Виталий Млечин: Ближайшие полчаса будем говорить о политике, о геополитике, об экономике. В общем, о двусторонних отношениях России и Китая. Дело в том, что Владимир Путин уже прибыл в Пекин. Прошла встреча с главой Китая Си Цзиньпином. А накануне поездки Владимир Путин заявил, что российско-китайские отношения не подвержены сиюминутной конъюнктуре и в настоящий момент находятся в своем лучшем состоянии за всю нашу историю. Ольга Арсланова: Особо российский президент отметил сотрудничество в военной и военно-технической сферах и напомнил о росте товарооборота между Китаем и Россией. В прошлом году он превысил отметку в $100 млрд. Виталий Млечин: Что вы думаете о сотрудничестве с Китаем? Ольга Арсланова: Насколько оно нам выгодно, с вашей точки зрения? О чем говорили главы государств, будем обсуждать перспективы наших взаимоотношений прямо сейчас с нашей гостьей. У нас в студии директор Института исследований международных экономических отношений Финансового университета при правительстве России Виктория Перская. Виктория Вадимовна, здравствуйте. Виктория Перская: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Понятно, что есть какие-то протокольные заявления всегда перед такими серьезными визитами. Две большие страны. Принято говорить какие-то вещи об очень удачном сотрудничестве. Насколько это действительно соответствует реальности? И что об этом, как вам кажется, по вашим наблюдениям, думает и говорит глава Китая? Совпадают ли у нас здесь ощущения от взаимовыгодности нашего сотрудничества? Виктория Перская: Здесь полностью совпадает. Совершенно верно сказал Владимир Владимирович о том, что это наш стратегический и главное – синхронно думающий вместе с нами – политик. Не только политик, но и страна. Дело в том, что в Китае достаточно жесткая система государственного устройства. Коммунистическая партия во главе. И вот Китай в этой части очень легко анализировать нам как исследователям. Потому что все основополагающие элементы, которые заложены в китайскую стратегию, они все излагаются в материалах ЦК КПК. И вот, следуя им, Китай в принципе шаг вправо, шаг влево не приветствуется, если сказать мягко. Поэтому с точки зрения формирования многополярного мира (а я профессионально этим занимаюсь) могу сказать, что да, Китай является нашим партнером, который одинаково смотрит на процессы развития мирового сообщества. И сегодня китайское руководство и господин Си Цзиньпин оценивает, что 1) не надо препятствовать развитию глобализации. Это объективный процесс. Я понимаю, что это сложно звучит, но это интернационализация процесса создания мирового валового продукта. То есть часть сегментов отдается в тех отраслях, где более низкие издержки производства. Она интернациональна. Но, с другой стороны, Китай считает, что глобализация в том виде, в каком она получила развитие с 1992 года (вернее, там шинтонский консенсус состоялся, а это была середина 1980-х годов), она приняла очень однобокий характер. Когда создались условия, неравномерности высочайшего диспаритета развития регионов, высочайшего диспаритета распределения доходов между людьми, и самое страшное – жуткое обнищание. Если сегодня брать индекс Джини, такой синтетический показатель по миру, то он в среднем колеблется 0.4-0.5. Представляете, это очень высоко. Это жуткая диспропорциональность и обнищание. И вот Китай в данном случае провозгласил идею формирования общества с общечеловеческой судьбой. Что это означает? Во-первых, Китай не навязывает свою ментальность никому. Он считает, что Китай сформирует свою специфику, свое социалистическое развитие с китайской спецификой. Ольга Арсланова: Внутри страны исключительно. Виктория Перская: Внутри страны. То есть все ценности, которые есть в Китае, они не навязываются. Второе – стремление к международной справедливости. Это соответствует нашему видению. Совершенно верно. Третье – демократизация международных отношений. Это соответствует российскому видению? Соответствует. Более того, Владимир Владимирович сказал, что нам надо восстановить паритет международного права, а не право сильного и право кулака. Правильно? И это тоже соответствует китайскому видению. И, что самое, наверное, правильное – то, что Китай не хочет выстраивать отношения… Это касается «Один пояс – один путь». Он не хочет выстраивать отношения исключительно в своих интересах. Виталий Млечин: Очень хочется понять, насколько важным партнером для Китая является Россия. Для нас – понятно, очень важным. Мы соседи. Китай по населению огромная страна, по экономической мощи. Понятно, мы смотрим в Китай с такой надеждой. У нас отношения с Западом не очень сейчас складываются. А с Востоком как раз вроде налаживаются. А для Китая Россия на каком месте? Виктория Перская: Отвечаю вам. Дело в том, что для Китая объем с Россией по внешнеторговому обороту – это мизер. От 4 трлн - 100 млрд. Вы сами представляете. Это довольно низкий процент. Но Китай рассматривает Россию своим стратегическим партнером геополитического позиционирования. Потому что провозглашение идеи многополярности вы знаете, что она принадлежала Владимиру Владимировичу Путину в 2007 году на Мюнхенской конференции. Западный мир это отвергает. Китай поддерживает эту идею. И эту идею поддерживают все страны БРИКС. Между прочим, председательство у России в этом году. И для Китая Россия очень важна как геополитический партнер. И второе – это, конечно, вопрос взаимодействия с точки зрения ресурсного потенциала. Ведь китайская экономика развивалась, начиная с 1990-х годов… Вы знаете эту стратегию Дэна Сяопина. Она была ориентирована на прямые иностранные инвестиции. Иностранные компании в рамках процесса глобализации выносили производство в Китай. III-IV технологические уклады. Китай стал промышленно ориентированным. Сейчас я вам задам вопрос. А на что ориентировался в данном случае Китай? Кто будет потреблять? Внутреннее общество или внешняя среда? Ольга Арсланова: Там внутри достаточно потребителей. Виктория Перская: Нет. Ориентация шла на экспорт. Китай был выстроен как экспортно-ориентированная экономика. Виталий Млечин: Но сейчас потихонечку меняется этот формат. Виктория Перская: А почему? Санкции, торговые войны. И Китай осознал. Понимаете, в мировой экономике есть такой критерий, как предельно допустимая норма открытости национального хозяйства в зависимости от внешнего рынка. Если она выше 25%, страна попадает в зависимость от внешних потребителей. А это уже и санкции, и ценовое давление, и так далее. Ольга Арсланова: Это очень сложно переиграть. Виктория Перская: Очень сложно. Почему Китай где-то года 4 назад принял концепцию развития внутреннего потребления. Стимулирование среднезажиточного общества. Опять-таки, в программе ЦК КПК. Когда должно быть поднято внутреннее потребление до того, чтобы потреблять то, что производится внутри Китая. Но самое интересное – это то, что индустриальный сектор, и сделана в Китае программа 2025, она ориентирована на 10 сегментов. Они тоже экспортно-ориентированные. И здесь Китай рассматривает Россию как емкий рынок потребления. Но Россия требует высокого качества. И это тоже правильно. Это взаимозависимость. Ну, и, конечно, в военном сотрудничестве для Китая Россия представляет, как я уже сказала, очень важного геополитического партнера. Ольга Арсланова: У нас есть небольшой сюжет. В Подмосковье заработал центр по защите российских и китайских предпринимателей. Давайте посмотрим, что это за место. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Давайте к нашей беседе пригласим генерального директора компании «PeiFood» Валерия Мрыхина. Компания помогает российским производителям в продвижении продуктов в Китае. Очень интересно узнать, как это сотрудничество складывается. Валерий, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Вы же сейчас в Пекине, правильно? Валерий Мрыхин: Здравствуйте. Да, Пекин на проводе. Ольга Арсланова: Здравствуй, Пекин. Валерий Мрыхин: Здравствуй, Москва. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, много ли желающих наших предпринимателей, компаний поработать в Китае, и чем они там могут заниматься? Казалось бы, в Китае своего и так полно. Валерий Мрыхин: Желающих, может быть, и много, но понимание китайского рынка у малого количества наших предпринимателей. Это связано с тем, что думают, что здесь нет товара. И наш товар, как пресса пишет, говорит, что здесь все в очередь выстраиваются. Здесь точно такие же затраты на продвижение, на таможню, на сертификацию и так далее, как и в России, как и во всем мире. Виталий Млечин: Но, все же, если, условно говоря, я хочу что-то продавать в Китае, что это могло бы быть? Какую нишу там можно занять? Или вообще никакую? Они сами себе все производят. Валерий Мрыхин: Мы продаем наше российское мороженое. Ольга Арсланова: Это пока они сами не научились имитировать российское мороженое. Виталий Млечин: Мы же помним, как Владимир Путин Си Цзиньпина угощал мороженым. Конечно. Валерий Мрыхин: Я думаю, у них не получится. У них не та вода, не то молоко. И у них понимание процесса не очень правильное. Они еще долго будут идти к нашим стандартам. Ольга Арсланова: Вы сказали очень интересную вещь – о том, что российские предприниматели не понимают специфику китайского рынка. А в чем принципиальные отличия? Валерий Мрыхин: Все думают, что произвели товар, и этого достаточно. Сказать, что он экологически чистый. На самом деле наши товары, наши продукты питания намного качественнее китайских. Но китайцы гоняются за мировыми брендами, а у нас, к сожалению, мировых брендов в России нет. Поэтому для того, чтобы здесь занять свою нишу, надо долго продвигать, надо заниматься рекламой. И в основном заниматься надо россиянам. Виталий Млечин: А вообще китайцы охотно пускают зарубежный бизнес на свой рынок? Или все-таки уровень протекционизма там высок? Валерий Мрыхин: Я бы не сказал. В принципе коммерсанты есть коммерсанты. Коммерсанты, как я уже сказал, гоняются за тем, что пользуются уже спросом, что консервативно и так далее. А, скажем, американские продукты, исходя из того, что очень много голливудских фильмов, они все это видят на примере «пицца» и «блины». Пицца всем известна. Блины вкусные, нравятся, но никому не известны. Поэтому в погоне за модой китаец выберет пиццу. Хотя блины вкусные, и они им нравятся. Ольга Арсланова: Китаец, выбирающий пиццу. Вот он глобальный мир. Даже в Китае такое происходит. Спасибо большое за ваш комментарий. Очень интересно. Валерий Мрыхин, генеральный директор компании «PeiFood», у нас был в прямом эфире. Давайте вернемся к страхам наших зрителей. Вот что пишут нам. Амурская область: «Мы устали от китайцев. Они занимают наши рабочие места. Мы подняли им экономику своими ресурсами. Сами топчемся на месте». Дальний Восток: «Сдали в аренду Китаю на 50 лет. Теперь они лес и землю вывозят к себе. Байкал обложили своими гостиницами. Считают, что вся Сибирь – их территория». «Есть опасность потери приграничных земель», - пишет зритель из Сахалинской области. Есть некие опасения в дальнейшей экспансии? Виктория Перская: Я буду сначала говорить обще, а потом отвечу на частные вопросы. Ольга Арсланова: Есть у Китая вообще такие цели? Хотя примерно. Виктория Перская: У Китая таких целей больше нету. Вообще этих целей нет. Это записано в положении в материалах Центрального комитета партии. Если это записано там, Китай этого делать не будет. Ольга Арсланова: А вдруг есть какой-то подпольный документ? Виктория Перская: Вот если не будет компартии, если Китай перестроится… Может быть, это предварительный такой разговор. Но именно переговорный процесс между Китаем и США по поводу снятия определенных таможенных тарифов, и именно те санкции… Вот Соединенные Штаты как раз настаивают на том, чтобы Китай изменил свою государственную систему де-факто. То есть там не прописано так, но именно этот элемент идет, что Китай должен изменить свою государственную систему, снять протекционистские меры субсидирования, поддержки и прочее. Так вот, по китайской процессе, по выступлению всех руководителей от среднего до высшего звена, я вам скажу, что Китай четко придерживается своей линии незыблемости китайского устройства государственной системы. И менять они ее не будут. И в этой связи, понимаете, гегемонизма у них в стратегии нету. Более того, они очень боятся того, что они могут позиционироваться западными державами как обязательная страна, которая будет требовать гегемонистского положения, навязывать свою идеологию. Следующий момент. В аналитических материалах Компартии указано, что Китай обвиняется в том, что он, как Германия, как Великобритания, должны обязательно стать второй державой, поборов Соединенные Штаты, и стать первой державой. А Соединенные Штаты указывают, что в этом случае пойдет четкий экспорт идеологической компоненты. Обязательно. Потому что это естественно. Так вот Китай четко зафиксировал, что теория угрозы Китая – это ложная угроза. Я вам просто зачитываю материалы Компартии, аналитической записки. И в данном случае считать Китай, что он будет угрожать мировому сообществу в качестве доминирующего государства – это не понимать ни логики становления нации, ни логики развития страны. Поэтому угрозы для мирового сообщества в Китае нет. Но Китай никогда не откажется от своих национальных интересов. И вот инициатива «Один пояс – один путь» - это в первую очередь не стремление Китая развивать кого-то и какие-то страны ради их блага, а это стремление Китая реализовывать свои национальные интересы. И здесь возникает тот вопрос, которым задались слушатели. Что китайская экспансия… Я вам должна сказать. А кто отдал на 50 лет территорию Китая? Это местные органы власти. Ради чего они это сделали? Они видели эту выгоду? Вчера был поднят такой интересный вопрос. Одна из производящих стекло компаний на территории Крыма и снабжающая крымских виноделов стеклотарой передала часть своих инвестиций или получила инвестиции, часть своего пакета акций передала американским контрагентам. Пришел американец, управляющий и ввел санкции. Санкции действуют. Он отказался поставлять в Крым стеклотару. Это было на РБК. То есть, понимаете, мы же думали о том, когда отдавали эти инвестиции. То есть эта гонка, эта модель, выстроенная в Российской Федерации, она не один год выстраивалась, она выстроена уже давно, что иностранные инвестиции – это благо. Вот мы и получаем, что где-то дается на 50 лет и не вводятся экологические условия. Где-то отдается полностью в аренду земельный участок с лесом, который варварски вырубается. А потом мы поднимаем вопрос: «А что же произошло?» Это нечеткая реализация наших национальных интересов. И в этом виновато наше государство, а не Китай. Ольга Арсланова: Наверное, будем потихонечку заканчивать. Важный вопрос, который все-таки продолжают задавать наши зрители. До чего должно дойти наше сотрудничество? Какие у нас цели в сотрудничестве с Китаем, и опасный ли это сосед? Виктория Перская: Как на даче люди живут? С одной стороны, дружат, праздники вместе. Ольга Арсланова: Но всякое бывает. Виктория Перская: Вы сами ответили. А, с другой стороны, раз – появляется тень, кто-то построил новую баню. И начинается конфликт и так далее. Так же и Китайская народная республика. В стратегическом и геополитическом плане наши интересы совпадают, но ни Китай, ни Россия не отказываются от своих национальных интересов. В этой связи логика взаимного сотрудничества – это максимальное повышение благосостояния народов своих стран, это использование потенциала той или иной страны во взаимодействии, для того чтобы реализовать национальные экономические и политические интересы. А терпимость, чистота, гуманитарные взаимодействия – это тоже присутствует. Открытие школ Конфуция. На Западе очень сильно обвиняют Китай в экспансии их культуры, открытии школ Конфуция. Но а что в этом плохого? Российская Федерация тоже открывает свои российские центры, Дома России, где преподается русский язык, где рассказывается об истории многонациональной России, где преподаются нравы и обычаи, чтобы люди лучше понимали. Потому что глобализация, если правильно ее понимать, не стирает национально-этнических и социопсихологических различий между нацией и народом, и только в многообразии есть смысл существования. Виталий Млечин: Вот на этой философской мысли нам придется завершить. Время закончилось. Но это хорошая такая точка в нашей беседе. И как раз, как мы поняли, наши отношения с Китаем базируются как раз на понимании этой истины. Спасибо вам огромное. У нас в гостях была директор Института исследований международных экономических отношений Финансового университета при правительстве России Виктория Перская. Мы беседовали о наших отношениях с Китаем