Дорожные камеры: где ставить?

Гости
Антон Шапарин
вице-президент Национального автомобильного союза

Виталий Млечин: В Госдуме решили заняться дорожными камерами и ограничить их работу. Газета «Коммерсантъ» пишет, что соответствующий законопроект уже подготовил Комитет по транспорту. Документ определяет случаи, когда камеру разрешено устанавливать и выносить с ее помощью штрафы.

Тамара Шорникова: Приборы разрешат ставить в точках, определенных по итогам аудита безопасности движения, а также на аварийно-опасных участках дорог. Вне зависимости от уровня аварийности, комплексы можно будет использовать на выделенках, перекрестках, в местах ведения дорожных работ, в зонах запрета стоянки машин, на пешеходных переходах.

Виталий Млечин: Ну а места дислокации ранее установленных комплексов, которых сейчас более 20 тысяч, в течение года потребуется подтвердить аудитом безопасности движения или одобрением со стороны ГИБДД. В противном случае комплексы придется убрать.

Что вы думаете по этому поводу? Камера – это средство, которое позволяет снизить аварийность? Или для чего-то другого их ставят?

8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира. 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений.

Тамара Шорникова: Если на пути вашего следования из дома на работу или обратно есть странно расположенные, мягко говоря, камеры, то тоже пишите и рассказывайте, в чем там подвох, по-вашему.

Виталий Млечин: Да, давайте разбираться. У нас в гостях вице-президент Национального автомобильного союза Антон Шапарин. Антон Владимирович, здравствуйте.

Антон Шапарин: Приветствую.

Виталий Млечин: А вы как считаете? Камера – это что?

Антон Шапарин: Ну, камера – это, с одной стороны, средство обеспечения безопасности. И они действительно себя зарекомендовали не просто так. У нас, согласно нацпроекту «Безопасные и качественные дороги», количество камер вырастет и будет расти в следующие годы. Ну, мы прекрасно понимаем, что часто камеры устанавливаются так (а особенно это касается треног), чтобы не безопасность обеспечить, а обеспечить поток штрафов.

И мы это действительно видим. Сейчас постепенно количество таких комплексов снижается, но оно все равно есть. И тут, знаете, очень зависит от региона, практика очень неравномерная. Вот есть, например, Бурятия, где именно вот так разместили то ли семь, то ли девять комплексов фотовидеофиксации. Они простояли ровно сутки, а потом с ними произошло страшное – вы представляете, их расстреляли. Вероятно, это были партизаны, народные мстители.

Виталий Млечин: То есть не нашли виноватых?

Антон Шапарин: Виноватых, насколько я знаю, не нашли. Ну, может быть, уже нашли, не апдейтил ситуацию в голове. Но я понимаю, что… Вот чем сейчас занимается Госдума и что мы собственно обсуждаем – уже давно отрегулировано, да? Мы имеем огромный блок законодательства – это больше 20 разных документов разного уровня, которые определяют, где можно поставить камеру, где нельзя, где какую, почему. Эти документы закрывают абсолютно большую часть вопросов, кроме двух, на мой взгляд.

Первое. Если камера установлена с ошибкой, все штрафы должны аннулироваться окончательно и автоматически. Сейчас как происходит? Нужно, чтобы прокуратура отреагировала или, соответственно, гражданин сам обратился. У Госавтоинспекции, к примеру, нет возможности автоматически все это взять и отменить, к сожалению глубокому. То есть нам нужно это ввести в законодательство. Это первое.

Второе. Я подозреваю, что нам нужно в законодательство вводить требование ко всем камерам, соответственно, чтобы было понятно, где они висят, почему они там висят. Нам нужно повышать прозрачность всей системы. То есть сейчас камеры могут переставляться с место на место. И нужно понимать, почему они переставляются именно вот так. Нужно вести разъяснительную работу с людьми, чтобы было прежде всего понятно, зачем здесь эта камера.

Виталий Млечин: А давайте разберемся, где первопричина, а где следствие. Ведь камера – это просто техническое средство.

Антон Шапарин: Да.

Виталий Млечин: Ее нельзя просто так поставить, чтобы она за что-то штрафовала. Скажем, если она штрафует за превышение скорости – значит, изначально на этом участке…

Антон Шапарин: …значит, было превышение скорости.

Виталий Млечин: Да, установлено такое ограничение скорости. Так может быть, не с камерами проблема, а с какими-то ограничениями излишними?

Антон Шапарин: Во многом. У нас системно по всей стране занижен скоростной режим. И часто власти вынуждены, исходя из действующего законодательства, его занижать дополнительно. Например, произошло дорожно-транспортное происшествие (это реальная ситуация), женщина не заметила автобус и попала под него, на автобусной остановке. Сразу же появляется требование: вот здесь произошло ДТП, здесь погибший, снижаем здесь скоростной режим. Это неправильно.

Часто политически… Власти Москвы, например, хотят отменить не штрафуемый порог. В стране хотят его отменить только они. И они ведут позиционную борьбу реально в духе Первой мировой, роют окопы, мины, контрмины, только в органах государственной власти. Соответственно, пока их поползновения отсекает и министр внутренних дел, и партия «Единая Россия», и другие партии. Все дружно говорят: «Ну что вы делаете?» Но они роют.

Соответственно, вместо того чтобы… Они не дождались пока того, что они нужно, сами берут и занижают скоростной режим до неприемлемо низкого часто. И мы понимаем прекрасно, что водители, во-первых, не самоубийцы. Зимой, к примеру, никто не будет ехать быстро, но…

Виталий Млечин: Ну нет, почему? Бывает иногда.

Антон Шапарин: Это редкое явление.

Виталий Млечин: Но таких обычно не останавливает ни ограничение скорости, ни камера.

Антон Шапарин: Абсолютно! Их камеры не беспокоят. Вы знаете, у нас количество штрафов собираемых и количество оплачиваемых штрафов очень драматически различается. У нас оплачивают меньше половины штрафов всех, все остальные остаются неоплаченными. Очень часто, кстати говоря, формируются вот эти массивы штрафов на конкретных физических лицах. Не так давно я обнаружил знакомого человека, и, как выяснилось, у него штрафов на 600 тысяч рублей.

Тамара Шорникова: Ух ты!

Антон Шапарин: И еще 300 тысяч рублей в службе судебных приставов. И он ощущает себя очень комфортно.

Виталий Млечин: Машину можно купить на эти деньги.

Антон Шапарин: Что?

Виталий Млечин: Машину можно купить на эти деньги. Ну, можно было, по крайней мере.

Антон Шапарин: Ну, можно было. Ну, теоретически еще тоже можно. Или собрать самому комплект LEGO. Ну, LEGO сейчас стоит примерно этих денег. Но понятно одно: их не собирается их оплачивать. А из-за того, что вот такой огромный массив… И таких людей достаточно много. Я знаю в Госдуме таких депутатов.

Виталий Млечин: А как так?

Тамара Шорникова: А как это возможно?

Антон Шапарин: Легко и непринужденно!

Тамара Шорникова: Никто не знает, где человек ездит?

Антон Шапарин: Хотите, я вам на спор в течение суток в Москве 600 тысяч сделаю вообще без проблем, учитывая плотность камер и тотально заниженный скоростной режим.

Виталий Млечин: Нет-нет-нет. Тут дело не в том, как набрать эти штрафы. Тут дело в том, как их не платит.

Антон Шапарин: А, все очень просто! У нас штрафы выписываются средствами фотовидеофиксации, с использованием средств фотовидеофиксации, а за исполнение ответственна ГИБДД. Соответственно, сотрудник должен остановить, проверить штрафы, увидеть, что много неоплаченных, отправить человека в суд. Или возникает коррупционная перспектива. Соответственно, человек в суд не идет после нее.

Второй вариант – это уже служба судебных приставов проводит рейды, блокирует карточки и так далее. Драматическая ситуация в том, что у нас огромное количество людей живут вообще вне «белого» правового поля. Они не пользуются счетами, с них нечего взять, на них нет особого имущества. Это огромный процент людей! И вот именно эти две категории не платят штрафы преимущественно, потому что им нечего терять.

У нас у половины… Ну давайте разберемся. У половины граждан нет загранпаспорта, репрессии в этой сфере не работают у службы судебных приставов. Служба приставов не накладывает ограничений на водительское удостоверение, они могут его приостановить, но этого они не используют, этот инструмент. Они блокируют счета, они используют этот инструмент преимущественно. Ну как заблокировать счет, если счета нет?

Следовательно, иногда проводятся рейды службой приставов на дороге, но это, знаете, как динозавра встретить примерно – вероятность не очень частая. Кстати говоря, у пешеходов вероятность получить штраф тоже не очень большая. Они хвалятся друг перед другом: «Ты знаешь, у меня штраф есть за переход в неположенном месте». А ему: «Да ну? Обманываешь!»

Мы предлагаем сместить фокус давления с водителей на другие категории участников дорожного движения. Мы уже легко и непринужденно можем штрафовать пешеходов за переход в неположенном месте. В Москве отчитались давно уже о том, что за проезд в метро можно оплатить своей физиономией.

Виталий Млечин: Но там надо лицо сначала в базу внести.

Антон Шапарин: У нас есть такая база, называется Госуслуги. В этой базе…

Виталий Млечин: Там не у всех фотографии есть.

Антон Шапарин: Не у всех есть фотографии. Но это количество растет, и растет быстро, и расти будет. Следовательно, у государства появляется возможность в той же Москве, например, у всех, кто заплатил…

Виталий Млечин: Предложить всем, кто планирует переходить улицу в неположенном месте, внести свое лицо в базу, чтобы легче было оштрафовать.

Антон Шапарин: Это драматически. Государство справится само и без таких усилий.

Тамара Шорникова: Собрались два автомобилиста, а я все-таки пешеход…

Антон Шапарин: Дело не в этом. Мы не против пешеходов.

Тамара Шорникова: А так не кажется.

Антон Шапарин: Мы против того, чтобы люди не бросались под колеса. Вы знаете людей, которые надевают на глаза темные очки, на лицо маску, накидывают капюшон, а внизу наушники, и он переходит через Кутузовский проспект.

Тамара Шорникова: Ну, вы демонизируете. Таких тоже не очень много.

Антон Шапарин: Вы удивитесь! А сколько электросамокатчиков в левом ряду? Вот сегодня первый теплый день в Москве, и я уже на Садовом кольце видел одного, который едет навстречу собственной судьбе. Котик с семью жизнями.

Тамара Шорникова: Давайте послушаем телезрителей. Может быть, кто-то меня тоже поддержит в этой жесткой дискуссии. Светлана, Москва.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Светлана.

Тамара Шорникова: Светлана?

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Да, слушаем вас.

Зритель: Вы сейчас говорили о том, как не платить штрафы можно. А у меня вопрос несколько по-другому. В последнее время, ну, в последние две-три недели стали приходить штрафы без указания даты, места, статьи нарушения. То есть не у всех и не всегда бывает возможность получить на бумажном носителе. И я благополучно оплачивала штрафы, которые приходили мне на «Сбербанк Онлайн».

И если у меня возникали какие-то сомнения, я брала номер постановления… Существует много баз в Интернете, по которым по номеру постановления можно получить данные, если они не указаны, даже порой фотографии были. Так вот, за последнее время эти все базы выдают одну и ту же информацию: «Информация отсутствует по данному номеру постановления».

Оспаривать по каждому штрафу, писать – ну, это неблагодарное занятие, потому что практически в 99% приходит отказ. Ждать и не оплачивать какого-то решения по этому вопросу – тоже нет такой возможности, потому что я как раз из «белого» правового поля. Соответственно, у меня сразу начинают высчитывать эти штрафы, если я их не оплачиваю.

Вот такой у меня вопрос. И хотелось бы узнать: это вообще как? Это законно? И что вообще происходит? Может быть, это сбой какой-то?

Виталий Млечин: Спасибо.

Антон Шапарин: Вы совершаете фундаментальные ошибки. Первое – нельзя смотреть на каких-то базах в Интернете какие-то штрафы. Потому что мне, например, регулярно приходят постановления, которых не существует, якобы от моего банка, в котором я обслуживаюсь, на почту. На самом деле это несуществующие истории. Источников может быть ровно два: Госуслуги и сайт ГИБДД. Точка. Все остальное, что мы видим в Интернете, не соответствует действительности. Это первое.

Второе. У любого постановления должно быть несколько характеристик. Должны быть и подтверждающие фотоматериалы, и все остальное. Если этого нет, то есть железобетонные основания оспорить данное постановление.

И на самом деле здесь очень правильный был поднят аспект о том, что у нас государство и лица, принимающие решения, считают, что все у нас в стране такие современные, пользуются интернетом, пользуются онлайн-банкингом и так далее. Это вообще не так, совсем не так. У нас уходить от бумажных постановлений все же нельзя. Но мы, к сожалению, к этому движемся из-за жадности людей.

Виталий Млечин: Но это же путь вперед, может быть. Это же быстро, удобно, надежно. То есть, может быть, как раз лучше убедить…

Антон Шапарин: Вы это моей бабушке расскажите – про быстро, удобно и надежно. А она кинет в вас трубкой от проводного телефона.

Виталий Млечин: А ваша бабушка много ездит на машине?

Антон Шапарин: Моя бабушка не ездит на машине, но штраф она получить вполне себе легко может, например, за нарушение масочного режима, который еще недавно был.

Виталий Млечин: Масочку носить, и все.

Антон Шапарин: Ну, она, естественно, все носила. Но мы говорим о гипотетической возможности. Поэтому все эти аспекты…

Виталий Млечин: Так вы же можете для своей бабушки зайти на Госуслуги и все за нее сделать.

Антон Шапарин: Дело не в этом. Она живет сама, автономно, у нее высокая степень личной свободы. И не надо меня сталкивать с ней.

Виталий Млечин: Так для этого приходить не надо никуда.

Тамара Шорникова: Тут я с тобой поспорю.

Виталий Млечин: Давай.

Тамара Шорникова: Я все-таки за бумажные носители в том числе.

Антон Шапарин: Только бумага!

Виталий Млечин: Ретрограды!

Тамара Шорникова: Или как минимум чтобы был паритет. Потому что – хоп! – какая-то атака, и а) все твои данные утекли; б) какие-то документы важные пропали. Возможно? Возможно.

Антон Шапарин: Вы абсолютно верно говорите.

Виталий Млечин: А бумажка? Бумажка скорее пропадет.

Тамара Шорникова: Ну, здесь у тебя есть подстраховка.

Антон Шапарин: Короче говоря, этот очень ценный звонок говорит о том, что в систему регулирования фотовидеофиксации изменения вносить нужно. Гражданам часто неудобно оспаривать штрафы. Нужно разрешить им использовать материалы их собственных видеорегистраторов, например, не по решению судьи или конкретного должностного лица, а в целом.

Мы принимаем определенные требования, требования к видео вот такие-то. Мы можем отследить возможность монтажа, и того, и сего, много чего. Мы принимаем в законодательство то, что облегчает оспаривание человеку конкретному, то, что повышает прозрачность.

Но при этом предлагаемый законопроект вот сейчас… А он на самом деле не один. Там есть еще инициативы сенаторов про то, чтобы отрегулировать все одним очень интересным способом. Они принимают рамочный законопроект в стиле: «Камеры надо регулировать». А как – решит постановление Правительства.

А постановление Правительства – это определенный черный ящик. Если на федеральный закон, на его принятие и общество, и депутаты могут повлиять, могут критиковать, могут обсуждать, то постановление Правительства вышло, быстренько пробежало по согласованиям и ушло.

А в регионах… Вот я недавно был в Махачкале, и мы встречались в том числе с местными чиновниками, которые организуют дорожное движение. И к чему мы пришли? К тому, что, во-первых, многие транспортные проблемы Махачкалы можно современными средствами решить. А во-вторых, что чиновники эти современные средства, в том числе средства фотовидеофиксации вот только освоили, они начали работать, а сейчас изменятся все правила игры. И мы снова увидим, помните, «уазики», которые штрафовали за скорость, как у гиперзвуковой ракеты, или тень машины фиксировали и так далее.

Сейчас же эти штрафы в большинстве случаев пропали? Пропали. Система начала работать адекватно. Не надо ее ломать. Ее надо допиливать, с тем чтобы она работала адекватно. И комплексы нужно устанавливать… Например, на ЦКАДе есть большой косяк строителей. Об этом все знают, все чиновники знают, но как бы ЦКАД надо было принимать, его приняли. Ленточку разрезали, трасса работает.

По идее, там можно было поставить ограничение скорости и камеру фотовидеофиксации со значком о том, что фиксация ведется, чтобы люди сбрасывали скорость. Но по законодательству нам нужно дождаться, пока там возникнут трупы, и только тогда мы поставим там камеру. Точка.

Вот нужно регионам дать все-таки больше гибкости. Например, в Москве категорически, катастрофически не хотят предупреждать своих водителей о том, что фотовидеофиксация ведется. Мы должны привыкнуть, что она везде. А в Московской области перед каждым знаком стоит… перед каждой камерой стоит знак о том, что там фотовидеофиксация. И возникает предупреждение водителя. С одной стороны, снижается количество штрафов. А с другой стороны…

Виталий Млечин: Сейчас же на любой телефон можно поставить программу, которая прекрасно будет предупреждать…

Антон Шапарин: Опять с нами разговаривает человек из XXI века, может, даже XXII. А мы, простые труженики тыла, мы…

Виталий Млечин: Ну скажите, что у вас нет мобильного телефона.

Антон Шапарин: У меня есть мобильный телефон. И я не пользуюсь им за рулем, потому что это опасно.

Виталий Млечин: Нет, я же не говорю, что надо разговаривать по мобильному телефону за рулем, но как навигатор-то его можно использовать.

Антон Шапарин: В целом необходимо… Нельзя использовать его как навигатор, потому что это… Огромная статистика, множество исследований о том, что вы отвлекаетесь, вы врезаетесь.

Виталий Млечин: А есть голосовые подсказки. Он тебе просто говорит: «Впереди камера».

Антон Шапарин: Да, это отлично.

Виталий Млечин: Ты даже не смотришь.

Антон Шапарин: Но это он говорит вам. А огромному количеству людей он ничего не говорит, потому что для них слово «приложение» – это приложение услуг или сил, это термин из физики.

Тамара Шорникова: Потому что Виталий – гик. Давайте почитаем…

Виталий Млечин: Я попрошу, пожалуйста, сейчас без этих ваших словечек!

Тамара Шорникова: Знаешь что? Живешь в XXI веке – называйся как положено.

Виталий Млечин: Договорились, хорошо.

Тамара Шорникова: Краснодарский край: «Остановки общественного транспорта изгажены. Нужно срочно ставить камеры и штрафовать по цене остановки». Нам зрители начали присылать свои варианты, где, по их мнению, стоит ставить камеры.

Антон Шапарин: О, народное творчество – это отлично! Открываются пучины и бездны.

Тамара Шорникова: Секунду. Много сообщений просто пришло. Мнение, Приморский край: «Пешеход, – спасибо. – Камеры на переходы дисциплинируют и отучают переходить, когда и как попало». То есть «за», плюсуем.

Антон Шапарин: Их надо ставить не там. Их нужно ставить, например, на той же остановке общественного транспорта. Потому что как обычно возникает? Где-то неподалеку есть пешеходный переход, но при этом у человека нет желания пройти лишних 10 метров и соблюсти правила дорожного движения. И он, может быть, мысленно перекрестившись, начинает переходить дорогу там, куда его ведет судьба. Естественно, это не приводит часто к позитивным последствиям. А потом там снижают скоростной режим и ставят камеру фотовидеофиксации для водителей. Это же неправильно.

Поэтому безопасность дорожного движения – это комплекс, да? Мы должны использовать разные инструменты. Вот на обсуждении в Общественной палате, где и всплыла тема нового законопроекта, которое мы организовывали вместе с Общественной палатой, много кто говорил, что нужно, например, контролировать на определенных кусках дороги среднюю скорость. И в целом понятно, зачем это делать. Ну, есть правила дорожного движения – не нарушай.

А у нас есть отдельные горячие головы, которые говорят: «Нет, камеры нужно убирать в целом. И пусть каждый водит так, как он хочет. А отдельных поймают сотрудники Госавтоинспекции». Это невозможно. Во всем мире от этого уходят, потому что на каждом посту не поставишь сотрудника Госавтоинспекции. А тех же электросамокатчиков они вообще поймать не могут. Я видел драматичное видео недавно, по-моему, из Казани, как они его по дворам ловили. Он от них ушел.

Тамара Шорникова: У нас сейчас линия телефонная во всех смыслах стала горячей. Прорывается Александр, Санкт-Петербург. Давайте послушаем.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр.

Зритель: Алло. Да, здравствуйте, здравствуйте. Вот такой вопрос хочу задать. Санкт-Петербург, Парашютная, Приморский район, новостройки, выезд из города, лесопосадка. Короче говоря, город кончился, все, нет больше ничего. И стоит одна тренога, потом через несколько километров другая тренога. Они законно ставят эти ноги, секут скорость, или нет? Как вот это все как бы расценивать-то?

Виталий Млечин: Хороший вопрос, спасибо.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Антон Шапарин: Безусловно, хороший вопрос и на самом деле один из самых популярных, потому что люди действительно хотят знать: а почему тут камера, в связи с чем? В ряде регионов заходишь, допустим, есть областные порталы. Тыкаешь в камеру и смотришь, почему она установлена. Там написано: «Здесь было столько-то аварий за отчетный год, столько-то погибших, поэтому стоит камера». И всем понятно.

В Питере, к сожалению, я такого не помню. Я понимаю, о какой трассе идет речь. Там как раз в сторону Приморского шоссе, уезжаешь на залив, красивая дорога. Я там две шины порвал, чуть дальше – там, где дорога заканчивается. Поэтому там, наверное, камера и стоит.

Но с треногами вообще на самом деле очень много вопросов. Мы считаем, что все-таки нужно двигаться в сторону стационарных комплексов в большей степени. С одной стороны, они, конечно, не дают той мобильности, которая часто нужна сотрудникам, но, с другой стороны, граждане понимают тогда, что это не какой-то… Очень часто говорят: «Вот у нас частные камеры», – еще что-то.

Открою страшный секрет: в России нет ни одной частной камеры на настоящий момент. Все камеры сейчас – государственные. Их могут частные компании обслуживать, это да, но при этом камеры государственные. И вам не камера выносит штраф, а выносит государственный чиновник. А камера занимается одним-единственным делом – она фотографирует и оценивает, соответственно, нарушил человек или нет, признаки нарушения. Соответственно, дальше информация уходит конкретному уже чиновнику.

Виталий Млечин: Так а те случаи, когда стоит в кустах неприметная машина, у нее на крыше эта камера установлена, то есть без опознавательных знаков, без всего – это в прошлое ушло?

Антон Шапарин: Нет, совершенно не ушло в прошлое. Я недавно смотрел чудесную фотографию (не помню, какой регион, Юг России), где камеру повесили прямо на знак ограничения скорости, прямо не стали ограничивать себя. Это прямо творчество! Ну как повесили? Это тренога, и ее просто велосипедным замком приковали, и все.

Виталий Млечин: Ха-ха-ха!

Антон Шапарин: У меня есть одна из любимых игр: я останавливаюсь около подобной камеры и спрашиваю… А там обычно спит усталый человек. Ну, он устал, поэтому и спит.

Виталий Млечин: Это единственное логичное объяснение.

Антон Шапарин: Да. Не потому, что нечего делать. Спрашиваешь его: «Милый человек, а покажи, пожалуйста…» И дальше – пакет документов. Обычно либо приезжает какой-то наряд ГИБДД, как это было однажды, либо он сам говорит: «Вы знаете, я поехал». И поехал. Поэтому вопросов действительно много.

Виталий Млечин: То есть это незаконно?

Антон Шапарин: Да. И в ряде регионов злоупотребляют этим.

Виталий Млечин: А почему же тогда штрафы приходят? Ведь вы же сами только что сказали, что камера только фотографирует.

Антон Шапарин: Потому что выписывает чиновник, который не очень знает, в связи с чем на конкретной локации стоит камера. Он смотрит материал, оценивает, видит: да, превысил. Но нам нужно сделать так, чтобы те штрафы, которые выписаны с ошибкой, или камера установлена незаконно, или Госавтоинспекция разрешения не давала, или еще что-то, чтобы они всему массиву людей автоматически отменялись.

Тамара Шорникова: Вопрос. Если все-таки у законопроекта, с которого мы начали, у него будет перспективная судьба, места дислокации ранее установленных комплексов (а сейчас их более 20 тысяч) в течение года потребуется подтвердить аудитом безопасности движения или одобрением со стороны ГИБДД. Большой массив вообще нужно будет проверить.

Антон Шапарин: Да.

Тамара Шорникова: А кто этим будет заниматься?

Антон Шапарин: Ой, мне очень интересно! Мне вообще много чего интересного в этом законе. Почему так? Вот почему? Во-первых, почему он на самом деле практически засекречен? Я сегодня его утром добывал, текст себе, реально… вы знаете, разве что кровью не расписался, что никому никогда не отдам его даже посмотреть с расстояния в несколько метров. Потому что очень какое-то трепетное отношение. А это вещь, которая относится ко всему российскому транспортному комплексу, и нельзя так делать. Это во-первых.

Во-вторых, почему нельзя поступить очень просто и сделать последние рекомендации Минтранса, которые регламентируют огромный массив вопросов? Просто они сейчас рекомендательные, и ряд регионов исполняет, а ряд регионов – нет. Обычно как это происходит? Приходит прокурор, как Моисей со скрижалями, и говорит: «Есть заповеди. Исполняйте!» И обычно исполняют, но не всегда.

Поэтому нужно взять за основу несколько документов, которые становятся обязательными, современных, последних, – и вопросы закрываются. А вопросы оспаривания штрафов и так далее – это закон «О безопасности дорожного движения», это новый КоАП.

У нас, например, с КоАП вообще драматическая история. Минюст подготовил новый проект Кодекса об административных правонарушениях. Потом произошло несколько публикаций о том, какой этот проект, в нескольких газетах. И Минюст расхотел его вносить в Государственную Думу, потому что там предполагалось несколько мер, которые создавали просто… для рынка «золотых унитазов» они создавали такую базовую основу, что будущие сотрудники ГИБДД ждали его. Не срослось!

Сейчас те же самые электросамокатчики… Просто я сюда ехал (травматическая ситуация) и увидел на дороге в очередной раз. И они опять вне Кодекса об административных правонарушениях, им снова можно все. При этом если он…

Вот сейчас в Верховном Суде разбирается резонансное дело: электросамокатчик врезался головой, он быстро ехал, машина поворачивала, он с самоката упал и прилетел головой в колесный диск. К сожалению, человек скончался. Но другому человеку, который находился за рулем, сейчас приходится доказывать, что, вообще-то, это было транспортное средство у электросамокатчика, и там нарушение правил. Не очень помню точный анамнез, но все равно человеку грозит реальный срок. Самокатчик несся по дороге даже без шлема. Был бы шлем – может быть, он остался бы дураком, но жил бы. Может, он и был, я не знаю.

Ну, это нужно вводить в правовое поле. И нужно вносить поправки в действующий КоАП, раз уж Минюст у нас, знаете, такой робкий страус, все боится показать народу КоАП и прячет его, как голову под землей.

Виталий Млечин: Об этом обязательно поговорим, но уже в следующий раз. Спасибо вам огромное. Антон Шапарин был у нас в гостях, вице-президент национального автомобильного союза. Начали с камер, а дошли аж до целого КоАП.

Антон Шапарин: До страуса.

Виталий Млечин: Спасибо вам большое.

Тамара Шорникова: Спасибо.

В Госдуме решили заняться дорожными камерами и ограничить их работу