Дмитрий Востриков и Иван Меркулов. Рост цен на продукты: что и на сколько подорожает?

Богатые продукты. О дорожающих продуктах говорим сегодня в нашей большой теме. Логисты, поставщики продуктов и ритейлеры уже предупредили Дмитрия Медведева о росте цен. Виновными названы бензин, НДС и плохой урожай некоторых культур. Насколько сильным будет подорожание и стоит ли запасаться едой впрок?

Ольга Арсланова: Совершенно верно – это наша главная, большая «Тема дня». Не бензин, так продукты: в России скоро могут вырасти цены на продовольствие.

Петр Кузнецов: Договорившись с нефтяниками, правительство остановило подорожание бензина, но это привело к проблемам на смежных рынках.

Ольга Арсланова: И вот теперь транспортные компании, розничные сети и поставщики продовольствия предупредили правительство о росте розничных цен. На него они вынуждены пойти из-за скрытого повышения цен на топливо, им нефтяники пытаются компенсировать потери из-за официальной заморозки.

Петр Кузнецов: Затраты на топливо в среднем, давайте посмотрим, занимают не менее 30% в себестоимости услуг профессиональных автоперевозчиков, а из-за ужесточения корпоративных программ в ноябре эти расходы выросли в среднем на 30%. В результате цена транспортных услуг может вырасти минимум на 10%, что скажется и на розничных ценах на товары, предупреждают правительство логисты, поставщики продуктов и ритейлеры, целая группа предупреждает.

Ольга Арсланова: Как сообщил Росстат, за первую неделю декабря цены в среднем по стране и так выросли на 0.25%, по сравнению с ноябрем инфляция ускорилась почти в 2 раза. Цены на базовые продукты растут немного быстрее инфляции: яйца дорожают в 20 раз быстрее инфляции, огурцы в 40 раз, мясо кур, сосиски, сардельки, масло, сахар, хлеб, макароны, гречневая крупа и рис дорожают примерно вдвое быстрее официальной инфляции.

Петр Кузнецов: А я вновь о ноябре: именно в этом месяце аналитический центр при правительстве опубликовал свой прогноз роста цен в 2019 году. Так вот, по их мнению, больше всего подорожает сахар (на 11%), молоко и хлеб вырастут в цене примерно на 6%, свинина на 4%. Дело в том, что что увеличатся затраты на их производство. Расходные материалы подорожают на 2%, это уже из-за новой ставки НДС.

Ольга Арсланова: Сегодня в дневном эфире программы «Отражение» исполнительный директор Национального союза экспертов в сфере транспорта и логистики Ольга Федоткина объяснила, почему цены на товары повседневного спроса будут расти.

Ольга Федоткина: Конечно, ключевым является рост заказа на топливо у транспортных операторов непосредственно, которые кроме как на заказчика, на потребителя не могут никуда его переложить, это увеличение. Сейчас при внешней, видимой относительной стабильности розничной цены ГСМ баланс затрат в цепочке… Это неизбежно давит на транспортные затраты и среди них на розничные цены товаров. Очевидно, это оказывает влияние на все сектора экономики, просто так или иначе группа питания является лишь одной из составляющих, хотя она наиболее значима с точки зрения восприятия общества.

Петр Кузнецов: Это дневной эксперт по телефону, а в студии у нас в дневной части был Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Он говорил в том числе о вмешательстве государства в рост цен на продукты, нужно ли это делать по аналогии с вмешательством в рост цен на нефтепродукты.

Георгий Остапкович: Вот это будет еще страшнее, если допустят регулирование цен. Уже такие позывы исходили из Госдумы, что давайте на 20, 30, на самые необходимые товары (хлеб, молоко, масло). Но только мы сделаем этот шаг, через 3 месяца будет, что давайте на 40-50, через полгода 100 и дальше. Что произойдет? Сначала, может быть, ситуация немножко наладится, а дальше… Это тоже все проходили, это, в общем-то, социалистический метод. Через полгода, месяцев через 7, начнутся перебои не в Москве, а где-нибудь в Верхней Пышме или в Нижних Мамырях: дефицит этого, дефицит того, и это будет нарастать как ком. И в конце концов через год-полтора скажут: «Нет, давайте отпустим снова». Но ситуация уже дай бог, если она вернется к сегодняшней, она может еще даже ухудшиться. Это дефицит, это теневой рынок, это нелегальные продажи, то есть со всеми… Весь мир уже все проходил.

Ольга Арсланова: Ну а сейчас мы продолжаем эту тему, будем вместе разбираться, чего нам ожидать в ближайшее время. Приветствуем наших гостей в этой студии: исполнительного директора ассоциации «Руспродсоюз» Дмитрия Вострикова, – здравствуйте.

Петр Кузнецов: Здравствуйте.

Дмитрий Востриков: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: И президента Национальной ассоциации производителей и поставщиков региональных продуктов Ивана Меркулова, – добрый вечер.

Петр Кузнецов: Добрый вечер.

Иван Меркулов: Добрый вечер.

Петр Кузнецов: Расскажите нам, пожалуйста, почему все-таки этот нефтяной, бензиновый удар приходится на продукты? То есть какую долю топливо занимает в себестоимости товаров, чтобы мы понимали?

Дмитрий Востриков: Ну в себестоимости, естественно, по-разному, это зависит от категории продуктов питания. Допустим, в растениеводческой отрасли оценки экспертов где-то 12-14%; если мы говорим про картофель, это 14-16%; мясной рынок оценивает топливную составляющую примерно в 4%. То есть во всех по-разному, но топливная составляющая везде есть.

Причем в этих оценках неизвестно еще, как эксперты считают, потому что мы понимаем, что для того чтобы просто собрать, увидеть хлеб на полке, мы сначала должны распахать на зиму поле, потом весной уже его засеять, потом провести некоторые обработки средствами защиты растений, для того чтобы сохранился, вырос урожай, не был поеден вредителями, потом уже идет только уборка, потом перевозка на склады напольного хранения либо на элеваторы, потом с элеваторов он перемещается на мукомольню, с мукомольни на хлебное предприятие, где уже выпекается хлеб, и потом он развозится по магазинам. То есть везде в этой цепочке есть как бы итерации автомобильных перевозок.

И естественно, к дизтопливу… Кстати, вот даже весной дизтопливо подорожало практически в 2 раза, больше, чем бензин, а вот это основной топливный ресурс, который используется перевозчиками, а бензин больше для городов, для легкового транспорта.

Петр Кузнецов: Ну и по этой цепочке все равно, когда мы говорим о конечном продукте, все равно вот эти проценты теряются, теряются и теряются, и вот вы обозначили 4%, 10%, – это же не так много, чтобы говорить о резком скачке цен на продукты.

Дмитрий Востриков: Естественно, да. У нас просто получается, что 2019 год характерен тем, что само по себе, допустим, повышение цен на бензин вроде как незаметно, но это все равно плюс к себестоимости предприятия. Сейчас как бы застабилизировали на заправках, поползли корпоративные тарифы; как было правильно сказано, в основном логисты – это собственно корпоративные заказчики, крупные предприятия, которые перевозят.

Ольга Арсланова: А они поползли, потому что нефтяники все равно не могут не поднимать эти цены? Им нужно вернуть эти деньги?

Дмитрий Востриков: Ну я думаю, что в коммерческом мире все равно прибыль и какая-то компенсация доходов, если договорились. Но нефтяникам проще, у них есть акциз, они могут с правительством договариваться: вы с нас чуть-чуть снимаете налоговое бремя, мы за счет этого держим цену, получая норму прибыли. Допустим, на продовольственном рынке, что эксперт говорит, если ограничить на продукты питания, у нас нет акциза, у нас нет этого запаса. То есть при условиях того, что доходы населения, к сожалению, не растут последних 3 года, уже предприятия пищевой промышленности многие исчерпали все ресурсы оптимизации работы с ингредиентами, удешевления состава продукта.

Петр Кузнецов: Хотя ВВП растет.

Дмитрий Востриков: То есть дальше мы в некоторых местах упираемся просто в банальную безопасность продуктов питания, а эту черту просто нельзя переходить ни в коем случае.

Ольга Арсланова: Иван, скажите, пожалуйста, что здесь мы видим? Это определенный шантаж со стороны ритейла, со стороны логистов?

Петр Кузнецов: Заигрывание какое-то?

Ольга Арсланова: Или это естественный ход событий, это естественное последствие каких-то нерыночных мер со стороны правительства, попытки вмешаться в рынок?

Иван Меркулов: Ну мы видим здесь и простую логику жизни, связанную с тем, что все-таки инфляцию никто не отменял, с одной стороны, и так или иначе мы будем видеть удорожание продуктов питания, и топливо является одним из тех факторов, который, безусловно, как уже было сказано… Представьте себе, до 20% в стоимости определенных категорий продуктов может играть топливный ресурс, до 20%, это напрямую влияет на стоимость. Плюс ко всему надо понимать, что с 2019 года включается еще один очень важный фактор, который имеет отношение к НДС, повышение НДС, который совершенно, мне кажется, незаметно прошел в нашем обществе под эгидой того, что началась большая кампания, связанная с пенсионной реформой, и общество как-то в целом упустило момент, связанный с тем, что, казалось бы, незначительное повышение с 18% до 20%, тем не менее экспертно с уверенностью можно говорить о повышении стоимости продуктов питания на полках в диапазоне 5-7%.

Петр Кузнецов: Это уже с января или ближе туда, к весне?

Иван Меркулов: Причем это произойдет достаточно… С какими-то категориями продуктов это может произойти скачкообразно, но я думаю, что в данном случае ритейл проявит мудрость и несколько сдемпфирует эту ситуацию, растянет это месяца на 3-4, чтобы это не было, знаете, как утром люди приходят, одна цена, завтра приходят – уже на все категории продуктов другая цена…

Петр Кузнецов: Ну да, 1 января.

Иван Меркулов: Это будет шок, некий такой социальный взрыв, поэтому это будет мягко, потому что где-то еще старые поставки, где-то еще складские запасы и так далее.

Петр Кузнецов: К весне то есть?

Иван Меркулов: Но это тоже фактор, связанный с повышением цены.

И, наверное, надо тоже четко понимать, что третьим фактором все равно являются рыночные условия, в которых находятся производители. Соответственно, где-то, в тех категориях продуктов, где мы изначально сегодня полностью своим производством обеспечены – будем рассматривать, например, курицу – понятно, что мы видим некоторую динамику стоимости белка на полке. Бывают моменты, когда у нас даже курица падает в цене, бывает, когда она растет, но это сильно зависит уже от рыночной конъюнктуры, связанной с тем, каким образом такая категория, как курица, например, взаимодействует с другим своим белковым конкурентом или соседом, например, индюшка. Индюшка вырастает, она тоже хочет продаваться, ей надо тоже заходить со своей некой ценой, и тут уже борьба за потребителя идет, и это тоже может влиять на некую стоимость. Но в целом тренд очевиден: к сожалению, надо понимать, что нам как конечному потребителю в магазинах непосредственно надо видеть медленное, плавное удорожание продуктов питания.

Петр Кузнецов: Но смотрите, но у нас же при этом агросектор продолжает хорошо развиваться, у нас инфляция 5-6%, это никак не сдерживающие факторы, не поможет это?

Иван Меркулов: То, что мы как государство имеем вектор, связанный с тем, чтобы удерживать инфляцию в определенном диапазоне, конечно же, это очень хорошо. Но то, что только незначительной частью категорий продуктов питания на сегодняшний момент мы самообеспечены внутри, как курицей, например, это не имеет отношения к той же говядине; с другой стороны, мы уже практически обеспечили себя с точки зрения свинины или картофеля. В этих категориях ценообразование, его динамика будет более устойчива; в тех категориях, где мы сами себя не обеспечивали, оно также будет подвержено в том числе и внешним факторам.

Петр Кузнецов: Хорошо, но при этом не совсем понятно, почему в кризис дорожают отечественные продукты, отечественные товары, ведь это же происходит.

Иван Меркулов: Как непонятно? Мы только что с вами проговорили основные факторы, связанные с тем, почему это происходит. Топливо подорожало? – подорожало, вызвало скачок.

Ольга Арсланова: А тут неважно, отечественное или не отечественное.

Иван Меркулов: Неважно. НДС подорожал? – неважно, отечественный или не отечественный, мы имеем добавку к цене. Инфляция идет? Бизнес-план же надо выполнять.

Ольга Арсланова: Да, вот нам зрители как раз пишут: «Конечно же, продукты дорожают уже сейчас. А что вы хотели? Дорожает бензин, НДС, поднимается «Платон», рыба в связи с дорогим топливом для траулеров», – из Архангельска нам пишут. Ну и, конечно же, главная боль наших зрителей – цены растут каждый месяц на какой-то определенный процентный пункт…

Иван Меркулов: …а зарплаты, увы…

Ольга Арсланова: …а зарплаты остаются в лучшем случае теми же.

Петр Кузнецов: Надежда из Омска к нам присоединяется по телефону.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Здравствуйте, Надежда, слушаем вас.

Зритель: Здравствуйте. Очень хорошая у вас программа.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Зритель: Я что хочу сказать? Спуститесь с небес на землю. Вот товарищ сейчас выступал. Я хочу сказать, что даже куры, а яйца та же курица несет. Вот, предположим, у нас магазин совершенно недалеко был, месяца полтора назад яйцо стоило 23 рубля с копейками, потом стало 42 рубля, сейчас уже 49.90, но это только в этом магазине. А в «Магните» 73 рубля, на рынке 59, 68, вот так вот. Хлеб «Урожайный» пшеничный стоил 30 рублей, сейчас стоит 36 рублей. Все буквально это делается через день, через два, через три. А сейчас нас еще ожидает повышение проезда… На что мы жить должны? Как вы думаете? НДС – это все прекрасно, мы понимаем, мы люди умные, не безграмотные, но во всяком случае…

Ольга Арсланова: …но в магазин мы все ходим и видим цены.

Зритель: Да. Ермолина… Вот у нас магазин в Тюмени тоже, я человек небогатый, покупала сосиски «Классические» (они прикопченные) 174 рубля, через неделю они стали стоить 184 рубля, сейчас они стоят уже 201 рубль. А на другое уже и рассчитывать не приходится.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Да, ситуация действительно очень сложная, потому что недавно был опрос, мы это обсуждали на этой неделе, что в лучшем случае треть расходов уходит на еду, и это притом что, пожалуй, еда является первым, на чем можно сэкономить. Из регионов нам писали, что половина уходит.

Дмитрий Востриков: Треть, да. Я хотел сказать, что это очень скромный подсчет, потому что…

Петр Кузнецов: Ну да, это, наверное, ближе к центру.

Дмитрий Востриков: …это ближе к 50%, по некоторым регионам до 60%. То есть это уже…

Ольга Арсланова: Ну для сравнения, в европейских странах 9-10%, максимум 15% дохода.

Петр Кузнецов: Это как? Что будет дальше, если продукты еще будут прибавлять?

Дмитрий Востриков: Ну здесь, вы понимаете, мы говорим о том, на что мы не можем повлиять, потому что НДС действительно прошел незаметно, хотя, собственно, мы предупреждали, что НДС – это налог, который платится по всей цепочке…

Петр Кузнецов: Нет, даже если вы предупреждали, как народу подготовиться?

Дмитрий Востриков: Соответственно, здесь накопительный эффект, здесь даже вот эти 2% абсолютно не гарантия, что это 2% на полке будет, потому что эти 2% несколько раз будут, а это налоги. Извините, мы как исправные налогоплательщики обязаны их заплатить. Например, Центробанк сейчас изменил ключевую ставку, это стоимость денег. Допустим, если мы рассмотрим национальные проекты, как раз было сказано, что там, где у нас уровень самообеспеченности повышается, мы непосредственно видим снижение цен. Вот в этом году на 8% ниже помидоры и огурцы, это уже теплицы, инвестиции в производство.

Но вы же понимаете, что выросли те сектора, в которые пошли государственные деньги, которые не по таким грабительским процентам, как коммерческий кредит, могут идти. Экономика может развиваться только на дешевых деньгах, мы не можем повлиять на политику Центробанка. Борьба с инфляцией – это, конечно, замечательно, но давайте мы будем развивать как-то экономику, чтобы было предложение и так далее.

Потому что по той же курице я не согласен, что это полностью наш отечественный продукт. Вы попробуйте сейчас не завести один месяц инкубационное яйцо, и я посмотрю, что у нас с производством мяса кур будет, потому что у нас нет вот этих прародителей, мы завозим, к сожалению, эти товары. И вот технологических цепочек вот таких отечественных очень немного можно привести даже по продуктам питания. Поэтому я и говорю, это как слоеный пирог, немножко ставку подняли рефинансирования…

Ольга Арсланова: И будут еще поднимать в следующем году совершенно точно.

Петр Кузнецов: Да, будут.

Дмитрий Востриков: Сейчас подняли НДС, выросли цены на топливо, теперь корпоративные тарифы, экологический сбор, и дальше это можно перечислять и перечислять…

Ольга Арсланова: Эта музыка будет вечной.

Дмитрий Востриков: То есть это порядка 20, а то и 30 либо налоговых, либо вненалоговых платежей, которые, собственно говоря, накладываются на бизнес. Почему у нас опасения с 2019 годом? Потому что один из профессоров Плехановской академии – я не знаю, но они математики уважаемые – посчитали, что до 33%. Это в принципе невозможно, потому что действительно у нас сейчас доля затрат населения на продукты питания просто неприличная, потому что мы не можем быть цивилизованной страной и действительно половину отдавать на продукты питания. Мы не раз предлагали, что если у нас уже такая ситуация, если вы пенсионный возраст двигаете, давайте мы вспомним, что в цивилизованный странах есть поддержка беднейших слоев населения, которым не хватает на продовольствие, и введем продовольственные карточки.

Петр Кузнецов: У них есть продовольственные карточки.

Дмитрий Востриков: Но не те, которые связаны с дефицитом, а те как раз, на которые бабушка, дедушка, нуждающиеся могут пойти и купить отечественные продукты питания в магазине.

Петр Кузнецов: У нас предлагались продуктовые карточки по 1 400 в месяц, я помню.

Дмитрий Востриков: Ну вот Минфин сказал, что денег на эту программу нет, а это хоть как-то стабилизировало и подняло бы покупательную способность населения, причем тем, кому надо. Потому что мы понимаем, что когда большая цена на полке, равно идет человек обеспеченный, кто не нуждается ни в каком повышении и в стабильности цен, точно так же приходит пенсионер, который считает каждую копейку. И вот это повышение как бы неправильное. А здесь приходит человек, который действительно социально нуждается, приходит с карточкой, закупает отечественные продукты, и это еще дополнительно программу импортозамещения и рост отечественной экономики вызвало бы.

Ольга Арсланова: Иван, в тех реалиях, которые есть сейчас, без вот этой помощи, как обычно при таком непропорциональном с зарплатами росте цен на продукты начинает себя вести потребитель? К чему это приводит? То есть люди начинают меньше покупать, сокращают потребление? Покупают какие-то другие продукты, более дешевые? К чему это приводит? Появляется ли еще больший дисбаланс в этой сфере?

Иван Меркулов: Да, вы знаете о том, что у нас происходит следующее. Свои 6 соток…

Ольга Арсланова: А, даже так. Понятно.

Иван Меркулов: Свои овощи, свои ягоды, свои заготовки, вплоть до этого. Потому что если мы смотрим на реальную жизнь в регионах, если мы не рассматриваем исключительно Москву…

Петр Кузнецов: Ну это хорошо, что они есть, попробуй получи 6 соток, если сейчас…

Ольга Арсланова: Подождите, или летом закупить, например, сливочного масла и забить морозилку, консервы на год вперед?

Иван Меркулов: Вы понимаете, когда мы с вами говорим об этом, вроде как это немножко шуточно, а на самом деле это уже реальность, для определенных слоев населения на самом деле это уже давно является той реальностью, в которой люди живут так или иначе, добывая продукты питания, запасая их соответствующим образом, для того чтобы обеспечить себя продуктами с точки зрения годового периода. Потому что уровень социальной напряженности, когда мы говорим о 30%-м повышении цен на продукты, особенно в регионах, – это настолько существенно… Ну вот представьте, если мы даже имеем «Пятерочку» или «Магнит» в каком-то удаленном районе Пензенской области, когда цены выросли на 30%, при этом зарплата осталась точно такой же, а что делать? Какой выход из этой ситуации?

Петр Кузнецов: Этот вопрос задает и Удмуртия, в общем, все регионы, которые сейчас…

Иван Меркулов: Просто надо отдавать себе отчет, что это вот так случилось, на сегодняшний момент это реальность.

Петр Кузнецов: А вы можете объяснить, когда такое происходит, когда продукты подорожали, а зарплата все маленькая, это о чем говорит?

Иван Меркулов: Вы знаете, наверное, все мы что-то не то делаем глобально в том числе и на правительственном уровне, когда такие серьезнейшие индикаторы, связанные со стоимостью продуктовой корзины и доходов населения и, например, минимальной заработной платы на сегодняшний момент уже не соответствуют реальной жизни.

Ольга Арсланова: А к чему это может привести в итоге? Были какие-то примеры, может быть, в других странах?

Иван Меркулов: У нас очень терпеливый народ, мне кажется, но все-таки все имеет свой предел, наверное.

Ольга Арсланова: Давайте, кстати, на продуктовую корзину внимательно посмотрим, на корзину в разных российских регионах. У нас есть сюжет из Иркутска и из Ростова-на-Дону. Как подорожали продукты за год, выясняли наши корреспонденты.

СЮЖЕТ

Ольга Арсланова: Ну и тут же из разных регионов нам пишут о том, как у них за этот год подорожали продукты. «Почему разговор о будущем времени? Все подорожало! Десяток яиц у нас, например, 93 рубля, – пишет Нижегородская область. – Куда еще больше?» А ведь еще больше будет.

Петр Кузнецов: Вот учитывая, кстати, подорожание логистики, то, что связано все-таки непосредственно с ценами на бензин, какой сегмент продуктов быстрее всего на это отреагирует? Логичнее предположить, что скоропортящиеся наверняка?

Дмитрий Востриков: Ну я скажу из логики. Если вы что-то везете и у вас перевозка…

Петр Кузнецов: Причем ежедневно.

Дмитрий Востриков: …стоит фиксированную сумму, соответственно, на единицу продукции какую больше ложится цена перевозки? Это легкое, дешевое, объемное. То есть булку хлеба перевезти, допустим, получаются самые большие накладные расходы. Единственное, что спасает, что хлебокомбинаты обычно в радиусе 100 километров максимально работают, то есть дальше перевозка просто экономически нецелесообразна, именно по этим критериям, что дорог каждый километр. Ну а дальше по этому критерию можно, собственно, любой продукт. То есть понятно, что если дорогой какой-то продукт, скажем, сервелат, там несколько копеек прибавки к цене просто незаметно, потому что сам продукт дорогой и он довольно-таки увесистый.

Ольга Арсланова: Послушаем нашу зрительницу Любовь из Саратова. Здравствуйте, Любовь, вы в эфире.

Зритель: Здравствуйте. Вот я хотела спросить «господов» всех…

Ольга Арсланова: Спрашивайте.

Зритель: Как считают инфляцию? Все у нас 3% да 2%. Ой, великую нам тысячу обещают, и как пообещали, и понеслись цены. Вот я сейчас слушаю, везде, везде, по всей России на 100% подорожало и нам на 200% уже будет дорожать после Нового года. А у нас все 2% инфляция. И что же там за министры сидят, им бы прямо плюнуть в глаза бесстыжие, чтобы думали, что говорили-то, а не так вот просто ляли-мали.

Петр Кузнецов: Спасибо. Любовь из Саратова.

Ольга Арсланова: Про инфляцию давайте поговорим.

Петр Кузнецов: Нет, раз уж речь зашла о том, чем думали, мы этот вопрос задавали в дневном «Отражении» – не этот, конечно, чем думали, а что делать государству?

Ольга Арсланова: Как правительству реагировать.

Петр Кузнецов: Если сейчас попытаться как-то отрегулировать эти цены по аналогии с тем, что сделали с нефтепродуктами, с ценами на продукты…

Ольга Арсланова: Опять правительству, получается, придется все в ручном режиме…

Петр Кузнецов: Заморозить, в ручном режиме… Или это еще ухудшит?

Дмитрий Востриков: Давайте я, так как мы с розницей работаем.

Ольга Арсланова: Да, давайте по очереди.

Дмитрий Востриков: Это только ухудшит ситуацию, ничего хорошего, собственно, не будет, потому что экономику невозможно сжать, так же как жидкость. Воздух вы еще можете сжимать, жидкость невозможно. Мы можем вспомнить времена Советского Союза, я причем не согласен, что там не хватало продуктов питания, – хватало там продуктов питания, просто они были в системе кооперативной торговли и на рынке, там можно было купить всегда все: и вырезку, и яйца, и все что угодно, и сметанку нормальную, в которой ложечка стоит. Просто по цене это было несколько дороже, чем в государственном магазине. Вот тот сегмент… Если мы, допустим, розницу начнем регулировать сетевую, понятно, что там тогда продукты будут уходить на черный рынок, они никуда не денутся, они будут продаваться в других местах, то есть спрос рождает предложение. Поэтому здесь регуляторика действительно ни к чему хорошему не приведет.

Лучше государственными мерами регулировать по-другому: дайте действительно дешевые кредиты, поработайте над технологическими цепочками, чтобы у нас бизнес мог взять денег и действительно развивать производство. Потому что мясо кур сравнивали, допустим, с прошлым годом, в прошлом году была просадка и даже дефляция определенная, потому что национальные проекты дали не то что заполнение рынка, а началось перепроизводство. Соответственно, так как у нас цена всегда образуется из баланса спроса и предложения, предложение увеличилось, цена упала. Мы увидели, что разорилось несколько достаточно крупных птицефабрик, да, многие говорят, что это не самые эффективные, поэтому ничего страшного, но тем не менее они разорились, баланс опять выправился, экономика птицеводства выросла, соответственно увеличились цены, вот мы видим отскок.

Я понимаю, что для покупателя это неправильно, в первую очередь правильно было бы работать действительно над доходами населения, потому что если мы не будем развивать производство с высокой прибавочной стоимостью, с углубленной степенью переработки, мы превратимся в Африку. Вы же посмотрите, чем мы торгуем, – лес, нефть. Сколько для этого надо народу? Ну немного.

Иван Меркулов: Зерно.

Дмитрий Востриков: Да. И вот получается, что надо работать над доходами, развивать действительно маржинальные направления экономики, и тогда будет все нормально, потому что мы тогда не будем замечать вот этот прирост цены, если у нас будут опережающими темпами расти пенсии и зарплаты.

Ольга Арсланова: Иван, ваша точка зрения?

Петр Кузнецов: Государственное сдерживание цен на продукты?

Иван Меркулов: Ну база – это всегда все, что касается энергоресурсов, которые являются кровью любого бизнеса с точки зрения доступа к энергии, разного рода энергии. Безусловно, второе – это доступ к деньгам, что уже было названо.

И третье – это серьезный стратегический вектор работы правительства по развитию того же самого сельского хозяйства. Действительно, как только возникает национальный проект в какой-либо тематике, один из последних тот, что мы видели по тепличному хозяйству, когда у нас возникла резкая необходимость, связанная с овощами, вы посмотрите, насколько эффективно и быстро это сработало. Поэтому развивать этот успешный опыт, который на сегодняшний момент существует, выделять те продуктовые категории, в которых нужно очень пристально государству всматриваться с точки зрения достаточности ресурсообеспеченности деньгами, финансированием, для того чтобы развивать очень высокотехнологичное производство, большие и крупные, как следствие этого будет и цена, и качество продуктов питания.

Петр Кузнецов: У нас на связи перевозчик Василий из Ханты-Мансийска. Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте, Василий.

Зритель: Добрый вечер, рад вас видеть.

Петр Кузнецов: Ваша реплика.

Зритель: Хотелось бы задать вопрос экспертам в студии. Вот мы в сельском поселении, 7 поселков, живем от Сургута на расстоянии 6 часов езды в один конец, туда-обратно 12 часов по автозимнику, то есть фактически по бездорожью. Естественно, что когда цены на соляру растут, вы понимаете, какие проблемы, как сложно завезти продукты и как удержать цены. Я согласен с экспертами в студии, что у нас при таком, кажется, стабильном неросте зарплаты падает покупательная способность населения.

И иногда говорят, что это вызовет социальный бунт. Я отчасти с этим согласен, но только отчасти. Бунт будет только в том случае, если люди начнут голодать. Вот когда люди голодать начнут, они возьмут в руки вилы, и это наверху понимают. Почему в Москве относительное благополучие? Потому что москвичи рядом живут, и если они вилы возьмут, мало не покажется власти. Спасибо.

Ольга Арсланова: Вот у нас пишут: «С 1 января мы ждем похода в магазин, как на фильм ужасов». Что население сейчас может сделать, для того чтобы это повышение цен было не так болезненно, и для того чтобы не создавать дополнительного дисбаланса в этой сфере? Не знаю, есть ли смысл сейчас закупаться какими-то продуктами впрок? Есть ли смысл выискивать что-то по акциям? Какое потребительское поведение сейчас будет самым правильным?

Дмитрий Востриков: Ну первый, наверное, стабильный выход предыдущий оратор сказал, – натуральное хозяйство, действительно народ выходит, и я могу сказать, что…

Ольга Арсланова: Но не везде это возможно.

Дмитрий Востриков: Из оборудования, допустим, пик продаж показали самогонные аппараты, вот продажи алкоголя упали…

Ольга Арсланова: Вот это точно можно заменить.

Дмитрий Востриков: …а самогонные аппараты пошли и там, и там в рост. Понятно, что какие-то долго хранящиеся продукты можно закупить, но понятно, что их не заложишь много на хранение, это все равно временный выход, когда они закончатся, пойдешь покупать в магазин, там ценник уже будет значительно выше, к сожалению. Население приспособилось, если говорить про мегаполисы, к акционным продажам. Акционные продажи где-то сравнимы с тем, сколько мы тратим на продукты питания, 50-55% по некоторым категориям до 75% составляют акционные распродажи, то есть это продукты, на которые мы видим ценник «минус 30%», «минус 25%», по бытовой химии глубина скидки 50%. Это тоже коррелирует с доходами населения, потому что производитель понимает, что ему надо продать, соответственно, ритейлер понимает опять же, что ему надо продать, и учащается вот эта зависимость, то есть многие экономисты говорят, что мы на регулярные цены в принципе как бы не выйдем.

Но это возможность сэкономить в городе, потому что в городе я других каких-то не вижу способов, потому что корову на балконе не заведешь, огурцы и помидоры тоже в квартире разводить не будешь. Поэтому мегаполисы, конечно, гораздо больше зависимы от индустриального производства продуктов питания и от торговых сетей, которые в основном опять же базируются в городе.

Петр Кузнецов: Иван, нам пишут еще…

Иван Меркулов: Еще один фактор.

Петр Кузнецов: Да, заодно просто из Челябинской области о двойном ударе: «Мало того, что цены растут, так еще качество продуктов снижается при этом».

Иван Меркулов: Собственно говоря, да, об этом говорилось, потому что когда идет борьба за себестоимость, что остается делать, как применять все более совершенные технологии и уменьшать стоимость ингредиентов?

Еще один важный опыт, который существует в мире с точки зрения цен на продукты питания, – это иметь свое представление с точки зрения матрицы сезонных продуктов питания как таковых. Потому что когда мы имеем с вами условно перец, у которого сезон сентябрь, то мы имеем цену, условно говоря, 50 рублей за килограмм. Как только сезон заканчивается, то цена начинает плавно, плавно, плавно повышаться и уже вырастет до 200-250 рублей в розничном магазине. Четко понимая момент времени, когда продукт соответствует моменту, когда он созрел, здесь уже даже городской житель может для себя принять решение, связанное с тем, чтобы запасти для себя определенное количество, допустим, перца, который можно немножко порезать, который можно высушить, заморозить в морозильной камере и иметь у себя продукт совершенно другой стоимости. Это имеет отношение и к ягоде, естественно, потому что клубнику с вами сегодня в магазине или в соответствующий момент времени – это принципиально разная стоимость.

Как правило, понимание сезонности у нас на сегодняшний момент по каким-то продуктам еще осталось, скажем так, то есть мы не едим арбузы в феврале почему-то. Вот клубнику с малиной мы почему-то хотим есть круглый год, арбузы у нас до сих пор остались как некий сезонный продукт питания, а очень даже цивилизованные страны (Франция, Италия)… На самом деле сезонность употребления тех или иных продуктовых групп является частью кулинарной культуры, частью потребления продуктов питания, и в принципе это на самом деле правильно, потому что какие томаты в феврале? Понятно, что это 2 месяца замечательных, окончание лета, когда мы имеем томаты, когда мы имеем тот естественный продукт питания, в котором содержится все-все необходимое, а в феврале мы имеем дело все равно с «пластиком», то есть это некий компромисс. Поэтому культура, связанная с тем, чтобы сезонная матрица, соответствующая каждому региону, входила в сознание людей как основа с точки зрения кулинарного потребления, дома, – это на самом деле правильно.

Ольга Арсланова: Наши корреспонденты спрашивали жителей разных городов, заметили ли они подорожание продуктов и если да, насколько сильным это подорожание было. Давайте посмотрим.

ОПРОС

Петр Кузнецов: В общем, все подорожало по результатам нашего опроса.

Давайте сразу же послушаем Олега из Воркуты. Олег, приветствуем вас.

Ольга Арсланова: Может быть, в Воркуте как-то иначе.

Петр Кузнецов: Сомневаюсь.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Олег?

Зритель: Здравствуйте-здравствуйте.

Ольга Арсланова: Слушаем вас.

Зритель: Слушаю вас.

Петр Кузнецов: Голос позитивный.

Зритель: Я должен вам сказать? У нас, короче, цены, конечно, дорогие, все-таки север, Заполярье.

Ольга Арсланова: Да, понятно.

Зритель: Короче, чтобы наши цены не росли, нужна стабильность в стране, это самое главное, а остальное все как бы наладится. А то видите, нас со всех сторон, как говорится, и европейцы, и эти обложили, приходится лавировать. Поэтому нам, как говорится, приходится удар держать. Из-за этого, мне кажется… А стабильность наступит, и будет все нормально, мне так кажется.

Ольга Арсланова: Видите, как хорошо. Спасибо.

Петр Кузнецов: Спасибо, Олег.

Ольга Арсланова: Есть точка зрения, что дорожает во всех странах еда, ничего не поделаешь с этим, естественный процесс.

Дмитрий Востриков: Ну если сравнивать с мировой практикой, у нас продукты одни из самых дешевых еще получаются. То есть понятно, что здесь надо в совокупности смотреть…

Ольга Арсланова: Но с зарплатой тоже надо сравнить, конечно.

Дмитрий Востриков: Да, цену на продукты питания и доходы, тогда это более-менее выравнивается. Но по дешевизне мы 74-я страна из 114, а по доходам мы на 69-м месте в мире стоим. Поэтому да, но хлеб, допустим, во многих странах в 5 раз дороже, тот же рис, допустим, в Соединенных Штатах в 3 раза дороже, но там и доходы, соответственно, уравнивают траты на продукты питания.

Ольга Арсланова: «В Калуге все дорожает, – пишут нам, – несмотря на импортозамещение». Спрашивают, чего ожидать в следующем году.

Петр Кузнецов: Пишут, что подорожают теперь и техника, и одежда, и так далее вслед за продуктами.

Ольга Арсланова: Давайте все-таки поговорим о конкретных цифрах, по крайней мере о каком подорожании мы можем сейчас говорить? Как минимум и как максимум.

Иван Меркулов: Как мы уже говорили, то, что касается НДС, это приведет к подорожанию в цепочке 5-7%. То, что касается транспортной составляющей, как я внимательно слушал, эта цифра может быть до 30%.

Ольга Арсланова: До 30%?

Иван Меркулов: До 30%.

Дмитрий Востриков: Нет, это…

Иван Меркулов: Почему нет? Ну еще, соответственно, все, что касается инфляционных историй. Поэтому в совокупности да, на что-то это может быть совсем немного, а так это, наверное, это где-то до 40-5%% в максимуме своем, можно увидеть такую картину.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, как вы оцениваете сейчас уровень конкуренции в ритейле в нашей стране? Может ли повышение этого уровня как-то влиять на рыночные цены?

Дмитрий Востриков: Я думаю, да, и мы здесь выступаем всегда сторонниками того, что у сетевого ритейла должна быть ограниченная… То есть если у нас порог доминирования для всего рынка 35%, для ритейла 25%, то я думаю, что если бы мы снизили этот порог доминирования, это было бы плюсом, потому что конкуренция в ритейле действительно должна быть. То есть сейчас даже 25% при подсчете позволяют 3-4 сетям контролировать практически весь продовольственный рынок, а он огромный, и не только продовольственный, наверное, непродовольственных товаров в том числе. То есть ритейл у нас действительно вырос до такого монстра, который уже навязывает свою практику, политику.

Поставщики поднять цену не могут, вот то, что говорят про 1 января, вот ни один поставщик продуктов питания скачкообразно цену не может поднять, некоторые договариваются о повышении цены и год, и 3 года. И когда ритейлер говорит: «Нет, мы не примем вашу цену», – поставщик просто боится прекратить поставку, потому что попробуйте вы потом этот объем продукции, особенно если это скоропорт, куда-то реализовать; не сможете ни через рынки, просто нет никакой альтернативы.

Потом продовольственная безопасность базируется в том числе на альтернативных каналах сбыта в ритейле, здоровую конкуренцию, естественно, здесь надо поддерживать, это будет только на благо покупателю идти, потому что здесь начнется конкуренция по наценкам, от этого действительно покупатель будет выигрывать.

Петр Кузнецов: Иван, в качестве итога очень коротко: на что нам все-таки остается надеяться в 2019 году? Может быть, какой-то показатель, не знаю, что инфляция будет держаться объявленная, еще что-то?

Ольга Арсланова: На 6 соток.

Иван Меркулов: Лучше сказать про долгосрочные перспективы.

Петр Кузнецов: Давайте про долгосрочные.

Иван Меркулов: Долгосрочные перспективы действительно на самом деле достаточно очевидны. Идет сокращения расстояния между производителем чего-либо к покупателю, это очень долгосрочная, внятная и понятная перспектива. Я не говорю о том, что дрон-доставка непосредственно с поля прямо сразу на балкон, это наша ближайшая реальность, хотя смотрится и звучит красиво, но так или иначе развитие альтернативных каналов продаж продуктов питания в том числе, которая развивается в Москве, все, что касается онлайн-торговли продуктами питания, взаимодействия с крупными продуктовыми базами, которые консолидируют продукты питания, – все это на самом деле может повлиять на сбалансированность с точки зрения цены, это первый фактор.

Второй фактор заключается в том, что когда мы с вами говорим о какой-либо продуктовой категории, то есть, например, говорили себе по курице, пусть будет курица. То есть мы с вами понимаем, что курица сегодня – это высокотехнологичны индустриальный продукт. Что такое натуральная курица, мы практически сегодня уже не помним. Поэтому в случае, если будет развиваться через кооперацию, через наименование места происхождения категория продуктов питания, которая будет поставлять на рынок такой продукт, как «курица курица», то есть натуральную курицу, очевидно, что при появлении данной товарной массы на рынке взаимоотношения между индустриальной курицей и настоящей курицей в глазах потребителей также смогут эффективно сбалансировать стоимость продукта, потому что люди будут выбирать…

Ольга Арсланова: Главное, чтобы они еще себе могли ее купить, это очень важно.

Иван Меркулов: Индустриальную или более-менее натуральную. Вот эта вторая категория у нас практически отсутствует пока, это тоже наша ближайшая перспектива.

Петр Кузнецов: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Иван Меркулов, президент Национальной ассоциации производителей и поставщиков региональных продуктов, и Дмитрий Востриков, исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз». Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо вам, уважаемые гости.

Дмитрий Востриков: Спасибо.