не менее всегда, когда сравниваем нашу налоговую базу с европейской, вспоминаем о доходах, вспоминаем об условиях для ведения бизнеса, вспоминаем об уровне вообще, процентном соотношении малого и среднего бизнеса у нас и у них и понимаем, что вот здесь мы немножко не дотягиваем. Наш бизнес действительно готов к этому, и мы не увидим банкротств, мы не увидим снижения эффективности, качества работы? То есть это действительно ни на что не повлияет, вы считаете? Дмитрий Тихонов: Понимаете, вы когда говорите о банкротствах, я вам могу назвать цифру: в прошлый год Арбитражный суд Московской области порядка 40 тысяч дел о банкротствах из где-то 120 тысяч, то есть это очень много… Ольга Арсланова: Со старым НДС. Дмитрий Тихонов: Это я не к тому, что со старым НДС, это в той экономической ситуации. Поэтому сказать, что именно следствием банкротства будут повышения налогов, наверное, нет, скорее все-таки здесь общая экономическая ситуация, которая не блестящая. В этом смысле ситуация не могу сказать, что очень хорошая, здесь можно поговорить о гораздо более важных вещах. Дело в том, что начальник ФНС отчитался, что собираемость налогов возросла в 2017 году по отношению к 2016-у на 20% – вот этот, скажем, доложенный успех такого, скажем, очень диалектического свойства. Потому что это, с одной стороны, явно решена административная задача, видимо, решена очень хорошо, а с другой стороны, возникает вопрос, как же вы планировали, поскольку цифры инфляции и роста экономики вы точно знали до процента. И если у вас рост налоговых доходов на порядок отличается от роста экономики, на порядок, в 9.5 раз, если посчитать, то, наверное, это как-то странно, то есть для меня вот это вот такой… Просто недавно начальник ФНС докладывал президенту, это вот какая-то совсем недавняя информация, вот это вызывает некие сомнения. Здесь, понимаете, даже не так сейчас важна… Когда вы говорите, что же будет для бизнеса, – не так важно вот это вот маленькое увеличение ставки одного налога, как то, что администрирование становится очень жестким, скажем, переходит тонкие красные линии, если честно. Ольга Арсланова: А что это значит? Вы говорите, что администрирование становится очень жестким, – это что значит? Раньше можно было где-то скрыть, недоплатить, а теперь не получится? Или новые методы? Дмитрий Тихонов: Да, первый прямой ответ на ваш вопрос, – да. Дело в том, что вот основные направления налоговой политики – это мнение Минфина, то есть мнение господина Силуанова, уважаемого человека, экспертного специалиста. Всегда и налоговая, и Минфин подчеркивали, что они разделяют плохих налогоплательщиков и хороших: хорошим мы должны помогать, а плохих давить. Там употребляются такие более качественные термины, но общий смысл такой, увеличивать с них собираемость налогов. Но если мы говорим, что рост доходов налогов возрастает на 20%, то получается, задевает уже не только плохих, но уже и хороших. Допустим, сейчас такая очень яркая тема, вы в Интернете найдете массу ссылок на пресечение налоговыми органами такой операции, как дробление. Часто пресекая плохих, пресекают и хороших, я вот о чем говорю. И в этом смысле совсем благонадежный, добросовестный налогоплательщик может получить сильно по голове просто потому, что какая-то часть его законных действий похожа на какие-то иные действия, а вот это уже проблема, потому что судиться, попадать под выездные проверки не очень кому-то хочется. Но я могу напомнить, поскольку налоговую тему отслеживаю более 20 лет, совсем недавно результаты выездной налоговой проверки были 5 миллионов рублей в среднем по стране, это несколько лет назад, а сейчас 15 миллионов. 15 миллионов рублей… Я понимаю, что это для какого-то бизнеса не сверхбольшие деньги, но это уже и не маленькие деньги. Просто если выезжает выездная налоговая проверка, то вот этот результат почти гарантирован. Наверное, это уже есть давление на бизнес. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о профите. 620 миллиардов рублей в год дополнительный доход федерального бюджета – насколько можно этим цифрам верить? Ну и самый популярный вопрос от наших зрителей – кто эти деньги увидит в итоге? На что они пойдут? Дмитрий Тихонов: 600 миллиардов, скорее всего, так и будет. Собственно, я думаю, коррекция, которую мы увидим, как аналитика 2019 года на 2018-й покажет, что эти цифры похожи. То есть в этом смысле и Минфин, и казначейство считают достаточно точно. Где мы их точно увидим, я не могу сказать, потому что, напоминаю, указ президента №204 вообще, по-моему, из 12 пунктов на 20 страницах. Начинается с лет жизни, то есть мы должны жить столько-то. Я, допустим, сильно занимаюсь эффективностью и производительностью труда, это пункт 9-й, там же есть и жилищные какие-то вещи, и здоровье, и та же производительность труда – вот на эти направления правительство должно потратить эти деньги. Ну и напомню, что в соответствии с указом президента в начале осени правительство должно дать, скажем, план, схему реализации указа Владимира Владимирович Путина. Юрий Коваленко: 600 миллиардов, как мы уже говорили, небольшие деньги для государства, но и не маленькие в целом. Это в принципе можно перекрыть какой-либо один из пунктов бюджета. Эти деньги растекутся по всем этим пунктам либо целенаправленно уйдут куда-то в одно место, и мы четко увидим реальный положительный эффект от этого? Предположим, они уйдут в образование либо еще куда-то, либо они осядут в каком-нибудь очередном стабилизационном фонде и мы будем знать о том, что они где-то есть, но где, мы не будем знать. Дмитрий Тихонов: Понимаете, вы задаете один из самых таких сложных, длинных и с неясным ответом вопросов об эффективности бюджетных трат. Потому что как только повышаются налоги, у любого налогоплательщика возникает вопрос, как вы наши деньги тратите с учетом… Ольга Арсланова: …и как вы за это отчитаетесь. Дмитрий Тихонов: Да. Вопрос… То есть очередное уголовное дело в отношении работников Министерства культуры? Мы устали от этого, наверное. Я не имею ничего к министру культуры, избави меня господи, он патриот, но все-таки у нас там и космодром, и губернаторы, и так далее. Это отдельный вопрос, наверное, он все-таки не совсем ко мне. Я думаю, что скорее всего они уйдут на какой-то, скажем, проект во исполнение указа президента. Почему? Потому что и в самом указе написана программа проектного плана, и в упоминавшемся мною ранее документе "Основные направления налоговой политики" также заложен проектный принцип. То есть государство сейчас как бы не размазывает, вы спрашивали, тонким слоем, наверное, нет; будут вот такие несколько проектов, на них нужно столько-то денег, вот эти деньги в какую-то часть и пойдут туда. Ольга Арсланова: Давайте о том, что интересует всех наших зрителей, которые сейчас пишут на SMS-портал, – что это значит для потребителя, насколько вырастут цены, где это будет наиболее ощутимо? Очевидно же, что эти 2% как минимум будут перекладывать на нас. Дмитрий Тихонов: Ну смотрите, дело в том, что я самого текста еще не видел, текст, наверное, будет доправлен на последнем четвертом чтении в Федеральном собрании. Скорее всего, у нас все-таки будет такая же сложная ситуация, как и сейчас. Это я все к чему говорю? Что у нас есть ставка и 18%, есть и меньшая ставка; соответственно, меньшая ставка касается социально значимых вещей, отдельных видов продуктов. Ольга Арсланова: Но вроде бы на них и не планируется пока повышать. Дмитрий Тихонов: Да, я вот о чем говорю. То есть из этого мы можем с вами какой вывод сделать? Продовольствие, видимо, совсем незначительно повысится, то есть оплата вами вот этой вот металлической тележки, с которой вы заходите в крупный магазин, останется приблизительно той же. А вот то, что касается, видимо, промышленных товаров, скорее всего, вот это повышение налога будет транслировано нам всем, небольшое повышение цен, скорее всего, неизбежно. Ольга Арсланова: Но первыми заявили о том, что могут вырасти цены, представители рынка недвижимости, по-моему, производители автомобилей, некоторые мебельные фабрики, которые сказали, что у них там сырье подорожает, по-моему, туристические агентства, но у них там еще своя головная боль, онлайн-кассы обязательные с июля, то есть тут не поймешь, какой вклад больше. Вот вы как оцениваете именно перспективы роста цен в этих сферах, действительно стоит там ждать, или они просто сейчас оправдывают ростом налоговой нагрузки вообще свое желание повысить цены? Дмитрий Тихонов: Понимаете, НДС является налогом с оборота. Там, где этот оборот есть, за исключением меньших ставок, он и будет повышен. К сожалению, есть небольшой, но все-таки он здесь будет, мультиплицирующий эффект. Почему? Одна компания повысит НДС на 2%, продаст другой компании, которая повысит. Вроде бы там должен быть зачет, но насколько это будет, непонятно. То есть я к чему говорю? Может быть и повышение цен чуть-чуть более, чем на 2%. Опять скорее это будет на промышленных товарах, особенно там, где, скажем, очень строгая ситуация с договорами, с счетами фактурными, с чеками, то есть там, где, скажем, наш бизнес уже точно не может увернуться, где все официально абсолютно оформлено, там скорее всего вот это повышение все-таки состоится. Но повторюсь, не в рамках того, что была цена 100 рублей, а стала 102 рубля, а может быть 100-101.5 рубля, приблизительно так. Юрий Коваленко: Но получается, что инфляция у нас не вырастет, а цены немножко вырастут, да? Ольга Арсланова: А как такое возможно? Дмитрий Тихонов: Понимаете, вы в тонкие некие сферы вторгаетесь. Дело в том, что если честно, Минфин, как бы это сказать, играет с цифрами, я бы так сказал аккуратно. Самый легкий пример, который будет понятен всем: у нас речь идет о федеральном бюджете, федеральный бюджет на 2017 год, на 2018 год, сейчас они у нас все профицитные, несмотря на кризис. Но когда мы говорим о федеральном бюджете, а дефицит федерального бюджета составит проценты от ВВП. Давайте я совсем на бытовой язык переведу: мы с вами говорим, что мы с вами будем пить по 100 граммов, но это составит экономию от 5 литров, то есть речь приблизительно такая. Поэтому здесь есть, скажем, некая игра, но тоже такая же игра: экономика выросла на 2%, а ВВП вырос с 93 до 97 триллионов рублей. Я как математик с первым образованием не совсем понимаю, как 93 в 97 на 2%, но вот это у нас написано в наших федеральных законах, в которых установлены бюджеты. Ольга Арсланова: Но тут разные подсчеты идут от разных людей по поводу возможного вклада в инфляцию. В частности, господин Силуанов заявляет, что вклад роста НДС может составить 1.5%, а Кудрин говорит, что там 0.4%. Кто ближе к истине? Я, правда, не очень понимаю, как в конечном итоге это все равно отразится на нас, 1.5% или… Сейчас-то у нас рекордно низкая инфляция, тем не менее люди жалуются на рост цен. Но тем не менее если даже оперировать вот этими цифрами, кто ближе к истине? Дмитрий Тихонов: Понимаете, два крайне уважаемых человека… Ольга Арсланова: Спорить с ними очень сложно. Дмитрий Тихонов: Я напомню, что господин Кудрин в какое-то время считался лучшим министром финансов мира. Говорить, что не прав вице-премьер первый правительства, мне вообще не с руки. Ольга Арсланова: Конечно. Дмитрий Тихонов: Но мне кажется, все-таки где-то цифры ближе к 1.5%, хотя, может быть, не 1.5%. И почему еще она может быть не такая большая? Все равно, что бы мы ни говорили, у нас теневая экономика есть, а соответственно, теневая экономика дает наличные деньги, где вот этого повышения никакого не будет. И как бы это ни странно было, в период больших кризисов наличие теневой экономики иногда демпфирует, сглаживает какие-то макроэкономические показатели, здесь у нас, слава богу, пока кризиса нет, дай бог, что не будет еще несколько лет, но вот теневой рынок снижает вот это увеличение. Ольга Арсланова: Есть вопросы, мнения наших зрителей, давайте их послушаем. Московская область, Валерий на связи. Здравствуйте, Валерий. Зритель: Здравствуйте. Я вашему оператору уже задавал вопрос, я его повторю дословно. В прессе, в частности, в телевизоре часто сообщается о том, что Силуанов (это Силуанов сообщает), что денег в стране очень много…, денег очень много. Резервный фонд, в частности, газета… сообщает, когда он… Ольга Арсланова: Так, Силуанов говорит, что денег много. Зритель: Повышение НДС… В принципе так думается, что это опять на Резервный фонд. А что будет делать правительство, когда народ – а это тоже ни для кого не секрет – окончательно обнищает, в кармане останется две копейки? Это не долгосрочные планы, а сиюминутные. Ольга Арсланова: Понятно, Валерий, просто очень плохо вас слышно, очень плохо слышно, но я расслышала. Дмитрий Тихонов: Я, честно говоря, ничего… Ольга Арсланова: Значит, идея Силуанова, что у нас очень много денег, с одной стороны, с другой стороны, покупательная способность населения снижается, скорее всего эта мера, если я правильно поняла Валерия, будет не последней. Что еще можно ожидать? На чем еще захотят заработать в правительстве? Просто вот многие пишут о том, что хорошо хоть пока НДФЛ не тронули, но ключевое слово здесь "пока". Дмитрий Тихонов: Ну смотрите, очень важная вещь во всей нашей экономике и в бюджетном процессе – это бюджетное правило, которое было выработано еще при прошлом министре финансов. Оно о том, что если цена нефти будет свыше какого-то показателя, условно Х, то все, что выше Х, идет в наши отдельные фонды, которые не тратятся сразу. Соответственно, сейчас цена этой отсечки, если я правильно помню, я могу чуть-чуть ошибиться, где-то 40.8 долларов за баррель. Ольга Арсланова: То есть ниже уже не прогнозируется ситуация. Дмитрий Тихонов: Да. Но опять же бюджет-то сверстан исходя из этого показателя, а мы видим, читаем на Яндексе и где-то еще, что нефть-то существенно дороже. Юрий Коваленко: 78 долларов 3 цента. Дмитрий Тихонов: Да-да, она 76-78. И поэтому уже по году понятно, что цена не будет 40 долларов, она точно будет, даже если она упадет несколько, немного после увеличения на 1 миллион тонн добычи, все равно она… Ольга Арсланова: Так естественный вопрос: какая нужда еще увеличивать налоговую нагрузку на кого бы то ни было? Потому что в любом случае это будет нагрузка на физические лица. Дмитрий Тихонов: Нет, нужда какая? Дело в том, что подсчеты затрат, которые должны быть затрачены на указ президента, не 600 миллиардов в год, а где-то 1 триллион в год. А кто-то говорит, что вы осторожно пишите 1 триллион, может быть, 1 триллион 200 миллиардов. Поэтому вопрос, где еще это взять. Плюс давайте еще честно скажем, у нас же достаточно сложная бюджетно-налоговая система и по отношению к центру и нашим многочисленным субъектам федерации, а в субъектах федерации у нас далеко не самая лучшая ситуация, там долгов-то много, потому что в кризис у нас профицитных субъектов федерации не больше 20, остальные 60 хотят деньги, если у них нет денег, они занимают, а потом в какие-то годы нужно отдавать. То есть эта проблема тоже имеет какой-то свой вес. Ну и я сейчас скажу, может быть, неприятную вещь или какую-то некрасивую, я осторожно скажу. Есть Конституция нашей страны, она принята аж в 1993 году, она говорит, что мы социальное государство. Так вот если мы социальное государство, у нас по идее подоходный налог должен быть ступенчатым. Ольга Арсланова: То есть прогрессивным. Дмитрий Тихонов: Да. Очень правильно, что… Ольга Арсланова: Что же в этом неприятного? Дмитрий Тихонов: …вторая ступенька должна быть существенно выше, чем средняя зарплата, минимум в 2 раза. То есть условно в Москве 80 тысяч средняя зарплата в месяц, мы начинаем повышать налог, только если у человека 160 или более; в Казани 70 тысяч, 140 соответственно. Ольга Арсланова: То есть региональная специфика должна учитываться. Дмитрий Тихонов: Да, то есть мы учитываем специфику, мы явно закладываем больше. Но с учетом, что у нас есть у людей достойных, наших замечательных предпринимателей состояния в 14-17-18 миллиардов долларов и доходы за год 600-800 миллионов долларов, мне представляется для социального государства, изымать из этого нужно все-таки не 13%, это мое мнение как специалиста. Ольга Арсланова: Тем более что такой опыт в передовых, как принято говорить, в европейских странах опробован. Дмитрий Тихонов: Подоходный налог там явно является большим относительно в их полном сборе налогов, чем это у нас. И кстати, обещали нам увеличить подоходный налог… Давайте уж совсем неприятную вещь скажу: уже лет 8 или 10 в Госдуме лежат два законопроекта, то есть они существуют физически, где есть ступенчатая система подоходного налога 7-13-20, а другой 13-20-30, то есть отряхнуть пыль можно в любой момент. Юрий Коваленко: Так все же вернутся ли еще раз к вопросу прогрессивной шкалы, или это уже отметено и вряд ли будет? Ольга Арсланова: Ну если 8-10 лет лежит… Дмитрий Тихонов: Нет, ну пока, пока, наверное, нет. Мы же еще одну вещь: мы в мае месяце слышали Силуанова, что налоги повышаться не будут, извините, я лично слышал. Я рассчитываю, что все-таки… Юрий Коваленко: Слышать и видеть… Дмитрий Тихонов: Ну это да, к сожалению. Юрий Коваленко: А кстати, еще телезрители спрашивают, возможен ли теперь возврат НДС, если так правительство хочет забрать побольше процентов с НДС? Дмитрий Тихонов: В каком смысле возврат? Юрий Коваленко: Ну возврат НДС при определенных торговых операциях и прочих. Дмитрий Тихонов: Нет, ну он же у нас и есть… Понимаете, там есть ряд деталей. С одной стороны, бюджет говорит, что он это быстро сделает; с другой стороны, по Москве, допустим, этот процесс задерживается на 2 квартала. Юрий Коваленко: А в регионах? Дмитрий Тихонов: В регионах все зависит от того, регион богатый или бедный, как ни странно, в богатых лучше возврат НДС идет. То есть там есть какие-то детали, ну уж не знаю, московские налоговики любят говорить так: "Мы вам все вернем в конце года", – это такая странная вещь, но именно, наверное, потому что много платежей НДС, в конце года есть некие деньги, за счет которых можно возврат осуществлять. А так у нас же есть льготы, экспорт в конце концов есть, при экспорте у нас большая льгота по НДС. Ольга Арсланова: Послушаем Алексея из Петербурга, проверим связь. Алексей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Слышно хорошо. Говорите, пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Вот вы сейчас только что говорили про налог на НДФЛ, прогрессивный налог. Если хотя бы они… ввести прогрессивный налог на физических лиц, то можно было бы, наверное, взносы в Пенсионный фонд сделать хотя бы линейными. Потому что сейчас у нас те, кто зарабатывают больше 1 миллиона и 21 тысячи в год, платят только 10%, а все, кто меньше, это основная масса населения, платят 22%. Так вот здесь вот несправедливость явная, все должны платить хотя бы линейно и в Пенсионный фонд, то есть за них работодатели должны перечислять. Как вы считаете, поддерживаете мое мнение? Ольга Арсланова: Спасибо. Дмитрий Тихонов: Ну вот некая эта формула, что человек, который много-много зарабатывает, с суммы превышения над неким заработком начинает платить меньше, – это мировая практика. Ольга Арсланова: То есть не в абсолюте, а по соотношению. Дмитрий Тихонов: Да, именно в соотношении. Просто если он будет условно зарабатывать 100 миллионов и из них будет платить, как вы сказали, 22% и доживет до наших, видимо, уже 65 лет, то, наверное, ему точно не выплатят всех тех денег, которые он внес, вернее, которые налоговый агент внес за него, его работодатель. Насчет справедливости вы правильно сказали, там сейчас много всякой несправедливости, тема сложная. Но я минимум про одну такую несправедливость скажу: если нам сейчас пенсионный возраст доведут до 65 лет, то по идее на каком-то возрасте для женщин и на каком-то возрасте для мужчин нам должны снижать ставку пенсионного вот этого налога, чтобы был смысл у работодателя брать "ветеранов", старше меня или моих лет, чтобы был экономический смысл это делать. Пока этого нет. Поэтому вот вопрос, как все это считается, обсуждается сейчас. Ну и давайте честно скажем: Россия могла сделать приличную пенсионную реформу, в конце 1990-х гг. она почти хотела сделать, персональные решения были отдельных товарищей не делать ее такую сильную. Собственно, мы получили что получили, в этот год у нас будет притирка, потому что не до конца понятно, что же будет у нас с нашей пенсионной схемой, системой в следующие годы. Юрий Коваленко: Есть версия у многих экономистов о том, что нынешняя политика правительства о, сектор зарабатывании денег для государственных нужд похоже на то, что деньги нужны вчера, то есть нам срочно нужно на что-то прямо вот сейчас. То есть невозможно было разработать программу, которая позволила бы заработать эти деньги за год или два, то есть деньги нужны прямо сейчас, то есть очень жестко и очень даже не дозированно, а по максимуму. Дмитрий Тихонов: Вот знаете, некая доля правды есть в вашей реплике, но не вся. Объясню. Уже точно не скажу, сколько лет назад, может быть, 7, может быть, около того Минфин перешел к трехлетнему планированию бюджета и затрат. Собственно, логика Минфина была абсолютно обоснованной, они что говорили? Все крупные инвестпроекты, вся крупная оборонка, вся крупная логистика, все крупные заводы не могут быть посчитаны в плане на 1 год. Мы понимаем, что инвестиционный цикл крупного завода 4.5 года, его невозможно за 3 года… Может быть, в Японии возможно, у нас нет. И поэтому надо планировать надолго. Поэтому мы на какое-то малое время, года 3 назад, временно отошли от 3-летнего планирования, потому что был чистый кризис, было непонятно, откуда взять деньги, но сейчас уже 1.5 года мы вернулись к 3-летней такой системе планирования, иногда нужны деньги, и вот этот вот НДС скорее вашу позицию делает правильной. Но в целом по большим программам Минфин делает 3-летние планы, 3-летние прогнозы и так далее. Ольга Арсланова: Вот у нас многие зрители вспоминают Китай и утверждают, что Китай снижает налоги для стимулирования экономики, якобы те результаты по росту ВВП с этим тоже связаны, потому что не душат налогами. Почему мы не берем с них пример, спрашивают наши зрители. Экономика у нас развивается явно медленнее. Дмитрий Тихонов: Коллеги, я сейчас, может быть, скажу очень субъективную точку зрения, это не академическая точка, не политическая, личная моя, что все-таки у нас сейчас консервативное финансовое правительство, у него задача не потерять. Наверное, Силуанов с очень высокой вероятностью эту задачу выполнит, собственно, наш Минфин вот эти кризисные годы хорошо прошел, на самом деле хорошо. Были фонды, мы в тяжелое время имели деньги на траты государства. Но насчет развития, мне кажется, что задачи развития не очень отражены в бюджете… Ольга Арсланова: Может, они и не стоят пока, кто знает. Дмитрий Тихонов: Да, я не могу… В конце концов, президент только-только стал опять новым президентом, значит, новые программы только появились, вот этот указ, повторюсь, самый важный о стратегических задачах только 7 мая появился. Честно говоря, даже если мы возьмем работу Белого дома как основного органа по наполнению этих программ, вы понимаете, программы на 600 миллиардов, на 500 нельзя сделать за 2 месяца, это все равно какое-то время займет. Наверное, опять же к осени их сделают, тогда мы с вами все увидим, включая и пенсионную реформу, включая и налоги. Ольга Арсланова: Нет, просто людей тоже можно понять, это естественная реакция человека даже, может быть, не очень хорошо знакомого с какими-то экономическими законами, с экономической теорией: когда у бизнеса плохо идут дела, когда в целом люди беднеют, вдруг любое налоговое ужесточение воспринимается в штыки. Ведь может быть, если бы была некая либерализация, то мы бы в итоге чуть позже, но заработали бы больше благодаря тому, что бизнес мог бы работать более активно и зарабатывать, покупательная способность людей увеличилась бы. Дмитрий Тихонов: Под это же нужна какая-то там глобальная экономическая идея. Я не знаю, как ее назвать, у нас же сейчас стимулируется несырьевой экспорт как отдельная большая задача, но, наверное, к этой задаче должны быть еще какие-то подложены задачи, под которые мы даем либерализацию, чтобы эти задачи выполнились. Грубо говоря, мы все с вами осенью увидим, есть ли эти задачи, насколько они обоснованы, хороши ли, достижимы. Честно говоря, у меня сейчас даже нет какой-то аналитической базы, на которой я что-то могу сказать. Наверное, хорошо бы уменьшить налоговое бремя, но любой из нас с вами налогоплательщик и налога на имущество, и подоходного налога, и так далее, его оплата нас не может радовать, это абсолютно понятно. Юрий Коваленко: То есть налоги снижаться в любом случае не будут даже когда наступят тучные годы? А тучные годы впереди не так уж и… Ольга Арсланова: О тучных годах остается нам мечтать. Юрий Коваленко: …реально смотрятся, если вы говорите о том, что до кризиса осталось несколько лет дай бог. Ольга Арсланова: Да, кстати, очень интересно, вышло же предупреждение "Bank of America", он предупредил об угрозе повторения кризиса 1998 года, речь идет о глобальном надвигающемся кризисе. У нас 1998 год вообще травма родовая, мы помним, что происходило в стране в это время. Пришло время бояться, действительно нас ждет кризис невиданный доселе, как вам кажется? Юрий Коваленко: Стоит ли копить? Ольга Арсланова: Вообще как воспринимать вот эти прогнозы? Дмитрий Тихонов: Вы какие-то такие прямо системно тяжелые вопросы даете. Ольга Арсланова: Люди боятся дефолта очередного, это все просто. Дмитрий Тихонов: У меня маленькие ответики, причем маленькие ответики, я думаю, правильные. Вот один из таких хороших, правильных ответов – это очень-очень давно американцы приезжали, 1995 год или даже раньше, и учили финансам начальным в том числе и финансам человека предпринимателя. Я вот до сих пор помню, более 20 лет назад это было, что всегда имей сумму полугодового дохода, она тебя спасет если что. Поэтому пункт 1… Ольга Арсланова: "Это нереально", – сразу пишут наши зрители, мы не можем накопить такие деньги. Да, хорошо, в теории хорошо. Дмитрий Тихонов: С другой стороны, вы поймите, хорошо, для разных классов, может быть, это звучит. Второе: к сожалению, та схема, которая у нас была (мы кладем деньги на депозит), сейчас не очень работает. Давайте честно скажем: в "Сбербанке" депозит 4.5%, а выдают они, пардон, под 12.5%, это хорошее предложение. Значит, "Газпромбанк" где-то 6%. Я сейчас никого не рекламирую, избави меня бог. То есть 5-5.5% вы можете получить, это уже тоже не является каким-то источником. Ольга Арсланова: Это просто чтобы дома не лежало. Дмитрий Тихонов: Если вы… Вот я вам честно могу сказать – я прихожу в какие-то европейские банки по каким-то делам, мне говорят: "Да, у нас ставка по доллару 0.75% в год, но если вы с предправления банка договоритесь, вам повысят до 0.9%". Поэтому вопрос, если мы боимся чего-то, мы не можем накопить какой-то нал, кэш, то куда вкладывать, тоже не очень понятно. Ну и, допустим, по рынку недвижимости, если мы сидим сейчас с вами в московском регионе, извините, цена жилой недвижимости в московском регионе скорее падает, чем растет. И тогда мы понимаем, что кэш мы не можем, депозиты не очень красивые, в недвижимость не можем. Тогда вопрос, в чем вообще хранить. У меня нет какого-то явного ответа на этот вопрос. Ольга Арсланова: Но знаете, как это звучит? Даже если этот кризис и будет, даже если будет что-то похожее на дефолт, а чего делать-то, как реагировать? – что так у нас ничего нет, что так. В общем, какая разница? Можно не готовиться даже. Дмитрий Тихонов: Нет, есть и позитивы какие-то. Позитив какой? Допустим, в среде макроэкономистов ходит такой анализ, что удар кризиса 1998 года в процентах был, падение производства около 10%, уж извините, я точно не помню, а уже 2008-й около 4%. Я к тому, что мы уже более-менее адаптировались. Второе, что упоминаемая мною теневая экономика тоже имеет свой минус, как мы статистику считаем, как мы на нее воздействуем, как мы регулируем, но тем не менее наличие теневой, она выживает в любое время, этот спрос живой. Соответственно, наши бабушки, извините, тушенку складывали, гречку и в тяжелые годы были готовы пережить. Собственно, мои родители и родители моей жены, мы какие-то запасы сейчас доедаем, это были запасы 1998 года, не то что доедем, находим иногда. Поэтому вот это тоже, возможно, придется применять. Но вот сказать, что сейчас есть какие-то явные предпосылки для большого кризиса, который еще сильнее отразится у нас, пока их, наверное, нет. Ольга Арсланова: Спасибо, что обнадежили. Напоминаю, это была рубрика "Личное мнение", у нас в гостях был Дмитрий Тихонов, доцент Высшей школы финансов и менеджмента РАНХиГС. Спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо. Дмитрий Тихонов: Спасибо большое.