Ольга Арсланова: «Вирусная амнистия». Давайте о ней поговорим. Российские НКО просят Правительство и ФСИН провести амнистию для снижения риска эпидемии в колониях. Вирус не выбирает, в общем, там тоже может распространяться. И одно из предложений – к 75-летию Победы освободить тех, кто совершил преступления небольшой или средней тяжести. Давайте поговорим об этом, и не только. Вообще поговорим о том, как живут некоммерческие организации сегодня, чего ждут от Правительства, ждут ли какой-то помощи, насколько сложно в нынешней ситуации им. Обо всем этом – прямо сейчас. Александр Денисов: В студии у нас – Елена Тополева-Солдунова, член Общественной палаты, директор Агентства социальной информации. Елена, здравствуйте. Елена Тополева-Солдунова: Здравствуйте. Александр Денисов: Уже новость сегодняшнего дня, что предлагают провести амнистию, вспомнить про законопроект Сергея Шаргунова, писателя. Он к 75-летию предлагал освободить тех, кто не слишком тяжелые преступления совершил. Вот парадокс. Сейчас тяжелым преступлением становится распространение заразы. Ушел с карантина – семь лет за это. Не за каждую кражу столько дают. А вот за кражу освободить. Елена Тополева-Солдунова: Ну, довольно серьезное наказание. Александр Денисов: Как время акценты расставляет, да? Елена Тополева-Солдунова: Очень интересно, да. Ольга Арсланова: Как вам эта идея? Есть ли в ней какой-то смысл? Насколько я понимаю, там никого и не проверяли, но вроде бы и инфицированных тоже нет. Александр Денисов: Информации пока нет, кстати, какая ситуация в местах заключения. Ольга Арсланова: Белое пятно. Елена Тополева-Солдунова: Ну да, понятно. Я, в принципе, всегда положительно отношусь к амнистии. Понятно, что это всегда касается не очень тяжелых преступлений. Ну, это такая гуманитарная мера. Действительно, планировалась такая амнистия, многие об этом говорили. Александр Денисов: Давно уже. Елена Тополева-Солдунова: Да. А сейчас ситуация особенная, действительно. Поэтому мне кажется, что просто надо очень внимательно взвесить все «за» и «против». В пользу такой амнистии, наверное, тот факт, что в таких закрытых каких-то пространствах гораздо большая вероятность, что если кто-то инфицирован, то молниеносно заразиться очень много людей – и заключенные, и охранники. Мы знаем, как быстро распространяется этот вирус. Поэтому, действительно, в местах заключения риски заражения увеличиваются. Александр Денисов: Вот Оля спросила: «Интересно, а как вирус туда попал, если никуда не ездят?» Ольга Арсланова: Ну, они же в Европу-то не летают. Александр Денисов: Но попадают же новые заключенные. Елена Тополева-Солдунова: Конечно, безусловно. Александр Денисов: Я сегодня прочитал, что следственные изоляторы не принимают задержанных с температурой, то есть они отправляют обратно. И полиция не знает, что им делать, потому что в СИЗО их не берут. Уже проблемы возникают. Елена Тополева-Солдунова: Это с одной стороны. А с другой стороны, у человека может не быть никакой температуры, но он может быть инфицированным. Мы об этом тоже знаем. Александр Денисов: Да, носителем может быть. Елена Тополева-Солдунова: Носителем, да. Ольга Арсланова: А третья сторона – социальное напряжение. Представляете, какой сигнал для общества? «Ситуация настолько серьезная, что мы даже уголовников выпускаем». Елена Тополева-Солдунова: Ну да. На самом деле, мне кажется, честно говоря, даже общество не этим будет обеспокоено, а тем, как люди, которые выйдут из заключения, они социально дезадаптированные… Ольга Арсланова: О том и речь. Елена Тополева-Солдунова: Мы знаем, что многие… Буквально сегодня ехала в такси, и водитель меня убеждал, что нет никакой эпидемии, что это все выдумки, что на самом деле это просто кому-то хочется таким образом накалять напряжение, кто-то играет на финансовых рынках хорошо. Я к тому, что много наших сограждан не понимают реально угроз, которые сегодня есть, и ничего не хотят предпринимать для того, чтобы защитить себя и окружающих, потому что есть момент нигилизма некоего. А люди, которые вышли из заключения, которые могут совсем плохо себе представляет вообще, в какой реальности мы сейчас живем, поэтому вести себя недостаточно, скажем так, ответственно. Тогда, если это будет амнистия, нужно будет отдельно специально с этими людьми работать, чтобы они понимали, какая сейчас ситуация, как они должны себя вести, чтобы защитить и себя, и защитить тех, кто рядом. Александр Денисов: Вы знаете, это легко объяснить. Сегодня британский премьер Борис Джонсон по телевизору выступил и сказал: «Четыре правила: первое, второе, третье, четвертое. Что мы не делаем? Если вы не учитесь, то это не значит, что нужно идти и пить пиво в бар». Поэтому люди прекрасно поймут. Они соблюдали дисциплину в колонии, поэтому на воле уж они разберутся, вы знаете, прекраснейшим образом. Ольга Арсланова: Несколько раз повторили, насколько ситуация серьезная и как она на работе НКО сказывается. Бизнес уже обращается к Правительству за поддержкой. Нужна ли какая-то поддержка некоммерческим организациям? Елена Тополева-Солдунова: Вы знаете, мы как раз в Общественной палате очень озаботились тем, что на сегодня все меры поддержки, которые разрабатываются и представляются Правительством, они в основном адресованы бизнесу. В том числе довольно много мер поддержки разработано для малого и среднего бизнеса. Про НКО, к сожалению, забыли. И нас это очень настораживает и беспокоит, поэтому мы сейчас готовим обращение в Правительство. Я знаю, что ОНФ обратился в Правительство. Благотворительные фонды тоже направили свое заявление премьер-министру о том, что некоммерческим организациям сейчас тоже очень нужны меры поддержки. Не потому, что они какие-то белые и пушистые, очень хорошие, а потому, что, во-первых, с одной стороны, их помощь сейчас уязвимым группам населения, помощь в просвещении как раз граждан по поводу безопасного и ответственного поведения, способов распространения инфекции, она гораздо более востребована, чем она была до этой ситуации. Александр Денисов: Да сейчас достаточно новости включить. Вот любую меру возьми по борьбе – всюду волонтеры упоминаются. Елена Тополева-Солдунова: Совершенно верно. Александр Денисов: Вместе с вирусом тут же в прицеп идет и слово «волонтер». Продукты разнести – волонтеры. Елена Тополева-Солдунова: Правильно. А кто с этими волонтерами работает? Александр Денисов: Даже врачи-волонтеры появились. Вот Владимир Путин удивился на встрече, он говорит: «А что значит врачи-волонтеры? Вы бросаете в одном месте, идете в другое?» Они говорят: «Нет, мы учимся в медвузах и уже выходим работать». Елена Тополева-Солдунова: Да, волонтеры-медики. Александр Денисов: Поэтому без волонтеров… Елена Тополева-Солдунова: А волонтеров, между прочим, тоже надо готовить. Мы знаем, что есть люди, которые действительно с горящим сердцем могут пойти тушить пожары, спасать бабушек и так далее. Но им нужно тоже объяснять… Александр Денисов: Нет, с горящим сердцем не нужно. Нужно продуманно. Елена Тополева-Солдунова: Правильно. Александр Денисов: Со средствами защиты. Ольга Арсланова: С холодной головой. Елена Тополева-Солдунова: Их нужно готовить. А кто их должен готовить? Некоммерческие организации, НКО. Я говорю о том, что в том числе сейчас на них дополнительна нагрузка упала, на некоммерческие организации. Это как раз пример этой нагрузки. Работа с пожилыми людьми, со старшим поколением, которое сейчас особо уязвимо, с семьями, где есть дети-инвалиды, с многодетными семьями, с бездомными, в конце концов. То есть таких примеров – масса. Александр Денисов: Даже продукты они же будут не на свои деньги покупать и не из пенсионеров трясти, да? Елена Тополева-Солдунова: Да. Александр Денисов: «Вот мы вас купили. Гони деньгу». То есть хотя бы на это тоже средства должны быть. Елена Тополева-Солдунова: То есть НКО, с одной стороны, гораздо более востребованными становятся с каждым днем, их помощь, их услуги. А с другой стороны, они начали очень сильно сами страдать от этой ситуации. Во-первых, уже многие жалуются, что стали меньше люди жертвовать благотворительным фондам и НКО на их работу. Ольга Арсланова: Не от хорошей жизни. Елена Тополева-Солдунова: Ну понятно, да. Сами беспокоятся о том, как они будут выживать дальше. То же самое касается и бизнеса, который тоже уже часто сокращает свои пожертвования в адрес НКО. И масса других проблем. Например, кто-то оказывал услуги очные за небольшую плату – ну, условно говоря, занимался с детьми с ДЦП, например. Перестали родители приходить, приводить своих детей – соответственно, НКО не получают эту маленькую, но денежку. Александр Денисов: Елена, вы знаете, интересный нюанс вы затронули. Мне всегда было интересно, когда… Сейчас очень много фондов собирают деньги на детей, когда дети болеют. Когда я слышу эти суммы колоссальные… На реабилитацию ДЦП – 500 тысяч на каждого ребенка. Это какой-то курс недельный или двухнедельный. Я смотрю на картинку – там какие-то резиновые веревки, привязанные к стене, и лестница, скрученная из листов фанеры. У меня сразу вопрос: «И это стоит 500 тысяч?!» Может быть, тут еще какой-то контроль ввести? Я не знаю, кто это будет контролировать. Елена Тополева-Солдунова: Нет, безусловно. Александр Денисов: По-моему, это очевидный беспредел – вот такие деньги выставлять родителям. Елена Тополева-Солдунова: Вы знаете, когда идет сбор средств, а особенно если это еще делается через средства массовой информации, то на этот счет мы разработали в Общественной палате вместе со средствами массовой информации некий набор правил, которыми нужно руководствоваться, когда ты размещаешь вот такую информацию о сборе средств. Александр Денисов: А кто будет контролировать? Елена Тополева-Солдунова: Это все проверяемо. Александр Денисов: Кто будет контролировать обоснованность таких тарифов? Елена Тополева-Солдунова: Контролировать должен тот, кто такую информацию размещает, прежде всего. Если это в соцсетях, то это ответственность каждого человека – проверить, действительно ли. Прежде чем пожертвовать, проверь, не жулики ли это или не собирают ли на то, что не нужно и избыточно. Это все поддается проверке. Это нужно делать. Александр Денисов: Может быть, и не жулики. Извините, что я перебиваю вас. Просто неоднократно были истории, что приходит к нам врач, видит что-то в новостях, на реабилитацию собирают, и он говорит: «Ребята, это не реабилитация. За такие деньги… Это не стоит таких денег». Откровенно контроля нет. Ольга Арсланова: Или говорит: «А у нас такое можно бесплатно сделать». У родителей просто нет информации. Елена Тополева-Солдунова: Вы знаете, иногда бывает, что это какой-то сертифицированный препарат, на который есть специальное удостоверение, он проверенный. Ну, такие вещи стоят дороже. А кто-то у себя на коленке сделает, да, может быть, и за три копейки, но не факт, что это точно будет работать. Поэтому тут вопрос такой тонкий. Я сейчас хотела бы прежде всего сказать о том, что… Если говорить о каких-то средствах реабилитации и о лекарствах, которые иногда приходится, например, фондам закупать за рубежом, потому что у нас пока еще нет такого качества препаратов лекарственных, например, с таким действием, то опять же им сейчас гораздо сложнее собрать деньги, потому что мы знаем, что произошло с курсом доллара и евро. То есть это все примеры того (а я могу долго приводить эти примеры), что НКО сейчас тоже страдают так же, как и бизнес. Поэтому мне очень хотелось бы, и нам, и моим коллегам тоже, чтобы Правительство обратило на это внимание. Кстати сказать, уже есть примеры помощи и НКО, и фондам тоже. Вот буквально вчера Благотворительный фонд Владимира Потанина запустил совершенно новую программу – 1 миллиард средств вложено как раз для помощи учреждениям культуры и некоммерческим организациям, помогающим людям, страдающим во время эпидемии, чтобы они могли продолжать свою работу. Кстати, музеи – это тоже некоммерческие организации. Как и другие учреждения культуры, они лишаются сейчас посетителей, они переходят на дистанционный формат. Они из-за этого тоже страдают. Александр Денисов: Вы знаете, судя по билетам, вполне себе коммерческие организации. Елена Тополева-Солдунова: Ну, не всегда. К сожалению, много маленьких музеев. Александр Денисов: То есть не удается заработать, да? Елена Тополева-Солдунова: Совсем не удается заработать большинству. Поэтому очень важны меры поддержки НКО не только со стороны частных фондов. Хорошо, что частные фонды это делают. Но и хорошо, чтобы Правительство не забывало о том, что есть такой важный сектор общественный, помогающий другим, но и ему самому тоже нужно выживать, чтобы эффективно помогать нуждающимся в его услугах. Ольга Арсланова: А мы можем конкретно поговорить о том, чем НКО могут быть полезны в период эпидемии, например? Что конкретно? Елена Тополева-Солдунова: Да, безусловно. У нас, кстати, как раз сегодня было по этому поводу совещание утром в Общественной палате, мы это обсуждали. И нам НКО писали из совершенно разных регионов и уголков нашей страны о том, что они уже далее лают. В частности, я говорила о просвещении. Вот нам кажется, что из каждого утюга буквально сейчас доносится информация, что такое инфекция эта, что такое коронавирус, как от него уберечься и так далее. На самом деле, к сожалению, у нас далеко не все еще имеют объективную информацию. Кто-то перепуган до смерти и все преувеличивает. Кто-то недооценивает угрозы. В том числе НКО транслируют своим благополучателям – тем, с кем они работают – правдивую информацию о том, что это такое. Александр Денисов: А как вы это планируете делать? Елена Тополева-Солдунова: Ну, конечно, это прежде всего дистанционно делается. Хотя вот вам пример. Организация «Община Святого Эгидия», которая работает с бездомными людьми, с людьми на улицах. Это, как вы понимаете, тоже сейчас такая категория, которая… Александр Денисов: Совсем коротко, Елена. Елена Тополева-Солдунова: Они могут и сами заразиться. Они им раздают такие очень короткие памятки о том, как не заразиться самим и не стать переносчиком инфекции. Все это понятно, на простом языке. Закрылись всякие социальные учреждения сейчас, как психоневрологические интернаты, на прием волонтеров. А бабушки, условно говоря, в домах престарелых привыкли, что к ним приходят волонтеры из «Старость в радость», условно говоря, и как-то с ними там танцую, поют, разговаривают просто. Дистанционный формат – то, что остается. Александр Денисов: Елена, спасибо большое вам. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Расскажете еще, как боретесь, как просвещаете. Спасибо. Это была Елена Тополева-Солдунова, член Общественной палаты, директор Агентства социальной информации.