Петр Кузнецов: Мы переходим к еще одной теме дневного «Отражения». В уфимской школе появились платные уроки – родителям предложили записать детей на скорочтение, ментальную математику или робототехнику. Ольга Арсланова: Ментальная математика? Замечательно! Как заработать, видимо, на школьниках, помогает научиться. Но проблема в том, что контракт был заключен со сторонней фирмой, частной школой и ее преподавателями. И получился скандал, потому что из-за этих платных скорочтений и ментальных математик отменили обычные уроки. Родители возмутились, директор в итоге уволилась. Вот такой результат. Петр Кузнецов: На опережение. Кстати, не все возмутились. Одна из мам рассказала местному изданию, что, вообще-то, рассчитывала на эти кружки, хотела записать ребенка на робототехнику в данном случае, чтобы не ездить далеко. Это было очень удобно. И ребенок, говорит, очень обрадовался, что такая возможность появится в его обычной школе. Насколько это типичный случай? За что государственная школа может брать деньги с родителей? И вообще должна ли государственная школа сегодня зарабатывать? Вот об этом предлагаем поговорить в оставшиеся почти 20 минут. Ольга Арсланова: Делитесь своими историями. Что происходит в ваших школах? И как вам кажется, как должно быть, как должна быть эта система устроена? Присоединяйтесь к нашему эфиру. Петр Кузнецов: Александр Милкус, обозреватель «Комсомольской правды», заведующий лабораторией Высшей школы экономики, у нас в гостях. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Александр Милкус: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Вот сегодня все уже начинают постепенно привыкать к тому, что государственная школа, а не частная, какие-то коммерческие услуги предоставляет родителям, которые за это платят в конечном итоге. Скажите, что по большей части происходит? Нам, родителям, впаривают коммерческие услуги? Или нам, наоборот, расширяют диапазон, нам предлагают что-то полезное, лучшее, но за что, разумеется, придется заплатить? Александр Милкус: Смотрите, давайте мы разберемся. Мы все живем сейчас в век непроверенной информации. Начнем с той же уфимской школы. Не было никакой отмены занятий. На двух уроках детям в средней школе предложили послушать и посмотреть, какие им уроки дополнительные предлагаются. Каждая школа по федеральному государственному образовательному стандарту должна обеспечивать пять бесплатных кружков для детей. Пять. Как правило, это кружки, которые могут вести сами учителя. Ну, скажем, робототехнику, скорее всего, и ментальную математику… Кстати, это достаточно полезный предмет для ребят, у которых не очень хорошо с математикой, как бы по другим методикам осваивать математику. Ничего в этом плохого нет, если дети посмотрели, познакомились. Один урок – это не отмена целого курса. Познакомились, пришли к родителям и сказали: «Вот у нас есть такое предложение». И мама правильно сказала: «А я хочу, чтобы мой ребенок занимался робототехникой». Школа имеет право привлекать дополнительных специалистов, дополнительную школу коммерческую и так далее. Никто не навязывает эти услуги. Если ребенок хочет развиваться после уроков, дополнительно – пожалуйста. Ольга Арсланова: То есть ответ на мой вопрос: не впаривают, а информируют, и это может быть полезно? Александр Милкус: Ну смотрите. Я не исключаю (я думаю, что так и есть), что в некоторых школах директор будет говорить: «А вы обязаны ходить на вот такие курсы дополнительные и платить». Как правило, это курсы по подготовке к ЕГЭ, по интересному языку и тому подобное. Это незаконно, и так делать нельзя. Но предоставить возможность родителям и детям получить дополнительное образование в дополнительное время, после уроков пройти какие-то курсы, которые развивают… Это могут быть курсы игры на гитаре. Это могут быть курсы игры на пианино, сольфеджио. Это может быть опять же углубленное изучение иностранного языка. Это школа должна и может сделать, ничего в этом плохого нет. Петр Кузнецов: Знаете, как я бы даже сказал? Тут действительно нет прямого навязывания. Хотя в каких-то школах, судя по отзывам, может быть такое. Знаете, как тут получается? Навязывают эти платные кружки. А то, что предлагается бесплатно – ну, как бы школьники сказали, это ни о чем. Если это вообще есть. Александр Милкус: Нет, смотрите. Опять же это неправильно, так не должно быть. Петр Кузнецов: То есть отсутствие… Александр Милкус: Если школа предлагает эти пять бесплатных обязательных кружков, то есть кружки, которые обязательно должны быть в школе… Петр Кузнецов: На бумаге они будут существовать. Ольга Арсланова: Нет, они реально есть. Но что это за кружки? Петр Кузнецов: А если вы туда придете, то чему там учат? Ольга Арсланова: Что там? Бисероплетение? Александр Милкус: Нет, там нет бисероплетения. Ольга Арсланова: А вот у нас есть. Александр Милкус: Как правило, это то, что может школа предложить. Дальше уже это вопрос, во-первых, работы администрации школы, директора школы – предложить те кружки, которые… Вот картинка у вас есть: шахматы, допустим, которые входят в какой-то бесплатный набор. И возможность… Ольга Арсланова: То есть, если эти бесплатные кружки становятся халтурными, можно пожаловаться? Александр Милкус: Есть, во-первых, у нас попечительский совет в школах, есть управляющий совет в школах, есть родительский комитет. Не молчите, приходите. Вот эта, извините, мамаша настучала – и поднялся шум, и директора уволили. Хотя я считаю, что она правильно сделала, предложив детям и родителям какие-то дополнительные возможности, то есть выйти за пределы школьной программы. И это хорошо. Петр Кузнецов: Но там, видите ли, смысл в том, что… Александр Милкус: Школа и должна быть вот таким местом, где детям можно развивать навыки. Необязательно и не везде рядом есть какой-то бывший дворец пионеров, дворец творчества. Почему в школе нельзя сделать тот же набор? Петр Кузнецов: Тут проблема в том, что они, видите ли, были вместо обычных уроков. Александр Милкус: Я еще раз повторяю: не были они вместо уроков. Петр Кузнецов: Я понял. Александр Милкус: Это был один ознакомительный урок. Один. Ничего страшного. Ольга Арсланова: Понятно. А вот по сути интересуются наши зрители: «Если школа государственная, – ну, не привычно для людей, действительно, – почему она должна зарабатывать?» Почему? Ведь у школы же есть процент какой-то. Куда деньги идут? Александр Милкус: Какой процент? Процент от чего? Ольга Арсланова: Ну хорошо, на базе школы любой организуются платные кружки… Александр Милкус: Так, смотрите, давайте разберемся… Петр Кузнецов: Нет, я бы начал с источников финансирования. Ольга Арсланова: До этого сейчас дойдем. Александр Милкус: Смотрите. Ни одна школа в мире, ни одна школа – даже самая богатая школа в Америке или, допустим, наша частная школа «Летово», где прекрасный эндаумент-фонд, его спонсирует известный и состоятельный человек, – никогда в тот бюджет, который у нее есть, не вкладывается. Потому что если вы хотите развивать образование, то вам нужна еще вот робототехника. «А мы хотим еще 3D-принтер купить. А мы еще вот это хотим». Нет школы, которая живет только на бюджет, и ей этого хватает. Наша школа, естественно, недофинансирована. Это объективная вещь. Это подсчитано и РАНХиГС, и Институтом образования Высшей школы экономики. И какие-то вещи приходится добирать за пределами школьной программы. Ничего в этом, я считаю, плохого нет, если эти услуги предоставляются качественно. Если это предлагается сторонней организацией, то эта сторонняя организация часть денег платит школе. Если привлекаются дополнительные педагоги дополнительного образования, то… Тоже хорошие специалисты должны быть. И школа должна отвечать за качество этих услуг, дополнительных услуг по образованию. Ну, мы же ходим во дворец пионеров, в спортивную секцию. Мы там платим, да? Потому что нужно оплатить труд учителя. И именно возможность дополнительных занятий позволяет школе доплачивать своим учителям. Ну, если мы говорим, что у учителей низкая зарплата, то что делать? Надо как-то выживать. Мы знаем объективную картину… Петр Кузнецов: А если это сторонние преподаватели, то есть в этой школе такого узкого специалиста нет? Ольга Арсланова: Робототехника. Александр Милкус: Ну да, пригласили специалиста. Он получает деньги. Естественно, что… Петр Кузнецов: То есть они как бы предоставляют в аренду помещения, да? Александр Милкус: Нет, никакой аренды. Он привлекается, он оформляется как совместитель в школе. Школа за всех преподавателей, которые находятся в учебном процессе, будь то дополнительное образование, несет ответственность. Этот учитель дополнительного образования должен предоставить медицинскую справку, справку о несудимости. Любой человек, который входит в учебное время, в неучебное время в класс, – за него несет ответственность школьная администрация. Это должен быть хороший специалист. И что плохого, если часть денег, которые заплачены за эти уроки, пойдет на фонд дополнительного стимулирования учителей? Ну мало они получают! Если они могут привлечь, организовать, чтобы дети ходили на эти курсы, чтобы это было интересно, чтобы родители за эти курсы заплатили, то что плохого, если они эти деньги отправят на развитие школы, на поддержку учителей? Это не такие большие деньги, послушайте. Ольга Арсланова: Разные, разные, очень разные. Ну правда. Александр Милкус: Вот смотрите. Если мы… Ольга Арсланова: Платный кружок в Москве за 10 тысяч в месяц – это классика. То есть это нормальная цена. Александр Милкус: Средняя стоимость платного кружка в Москве – 2 700 рублей в месяц. Это чтобы вы знали. Есть частные школы, которые берут гораздо больше. Мы говорим сейчас про школы, что называется… ну, не государственные, они региональные и муниципальные, у нас государственных школ нет. Я общался с директором хорошей продвинутой школы в Екатеринбурге, известной школы. Вы знаете, сколько они, очень много вкалывая, вкалывая по-настоящему, на дополнительных курсах зарабатывают в год? Петр Кузнецов: В год? Александр Милкус: В год. Шесть миллионов. При количестве… По-моему, у них коллектив – 80 человек. Это копейки, если разделить на 12 месяцев или на 10 месяцев и поделить на количество учителей. Это максимум, который эта школа может собрать. Это небольшие деньги. Ольга Арсланова: Вы спросили: «Что в этом плохого? И что в этом неприятного, опасного?» Вот зрители чего опасаются (и мы немного вместе с ними)? Оптимизация, происходит устранение государства от финансовой ответственности. Потому что если школа такая хорошая, она сама может на себя заработать, так зачем же ей… Александр Милкус: Нет, смотрите… Ольга Арсланова: Пусть сама и зарабатывает. Александр Милкус: Школы финансируются по госзаданию – это есть одна система. А другая система – школы финансируются по количеству учеников. Есть утвержденный в регионе норматив оплаты, он не может снижаться. То есть: «Ах, вы молодцы, вы заработали!»… Шесть миллионов для школы, допустим, где 500 или 600 учеников и 80 учителей, – это копейки, это не деньги. «Вот вы заработали эти деньги – мы вас срежем финансирование», – такого не может быть по закону. Не может быть! Поэтому тут даже переживать не стоит. Петр Кузнецов: Звонки… Александр Милкус: Другое дело, что эти деньги, которые муниципалитет выделят на школу, они маленькие, они копеечные. Это другая проблема. Петр Кузнецов: Звонки у нас. Давайте послушаем Галину из Москвы. Галина, здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый день. Зритель: У меня вот такой вопрос. Известно, что в московских школах ежегодно весной проводится тестирование МЦКО – это тест по основным предметам. Я сейчас конкретно о начальной школе говорю. Но в рамках учебных часов подготовка к МЦКО не проводится. И школы предлагают родителям их оплачивать в качестве ПДУ – платных дополнительных услуг. То есть получается, что требования об участии в МЦКО для детей обязательные, но оплата идет, соответственно, из бюджета уже родительского. И успешность ребенка в сдачи этого теста напрямую зависит от платежеспособности родителя. Вот такой вопрос. Александр Милкус: Скажите, пожалуйста, а вы можете назвать школу, в которой это происходит? Зритель: Могу, но не в прямом эфире. Но я готова поделиться информацией. Александр Милкус: У нас есть такая проблема – мы обобщаем. На самом деле тестирование Центра оценки качества образования в Москве соответствует школьной программе, и оно не должно быть… подготовка детей не должна быть из дополнительных источников. Если такое происходит, еще и в навязанном виде, то это, во-первых, нарушение всех правил. И я думаю, что если бы мы сейчас услышали номер школы, то там были бы очень серьезные неприятности у директора, потому что он просто нарушает закон. Ольга Арсланова: Здесь речь идет о нарушении? Александр Милкус: Здесь явное нарушение. Петр Кузнецов: Александр, скажите просто как родителю будущего школьника на самом деле. Все равно граница совсем тонкая. Как понять, где начинается законная платная услуга, а где начинаются поборы? Александр Милкус: Очень просто, вот смотрите. Во-первых, есть школьная программа. На сайте образовательного учреждения примерная образовательная программа должна быть. Вы должны понимать, что школа вашему ребенку должна дать. Для этого… Рамкой является федеральный государственный образовательный стандарт, на основании которого школа или учитель пишет свою образовательную программу. Все, что в ней заложено по ФГОС – это должно быть бесплатно. И это не обсуждается. Все дополнительные компетенции… Ну, допустим, у вас школа углубленного английского языка. Вы хотите, чтобы ребенок взял дополнительно испанский язык. Если в этой школе нет второго языка испанского, а школа предлагает это после уроков, то это платная услуга. Если вы договариваетесь с директором о том, что испанский язык будет вторым языком в школьной программе, то тогда… Петр Кузнецов: Так это надо еще таких испанцев набрать, чтобы группа была. Александр Милкус: А это уже проблема… Смотрите, тут ситуация такая. Если вы договариваетесь, родители хотят, и директор говорит: «У нас есть возможность по часам, у нас есть возможность по финансированию», – то проблема директора – найти соответствующего учителя соответствующего качества. Петр Кузнецов: Хорошо. Александр Милкус: Если у вас есть запрос, директор должен его обеспечить. Петр Кузнецов: Расскажите еще на конкретных историях. А вот эти шторы все, ремонт парт и так далее? Ценники на выпускной формируются. Вот это как? Ольга Арсланова: Просто зрители пишут, что на это собирают деньги. Александр Милкус: Смотрите. У нас есть два мира. Как раньше шутили: «Два мира, два Шапиро». Есть Москва, где никаких поборов нет. И если, не дай бог, узнает руководство Департамента образования о том, что это происходит, директор вылетает… Петр Кузнецов: Неотвратимость наказания работает. Александр Милкус: В общем, я слышал, что есть где-то, пытаются собирать через родителей эти деньги. Петр Кузнецов: Аккуратно, чтобы юридически… Александр Милкус: Ну, допустим: «А вот дополнительно мы соберем на экскурсию детям». Ольга Арсланова: Нет, ну это нормально. Александр Милкус: Но они не идут. Большинство, к сожалению, много школ за пределами Москвы, которые финансируются гораздо хуже, они выживают за счет родителей. Вопрос в том, что это либо, знаете, от директора происходит: «А давайте мы будем собирать на телевизоры», – и собирается это каждый год. И вопрос тогда стоит в прозрачности. Вы собрали – покажите, куда вы их израсходовали. Мы же прекрасно понимаем, что родители стараются с администрацией школы, в которой учится их ребенок, не связываться. «Вы попросили 3 тысячи? Нате вам 3 тысячи». Потому что дальше фраза идет: «А если я буду выступать, то – что? – отыграются на ребенке». Ольга Арсланова: На ребенке. Александр Милкус: И мы это прекрасно знаем. Там, где нормальный родительский комитет, который может обеспечить нормальное… Они понимают, что школе не хватает именно этих денег. «Вот мы собрали эти деньги, мы проконтролировали их расходование». Я знаю школы, где родители… Ольга Арсланова: Если вы готовы. Александр Милкус: Да. В школе хороший педагогический коллектив, и родители хотят, чтобы дети ходили в эту школу, но там обваливается потолок. Договариваться с местными муниципальными властями, чтобы они отремонтировали этот потолок – это надо три-четыре года. И еще неизвестно, выделят ли эти деньги. Родители сбросились. А есть места, где родители и сбросились, и сами сделали ремонт. Это нормально. Когда воруют деньги, когда собирают на личное, а потом непонятно, куда они исчезают, – это вопрос контроля. Петр Кузнецов: Нам здесь, кстати, пишут из Мурманской области: «Сейчас поборы-то как раз делают через родительский комитет, школа вроде как ни при чем». Если успеем, обсудим и это. Давайте посмотрим сюжет из другой области – Ярославской. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: Сюжет из Ярославля. А давайте еще о такой истории поговорим. Очень много семей многодетных, которые не все могут себе позволить – то, что, скажем так, по закону с них берут. Александр Милкус: По закону ничего не берут. Вот по закону ничего брать не должны, особенно с многодетных семей. Петр Кузнецов: Как школы могут помочь своим ученикам, которые не могут себе, например, позволить форму купить, которая по стандарту? Александр Милкус: Ну смотрите… Петр Кузнецов: Предметы какие-то, какие-то тетрадки. Ольга Арсланова: У нас продленка за деньги сейчас. У нас платная продленка. Петр Кузнецов: В обратном направлении. Ольга Арсланова: У нас платная продленка в школах Москвы. Александр Милкус: Смотрите, это опять же вопрос в терминах. Ольга Арсланова: О’кей. Александр Милкус: У нас есть обучающие дополнительные программы и есть присмотр и уход. Берут деньги за присмотр и уход. Ольга Арсланова: Он платный. Александр Милкус: Да! А образовательные программы – бесплатные. Ольга Арсланова: Это называется «продленка». Александр Милкус: Да, это продленка. Но деньги берутся за присмотр и уход, а не за то, что учителя занимаются с детьми на продленке. Это такая катавасия. По поводу детей из социально незащищенных семей. Во-первых, у них должны быть определенные льготы. И социальные службы должны помогать и выделять дополнительные деньги. Мы понимаем, что эти деньги копеечные – это может быть 50–70 рублей. Это издевательство. Вот буквально недавно был случай, по-моему, на этой неделе, когда девочку из малообеспеченной семьи, по-моему, в Новосибирской области, если я не путаю, ее злая родительница выгнала из-за стола, потому что все дети сдавали на праздничный стол… Ольга Арсланова: Да-да-да, история была. Александр Милкус: А эти не сдали, и все. И девочку обидели. Я думаю, что это надолго. Тут должен работать классный руководитель, должен работать директор школы, и вот этой истории быть не должно. Я знаю, что во многих школах родители, понимая, что в классе есть дети из малоимущих семей, сами сбрасываются для того, чтобы поддержать. Может быть, это плохо… Петр Кузнецов: Такой фонд адресной помощи. Александр Милкус: Да. Может быть, это плохо, потому что государство не защищает социально незащищенные семьи, и родители должны… Но, с другой стороны, я считаю, что это хорошо, потому что это урок добра. Это для детей понимание, что мы живем в разных семьях. И в любой стране есть люди с разным достатком. Петр Кузнецов: И это, может быть, даже важнее. Александр Милкус: Мы же поддерживаем акцию «Дети вместо цветов» 1 сентября? И их все больше и больше. То есть школа должна быть еще таким элементом социализации. И это нормально. Я хотел, кстати, немножко углубить нашу программу… Петр Кузнецов: У нас меньше минуты. Александр Милкус: Я назову просто цифру. По расчетам РАНХиГС, в год в среднем семья на дополнительное образование тратит 25 тысяч рублей, то есть где-то 2 500 рублей в месяц. Это чтобы мы понимали масштаб. Для Москвы это, может быть, небольшие деньги, а для регионов это достаточно существенные. То есть проблема есть. Ольга Арсланова: Спасибо за то, что согласились ее с нами обсудить. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: У нас в студии был обозреватель «Комсомольской правды», заведующий лабораторией Высшей школы экономики Александр Милкус. Большое спасибо.