До какого возраста россияне готовы работать?

Вячеслав Палес / Фотобанк Лори
Гости
Владимир Корицкий
коммерческий директор сервиса «Работа.ру»
Алла Иванова
д.э.н., профессор, заведующий отделом здоровья и самосохранительного поведения института социально-политических исследований (ИСПИ) РАН

Иван Князев: Программа «Отражение» продолжает свою работу. С вами по-прежнему Тамара Шорникова…

Тамара Шорникова: …и Иван Князев. Сейчас хотим выяснить ваши планы на дальнейшее будущее.

Иван Князев: «Век живи – век трудись». Однако выяснилось, что не все россияне с этим согласны. Почти треть жителей страны хотели бы прекратить работать до того, как им исполнится 55 лет, если могли бы сами выбирать возраст выхода на пенсию. 69% не хотят бросать работу так рано. Ну, причина понятна – на пенсию не проживешь.

Тамара Шорникова: Вот интересно, а что граждане делают, чтобы обеспечить себе безбедную старость. Почти половина участников опроса признались: ничего. Еще 26% пока ничего не делают, но намерены принять какие-то меры в будущем. 8% копят деньги на старость на счетах в банках или в виде наличных. 6% планируют вложиться или уже вложились в недвижимость, будут ее сдавать. 2% оформили индивидуальный пенсионный счет. 9% опрошенных правильно воспитывают своих детей и надеются на их помощь. То есть не только стакан воды, но и что-то материальное.

Иван Князев: Ну, это на самом деле хорошая стратегия.

До скольки вы бы хотели трудиться, уважаемые телезрители, если была бы возможность самим решать, когда выходить на пенсию? Чем бы хотели заниматься на старости? Успели что-нибудь накопить, может быть? Или, наоборот, планируете трудиться до последнего, потому что без работы просто не сможете? Расскажите нам. Звоните прямо сейчас.

Тамара Шорникова: Ну а мы представим нашего первого эксперта. С нами на связь выходит Ольга Аникеева, социолог, доцент Российского государственного социального университета.

Иван Князев: Здравствуйте, Ольга Александровна.

Ольга Аникеева: Добрый день. Всем хорошего дня!

Иван Князев: Спасибо. И вам также.

Давайте запустим наш опрос, по традиции, на эту тему. «На пенсию в 55 – рано?» – «да» или «нет». Отвечайте, уважаемые телезрители, пожалуйста. 5445 – номер для SMS. В конце обсуждения будем подводить итоги.

Тамара Шорникова: Ольга Александровна, сначала хотим узнать ваше мнение по поводу цифр. Вот треть до 55 хотела бы уже как-то уйти с работы, начать какую-то другую жизнь, отдыхать, заниматься не привычными будничными рабочими делами. Как вы считаете, это много или мало? О чем это говорит?

Ольга Аникеева: Это не много и не мало. Это разные ситуации, у всех по-разному.

Во-первых, у нас достаточно много людей, которые к этому возрасту накапливают некоторое количество болезней. Иногда это такой достаточно серьезный «букет» болезней. И накапливается такая тяжелая физическая и эмоциональная усталость. Когда человек работает через силу, работать особенно не хочется. Это с одной стороны. Ну, об этом уже много говорили в этой передаче. У вас действительно замечательный материал, замечательные собеседники. Есть над чем подумать.

Но я бы хотела обратить внимание на другую сторону этой проблемы – на сам характер труда. Вы знаете, у нас есть такая байка российская, просто притча: постелили, положили дорогу, заасфальтировали, красиво все сделали, а на следующий день пришел сантехник или электрик, эту дорогу перекопал, сделал свою работу и ушел. Одна группа работает, другая группа поработала – все выполнили, все хорошо, а после остается грязь, непролазные дебри и так далее.

А давайте посмотрим с точки зрения работающего человека. Как должен чувствовать себя человек, который ломает работу, только что сделанную коллегой, соратником качественно и хорошо? А как он чувствует себя, выполнив свою работу, оставляя за собой полное болото или полный развал? Вот таких примеров труда у нас очень много.

Уже много говорили о том, как государство пытается проверять нас буквально за каждую копейку, как работают врачи, учителя, государственные служащие и так далее. Бесконечное количество отчетов, которые мы вынуждены заполнять, когда учителю некогда учить, врачу некогда лечить, он должен писать отчеты. Социальный работник, специалист по социальной работе должен написать отчет, сколько минут он был в магазине, сколько минут он провел за психологической работой со своим подопечным и так далее, и так далее.

Вот этот характер труда выматывает безумно! И когда человек понимает, что только 10, 20 или 30% своих сил он потратил с пользой, никакого желания оставаться на этой работе…

Тамара Шорникова: Бессмысленный и беспощадный труд.

Ольга Аникеева: Абсолютно.

Тамара Шорникова: Отсутствие какого-то результата внятного и понятного, который приносит удовлетворение.

Ольга Аникеева: Да.

Тамара Шорникова: Я почему спросила – много или мало? Мы часто обсуждаем, например, в разговоре с друзьями… Все-таки есть разница определенная в поколениях. Наши родители часто очень много, да практически всю жизнь работали на одном предприятии. Было четкое понимание, что нужно ступенька за ступенькой там развиваться, подниматься, не метаться, четкая цель и так далее. Это было логично. Так жили все.

А сейчас поколение 25–30 – это какой-то вечный поиск себя, метания. Поработал там, поработал там. Ушел с вроде бы надежной работы бухгалтера во флористы и так далее. Для современной молодежи это сейчас норма. И родители часто не понимают. Им кажется, что это какое-то детство, инфантилизм какой-то.

И мне кажется, с точки зрения наших родителей, 30% людей, которые хотят выйти досрочно на пенсию, – это как-то многовато. Мне кажется, такой процент был бы меньше в то время, в прошлом.

Ольга Аникеева: Безусловно, был бы меньше. Но, с точки зрения родителей, и того поколения, к которому отношусь я, я должна сказать, что тоже все по-разному. Когда не хочешь выполнять бессмысленную работу, хочешь найти другую работу, заняться чем-то более интересным и важным, в конце концов, уйти из бухгалтеров во флористы, если ты успешный и удачный флорист… Я обожаю цветы! Если мне кто-то дарит такую большую радость, то для меня это очень большое эмоциональное подспорье. Поэтому в этом отношении все хорошо, все правильно.

Другое дело – уйти совсем от работы. Ну, вообще я думаю, что таких людей очень немного, тем более учитывая наше материальное положение. А вот установка на сам характер труда – это другое дело. Найти работу более значимую, более интересную – это интересная перспектива, мне кажется. Тут возражений не должно быть.

Тамара Шорникова: Есть телефонный звонок, давайте подключим.

Иван Князев: Вера у нас на связи, из Москвы дозвонилась. Вера, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Да, слушаем вас, Вера. Вы работаете или отдыхаете?

Иван Князев: Вы уже на пенсии?

Зритель: Я в настоящее время на пенсии, мне 71 год. Но ушла я на пенсию в 67 лет. Я бы работала и дальше, но, к сожалению, мое здоровье и темп работы, который у меня был, ну не позволяли мне дальше работать.

Но я хочу сказать всем: если вам позволяет здоровье, если для вас интересная работа, то работайте хоть до 80 лет. Потому что работа организует, она заставляет встать, одеться. Определенный ритм жизни. И я думаю, что это все-таки прибавляет здоровья человеку. Если работать тяжело, если какие-то (ну, у каждого свои) особенности жизни – детей и внуков нянчить, работа не приносит удовольствия, куча болячек, – то тогда, да, можно посидеть на пенсии. Я на пенсии вот уже четвертый год, и мне это здоровья не прибавило. Я скучаю…

Тамара Шорникова: По коллективу?

Зритель: …по определенному темпу жизни. Поэтому я хочу сказать всем: есть возможность, есть здоровье более или менее нормальное – работайте.

Иван Князев: Вера, а психологически, скажите, пожалуйста, тяжело было вот так однажды утром проснуться и понять, что теперь тебе не надо на работу, теперь ты не будешь видеть своих знакомых людей, с которыми ты трудился многие годы, а просто дома, какие-то домашние дела, телевизор? Психологически тяжело было вот так перестроиться?

Зритель: Мне было тяжело. Я целый год привыкала к тому, что я не работаю.

Иван Князев: А чем занимались в свободное время?

Зритель: В свободное время? Мы построили дом в деревне.

Тамара Шорникова: Ох! Это тоже работа, и еще какая!

Зритель: У меня сад, огород. Завела курочек, кроликов. То есть делаю все для того, чтобы не лежать на диване, а быть, в общем-то, в каком-то ритме жизни, чтобы не залеживаться, короче говоря.

Иван Князев: Спасибо, спасибо вам, Вера.

Вот в этом, мне кажется, и есть главное отличие – в понимании того, а что человек будет делать, когда выходит на пенсию. Мне кажется, современная молодежь думает: «Ну все, я буду отдыхать, лежать перед телевизором либо путешествовать, если будут деньги». А как мы видим и слышим из звонка нашей телезрительницы, она дом построила. А вроде как человек на пенсии не работает.

Как считаете?

Ольга Аникеева: Ну, на самом деле, действительно, пенсионы иногда работают на пенсии куда больше, чем на основной работе. И иногда мечтают вернуться на работу, чтобы немножко отдохнуть от того, что у них происходит на пенсии.

Иван Князев: Вот-вот!

Ольга Аникеева: И домашние дела, и хозяйство – это очень тяжелые условия.

Вы знаете, где-то года два тому назад наши коллеги провели исследование (по-моему, в городе Иркутске), кого население считает иждивенцами. Значит, люди сказали, что инвалидов, пенсионеров. А потом, когда были заданы вопросы уточняющие, они поняли, что ни пенсионеры, ни инвалиды туда не попадают. Инвалиды пытаются, если они стараются, реабилитироваться, они проводят очень много времени, много сил тратят на то, чтобы подняться на ноги и как-то участвовать в жизни. Пенсионеры вообще постоянно заняты. Поэтому здесь, конечно, совсем не та история, когда ленятся и лежат на диване.

Ну а у молодежи, понимаете, другая культура. Это уже как бы третье поколение от нас. Совершенно другая установка – установка на то, что надо немедленно получить прибыль. Можно их винить в этом, но… Ну, если у нас, например, Министерство образования тоже от нас хочет получить немедленно прибыль, от каждого ученика, от каждого учителя, то трудно винить молодых за то, что у них такая же установка.

Иван Князев: Давайте как раз о молодых и посмотрим, послушаем. Просто наши корреспонденты спрашивали в молодых жителей Бийска, Нового Оскола и Йошкар-Олы, до какого возраста они хотели бы работать. Давайте вместе посмотрим.

ОПРОС

Тамара Шорникова: Последний комментарий только выбивается, мне кажется, из общей тенденции. А так те, кто до последнего, что называется, хотят работать, они очень грустно выглядят.

Иван Князев: Как-то грустно. Зато очень оптимистичная молодежь. «Я более двух лет работаю. Это уже много. А дальше что? Богатый муж у меня, все хорошо».

Тамара Шорникова: «Куражить». Я даже записала цитату.

Иван Князев: «Куражить, отдыхать». Мне интересно, а они потом поменяют свое мнение, свое отношение к жизни? Просто, может быть, не стоит их пока даже разочаровывать так рано?

Ольга Аникеева: Это вряд ли. Но я бы выделила не два последних интервью, а целых четыре.

Вот те люди, которые от работы получают какую-то отдачу… Я понимаю, что у учителя очень тяжелая жизнь, но учитель тоже готов работать до 50, может быть, до 60. Тот, который пишет рэп, тоже готов писать рэп всю жизнь, это его способ заработка. Последние два интервьюера не сказали, кем они работают, чем зарабатывают на жизнь, но тем не менее я чувствую, что их работа радует.

А вот те, кто хочет уйти с работы, они воспринимают работу как обязаловку, как принудиловку, как какую-то каторгу, на которую надо ходить каждый день, делать какую-то мрачную, отвратительную и неприятную работу, которую они не очень понимают. Ну, от этого любой человек хотел бы отказаться, и в любом возрасте, год или два работает. На такой работе вообще дня, наверное, работать нельзя.

Вопрос: почему люди воспринимают работу так? Я бы сказала так. Первое – работа у нас в очень большой степени не творческая, у нас много этой обязаловки, исполнительности. Причем, когда люди выполняют приказы, то не чувствуют они большой радости от того, что они это делают.

Ну простите, сейчас показали сценку: люди, которые изготавливают маски. Маски – это очень важная и необходимая вещь. Но мы прекрасно с вами знаем, что маски подорожали у нас во сколько раз примерно? В 100, в 200, в 300 раз маски подорожали? И каждый, кто производит эту маску, в общем, понимает, что он делает. Он не население снабжает масками, а он добывает какие-то средства кому-то, кто на этом наживается. И конечно, вот такой характер труда не вдохновляет. Не хочется сидеть до 60 лет на такой работе.

Иван Князев: Давайте узнаем, где работала Галина из Липецка или, может быть, сейчас работает. Дадим слово нашему телезрителю. Галина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я сейчас не работаю, в 55 лет я ушла на пенсию. Вы знаете, очень счастлива на пенсии. Мне так нравится вообще быть на пенсии, не работать и заниматься собой, жить для себя. Мне 61 год. С мужем мы постоянно путешествуем. Вот сейчас собираемся на месяц поехать в Крым дикарями – возле моря, в палатке. Ездим на речку. Я очень люблю готовить все вкусненькое. Пенсия небольшая, но нам с мужем хватает.

Тамара Шорникова: Галина, поделитесь…

Зритель: Помогают еще дети.

Тамара Шорникова: Вот!

Зритель: Я считаю, что это самое лучшее время мое. Главное, чтобы здоровье не подвело.

Тамара Шорникова: Галина, наверное, дети действительно хорошо помогают. Потому что у нас очень много SMS, мол: «Хотели бы как-то путешествовать на пенсии, но не позволяют материальные средства».

Иван Князев: Жить не на что.

Тамара Шорникова: Вы говорите, что пенсия небольшая, при этом Крым, путешествия. Как выкраиваете? Может быть, поделитесь секретом, как планировать бюджет?

Зритель: Дочка у меня платит за квартиру. Понимаете? За квартиру платит дочка. Алло.

Иван Князев: Да, слушаем.

Зритель: Платит за квартиру дочка. А остального мне хватает на жизнь. Я очень скромно живу, я ничего такого, как говорится, не покупаю. Понимаете? И мне на все хватает.

Иван Князев: Галина, помимо путешествий, помимо таких дальних поездок, в остальное время чем занимаетесь? Расскажите нам.

Зритель: У меня еще хобби есть. На балконе у меня огород есть маленький, у меня там два огурца, четыре помидора растут. Я очень довольна. Петрушка, укроп – все есть. Понимаете?

Тамара Шорникова: А трудились до пенсии кем?

Зритель: Я до пенсии бухгалтером работала.

Тамара Шорникова: Бухгалтер? Понятно.

Иван Князев: По сослуживцам не скучаете? Друзей много было у вас?

Зритель: Ну, были, конечно. Но сейчас они все тоже на пенсии. Как говорится, у каждого свое. Я считаю, что надо жить для себя, хоть немножко пожить так, как хочется. Понимаете? Как говорится, знаете, деньги все не заработаешь.

Тамара Шорникова: А вам работа эта нравилась? Простите, что перебила.

Зритель: Не скажу, чтобы она мне нравилась. Ну, работать надо было. Я работала с 17 лет, все время. Понимаете?

Иван Князев: Понятно. Спасибо, спасибо вам большое, Галина.

Давайте, наверное, сразу еще Омск выслушаем, Нина на связи, Нина тоже долго ждет возможности высказаться в нашем эфире. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я поддерживаю Галину. Я всю жизнь работала стюардессой, на пенсию ушла в 45 лет. Я хочу сказать, что можно было бы и дальше работать, но, во-первых, лицо уже не то. Пластику я никогда не хотела делать. Но это не столь важно.

В 45, когда я налетала летный стаж, я сама себе сказала: «Больше работать не пойду! Буду наслаждаться жизнью, слушать пение птиц, научусь играть на балалайке». Поэтому я полностью с Галиной согласна. Знаете, когда-то умные люди говорили: «От работы кони дохнут».

И еще такой маленький нюанс. В автобусе очень много кондукторов. Посмотришь – 70 лет, 80 лет кондуктору. И я так про себя (не хочу осуждать) думаю: «Господи, ребята, ну что же вы отработали свою пенсию?» Не надо внуков и детей садить себе на шею, не надо. Понаслаждайтесь жизнью! Ведь жизнь – это такое мгновение. Вот я полностью с Галиной согласна. Наслаждайтесь с жизнью! И не надо много работать. От работы люди становятся злыми, потому что работа, работа, работа… А когда мы дома сидим, то мы добрые, мы отзывчивые.

Иван Князев: Ну, Нина, это у кого как. Понимаете? Вот мы с Тамарой сидим, улыбаемся. А когда долго дома, и еще один, лично я злой становлюсь.

Тамара Шорникова: Тут не разделяю твое мнение, Иван.

Иван Князев: Да?

Тамара Шорникова: Но, кстати, это важная мысль, действительно, которую Нина сказала.

А мы вообще умеем наслаждаться жизнью, вот мы как нация? У нас действительно очень долгое время работа была одной из важных ценностей. Как сейчас? Это меняется в нашем обществе? И умеем ли мы видеть смысл в чем-то, помимо работы?

Ольга Аникеева: Это понятие такое большое и очень растяжимое, оно сильно зависит от привычек, от заработка в большой степени зависит, от доходов. Возможностей, конечно, стало больше.

У меня очень большой объем работы. К сожалению, я не могу выбирать, чтобы отдохнуть с друзьями, с подругами так, как хотелось бы. И поездить хотелось бы, и даже в окрестностях просто походить, просто в лес забраться. Я очень хорошо понимаю тех, кто пытается заняться собой, дышать воздухом, слушать пение птиц. Это все замечательно.

Но вот такой привычки у массовой части населения у нас, наверное, все-таки нет. Я не могу сказать, что мы умеем или не умеем отдыхать, потому что очень большая часть населения, получив свободное время, извините, отрывается просто за столом с выпивкой. Культура отдыха у нас, конечно, в целом, достаточно низкая. Я уже не говорю о том, как ведут себя люди, уходя в такое свободное плавание. Все по-разному, но в целом, конечно, большая проблема.

Иван Князев: Спасибо вам большое. Ольга Аникеева была с нами на связи, социолог, доцент РГСУ.

Несколько SMS. Разные SMS приходят.

Тамара Шорникова: Да, огромное количество. «Строители к 50 годам уже просто с кучей болячек. Какое тут «продолжать работать»? Быстрее бы на пенсию».

Иван Князев: Про село то же самое пишут наши телезрители. Орловская область: «Ни одного дня не работал после наступления пенсионного возраста, отработав 39 лет учителем в школе».

Тамара Шорникова: «Мне 42, – пишет наш телезритель из Тверской области. – Пенсию хотел бы получить до 30, – представляешь? – Сейчас уже готов работать до финиша, смирился».

Иван Князев: Нижний Новгород: «Если работа – хобби, то готов работать всю жизнь», – человек вот так считает. Архангельская область тоже пишет: «Если работа нравится, то надо работать. Дома сидеть – это тупик».

Тамара Шорникова: И вот интересно Москва пишет: «Новое поколение может работать лет до 75, так как у всех ЗОЖ, нет бытовых проблем и так далее».

Иван Князев: Мочь-то может, только не хочет, судя по всему.

Тамара Шорникова: Абсолютно, да, судя по высказываниям.

Представим еще одного эксперта.

Иван Князев: Владимир Корицкий, коммерческий директор сервиса Rabota.ru, выходит с нами на прямую связь. Владимир, здравствуйте.

Владимир Корицкий: Добрый день.

Иван Князев: Так, слышим. Вот теперь и видим.

Владимир, хотелось бы узнать у вас как у специалиста по подбору кадров, в каких сферах у нас сейчас больше все-таки молодых, а в каких – больше пожилых людей, которые уже вот-вот на пенсию, либо пенсионеры, которые остались работать?

Владимир Корицкий: Я вам отвечу так. Большая доля людей в возрасте на самом деле занята на производствах, в агропромышленном секторе. Молодежь, конечно, предпочитает работу в офисе в большей степени, некую работу, как правило, не связанную с физическим трудом.

Тамара Шорникова: Вы знаете, есть такая международная статистика, спрашивали у людей в разных странах: как им кажется, до какого возраста они без труда найдут работу? Наши данные – это 44 года. То есть до этого возраста люди, в общем-то, рассчитывают, что, в принципе, как-то действительно трудоустроятся, а дальше – все, крышка. И если смотреть на другие страны, то, например, Канада – 56, Великобритания – 56, Германия – 55. Ну, рекордсмены – Нидерланды и США, там до 58 лет специалисты в себе уверены, то есть что они не останутся без работы.

Если на тенденцию смотреть, мы как-то растем в этой таблице международной, падаем? Когда мы сможем действительно не беспокоиться, быть полностью уверенными, что мы найдем работу, и работать или нет – это останется уже вопросом нашего желания?

Владимир Корицкий: Ну смотрите. В нашей стране на самом деле 44–45 лет являются, с одной стороны, таким психологическим порогом…

Тамара Шорникова: А с другой – приговором со стороны работодателя?

Владимир Корицкий: С другой стороны, возможно, отчасти приговором со стороны работодателя, как вы говорите. Но эта ситуация, по нашим ожиданиям, будет меняться, потому что существует такой фактор на рынке, как нехватка квалифицированных кадров. И работодатели, конечно, из года в год будут этот условный порог увеличивать, поднимать.

Исследование, которое наш сервис совместно с НПФ Сбербанка недавно проводил, показало, что почти треть россиян (31%) хотят выйти на пенсию до 55 лет. В то же время 69% завершили бы карьеру по достижению 55-летнего возраста, например.

Тамара Шорникова: Владимир, мы эти цифры уже давали.

Давайте поговорим с нашими телезрителями, узнаем, какие цифры у них, как мысли, мечтания, чаяния. Татьяна, Санкт-Петербург.

Иван Князев: Северная столица у нас на связи. Здравствуйте, Татьяна.

Зритель: Добрый день. Смотрю вашу передачу, впервые дозвонилась. Представляюсь. Мне в декабре будет 70 лет, 1 сентября будет 52 года стажа рабочего, беспрерывного. В 50 лет по льготе ушла на пенсию, работала на предприятии текстильной промышленности. Случилось так, что перевезли больную маму, и на производстве работать прекратила, так как работала на оборудовании восемь часов. Но знала, что для своих рук я работу найду.

Работы было много в окружении. Устроилась уборщицей на одно предприятие, на другое. И с тех пор я работаю. И я хочу сказать, что за мой труд работодатели были мне благодарны. Даже приходилось мне попросить срочно на выкуп комнаты 200 тысяч – мне работодатели дали в долг.

Сейчас тоже работаю. На пандемии я нашла еще работу. Так что, в общем, конечно, и необходимость есть, ну и возраст мне позволяет. Когда меня спрашивают: «Ты замечаешь, что тебе 70?» – я говорю: «Я вообще живу вне возраста, я не думаю об этом». Работая, я нахожусь в жизни.

Иван Князев: Ничего себе, Татьяна, какая вы молодец!

Тамара Шорникова: А какую сейчас работу нашли?

Иван Князев: Чем занимались в пандемию-то? Какую работу нашли?

Зритель: Я работала до этого три года. Просто у нас был перерыв шесть дней. В пандемию я все равно работала. Но так как ненадежное предприятие, так сказать, не государственное, я нашла работу в клинике, в детской психиатрической клинике. Ну, естественно, тоже уборщица, сейчас там нет санитарок. Вот я там уже отработала 15 дней. Сейчас у них отпуск. Я выхожу и пока буду работать на двух работах. А там жизнь покажет. Поэтому скучать – я не скучаю.

В свое время побывала и в Индии, и в Германии, в Мексику ездила, на Алтай. Хотелось бы, конечно, попутешествовать по стране своей, но то, что сейчас творится в аэропортах с этими болезнями… мне абсолютно не хочется никуда ездить.

Тамара Шорникова: Страшно, да. Татьяна, а не тяжело все-таки?

Зритель: Вот подруги у меня не работают, и есть у них такой упадок, они варятся в своем соку. Ну, каждый делает так, как хочет. Одна подруга по болезни ушла, но она говорит: «Я не представляю, все равно буду искать работу».

Тамара Шорникова: Хорошо, ладно. Спасибо вам, Татьяна, за ваш опыт.

Иван Князев: Спасибо, спасибо. Вот это жизненная энергия у человека! И думает о путешествиях (правда, жалеет, что аэропорты закрыты), и при этом работает.

Тамара Шорникова: Давай узнаем, Иван из Челябинска какого мнения – тоже хочет работать, пока силы позволяют, или нет?

Иван Князев: Здравствуйте, Иван.

Зритель: Здравствуйте. Значит, я смотрю на эти вещи так. Челябинский металлургический завод – там есть такие условия труда, что в 40 лет уже еле дышат, замечал в поликлинике. Другое дело, что у нас есть ведь и творческая работа – артисты, художники, которые до самого гроба работают.

Все зависит от условий труда. У нас условия труда пока что на этом же металлургическом заводе по сравнению с заграничными гораздо хуже, потому что там действительно все до робототехники дошло, самые сложные, самые тяжелые условия труда там автоматизированы. Поэтому, знаете, одному это каторга, а другому, может быть, это и желание, и без этого обойтись не может.

Считаю так, что на пенсию надо уходить вовремя, а не так, как сказала женщина: «Пока ты можешь». Пока я мог, до 75 работал. А потом – раз! – ударило, ноги отвалились, одной ногой уже… нет, обеими ногами в могиле. Вот сейчас выкарабкиваюсь. Пришел к выводу, что надо на пенсию идти вовремя. На пять лет раньше бы ушел – все бы нормально было. Ну, и от условий труда зависит, я сказал. У кого-то работа, знаете, не такая тяжелая, у кого-то легкая, у кого-то творческая…

Тамара Шорникова: Иван, а «вовремя» – это во сколько, на ваш взгляд? Какой хороший возраст для ухода на пенсию для женщин, для мужчин?

Зритель: Смотря какие условия труда.

Тамара Шорникова: Понятно.

Зритель: Если он в крематории работает, условно я говорю, то это пыль, газ, ртуть еще была, и свинец был, то в 40 лет уже все, он уже не человек.

Тамара Шорникова: Понятно, да.

Иван Князев: Это не говоря про другие особенности этой работы.

Тамара Шорникова: Стресс, скажем так, да?

Иван Князев: Спасибо, спасибо вам, Иван.

Владимир, вот такой еще вопрос. Ну, во-первых, с одной стороны, вы же общаетесь с работодателями. Когда к ним пенсионеры приходят на собеседование, люди предпенсионного возраста, они как на них смотрят? С осторожностью? С пренебрежением?

Тамара Шорникова: Со страхом?

Иван Князев: И второй момент: а они готовы для них условия определенные предоставлять?

Зритель: Вы знаете, я не могу утверждать и, наверное, не буду даже утверждать, как работодатели смотрят на такого рода соискателей, потому что здесь очень сильно играют роль личностные факторы. И какой-то статистики, подтверждающей тот или иной взгляд, наверное, нет.

Иван Князев: Ну хорошо, я перефразирую: собеседования очные человеку, которому 55+, чаще назначают, чем более молодому или нет?

Владимир Корицкий: В сегодняшних реалиях, после нескольких месяцев заточения нашего, условно, соответственно, я не думаю, что есть тенденции к тому, чтобы более возрастных людей собеседовать очно. Просто специфика тех вакансий, на которые собеседуются люди более возрастные, она, как правило, играет в пользу очных собеседований.

Тамара Шорникова: У нас просто готовы работодатели посмотреть? Например, специалист классный, но вряд ли, наверное, ему стоит делать график, как у всех, восьмичасовой рабочий день. Может быть, покороче этот день. Может быть, плавающий график. Может быть, еще что-то. Вот какие-то такие вещи у нас готовы предоставлять, как минимум думать о них?

Владимир Корицкий: Ну, на самом деле любой работодатель, который рассматривает возрастного кандидата, конечно, он понимает, что, возможно, могут быть у человека уже какие-то проблемы со здоровьем, возможно, полный рабочий день, восьмичасовой, человек не сможет работать. По крайней мере, по тем случаям, которые я видел, которые встречал, очень лояльно работодатели относятся к возрастным кандидатам.

Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое за эту информацию. Владимир Корицкий был с нами на связи, коммерческий директор сервиса Rabota.ru.

«До какого возраста вы хотели бы работать?» – спросили наши корреспонденты на этот раз у пожилых жителей Бийска, Нового Оскола и Йошкар-Олы. Давайте посмотрим их ответы.

ОПРОС

Тамара Шорникова: Мне кажется, «За пожилых ответишь», – могли бы сказать тебе некоторые участники нашего опроса, Ваня. Такие красивые и бодрые люди!

Иван Князев: Да. Но ты заметила разницу ответов, да? «Буду работать, пока смогу», – в отличие от того, что говорили молодые люди. Насколько это полезно?

Тамара Шорникова: Насколько это полезно для здоровья? Выясним у нашего эксперта.

Алла Иванова, доктор экономических наук, профессор, заведующая отделом здоровья и самосохранительного поведения Института социально-политических исследований Российской академии наук. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте.

Алла Иванова: Добрый день.

Иван Князев: Алла Ефимовна, скажите, пожалуйста, работать долго – будешь долго жить или нет?

Алла Иванова: Ну, здесь связь действительно существует, хотя понять, что является причиной, не всегда легко. Действительно те, кто продолжают работать после наступления пенсионного возраста, как правило, оценивают свое здоровье как более позитивное, чем те, кто в пенсионном возрасте не работают.

Но вопрос звучит так: они продолжают работать, потому что им позволяет здоровье, или они здоровы, потому что они продолжают работать? Вернее: не то чтобы здоровые, а они чувствуют себя лучше, потому что продолжают работать? Вот эта взаимосвязь – прямая она или обратная – это вопрос довольно сложный и пока не до конца исследованный.

Тамара Шорникова: Вы знаете, был у нас эфир, обсуждали как раз долгожителей. И в нашем материале многие из тех, кто как раз уже такого солидного возраста, говорили о том, что им очень помогало такое дело в жизни, давало какой-то смысл, помогало дольше оставаться в таком физическом и ментальном здоровье.

Зависит ли это тоже от направления и от того, насколько твой труд действительно нравится тебе, насколько он полезен для общества и для тебя самого, насколько ты видишь результаты этого труда?

Алла Иванова: Ну, практически вы сами ответили на этот вопрос. Действительно, если человек работает и занят тем делом, которое ему интересно, которое стимулирует его интеллектуальную и физическую активность, которое делает его человеком, активно интересующимся жизнью (и не только своей, но и окружающих, жизнью своей страны), который продолжает не только работать, но и вести активный образ жизни во всех остальных отношениях, то тогда, да, речь идет о том, что продолжение работы в старших возрастах, то есть в возрастах старше пенсионного возраста, действительно способствует продлению жизни и сохранению активной жизни в пожилых возрастах.

Но ведь, к сожалению, не все виды труда являются такими. Есть тяжелые виды труда, есть монотонные виды труда, есть те виды труда, которые не связаны с получением интеллектуального удовольствия. Поэтому, наверное, делать какие-то обобщающие выводы в этом отношении довольно сложно.

Иван Князев: Как раз про монотонные виды труда хотелось бы узнать. Ну понятно, наверное, что если человек у станка стоит, и тот человек, который в университете преподает – у них немножко по физической нагрузке разные условия. Многие преподаватели в университетах до гробовой доски там остаются. «Я мыслю – значит, я существую».

Алла Иванова: Если вы когда-нибудь читали лекцию, то вы бы, наверное, поняли, что провести полуторачасовой семинар или прочитать полуторачасовую лекцию так, чтобы это было интересно, чтобы студенты не спали у вас на лекции, – это довольно эмоционально и физически затратное дело. Так что это не такой легкий труд, как кажется, – преподавать.

Иван Князев: Ну, это я на собственном опыте знаю. А вот именно монотонная работа – насколько она нас убивает?

Тамара Шорникова: Сколько лет жизни отнимает?

Алла Иванова: Вы знаете, если человек занят работой, которая ему не интересна и которая дает только заработок, то, конечно, часто продолжают работать в этом случае только из-за денег. Наверное, это не самая большая мотивация. Это существенный фактор, но не самая большая мотивация.

А вот если человек получает удовольствие от работы и эта работа еще приносит хороший доход, то тогда, конечно, люди продолжают работать. И это, несомненно, положительно влияет на продолжительность их жизни и на состояние здоровья.

Иван Князев: Итоги опроса тогда подведем. «На пенсию в 55 – рано?» – спрашивали мы наших телезрителей. «Да» – ответили всего лишь 7% тех, кто проголосовал. Ну а «нет» – соответственно, 93%.

Тамара Шорникова: Большая усталость, видимо, от работы, да?

Алла Иванова: Если бы…

Иван Князев: Коротко, коротко, коротко.

Алла Иванова: Если бы вы дифференцировали этих ответивших по тому, какой работой они занимаются, доставляет ли им работа удовольствие, то, наверное, ответы тогда бы более четко показывали разницу.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое.

Тамара Шорникова: Алла Иванова, профессор, доктор экономических наук, комментировала этот вопрос. Продолжим говорить на эту тему вечером.

Ну а мы вернемся через пару минут.

Опросы показывают, что люди готовы уйти на пенсию ещё до 55 лет