Эксперименты с борщом

Гости
Алексей Коренев
аналитик Группы компаний «ФИНАМ»

Константин Чуриков: Ну самая народная тема прямо сейчас! Только ленивый в нашей стране не обсуждает, что происходит с «борщевым набором». Только ленивый не интересуется – ну даже просто идешь мимо ярмарки, – а сколько стоит капуста, сколько стоит свекла.

Оксана Галькевич: А мясо будет в нашем борще?

Константин Чуриков: Я иногда без мяса варю. Даже, я смотрю, шутники уже песни переделывают. Теперь у нас «Художник, что рисует борщ». Или «Опять ты рядом со мной». Мы говорим о борще. Оксана Галькевич в студии…

Оксана Галькевич: …и Константин Чуриков. Между прочим, ты тоже говорил, что у тебя какой-то свой фирменный рецепт.

Друзья, расскажите нам, пожалуйста, сколько стоят продукты для этого самого борща там, где вы живете. Почем картошечка, капусточка, морковочка?

Константин Чуриков: У нас в студии…

Оксана Галькевич: У тебя как – со свеклой или без? У меня без свеклы, между прочим.

Константин Чуриков: Нет, у меня со свеклой. Но я еще немножко красного перчика добавляю, свежего.

Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Алексей Львович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Алексей Львович.

Алексей Коренев: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Вы знаете, мы сегодня целый день всей редакцией следили, знаете, просто как за сводками военными с фронтов, что Росстат насчитал по «борщевому набору» на этой неделе. Дело в том, что на прошлой неделе было сообщение такое: «Существенно снизились цены на плодоовощную продукцию, она стала дешевле на 2,8%». Существенно. Но на самом деле, если смотреть на отдельные наименования (это по той неделе), то минус 8% – морковь, картошка – минус 8%, огурцы – минус 5%. Я думаю, мы тоже сможем это все показать.

Это так или не так? Мы должны верить Росстату?

Алексей Коренев: В данном случае Росстату верить можно. Но, вы знаете, после того как морковь выросла на 150%, снижение на 8% – этого, в общем-то, люди, скорее всего, не особо заметят, а многие даже сочтут за издевательство, подобные реляции.

Оксана Галькевич: Алексей Львович, а это как произошло? Это вдруг озаботились, да? Или что?

Алексей Коренев: Ну, всем понятно, что скоро выборы. У нас, конечно, одна партия сказала, велела ценам пойти вниз. И понятно, что потом будет доложено, что благодаря приказанию сверху цены пошли вниз.

Оксана Галькевич: А на самом деле?

Алексей Коренев: А на самом деле сезонное снижение у нас традиционно в августе и сентябре, наблюдается дефляция в сфере продуктов, по крайней мере по овощам, которые у нас свежего урожая. Естественно, только с поля – сразу на прилавок. Поэтому никакие приказы сверху – ни Минсельхоза, ни депутатов – они здесь сыграли роль.

Константин Чуриков: Но до этого была такая, знаете, бурная работа. Во всяком случае нам сказали, что органы власти занимаются этим, Минсельхоз занимается, у нас одна партия тоже этим занимается. И они собирались транслировать…

Алексей Коренев: Да. И они предложили очень интересные вещи. Они предложили делать ярмарки, делать колхозные рынки, как это было…

Оксана Галькевич: Какое новаторство!

Алексей Коренев: Да. Еще несколько лет в Москве все эти киоски и ярмарки старательно уничтожались. Теперь предложено их восстановить. В общем-то, это предложение анонсируется как некое достижение. Понимаете? Предложено снова вернуть ярмарки.

Оксана Галькевич: Алексей Львович, ну хорошо, хотя бы ярмарки, рынки, все это вернут и развернут. Вы скажите, нам это счастье в виде снижения цен – оно надолго? Может быть, в связи с тем, что вмешались, как говорится, в экономические… к экономическим рычагам подключились, так скажем, силы политические, подольше эта дефляция продержится?

Алексей Коренев: Может быть. Смотрите. На индекс потребительских цен, в том числе на продуктовые товары, влияет несколько факторов. Как мы сказали, один из них – сезонный. Это то, что сейчас пошли овощи с грядки, свежие, наши, российские, их не нужно везти с того конца планеты. Это первое.

Что влияет негативно, но сейчас там некоторые позитивные моменты? Это в целом инфляция издержек, то есть выросшие издержки и расходы у всех, кто так или иначе имеет отношение к производству, к любому производству, но в данном случае к производству пищевых продуктов. То есть издержки у сельхозпроизводителей, у переработки, у пищевой промышленности, у ритейла, у логистики. Почему? Дорожают металлы, дорожает древесина, дорожает сырье. Курс доллара у нас в прошлом году… рубль относительно доллара на 20%, а относительно евро на 30%. А оборудование в основном импортное.

Оксана Галькевич: ГСМ, бензин и все прочее.

Константин Чуриков: Мы понимаем, что все дорожает. Знаете, уже в три часа ночи разбуди, мне кажется, у всей страны это от зубов отскакивает. Только вот легче становится или не оставили?

Оксана Галькевич: К зубам не пристает, я бы так сказала.

Константин Чуриков: Мы отправили наших корреспондентов по магазинам: Екатеринбург, Бийск, Владикавказ. Действительно ли снизились цены на «борщевой набор»? И вы нам звоните, рассказывайте. Сейчас – сюжет.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: Я обратил внимание, что первый сюжет, который был из Екатеринбурга, там наша коллега показывает: морковь – 49 рублей, свекла – 49 рублей. Везде рядом с этими ящиками написано желтеньким «акция». Видимо, акция когда-нибудь закончится.

Оксана Галькевич: Ну конечно. В деревне, где Алексей Львович отдыхал на прошлой неделе, морковка по 150. Ты купишь такую морковку в деревне? Нет конечно. Будешь ждать акции.

Алексей Коренев: Покупают, покупают, дачники покупают.

Оксана Галькевич: Покупают?

Алексей Коренев: У кого неурожай. А куда деваться?

Константин Чуриков: А давайте мы сейчас подключим к нашей беседе Сергея Балаева – это первый зам. председателя Московского крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства «ЭкоДеревушка». Сергей Валерьевич, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Сергей Балаев: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Сергей Валерьевич, нам рассказывают и вообще вполне себе официально пишут, что вот это все-таки какое-никакое снижение цен на «борщевой набор» – это не только, так сказать, то, что овощей прибыло, урожай новый, но и какие-то еще усилия сверху. Скажите, пожалуйста, вы на себе замечаете какие-то такие усилия сверху?

Сергей Балаев: Ну смотрите. Я хотел бы сравнить цены, которые были изначально. Я для своих животных морковку (некондицию) закупал за 5 рублей/килограмм. А та, которая кондиционная, на базах, от производителя – 20 рублей. Я веду отсчет только от такой цены. На сегодняшний день мы такой цены не видим и не увидим. Так, меня слышно?

Константин Чуриков: Да, вас слышно. Да, мы слушаем.

Оксана Галькевич: Слышно, слышно. А почему не увидим и не видим?

Сергей Балаев: Меня слышно, да?

Оксана Галькевич: Да. Почему не видим таких цен и не увидим?

Константин Чуриков: Я думаю, потому что просто у нас опять опаздывает звук.

Оксана Галькевич: Так, что-то у нас со связью…

Константин Чуриков: Вы нас слышите?

Сергей Балаев: Сейчас слышно меня, да? Я появился?

Константин Чуриков: Да.

Сергей Балаев: Смотрите. Для того чтобы мы ощутили снижение цены, мы должны не просто зафиксировать пик урожая, который будет собран, выкинут на рынок и будет продан. Конечно, будет падение цены. Но нам же нужно ее зафиксировать до следующего урожая. А для того чтобы зафиксировать маленькую цену, нам нужно сохранить тот урожай, который мы соберем.

Те большие овощные компании, которые собирают картошку, морковку, у которых контракты с сетями, в этом году закончили торговлю практически в феврале, в феврале-марте они уже закончили торговлю, у них все закончилось. Если в следующем году, в 2022-м, будет все то же самое, то тогда мы так же получим скачок цен, только еще больше, чем в этом году.

И тот мелкий производитель, который не может сохранить продукцию, вот для него надо создавать условия. Если мы понимаем, что у нас не хватает 100 миллионов тонн морковки, соответственно, надо создать условия хранения для этой морковки. Для этого должны быть просто выделены деньги. Посчитать государству, сколько нужно сохранить продукции. Только таким образом можно…

Оксана Галькевич: Сергей Валерьевич, так это кто должен этим заниматься? Вы говорите о том, что нужно строить современные складские помещения, которые помогут нам сохранить урожай на более длительный срок. Правильно?

Сергей Балаев: Ну смотрите. Нам все говорят, что рынок сам все поправит. Рынок никогда ничего не поправит. Вы представляете, что если карасик будет плавать с акулой, если есть его не запретить, то она его съест. Все то же самое будет с ценообразованием, с сетями. Ведь сейчас не захотят даже производители резко падать в цене, потому что они уже увидели цену на рынке.

Должно вмешиваться государство обязательно, должно регулировать, оно должно определять планы по выращиванию того или иного продукта и еще следить, какое количество людей его начали выращивать. Я не знаю, или это должны быть дешевые кредиты, но они должны выдаваться. А заинтересованные люди, интересанты – это министерство, конечно. Оно должно обеспечить, чтобы появились овощехранилища в большом количестве.

Оксана Галькевич: Так, подождите, Сергей Валерьевич, скажите, пожалуйста, а вы занимаетесь каким бизнесом?

Сергей Балаев: Мы не можем сохранить свой выращенный продукт. Из-за этого мы везем его за границу.

Оксана Галькевич: А как вообще государство может повлиять на крестьянина? Ну, следить за тем, кто что выращивает, оно может. А как он может повлиять на этих людей? Сказать: «Так, у тебя слишком много морковки. Ну-ка давай на петрушку переключайся!»? Вы думаете, это возможно?

Константин Чуриков: Нет, о другом шла речь. Так, у нас опять что-то со связью.

Оксана Галькевич: Да, со связью у нас проблемы. Спасибо. Это был Сергей Балаев, первый зам. председателя Московского крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства.

Константин Чуриков: Вот Сергей Валерьевич тут сказал, высказал такую интересную мысль: государство должно следить, министерство.

Оксана Галькевич: Вмешиваться.

Константин Чуриков: А вот вопрос: какое министерство? Давайте мы сейчас отмотаем пленочку назад и вспомним декабрь прошлого года, когда президент всех собирал по связи и спрашивал. Минэк одно говорит, Минсельхоз – другое. А с кого спрашивать-то? Понимаете, спросить-то не с кого. У нас, по-моему, в доктрине национальной безопасности, где про импортозамещение, не говорится, что эти продукты должны быть доступны, а говорится, что это должно быть произведено в достаточном количестве. Но непонятно – для чего. А с кого, правда, надо спрашивать? Как вы считаете, Алексей Львович?

Алексей Коренев: Да вот непонятно немножечко. Понимаете, мы уже привыкли в свое время к советской системе, которая была абсолютно плановой. И там было понятно, с кого спросить, кто сколько перчаток правых производит, а кто сколько левых производит. Естественно, та система ушла в прошлое, а новую нормальную не создали.

И мы пытаемся регулировать цены административными методами – что на самом деле эффекта не дает. Мы помним, на сахар и на подсолнечное масло цены фиксировали, а они все равно растут. И добились только одного: в некоторых регионах был локальный дефицит того же сахара.

Разумно здесь все-таки подходить… Во-первых, как правильно сказал фермер, доступные кредиты. Ну, тут мы ничего не изобретаем. Вообще-то говоря, другие страны тоже столкнулись с очень высокой инфляцией. Сейчас самые высокие продуктовые цены на последние шесть лет во всем мире.

Во-первых, льготные кредиты. Во-вторых, субсидирование производителей в части компенсации им хотя бы части издержек. Тогда с производителями можно договариваться, чтобы они фиксировали цены. Кстати говоря, подобное уже было и весной, и осенью прошлого года. Садились за стол переговоров производители, ритейл, министры и договаривались: «Мы вам частично компенсируем какие-то издержки, зато вы в течение двух месяцев держите цену». Ведь был период, когда действительно цены какое-то время не росли. Но потом эти два месяца проходят – и цены обратно.

Оксана Галькевич: Алексей Львович, так это не может ли закончиться каким-то, ну я не знаю (простите за эту формулировку), вымогательством? Они через два месяца опять задерут – и опять садись за стол? Или это как бы нормально?

Алексей Коренев: Ну понятно, что…

Константин Чуриков: Подожди. Где вымогательство? Это когда их просят умерить аппетит?

Оксана Галькевич: Конечно. Они два месяца держат…

Алексей Коренев: Нет, естественно, они будут жаловаться…

Константин Чуриков: Вымогательство – это когда приходишь в магазин и понимаешь, что не можешь накормить семью.

Оксана Галькевич: Они приходят, Костя, они через два месяца снова поднимают цены – и правительство их снова субсидирует. Вот пожалуйста.

Алексей Коренев: Нет, ну понятно, что те, кто просят денег, всегда будут прибедняться. Это неизбежно, так люди устроены. Он будет доказывать, что ему надо больше. И тут как раз должны быть разработаны механизмы эффективной оценки, сколько действительно нужно субсидий, каким образом они должны быть потрачены, чтобы они не ушли на позолоченные ванны.

Константин Чуриков: Уж скорее унитазы.

Алексей Коренев: Да. Соответственно, что за это требовать с производителей, ритейла, сельхозпроизводителей, чтобы они свое слово тоже держали.

Константин Чуриков: Давайте сейчас дадим буквально 30 секунд нашей зрительнице Виктории.

Оксана Галькевич: Коротко.

Константин Чуриков: Ростовская область. Сейчас счастливая, сейчас выйдет в эфир, потому что вся страна звонит, но только Викторию послушаем.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Да, пожалуйста.

Оксана Галькевич: Коротко, если можно.

Зритель: Я в прямом эфире?

Константин Чуриков: Да, конечно.

Зритель: Я хотела рассказать, попросить даже, наверное, правительство. Буду, наверное, просить, чтобы уже не регулировали цены. Как только начинается регулирование цен – так цены начинают расти куда-то. И как только проходит какой-то период, потом все начинаются, наоборот, бурный рост.

Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что потом наверстают, да?

Зритель: Потом наверстают так, что потом даже страшно. Вот как только правительство начинает…

Оксана Галькевич: С гаком, как говорят в Ростовской области.

Константин Чуриков: Так, Виктория, сейчас уточним этот момент.

Что думаете вы, Алексей Львович? Вероятен такой сценарий? У нас с вами буквально минута.

Алексей Коренев: Мы только что обсуждали, что, действительно, регулирование цен, особенно на длительные периоды, эффекта не дает. Если на краткосрочный период… Кстати, когда Мишустин фиксировал цены на сахар и подсолнечное масло, то он сразу сказал: «Эта мера – кратковременная. Как долговременная она принесет вред». Ну, мы уже почти год с этим сахаром сидим, он дорожает, ничего не случилось. Причем, заметьте, сахар-то подорожал не сильно, он вернулся на уровень 2015 года по ценам. А вот морковка-то взлетела в три раза в цене. Почему-то сахар зарегулировали, а морковку не заметили.

Это еще одна тема. Отслеживание тенденций в ценовой динамике у нас отстает и вообще ведется не совсем верно, потому что Росстат мониторит относительно небольшое количество товаров и услуг, которые к реальному потреблению имеют очень косвенное отношение. Ну, 556 товаров и услуг, при этом, вы не поверите, только в 2020 году из потребительской корзины были исключены кнопочные телефоны, меховые шапки и ковры. Зато добавлены домашние онлайн-кинотеатры и каршеринг.

Оксана Галькевич: Класс!

Константин Чуриков: Продукты народного потребления.

Алексей Коренев: Да, вот это товары народного потребления. И таких косяков там очень много.

Константин Чуриков: А мы еще удивляемся.

Оксана Галькевич: Нам бы еще с моделью определиться, как вы сказали.

Константин Чуриков: Спасибо, спасибо, Алексей Львович.

Оксана Галькевич: От одной отказались, а другую не придумали.

Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», был у нас сегодня в студии, в прямом эфире. Спасибо большое.

Константин Чуриков: Забыли еще спросить: а когда же отрегулируют зарплаты? Но это в другой раз.

Оксана Галькевич: Может, действительно проще людям просто деньги дать, да?

Константин Чуриков: Да.