Виталий Млечин: Вы спрашивали: "А будет ли сегодня Сергей Лесков?". Будет. Он уже с нами. Здравствуйте, Сергей. Сергей Лесков: Здравствуйте. Виталий Млечин: Вас ждали просто с нетерпением с нашего начала нашего эфира. Сергей Лесков: А что, думали люди, что меня унес вчерашний московский ураган? Марина Калинина: Нет, не думали. Они надеялись, что вы все-таки придете, и даже задали вопрос где-то в половине шестого, что вы думаете по этому поводу, как вы пережили это. Сергей Лесков: Хорошо, я скажу, что я думаю по этому поводу. На самом деле мы называем это ураганом. Наверное, стоило бы спросить у метеорологов, в какой момент что называется торнадо, что называется ураганом, что называется просто сильным ветром, что называется штилем. Те 20 метров в секунду, которые были вчера в Москве – это, конечно, не ураган. А последствия этот сильный ветер принес весьма разрушительные. Мы знаем, что 11 жертв в столице Москве, в Московском регионе 16 жертв. В Москве 170 раненых. И там, по-моему, 700 разбитых автомобилей. Это очень крупный ущерб. И можно вспомнить, что подобный ветер был в Москве неоднократно. И это событие стало рекордным по числу жертв и разрушений. Это никак не ураган, и это не торнадо, который, как мы помним, унес домик Элли в Изумрудный город. Марина Калинина: И Тотошку вместе с Элли. Сергей Лесков: Да, и Тотошку, эту замечательную собачку. Поэтому, видимо, что-то было не так в городском хозяйстве, если такие обильные разрушения. Мне кажется, что это не тот случай, когда мы могли бы сказать, что человек бессилен перед стихией природы, умыть руки. Это не какое-то непредсказуемое землетрясение. Это не значит, что землетрясение практически нельзя предсказать. И масштабы там несопоставимы с сильным ветром. В чем мне видится недоработка городских властей? Столичные власти сейчас целиком погружены в так называемые крупные проекты, они больны мегаломанией. Это вообще свойство русского человека и какой-то плановой экономики: если строить, то что-нибудь огромное. Повернуть сибирские реки на юг, построить плотины, которые уничтожают регионы и целые реки. А просто ухаживать за своим домом и городом – это кажется нам недостойным. Многие философы отмечали, что обустраивать какое-то личное пространство, в данном случае городское пространство – это не по характеру русского человека. Ему раззудись, плечо, размахнись, рука. Что бы надо было делать? Заботиться о деревьях. Рубить гнилые сучья, смотреть, насколько устойчивы деревья, нет ли там какой-то эрозии почв. Вы знаете, что экологи говорят, что из-за злоупотребления реагентами деревья стоят непрочно? Плюс к этому еще и странная, на мой взгляд, нарушающая все экологичные предписания и просто здравый смысл уборка листьев зимой. Зачем это делается? Из-за этого деревья падают, их носит этот самый сильный ветер. Какая-то халтура при установке рекламных щитов и каких-то железных разных ограждений. Недалеко от меня убило старика на Кировоградской улице автобусным павильоном, который тоже был поставлен в нарушение всех норм. Это все мелкие вещи, на этом не сделаешь деньги. Это не большие проекты, а это то, что называется заботой о своем городе. Мне вообще кажется, что сейчас из города выжимают деньги, но в действительности не заботятся о городе. И поэтому в том, что произошло, мне видится большая доля вины городских властей, которые не смотрят на маленькие проблемы, и они в этом случае превращаются в большие проблемы. Через два дня в Москве опять ожидается сильный ветер, но мне кажется, что наша мэрия не накренится ни под каким ветром, и будет преследовать ту же самую политику, не замечая этих проблем, о которых я сказал. Вот что я думаю по этому поводу. Марина Калинина: Тут еще один вопрос, что спасательные службы должны были как-то оповещать людей о том, что это будет. Сергей Лесков: Это совершенно очевидно. Понимаете, с одной стороны, мы живем в эпоху, которую называем информационной, и часто об этом восторженно говорим. Но когда дело касается настоящей угрозы, то оказывается, что все эти средства безмолвствуют. У каждого из нас в кармане мобильный телефон, а то и два мобильных телефона, еще мы подключены к многочисленным мессенджерам – черт знает что творится, – все это молчало. Я уже не говорю, по громкой связи на улицах должен был из-под земли доноситься голос Левитана. Нет. Но при информационной вооруженности нашего общества ничего не стоило предупредить москвичей о том, что идет такое стихийное бедствие. Марина Калинина: Мы завтра планируем во время большой темы в 20:00 обсудить не только события, которые произошли в Москве и в Подмосковье, но и наводнение на Ставрополье, и пожары. У нас, надеюсь, будет два гостя в студии. Мы будем разговаривать, почему из года в год повторяются такие трагедии, гибнут люди, затапливают дома. Сергей Лесков: Все-таки мне кажется, что в XXI веке человек мог бы уже защититься, используя технологический прогресс. А мы почему-то его не используем. Марина Калинина: Как раз завтра об этом, надеюсь, поговорим. Сергей Лесков: Печальная преамбула. Если говорить о каких-то событиях такого российского масштаба, то надо сказать, первый за довольно долгое время визит российского президента во Францию к новоизбранному президенту Макрону, избрание которого, прямо скажем, мы не слишком приветствовали, потому что он казался нам не слишком в нашу сторону ориентированным. Но смотрите, как получилось – пригласил Путина. Формальный повод был 300-летие визита Петра I во Францию и установления дипломатических отношений между Францией и Россией. Надо сказать, что в то время-то тоже была русофобия. Если почитать французских летописцев той поры (назовем их так), то они описывали пребывание российского императора, который на самом деле был очень прогрессивным человеком для своего времени в таких оттенках, в которых сейчас даже на волне русофобии о России не пишут. В общем, Петр изображался там каким-то малообразованным чудовищем, который пил. Сказать, что пил в черную – ничего не сказать. Марина Калинина: Пил, ел, гулял и разрушал дворцы. Сергей Лесков: "Гулял" – это слишком мягко. В общем, там все человеческие грехи, которые можно было приписать русскому императору, были ему приписаны. Хотя в действительности-то Петр, ради примера, привез в Париж гениального механика Нартова, который показал Европе лучший в ту эпоху токарный станок. В Европе ничего подобного не было. Кстати говоря, в Европе был тогда Людовик XV, тогда еще совсем ребенок, сын "короля-солнце", то есть фактически это эпоха мушкетеров, чуть-чуть попозже. Но такого токарного станка, который сделал петровский механик Нартов, Европа не могла сделать еще лет 50-60. Это было какое-то чудо света. Он там вытачивал такие детали, о которых Европе и не снилось. К сожалению, сейчас стоит признать, что мы находимся в технологически униженном состоянии по отношению к Европе. Какие итоги этого визита? Прямо скажем, мировая политика сейчас делается не в Париже, а в Москве, Вашингтоне и Берлине. Тот же Макрон на пресс-конференции с Путиным сказал такую странную фразу: "Я расскажу об этом Ангеле Меркель". Ехидные комментаторы тут же отметили, что это напоминает фразу Дмитрия Медведева после переговоров с президентом США Обамой, когда Медведев, президент тогда, сказал: "Я расскажу об этом Владимиру". Виталий Млечин: Он сказал: "Я передам Владимиру". Сергей Лесков: Да. То есть очевидно, что не Меркель делает политику. Кстати, Путин не без ехидства отметил во время этой пресс-конференции: "Нам неизвестна степень свободы Франции". Понятный намек. Так или иначе, самое важное – они познакомились, поговорили о каких-то проблемах, которые важны и для Франции, и для России. Всегда в отношениях между двумя великими странами важен какой-то личный контакт. Для нас самые болезненные вопросы – это украинский конфликт. Были сказаны какие-то слова об активизации деятельности Нормандской четверки. По поводу санкций – не стоит ожидать их снятия. Но тут надо быть каким-то суперпрофессором экономики, чтобы понять, насколько вредны России санкции, и что мы в этом теряем. За прошлый год – санкции-то действуют – торговый оборот между Россией и Францией вырос почти на 15%, но санкции-то действуют. При этом в Россию увеличились инвестиции французского капитала с 4,1 млрд в 2015 году до 4,5 млрд. Самые большие проекты – это "Леруа Мерлен" открыл в прошлом году 15 магазинов в России. Концерн "Тоталь", несмотря на гибель своего президента в аэропорту Внуково, строит завод в Калужской области. Калужская область – вообще центр передовых инвестиций. Группа Danone (молочная продукция) вложила какие-то огромные деньги в Самарскую производственную площадку. Таких проектов очень-очень много. Много российских компаний работают во Франции. То есть санкции есть, а экономическое сотрудничество расширяется. Более того, президент Путин правильно сказал, что ни одна из 500 французских компаний, которые работают в России, в результате санкций отсюда не ушла. Поэтому, ну, что санкции? Давайте жить с санкциями. Их в обозримом будущем не снимут. Кстати, когда я увидел цифры по поводу роста экономических отношений с Францией, я посмотрел, как с другими странами. Вы знаете, что у нас торговый оборот с Украиной вырос на 35%? Марина Калинина: За счет чего? Сергей Лесков: Я не знаю. Санкции какие-то громадные. Киев уже не знает, что выдумать, чтобы еще что-то запретить. Но жизнь бьет свое. Она прорастает сквозь асфальт. Люди торгуют. У нас же есть бизнесмены, предприниматели, которые, несмотря на тотальный запрет на какое-то государственное сотрудничество, пытаются что-то сделать. И таких примеров очень много. Ведь вообще торговый экспорт из России вырос на 30% вначале этого года за I квартал. То есть говорить о том, что экономика России умирает, по меньшей мере несправедливо. Да, у нее много проблем, но видите, как в гору идет торговля со всеми странами? С Канадой у нас. Канада – самый главный враг России, как известно. В два раза вырос оборот. Виталий Млечин: Нам-то что от этого? Цены все равно растут, а заработные платы – нет. Марина Калинина: Хотела прочитать одно сообщение: "Как, по вашему мнению, Путин обаял Макрона или нет?". Сергей Лесков: Да. Вы знаете, что это один из самых распространенных штампов в западной прессе – обаяние Путина? Не знаю. Полагаю, что он на него смотрел, как слон смотрит на мышь, потому что даже с учетом громадной разницы в возрасте в 25 лет, сколько уже видел перед своими глазами Путин президентов разных стран, сколько он видел французских президентов? Это третий или четвертый. Трудно уже сосчитать. Виталий Млечин: Четвертый. Сергей Лесков: Четвёртый, наверное. Боже мой, вот еще один, который еще ничего не сделал, который с большой степенью вероятности не обладает свободой решений, о чем Путин и намекнул. Будущее покажет. Но еще раз говорю, что это был визит вежливости, который конечно надо было сделать. Но пути в мировой политике определяются сегодня не в Париже, и Макрон – не Наполеон, и даже не генерал де Голль. Больше вопросов нет по поводу Франции? Марина Калинина: Нет. Сергей Лесков: Давайте все-таки мы поговорим о самом благородном деле на свете, а именно об авиации. Первый полет совершил новый пассажирский самолет МС-21. Почему это важно? Я думаю, что состояние авиации в любой стране – это какой-то индикатор возможности этой страны решить самые актуальные передовые задачи, которые стоят перед экономикой, это лакмусовая бумажка, индикатор потенциала развития высоких технологий, одновременно и экономического потенциала. Это индикатор способности страны отвечать на вызовы времени. Обратите внимание, когда в 1930-х годах в СССР была индустриализация, самыми бурными темпами развивалась авиация. И первыми героями Советского Союза были летчики, которые спасли экипаж Челюскина. Имена сталинских "соколов" знала вся страна, во главе с Чкаловым. А где сейчас эти путинские "соколы"? Их что-то нет. И когда в 1990-х годах наша авиация упала (я говорю про гражданскую авиацию), и в год количество производимых самолетов можно было перечислить на пальцах одной руки… Кстати говоря, Boeingи Airbus, которые захватили мировой рынок, делают по одному самолету в день. СССР владел четвертью мирового рынка гражданской авиации. Вы представляете, сколько мы потеряли? И то, что сейчас у нас появляются новые самолеты – это Superjet 100 (ближнемагистральный самолет, который делает корпорация Sukhoi), и в этом году должно начаться серийное производство самолетов. Марина Калинина: Они уже доработали его для какого-то нормального состояния? С ним проблемы были. Сергей Лесков: Есть в парке "Аэрофлота" третий самолет. На самом деле проблемы есть, и не надо думать, что, например, тот же Airbus сразу полетел. Это не огурцы выращивать – делать самолеты. Это самый передовой рубеж высоких технологий. Я думаю, что перспективы МС-21 более радужные, чем у Superjet. Но Superjet куплен все-таки многими странами: Мексики, Вьетнамом, кем-то еще. Виталий Млечин: Это передовые, конечно, страны. Сергей Лесков: Виталий, есть передовые страны Запада, которые не возьмут чужой даже хороший самолет даже за один доллар, потому что он угрожает их внутреннему рынку. Авиация – это та область, которая не может обойтись без государственной протекции. Неслучайно все президенты США занимаются лоббированием своей авиации. Это чрезвычайно важная область. Кстати говоря, наши руководители тоже лоббируют интересы своей российской авиации, и создается режим благоприятствования. Например, недавно на Superjet – предварительное решение – пересадить всех российских VIP’ов, которые летают сейчас на всяких Bombardier. Пусть летают на Superjet. По многим ключевым характеристикам наши самолёты не хуже, чем западные аналоги. И, например, Ил-96 и Ту-204, которые не пошли в крупные серии, проиграли конкуренцию именно из-за отсутствия государственной поддержки и лоббирования. Виталий Млечин: Тут наш зритель пишет: "Superjet на 80% импортный". Сергей Лесков: Как можно посчитать проценты? Да, там большой процент западного участия. Без этого, кстати говоря, ты на рынок не выйдешь. У нас только военная авиация по существу делается на российских комплектующих. Но для того, чтобы ты мог выйти на иностранные рынки, там должны быть компаньоны. И в МС-21, где использованы уникальные российские технологии… Это, по-моему, четвертый самолет в мире, у которого крылья из композиционных материалов, как у Boeing (у Boeing-767 только, кстати, у AirbusA350 и какой-то последней модели Bombardier). Там тоже есть два варианта: это пермские двигатели и двигатели Pratt & Whitney. Наверное, заграницу пойдут двигатели Pratt & Whitney. Без кооперации в современном глобальном мире ты не выйдешь на международные рынки. Но в России сейчас продано, и на российских внутренних линиях летает от 80 до 100 Superjet, поэтому не надо думать, что здесь все потеряно. Конечно же, хотелось, чтобы вернулись те времена, когда о летчиках слагались легенды. Мне, например, очень нравится история, когда Чкалов собирался перелететь через Северный Ледовитый океан в Америку, то Сталин спросил Илюшина, конструктора самолёта: "В случае неудачи ваш самолет сумеет сесть на лед?". На что Илюшин ответил: "Наш самолет сядет в Америке". Может быть, это легенды, но красивые. Хотелось бы, чтобы про нашу авиацию слагались легенды. Честное слово, она того достойна. И ее потенциал доказывается уровнем нашей военной авиации. Неслучайно эти пассажирские самолёты делаются на тех предприятиях, где производятся лучшие в мире МиГи и Су. Нельзя не сказать, что сегодня исторический день. Едва вернувшись из Парижа, президент Путин принимает лучших российских экономистов. Наши самые светлые головы сегодня в Кремле докладывают ему свои экономические стратегии. Как их принял президент, мы пока еще не знаем. Мы вчера немножко об этом говорили. Но если учесть, что Кудрин и министр экономики Орешкин сумели по ключевым вопросам привести свои позиции в некую корреляцию, то, наверное, будет одобрена их программа, а те предложения, которые сформулирует так называемый Столыпинский клуб, отойдут на второй план. Для рядового обывателя важно, что, наверное, будет принято решение о поэтапном повышении пенсионного возраста. С 2019 года с шагом в полгода в каждый год пенсионный возраст будет повышаться до 65 лет. Каждый год на полгода постепенно повышается пенсионный возраст. Марина Калинина: Понятно сказали. Пенсии нам, наверное, уже не дождаться. Мне по крайней мере. Сергей Лесков: Какая же пенсия? (Смех.) И там другие ключевые параметры – это выход на рост экономики в 3-3,5% только в 2024 году. А Столыпинский клуб против повышения пенсионного возраста и за крупные инвестиции в экономику, чтобы растормошить и раскрутить этот маховик, который сейчас со скрежетом вращается. И они еще предлагают резко понизить ключевую ставку Центрального банка до 2%, по-моему. Но остаётся дождаться завтрашнего дня, если вообще будет какая-то официальная реакция. Вот такие события сегодня. Может быть, какие-то есть еще вопросы? Виталий Млечин: Был вопрос про визит Путина в Саудовскую Аравию, если не ошибаюсь. Сергей Лесков: В Саудовскую Аравию ездила Матвиенко, а также Дональд Трамп. Виталий Млечин: Да. Пытаюсь найти эту СМС-ку, но, к сожалению, не могу. Марина Калинина: Спрашивают, будете ли вы поздравлять своих детей с 1 июня, Днем защиты детей. Сергей Лесков: Надо сказать, что из всех моих детей только один, думаю, еще нуждается в какой-то защите. Год назад он же приезжал в студию. Марина Калинина: Да, я помню. И прекрасно пообщались тогда. Сергей Лесков: Могу рассказать, что мы с ним утром сегодня гуляли, и какая-то старушка очень интеллигентного вида сказала: "Ой, какой кудрявый мальчик! Он похож на Есенина". Я говорю: "Его даже зовут как Есенина". И потом я сказал, что "Сегодня же 140 лет Айседоре Дункан", на что старушка сказала: "А это кто?". Виталий Млечин: На этой радостной ноте… Марина Калинина: Спасибо большое. Это был наш обозреватель Сергей Лесков.