Константин Чуриков: Ну а сейчас о том, о чем вы нам пишете и говорите каждый божий день, – о ценах в магазинах. Вот они не просто растут, по некоторым наименованиям уже даже зашкаливают, об этом чуть позже. Сначала посмотрим последний апрельский отчет Росстата, вот это продовольственная инфляция в апреле год к году. И вот по этому параметру мы уже переплюнули кризисный 2008 год, это все если анализировать данные Росстата. Вот тогда, в 2008-м, рост цен на продукты в годовом выражении составлял 2,2%, сейчас 3,5%, это официальные замеры. Оксана Галькевич: Ну а теперь на что конкретно взвинтили цены всего за один месяц. Первое место нашего хит-парада – это лимоны, +150% по сравнению с мартом, это значит, подорожали они больше чем в 2 раза. Лук прибавил половину своей цены, почти 50%. На четверть стал дороже чеснок, который, как мы знаем, мы привозим в основном из Китая... Константин Чуриков: ...который, многие думают, помогает от коронавируса. Оксана Галькевич: Да, но не помогает так же, как и имбирь. Дальше гречка, наше все, сахар. Правда, есть и хорошая новость для россиян: Росстат считает, что сильно подешевели огурцы (с чего бы это вдруг, еще же не сезон), -20%, и помидоры тоже упали в цене на 10%. В наибольшей степени это ощущалось в следующих регионах: Ингушетия, Калмыкия, Чувашия и Севастополь. Константин Чуриков: Ну, ощущалось Росстатом, еще раз подчеркнем. Что у вас с ценами в вашем регионе, городе, поселке? Какую инфляцию вы лично наблюдаете? Позвоните и расскажите, может быть, чем-то дополните нашу государственную статистику, которую мы только что приводили. Телефон внизу экрана, SMS-портал 5445. Оксана Галькевич: Сколько, допустим, тратили в неделю или в месяц, как вам удобнее, и сколько тратите сейчас, расскажите. Ну а пока давайте посмотрим наш видеоопрос. Вот что нам рассказали жители нескольких городов, Липецка, Владивостока и Бийска. ОПРОС Константин Чуриков: Вот такая пандемия. Я дополню просто: на портале... Оксана Галькевич: Двадцать четыре и семьдесят восемь – это в 3 раза на самом деле. Константин Чуриков: Тверская область: «Кому коронавирус, торгашам прибыль, верх цинизма». Еще SMS, тоже Тверь: «Лимоны были раньше гнилые по 450 рублей, сегодня опять же гнилые, но уже по 300», – то есть все-таки что-то меняется в лучшую сторону. Оксана Галькевич: Давайте к нашему разговору эксперта подключим. На связи с нами Артем Сергеевич Белов, исполнительный директор «Союзмолоко». Артем Сергеевич, здравствуйте. Артем Белов: Добрый вечер. Константин Чуриков: Артем Сергеевич, мы понимаем прекрасно, что вы в основном по молочной продукции, но в целом как вы объясните... Ну сейчас вот просто рухнул SMS-портал, все подорожало, как это так? Понятно, что пандемия, понятно, что спрос. Есть еще какое-то объяснение этому помимо возросшего спроса? Оксана Галькевич: Спроса-то уже и нет на самом деле. Артем Белов: Ну, на самом деле ключевым объяснением является то, что во второй половине марта – в начале апреля в связи с введенным режимом самоизоляции был повышенный, ажиотажный спрос на целый ряд продуктов. Если вы посмотрите даже в вашей статистике позиции, по которым был наибольший рост, это греча, это целый ряд других позиций, это долгоиграющие позиции, которыми наше население в ситуации вот таких не очень прогнозируемых ситуаций в стране, в экономике предпочитает закупаться. Поэтому был действительно ажиотажный спрос на ряд позиций в марте-апреле, это привело к тому, что цена несколько повысилась. Но даже сейчас мы уже видим, что вот этот вот рост, который был по некоторым позициям на десятки процентов, он откатывается назад, и уровень потребительской инфляции составляет 3,5%. Да, это еще чуть выше, чем было в прошлом, в позапрошлом году, но сейчас мы видим тенденцию некоторого отката цены назад по тем позициям, по которым был ажиотажный спрос в марте-апреле. И в целом, я думаю, если прогнозировать ситуацию на этот год, да, есть определенные факторы, которые будут влиять на инфляцию, это и рост тарифов естественных монополий, это и ослабление рубля, даже 10–15–20% может дать серьезную прибавку с точки зрения роста себестоимости. Но опять же роста какого-то лавинообразного, наверное, ждать не стоит, мы все время будем укладываться в пределы традиционные потребительской инфляции. Константин Чуриков: Подождите, Артем Сергеевич, при чем тут доллар? У нас же импортозамещение. Артем Белов: Нет, ну подождите, у нас действительно импортозамещение, вы абсолютно правы, но есть целый ряд составляющих себестоимости, которые мы покупаем. Ну, например, те же самые ветеринарные препараты, те же самые части кормовых добавок, мы их действительно приобретаем. В себестоимости, например, готовой молочной продукции или в производстве сырого молока данные позиции составляют от 15% до 30%, поэтому не такое большое влияние, но определенное влияние на себестоимость ослабление рубля оказывает. Оксана Галькевич: Артем Сергеевич, но, с другой стороны, понимаете, я понимаю как бы объективные причины, которые заставляют производителей поднимать цены на качественную продукцию. Но бесконечно ее задирать, эту цену, невозможно, потому что с другой стороны на вас давят падающие покупательные способности людей. Вы же понимаете, что люди сейчас остались без денег, вы понимаете, ставить цену вот такую, которая нравится производителю, невозможно, надо учитывать в том числе и то, что население беднеет. Артем Белов: Здесь вы на самом деле абсолютно правы. Я вам могу сказать честно, что и производители, и, на самом деле надо отдать должное, розничные сети очень часто, ориентируясь на вот этот потребительский спрос, – а вы правы, доходы не растут, потребитель у нас, к сожалению, беднеет, – так вот и производители, и розничные сети, ориентируясь на конечный спрос, на потребителя, далеко не всегда имеют возможность повышать цены. И на самом деле тенденцию, которую мы видим на протяжении последнего месяца-двух, это некоторое сокращение акционных продаж, акционных, а потребитель очень сильно привык за последние 4–5 лет такой не очень благоприятной экономической ситуации к акционным продажам, изменение доли... Оксана Галькевич: Вы имеете в виду ценнички с акцией, да? Артем Белов: Ну конечно, конечно, конечно. Оксана Галькевич: «Сегодня скидка на то-то и то-то»? Артем Белов: Конечно-конечно. Вот таких акций в последний месяц, особенно в ситуации ажиотажного спроса, было чуть-чуть поменьше, поэтому чисто эмоционально потребитель немножко по-другому смотрел на ту цену, потому что, например, то же самое молоко, те же самые овощи он привык покупать по акциям. На самом деле это очень важный тренд, который мы на протяжении последних лет наблюдали, – это то, что появилась целая категория потребителей, которые готовы в течение недели до 5–10 магазинов обходить в поиске акционных продаж. Это не от хорошей жизни происходит, но по сути это так. И поэтому сейчас, в ситуации ажиотажного спроса, а, например, на ряд позиций, даже на молоко, которое не попало даже в десятку самых ажиотажных позиций в марте-апреле, даже на молоко спрос вырос в среднем на 25–30%, вот вторая половина марта – начало апреля. И, конечно, в такой ситуации продавцы сократили количество акционных продаж, потому что спрос и так идет на продукцию, и, конечно, потребитель, возможно, ощутил более ощутимый удар по своему кошельку. Но связано это не с тем, что цены поднялись, а связано это с тем, что увеличилось количество регулярных продаж и сократилось количество акционных продаж. Но еще раз повторюсь, что и производитель, и торговая организация, мы все прекрасно понимаем, что потребителю очень нелегко, что доходы падают, спрос будет, скорее всего, падать, и я не думаю, что нам стоит ожидать какого-то взрывного спроса на продовольственные товары. Еще раз говорю, может быть рост определенный, связанный с ростом себестоимости абсолютно нормальным, естественным, но какого-то взрывного роста ожидать не стоит. Более того, я могу предположить, что по ряду позиций, особенно по которым был взрывной спрос, будет даже снижение цены некоторое. Оксана Галькевич: А что вы будете с этим делать, вот с тем, что падают доходы и падает спрос? Вы откажетесь от каких-то сегментов, скажем так, дорогих продуктов, или что вы будете делать? Как вы будете приспосабливаться к этой ситуации? Артем Белов: Ну, это, конечно, очень такой непростой вопрос, потому что, с одной стороны, конечно, для бизнеса очень важна задача, скажем так, поддержать определенные объемы продаж. С другой стороны, понятно, что, стремясь поддерживать объемы продаж, бизнесу придется жертвовать определенной доходностью, потому что, еще раз говорю, себестоимость растет, невозможно повышать цены, соответственно это будет влиять на доходность бизнеса. А что такое доходность бизнеса? – это возможность долгосрочного развития, вообще устойчивого функционирования. А устойчивое функционирование бизнеса – это опять же те же самые зарплаты, которые платятся людям, те же самые налоги, которые платятся государству, и так далее. С этой точки зрения очень важно, особенно в таких кризисных историях, что должна быть роль государства. Мне кажется, что целый ряд мер, а часть из них уже принята государством, часть еще, я надеюсь, будет принята, связанных с поддержанием особенно социально незащищенных слоев населения... Константин Чуриков: Да. Артем Белов: У нас по статистике порядка 18–19 миллионов человек живут за чертой бедности. Константин Чуриков: Артем Сергеевич... Артем Белов: Вот... прямая финансовая поддержка государства могла бы не только позитивно повлиять на потребителя, но и на самом деле на бизнес, потому что был бы сформирован дополнительный спрос на продукты. Константин Чуриков: Артем Сергеевич, нам люди вот из этих слоев населения, как вы говорите, уже пишут. Ростовская область: «Купил мешок сахара, теперь буду пить чай и гнать самогон, все дорожает». Рязань... Оксана Галькевич: Ростов пишет: «В «Магните» картошка по 124 рубля за килограмм», – с ума сойти просто, да? Константин Чуриков: У меня интереснее, Рязанская область, город Рыбное: «Огурцы и помидоры подешевели – так их есть невозможно, с привкусом гнилых тряпок». Оксана Галькевич: Новгородская область: «Пачка масла вчера была 180 граммов за 140 рублей, сегодня стоит уже 160». Краснодар пишет: «Подорожали кофе и конфеты». Орел: «Сахар подорожал, был 22 рубля 90 копеек, теперь 33 рубля 90 копеек». Так, ну имбирь не самый народный, но тоже взлетал до 1 200, Мордовия пишет. «Тушенка, – Свердловская область сообщает, – была 110, стала 220», – в 2 раза. Константин Чуриков: Советую в прозрачных баночках покупать, чтобы все было видно. Артем Белов: Ну, коллеги, я могу вам сказать, что, с одной стороны, вы правы, с другой стороны, я могу сказать, что вот часть продуктов, которые вы называли, особенно ажиотажного спроса, они на самом деле в настоящий момент все равно, несмотря на некую прибавку цены, которая была в марте-апреле, находятся существенно дешевле, чем, например, то, что было несколько лет назад. Та же самая греча: цена на гречку, например, 2 года назад была гораздо выше, чем находится даже сейчас, вот цифры, которые вы называли, порядка 35–40 рублей. Та же самая ситуация с сахаром, цена 22 рубля была самая низкая цена за последние, мне кажется, 15 лет в прошлом году, при этом в позапрошлом году цена была существенно выше. Поэтому здесь такая история, если смотреть долгосрочную перспективу, то на целый ряд позиций цена имеет серьезные колебания, в том числе в розничной торговле, и это касается прежде всего сахара, гречневой крупы и так далее, таких продуктов, которые мы относим к продуктам ажиотажного спроса. Константин Чуриков: Ага. Артем Сергеевич... Артем Белов: В 2010 году цена на гречку выросла там в разы, она превышала, если мне не изменяет память, 100 рублей, сейчас цена существенно ниже на гречу, чем была в 2010 году. Поэтому статистика такая вещь очень условная, нужно внимательно рассматривать каждую отдельную категорию. Константин Чуриков: Статистика лукава, но и страна у нас огромна, действительно разброс цен впечатляет. Артем Белов, исполнительный директор «Союзмолоко», у нас был в эфире, спасибо. Оксана Галькевич: А сейчас у нас в эфире Светлана из Иркутской области. Светлана, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Зритель: Да, хочу как бы рассказать о том, что у нас подорожали очень сильно лимоны. То есть до этого они стоили у нас 150 рублей... Оксана Галькевич: Что подорожало? Зритель: Лимоны. Оксана Галькевич: А, лимоны. Константин Чуриков: Лимоны. Оксана Галькевич: Да-да, ага. Зритель: Да, лимоны. Буквально 3 дня назад я ходила в магазин, лимоны стоят 400 рублей. Константин Чуриков: Так. Зритель: То есть очень поднялись цены на первую необходимость, то есть это макароны, мука. То есть если макароны раньше стоили 30 рублей, сейчас они стоят 50 рублей. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Как бы, ну, у нас в городе очень взлетели цены. Оксана Галькевич: А из какого города вы звоните, Светлана? Зритель: Из города Братска. Оксана Галькевич: А, из Братска. Константин Чуриков: Светлана, как за эти 1,5 месяца изменились ваши доходы, расскажите. Меньше, больше, так же? Зритель: Ну, доходы стали меньше, потому что рабочих дней намного меньше, то есть мы сидели на карантине... Константин Чуриков: А у вас оплата сдельная, что ли? Вам их не оплачивают? Зритель: Нет, причем я работаю в государственной организации... Константин Чуриков: Так, вот это интересно. Зритель: ...и нам не оплачивали. Константин Чуриков: А в какой сфере? Ну не говорите прямо, какая организация, мы хотим, чтобы вы там продолжали работать, в какой сфере примерно, чем занимается ваша государственная организация? Зритель: М-м-м... В сфере охраны. Оксана Галькевич: Вот так вот. Константин Чуриков: В сфере охраны, я даже примерно понял. Ясно, да. Грустно. Оксана Галькевич: Понятно. Кстати, нашим телезрителям: мы завтра как раз попробуем обсудить эту тему о наших доходах за прошедшее время. Но сейчас у нас еще один звонок. Константин Чуриков: Юрий из Рязанской области. Здравствуйте, Юрий. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Наблюдаемая вами инфляция продуктовая какая? Зритель: Наблюдаемая мною инфляция – то, что на картошку цены поднялись и на лук, я думаю, что это в принципе нормально, а вот на остальное, то, что сказала предыдущая Светлана, то, что лимоны у нас подорожали, а они всегда дорогие бывают. Если сказали, что помогают от коронавируса лимоны, надо брать и все остальные продукты, то это все неправильно, другие продукты... Оксана Галькевич: И люди бросились покупать, понятно, эти лимоны. Константин Чуриков: Да. Вот мне всегда интересно, Юрий, а вот эти вот «кто сказали» – это вот кто сказал? Ведь кто-то же действительно на этом просто как бы набивает карманы. Оксана Галькевич: Юрий, скажите, а вы автомобилист, за рулем ездите, автомобиль водите? Зритель: Да. Оксана Галькевич: Что с бензином у вас, с ценами на бензин? Зритель: С бензином цены вообще как стояли, так и стоят на одном уровне. Оксана Галькевич: Ну хоть что-то. Спасибо. Константин Чуриков: Подождите, вот у нас есть даже информация о том, что цены на топливо в апреле этого года даже стали снижаться, бензин подешевел на 0,2%, говорит нам Росстат, цены на газовое, моторное топливо в апреле снизились на 4,6%, много. Оксана Галькевич: Да, дизель на 0,4% упал. На самом деле, по моим ощущениям, немножко подешевел, не сказать, что прямо это очень бросается в глаза, но тем не менее. Константин Чуриков: Насколько это касается всей страны и насколько это ощутимо для людей, сейчас мы спросим, во-первых, вас, звоните и пишите, и нашего эксперта – это Павел Баженов, президент «Независимого топливного союза». Павел Александрович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Павел Александрович, кстати, я подумала о том, что цены на топливо ведь также включены и в цену продуктов, Костя, это ведь ГСМ. Здравствуйте, Павел Александрович. Павел Баженов: Да, здравствуйте. Оксана Галькевич: Мы вас... вот теперь уже видим. Константин Чуриков: Уже видим. Оксана Галькевич: На самом деле, по вашим ощущениям, какая картина? Мы данные Росстата привели... Константин Чуриков: ...усредненные. Оксана Галькевич: ...усредненные, а ваши данные какие, что у нас с ценами на топливо? Павел Баженов: Ну, говоря о цене на топливо, нужно разделять цену оптовую и цену розничную. Константин Чуриков: Розничная, нас интересует розница. Павел Баженов: Да, понятно. Розничная стабильная, розница у нас растет, но растет в рамках инфляции, то есть все примерно в том же диапазоне, как это было раньше. Более того, до последнего времени были определенные стимулы даже для снижения, пусть и незначительного, розничной цены. Но что касается оптовой цены, то сегодня, с начала мая она на 10% уже выросла. Дело в том, что демпфирующий механизм, который изначально наше правительство придумало, для того чтобы сглаживать колебания оптовой цены, он стал работать в другую сторону. И по сути сейчас нефтепереработка платит дополнительный налог, причем очень весомый, по апрелю, допустим, на бензин – это дополнительные около 19 тысяч рублей за каждую тонну, это много. Константин Чуриков: Павел Александрович, вы говорите о том самом соглашении с нефтяниками, которое было где-то примерно около 2 лет назад, вот там мы следили за этим бензиновыми сводками, да? Павел Баженов: Нет-нет-нет, соглашение соглашением, это пережитый этап. Но в рамках вот всей этой нестабильности, которая была, был разработан демпфирующий механизм как инструмент сглаживания. Когда были высокие экспортные цены, экспортная альтернатива была более привлекательной, то есть нефтяным компаниям было выгоднее грузить за рубеж, чем продавать внутри страны. Демпфирующий механизм давал частичную компенсацию для нефтяных компаний в части экономического стимула отгружать на внутренний рынок, чтобы объемы не уходили. Оксана Галькевич: Так. Павел Баженов: Соответственно, этот демпфирующий механизм... А сейчас у нас ситуация с точностью до наоборот, сегодня, если мы берем цену в вакууме, то цена внутреннего рынка премиальная более привлекательная, причем на 10 тысяч сейчас, чем экспортная альтернатива. Но почему не происходит снижения внутренних цен? Потому что этот механизм, который работал раньше в качестве компенсации, сегодня стал по сути дополнительным налогом для нефтяных компаний. И это не просто там какой-то дополнительный налог, а это существенный налог, сейчас самый существенный: сегодня дополнительно за каждую тонну бензина по апрелю нефтяные компании платят 19 тысяч рублей, заплатили для отгрузки на внутренний рынок. Это не дает возможности ценам снизиться оптовым, а соответственно, когда у нас оптовая цена, вместо того чтобы снижаться, она растет, потому что сейчас регуляторы сделали все, для того чтобы цена оптовая выросла. Для чего это сделано? – потому что демпфер убивал переработку. Константин Чуриков: Да. Павел Александрович, смотрите, мы с вами постоянно сочувствуем бедным несчастным нефтепроизводителям – может быть, вся эта петрушка еще и потому, что на наш рынок не пускают бензин более дешевый из-за рубежа? Помните эту историю, когда речь шла о том, что вот он в Европе, да, подешевел, нефть упала и бензин подешевел, мы не видим вот таких существенных колебаний в сторону уменьшения, таких больших у нас. Павел Баженов: Абсолютно верно, это одна из тех мер, которую предприняло наше правительство, для того чтобы не допустить еще большего снижения цен. Ну понятно, правительство решало задачу поддержать переработку, потому что переработка, реальные НПЗ при отгрузке на внутренний рынок даже по цене более привлекательной, чем экспортная альтернатива, каждая тонна несла убытки, реальные убытки. Здесь просто с калькулятором можно посчитать, и будет понятно, что каждая тонна в минус, и это действительно так. Вот вместо того чтобы приостанавливать в текущей ситуации действие демпфирующего механизма, который серьезную дестабилизацию на рынке вносит, а «нефтянка» сейчас, надо признать, трещит по швам, и значимость этой отрасли ну нельзя недооценивать, сколько бы мы ни говорили о... Оксана Галькевич: Павел Александрович, а какие-нибудь, собственно, обсуждения в этой сфере идут по поводу этого демпфирующего механизма? Потому что мы встречались с вами по разным вопросам, как только что-то появляется в информационном поле, тут же обсуждаем, ничего подобного о том, чтобы снять этот демпфирующий механизм, я за последнее время не видела в информационном поле. Павел Баженов: Ну как вам сказать... Мы еще в конце марта отправили как союз письмо Мишустину, об этом сказали. Вообще мы изначально, когда демпфирующий механизм сначала вводился, потом корректировался, мы о всех рисках, что это формула, которая работает только в рамках прогнозируемого значения цен, а в случае выхода как вверх, так и вниз за эти значения она начинает не работать или создает кучу проблем, мы об этом уведомляли. Сейчас мы готовим, буквально, я думаю, с завтрашнего дня это запустится, активную кампанию, для того чтобы донести эту ситуацию. Понимаете, просто сейчас слишком много вообще в принципе тем для обсуждения, очень насыщенная повестка, и сейчас непонятно, как этот карантин будет выводиться, вводиться... Константин Чуриков: Да. Павел Баженов: «Нефтянка» в принципе трещит по швам, то есть у нас если до этого мы имели кризис то в рознице, то в переработке, вот сегодня у нас есть кризис в добыче, потому что пока ситуация на внешнем рынке не устаканилась, как это будет снижаться, в каких пропорциях, объемы и прочее, очень много всего. У нас сегодня кризис в переработке, потому что демпфер работает, заводит НПЗ в убытки... Оксана Галькевич: В обратную сторону, да, мы поняли. Павел Баженов: Да, заводит НПЗ в убытки. И сегодня в связи с тем, что, во-первых, у розницы в силу самоизоляционных мер объемы продаж упали, это рекордное падение, понятно, что оно не по экономическим причинам, тем не менее наполовину упали объемы продаж. И вроде как маржинальность, доходность розницы относительно предыдущих периодов была достаточно высокая, хоть это не какие-то там экстремальные значения, маржинальность была около 20%... Константин Чуриков: Павел Александрович, буквально 15 секунд, а то у нас время, ага. Павел Баженов: Да, достаточно высокая. Понимаете, сегодня оптовая цена идет вверх, потому что у нас предприняты все меры, это запрет импорта, это ограничения объемов, снижение объемов реализации, именно правительственные меры, то сегодня и розница у нас начинает уже терпеть существенные проблемы. Константин Чуриков: Поняли. Спасибо большое. Павел Баженов: И поэтому... Оксана Галькевич: Да, спасибо. Константин Чуриков: Да, будем наблюдать, как говорится. Павел Баженов, президент «Независимого топливного союза». Вот дожили, да, уже нефтяникам и тут и там, со всех сторон плохо. Оксана Галькевич: Да, в общем, собственно, мы никак не можем понять, когда же цены будут падать. С 60 долларов до скольки там, до 13–15 падала стоимость барреля, а цены все равно растут. Галина из Ленинградской области у нас на связи. Здравствуйте, Галина. Зритель: Добрый вечер! Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Город Выборг, Ленинградская область. Вы знаете, я живу вообще-то в Финляндии 25 лет, а здесь вот торчу 4 месяца в городе Выборге. Бензин подорожал на 2 рубля, а в Финляндии подешевел почти на 0,5 евро. Электричество у нас там подешевело очень, хотя Финляндия закупает все у России. Так почему там дешевеет, а у нас все дорожает? И вот у меня дома финская программа, я постоянно смотрю, цены какие там, во много, намного, там на 50% все цены колбасные, молочные подешевели, а у нас все подорожало. Вот как так рассудить это все? Оксана Галькевич: Как так раз вот так, да. Константин Чуриков: Вот по поводу бензина наш предыдущий спикер объяснил, что это связано с тем, что правительство в сложный для нефтяной отрасли момент решило эту нефтяную отрасль поддержать. Что касается колбасы вообще и продуктов, это отдельный разговор, сейчас скоро подключим к нашей дискуссии экспертов. Давайте сейчас еще Елену выслушаем, только что дозвонилась. Елена, Тюменская область. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Елена. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тюменская область, город Ишим. Вот хочу сказать, что у нас как бы считается, что Тюменская область как бы самодостаточный регион, как глава нашей Тюменской области вещает. Но на самом деле цены заоблачные. Если, как говорится, ты работаешь и у тебя средняя зарплата 12–15 тысяч, то здесь вообще невозможно жить. Цены выросли буквально на все начиная от... Крупы, пшено, про гречку мы вообще уже забыли, что это такое. Ну лимоны, естественно; картошку если покупать, то она если подешевле, то ее невозможно кушать, она вся черная и вся зеленая. Значит, яблоки, которые тоже заоблачные цены и в «Магните», и в «Монетке», и в «Пятерочке». Что... Цены в аптеках, тоже маски дорогие очень, антисептик, если он есть, очень дорогой. Допустим, «Белизну», которая стоила 24 рубля, днем с огнем не сыщешь, это очень редко можно найти. Константин Чуриков: Галина, если о картошках и о яблоке в то же время мы с вами же понимаем, что это потому, что предыдущий урожай мы уже доедаем, а новый пока еще не пришел... Зритель: Ага. Константин Чуриков: И тут еще вот откуда ни возьмись коронавирус и вся эта изоляция, вот это еще проблема. Зритель: Да-да-да, но кто-то должен цены как-то регулировать все-таки, все-таки это крупные магазины, поставщики. Что-то как-то должно регулироваться. В аптеке лекарства подорожали тоже... Константин Чуриков: Да уже вот, помните, не так давно, где-то, по-моему, несколько недель назад в Думе председатель Вячеслав Володин сказал, что если, ну хорошо, сейчас вот людям увеличат какие-то там выплаты, и что, люди понесут их ретейлерам, что ли, в магазин, потому что там задрали цены? Оксана Галькевич: Ну на продукты точно понесут. Константин Чуриков: Обещали над этим подумать. Видимо, дело небыстрое. Оксана Галькевич: Спасибо большое. Еще почитаем сообщения с нашего SMS-портала: «Рост цен не соответствует качеству продуктов», – говорят люди. Некоторые пишут о том, что все дорожает, но при этом качество падает. Кострома: «Гречка 80, макароны 55». В Москве, ну тут Краснодар и Москва сравнивают свои цены, говорят, что в Краснодаре даже, может быть, дороже набор продуктов обходится. Рыба, молочные продукты, фрукты – все очень подорожало. Константин Чуриков: Вот недавно буквально, пришло вчера исследование, да, Оксана, это у нас сервис «Работа.ру» и сервис доставки продуктов «Самокат», они, значит, провели исследование. Выяснилось, что 35% наших соотечественников сейчас экономят на еде, 38% из них признали, что стали тратить на продукты даже больше денег, чем было до. Оксана Галькевич: Это основное, собственно, на чем мы можем как-то сократить свои расходы. Вот давайте посмотрим опрос жителей, наши корреспонденты в Тамбове, в Краснодаре и Перми пообщались с прохожими, спрашивали, на чем они экономят, как сокращают свои расходы. ОПРОС Константин Чуриков: Вот такие отзывы, это прямо, скажем так, те люди, которые случайно попались нашим корреспондентам на улицах городов. К нам присоединяется Иван Родионов, профессор Департамента финансов Высшей школы экономики. Иван Иванович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Родионов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Иван Иванович, нам вот тут пишут, знаете, такие душераздирающие мы получаем сейчас сообщения, пишут люди, что это пытка ценами, инфляцией и постоянным ростом не закончится никогда. Закончится ли она когда-нибудь? Иван Родионов: Ну, вы знаете, что реальный рост цен несмотря на данные Росстата о 3% на продукты повседневного спроса в районе 10–12%. В этом году, по-видимому, будет в 2 раза минимум больше. Почему? Ну потому что рубль ослабел, а во-вторых, на самом деле торговля потеряла часть доходов и будет пытаться их восстановить. Константин Чуриков: По итогам года 20–25% в среднем, да, по продуктам? Оксана Галькевич: Это так ничего себе. Иван Родионов: И понятно, что это будет уже по результатам года, потому что сейчас и торговля, и производители столкнулись как бы с потолком спроса. Ну, вы обратили внимание, лимоны подорожали до 400–450, а сейчас опять они там 250–270, то есть это срабатывает. Другое дело, что такие вот повседневные продукты типа лука, картошки, капусты подорожали, в общем, почти на треть, а иногда и больше, но от этих вещей фактически невозможно отказаться. Конечно, люди будут пытаться компенсировать эти высокие цены своими приусадебными участками, но не всегда это будет получаться. Странно на самом деле... Оксана Галькевич: Да и не у всех они есть на самом деле. Константин Чуриков: Ну да, и лимоны мы там не вырастим, и апельсины тоже, к сожалению. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Иван Иванович, вот как вы ответите на такой вопрос, это, видимо, по следам после звонка нашей зрительницы, которая рассказывала, что в Финляндии все, наоборот, дешевеет, у нас дорожает: «Почему в Финляндии все дешевеет, а у нас все дорожает?» – спрашивает зритель. Иван Родионов: Ну потому что на самом деле экспорт – это валюта, а рубли, которые зарабатывает торговля, – это рубли. И понятно, что любая прибавка продаж всегда оправдана. Вот я помню, в 1998 году многие универсальные магазины типа ЦУМа, например, работали ночью, ночь добавляла всего 3–5% к месячному обороту, но эти 3–5% были важны. Поэтому если что-то удается продавать в Финляндию даже дешевле, чем здесь, ну будут продавать. Аналогично совершенно с бензином, только что нам объяснили, что мы сами дураки, что мы попросили правительство сделать контроль над ценами, правительство сделало таким образом, что нас и наказывают. Ну, значит, вот так вот это работает. Мы знаем, что с лекарствами из перечня необходимых тоже не получился контроль над ценами, мы постоянно слышим выступления аптек, что не они виноваты, но платим-то мы, нам от этого не легче. И это говорит о том, что правительство просто не умеет, абсолютно не умеет вот эти вот вопросы решать и регулировать. Оксана Галькевич: Иван Иванович... Иван Родионов: И с этой точки зрения получается, что при социализме было, может быть, и получше в этой области. Оксана Галькевич: Иван Иванович, у нас есть звонок, даже не один. Давайте выслушаем сначала Красноярский край, Алексей у нас на связи. Алексей, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: У меня вот такой вот вопрос. То есть как бы вы говорите, что ничего не дорожает, – а как не дорожает, если с каждым днем все дороже становится? Константин Чуриков: Подождите, это мы говорим, что ничего не дорожает? Мы, по-моему, минут 40 потратили на то, что мы как раз говорим, что все дорожает, да. Оксана Галькевич: Утверждаем обратное, да. Зритель: Ну там говорят другие люди, что не дорожает, то есть как бы все нормально, все подрастает, а как бы получается-то у нас, что с каждым днем все дороже, и квартплата, и все продукты. В магазин заходишь, на 10 рублей, на 15 рублей, но все дороже становится, с каждым днем все дороже становится. Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Да, спасибо, Алексей. Константин Чуриков: Еще. Оксана Галькевич: Нина из Пермского края. Здравствуйте, Нина. Зритель: Я из города Чайковского, город у нас молодой, красивый и очень зеленый, и очень много садовых массивов. Но сейчас людям неохота работать на массивах, все хотят готовенькое купить. Почему бы вот при таком подорожании не восстановить, у нас есть массив «Кардапол», 10 тысяч домиков заброшенных, шикарные сады у всех, шикарные кустарники, яблони, груши, вишни, чего только у нас там нет, и смородина, и крыжовник. Все забросили, бомжи ломают домики, в милицию звоним, это без толку, малый ущерб, мало всего. И сейчас я бы на месте правителей сделала бесплатный проезд на дачные массивы, а цены подорожала, еще бы сделала дороже, чтобы все работали и каждый выращивал себе! Оксана Галькевич: Радикально. Зритель: Ну я не говорю про тех, кто на работу ходит, им некогда, но очень многие сидят дома и ничего не делают. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Столько много брошенных садов – почему бы их не восстановить? Константин Чуриков: Ну понятно, обидно, конечно. Зритель: Только единственное – сделать плату дешевую. Оксана Галькевич: Понятно. Зритель: Потому что проезд дорого стоит. Константин Чуриков: Понятно, спасибо, Нина. Оксана Галькевич: Иван Иванович? Константин Чуриков: Иван Иванович, что, земельную реформу устроить? Оксана Галькевич: Разумное зерно какое-то в предложениях наших зрителей услышали? Иван Родионов: Да, конечно, это... Мне кажется, что здесь правительство ни при чем, на самом деле люди должны сами о себе заботиться, и, если ты ничего не посадил, ты ничего и не соберешь. С другой стороны, проезд – а правительство не может регулировать этот проезд. Потому что посудите сами, из Москвы до аэропорта на «Газели», где 20 человек, стоит 100 рублей, а по железной дороге 400 – ну это нормально? Нет, не нормально, железная дорога всегда дешевле. Государство и не может, и, по-видимому, не хочет об этом думать. С этой точки зрения велосипеды, да, любым путем надо как бы о себе заботиться. Вот сейчас задача стоит выжить, потому что очевидно, что на 2–3 года впереди никаких хороших перспектив нет. Поэтому либо мы сами это сделаем, либо будем опять жить так, как живем, без удовольствия, плюс к тому опять откроются магазины, придется покупать другие товары, кроме продовольственных, будут какие-то развлечения, а ведь есть дети, есть молодежь, они не понимают, что надо выживать, им не понять, что все надо тратить на питание. Константин Чуриков: Да им хочется жить, они молодые, конечно. Иван Родионов: Конечно. Оксана Галькевич: Иван Иванович, ну я так понимаю, что вот те 25% роста цен на продукты вероятные, возможные, которые вы в начале беседы обозначили, – это тоже предположительно из этого момента, в котором мы сейчас с вами находимся. Вполне вероятно или возможно, в конце концов, что еще летом, осенью нас какие-то события ждут, которые тоже могут повлиять на цену. И в итоге мы не 25% можем получить, а больше. Я подумала, что это ведь удар под дых значительной части населения, у нас будет не 20, а гораздо больше миллионов бедных. Иван Родионов: Вполне возможно, конечно, не хочется говорить, что циклический кризис никто не отменял, он все равно начнется, начнется, скорее всего, в этом году, и все будет еще хуже. Но при этом не забывайте, что наш бюджет построен из инфляции 3% на год, то есть индексация пенсий, индексация социальных выплат. Пока до сих пор, до середины мая это 3%, правительство ничего не говорит о том, что из-за коронавируса, из-за падения рубля этот показатель должен быть изменен. Да, вот нам опять в соответствии с действующим порядком точно так же будут говорить, что «это закон, мы ничего не можем сделать», где-то нам опять по результатам года Роскомстат отчитается за 6–7%, и, может быть, где-нибудь с февраля следующего года нам проиндексируют наши выплаты вот на эту сумму. Константин Чуриков: Понятно. То есть может даже получиться парадокс, при котором зарплаты формально выросли, а реальные доходы резко упали, потому что, как говорится, трат больше в тех же самых, например, магазинах. Иван Иванович, ну вот мы с вами как бы поставили диагноз, зрители тоже говорят, все действительно сильно дорожает, что-то сильнее. Но мы не разобрались все-таки в причинах. Помимо издержек производителей, все это понятно, но где еще, откуда еще приходит накрутка, понимаете? Надо же с этим разобраться. Иван Родионов: Она стандартная, она стандартная. Во-первых, как бы стандартный 10–12%-й реальный рост цен уже на протяжении прошлых 4–5 лет мы четко видим, хотя Госкомстат нам рассказывает про 3–4%, то есть это понятно. С другой стороны, рубль подешевел, а существенная часть опять фруктов, существенная часть промышленных товаров импортная, понятно, что они подорожают на эти 10–12% плюс к тем, которые есть. Ну и следующий, третий фактор: объемы работы сократились, народ меньше покупает, торговля с удовольствием будет пытаться компенсировать падение этих доходов за счет увеличения цен. И она это успешно делает, мы это видим на лимонах, на чесноке, на луке, на имбире, на гречке, на рисе. Да, она будет это делать, пока она лбом не упрется в спрос, ничего не изменится. Более того, с лекарствами мы видим, что на протяжении 3–4 лет пытаются что-то сделать – ничего не получается, рост цен все равно 10–12%. Константин Чуриков: Ну а что это такое, Иван Иванович? Это какой-то вселенский заговор или? Тем более сейчас у нас момент пандемии, можно регулировать цены, у нас даже ряд законов об этом говорит, что на жизненно важные какие-то товары они могут регулироваться, предельные устанавливаться. Иван Родионов: Нет, записать «регулировать» несложно, а вот реализовать эту запись не получается, не умеет правительство, да, не умеет, просто нет этого мастерства, на Западе это удается, у нас не удается. Оксана Галькевич: Да. Вы знаете, тут еще вот нам пишут зрители о том, что «о чем вы говорите, гречка, крупы можно есть в большом количестве», я немножко перефразирую, потому что грубовато тут сформулировано... Константин Чуриков: Как? Можно я посмотрю? Интересно. Оксана Галькевич: «А вот мясо, рыба недоступны для многих, поэтому у нас высокая смертность по стране от такого питания и такой медицины». Константин Чуриков: Тут все прилично написано. Оксана Галькевич: Ну прочитай. Константин Чуриков: Вместо слова «есть» написано другое слово. Оксана Галькевич: Ну вот. Тем не менее речь о том, что, собственно, людям недоступны какие-то важные для здоровья, для нормального, сбалансированного питания продукты, рыба, мясо недоступны и многое другое, идет перекос. Мы еще проблемы со здоровьем населения получим от этой экономии, от этого всего, к сожалению. Иван Родионов: Мы их не получим, мы их уже имеем. На самом деле они усложнятся, они станут более острыми. При этом опять мы не один раз в этой студии обсуждали вопрос этого потребительского набора, корзины, и мы понимаем, что она абсолютно неадекватна. Но тем не менее опять реальность говорит о том, что в ближайшие 2 года ситуация будет хуже, а не лучше, и нет смысла себя обманывать. Оксана Галькевич: Ой... Константин Чуриков: Да... Оксана Галькевич: Ну, Иван Иванович, мы стараемся с вашей помощью как раз ни себя, ни других не обманывать... Спасибо. У нас на связи был профессор Департамента финансов Высшей школы экономики Иван Родионов. Спасибо, Иван Иванович. Константин Чуриков: Да, потребительская корзина правда неадекватна, потому что в ней, по-моему, есть лимоны, но вот нет имбиря. У нас сейчас Юрий из Ростова-на-Дону, дозвонился до нас зритель. Здравствуйте, Юрий. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас, говорите. Константин Чуриков: Рассказывайте о ваших ценах. Зритель: Алло. Я бы хотел сказать про рост цен. Я считаю, что рост цен зависит от торговых сетей. Вот, допустим, в городе много «Пятерочек», вот одни «Пятерочки» и «Перекрестки». То есть торговые сети диктуют цены. Если бы были конкуренты в лице частных предпринимателей, владельцев маленьких магазинов, то рост цен был бы уже не такой и торговым сетям не пришлось бы, они бы не диктовали цены, не было бы такого большого роста цен. Вот, например, даже когда, допустим, коронавирус, лимоны стоили по 500 рублей – если бы рядом находились другие магазины, предприниматели, лимоны не стоили бы никак ни по 500 рублей, ни по 400, были бы у них конкуренты, конкурентов нет. Константин Чуриков: Юрий, с другой стороны, мне кажется, мы просто очень много времени этим лимонам уделяем, все-таки как-то съел немножко лимона этого и все, и забыл о нем. Зритель: Ну хорошо, лимоны, допустим... Константин Чуриков: Есть более такие народные товары. Оксана Галькевич: Мясо, молоко, хлеб и прочее. Константин Чуриков: Да, которые действительно дорожают, и это уже существенно. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Юрий из Ростова-на-Дону был. А сейчас к нам подключается Георгий Остапкович из Москвы, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Георгий Владимирович, здравствуйте. Георгий Остапкович: Здравствуйте, Оксана, здравствуйте, Константин. Константин Чуриков: Георгий Владимирович, можно ли сейчас что-то в этот сложный момент подкрутить, подрегулировать, чтобы вот так не жаловались наши зрители на рост цен? Георгий Остапкович: Ой, я, извините, только слезы вытер после выступления Павла Баженова, так мне обидно за нефтяников... Константин Чуриков: А, да-да-да. Георгий Остапкович: Видимо, нужно им как детям дать 10 тысяч. Вы знаете, регулировать ничего не надо, рынок отрегулирует сам. Первое, что нужно сделать, – это помочь людям, помочь людям чисто финансово, поддержать реальные располагаемые денежные доходы, которые, вполне вероятно, во втором квартале, а второй квартал будет критический по падению доходов, могут снизиться на 20%. Если люди в квартал получают примерно, доход всех россиян 15–16 триллионов, то недополученные доходы могут составить 2 триллиона. Естественно, упадет спрос, вот помочь людям именно в компенсации вот этого падения. То есть правительство делает, принимает меры, но нужно какие-то дополнительные меры, чтобы усилить потребительский спрос. Константин Чуриков: Георгий Владимирович, вы хотите сказать о том, что люди в ситуации, когда какую-то помощь они получают от государства, прямую, косвенную, адресную, такую, они в этот момент выступают как инвесторы, то есть они решают, кого им поддержать, не знаю, молочный магазин, я не знаю, в кафе чашку кофе купить или что, вы об этом говорите, да? Георгий Остапкович: Нет, естественно, потому что у нас есть два инвестора, потребительский спрос и инвестиционный спрос. Потребительский спрос очень важен для развития экономики, понимаете. Кого уж люди будут поддерживать, это зависит от их потребительской корзины, или они молоко, или рыбу, или мясо, или, я не знаю, они пойдут за товарами народного потребления, стиральные машины, еще, но они все эти деньги вкладывают в экономику. Оксана Галькевич: Или бензин канистрами, правильно, нефтяников поддержать. Георгий Остапкович: Нет, нефтяников в первую очередь поддержать, потому что иначе они, несчастные, собаками покусанные, это... У нефтяников, кстати, средняя зарплата, по данным Росстата, где-то 140 тысяч, самая высокая среди всех видов деятельности. А, нет, еще в космонавтике выше зарплаты, выше 140. Константин Чуриков: Ну это тоже ведь лукавая цифра по сути, потому что есть работяги на земле в принципе... Оксана Галькевич: Ну это средняя, Костя, это средняя, значит высокие. Константин Чуриков: Да, средняя, а есть, в общем, люди в высоких кабинетах. Оксана Галькевич: Георгий Владимирович, но все-таки, вот если говорить о нефтяниках, может быть, каких-то других сфер это тоже касается, там речь в разговоре с Баженовым шла о том, что есть некий механизм, который был установлен государством, да? И он был написан, придуман для работы только в одну сторону, а когда случилась ситуация совершенно иная, он, в общем, ударил по нам же, то есть государство намудрило каким-то образом. А вы говорите, должен работать рынок, рынок и только рынок – не работает только рынок, есть некие механизмы, некие такие фишки, государством установленные. С этим-то что делать? Георгий Остапкович: Ну, во-первых, рынок должен работать не столько с точки зрения вот этого механизма, а рынок должен работать с точки зрения конкуренции. Почему у нас дорогой бензин в том числе? – потому что у нас 4, 5, 6 максимум компаний нефтепроизводителей, в той же Америке загнивающей около тысячи нефтяных компаний. Оксана Галькевич: Ого, ага. Георгий Остапкович: Только конкуренция может повлиять на снижение роста цен. И если будет конкурентная борьба, будет падать цена на бензин, это вполне естественно, это экономический закон, о котором говорили еще, как говорится, отцы-основатели экономики Адам Смит, Давид Рикардо... Оксана Галькевич: Ой, Георгий Владимирович, вы меня простите, я, наверное, плохо, может быть, училась в школе, но я помню, что про вашу экономику еще говорили нам, детям в школе и студентам в университете, что вот когда растет спрос, то и цены падают, мол, спрос высокий, цены падают, – да ничего они не падают, вот сколько живу, спрос растет, а цены не падают. Почему? Константин Чуриков: Подожди, когда предложение растет, цены падают, а когда спрос растет... Георгий Остапкович: Нет, давайте так. Если макроэкономику брать, то еще, как говорится, Филлипс придумал такую зависимость: если падает безработица, растет инфляция, и наоборот, если падает спрос, то инфляция должна сокращаться, потому что денег в экономике становится меньше. Константин Чуриков: Георгий Владимирович, вот с этой точки зрения можете даже и не переживать, потому что то, что нам пишут зрители, действительно у них уже падают возможности как-то что-то большее покупать. Нам звонит Евгений из Ярославля. Евгений, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Евгений. Зритель: Да. Я хотел бы сказать про что? Вот вы говорите про лимоны, про имбирь, то есть цены подорожали, да? Ну как бы вот этот товар, получается, скоропортящийся, то есть он портится быстро, правильно? Константин Чуриков: Евгений, мы говорим про человеческие обычные нормальные продукты, лимоны и имбирь пусть будут исключением, вишенкой на торте, да. Мы про картошку... Оксана Галькевич: ...про гречку, про мясо, про хлеб, про яйца, про молоко. Константин Чуриков: Да, гречка, сахар. Зритель: Нет, ну я понял, что лимоны стоят 500 рублей, просто люди если бы их не брали за такие деньги, они бы подешевели бы, правильно, через какое-то время? Константин Чуриков: Ну да, малиновое варенье вместо, витамин С. Зритель: Через те же 3 дня, правильно? Константин Чуриков: Да. Оксана Галькевич: Наверное, да. Зритель: Но люди ведь берут по такой цене, правильно? Константин Чуриков: Ну вот в том-то и дело. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Георгий Владимирович, возвращайтесь к нам. Георгий Остапкович: Да. Оксана, я вот хотел вас успокоить. Вот Иван Иванович доложил, что будет 25–30% продовольственная инфляция... Оксана Галькевич: Так. Георгий Остапкович: Конечно, такой продовольственной инфляции не будет, это, конечно, миф. Константин Чуриков: Так. Георгий Остапкович: Но вот таргет, который поставил Центробанк сейчас на этот год, он равен 4%. Скорее всего, он выше будет, он будет 5%, ну максимум 6%. Вот мне всегда нравится, когда люди говорят: «Да нет, там не 4%, Росстат все врет, 10–12%». Можно подумать, что эти люди наблюдают за инфляцией, у них есть такая разветвленная сеть. Инфляция будет, подорожает все, но только разный... Вот 4% – это не значит, что все подорожает на 4%, гречка может... Оксана Галькевич: Георгий Владимирович, дело в том, что Росстат-то меряет по широкой шкале, что называется, а люди смотрят на продовольствие, на продуктовую корзину, может быть, поэтому такой разброс цен, разрыв? Георгий Остапкович: Нет-нет-нет, Оксана, Росстат, у них 500 продуктов и услуг в их корзине. Оксана Галькевич: Вот. Георгий Остапкович: И туда входят все наиболее употребляемые продукты и услуги. Конечно, там билеты в Большой театр не входят, там, я не знаю, виски «Macallan» 25-летние в корзину не входят... Константин Чуриков: Ну да. Оксана Галькевич: Так и у нас они не входят в корзину, Георгий Владимирович. Константин Чуриков: Георгий Владимирович, вы так хорошо начали: «Оксана, хочу вас успокоить», и потом в конце: «Подорожает все». Спасибо, у нас просто уже время истекает. Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Ох, сколько сообщений нам прислали зрители... Всего не передать. Оксана Галькевич: Друзья, спасибо за вашу активность, всем, кто звонил, всем, кто писал, спасибо большое. Константин Чуриков: Но мы не закончили передачу.