Оксана Галькевич: Теперь все-таки о серьезных темах. Понятно, что кризис уже грянул. Непонятно только, где сильнее всего он ударил и как мы с вами будем из этих трудных жизненных ситуаций выходить. Статистика по доходам населения пока выглядит грустно, но не то чтобы ужас-ужас. Сейчас объясню, почему. Константин Чуриков: Тревожно. Оксана Галькевич: Потому что Росстат утверждает, что люди сейчас в минусе всего на 0.2%, то есть даже меньше, чем год назад. Константин Чуриков: Даже не надо гадать, чтобы угадать, что по второму кварталу данные будут еще более печальными. Приблизительно ясно, что произойдет. Скорее всего, как говорят эксперты, доходы снизятся. По данным соцопросов, половина работников уже столкнулись с сокращением зарплат. Кто-то потерял даже не часть заработка, а просто саму работу. Оксана Галькевич: Да. И на этом фоне, вы знаете, сейчас очень активно высказываются разные эксперты. Они утверждают, что сейчас еще чаще будут использовать серые и даже черные схемы оплаты труда. Они, в общем-то, никуда из нашей жизни, из нашей экономики не исчезали окончательно, но как-то их уже было меньше. То есть вернется оплата труда в конвертах. Это будет такой антикризисной мерой для бизнеса и сотрудников. По сути способом выживания. Давайте сейчас вместе с вами выясним, а многие ли из вас согласны на такой вариант оплаты. Константин Чуриков: 5445. Ответьте, пожалуйста, да или нет на вопрос: «Согласны ли вы на зарплату в конверте?» Через 20 минут подведем итоги. Сейчас к нам присоединяется Петр Бизюков, научный сотрудник Социологического института РАН. Петр Вячеславович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Петр Вячеславович, вы нас слышите? Петр Бизюков: Да, слышу хорошо. Константин Чуриков: Смотрите, самые разные прогнозы. Тут вышло интервью Ярослава Кузьминова, ректора Высшей школы экономики. Говорит, что есть пессимистичный прогноз. Мы сейчас тоже покажем по безработице, что базовый вариант – это 8% безработица, пессимистичный – почти 10%. Насколько это тревожно? Что означают эти прогнозы и насколько они реальны, с твоей точки зрения? Петр Бизюков: Сейчас вообще трудно судить о точных цифрах. Мы можем говорить только о тенденциях, потому что очень много неясного. Неясно все-таки, будет ли поддержка, неясно, дадут ли возможность выживать бизнесам. А это приведет как раз к тем конкретным последствиям, о которых мы узнаем. Но фон, с которым мы вступили во все это, честно говоря, вызывает серьезные опасения, серьезную тревогу. Почему? Вы знаете, я веду статистику трудовых протестов. И скажу немножко о своих данных. Дело в том, что мы вошли в 1920 год с очень высоким уровнем протестности. Причем, он нарастал именно в последние месяцы прошлого года. И в этом году в I квартале данные о протестах были высокими. Все исследования наши показывают, что главным источником протестности сегодня является неформальная экономика. Вот эти самые серые схемы генерируют вот эту напряженность, они генерируют протесты. Почему? Да потому что это та сфера, где складываются очень специфические трудовые отношения. Это отношения, которые регулируются одной стороной, а именно работодателем. Вот если на обычном предприятии все-таки идет какой-то договор, когда заключается трудовой договор, может быть, есть коллективный договор, может быть, через профсоюз, там есть хотя бы какой-то торг, хотя бы самый слабый. Константин Чуриков: А здесь есть хотя бы какие-то деньги. Оксана Галькевич: Петр Вячеславович, слушайте, вы так говорите, прям идеально описываете ситуацию. Согласитесь, мы с вами не раз говорили об этом в этой студии, что у нас и в последнее время, еще до наступления этого прекрасного 2020 года, не всегда были урегулированные отношения между работодателями и работниками, никаких коллективных договоров не было и все тоже решалось на усмотрение работодателя, а не работника. Не было никакой идеальной ситуации. Петр Бизюков: Все равно он вынужден в рамках формальных трудовых отношений как-то действовать с оглядкой на закон. Да, он нарушает. Да, он приступает. Но все равно это есть. В неформальном секторе ничего этого нет. Только желание и воля работодателя. И я ведь говорю об этом неслучайно. Ведь именно там, где больше всего протестов, там меньше всего такого регулирования. Строительство, ЖКХ, торговля, городской пассажирский транспорт (там, где действуют всевозможные маршрутки и прочее). Таксисты - сегодня главный поставщик трудовых протестов. Несколько десятков за последние полгода таких не просто протестов, а именно забастовок таксистов. Это все продуцирует социальную напряженность. А у трудовых конфликтов есть очень нехорошее свойство. Они сами не служат поводом для каких-то политических изменений. Но они очень сильно инициируют другую протестную активность, в других сферах. Они запускают этот механизм недовольства во всех других сферах общественной жизни. Константин Чуриков: Петр Вячеславович. Петр Бизюков: Да. Константин Чуриков: Какие есть способы не допускать выхода вот этой ситуации из-под контроля? Что здесь могут сделать профсоюзы? Что может сделать власть? Петр Бизюков: И власть, и профсоюзы, конечно, должны готовиться к тому, что сейчас будет всплеск активности, связанной с переводом трудовых отношений в неформальную сферу. Этому надо противостоять. Но я с сожалением должен сказать, что ни профсоюзы, ни власть к этому не готовы. Они не умели это делать раньше. Оксана Галькевич: Подождите, Петр Вячеславович. А противостоять – вы так говорите, это какая-то прям карательная лексика. Что значит противостоять? Договариваться, наверное. Как-то рассматривать такие ситуации, идти навстречу. Что вы имеете в виду? Петр Бизюков: Я имею в виду, что нужно как минимум требовать формализации трудовых отношений. Нужно, чтобы требование работника заключить с ним договор не было чем-то криминальным, которое приводит к тому, что ему сразу говорят: «Все, уходи, до свидания, никакого договора тебе не будет». И, конечно, я обращаюсь к работодателям. Вы можете получить какую-то сиюминутную выгоду от того, что вы строите эти неформальные отношения, не будете оформлять свои отношения. Да, сейчас тяжело сохранять бизнес. Но все-таки современный бизнес отличается тем, что он думает далеко вперед. И вот в долговременном плане неформальная экономика губительна для любого бизнеса. По той же причине. Она продуцирует напряженность. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Петр Бизюков, научный сотрудник Социологического института РАН, был у нас в эфире. Звонят зрители. Валерий из Ленинградской области. Выходите в эфир. Не дождался. Оксана Галькевич: Валерий слетел. Но у нас много сообщений на нашем портале. Белгородская область, например, пишет, что сейчас люди готовы на любую зарплату. Нижегородская: «Рады бы и белую были получать. А где ее взять? Только черные и серые люди выживали». Москва и Московская область пишет: «Главное, чтоб конверт был большой». Я боюсь, что тут с конвертами, конечно… Константин Чуриков: Знаете, и в большой конверт тоже можно положить мало. Оксана Галькевич: Алтайский край: «На любую согласны». Пока так. Константин Чуриков: Сейчас к нам присоединяется Игорь Строганов, кандидат экономических наук, доцент кафедры предпринимательства и логистики РЭУ имени Плеханова. Игорь Алексеевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Сейчас нам включат звук. Вот уже включили. Мы вас слышим. Игорь Алексеевич, мы примерно понимаем, что в городах ситуация будет все-таки проще для людей, чем на периферии. Что вы можете сказать об экономической ситуации с занятостью на местах в наших регионах? Вообще там рабочие места были, чтобы они оставались сейчас? Игорь Строганов: Конечно, были. У нас достаточно много производств, у нас достаточно много сервисных (даже в маленьких городах) мест. По регионам очень многие граждане действительно занимались и малым бизнесом, и предпринимательской деятельностью. То есть рабочие места были. Вопрос только в том, насколько они были оформлены и насколько эта система работала в белую. Вот это хороший вопрос. Оксана Галькевич: Игорь Алексеевич, вы знаете, сегодня обратила внимание на такую новость. Один из крупных банкиров, глава крупного банка, сказал о том, что его банк готов выкупать государственные облигации. Дело в том, что государству, видимо, в ближайшее время потребуются некие дополнительные заимствования на внутреннем рынке. До 1 трлн рублей. Там такая сумма была названа. Это Костин сказал. Как вы считаете, эти дополнительные средства, которые будут привлечены в бюджет, они на что могут быть потрачены? На поддержку бизнеса, на поддержку населения? На что сейчас государству нужны дополнительные средства? Игорь Строганов: С одной стороны, государство планирует еще дальше поддерживать предпринимательство. И мы сегодня видели – выступал Владимир Владимирович, который сказал, что нужно прорабатывать дальнейший пакет помощи предпринимательству. Мне как экономисту все-таки кажется, что здесь надо говорить скорее не по прямой адресной помощи, которая уже хотя бы… Мы не говорим про ее реальное применение, но она есть и она прописана. И ее нужно просто реализовать в том виде, в котором она обсуждается. Тут нужно говорить про некие моменты инвестиционного вложения в долгосрочные перспективы. То есть это работа с предприятиями, это длинные дешевые кредиты для предприятий. И это системная разумная подготовка промышленного рывка. То есть это поддержка тех предприятий, которые могут предложить новую экономику, новые качества и, в общем-то, развитие государства. Константин Чуриков: Игорь Алексеевич, вы как экономист в этот рывок верите? Потому что у нас в мирное время этого рывка не возникало. Или нам всегда нужна какая-то чрезвычайщина, чтобы с чего-то подняться? Игорь Строганов: Слушайте, мы же в России живем. Мы же знаем, что русский человек в мирные периоды сидит расслабленно, ему ничего не нужно, он на печи сидит, как Илья Муромец. Вот как только придут некие кочевники и начинаются проблемы, русский человек поднимается и делает все, что нужно, быстро, хорошо и качественно. Мы развиваемся именно в периоды кризисов и проблем. И это наша история абсолютно четко показывает. Оксана Галькевич: Игорь Алексеевич, скажите, мы часто, когда обсуждаем какие-то кризисные ситуации в жизни, в экономике, нам специалисты говорят: «Ну, нужно понять, в какой-то момент настроиться на то, что кризис – это не только проблемы, но и время возможностей». Приводят разные переводы с разных языков. Как вы считаете, тот кризис, в который мы вступаем, уже вступили, вы видите какие-то новые возможности, которые нас выведут вперед? Константин Чуриков: И в чем? Игорь Строганов: Я бы сказал так. Что сегодняшний кризис – это тот самый жареный петух и та самая одна из небольших… Оксана Галькевич: Еще один перевод интересный. Игорь Строганов: Последняя возможность для нашего государства, во-первых, резко слезть с зависимости от внешних факторов. Во-вторых, наладить действительно внутреннюю промышленность, в том числе стать конкретно региональным лидером сейчас. Потому что мир без глобализационной модели откровенно рушится в модели достаточно закрытых на себе регионах, которые будут заниматься, скажем, внутренней повесткой, внутренними проблемами. У нас все шансы стать лидером нашего региона, каким был в свое время Советский Союз немножко в другой модели. Но, тем не менее, это требует планирования, это требует очень серьезного упражнения ресурсами. И, наверное, это требует очень серьезного вмешательства государства во многие процессы. Продуманного вмешательства, которое будет означать не просто свободную работу, в том числе по теме дня – серую работу экономики, а это будет означать очень жесткий контроль всех происходящих процессов. Константин Чуриков: Давайте сейчас наших зрителей выслушаем. Рвутся в эфир. Лидия, Воронежская область. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Воронеж беспокоит. Здравствуйте, уважаемая студия и ваши гости. Хотелось бы сказать, что и Петр, и Игорь настолько далеки от реальности, которая происходит в регионах. Люди в большей массе своей настолько нуждаются в деньгах. Поэтому по большому счету им совершенно уже все равно, будет это белая, серая или черная зарплата. Лишь бы какой-то заработок. И с кем, мне интересно спросить у Игоря, он собирается провозглашать этот рывок? С водителями такси, с людьми, которые осуществляют торговлю? Все это прекрасно и хорошо. А все-таки рывок мы должны осуществить на реально действующих предприятиях. А их в регионах, к сожалению, все меньше и меньше благодаря научным сотрудникам, таким, которые выдвигают ряд теорий, а на практике они, к сожалению, приводят к тому, что промышленность наша уже практически сведена к нулю. Константин Чуриков: Вы про то, что у нас слишком много стало юристов и экономистов. Понятно. Спасибо. Зритель: Люди нуждаются в реальных деньгах. Прекрасно, что таксисты там что-то выдвигают свои требования. Но, извините, у людей денег нет. Константин Чуриков: Спасибо, Лидия. Игорь Алексеевич. Сейчас на портале нам пишет какой-то наш зритель из Нижнего Новгорода: «Каждому жителю России надо сейчас дать по 5000 рублей на продукты из резервного фонда». Как вы относитесь к раздаче вертолетных денег? Если надо, то сколько. Игорь Строганов: Я очень отрицательно отношусь к вертолетным деньгам, потому что по большому счету на что они пойдут в первую очередь? Они пойдут на оплату кредитов. И ровно точно так же они, вместо того чтобы людям помочь, они уйдут либо в банки, либо они уйдут в магазины. Да, надо покупать продукты и все прочее. Я сам живу. Мне тоже надо покупать продукты, кормить семью и детей. Но вертолетные деньги не решают проблемы. Константин Чуриков: Игорь Алексеевич, смотрите, вы говорите, что деньги пойдут на погашение кредитов, а это не то. Хорошо. Но что нам предлагает государство? Сейчас в том числе и по кредитам снижаются процентные ставки. Нам опять предлагают кредит. Игорь Строганов: Снижаются ставки. Но кредит дается предприятиям на выплату зарплат, а уже предприятие платит те же самые зарплаты своим сотрудникам, пускай в размере мрот. Мы с коллегами это обсуждали. Мне кажется, тут скорее нужно давать не деньги, а чеки на те или иные услуги, чеки на те или иные возможности. Просчет, например, того, что потребуется осенью, то есть на выходе из кризиса. То есть не когда человек это будет тратить сейчас на погашение проблем, а когда человек сможет реально этим поддержать экономику и себя в том числе. Оксана Галькевич: Игорь Алексеевич, раз уж мы говорим о возможном уходе, переходе в серый сектор некоторой части предпринимателей, нашей экономики, скажите, а все-таки ситуация там от 1990-х годов, когда это все буйным цветом цвело, отличается? В частности, цифровизация в последние годы разворачивалась очень активно. Как вы считаете, эта цифровизация, все эти электронные сервисы, снижение наличных платежей, уход от кэша в безнал повышает сейчас риски для предпринимателей, риски ухода в серую зону? И для работника тоже, который соглашается на серую зарплату в конверте. Игорь Строганов: Я, наверное, скажу очень непопулярную вещь для большой доли нашего бизнеса (и малого, и среднего, и крупного). Но очень многие системные проблемы государства связаны именно с тем, что много десятилетий, как раз с 1990-х годов, у наших предприятий есть определенная доля правового нигилизма. То есть если есть налоги – давайте их обойдем. Если есть возможность оптимизироваться – давайте оптимизируемся. Если есть возможность обойти требования – давайте их обойдем. Платить серую зарплату – то же самое. Это недоплаченные налоги, которые идут в том числе на ту же инфраструктуру бизнеса, на те же возможности деятельности компаний и на социальные выплаты людям. Соответственно, сейчас мы живем в цифровизацию. Что сложного? ФНС имеет возможность контролировать огромный поток информации, его анализировать. И, соответственно, сейчас очень легко увидеть, насколько идет зарплата в серую либо в черную, насколько люди тратят деньги, откуда они их получают. На мой взгляд, рисков для предпринимателей больше. Для людей тоже рисков больше. Сейчас наоборот белая зарплата – это спасение людей. Да, при ее кажущейся меньшести. Но зато она обеспечивает социальные платежи, пенсию и все остальное. И в том числе дороги… Константин Чуриков: Игорь Алексеевич, возможно, мы сейчас тоже с Оксаной скажем что-то не то, но, смотрите, по итогам опроса нашего 77% зрителей ОТР согласны на зарплату в конверте. Уже 78% даже. То есть неважно, в чем. Главное, чтоб было. У нас еще звонок есть. Оксана Галькевич: У нас Тульская область хочет высказаться. Максим на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я представляю настоящего производственника. 3 года назад открыл свой бизнес. Производство серьезное. Государство мне ничем не помогало за эти 3 года. Совершенно ничем. И сейчас вы просите, чтобы я вам платил и налоги, и белую зарплату, и все остальное. А когда люди приходят устраиваться на работу, категорически отказываются от белой зарплаты. Потому что из зарплаты это 40% я должен отдать государству, которое мне ничем не помогло. Ни им, ни мне. Оксана Галькевич: Максим, а что вы производите? Чем занимается ваше производство? Зритель: Не буду говорить. Потому что я сейчас такие вещи говорю. Лучше я себя палить не буду. Константин Чуриков: Правильно, Максим. Сбережем ваш бизнес. Удачи. Оксана Галькевич: Хорошо. А какой помощи от государства вы ждали, а оно вам не помогало? Зритель: На первоначальном этапе никаких льготных кредитов, никаких преференций по налогам. Потому что я 3 месяца отработал – я уже должен налоги платить. Я еще ничего не заработал, а я уже должен налоги отдать. Константин Чуриков: Максим, обязательно нам позвоните, расскажите, чем сердце успокоится, через несколько месяцев. Просто интересно в развитии следить за ситуацией. Зритель: У меня сейчас развитие идет очень хорошо. У всех кризис. У меня очень все хорошо. Константин Чуриков: Оставьте телефон нашим редакторам. Так интересно с вами. Спасибо. Максим из Тульской области. Спасибо вам. Игорь Алексеевич Строганов, кандидат экономических наук, доцент кафедры предпринимательства и логистики РЭУ имени Плеханова. Уходим на выпуск новостей, чтобы вернуться через полчаса.