Константин Чуриков: Помните «Служебный роман», да? «Зовут меня Анатолием Ефремовичем, фамилия моя Новосельцев. Я живу, как все, от зарплаты до зарплаты. В общем, выкручиваюсь. В общем, кручусь». Как раз какое-то кручение, видимо, помогает нашим мало или плохо обеспеченным гражданам, тем не менее, да и многим другим, наверное, не снижать свои расходы. Ну понятно, что не наращивать, но сильно не снижать. Вот что заметили эксперты: «Соцвыплаты и прочие доходы, – я прямо процитировал, – остановили спад потребления домохозяйств. На фоне снижения зарплат, реальных зарплат, – все-таки отмечают эксперты, – у нас стабильный рынок труда, рост социальных трансфертов и прочих денежных поступлений граждан, в том числе «серых» зарплат, в июне способствовали стабилизации потребительских трат», – заявили вот эти эксперты. Уважаемые зрители, давайте спросим у вас. Как вы сводите концы с концами? Как удается дотянуть до зарплаты? В чем, может быть, себе отказываете? Или ни в чем не отказываете? Говорите как есть. А мы приветствуем в нашей студии Михаила Кимовича Беляева, кандидата экономических наук. Здравствуйте, Михаил Кимович. Михаил Беляев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Михаил Кимович, может, мы все-таки начнем, знаете, с небольшого видеоопроса, который провели наши корреспонденты? Михаил Беляев: Да, давайте. Константин Чуриков: Спросили, как себя чувствуют люди в плане расходов, в плане доходов, в Чите, Кунгуре и Нальчике. ОПРОС Константин Чуриков: Вот люди говорят: «Выживаем». Я надеюсь, что это все-таки фигура речи. Знаете, вопрос. Вот несколько человек сказали, что на еде экономят. Ну, были такие, во всяком случае, да? А вот надолго, в принципе, ресурса этого хватит? Я имею в виду наиболее малообеспеченных. Михаил Беляев: Ну, Константин, я все-таки исхожу из того, что у нас экономика… Я наблюдаю за действиями правительства, которое предпринимает достаточно серьезные усилия и в финансовом плане, и в организационном плане, и в том, чтобы как-то двигать экономику вперед. Собственно комплекс мер тот, который должен, в конце концов, сработать, причем сработать в ближайшее время. И я думаю, что все-таки то, что экономика двинется поступательно, все-таки будет наращиваться и заработная плата, и если будет даже не наращиваться заработная плата, то трансферты, еще какая-то помощь, во всяком случае тем людям, которые находятся, условно говоря, на низшей этой шкале доходов. Об этом говорит, кстати, то, что у нас безработица на беспрецедентно низком уровне – 3,9%. Я видел эту цифру. Константин Чуриков: Да-да-да. Вы знаете, одно только дополнение. Извините, вас сейчас перебью. Министр, значит, глава Минэкономики Максим Решетников буквально несколько минут назад заявил, что в то же время… Он говорит: «Да, у нас рекордно низкая безработица. В то же время мы с вами прекрасно понимаем, что тут успокаиваться нельзя. Мы видим, что есть определенные признаки на рынке труда, которые заставляют нас беспокоиться». Я бы хотел спросить вот еще о чем. То есть сейчас пока нас держит эта стабильная работа. Есть до чего дотягивать – зарплата, до которой ты можешь дотянуть. А как удержать ситуацию? Михаил Беляев: Ну как? Это все известно. Как? Это надо создавать рабочие места. И, я думаю, когда мы говорим, что… Развитие собственной экономики и наращивание нашего внутреннего производства – это и есть создание рабочих мест в самых разных сферах. Меня беспокоит другое: даже те рабочие места, которые создаются, они создаются с очень невысокими заработными платами, о чем мы говорили тоже неоднократно. Конечно, у нас есть прожиточный минимум, у нас есть минимальный заработной платы, и он периодически повышается на какие-то проценты. Но это именно повышается, и повышается на проценты. И прожиточный минимум и минимум заработной платы – это вовсе не та сумма, на которую люди могут спокойно совершенно жить и существовать. А средняя заработная плата, которая у нас есть, по регионам она, конечно, варьируется, и она не дотягивает до того уровня, когда люди могут жить, ну, если не обеспеченно, то хотя бы спокойно сводить концы с концами. И тут, конечно, я могу сказать, что тут надо действовать и правительству. Но есть же механизмы, которые позволяют включать… И есть такие общественные организации, и контрольные государственные организации, которые следят за уровнем заработной платы. И опять не удержусь, чтобы не сказать, что самое главное: для того чтобы заработная плата была на нормальном уровне – это задача профсоюзов. Вот когда у нас мы не слышим о том, что у нас есть профсоюзы, и уже многие, наверное, вообще не подозревают об их существовании… Константин Чуриков: Что означает это слово в принципе. Михаил Беляев: Да. Они думают, что раз нет пионеров, то, значит, не должно быть и профсоюзов, потому что, по их мнению, профсоюзы – это те, кто обеспечивали всех этими пионерскими путевками в пионерлагеря. Отнюдь. Задача профсоюзов – это согласовывать условия труда и уровни заработной платы, заключение коллективного договора с работодателем, ну и наблюдать за этим. Профсоюзный босс от всего освобожден, он не работает, он ничего не делает, он читает газету, по мнению этих, но он выполняет свою эту функцию. Пока у нас не будет этого аппарата, говорить о том, что мы можем… Даже если мы будем создавать рабочие места (а мы будем создавать), но людям придется работать на двух-трех работах. Константин Чуриков: Смотрите, что пишут зрители. Во-первых, Кемеровская область меня поправляет: «Константин, это не фигура речи, – про выживание, – это наше естество». И еще (тоже, кстати, Кузбасс): «Мы перестали покупать соки, сыры, кондитерские изделия, делать запас моющих, чистящих, стиральных средств». Саратовская область (надеюсь, это как бы неправда): «Больше лежу, берегу калории». Вот нам пишет так человек. Вы знаете… То есть понятно, что бедных людей в нашей стране много. Их все пытаются посчитать. Говорят, что их стало как-то поменьше. Но мы понимаем, что это, скажем так, естественная, какая-то ощутимая часть нашего общества. Михаил Беляев: Проценты гуляют – в пределах процента. А так что-то около 20 миллионов человек, которые считаются… Константин Чуриков: 20 миллионов? Михаил Беляев: Да. Которые считаются теми людьми, которым надо помогать. И вот сейчас, кстати, в очередной раз прочитал, что у нас собираются в какой-то такой форме вводить то, что мы бы назвали food stamps, то есть эти продовольственные талоны. Ну, собирается очередная инициатива по помощи малоимущим для приобретения товаров со скидкой. Но дело, опять повторю, не в этом. Им же можно помогать, и помогать сколько угодно трансфертами, но по-настоящему решается же проблема по-другому – созданием рабочих мест с достойной заработной платы. Создание рабочих мест, допустим, мы можем решить – по импортозамещению, по развитию внутренней экономики. Но зарплаты… Ни один работодатель никогда не пойдет на повышение заработной платы выше того, что существует, по его разумению. А особенно когда есть все-таки какой-то резерв рабочей силы, которая является безработной. Пусть она и на низком уровне, но все-таки 3,9% безработных числится. Это всегда тот резерв, из которого можно почерпнуть рабочую силу. И пока не будет вот этого мощного движения и пока мы не возродим профсоюзы во всей их мощи, говорить о повышении заработной платы очень трудно. Константин Чуриков: Вы знаете, когда мы говорим о создании рабочих мест, мне кажется, мы об этом говорим, это происходит, но вот эта статистика… Вот любят докладывать президенту о том, как создали рабочие места. А сколько параллельно их исчезло – мне кажется, они не говорят. Это первый момент. А второй момент по поводу того, что руководители ориентируются на то, что происходит вообще в целом, как вы говорите, на рынок. Но, понимаете, когда рынок весь – это как раз МРОТ и выше МРОТ, чуть-чуть выше МРОТ, понимаете, все в рынке, но все в этом рынке. А как создать такой рынок, чтобы это не было близко к МРОТ, чтобы это вообще не напоминало МРОТ? Михаил Беляев: Вот это я имел в виду. Этим занимаются профсоюзы. Этим занимается не президент, а этим занимаются профсоюзы. И профсоюзы есть. Они есть отраслевые. Они есть большие, так сказать, мощные профсоюзы – допустим, угольщиков, сталелитейщиков. Но есть… Я вот в свое время… Ну, уже мы говорим 15 минут… 10 минут. Пора какую-то такую иллюстрацию забавную… Константин Чуриков: Давайте, давайте. Мы же телевидение все-таки. Михаил Беляев: Да. Я в свое время читал по Англии… Ну, это страна, которую я изучал более пристально, чем какие-либо другие, последние лет двадцать. Константин Чуриков: И знаете врага в лицо фактически. Михаил Беляев: Да, знаю врага в лицо, причем самого главного нашего врага знаю в лицо. Вот справочник по профсоюзам. Мне пришлось писать такую работу, хотя не это была моя специализация. И вдруг я натыкаюсь на этот самый справочник. Оказывается, есть профсоюз изготовителей пружинных ловушек для птиц. И знаете, сколько там в профсоюзе человек? Пять. И есть профсоюзы, где 10 человек, где 15 человек. Но они не брошены, потому что есть конфедерация профсоюзов. И понятно, что сами эти ловцы птиц не могут отстоять свои собственные права как следует, но они опираются на мощь конфедерации профсоюзов, и их права… они не брошены на произвол судьбы. Еще раз я повторю, может быть, назойливо, но чтобы было понятно: пока не будет вот этого мощного аппарата и профсоюзного движения со всеми его, так сказать, возможностями воздействия на рынок труда, ничего… все остальное… Я не могу сказать «ничего». Это так проскочило случайно, эмоционально. Все остальное будет сделать очень трудно. Потому что именно это… Понимаете, еще раз. Вот теперь во мне будет говорить теоретик. Есть теория рыночных отношений, там есть работодатель, там есть… И это атрибут рыночных отношений. Вот без этого атрибута, без этого звена и механизма рыночных отношений говорить о каких-то социальных проблемах, о решении социальных проблем невозможно. Константин Чуриков: Вы сказали про этот профсоюз… Значит, что там? Как он назывался? Михаил Беляев: Этих самых пружинных ловушек для птиц. Константин Чуриков: Это мне напомнило Арчибальда Кронина, есть такой шотландский писатель, «Замок Броуди». Там у них был какой-то клуб любителей голубеводства, ну, такая экзотика. Михаил Беляев: Ну да. Константин Чуриков: Понятно. Давайте сейчас послушаем звонок. Тула у нас на связи, наша зрительница из Тулы. Сейчас узнаем, как зовут. Людмила, здравствуйте. Зритель: Алло. Меня слышно? Константин Чуриков: Да, слышно. Пожалуйста. Зритель: Значит, так. До зарплаты, так сказать, не дотягиваем. И до пенсии тоже. Алло. Константин Чуриков: Да-да-да, слышим вас. Так? Зритель: Значит, так. Я инвалид. У меня как раз средняя пенсия – 17 тысяч. Мне 60 лет. А у ребенка зарплата – 30. После второго ковида – в январе, феврале, марте этого года – постоянно приходится занимать. Не хватает ни на еду, ни на лекарства, ни на квартиру, потому что все подорожало, а особенно лекарства. Вот было лекарство 200 рублей, стало 600. А все покупается по назначению врача. Вот последнее назначил один специалист только – 3 600. И это еще не самые большие, потому что есть лекарства, которые желательные, но они прописаны, и они стоят 8, 10, 12 тысяч. То есть даже и не заикаемся о них. Константин Чуриков: Людмила, а ребенок ваш, который, как вы говорите, работает – это что за ребенок? И кем работает ребенок, что 30 тысяч получает? Зритель: Инженер-оборонщик, 40 лет, девочка. Константин Чуриков: Девочка. А кем работает ваша дочка? Зритель: Инженер. Константин Чуриков: Инженер. И 30 тысяч рублей получает инженер. На домохозяйство у вас получается в целом 47 тысяч рублей на двоих, да? Зритель: Стоп! На лекарства, которые мне назначены, без которых я просто умру, мне пенсии не хватает. Константин Чуриков: Безусловно. Людмила, я просто чтобы понять вообще математику вашей тяжелой жизни. Людмила, скажите, пожалуйста, а вы обращались за пособиями? И что вам по этому поводу говорили в департаменте, не знаю, соцобеспечения? Зритель: Да ладно! Ну что вы ерунду-то говорите? Я, конечно, извиняюсь, но у нас не Москва. У нас никаких таких… Вот если у меня пенсия считается средней, она не маленькая, то что обращаться-то? Никто ничего не получит. Это ерунда все! Константин Чуриков: То есть формально для государства вы вполне себе обеспеченный человек? Зритель: Да. Вот если купишь лекарства, даже буханку хлеба, вот все, что нужно, даже еще не все… У нас очень мало лекарств бесплатных, льготных. Константин Чуриков: Людмила, мы в понедельник будем в нашем эфире поднимать тему лекарств, в вечернем эфире: как раз какая ситуация, почему так взлетели цены? Спасибо за ваш звонок. Очень вам сочувствуем. Я не знаю, что сказать Людмиле. Михаил Беляев: Ну, сказать… Я могу сказать вот что, малоутешительную вещь. Я, конечно, понимаю, что приходится занимать деньги, но дело в том, что займы же не решают вашу проблему доходов. То есть если вы постоянно занимаете деньги, я не знаю, у знакомых, в банке, не дай бог, в микрофинансовой организации, чтобы там еще платить бешеные проценты (этим вообще не надо заниматься), значит, надо найти способ, как-то найти в себе силы один раз выйти на ноль и с этим нулем стараться уже маневрировать внутри своего дохода. Я понимаю, что вы сейчас скажете: «Я не укладываюсь в эту сумму». Но, понимаете, если у вас есть заем, то вы его все равно должны отдавать. Вот он не прибавляет ваш доход. Он позволяет решать сиюсекундно какую-то проблему, но он откладывает ее на будущий период, когда вам ее решать все равно придется, и эти деньги все равно придется выкладывать. Если это только не строить какую-то свою личную пирамиду доходов, все время занимать. Ну, это такая головная боль. И это, конечно, не решение проблемы. А так я, конечно, сочувствую человеку. У нее 17 тысяч. Для регионального пенсионера это «вполне приличные» деньги (ну, в кавычках, я имею в виду). Так считается, считается. Константин Чуриков: Да, считается. Михаил Беляев: То есть это полтора МРОТ. Целых полтора! Константин Чуриков: Аж! Михаил Беляев: Да, аж целых полтора МРОТ. На какие еще деньги может рассчитывать эта женщина бедная? Ну а почему цены взлетают? Мы еще раз скажем здесь. Кроме профсоюзов, произнесем волшебные слова: Федеральная антимонопольная служба. Почему? Федеральная антимонопольная служба должна следить за взлетом цен, это ее прерогатива, а не чья-либо другая. Конечно, если это импортные лекарства, то тут очень трудно что-то объяснить, потому что там, видимо, был взлет цен, вот когда был неблагоприятный курс рубля по отношению к доллару, цены могли взлететь. Но сейчас-то курс совершенно другой. И даже если ссылаться на то, что это импортные лекарства – значит, цена должна была когда-то упасть. Но она не только не упала, но наоборот – взлетела. И вот этим как раз Федеральная антимонопольная служба должна заняться. Вот она должна понять, причем она должна понять и заняться не ценами как таковыми, а посмотреть, насколько увеличилась прибыль товарищей-фармацевтов, держателей аптек. Вот на что смотреть. И поэтому когда нам всегда говорят, что мы не будем регулировать цены, потому что мы вмешиваемся в рыночные отношения… На самом деле это монополии вмешиваются в рыночные отношения, ломая вот эти рыночные пропорции. А мы просто хотим чуть-чуть умерить аппетиты. Константин Чуриков: Если бы аптеки были нерентабельными, их бы не было в таком количестве – на каждой улице, в каждом подъезде и так далее. Михаил Беляев: Естественно. Константин Чуриков: Астрахань нам пишет: «Хочется чаще видеть в сводках новостей слово «дефляция», а не «инфляция». Это реально?» Уважаемая Астрахань, вот сейчас об этой дефляции все говорят. А вы почувствовали эту дефляцию? В эфире мы говорим, газеты об этом пишут. А где эта дефляция? Волгоградская область, такой острый вопрос (я себе его отложил): «Почему в сверхдержаве рабочий человек должен пахать за минималку?» Михаил Беляев: Ну что, мне опять сказать, что… Константин Чуриков: Профсоюзы? Михаил Беляев: …что этим должны заниматься профсоюзы? Константин Чуриков: А человек, наверное, хочет, так сказать, общий ответ на этот вопрос, то есть философский, я думаю. Ну как так получается? Мы правда очень богатая страна, а у нас так плохо живут простые люди. Михаил Беляев: Вот именно поэтому. Потому что мы перешли к рыночным отношениям. А дальше в рыночных отношениях возникает вопрос перераспределения богатства. Когда существует общество социальное… Ну, там есть свои тупики и свои недоработки. Но когда возникают эти рыночные отношения, то понятно, что происходит расслоение. Об этом писали и классики, и это мы видим сейчас за рубежом. Это происходит и в Америке – растаскивание. Конечно, у них нижний порог не такой, как у нас, у них повыше, но тем не менее то же самое расслоение доходов у богатых и бедных, причем оно нарастает с каждым годом. Рыночные отношения этого не решают, там нет этого встроенного механизма. Он как раз и устроен так, что богатые получают все, а нижние слои, работающие, они держатся на минимуме прожиточном. Константин Чуриков: Извините, Михаил Кимович, нам же не нужны рыночные отношения ради рыночных отношений. Вы как экономист скажите, а возможно ли сочетание, я не знаю, каких-то принципов управления экономикой, я не знаю, изобретение чего-то нового? Что можно было бы предложить людям, которых мы, очевидно, должны защищать? Тем более что сейчас… Я понимаю, что, конечно, есть мировой опыт, это правда, да? Михаил Беляев: Да. Константин Чуриков: Но, кажется, сама жизнь нас подталкивает к тому, чтобы мы больше заботились о своем собственном народе. Михаил Беляев: Ну, естественно. Это должно быть социальное государство. Есть такое понятие «смешанная экономика». Там, правда, в собственности вопрос – государственной и частной. Но это тоже прерогатива государства, забота государства, чтобы вводить социальный компонент и регулировать как раз аппетиты и действия работодателей, для того чтобы был определенный социальный компонент уже на работе, чтобы он учитывался при заработной плате и при всем остальном. А дальше уже, если с этим не справляется частный сектор, работодатели, то тогда тут включается государство со своими трансфертами, со своей поддержкой неимущих слоев населения. Это все есть, это отработано. Если есть минутка, я вам скажу, что мы смотрели на шведский опыт, на германский опыт, еще более развитый. Ну, на Германию мы смотрели меньше, потому что Германия нам была неудобна, с идеологической точки зрения, чтобы ее рассматривать как крупную страну. Мы могли смотреть на Швецию как на исключение социальное. Вот социал-демократия и прочее, прочее. Да, это капитализм, но исключение. Но в целом капитализм почему шел на уступку рабочему классу? Потому что он крайне боялся наличия социалистического лагеря и думал, что у них, не дай бог, произойдет то же самое. И вот чтобы это то же самое не произошло, они шли на уступки и вводили эти социальные компоненты, минимум заработной платы, помощь, всякие длинные отпуска и так далее, и так далее. Вот в 91-м году, в 90-х годах произошел демонтаж этой социальной системы, были сняты эти скрепы, и там капитализм пошел во всем своем обличье. А у нас он сразу такой стал. Константин Чуриков: Ну, послушать вас… Сейчас мы примем звонок, да. Послушать вас: это, в принципе, не зарплаты, маленькие, а это, так сказать, люди позволили себе такие зарплаты платить. Михаил Беляев: Да не люди, а им навязали. Я же помню… Я ударюсь в личные воспоминания. Я работал в то время уже, когда у нас был переход от социализма к этим самым рыночным отношениям (чтобы не произносить слово «капитализм»). Я работал во вполне приличной организации, надо сказать. И там кто-то попытался… Там было общее собрание в этой приличной государственной организации. И кто-то там попытался что-то насчет профсоюзов, так сказать, сказать. Ну, как он сказал, точно так же моментально и сел с закрытым ртом. Еще некоторое время поизображали, у нас была и конфедерация профсоюзов, и какие-то съезды. И даже могу назвать фамилию: Михаил Шмаков у нас этим делом очень сильно занимался. Сейчас уже, наверное, и его фамилию никто не вспомнит. То есть это было с самого начала. Вот эти «конструкторы» наших рыночных отношений, которые пришли на нашу «поляну», в нашу страну, извините, они предусмотрели, учитывая, с их точки зрения, негативный опыт Запада со всеми этими уступками рабочего класса, чтобы этого не было, они эти все скрепы сняли. Они сделали беспомощной Федеральную антимонопольную службу, потому что она должна была существовать, ввели это министерство, у нас его не было. У нас демонтировали эти самые профсоюзы или их оставили абсолютно декоративными и беспомощными. И так далее. Вот с чего надо начинать. Вот это глубинные вопросы. А без них можно, конечно, как любят говорить чиновники на жаргоне, «порешать» кое-какие вопросы… Константин Чуриков: «Прорешивать». Михаил Беляев: Да-да-да. Но это все будет именно такие… Ну хорошо, что хоть так будет какая-то поддержка. Но реально этот механизм надо выстраивать. А сами, еще раз повторю, рыночные отношения – там нет этого социального компонента. Ну нет его! Вот сейчас с компьютерами все знакомы. Есть, допустим, какие-то программы алгоритмические для компьютера. Вот в какой-то программе не будет какого-то компонента. В принципе, этого не будет на экране монитора, не будет на мониторе. Вот здесь то же самое – нет этого. Константин Чуриков: Нам звонит Галина, Ставропольский край. Галина, здравствуйте. Рассказывайте. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый вечер. Зритель: Я работаю в «Почте России», Ставропольский край, город Минеральные Воды. У меня такой вопрос. Везде зарплата… Я вот смотрю, люди говорят, что двадцать. У меня 14 850, это минималка идет, так как участок – 0,9. Хотя участок не 0,9, потому что он не пересматривался с 2004 или 2005 года. Дома добавляются, но зарплата так и стоит. Константин Чуриков: Галина, а сколько часов в день вы работаете? Расскажите о своем рабочем дне вообще. Сколько в неделю вы работаете? Зритель: С десяти до пяти вечера. Помимо этого, мы должны прийти, сфотографироваться, отметиться. И, уходя, мы должны опять прийти, сфотографироваться, а тогда только уходить. Константин Чуриков: С десяти до пяти вечера. Михаил Беляев: Ну, полный рабочий день. Константин Чуриков: Семь часов в день. Да, считайте, что полный рабочий день. И за 14 850. Зритель: Да-да-да. Константин Чуриков: Господи… Михаил Беляев: Ну, опять, Константин… Я сто раз буду повторять это: профсоюз. Константин Чуриков: Галина, извините, пожалуйста, Галина, а у вас есть профсоюз? Вы могли бы в профсоюз прийти и сказать: «Ребята, так нельзя»? Зритель: Ничего мы не можем сделать. Ничего не можем сделать! В том-то весь и вопрос. Ездили в резиденцию президента в Пятигорск, должны были разобраться, потому что это неправильно. Константин Чуриков: Это неправильно. Спасибо, спасибо, Галина, за ваш звонок. Это совершенно неправильно! Более того… Я сейчас уже плохо помню, но, по-моему, в «Почте России» происходили определенные изменения, кадровые изменения. Михаил Беляев: И банк придумали там теперь. Константин Чуриков: И банк, да. Михаил Беляев: Который должен входить, судя по всему, в этот холдинг или конгломерат, как он называется. Мы привыкли к тому, что банк – это такая достаточно богатая организация. Значит, должен быть какой-то перелив капитала. Ну, опять повторю: понимаете, ходить и просить… Это механизм должен быть. Механизм. Константин Чуриков: Но мы сами его должны изобрести? А мы не знаем – как. Я думаю, что Галина из Ставрополья не знает, как его изобрести. Знаете, я тоже, честно говоря, не знаю, как его изобрести. Михаил Беляев: Как поется в песенке про фронтовых корреспондентов: «Кто-нибудь услышит, снимет и напишет». Да? «Кто-нибудь помянет нас с тобой». Константин Чуриков: Да. Вот надежда только на это – на то, что кто-то услышит и напишет. Галина из Ставрополья, если вы на связи, пожалуйста, нам оставьте свой телефон. Я не знаю, давайте снимем о вас сюжет. Давайте поговорим вообще о низкооплачиваемых профессиях в нашем эфире и о том, почему это так. Потому что, конечно, восьмичасовой рабочий день за такие деньги, с толстой сумкой на ремне – это совершенно не дело. Вот мы и узнали, как люди дотягивают до зарплаты. Вернее – мы не узнали, а мы ужаснулись, если честно. У нас в студии был Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Большое спасибо, Михаил Кимович. Михаил Беляев: Спасибо и вам. Константин Чуриков: А мы продолжим через несколько минут, будем говорить о новом мироустройстве. Ждем в нашей студии Викторию Вадимовну Перскую. Это будет ее «Личное мнение» по поводу нашего нового дивного мира, в котором, кажется, все изменилось, где уже и договоры не имеют значения, право собственности не имеет значения. Как нам жить? Узнаем.