Тамара Шорникова: Торговые сети заменили каждый 7-й бренд на полке, после ухода иностранных компаний отечественных продуктов стало больше – это подбивают данные в Ассоциации компаний розничной торговли. Давайте подробнее ознакомимся с их цифрами. Итак, в секторе потребительских товаров 37 иностранных компаний ушли с российского рынка, 44 приостановили свою деятельность в России, 15 сократили операционную деятельность. Об этом свидетельствуют данные Йельской школы менеджмента. На смену им в торговых сетях с марта появилось более 13 тысяч новых продуктовых товаров. Доля российских товаров значительно увеличивается в таких категориях, как газированные напитки, здесь появилось около 100 новых наименований, готовые завтраки, макаронные и кондитерские изделия, бытовая химия и товары по уходу. Будем сейчас разбираться. Во-первых, расскажите, вы заметили какие-то перемены в ваших магазинах? Действительно ли стало больше отечественных товаров? Какие бренды пришли на замену ушедших, популярных? Что вы можете сказать о качестве, о ценах? Звоните, пишите, будем вместе с вами разбираться, насколько удачно идет импортозамещение в этой сфере. У нас в студии Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Здравствуйте, Михаил Кимович. Михаил Беляев: Здравствуйте, здравствуйте. Тамара Шорникова: Да. Хочется сначала как покупателя вас спросить – страдаете ли вы по чему-то из ушедшего, того, что сейчас не найти на полках, или такого не оказалось? Михаил Беляев: Вы знаете, я как покупатель, я покупатель очень плохой, я ни от чего, можно сказать, не страдаю, от того, что вот ушло, потому что вот мне даже в голову не приходило, что, оказывается, может быть 100 газированных напитков. То есть я себе представлял, что их может быть, но чтобы в одном месте 100 напитков, я максимум оперировал двумя-тремя, ну четырьмя напитками. Но знаю, что у народа особую, так сказать, ненависть вызвала Coca-Cola, Fanta и пр., вот они ушли с нашего рынка, т. е. должна наступить всеобщая радость, они должны заниматься «Байкалом», я не знаю, «Колокольчиком»... видите, какая у меня все-таки память... может быть, «Ситро» вернется какое-нибудь с лимонадом... То есть от жажды мы страдать ни в коем случае не будем. Точно так же и все... Тамара Шорникова: Это факт, но думаю, что, может быть, кто-то все-таки с сожалением вспоминает. Михаил Беляев: Ну, вообще я эту Coca-Cola любил, прямо вам скажу, мне нравилась ее такая горчинка и все. Хотя потом прочитал, что, оказывается, там чуть не треть стакана сахара, ну и пр., пр. Тамара Шорникова: Вредно, это да. Михаил Беляев: Да, оказалось, что вредно, вот. Ну а остальное... Понимаете, они же уходят товары-субституты. Ну вот для меня, как это... Может быть, хозяйка какая-нибудь обратила внимание, что вместо какого-нибудь риса «Басмати» появился какой-нибудь длиннозерный или, наоборот, какой-нибудь круглый, который не так разваривается или не в такой упаковке продается. Но мне: стоит рис – он и рис; для меня гречка – она и гречка, понимаете; вермишель – она и вермишель. Было 10 [видов], стало 5 – где трагедия? Я не вижу места для трагедии. Тем более я помню еще те времена благословенные, когда бывало, что макароны вообще могли пропасть на год, вот, или какая-нибудь гречка на полгода провалится куда-нибудь в небытие... Ну пережили, в конце концов. А сейчас таких времен ну просто нет, и я не вижу, по чему страдать надо. Тамара Шорникова: Мне кажется, трагедия может быть, если раньше на тысячу рублей ты выходил с двумя пакетами из магазина, полными продуктов и каких-то товаров повседневного пользования, а сейчас выходишь с одним небольшим пакетиком. Михаил Беляев: Тамара, а это инфляция. Причем сейчас заведу свою любимую песню про то, что у нас инфляция... ну, придется заняться ликбезом... У нас твердо усвоено, что инфляция – это денежный феномен, который берется от переизбытка денег в обращении, поэтому с ним Центральный банк борется с помощью высокой ключевой ставки и добиться не может. На самом деле инфляция бывает разных сортов, разных причин. Инфляция – это любое повышение розничных цен, необязательно вызванное избыточной денежной массой, а в т. ч. и просто такими монополистическими действиями сбытовых сетей, это я говорил уже тоже неоднократно, в книжках это написано. И сбытовые сети пользуются, это не только продовольственные товары, это автомобили, как мы видим, это компьютеры, как мы видим, весной они воспользовались этим случаем, когда можно было цены туда поднять до заоблачных высот, а опустить как-то они забыли, ну не представился случай, повысить повысили, а опустить не опустили. И вот у нас оттуда берется инфляция. Хотя, конечно, всегда можно это все объяснить, а монополии – они ловки все это объяснять, вот. Как я тоже тут озвучивал мной собственноручно изобретенный афоризм, что монополии хорошо умеют делать только две вещи: повышать цены и объяснять, почему они это сделали. И никто не спорит. На самом деле вот они там будут объяснять это тем, что что-то ушло, какие-то логистические цепи, что-то там где-то подорожало, неважно где, главное словами этими жонглировать и цены повышать. У нас вот оттуда берется повышение цен. Но это компетенция, не буду, не бойтесь, развивать эту тему, это антимонопольное ведомство должно этим заниматься, оно должно внимательно за этим следить, а самое главное, для него должна быть написана определенная и достаточно жесткая законодательная база, для того чтобы он мог ее применять, чтобы пресекать вот такие произвольные действия сбытовых компаний и не разрешать им завышать цены сверх той прибыли, которая является средней. Она считается, это не надо тут никому тоже морочить голову, что ее посчитать невозможно, – очень даже возможно ее посчитать, очень возможно определить. То есть ты разрешаешь... Ограничивая цены, ты не цены ограничиваешь, а ты ограничиваешь монополии по получению сверхприбыли, т. е. ты как бы не нарушаешь рыночные условия, а наоборот, их возвращаешь в рыночные условия, не разрешая им нарушать эти законы. Вот тогда инфляция будет в рамках, будет то, что по-английски так и называется to curb the inflation, т. е. «обуздать инфляцию», взять ее, так сказать, на жесткий повод, на жесткую узду. Тамара Шорникова: Но у нас как-то каждый раз, как мне кажется, заканчиваются разговоры по поводу проверок ФАС, ну была пара-тройка случаев, когда приструнили какие-то магазины в регионах, обратили внимание на то, что там не все в порядке с ценами, но по большей части, условно, сговор есть? – сговор не обнаружили. Дальше бизнес: ну захотели поднять цены, захотели немного больше заработать – ну а что? Михаил Беляев: Ну, Тамара, в том-то все и дело, что... Тамара Шорникова: Какие у них есть реальные рычаги? Михаил Беляев: А рычаги – вот только он один рычаг, определять, насколько цена завышена против нормальной, средней по отрасли. Вот там, конечно, можно говорить, что это трудно ловить, трудно считать... Я вам скажу, как сделали в Англии, например, то, чем я предметно занимался практически всю свою научную жизнь. Там сделали очень просто: там если есть завышение цен в течение 2-х месяцев против среднеотраслевой на определенный процент более высокий, они считают... А там не сговор. Сговор – это картельный сговор, а для того, чтобы вы повысили цены, не обязательно вам с кем-то договариваться, вы же можете в рамках своего магазина действовать. А поскольку мы с вами заодно, допустим, у вас магазин X, у меня магазин Y, мы равновесные на рынке и занимаем достаточно обширную сбытовую сеть. И нам с вами договариваться не надо, мы настолько хорошо чувствуем... А интерес у нас один и тот же – получить повышенную прибыль путем повышения цен. Я это делаю, и вы увидели, что это сделал я, и на следующий день точно такая же цена появилась у вас. Тамара Шорникова: Да, но на это нам отвечают, что на каждый товар найдется свой покупатель. У нас есть условно «Магнит», «Пятерочка» и т. д., есть «Азбука вкуса» и другие магазины, сколько у вас денег есть в кармане, туда вы и заворачиваете. Михаил Беляев: Да. Но если бы «Пятерочка» вслед за «Азбукой вкуса» не повышала, тогда бы я с этой аргументацией, может быть, и согласился. Но поскольку «Пятерочка» берет пример со старшего товарища, «Азбуки вкуса» или какого-нибудь другого магазина, то тогда вот мы инфляцию и получаем. Вот почему, потому что «Пятерочка» тоже, она ориентироваться-то ориентируется на простого покупателя, но тоже на того, который готов или свой рацион уменьшить, или перейти на более дешевые продукты, или вот эти вот бесконечные акции... Что вы думаете, они от хорошей жизни, что ли, все эти кешбэки...? Сейчас мы слезу пустим по поводу «тяжелой жизни» владельцев магазинов, потому что не от хорошей жизни. Они же сначала цены повысили, теперь они наткнулись действительно на то, что сбыт не очень активный, поэтому стали придумывать всякие кешбэки, «красную цену», «товар дня», чего-то понедельники, какие-то вторники невозможные и все прочее, потому что товар нужно хоть как-то с полки столкнуть. А общее снижение цен, оно невозможно, ну по законам вот этим ценообразования, невозможно. Поэтому, значит, придумывают, для того чтобы это все не выкидывать на помойку, на полигон это не отвозить, да и вообще получить хоть какую-то прибыль, снижают цены. Мы знаем, что цена-то вот на полке против оптовой раза в 2 завышена, так что там можно скинуть где-то 25% и все равно остаться в прибыли. Но зато это, кстати, служит манком для того, чтобы хозяйка, проходя вдоль полки, видела: ага, цена снижена, красным крестом зачеркнута старая, написана новая – значит, надо брать. Тамара Шорникова: Много нападало сообщений, пыталась параллельно тоже их отслеживать, вот некоторые из них. Кемеровская область: «Мы как покупали продукты от наших производителей, так и покупаем. На мясо, рыбу, сливочное масло, орехи, фрукты денег хватает», – пишет телезритель. Архангельская область спрашивает: «А почему в Советском Союзе и цены небольшие, и все, кроме инфляции, было?» – разные периоды, конечно, были в Советском Союзе... Михаил Беляев: Ну ничего не было, ну что они вот сочиняют, что все было? Вот они взяли... Что, интересно, было? Я вот жил всю жизнь в Москве, ну за некоторыми исключениями, когда я жил не в Москве, но там вообще-то... Вот тогда там всегда и все почему-то было, там, где я жил не в Москве. А в Москве... У меня же память-то, еще как-то она работает, даже без помощи всяких «гинкоумов» и пр. Я же помню вот эти провалы, провалы... Во-первых, две-три единицы товара лежат на полках. За мясом и за колбасой в Москву ездили со всей области все кому только не лень, потому что у них там вообще ничего не было. Ну что они, скажут, что электрички снаряжались в Москву эти знаменитые колбасные, потому что людям за городом нечего было делать, что ли, они уик-энд лучше, чем толпиться в московских магазинах, не знали как провести? Ну... Тамара Шорникова: Мне кажется, дело в том, что нельзя просто обвинять телезрителей в том, что у них память короткая, но, возможно, вот этих вот двух-трех позиций хватало, но было понимание, что и завтра у тебя хватит на это зарплаты, и послезавтра... Стабильность. Михаил Беляев: Тамара, но на эти две-три позиции и сейчас хватает, понимаете, совершенно запросто. Вот как, видите, вам пишут, что все зависит от того, какие вам позиции нужны и как. Потому что там, конечно, инфляция, она подъедает все это дело, но... Тамара Шорникова: Сейчас нам расскажут про то, сколько стоит говядина и... Михаил Беляев: Про говядину я вам могу сказать. Я был в прошлое воскресенье, ходил на рынок покупать мясо, я на рынке покупаю, вот у меня вырезка говяжья стоит 1 100 рублей, вот говяжья вырезка. Такое обычное мясо стоит 400–500 рублей, а вот вот эта вот вырезка, то, что вырезкой называется, вот эта длинная фиговина, она стоит 1 100. Так что я прекрасно знаю, что сколько стоит, и знаю, что она выросла, и это вот лежит на стороне продавцов, именно тех, кто торгует, на стороне торговцев даже на рынке. А на рынке не надо думать, что вот... Тут, кстати, интересный момент. Мы покупаем наше, отечественное... (Секунду.) Почему-то думают, что раз отечественное, то будет дешевле, – отечественное стоит ровно столько, сколько это стоит иностранное и отечественное, любое другое. Цены все выравниваются по одной отметке, вот как. Это большое тоже заблуждение, что если что-то будет производиться тут у нас, внутри России, значит, это будет намного дешевле, – да не будет это дешевле, это будет стоить точно столько же, если не будет вот этого барьера для произвола монополий. Тамара Шорникова: Да почему столько же? Ну это же нужно привезти откуда-то! Михаил Беляев: А это все равно, Тамара. Вот привезти, значит, они просто получат больше прибыли. Вот понимаете, ошибка методологическая заключается в том, что считается как при советской власти, от издержек: это, значит, вырастить, это привезти, это разложить на полке, это заплатить продавцу, это вот наши издержки, плюс мы там честные 10–15% набросим прибыли, и вот это будет столько стоить. На самом деле все наоборот. Тамара Шорникова: Поле наше, «Росспецмаш» работает, бензин у нас дешевле, чем в европейских странах... Михаил Беляев: Ну и что? Тамара Шорникова: ...ау нас так же или даже дороже. Почему? Михаил Беляев: Да. Я пришел на рынок и увидел, что там все продают по 1 100 вот эту вырезку или другое мясо по 500, а у меня себестоимость намного ниже. Но я же никогда не буду ее продавать, я буду продавать по те же 500, просто, поскольку у меня себестоимость ниже, я просто получу больше прибыль. Вот какая психология-то. Наоборот, она идет не от издержек плюс прибыль, а идет, сколько готов заплатить рынок, вот в чем разница-то. (Сейчас, Тамара.) Вот нельзя, вот надо понять, что монополистически организованный рынок качественно отличается от простого рынка такой свободной конкуренции, которая... А мы пытаемся все время, и наши более высокопоставленные руководители экономики, а уж я не говорю про простых людей, они почему-то пытаются монополистический рынок оценивать и анализировать с позиций учебника, который написан для экономики конкурентной и равновесной. Тамара Шорникова: Хорошо. Коротко: все-таки зарабатывают не в меру много торговцы, по вашему мнению? Михаил Беляев: Да. Не в меру много, не в меру, пусть они зарабатывают сколько угодно. Опять-таки, речь не об абсолютной величине заработков, это ради бога, пусть зарабатывают сколько угодно. Вот нельзя получать сверхприбыль за счет завышения цен. Вы можете получить сверхприбыль, если вы снизили издержки: более экономно привезли, на каком-то виде транспорта более дешевом, топливе, у вас короче плечо, это т. н. ренту по местоположению вы получите... Вот эту сверхприбыль получайте столько, сколько вы хотите. Но если вы тут вот ничего в издержках не меняете, а хотите получить сверхприбыль за счет повышения цен, вот это уже другой вопрос. Тамара Шорникова: Хорошо. Давайте послушаем телезрителей, у нас очередь из звонков, но уж очень интересно разобраться, конечно же. Давайте послушаем сначала Казань. Энже, здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что вот у нас в Казани, конечно, производств очень много открылось новых. Это и бытовая химия, и продукция разная, очень много, и даже не хватает на вакансии работников. Тамара Шорникова: А вы откуда знаете? Ну то есть если бы вы сказали, что продукции появилось много, было бы понятнее, ходите в магазин, а вы со знанием дела говорите про производства, про вакансии. Зритель: Просто я работаю еще, с недавних пор, вторую работу, и вот сегодня ходила на биржу, прямо там стопками лежат эти вакансии, очень много. Буквально везде требуются. Тамара Шорникова: А кто требуются, расскажите. Зритель: И ходила на предприятие, на «Химград» у нас, там очень много вакансий, вот именно на производство. Там все: и мебель, и бытовая химия, даже фасовщики чая, косметика... Ну вообще. Тамара Шорникова: Понятно. Зарплату какую предлагают? Зритель: Зарплата неплохая, хорошая. Михаил Беляев: «У меня зарплата хорошая, но маленькая», вот есть такое. Тамара Шорникова: «Хорошая зарплата» – понятие у всех разное в разных регионах. От скольких? Может быть, сейчас Тюмень посмотрит и скажет: «Так, нужно в Казань переезжать, неплохая зарплата и производств у них там много». Зритель: Ну, 70 тысяч, 80. Тамара Шорникова: 70? Это за какую позицию? Кем надо работать? Зритель: Ну вот это упаковщики. Тамара Шорникова: Упаковщики... Так, хорошо, производств много, с этой стороны посмотрели. А что с продуктами? Уже появилась продукция этих производств в магазинах? Видите, покупаете? Зритель: Вы знаете, у меня муж ходит за продуктами, но, конечно, появилось, значит, раз все это производится. Тамара Шорникова: Спасибо вам, что рассказали. Еще один звонок примем, уже на этот раз из Ростовской области Ирина нам дозвонилась. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вижу вас, вижу, смотрю. Да, я всю жизнь прожила в России, родилась в России, т. е. я преемник того, чтобы можно было кушать наши, российские продукты. И мне очень нравится ваша программа, потому что как бы это очень актуально и очень замечательно. Тамара Шорникова: Ирина, спасибо. По магазинам появилось больше отечественных товаров или нет? Зритель: Да. Наши отечественные товары, конечно, появились, но очень большие, завышенные цены. Почему у нас такие цены вообще? Как бы наша страна такая как бы, ну, богатая. Пшеница у нас есть, у нас и гречка есть – у нас все есть, но просто, просто-напросто как бы, ну... Мне 55 лет, я мама троих детей, и вот у меня... Просто я даже вот взяла сейчас чек, вот пошла купила в магазин, да... Тамара Шорникова: Так. Зритель: Я пошла, купила в магазине, даже вам сейчас вот: масло растительное две штуки по 119 рублей 98 копеек, «Семечка»; «Свежий ряд», сыр мраморный, 380 грамм, 316 рублей 41 копейка... Тамара Шорникова: Ирина, вы нас предупредили, что семья у вас большая, поэтому и чек, наверное, внушительный, весь перечень зачитывать не будем. Буквально два-три продукта расскажите... Зритель: У меня семья небольшая: у меня в доме три инвалида и я на пенсии. Тамара Шорникова: Ирина, два-три продукта, по вашему мнению, которые стоят дорого, наши. Зритель: Наши? Допустим, перловая крупа 40 рублей, 38 рублей 49 копеек, раз. Батон нарезной – 35 рублей 99 копеек. Это что такое? Тамара Шорникова: Понятно, да... Спасибо вам, Ирина. Попробуем разобраться, что это такое, вместе с еще одним экспертом. Андрей Карпов, председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла. Здравствуйте, Андрей Николаевич. Андрей Карпов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Ну вот свернулся у нас разговор, конечно, в сторону цен. Говорят: да, видим, появились наши, отечественные, хорошие [продукты], готовы покупать – дорого. Вот экономист ругает как раз торговлю, говорит, это... Михаил Беляев: Я не ругаю – я констатирую, говорю, что продают по тем ценам, по которым покупают, независимо от того, зарубежный это производитель или внутренний. Вот я говорю, сложилось порочное впечатление, что если это производится внутри страны, то эти самые торговцы будут заниматься какой-то благотворительностью и продавать это по ценам ниже рынка. Ну, может быть, чуть-чуть ниже рынка, но не в разы и не радикально, т. е. они продают по тем ценам, по которым это лопает рынок. Вот и все, все очень просто. Тамара Шорникова: Андрей Николаевич, что вы думаете? И что можете ответить и Михаилу Кимовичу, и многим телезрителям, которые пишут, что дорого? Андрей Карпов: Ну, это ошибочный взгляд, крайнее непонимание в принципе, как работает российский ретейл. Если бы была высокая доходность, мы бы не видели банкротства прежде всего региональных торговых сетей. Были у нас случаи ухода и федеральных торговых сетей. В общем-то, крупные сети публикуют свою отчетность, видна их прибыль, и понятно, что торговля в принципе зарабатывает не на продаже конкретной единицы товара, а торговля зарабатывает, если мы берем именно цивилизованный ретейл, они зарабатывают на объеме. За счет меньшей накрутки, но большего объема продаж как раз и формируется, в общем-то, достаточная прибыль компаний, для того чтобы обеспечить, в общем-то, работу торговых сетей. Опять же, были многочисленные проверки и торговли, и поставщиков, и, в общем-то, вопросов к ценообразованию в целом нет. Мало того, когда у нас возникали вопросы, вот буквально год назад, к ценообразованию стоимости сахара, растительного масла, речь-то сразу зашла о заморозке цен в первую очередь непосредственно у производителей. Ведь достаточно много разных факторов влияет на ценообразование, в т. ч. странно было бы, конечно, обвинять в том, что производитель в т. ч. хочет продать свой товар дороже. Вот, на мой взгляд, не надо сравнивать с Советским Союзом, потому что в Советском Союзе заказчиком любого товара была единственная, в общем-то, структура, это государство наше, о чем, в общем-то, коллега и сказал, что в силу этого и на прилавке мы видели очень сильно ограниченный ассортимент, потому что государство не задумывалось о том, сколько нужно нашему покупателю продуктов питания, в силу этого мы имели достаточно ограниченный набор предложения. На сегодняшний день огромное количество наших производителей обеспечивает товарами покупателей, и главное – это понимать, что торговля достаточно гибко реагирует, в общем-то, на покупательскую способность и транслирует в первую очередь те цены, которые складываются в опте. Мало того, каждая торговая организация борется за своего покупателя, и если есть возможность снижать цены, то, конечно же, торговля снижает цены, потому что тем самым они обеспечивают приход покупателей в свои магазины. Вот те акции, которые мы сейчас видим в магазинах, после 2014 года их стало все больше и больше, различных промоакций, – это на самом деле, конечно же, в целом нездоровая ситуация, она как раз создает такое ошибочное впечатление, потому что покупатель начинает думать, что цена по акции – это нормальная цена. И когда цена, после того как акция заканчивается, возвращается на прежний уровень, но продажи этого товара останавливаются, потому что покупатель не готов, как он считает, переплачивать, он хочет покупать дешевле. Это, конечно, все правильно, но, к сожалению, издержки у производителей достаточно высокие, в силу этого мы с вами можем наблюдать те цены, которые есть в магазинах. Тамара Шорникова: Хорошо. Если на перспективу короткую, что дальше будет с ценами? Очевидно, что продавать большое количество по акциям долго торговые сети не смогут, покупатели тоже покупать, простите за тавтологию, не готовы. Андрей Карпов: Давайте здесь я тоже немножко скорректирую. Основные акции в магазинах обеспечиваются самими же производителями и проводятся вместе с ними. Соответственно, цены на промо устанавливаются по согласованию с производителем, и в первую очередь производитель несет вот эту вот нагрузку по снижению цены. Он заинтересован в том, чтобы стимулировать продажи своего товара, чтобы снизить затоварку, сложившуюся у него на складе. По поводу какой-то обозримой ситуации в ближайшие несколько месяцев. Дело в том, что традиционно в зимний период времени цены на товары растут. На целый ряд товаров, с учетом того, что вот в октябре месяце буквально бо́льшая часть поставщиков цены подняли, то мы можем констатировать, что по большей части категорий товара мы увидим цены в пределах инфляции. Вот коллега опять же поднимал вопрос по стоимости говядины – говядины, к сожалению, в России производится недостаточно, поэтому цены на говядину растут гораздо быстрее, нежели чем, например, на свинину, на курицу, потому что по данным категориям мы производим больше 100%, т. е. мы обеспечиваем себя полностью самостоятельно. Тамара Шорникова: Нижегородская область: «Ну а рыба что такая дорогая? Кругом же моря и океаны». Андрей Карпов: К сожалению, по рыбе у нас давняя проблема. После Советского Союза мы никогда с вами, мне кажется, не видели доступную рыбу. В отличие от Советского Союза опять же, флот которого плавал во всех морях и океанах нашего земного шара, мы, к сожалению, с вами даже ту рыбу, которую добывают наши же рыбодобытчики, не видим либо видим поставленную из Японии, Кореи, каких-то других стран. Поэтому, к сожалению, пока мы не видим надлежащего предложения по рыбной продукции в первую очередь от поставщика. Вы поймите, что ретейл сам не производит – ретейл продает то, что можно взять у поставщика, то, что в т. ч. поставщик готов поставить непосредственно в торговлю. Так работают и рынки, так работают магазины. Соответственно, по рыбе нет надлежащего предложения. Будет большой объем, соответственно, будут снижаться цены на данную продукцию. Мы постоянно слышим от профильных структур, что они готовы увеличивать объемы продажи рыбной продукции, но, к сожалению, пока мы этих надлежащих объемов не видим предложения в оптовом [звене]. Тамара Шорникова: Да. Еще коротко по поводу новых российских производителей, которые приходят в сети, их товаров. По-вашему, где сейчас еще такие слабые места, что нужно заменять? И есть ли уже для этого какие-то предложения опять-таки от российских производителей? Андрей Карпов: Смотрите, в продовольственном сегменте у нас откровенных провалов нет, потому что значительный объем продовольственной продукции производится в нашей стране. Даже если эти производства принадлежат транснациональным компаниям, которые в свое время локализовали производство, покупали наши еще советские предприятия, модернизировали их, то они понимают, что с этим производством они никуда из страны не уйдут. Поэтому все практически компании сделали заявления, что эти производства, и молочные в т. ч. производства, которые также принадлежат транснациональным иностранным компаниям, они все продолжат работу. Мы получили буквально незначительное какое-то изменение по поставщикам, на самом деле оно крайне незначительное. В первую очередь это продукция, которая поставлялась из-за пределов нашей страны. Действительно, были определенные компании из Польши, где-то из Европы в целом, которые отказались поставлять продукцию в нашу страну, это касается, например, той же самой алкогольной продукции. Очень сильно такая проблема коснулась непродовольственного сегмента. То есть если мы сейчас говорим про продовольствие, то в этом сегменте крайне незначительное произошло изменение. Соответственно, все то локализованное, что в России производится транснациональными компаниями, оно продолжает поставлять. Даже небезызвестная Coca-Cola, которая вроде бы как ушла, но на самом деле она продолжает выпускать продукцию под другим брендом. Но из-за того, что эти компании, Pepsi, Coca-Cola, очень громко заявляли, что они уходят, то наши российские производители газированной продукции быстренько просто предложили свой ответ, соответственно, получили какое-то такое значительное предложение в этом сегменте. Это, наверное, единственный сегмент, где на 100% увеличилось предложение иных торговых марок, которых раньше не было. Но в целом провалов по поставкам продовольственной продукции на сегодняшний день нет и ассортимент особо не изменился, это если говорить именно по продовольственной группе товаров. Тамара Шорникова: Спасибо! Андрей Карпов, председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла. Сейчас еще поговорим с Вячеславом Лашманкиным, это исполнительный директор Ассоциации предприятий кондитерской промышленности «Асконд». Вячеслав Евгеньевич, здравствуйте. Вячеслав Лашманкин: Тамара, добрый вечер. Добрый вечер, уважаемые телезрители. Тамара Шорникова: По нашим конфетам и шоколаду, мне кажется, что они были популярны и до, как говорится. Из известных таких зарубежных швейцарский производитель шоколада Lindt вроде как собирался уйти, не знаю, ушел ли полностью и т. д. Вы почувствовали, что какие-то ниши освободились, у вас есть больше возможностей продавать свою продукцию, наращивать ассортимент и т. д.? Вячеслав Лашманкин: Смотрите, Тамара, на самом деле для российской кондитерской промышленности вопрос импортозамещения никогда не был вопросом №1, по крайней мере никогда за последнее время. Давайте немножечко на цифрах расскажу, что я имею в виду. Вот наш с вами внутренний рынок кондитерских изделий в Российской Федерации составляет 3,5 миллиона тонн, т. е. мы с вами все, граждане, жители Российской Федерации, в год съедаем 3,5 миллиона тонн сладостей. Из этого объема примерно 300 тысяч тонн, т. е. это где-то 8,5%, – это продукция импортная, соответственно, 91,5%, или 3 миллиона 200 тысяч тонн, для нашего внутреннего рынка производятся внутри Российской Федерации. Соответственно, соотношение такое, что 92% отечественной продукции, 8% импортной продукции. И конечно, эти 8,5% никакого критичного значения для нашего внутреннего рынка, конечно, не имеют. Зачем они нужны? Они нужны для того, чтобы мы с вами как потребители, приходя в магазин, не чувствовали себя как-то «обездоленными». Эти 8% нужны для того, чтобы у нас был широкий, самый широкий ассортимент кондитерских изделий. И я скажу, что, пожалуй, в нашей стране мы с вами имеем самый широкий в мире ассортимент кондитерских изделий. Такого разнообразия кондитерских изделий вот я лично нигде больше не встречал. Соответственно, вот эти 8,5%, они и нужны для того, чтобы мы, приходя в магазин, мы же с вами как потребители люди такие привередливые: сегодня нам хочется печенье, сделанное в Италии, завтра нам хочется шоколадку, сделанную в России, послезавтра нам хочется зефир в шоколаде опять российского производства и т. д. Так вот для того, чтобы мы с вами имели возможность выбрать то, что мы хотим, соответственно, вот эти 8% импорта на полках и есть. Но я немножечко возвращусь к цифрам и напомню нам с вами, что из общего объема рынка 3 миллиона 200 тысяч тонн продукции произведены в нашей стране. И когда мы говорим о том, можем ли мы заместить вот эти 300 тысяч тонн гипотетически, – конечно можем. Потому что на самом деле, например, по прошлому году произвели-то мы не 3 миллиона 200 тысяч тонн, а по прошлому году российские кондитерские предприятия произвели 4 миллиона тонн кондитерских изделий. Кстати, с такими цифрами наша страна вышла на один уровень с глобальным лидером в производстве кондитерской продукции, Федеративной Республикой Германией. То есть мы с вами сегодня являемся одним из лидеров в производстве кондитерской продукции в мире. Более того, мы с вами являемся одним из крупнейших экспортеров кондитерской продукции. При производстве 4 миллиона тонн, если на внутреннем рынке съедается 3 миллиона 200 тысяч тонн, то 800 тысяч тонн на сумму 1 миллиард 800 миллионов долларов кондитерской продукции мы экспортируем, экспортируем в 95 стран мира. Причем Россия является крупнейшим, например, поставщиком шоколада в Китайскую Народную Республику, в прошлом году мы поставили в Китай шоколада больше, чем наши партнеры из Италии, Швейцарии, Бельгии и других стран мира. Тамара Шорникова: Спасибо вам! Вячеслав Лашманкин, исполнительный директор Ассоциации предприятий кондитерской промышленности «Асконд». Ну вот такая минутка гордости за отечественного производителя. Михаил Беляев: Да. Тамара Шорникова: Но, возвращаясь к менее сладким товарам, наверное, и уж тем более к менее приятным ценам, Брянск: «Помидоры черри 500 грамм 448 рублей! Производство Калуга», – почему, спрашивается, да? Астрахань пишет: «Подорожал весь новогодний стол: оливье, десерты и т. д.» И: «Сыры покупаем белорусские и аргентинские, российские дороже и хуже качеством», – это мнение телезрителя из Москвы. А вот Тамбов пишет: «Покупаем молочку, сыр, хлеб, сахар, овощи производителей Тамбова и области. Продукция достойная, есть выбор». Как вам? Михаил Беляев: Тамара, минута у меня есть. Значит, я хочу ключевое сказать. Я, конечно, знаю разницу между массой прибыли, о чем говорил Андрей Карпов, и нормой прибыли. Тамара Шорникова: Задело. Михаил Беляев: Да, задело, ну потому что где-то был брошен камень в то, что там человек, который сидит здесь, не очень-то много соображает в области экономики. Но я единственное, вот поскольку минута остается, он предложил сослаться, посмотреть отчетность. Отчетность, как мы знаем в акционерных компаниях, чуть юмористически-афористичный такой момент, но мы знаем, что составляется в трех экземплярах, в трех вариантах: первый – это для публики, отчетность для органов отчетности, которые никогда ничего не найдут; второй – это для акционеров, там правды побольше; и, наконец, вся правда только для директора и дирекции. Вот до этой отчетности мы... Вот все, о чем я рассказывал, зарыто вот там вот. И тут вот то же самое: 500 этих самых, и почему рыба дорогая, и почему, если нет стремления к норме прибыли, почему вдруг цены прыгнули весной и никак не могут с тех пор опуститься, несмотря на то что рубль подорожал по отношению к доллару и евро... Сейчас, правда, немножко другая картина, но должны были подешеветь импортные товары, но этого не случилось. Ну и дальше слушайте руководителей ассоциаций всяких, которые будут защищать честь мундира. Тамара Шорникова: Посмотрим. Есть надежда, что чем больше будет отечественных товаров на наших полках, тем, может быть, все-таки... Михаил Беляев: Может быть. Тамара Шорникова: ...цены будут ниже, приятнее. Будем следить. Спасибо! Михаил Беляев: Спасибо вам. Тамара Шорникова: Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Говорили о замещении импортных продуктов отечественными. А теперь поговорим, вот буквально через несколько секунд, о возможном замещении нас... роботами. Когда это наступит, в каких сферах, к чему готовиться?