Оксана Галькевич: Ну а сейчас пока поговорим на другую тему, обсудим проблемы и страхи нашего бизнеса. Рубрика «Личное мнение», и в гостях у нас сегодня дистанционно, удаленно, но тем не менее на связи со студией глава Ассоциации защиты бизнеса, член «Партии Роста» Александр Хуруджи. Александр Александрович, здравствуйте. Александр Хуруджи: Добрый день. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Мы сначала давайте покажем нашим зрителям информацию, как раз результаты этого исследования, которое провела Федеральная служба охраны: 74% респондентов, а я напомню, это не только предприниматели, это еще и прокуроры, и эксперты-юристы, считают, что ведение бизнеса в России небезопасно. Для сравнения, в 2017 году этой точки зрения придерживались только 57%. Правосудие необъективно, сказали 73% бизнесменов, прокуроров и юристов, а вот еще в 2017 году так говорили только 50%. У нас резкий рост недоверия к правоохранительным органам, раньше было 45% опрошенных, тоже в 2017 году, сейчас 70%. Ну, в общем, тут, знаете, куда ни посмотришь, везде какой-то страх и ужас. Александр Александрович, с чем это связано? Что так вот драматически поменялось за эти 2 года? Александр Хуруджи: Ну, в последнее время было очень много громких, резонансных дел. Безусловно, это и дело Майкла Калви, «Baring Vostok», конечно же, до сих пор обсуждают, и всех волнует, чем это все завершится. Ежедневно происходят новые случаи. Вот не далее как сегодня произошла ситуация с арестом, к нашей радости, хотя бы на домашнем аресте находится один из основателей и совладельцев крупной компании резидента «Сколково» Сергей Малышкин, это единственный, первый оператор электронных SIM-карт. Такое происходит ежедневно, люди не понимают, как можно защититься в ситуации такой непредсказуемости, соответственно, цифры очень качественно отражают сегодняшние настроения в бизнес-сообществе, и их подтверждают данные ВЦИОМ. Мы недавно проводили опрос, по нашему заказу ВЦИОМ провел свой опрос по всей России по отношению обычных граждан к проекту амнистии, стоит ли проводить амнистию. Если раньше считалось, что амнистию люди не поддерживают, то сейчас 50% людей высказались за проведение амнистии. Когда такой опрос повторили в одном известном Telegram-канале, в котором приняли участие более 41 тысячи человек, там было 55% за проведение амнистии. Люди объясняют тем, что возможна судебная ошибка, и мы снова возвращаемся к тебе недоверия судебной системе, которая 99,8% по статистике дает обвинительных приговоров. Аналогичная ситуация по доверию к правоохранительной системе, которая продолжает ухудшаться. Оксана Галькевич: Александр Александрович, вот тот опрос, данные которого Костя привел в первом вопросе, вы знаете, там выборка такая интересная, там и предприниматели, и прокуроры... Как вы считаете, если опрашивать раздельно эти категории, картина будет иной? Вообще правильно так совмещать в одном опросе стороны, которые, в общем, на разных позициях так или иначе в этом процессе стоят? Александр Хуруджи: Вы знаете, это экспертное мнение, и такое возможно совмещение. Я повторюсь, я почему привел пример именно с ВЦИОМ? Когда опрос идет 1 600 респондентов по всей стране, в сельской местности по телефонным звонкам, соответственно, люди совершенно разные, это и рабочие профессии, и доярки, и предприниматели, и чиновники, все попадают в него, там одна выборка. Здесь речь идет о выборке среди экспертов этой отрасли, которые знают ситуацию изнутри, в том числе прокуроры. Я думаю, лучше показатель будет, если чиновники, люди богатые будут здесь вести бизнес в итоге, выбирая российскую юрисдикцию, а их дети будут учиться в России. Тогда мы увидим, что да, действительно, доверие к России и к российской юрисдикции растет. Но пока... Константин Чуриков: Это нам предстоит проделать для этого очень большую, трудную работу. Александр Александрович, я вот обратил внимание на то, что в этом же исследовании говорится, что предпринимателей, которые готовы после уголовного преследования все-таки продолжать заниматься бизнесом в России, стало больше: их было 46%, а стало 63,5%. Вот почему несмотря ни на что они говорят, что нет, все равно вот здесь мы будем? Вот с чем это связано? Это патриотизм или, может быть, какой-то там, не знаю, интерес, может быть, сырьевой какой-то интерес? Оксана Галькевич: И высокая маржинальность еще, кстати, тоже. Александр Хуруджи: Да, вы знаете, предприниматель – это такое качество, оно практически уже врожденное, и человек если привык рассчитывать на себя, нести ответственность за себя, за свой коллектив, зарабатывать своим умом и своим трудом, в общем-то, его изменить сложно. Не все готовы пойти работать на дядю, пойти работать чиновником, как-то переквалифицироваться в комсорги, как говорят, нет. Я один из тех, кто подвергался уголовному преследованию, был оправдан и тем не менее вернулся, снова начал заниматься бизнесом несмотря на то, что потерял полностью свой бизнес, у меня из компании, пока я сидел, украли 3 миллиарда рублей. Я не умею ничем больше заниматься, занимаюсь бизнесом, потому что я это люблю делать. Константин Чуриков: Александр Александрович... Оксана Галькевич: Александр... Костя, прости. Константин Чуриков: Неприятно вспоминать прошлое, просто интересно, напомните, пожалуйста, зрителям и нам эту историю, это важно в контексте нашего разговора сегодня. Александр Хуруджи: Да, я подвергался уголовному преследованию, 9 месяцев провел в СИЗО. За это время мою компанию захватили рейдеры, украли из нее 3 миллиарда рублей. Я вышел, бизнеса больше нет. Я занимаюсь сейчас общественной деятельностью, но у меня есть IT-проекты, я запустил ряд проектов, они пускай немного не такого масштаба бизнес, но как-то позволяют жить и еще иногда помогать, чтобы вести общественную деятельность. Оксана Галькевич: Александр Александрович, но все-таки скажите, вот эти риски, в том числе оказаться под уголовным преследованием, закладываются в бизнес-модель? Ну в качестве, например, какой-то высокой выручки, высокой маржинальности, еще, может быть, каким-то образом? Александр Хуруджи: Вы знаете, они закладываются в конкурентоспособность российской экономики на мировых рынках. Если у тебя больше денежных средств остается, то это не значит, что ты как предприниматель купишь себе какой-то дорогой автомобиль или яхту, я их никогда, сроду не покупал, эти яхты. Мы вкладывали всегда в развитие. Соответственно, если ты вкладываешь в развитие, ты становишься конкурентоспособен и можешь дальше продвигать свою продукцию на мировых рынках. Но если ты не развиваешься, если ты остановился в развитии и довольствуешься малым, то ты не только не создаешь новые рабочие места, ты в какой-то момент времени станешь неконкурентоспособен, твою продукцию не будет никто покупать, кто-то научится делать это дешевле, и ты потеряешь свой бизнес, свою долю рынка, соответственно, это бесконечная гонка по улучшению качества, повышению эффективности, снижению себестоимости производимой продукции. Так устроен бизнес. Константин Чуриков: Ага. Мы периодически слышим вот эти телефонные звонки, это значит, что человек, наш зритель, кто-то из них хочет задать вопрос или высказать свое мнение. Сергей из Москвы, пожалуйста. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей. Зритель: На самом деле вопрос такого характера. Вот поскольку наложен некий мораторий сейчас на проверки камеральные, в частности, наша компания занимается проектированием, то есть это вот объекты капитального строительства, и в то же время СРО, наша вот, собственно, компания, которая выдавала нам эту лицензию, организует эти проверки. И вопрос такой: насколько они сейчас на самом деле имеют право это делать? То есть как-то, может быть, вы сможете это прокомментировать? Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Это, наверное, Александр Александрович, к вам вопрос. Александр Хуруджи: Ну, я больше по «тяжелой артиллерии», по ситуациям, которые связаны с уголовным преследованием, дай бог, чтобы это никогда вам не пригодилось. Но в основном мы, конечно, занимаемся такими вопросами. По поводу моратория на проверки: по общему правилу, сейчас большинство регионов стараются либо перенести сроки, если не получается по каким-то причинам перенести, то они проводят плановые, те, которые внесены в реестр. И в случае, если вы видите, что там есть нарушения, у вас есть хорошая возможность пригласить для соблюдения объективности представителей московского омбудсмена, у нас там буквально год назад поменялся омбудсмен, она очень активно работает, Татьяна Минеева. У нее и в соцсетях, в интернете, везде есть координаты, я думаю, что там всегда вам помогут, это их профильная работа, и они ее качественно делают. Константин Чуриков: Александр Александрович, а вот эти уголовные дела против бизнеса – какой крупности этот бизнес? Или есть много случаев, не знаю, по вашим данным, когда это касается совсем небольших предпринимателей, бывает такое? Александр Хуруджи: Да, бывает. Вы знаете, мне встречался случай, когда преследовали представителя микробизнеса, то есть речь шла о попытке фактически, которая завершилась удачно, то есть уголовное дело было в итоге возбуждено, бизнес был остановлен. Речь шла о попытке захватить детский садик, вдумайтесь, в одном из небольших городов пытались фактически сфабриковать уголовное дело, оно какое-то время было в активной фазе, и остановили фактически работу детского сада. Чтобы было понятно, там выручка всего 1,5 миллиона в год, то есть это очень маленький детский садик и очень маленький бизнес. Но тем не менее даже такие подвергаются, так сказать, атакам, там очень странный случай был, просто сотрудника ОБЭП жена хотела такой же садик, она открыла рядом, у нее не было просто... Константин Чуриков: Приглянулся, понятно. Александр Хуруджи: Да. Оксана Галькевич: Александр Александрович, вот смотрите, вы глава Ассоциации защиты бизнеса. В последние несколько месяцев в связи с понятными обстоятельствами бизнес испытывает определенные сложности. Вот какой защиты бизнес просит сейчас, какой ищет сейчас, наверное? Какая защита сейчас вашим коллегам, предпринимателям необходима в большей степени? Александр Хуруджи: Вы знаете, конечно же, хочется сказать простой фразой – защита от дураков. Знаете, у нас российская промышленность и советская всегда делала такую защиту: мы когда вставляем с вами в розетку, там всегда есть направляющая, чтобы вы по-другому не вставили, да? Оксана Галькевич: Ага. Александр Хуруджи: И, собственно говоря, такое количество предложений выходит и таких предложений, которые сложно даже вслух обсуждать. Недавно вот это предложение по наказанию за «серые» зарплаты, так называемые зарплаты в конвертах, за которые предлагали сразу же возбуждать уголовные дела и сажать... Поэтому первая защита – это, конечно, предсказуемость, защита вот от таких сюрпризов, которые мы уже привыкли видеть каждый день. Константин Чуриков: А что за это надо делать, Александр Александрович? Ну не пряник же давать. Александр Хуруджи: Да нет, конечно, не пряник. Но, вы знаете, бизнес на самом деле существует в большинстве своем в цивилизованном русле. Мое предприятие всегда платило «вбелую» заработные платы, и я могу сказать, что это выгодно. Любому предпринимателю на самом деле, для того чтобы получить кредиты, гораздо выгоднее платить заработные платы «вбелую». И когда люди говорят, что «вот вы специально уходите», – нет, это вынужденная мера, и многие предприятия просто вынуждены были бы закрыться в некоторых случаях. Это вопросы конкуренции, конкуренции недобросовестной. Я бы мог развернуть эту тему и объяснить, почему это происходит. Константин Чуриков: Нет, подождите, мне кажется, во многих зарубежных (извините, что вас перебиваю) странах, например, уход от налогов, когда речь идет об огромных суммах, – это как раз очень серьезные дела, уголовные дела. Александр Хуруджи: Совершенно верно, это во всем мире, и у нас такая практика есть. Я вам могу привести пример, когда крупный предприниматель, которого знают на всю страну, он платил налоги и платит, ему насчитали миллиард налогов. Он даже не стал разбираться, он говорит: «Я не согласен». Они ему угрожали уголовным преследованием, он взял и погасил просто эти деньги и продолжил судиться. Потом, когда начали разбираться, выяснилось, что возбудили уголовное дело за 5 дней до момента, так сказать, его погашения, задним числом. Получается, что и дело не закрыть, а по факту никаких налогов нет. И даже экспертизой утвердили, что он должен максимум 170 миллионов, то есть он переплатил, но деньги из бюджета ты назад уже не получишь. Поэтому здесь две правды, есть правда и предпринимателей. И надо понимать, что у нас не крепостное право: если мы создадим плохие условия, то бизнес просто не будет создаваться в ряде отраслей и мы будем кормить иностранные компании, которые платят налоги не в России, а за границей, и дают работу не в России, а за границей. Это неправильно, поэтому мы призываем именно создать сбалансированные условия, над этим постоянно работаем. Оксана Галькевич: Давайте еще один звонок примем, Анатолий из Ивановской области. Анатолий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ну я вот немножко не согласен с вашим... гостем... Константин Чуриков: Экспертом, да. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Значит, поскольку лет 18, наверное, я с 1988 года занимался предпринимательством, тогда устои были гораздо, так сказать, жестче, нежели сейчас. Сейчас люди, я имею в виду предприниматели, к сожалению, работают, скажем, не «вчистую», они нарушают практически законодательство постоянно, у них нет социальной ответственности. Вот по вчерашней или позавчерашней передаче когда говорили, 18 тысяч в неделю водитель получает и никто не идет работать, – это потому, что человек, который за 18 тысяч, он должен практически неделю находиться в машине, в машине, в туалет ходить около машины, вот что такое 18 тысяч, про которые вчера сказали. Константин Чуриков: Да-да-да, мы поняли, о чем вы говорите. Зритель: И вы говорили, да как же так. То есть нет социальной ответственности у предпринимателей у нынешних, я вам скажу. Более того, я в 2005 году оставил всю предпринимательскую деятельность, когда переехал из Сибири сюда в Ивановскую область просто по необходимости, родителям надо было помогать, они больные уже были, – так вот я вам скажу, эта среда предпринимательская, скажем так, люди далеко не всегда порядочно ведут себя. Они всегда с законом в конфликте практически все. Любого возьми, копни что-то, практически у него рыло в пушку, скажем так. Константин Чуриков: Анатолий, можно я дополню вашу речь и ваш по сути вопрос еще SMS из Ленинградской области, она так отражает происходящее: «Люблю вас, смотрю вас, слушаю вас, но при слове «бизнес» начинает трясти – люди у них рабы». Зритель: Правильно. Константин Чуриков: Александр Александрович, вы понимаете, о чем идет речь? И как сделать так, чтобы люди не были рабы? Мы не рабы, рабы немы? Александр Хуруджи: Вы знаете, отношение к бизнесу действительно в России совершенно разное. Тот, кто находит с трудом работу и потом не получает заработную плату обещанную, потому что его какую-то официальную ставку сделали и какую-то неофициальную, которую потом при увольнении не выплатили, они очень, как правило, долго это помнят, недовольны и судят по таким случаям о всем бизнесе, обо всех предпринимателях. Но каждый раз, когда мы говорим, что предприниматели плохие, мы проходим по улице, заходим в какие-то ларьки, магазины, парикмахерские, пользуемся услугами и понимаем, что они как-то умудряются выживать и как минимум не просить деньги у государства, но еще даже давать рабочие места и что-то приносить. И я вам скажу, что это всегда процесс выживания и поиска баланса, чтобы и социальная ответственность, как правильно выразился позвонивший человек, вот мы ставили какие-то памятники... Человек, который миллиард потерял, я вам скажу, он поставил очень большое количество памятников по всей стране за свой счет, ему не было никаких поблажек по налогам и так далее. И такие случаи есть. Возможно, ему встречались люди не очень порядочные, я его понимаю, и мне встречались, я занимаюсь бизнесом более 30 лет, я... Оксана Галькевич: Александр Александрович, но тут вопрос качества предпринимательской среды, да, качества людей, которые в этой сфере вращаются и делают бизнес. Но это все равно так или иначе замкнутая система, есть не всегда, не везде предприниматели порядочные, есть не всегда и не везде порядочные, наверное, и прокуроры, и следователи, и отношение, соответственно, у людей тоже не всегда хорошее. Но что-то с этим делать надо. С какой стороны, за какую ниточку браться и разматывать, менять эту ситуацию, как вы считаете? Александр Хуруджи: Ну, это вопрос культуры, это вопрос и бизнес-культуры. Дело в том, что со временем бизнес понимает, что очень важно создавать среду вокруг себя, в городе, в котором ты живешь. И порой вы замечали, что предприниматели, ухаживая за участком возле кафе, очень часто ухаживают за всем прилегающим участком, сажают свою траву как-то там, не имея даже этого участка в собственности, стараются ухаживать за зданиями рядом, потому что они заинтересованы видеть, как это все красиво. Когда встает вопрос о помощи медикам, они первые идут помогать и раздают маски, такое было в период пандемии и не раз. Поэтому я считаю, что эта культура будет только дальше разрастаться, и ей есть объяснение. Вы помните историю, когда у нас были купцы, и слово купца стоило очень много, очень дорого, и мы до сих пор гордимся и смотрим на эти произведения искусства, на их дома, на те картинные галереи, которые они создали, привезли, многие музеи создавались ими. Поэтому нельзя так однозначно говорить про бизнес, что все вокруг плохие. Ну... Константин Чуриков: Все разные. Александр Хуруджи: Мы растем. Константин Чуриков: Еще звонок, Наталья из Вологодской области. Добрый вечер, Наталья. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Какие у вас отношения с бизнесом? Зритель: Я живу в Вологодской области, но ездила на юг к своей сестре. Там теперь работы практически нет вообще, а только предприниматели. Вот моя сестра работает на теплицах, она даже, извиняюсь, не может толком сходить в туалет, потому что их за это штрафуют, и еще они работают практически без выходных, чуть ли не от зари до зари, и получают 17 500, это за работу на юге в теплице, подумайте, какая там температура. И они вот так работают. Константин Чуриков: Наталья, вот просто интересно – а какая сумма штрафа за то, что вот сходишь в туалет? Зритель: Триста рублей. Константин Чуриков: Опа. Это крупный какой-то агрохолдинг, или это такая ферма небольшая? Зритель: Нет, это, понимаете, там много частных таких теплиц понастроено, и они вот работают на этих теплицах. Константин Чуриков: Понятно. Зритель: Их никто не оформляет, если тебе не нравится, ты свободен, но другой работы там нет в станице. Константин Чуриков: А работает там в основном кто, россияне или граждане других республик? Зритель: Конечно, россияне, просто там нет вообще работы, вы понимаете, на юге вообще теперь нет никакого производства. Брат у меня вот работает в городе, ну скажу, ладно, в Армавире, и он раньше был оформлен на работу, но потом им предприниматель сказал: «А зачем я плачу за вас налоги? Давайте увольняйтесь и работайте просто так». А сейчас, вот в такой период карантина, они вообще сидят дома, брат вот у меня, и им вообще ничего не платят. Константин Чуриков: Ну, теперешняя ситуация – это вообще совершенно отдельный разговор. Наталья, спасибо за ваш звонок. Александр Александрович, а что вот сделать, чтобы не было такого скотского отношения? Что нужно поменять? Это же, наверное, все-таки и какие-то человеческие качества. Как нам всем как-то вырасти над собой, а? Александр Хуруджи: Ну, я бы вопрос даже по-другому поставил. Вот представим себе, что в этом месте... Правильно совершенно человек вот звонил сейчас, сказал, что там все закрылось, производства закрылись. То есть все, что связано с долгосрочными инвестициями, не такими, как просто в течение года посадил, вырастил, продал, то есть это более долгосрочные инвестиции, когда речь идет о производстве. Они все закрылись, потому что не выдержали таких условий, инвестиции в таких условиях, в такой бизнес-среде не могут развиваться. Соответственно, выживают те, кто могут вот в такую позицию играть, вот сегодня посадили, завтра продали. И если дальше их государство зарегулирует, ни в коем случае не оправдываю эти нарушения, про которые только что человек сказал, вполне возможно, что даже такой работы не будет. И встанет вопрос, хорошо это или плохо, что государство их задушило. Раньше, люди скажут, они получали хоть 17,5 тысяч рублей зарплату, а теперь не смогут и такую получить. Поэтому государству при регулировании приходится находить вот такой непростой баланс, что можно разрешить, и во всем мире это регулирование выполняют в том числе профсоюзы, которые защищают права сотрудников. В некоторых странах они обязательно вступают, являются членами профсоюза. У нас, к сожалению, профсоюзные движения себя как-то дискредитировали, но я их в последнее время вижу очень мало. Возможно, наступает время, когда люди труда должны будут объединяться, чтобы таких нарушений, которые нарушают в чистом виде права конституционные прежде всего человека... Оксана Галькевич: Ну вот, кстати, я хотела вас об этом спросить. Смотрите, есть, с одной стороны, прокуратура, неприятный, так сказать, для вас клиент, как это сказать... Константин Чуриков: Орган. Оксана Галькевич: Да, орган, а с другой стороны, профсоюзы. Вот на самом деле с кем вы охотнее согласились бы иметь дело? С профсоюзами, с объединениями граждан, которые приходят к вам и говорят: «Так, слушай, руководитель, давай будем договариваться, все-таки оформлять нас надо, в туалет нас отпускать надо»? Или чтобы вот люди втихаря, простите, заявляли в прокуратуру, в инспекцию по труду, приходили бы к вам с проверками, били бы по голове штрафами и уголовными преследованиями. Как вообще, какая ситуация, по-вашему, лучше для развития бизнеса в нашей стране? Александр Хуруджи: Вы знаете, на мой взгляд, первое: никто не заставляет человека... Как правило, конечно, вынуждены идти на такие условия, когда вообще другой работы нет. Но надо признать, что человек вправе идти на работу эту и работать дальше или не идти. И сегодня появилось очень большое количество сервисов, которые дают возможность человеку устроиться. То есть я считаю, что чем больше будет бизнеса в России, тем больше будет у человека выбора. Константин Чуриков: Да. Александр Александрович, нам часто рассказывают об этом праве: «Если что-то не нравится, смените работу». Александр Хуруджи: Нет, вы понимаете, мы настолько ужали количество предпринимателей, что те, которые остались, фактически диктуют условия труда. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Ага. Александр Хуруджи: А местные власти понимают, что если их закрыть, то вообще никого не останется. Константин Чуриков: Вы говорите про какой-то отрицательный отбор, получается, да? Александр Хуруджи: Нужно увеличить количество бизнесов, чтобы их было много, чтобы человек имел возможность выбирать, где ему работать. Тогда и такой проблемы в принципе не будет. Неважно, кто регулирует, профсоюз или прокуратура. Константин Чуриков: Еще звонок, Сергей из Свердловской области. Здравствуйте, Сергей. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей. Зритель: Да, здравствуйте. Я бы вот хотел эксперту свое мнение по отношению к... Он говорит до сих пор, он говорит, мне можно говорить, нет? Константин Чуриков: Конечно-конечно, в трубке нас слушайте. Оксана Галькевич: Можно, говорите, пожалуйста. Зритель: Я смотрю, он говорит, я-то выключил у себя... Оксана Галькевич: Вы в трубку нас, пожалуйста, слушайте, а не в телевизор. Константин Чуриков: Вы не смотрите, вы слушайте. Зритель: К эксперту, я вот к эксперту. Вот он объясняет, да, почему, это самое, предприниматели как-то не уважают или что там, относятся так к ним. Я бы ему хотел сказать последний пример по маскам, допустим, по маскам... Я не слышу, алло. Константин Чуриков: Про маски говорите, да, времени мало. Зритель: Да-да-да, про маски. Причем ведь это не один, не два предпринимателя, а мы же видим, что это вся Россия, понимаете, и все 50 и 70. Вот я скажу, да, вот я ее покупал в марте, хорошо мне посчастливилось, да, я упаковку купил, да, за 19 рублей 50 копеек 5 штук купил, и вот я ими все до сих пор еще пользуюсь. Разве можно к такому... Ну как вот, что за предприниматели... Вот вы мне купцов приводили, действительно, я знаю, что в России купцы относились действительно по-человечески. Сейчас человечности нет. Я еще один пример приведу: помидоры предлагали, это самое, прекратить продавать, вот они начали чуть-чуть дешеветь, прекратили помидоры, сказали прекратить продавать. С бензином смотрите, что получилось... Константин Чуриков: Да, дешевый ввозить нельзя. Зритель: Завозить сразу требуют, а завозить дешевый... Константин Чуриков: Спасибо, Сергей, вопрос ваш понятен. Александр Александрович, просто мало времени... Оксана Галькевич: ...много претензий. Константин Чуриков: Да. Что скажете? Александр Хуруджи: Безусловно, претензии были, претензии будут. Дело все в том, что по-прежнему у людей, у большинства, к сожалению, ассоциируется бизнес с «купи-продай». Но мы с вами прекрасно понимаем, что бизнес и строит, и производит; все, что вокруг сейчас мы видим, произведено, как правило, бизнесом. Когда мы заходим в магазин и покупаем что-то, мы видим, мы доверяем эту бизнесу, мы кушаем и доверяем в конечном итоге своих детей, когда отводим их в медицинские клиники частные, это тоже бизнес. И нельзя судить только по нескольким людям, которые встретились вам на пути, которые занимались перепродажей масок, как это было в советское время, называлось спекуляцией. Вы знаете, конечно же, бизнес всегда старался заработать побольше денег на перепродаже, но это не тот пример, который может служить примером для будущих поколений. Константин Чуриков: Александр Александрович, и последний эпизод. Вот как раз те данные, которые тоже легли на стол бизнес-омбудсмена Бориса Титова – это как по регионам меняется ситуация с бизнесом. Минимальное давление на бизнес – это Ульяновская область, Удмуртия, Карелия, Адыгея, Приморье, Калмыкия, Еврейская автономная область, Амурская, Марий Эл, Кострома. Максимальное – Кабардино-Балкария №1, Дагестан, Иркутск, Чечня, Коми и Волгоградская область в этом исследовании. От чего это в принципе зависит? Кстати, есть, по-моему, пара регионов, Саратовская область, еще какая-то, которая просто здорово продвинулись всего-навсего за год. Это вот как можно за год добиться такого расположения бизнеса? Александр Хуруджи: Вы знаете, от воли, как правило, первого лица субъекта, то есть от губернатора, от главы республики, очень многое зависит на самом деле, как он этот вопрос построит. Не все, безусловно, органы контроля, надзорные органы подчиняются им напрямую, но, как правило, они прислушиваются к мнению главы субъекта. Если он занимает жесткую позицию, что хватит кошмарить бизнес, давайте заниматься тем, чтобы создавать рабочие места и развивать собственные предприятия, то, как правило, это люди стараются слышать. Пару раз стоит наказать людей, сказать, что так больше нельзя, и ситуация меняется. И мы видим, что эта ситуация не первый год меняется в Ульяновске, ранее это было в Калуге; сейчас продвигается, насколько я знаю, Новгородская область у Никитина. В общем-то, я надеюсь, что будут изменения в Забайкальском крае, там есть надежда. Я отслеживаю очень многие регионы, там говорят, что да, действительно, у них улучшилось, у кого-то, наоборот, ухудшилось, и это, повторюсь, очень серьезно зависит от губернатора. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Александр Хуруджи, глава Ассоциации защиты бизнеса, член «Партии Роста», и его «Личное мнение» в нашем эфире. Через две минуты... Оксана Галькевич: ...как раз о пенсиях будем говорить, друзья. Грядут некоторые изменения, но коснутся они, к сожалению, не большинства пенсионеров... Константин Чуриков: ...а меньшинства.