Виталий Млечин: Это был Антон Липовский с новостями. А прямо сейчас поговорим с Калининградом. Наш корреспондент Жанна Мейлер сейчас на прямой связи. Узнаем, как себя чувствует этот российский регион. Жанна, добрый день. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Жанна Мейлер: Добрый день, коллеги. Виталий Млечин: Жанна, да, расскажите, пожалуйста, как сейчас с транспортным сообщением, что вот волнует, и вообще как настроение в Калининграде. Жанна Мейлер: Ну, что касается транспортного сообщения, тут ничего страшного не происходит. Железнодорожное сообщение как было, так и осталось, поезда Калининград – Москва, Калининград – Санкт-Петербург и Калининград – Адлер ходят по своим маршрутам и по своему расписанию так, как они и ходили многие годы. Что касается авиасообщения, тут произошли некоторые изменения. Значит, самолет Калининград – Москва теперь вынужден лететь над водами Балтийского моря до Санкт-Петербурга и там уже поворачивать направо и лететь над территорией России в Москву. Раньше мы летели, взлетев в «Храброво», мы летели над Литвой, Белоруссией и Россией, теперь длина полета увеличивается на час, но, как говорят люди, которые уже летали, пилотам удается даже быстрее летать, как они это делают, никому не понятно. Вот моя знакомая недавно в соцсетях написала, вот она буквально вчера летела в Санкт-Петербург, ей даже понравилось, потому что она летела в сумерках над Балтийским морем и видела города, огни прибалтийских городов, это было очень красиво, ей понравилось. Что касается продуктового обеспечения... Виталий Млечин: Жанна, я прошу прощения, буквально одну секунду – а на ценах как-то это сказалось? Ведь все-таки более длительные полеты – это не только время, но еще и топливо, работа всех служб и т. д. Жанна Мейлер: Пока на ценах не сказалось. Почему? Потому что, видимо, те билеты, которые были куплены заранее, они вот сейчас как раз реализовываются. Видимо, еще это будет такой отложенный эффект. Но наше региональное правительство говорит, что будет субсидировать эти поездки. Поживем – увидим, не знаю, как на ценах, сейчас пока все как было. Что касается продуктового обеспечения, тут наши торговые сети уже, скажем так, приобрели такую чуйку в таких непростых ситуациях, и они заранее забили свои склады продуктами долговременного использования, ну а со скоропортом, часть которого идет с территории большой России, тут уж как получается, но говорят, что вроде тоже ничего, да и наша Калининградская область не подводит, продукты есть. Вот что об этом нам рассказал топ-менеджер одной из крупнейших торговых сетей в Калининграде Алексей Елаев. Алексей Елаев, заместитель генерального директора торговой сети: Мы видим, что население массово приобретает крупы, сахар, ряд других товаров, но они оперативно замещаются и поставляются со склада, чтобы люди смогли создать какой-то запас. Сейчас налажен транзит скоропортящихся товаров из остальной территории России. Литовская таможня стала оформлять без особых задержек скоропортящиеся товары. И мы надеемся, что международные обязательства по транзиту грузов через территорию Европейского союза Литовская Республика выполнит в полном объеме несмотря на сложившуюся ситуацию. Жанна Мейлер: Да. Нужно сказать, что у нас в Калининградской области живет всего 1 миллион человек населения, и даже если вдруг что-то произойдет и продукты не будут поступать из России, у нас достаточно мощное сельское хозяйство, тут голодать не будем. Виталий Млечин: Нет, ну об этом речь не идет, к счастью. А скажите, пожалуйста, как настроение в городе в связи с тем, что происходит? Как люди реагируют? Жанна Мейлер: Ну, на самом деле я думаю, что, как и у всех россиян, настроения весьма тревожные, вот. Не знаем, что произойдет завтра, не знаем, чего ожидать. Мы окружены границами НАТО. Мы все надеемся на то, что худшего варианта не произойдет. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо вам большое. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Жанна Мейлер, корреспондент «Общественного телевидения» в Калининграде. Ну а сейчас с нами на прямой связи Дмитрий Журавлев, научный руководитель Института региональных проблем. Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Дмитрий Журавлев: Добрый день. Виталий Млечин: Дмитрий Анатольевич, ну вот Калининград, только что беседовали, такой, конечно, уникальный регион нашей страны, отрезан по суши полностью от основной части России. Как вы считаете, насколько осложнится жизнь наших соотечественников в Калининграде вот из-за всех этих санкционных сложностей? Дмитрий Журавлев: Ну, я думаю, что она именно осложнится. Потому что вот я слышал то, что рассказывал ваш корреспондент, все верно. Единственное, что до недавнего времени россияне из Калининграда все-таки завозили еще часть продовольствия сами, просто ездили в Польшу, что-то покупали. Теперь этого не будет, но вряд ли это будет составлять какой-то такой подавляющий объем, что это резко ухудшит жизнь в городе. Здесь, наверное, есть смысл думать о контроле над ценами, потому что кто-нибудь да попытается на грош пятаков купить. Но товары, бесспорно, будут. Кроме того, то, о чем вот корреспондент не говорил, – ведь мы же можем поставлять товары не только по воздуху и по суше, а и по воде. Калининград – это наши территориальные воды, Питер – это наши территориальные воды, а водой через море можно перевезти на порядок больше, чем по воздуху. Виталий Млечин: Но дольше. Дмитрий Журавлев: Дольше, но дешевле, между прочим. Марианна Ожерельева: Дешевле, да. Дмитрий Журавлев: Намного дешевле, потому что водный путь – это самый дешевый способ перевозки товаров. Виталий Млечин: То есть вы не ожидаете каких-то серьезных проблем? Дмитрий Журавлев: Я считаю, что будут трудности, что при минимальной технологии, при минимальной организации управления эти трудности преодолимы. Насколько я помню, губернатор области показывал себя как эффективный администратор, поэтому, наверное, трудности эти преодолеем. Причем это именно регион ведь самый сложный, наверное, из всех с точки зрения санкций, потому что он действительно анклавный, потому что он не просто анклавный, а он анклавный, вокруг него Евросоюз, который сейчас почему-то решил, что он с нами борется, т. е. непросто, да, но не смертельно. Как, кстати, и вся санкционная политика. Если бы меня попросили ответить на вопрос коротко, что даст санкционная политика, – это будет тяжело, но не смертельно. Виталий Млечин: А что касается вот малого приграничного движения, часто же распространяется на людей, которые живут рядом с границей, возможность облегченного ее пересечения. Из-за санкций это все будет отменено полностью, как вы считаете? Дмитрий Журавлев: Да, но экономический аспект этого – это как раз закупка товаров, в первую очередь продовольственных и товаров первой необходимости промышленных. Это можно будет перекрыть поставками из Центральной России. Конечно, цены, скорее всего, поэтому я и говорю, что надо контролировать цены, будут выше, потому что товары польские, ну прямо скажем, дешевле российских, а тут мы еще доставлять должны. Но тут можно будет следить за тем, чтобы не задирали маржу, и тогда, может быть, рост цен если и будет, то будет небольшой, или, что еще, может быть, разумнее, из федерального бюджета в ситуации с Калининградом, дотировать такой рост цен. То есть оставить розничные цены прежними, а разницу с оптовыми погашать из федерального, не из регионального, бюджета. Марианна Ожерельева: А насколько вероятен сценарий, который мы наблюдаем в магазинах Финляндии, откуда изымается продукция российского производства, что просто сейчас Калининград может остаться один на один именно с отечественным производителем. Вопрос как бы, хватит ли, довезут ли, в какие сроки. Все-таки... Дмитрий Журавлев: Главное, именно довезут ли и в какие сроки, хватит-то хватит. Понятно, что в три горла есть не получится, но для обеспечения, как это называется, продовольственной безопасности... Марианна Ожерельева: ...миллиона жителей достаточно, да? Дмитрий Журавлев: Да, миллион – это в действительности... Это много, но это не так много, чтобы нельзя было водой довезти. Вопрос именно в скорости. Ну, например, муку мы как будем делать? То есть мы же не будем допускать, не можем, не имеем права ни морального, ни какого иного допускать перебои с тем, чтобы в магазинах появлялись товары первой необходимости: молоко, хлеб, то, что называется самыми основными. Поэтому это вопрос логистики, вопрос организации, это не вопрос ужаса. То есть у нас два узких места – логистика и цены. Если мы и там, и там будем внимательно за этим следить и если не пожалеем государственных средств на это, то эта проблема преодолимая. Другой вопрос, что при минимальном... при ошибках трудности могут превратиться в проблемы, но это будет вопрос управления... Виталий Млечин: Например какие? Дмитрий Журавлев: Ну, хотя бы: вы отправили нужные грузы, а вот, например, баржу с зерном на следующий день отправляете. Невелика вроде потеря, да, а утром какого-то дня хлеба может не оказаться в магазинах или он окажется не во всех магазинах. Вопрос не в том, что хлеба не хватит, вопрос в том, что люди начнут делать из этого выводы и закупать не одну буханку, а четыре, после чего его реально не хватит. Марианна Ожерельева: Ага. Но все-таки европейские страны могут пойти на то, чтобы запретить своей продукции находиться в Калининграде, поступать туда? Дмитрий Журавлев: Ну, находиться, наверное, уже нет, ну не бомбить же склады, а вот привозить... Марианна Ожерельева: Вот поставки сейчас перекроют? Дмитрий Журавлев: ...эта истерика некоторая евросоюзовская налицо, вот то же, что вы говорили о Финляндии, то же в Прибалтике. Вполне возможно, что одни страны не будут завозить, а другие не будут пропускать. Вот корреспондент ваш сказал о Литве, мы надеемся, что она выполнит международные обязательства, – 100%-й уверенности у меня, например, нет, что она выполнит, потому что для Прибалтики Россия – это ужас-ужас-ужас-ужас, с которым надо бороться. Они себя этому учили 30 лет и наконец выучили. Я просто занимался Прибалтикой еще в начале 2000-х гг. и помню, как нарастала эта волна. Причем, что интересно, в Литве в последнюю очередь, не Литва была лидером. Это сейчас Литва самый активный, наверное, борец с Россией, а поначалу там как раз было мягче всего и спокойнее всего. Марианна Ожерельева: Но при этом та же самая Литва очень сильно зависима от транзита железнодорожного российского, который как раз туда идет, это статья доходов. Дмитрий Журавлев: Они все три зависимы от транзита. И почему самая бедная из балтийских республик Латвия? – потому что у нее нет морских портов, у нее порты речные, поэтому она выгоды от транзита получает меньше, чем Эстония и Литва. И посмотрите на Латвию, прекрасная страна, промышленный центр Советского Союза, понемножку превратилась, в общем, в провинцию провинций именно потому, что в действительности экономика Прибалтики – это экономика российского транзита, это так. Эстония еще пытается создать какую-то свою промышленность, получается с разной степенью успехов, где-то получается, где-то нет, а остальные, по-моему, как на транзите сидели, так и сидят. Недаром глава «РЖД» обычно получает звание почетного эстонца. Виталий Млечин: Что касается обеспечения все-таки российских регионов и в первую очередь Калининграда, если бы сложность была только в Калининграде, то, очевидно совершенно, в общем, беспокойство, наверное, не должно было бы возникать. Но так как сложности сейчас во многих сферах, потому что проблемы с логистическими цепочками по всей стране происходят, вот хватит ли действительно внимания, концентрации и все-таки финансов, чтобы все, вот разом со всеми проблемами справиться? Дмитрий Журавлев: Я, конечно, не логистик, но, как мне кажется, в логистике важны все-таки не только и не столько финансы. Ну то есть финансы важны, но, если правильно выстроить логистику, она не будет дороже, чем если ее выстраивать неправильно. То есть дело не в том, что финансов не хватило и мы неправильно выстроили, дело в том, что мы либо правильно выстроили, либо неправильно. И второе, что есть чего возить и нет чего возить. Вот мне думается, что в случае с нашими южными регионами мы найдем что возить, потому что сельское хозяйство в той же Воронежской области вполне себе нормальное, уж точно не хуже польского. Поэтому, опять же, трудности будут, потому что все-таки мы не добились полного, 100%-го импортозамещения в сельском хозяйстве, просто не успели, есть отрасли, которые быстро развиваться не могут, ну вот, например, животноводство, ну не будет десять телят у одной коровы в год, вот что ты ни делай, не будет. Поэтому, кстати, именно в этой отрасли мы отстаем больше, чем в других, в животноводстве. Но, например, по мясу птицы, по зерну... Зерно мы экспортируем, сахар, по-моему, мы тоже экспортируем, можем этого не делать, а можем себе оставить. Виталий Млечин: А если себе оставим, не пропадет? Дмитрий Журавлев: Все тот же вопрос, сколько у нас хранилищ и какие они. Если у нас элеватор последний на территории региона, не буду пальцем показывать, построен при Никите Сергеевиче, то, скорее всего, пропадет. А если выстраивать эту систему... Но ее надо было выстраивать лет 20 назад, ее же не сейчас надо, не в связи с кризисом выстраивать, ее просто надо выстраивать было. Здесь надо смотреть, где что есть. Да, у нас в советское время, как вы... Ну, вы не помните, вы молодые, а я прекрасно помню, поскольку овощехранилища были точкой приложения российской интеллигенции, всех ученых и писателей гоняли на переборку овощей, то я помню, как в обществе назывались овощехранилища – «овощегноилища». Но, по-моему, с тех пор мы все-таки какое-то движение вперед сделали. Вот хватит ли его, не знаю, потому что страна большая, регионы разные, но сказать, что уж совсем не сохраним, – нет, вряд ли. А логистика, еще раз повторяю, логистика – это вопрос эффективности, а не стоимости. Если все сделать правильно, то логистика не будет дороже, она, может, даже будет дешевле. Марианна Ожерельева: Дмитрий Анатольевич, вот по пшенице вы говорили, по зерну, здесь есть точки сбыта, тот же Египет, например, покупает эту российскую продукцию. Вот с точки зрения опять же мяса птицы и свинины, в Китайскую Народную Республику сегодня идет. Но ведь было то, что точно завязано на Старый Свет и то, что они нам поставляют. И когда мы говорим, что сегодня вот эта логистическая цепочка разорвана, как можно быстро все это чем-то заменить? То есть и рынок сбыта, и рынок, собственно, кто это поставляет – мы что, это экстренно сегодня направим куда-то в Китай? У него свои запросы, свои объемы, на которые он подписывался. Дмитрий Журавлев: Что касается Китая, спасибо ему, у него запросы такие, что мы там все поместимся. Вопрос тут как раз скорее в логистике, т. е. у нас, извините, до Китая одна железная дорога. Один губернатор, тоже не буду называть имени, говорил: «У меня одна задача – по Транссибу поезда с нашей продукцией проталкивать, все остальное вторично». Вот это да, вот тут как раз вопросы логистики, если мы не говорим о юге нашей страны, а говорим о востоке, они есть. Если мы перенаправим поставки на восток, то, конечно, вот тут будут сложности, потому что давно пора было выстраивать БАМ. Но вы же помните, что нам говорили 10–15 лет назад: «Зачем нам этот БАМ? Да не нужен он нам совсем». Марианна Ожерельева: Но сегодня идет этап, сегодня идет реконструкция БАМа и Транссиба, идут работы по электрификации... Дмитрий Журавлев: … Но вот вы задали вопрос, я просто и говорю, что вот это ускорять надо, вот это надо ускорять. Другой вопрос, что вот как с телятами, извините, все равно пять телят, десять телят в один год не будет, так и здесь вот пределы ускорения, они есть. Ускориться можно, но пределы ускорения существуют. Марианна Ожерельева: Тут просто что любопытно, что уже находятся те, кто готовы занять освобожденные ниши. Например, вот Колумбия буквально несколько минут назад заявила, что, если Россия уходит с западного направления по экспорту угля, Колумбия как один из лидеров, Индонезия, Колумбия, Россия сегодня, она готова возместить все то, что от России не захотят получить. То есть уже есть те, кто готовы занять вакантные места будущие. Дмитрий Журавлев: Конечно! В мире товаров и денег больше, чем покупателей. В мире главная борьба, и это и есть рыночная экономика, – это борьба за покупателя, а за продавца. Это мы привыкли за многие годы, что вечно чего-то не хватает и надо ухватить, унести, главное не продать, а купить у нас. Так исторически сложилась жизнь в нашей стране, долго говорить почему, но это так. А во всем мире наоборот: ах, освободилось место? – да вот мы сейчас! Причем я вам скажу, что уголь – это, конечно, огромные деньги, но на этом рынке конкуренция поменьше. Самая страшная конкуренция на продовольственном рынке. Вы не представляете себе, до какой степени организован, заорганизован продовольственный рынок Евросоюза, там ни вдохнуть ни выдохнуть. Вы не можете продать свой товар, пока вам не досталась квота; если нет квоты, не имеете права. Там регулируется все, потому что в мире уже начиная с 1945 года переизбыток продовольственной продукции. Виталий Млечин: Понятно. Марианна Ожерельева: Ну и все продается. Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо огромное. Дмитрий Журавлев, научный руководитель Института региональных проблем, был с нами на прямой связи. Нам пора завершать. Марианна Ожерельева, Виталий Млечин. Вернемся к вам завтра ровно в полдень по московскому времени. Но еще сегодня в 6 вечера по Москве тоже, пожалуйста, включайте «Общественное телевидение», наши коллеги будут с вечернего выпуска. До встречи. Марианна Ожерельева: До свидания.