Константин Чуриков: Сейчас обсудим такую очень интересную тему. И интересно, к чему это все приведет. Дело в том, что МВД Российской Федерации просит наделить своих сотрудников правом изымать детей из семьи. Об этом сообщил на днях «Интерфакс» со ссылкой на начальника профильного управления Станислава Колесника. Но, как говорят в полиции, делать это предлагается в случаи прямой угрозы жизни и здоровью ребенка. Мотивация такая: органы опеки работают только в будние дни, только с 9 до 6, но с детьми могут происходить разные ситуации в остальное время, и вот для этого полицейских надо наделить этим правом. Так считают в МВД России. Оксана Галькевич: А как считаете вы, уважаемые телезрители? Выходите с нами на связь. Телефоны для связи у вас всегда указаны в низу экранов – это SMS-портал или телефон прямого эфира. Ну а мы представим нашего эксперта. В студии у нас сегодня – Элина Жгутова, член комиссии Общественной палаты Российской Федерации по поддержке семьи, материнства и детства. Здравствуйте, Элина Юрьевна. Константин Чуриков: Здравствуйте. Элина Жгутова: Добрый день. Константин Чуриков: Элина Юрьевна, давайте мы сразу проведем, запустим опрос, спросим нашу аудиторию. Элина Жгутова: Давайте. Константин Чуриков: Как вы считаете, надо ли разрешить полиции изымать детей из семьи? 5445, отвечайте либо «да», либо «нет». В конце этой получасовки подведем итоги. Элина Юрьевна, вот сейчас как происходит процедура изъятия и в каких случаях? Элина Жгутова: Я бы еще хотела слушателям предложить все-таки в качестве ребенка (там же не указано какого) иметь в виду своего всегда, когда вы отвечаете на этот вопрос, а не какого-то абстрактного, которого с утра до ночи бьют и не кормят родители. Ну, как правило, это у нас картинка. И подмена понятий происходит. А от какого чина МВД исходит эта инициатива? Константин Чуриков: Значит, еще раз. Это начальник Главного управления МВД по обеспечению общественного порядка и координации взаимодействия с органами исполнительной власти субъектов… Элина Жгутова: Фамилии нет? Константин Чуриков: Станислав Колесник. Элина Жгутова: Колесник? Отлично. Константин Чуриков: Поправки в Семейный кодекс хотят инициировать, потому что сейчас говорят сотрудники полиции, что когда им приходится, в общем-то, с такими случаями сталкиваться, они действуют на грани закона, даже за рамками закона. Элина Жгутова: Это очень отрадно, что они понимают, что на сегодняшний день уже этим занимаются и уже действуют за рамками закона. Только ни одна прокуратура по нашему запросу этого не признала. Что он имеет в виду? Он имеет в виду акт безнадзорности, то есть признание ребенка безнадзорным. Такие акты мы встречали по отношению к ребенку, который находится на своей собственной жилплощади, где он прописан, со своими собственными родителями, с родной бабушкой и так далее. А под безнадзорностью понимается любой фактор – например, пустота в холодильнике, с их точки зрения, неприготовленная еда. Безнадзорностью, естественно, оборванные обои являются. Все что угодно может быть признано безнадзорностью, с точки зрения сегодняшних органов МВД. Константин Чуриков: Подождите. А пустота в холодильнике – там какие-то критерии прописаны? Элина Жгутова: Нет конечно. Ну, мы же все с вами знаем, что… Оксана Галькевич: А если вдруг не успели сходить в магазин – это тоже безнадзорность? Элина Жгутова: Смотрите. Безнадзорность – это самое распространенное понятие. Что он имеет в виду под «в обход закона»? Ну наконец-то это признание прозвучало. В обход закона – это значит, что они, заполняя эти акты, ссылались на 120-й закон «О борьбе с неблагополучием несовершеннолетних». Есть такой 120-ФЗ. Константин Чуриков: Сто двадцать какой? Еще раз. Элина Жгутова: 120-ФЗ. Федеральный закон № 120. Константин Чуриков: 120-ФЗ, ага. Элина Жгутова: И к нему якобы был приложен такой подзаконный акт – акт об обнаружении безнадзорного или беспризорного. Но по определению того же 120-ФЗ, безнадзорным может считаться ребенок, контроль за поведением которого отсутствует. Об этом никто не помнил. Видимо, это имеет в виду Колесник, когда говорит, что они действуют за рамками закона. То есть ничего, что МВД у нас признает, что они действуют за рамками закона, а прокуратура на это закрывает глаза? Может быть, начнем исследовать в этом разрезе правоприменительную практику? Ну простите мне мою эмоциональность, но ведь только этим мы и занимались. Мы выявляли вот это беззаконие, на основании которого они сейчас забирают всех детей. Ведь когда мы говорим об этой ювенальной юстиции, мы никогда не говорим о статье 77-й Семейного кодекса, куда они собираются внести изменения, где действительно из-за непосредственной угрозы жизни и здоровью могут изъять ребенка. Мы всегда говорим об этих подзаконных актах – об актах обнаружения безнадзорности. 80% неправомерных изъятий ребенка совершается по этим актам. Так что когда… Помните, был отчет, уполномоченные отчитывались по поручению президента, а сколько же у нас таких незаконных изъятий. И какой был отчет? Они отчитались именно по 77-й, по которой изъятия-то не происходят только, там 5–10%. Они отчитались: «Знаете, у нас по 77-й все хорошо». А изымают-то не по закону, а вот как он говорит – за рамками закона, по этим подзаконным актам. Поэтому у них сейчас… Теперь, значит, они сознали, что практика незаконная, она находится за рамками закона. «Давайте-ка ее приведем в соответствии с законом». Да? Оксана Галькевич: Элина Юрьевна, ну подождите, я хочу понять. Эти поступки за рамками закона совершались правоохранительными органами для чего? Для выполнения своих планов, да? Мы знаем, что палочная система, требуют чего-то. Или потому, что ждать невозможно, нужно принимать решение здесь и сейчас, ситуацию участковый знает, и вот принимается такое решение? Элина Жгутова: Ну, я не могу сказать, какие премии обещали за каждого обнаруженного ребенка. Во-первых, еще один момент хочу уточнить, тоже не очень правильно озвученный. То, что органы опеки у нас в субботу и воскресенье отдыхают – это большой вопрос, потому что я сама видела органы опеки, приходящие в квартиру в субботу и воскресенье, в нерабочее время, в 11 вечера. Это раз. Второе. У нас, извините, есть такое структурное подразделение, как полиция по делам несовершеннолетних внутри МВД, и они прекрасно приезжают в любое время. И именно они… Константин Чуриков: Взаимодействуя с органами опеки. Элина Жгутова: Конечно. Они и сейчас появятся на пороге в любое время. И именно они будут изымать, отбирать, силовым образом вырывать ребенка из рук матери будут они. Оксана Галькевич: Подождите… Элина Жгутова: Прошу заметить, что мы каждый раз… Оксана Галькевич: Подождите, Элина Юрьевна. Вырывать из рук матери? Мы сразу представляем себе… Хорошая семья – ну, бывает, не успели покормить, обед покормить, еще что-то. Ну а когда там прямая угроза жизни ребенка? Когда мать не такая хорошая? Ничего хорошего, кроме слова «мать». Понимаете? Все! Элина Жгутова: Эта процедура у нас прописана – хорошо или плохо, но это никак нельзя назвать безнадзорностью, согласитесь. Потому что, во-первых, понятие безнадзорности очень широкое. А во-вторых, занесенный топор над головой, не знаю, малолетнего вряд ли можно назвать безнадзорностью. Для этого существует, еще раз говорю, описание процедуры. И эта ситуация называется – непосредственная угроза жизни и здоровью. Что мы с вами, нормальные люди, понимаем? Что счет идет на часы. Не то что: «А вдруг ему не дадут витамины?» Это угроза здоровью какая-то гипотетическая. Мы говорим о непосредственной угрозе жизни и здоровью, потому что это крайняя мера. И тогда действительно речь идет о том, что нужно спасать. Понимаете? Процедура прописана. Оксана Галькевич: Так ведь об этом и идет речь, собственно говоря. Элина Жгутова: Процедура прописана плохо. Понимаете, каждый раз нужно переводить, что называется, на юридический язык. Константин Чуриков: На русский язык. Элина Жгутова: Да. Процедура прописана плохо – что касается того, о чем говорим, 77-й статьи. Ее действительно надо переделать, но не в том ключе, в котором это трактуется. Константин Чуриков: Нам звонит Сергей из Москвы. Сергей, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Говорите, пожалуйста. Зритель: Я думаю так. Если передается работа органов опеки в органы МВД, то тогда возникает вопрос: а зачем тогда органы опеки нужны? Они тогда что будут делать? Двойные функции выполнять будут? Правильно ваш эксперт сказал, что есть еще служба по делам несовершеннолетних, они взаимодействуют. Давайте еще тогда передадим эти функции ФСБ, Кремлю. Давайте тогда еще школы подключим туда. Ну что за глупости? Наведите лучше порядок в органах опеки. Создайте законы, которые бы обеспечивали их работу на должном уровне. Больше ничего не надо. Константин Чуриков: Сергей, а полиции поручать такое деликатное и тонкое дело не страшно? Потому что там свои пороки, свои проблемы и палочная система, и сведение счетов может быть, все что угодно. Зритель: Да все может быть. Я боюсь не столько сведения счетов, а сколько палочной системы. Понимаете? Если введут это как показатели, то тогда мы получим очень большую проблему. Константин Чуриков: Да, спасибо за ваше мнение. Давайте сразу еще Виталия из Свердловской области послушаем, чтобы точнее измерить пульс мнений. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Виталий. Константин Чуриков: Виталий, здравствуйте. Зритель: День добрый, день добрый. Понимаете, Дума – от слова «думать». К сожалению, в нашей Думе, дай бог, 10% тех, которые могут думать. А остальные, к сожалению, не думают. Поэтому и законы рождаются глупые, кривые и косые. Нельзя в одном законе вместить все. Для начала нужно сформулировать хоть какую-то идеологию. Кто мы? Куда мы идем? Что такое хорошо, а что такое плохо? И отсюда что-то накручивать. Закон должен прост: не убий. Все! Понимаете? И также с ребенком – тут очень много аспектов. А решают так: «А, сейчас махну топором – и все проблемы решу!» Да не решатся все проблемы. Они сложны и многообразны. Нужно много чего решить до того как. А тогда уже, может быть… Понятно, что это задумывается как хорошее. Органы опеки не работают в воскресенье – вот сейчас милиционер, полицейский куда-то отведет. А по факту это будет все не так. Поэтому надо много чего другого сделать, чтобы невозможно было… Понимаете, если вы не хотите, чтобы… Понимаете, сначала нужно много чего решить до того как. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Виталий, тут все-таки Дума-то пока ни при чем. Константин Чуриков: Инициатива изнутри, из МВД. Оксана Галькевич: Давайте, чтобы четко звучало. Эта инициатива изнутри МВД. Предлагают наделить своих сотрудников правом изымать детей в случае прямой угрозы жизни и здоровью ребенка. Константин Чуриков: И смотрите, чем еще мотивируют. Привели в ведомстве статистику: за последние четыре года в России на 92% выросло число преступлений в отношении детей со стороны их родителей, на 50% выросло количество убийств, на 48% – истязаний несовершеннолетних, ну и так далее. Элина Жгутова: А что значит «и так далее»? Мне очень интересно. Потому что, например, неуплата алиментов, которая может составлять 80% от этих 92% – это тоже, между прочим, преступление родителей против несовершеннолетних. Константин Чуриков: Ну а если мы все-таки говорим действительно… Ну извините, мы уже говорим о статьях, конечно, Уголовного кодекса, и мы это понимаем. Убийство, истязание… Элина Жгутова: А злостная неуплата алиментов – это тоже Уголовный кодекс. Константин Чуриков: Вот истязание – это по какой статье сейчас проходит? Ну, бьют ребенка. Элина Жгутова: 117-я. Константин Чуриков: 117-я? «Нанесение побоев»? Элина Жгутова: Это не единовременное. Единовременное с тяжкими последствиями – 115-я. А 117-я – это в первый раз вам прощают. Декриминализация, о которой так много говорят. Константин Чуриков: В первый раз можно? Оксана Галькевич: То есть побои можно, а нанесение тяжких – нельзя. В случае, когда просто бьют ребенка, ребенок рыдает (между прочим, психологическая травма), изъять в этом случае нельзя, да? А в случае нанесения тяжких… Элина Жгутова: Давайте разделим. Оксана Галькевич: Давайте. Элина Жгутова: Давайте я все-таки прокомментирую ту новость, которую так подали. Я сейчас скажу, о чем идет речь на самом деле. Константин Чуриков: Да, давайте. Элина Жгутова: Уже достаточно долгое время исследуется вопрос: как нужно изменить Семейный кодекс, чтобы исключить эти неправомерные вмешательства в семью? И одно из предложений выглядело следующим образом. Поскольку эта 77-я статья действительно несовершенная… Никто не будет спорить. Вот когда речь идет о непосредственной угрозе жизни и здоровью, когда счет идет на часы, то что должны сделать те же органы опеки? Органы опеки должны метнуться быстренько к главе субъекта… Можете себе представить, да? В нашем случае – глава Департамента соцполитики, социальной защиты города Москвы. Получить визу. Оксана Галькевич: Разрешение. Элина Жгутова: Визу получить, разрешение. Войти в квартиру и изъять ребенка. И объяснить ему. Можете себе представить? То есть они должны как-то попасть к нему, объяснить, что там происходит. Этот человек на расстоянии должен принять решение, за которое можно потом, извините, ответить вообще-то. Потом должны приехать в квартиру, вызывать полицейских. И вот только тогда они могут приехать и разрешить эту ситуацию. Конечно, понятно, что это плохо прописанная процедура, ее нужно менять. Вот одно из предложений было – исключить органы опеки из этой ситуации. Но, извините дорогие сотрудники МВД, тогда у вас будет ответственность такая же, как и стрелять на поражение, потому что вы нарушаете закон, по сути, то есть вы лишаете людей прав, родительских прав на воспитание на этой жилплощади, на общение и так далее. То есть вы, по сути, если так уж говорить, если это действовали бы не сотрудники в форме, похищаете человека. Так? Так вот, если вы это делаете, крайняя мера… Ну, у нас есть же разрешение на выстрел полицейского, а убийства запрещены. Вот проведите эту аналогию. Извините, ответственность должна быть такая же. Вот вы похитили человека. У вас были серьезные аргументы, чтобы это сделать. Так вот, вы будете отвечать за то, что вы этого ребенка из этой семьи, как вам кажется, изъяли. А не просто так вам дали возможность, извините, в обход сегодняшней защиты жилища, которая существует, конституционной, просто так дверь сапогом открывать и на свое усмотрение, извините, изымать, как вам кажется, по безнадзорности. Константин Чуриков: Даже в Семейном кодексе это называется таким русским словом «отобрание». Вот такое слово изобрели. Элина Жгутова: Да. Им как бы показалось, что… Константин Чуриков: Давайте Александра из Якутии послушаем. Александр, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вы за что выступаете? Оксана Галькевич: Что думаете? Зритель: Алло. Оксана Галькевич: Говорите. Зритель: Конечно нет. И очень сильно. У меня много своих детей и внуков. Вот звучало из Татарстана предложение. Если возможно, то только по суду изымать. А так нельзя допускать этого, чтобы этим занималось МВД. Это будет беспредел. Он и сейчас есть, а тогда еще больше будет. Константин Чуриков: Хорошо. Оксана Галькевич: Да, хорошо, спасибо. Константин Чуриков: Нам зрители пишут: «Сначала надо нормальную полицию создать». «В опеке должен быть дежурный специалист». «Категорически против! Доверять столь тонкое дело МВД – неразумно». Ну и так далее, и так далее, и так далее. Оксана Галькевич: Я просто пытаюсь понять, вот смотрите, как по закону должны действовать сотрудники правоохранительных органов. Вот за дверью стоит ор, крик, кого-то убивают, неважно – ребенка в данной ситуации, взрослого или ребенка. Константин Чуриков: Ну, просто крик стоит. Оксана Галькевич: Подвергают, так скажем, его жизнь непосредственной опасности. Органы как должны вести себя в данной ситуации? Элина Жгутова: Я поняла ваш вопрос. А теперь как мы будем отличать: у ребенка режутся зубы или его действительно насилуют? Мы как-то сможем с вами из-за двери отличить? Оксана Галькевич: Мы должны стоять и ждать, пока мы получим какие-то доказательства, подтверждение той или иной ситуации? Либо убьют, либо зуб прорежется? Элина Жгутова: Мы с вами в лучшем случае журналисты, в каком-то случае общественные деятели, кто угодно. Мы с вами не специалисты. Пусть этим занимается полиция. У них на сегодняшний день есть закон о том, что они могут проникнуть в помещение, если у них есть достаточные основания полагать, что там совершается преступление. Вот если вы считаете, что плач ребенка за дверь квартиры – это достаточное основание полагать, что там происходит преступление, то тогда конечно. Но еще раз говорю: ответственность, у вас должна быть ответственность. Вот если вы знаете, что вам ничего не будет как органам опеки… А они даже неподсудные по 286-й статье «Превышение служебных полномочий». Они неподсудные. Неоднократно пытались привлечь сотрудников опеки по этой статье. Зато у них действует статья 293-я «Халатность». Они якобы должны следить за всеми детьми страны. Оксана Галькевич: Понимаете, понятно, что у нас ситуация не идеальная, как вы сказали, она, может быть, прописана не так детально, как должна быть. Но мы получаем в итоге ситуации, когда женщина, допустим, в ситуации домашнего насилия звонит на телефон МВД и говорит: «Вот так и так, приезжайте», – вызывает наряд, потому что там бьют, избивают… Элина Жгутова: А давайте говорить об ответственности органов. Оксана Галькевич: А ей говорят: «Вот убьют – тогда приедем». Элина Жгутова: Отлично, отлично. Оксана Галькевич: Было же. Понимаете? Точно то же самое с детьми. Он не позвонит. Элина Жгутова: И еще раз давайте говорить об ответственности сотрудников МВД. Это первое. Вот ответил – сел. Или уволен. Понимаете? Или штраф заплати. Оксана Галькевич: А почему мы этого боимся – говорить об ответственности? Все так или иначе несут ответственность. Элина Жгутова: Я боюсь? Вообще не боюсь! Наоборот, я с этого передачу начала. Оксана Галькевич: Нет, я не говорю, что вы боитесь. Я говорю… Константин Чуриков: В целом. Оксана Галькевич: В целом, да. Элина Жгутова: А нет политической воли. Это не ко мне. Константин Чуриков: Нам звонит Ольга из Ростовской области. Ольга, здравствуйте. Говорите. Зритель: Здравствуйте. Я могу говорить? Константин Чуриков: Да, пожалуйста. Оксана Галькевич: Говорите. Зритель: Здравствуйте еще раз. Дело в том, что я непосредственно столкнулась с попыткой изъятия ребенка из семьи у меня. У меня девочке двенадцать лет, два года назад ей было десять лет. Неожиданно сначала приехал участковый, сказал, что поступила информация на 02, и он должен отработать, по поводу того, что ребенок часто остается в доме один, что она неухоженная. Двенадцать… ой, десять лет ребенку уже было. Она остается одна не потому, что я ухожу гулять, а потому, что… Ну, сами понимаете, что нужно уйти на рынок, в магазин. «Нет, девочка неухоженная». Хорошо, мы эту тему проехали, написала объяснение. Потом, наверное, спустя неделю приехали уже сотрудники… ну, по несовершеннолетним. Не знаю, как сейчас называется. Константин Чуриков: По делам несовершеннолетних. Зритель: Да. Вот они приехали с той же претензией. А когда звонок поступил на 02 третий раз, то приехали уже непосредственно изымать ребенка. Уже приехали, настроены решительно. Элина Жгутова: Пусть телефон оставит. Зритель: Это было, наверное, 6 часов утра. Я не открыла дверь. Они сказали: «Мы имеем право выломать дверь», – какие-то основания у них есть. Я не разрешила входить, сказала: «Ломайте дверь». Вот вплоть до этого. И когда они уехали, я собралась и поехала в прокуратуру. Наверное, дней десять добивалась, чтобы провели проверку, чтобы… Основания, должны быть основания. Чтобы подняли звонок на 02. Выяснилось, что… Дело в том, что у меня погиб муж, и я получила страховку – 490 тысяч. Я занялась строительством… ну, не строительством, а ремонтом. А одной из моих соседок не понравилось. Константин Чуриков: Ну и все. А дальше телефонное право. Зритель: Понимаете? Элина Жгутова: А что прокуратура? Вот самое главное. Оксана Галькевич: А что вам прокуратура ответила? Спрашивает наш эксперт. Зритель: А прокуратура что? Действия сотрудников были незаконными. Уволили участкового, потому что он пытался у меня забрать ребенка насильно. Элина Жгутова: Браво! Зритель: Он просто тащил ее в машину, она начала кричать, вышли соседи, скандал подняли. Другие соседи на улице у нас. И потом прокуратура в присутствии учителя опросила дочку мою. И Женя объяснила (мою дочь так зовут): «Да никогда у нас не было такого, чтобы мама…» Ее склоняли: «Если ты дашь показания, что мама тебя била, ну, когда-нибудь, неважно, сегодня или вчера, а вообще. Может быть, ты маленькая была, не помнишь». Ей предлагали какой-то центр для детей, который у нас здесь, в городе Шахты. А это было под Новый год. «Если ты дашь показания, то тогда ты поедешь на елку в Ростов». Вот так. Оксана Галькевич: Понятно. Зритель: Просто ребенок… Константин Чуриков: Ничего себе! Оксана Галькевич: Психологическое давление оказывали. Константин Чуриков: Какие люди «прекрасные» у вас в полиции работают. Оксана Галькевич: Ольга, наша гостья Элина Жгутова просит оставить ваш телефон нашим администраторам. Вот кто принимал сейчас звонок, оставьте, пожалуйста. Может быть, с вами свяжется член Общественной палаты. Константин Чуриков: А вот в такой ситуации… Ну понятно, что зрительнице крупно повезло. Оксана Галькевич: Отстояла. Константин Чуриков: В принципе, и от прокуратуры какое-то понимание встретила. А если ребенка действительно сотрудник полиции тащит? Элина Жгутова: Я же вам только что сказала то же самое. Будет отнимать конкретно просто сотрудник полиции по делам несовершеннолетних. Только что я вам сказала. Вот, пожалуйста, подтверждение в прямом эфире. Константин Чуриков: То есть делать уже ничего нельзя? Элина Жгутова: Это абсолютная классика жанра. То есть они хотят это законодательно закрепить. Но, еще раз говорю, они слишком мечтательно прочитали то, о чем сейчас ведутся рассуждения. Это не так. Оксана Галькевич: Хорошо… Элина Жгутова: Естественно, что нельзя человека наделить правами и не привлечь его к ответственности. Оксана Галькевич: Элина Юрьевна, мы разложили эту схему, она действительно очень несовершенная. А как должно все работать? Потому что ситуации с угрозой жизни в семье так или иначе возникают. Как это должно выглядеть? Элина Жгутова: Мы должны менять правоприменительную практику, прежде всего. Еще раз я повторюсь. Наверное, уже неоднократно об этом говорила. Существующее законодательство можно было бы даже не менять. Если бы существовала нормальная правоприменительная практика, то не было бы таких… Извините, я не знаю, как назвать это. Не было бы фашизма такого по отношению к семье. Муж погиб. Представляете, да? И в качестве помощи к вам приходят забрать ребенка. То есть ни сочувствия… Страховку выплатили, заметьте. Не помощь какую-то, а страховка была. Неухоженная. Вот то, о чем я говорила. Что значит безнадзорность? Они же тоже по признакам безнадзорности пришли. А неухоженность – это один из признаков безнадзорности. Константин Чуриков: Но это еще, наверное, все-таки история о том, что, понимаете, любой сосед может на другого соседа «накапать» в полицию, да? Элина Жгутова: Конечно. У нас 80% случаев неправомерного вмешательства – это такие «доброжелатели». Константин Чуриков: Это получается, что… Нет, ну в принципе, если человек затевает ремонт, у него есть дети, и он должен понимать, что может произойти дальше. Наверное, соседей надо предупредить: «Я делаю ремонт». Элина Жгутова: Нет, смотрите. Сейчас страна живет… Вот что они говорили за дверью? «Мы имеем право открыть ее». Это неправильно. Оксана Галькевич: Опрос, мы подводим итоги. Мы спрашивали у вас: «Нужно ли разрешать полиции изымать детей из семьи?» 93% сказали «нет, ни в коем случае», а 7% только согласны на то, чтобы такая возможность была. Константин Чуриков: А в студии у нас была Элина Жгутова, член Общественной палаты России. Спасибо вам большое. Элина Жгутова: Не за что. Оксана Галькевич: Спасибо. Наш дневной блок подходит к концу, друзья. Впереди еще вечерний блок, его проведут наши коллеги. И вот о чем пойдет речь. Константин Чуриков: Но это чуть позже.