Ольга Арсланова: Сергей Лесков с нами в студии. Это значит, что время поговорить о главных событиях сегодняшнего дня. Здравствуйте, Сергей. Сергей Лесков: Да, добрый день. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Давайте начнем с вопроса одного зрителя. Выбирайте: из Владимирской области, из Краснодарского края или из Волгоградской области. Сергей Лесков: Можно было бы устроить тендер и попытаться угадать, из какой области о чем спрашивают. Петр Кузнецов: Давайте, выбирайте. Сергей Лесков: Владимирская область ближе всего к Москве географически и потребительски. Как ни придешь в магазин – везде там продают какие-то вещи, которые из Владимирской области, ягоды собраны какие-то, грибы. Ольга Арсланова: То есть вы к Владимирской склоняетесь? Сергей Лесков: Да. Но, кроме того, вы знаете, нам кажется, что это не промышленный регион, но именно там делают газовые центрифуги. Ольга Арсланова: Сергей, вы думаете, мы сейчас забудем про вопрос? Петр Кузнецов: Это на самом деле кот в мешке. Потому что вопрос из Владимирской области звучит следующим образом: "Что вы скажете о вырубке деревьев в Парке вдов в Волгограде ради расширения парковочных мест?". Ольга Арсланова: Это громкая история. Сергей Лесков: Из Владимирской области спрашивают про Волгоград. Вы знаете, конечно, душа вскипает. Надо знать подробности. А сюжет известен? Мы рассказывали об этом в программах? Около этого гигантского феноменального памятника "Родина-мать" есть так называемая Роща вдов, которую посадили родственники тех, кто погиб при обороне Сталинграда. Как сказала городская власть, за 60 лет эти деревья пришли в негодный вид и их надо вырубить. Общественность выяснила, что на этом месте будет автостоянка для гостей грядущего Чемпионата мира по футболу. Конечно, душа вскипает. Просто очень часто бывает, что когда ты узнаешь какие-то подробности, это расходится с той версией, которая тебя возмутила. Я не слышал, чтобы городские власти прокомментировали это. Пока только я слышал неоднократно мнение активистов, которые возмущены этим. И людей можно совершенно понять. Я неоднократно бывал, конечно, на этом памятнике. Он производит, конечно, фантастическое впечатление. Это один из самых сильных памятников в мире павшим героям войны, без всякого сомнения. И, в общем-то, инфраструктура вокруг такого памятника должна соответствовать его монументальности и величию. Это очевидно. Непонятно, почему раньше городские власти не обратили внимания на эту рощу, если уж ее надо вырубать. Можно было, наверное, и раньше подумать, как мне кажется. Петр Кузнецов: Вот такой ответ Василию из Владимирской области. Сергей Лесков: Могу еще на какой-нибудь вопрос ответить. Ольга Арсланова: Давайте. У нас в интернете в социальных сетях в наших группах тоже вам задают вопросы. Мы их собираем, самые интересные выбираем. Например, такой вопрос: что вы думаете о покупке Центробанком американских облигаций? Это глобально. Вы знаете народное мнение по этому поводу? "Зачем мы вкладываем деньги в бумаги страны-врага?". Логики не видят. Сергей Лесков: По-моему, сейчас этих ценных бумаг американских куплено на 109 млрд долларов. Враг Америка или не враг, но так уж получилось, что когда ты вкладываешь свои кровно заработанные деньги в американские ценные бумаги, ты ничем не рискуешь. И это самое главное. Понимаете, деньги не могут лежать в наволочке. Это самый худший способ распорядиться деньгами. Куда-то наше накопленное богатство надо вложить. Все финансисты считают, что американские ценные бумаги, враги они, не враги, едят они чизбургеры и гамбургеры, и отличаются всеми прочими дефектами человечества… Ольга Арсланова: Этим они от нас совершенно не отличаются. Сергей Лесков: Другого ничего не найдено. С таким же успехом, как от американских ценных бумаг, можно отказаться от айфонов, джинсов, кино и телевидения. Телевидение ведь тоже придумано в Америке. Поэтому тут, к сожалению… Надо было самим, наверное, что-то выдумывать такое, чтобы не становиться в эту зависимую позицию. А пока выбирать не приходится. Наши попытки, кстати говоря, в лучшие годы… Лет 10 назад наше руководство пыталось сделать Россию и Москву одной из финансовых столиц мира. Не получилось же. Давайте еще, может быть. Ольга Арсланова: Спрашивают, как идет дело Улюкаева: "Ничего не слышно. Ощущение, что все на тормозах спущено". Сергей Лесков: Нет, почему? По Улюкаеву на минувшей неделе были новости. Расследование закончено, дело передано в суд. И там какое-то чрезвычайное количество томов. И он сейчас знакомится с этим делом. У него же домашний арест теперь, наверное, да. И если раньше, я подозреваю, он читал в свободное время поэзию (он знаток и любитель поэзии), теперь, наверное… Если мне память не изменяет… Петр Кузнецов: Не только читал, по-моему. Сергей Лесков: Еще и писал, да. 50 томов ему надо прочитать. Не знаю, сколько времени на это дано. Кстати, есть же еще один арестованный чиновник столь же высокого ранга, губернатор какой-то области Маргелов, который тоже пишет стихи. Видите, опасное дело – писать стихи. Опасное. Петр Кузнецов: Невидимыми чернилами? Ольга Арсланова: Сергей, раз у нас сегодня такая имитация выбора вопросов, два сложных вопроса, можете выбрать один из них. Это тоже от наших зрителей. Какой вам больше понравится? Я понимаю, что на два мы не успеем уже ответить. "Возможно ли возрождение монархии в России когда-нибудь? Наверное, после выборов 2018 года". "Как вы относитесь к борьбе депутата Поклонской?". Сергей Лесков: Насчет депутата Поклонской я сказал несколько слов в последнюю пятницу. Это, конечно, вопросы, я так понимаю, похожие. Ольга Арсланова: Но от разных людей. Сергей Лесков: От разных людей. Скажу про депутата Поклонскую. Мне представляется деятельность этого политика чрезвычайно вредной и объективно отвечающей интересам противников России. Она занимается тем, что… Вот недавно уже даже и футбольные болельщики, Петр, вышли с какими-то плакатами… Петр Кузнецов: Так приятно, когда вы, во-первых, вспоминаете о футболе и сразу обо мне. Сергей Лесков: Сам, наверное, часто думаю о футболе. Она как политик, естественно, задает... Болельщики уже размахивали баннерами по поводу этой "Матильды" и привлечения Алексея Учителя… Петр Кузнецов: Давайте отметим – баннеры, осуждающие фильм, который еще никто не видел. Явно люди на трибунах точно не видели. Сергей Лесков: При этом баннеры политического характера противоречат статусу Российской футбольной лиги. Это запрещено. Но даже не в этом дело. Дело в том, что она провоцирует, подталкивает, подстрекает молодежь и все общество на рассмотрение третьестепенных исторических эпизодов, которые не имеют ни малейшего значения для решения тех насущных, актуальных, болезненных и стратегических проблем, которые стоят сейчас перед Россией. Она зовет наше общество на кладбище. А надо звать общество, особенно молодежь, ввысь. В чем отличие Поклонской от Гагарина? Гагарин в данном случае – символ. Кстати, как и Николай II – символ. Гагарин звал свое поколение ввысь, к звездам. Тогда была поднята целина, все эти синхрофазотроны, масса нобелевских премий, которые русские ученые гребли сачком просто. Построены заводы. Турбины мы сами строили. Не покупали у "Siemens". Перекрывали реки. Это был невероятный взлет духа, взлет промышленности, взлет экономики. Мы хотели догнать и перегнать Америку. Казалось это вполне реальным. А сейчас мы не хотим догнать и перегнать Америку. Мы, затаившись в своем углу, думаем, как бы их побольнее кольнуть шпагой и не можем найти такую вещь. И вторая тема – это пойти на кладбище и подумать, что там было с императором, который 100 лет назад (очень сочувствую я его семье, но, пожалуй, не ему). Ольга Арсланова: Смотрите, Сергей. Сейчас вы будете следующим. Сергей Лесков: Деятельность депутата Поклонской объективно тянет Россию назад. Это чрезвычайно опасно. И мне это печально. Ладно, каждый человек может окунаться в это прошлое с головой. Она, по-моему, даже чем-то руководит в Думе. Я слышал, что она по роду своей деятельности ни разу не собирала свой комитет, а все ходит с портретами царя. Петр Кузнецов: Вот она сегодня пригласила Учителя обсудить "Матильду" в ходе молитвенного стояния, - читаю новость. Сергей Лесков: Это не то, что нужно Россию. Петр Кузнецов: Кто кого перестоит, тот и победил. Сергей Лесков: Беда Николая II и беда всей России в том, что они не увидел то, что необходимо стране и не поняли, куда развивается мир, втянули Россию в эту Первую мировую войну, а потом и в революцию. То же самое она делает сейчас. Этот человек, несмотря на ее миловидность и даже красоту, подобен динозавру. Она не нужна будущей России. Ее надо оставить в прошлом. Так мне кажется. Петр Кузнецов: Сергей, от меня вопрос. Вы заговорили об уколах в сторону Америки. Помните, мы обсуждали еще в конце прошлого года о том, как мы очень грамотно ответили на высылку наших дипломатов. Сергей Лесков: Да, говорили. Петр Кузнецов: А что произошло сейчас? Почему сейчас мы собираемся высылать дипломатов? Сергей Лесков: Мне кажется, что настало время признать, что мы очень сильно заблуждались по поводу американского политического истеблишмента или элиты, и заблуждались не только мы, но и, видимо, те высшие руководители, которые определяют наш внешнеполитический курс. Когда было противостояние между Трампом и Хиллари Клинтон (и, в общем-то, мы еще мало знали о Трампе), я в нашей студии сказал, что… Трамп, кстати, тогда еще не демонстрировал эти пророссийские симпатии. Я сказал, что лучше плохая определенность, чем оптимистическая неопределенность. Мне казалось, что для России будет лучше, если на президентских выборах победит Хиллари Клинтон, как бы плохо она ни относилась к России. Но мы по крайней мере понимали, что это человек, во-первых, системный, и, во-вторых, мы понимали, чего от нее ждать. Про Трампа я тогда говорил, что при всей непрогнозируемости этого человека может быть очень хорошо и может быть очень плохо. Так и оказалось – очень плохо. Хуже, чем предполагала и Дума, и даже наш уважаемый МИД. Без всякого сомнения, то, что эта фантасмагория и метаморфоза, как говорил один римский поэт, метаморфоза, которая случилась с русофилом Трампом, превратившимся в русофоба. Ольга Арсланова: Воображаемым русофилом. Сергей Лесков: Это было в наших, конечно, надеждах. Так вот, Овидий в своих "Метаморфозах" не предполагал таких изменений. И это, конечно, поражение, провал российского МИДа. Мы с большим уважением к нему относимся, много раз говорили слова. И даже невысылка американских дипломатов и приглашение их любимых чад на кремлевскую елку (помните, мы говорили, что это такая мудрость: вместо того чтобы указать им на дверь, мы постелили ковровую дорожку и сказали: приходите в Кремль к нашему Деду Морозу) – ничего не помогает. Петр Кузнецов: Подарили конфеты. Ольга Арсланова: Неподкупные. Сергей Лесков: Да. Надо было выбирать какую-то другую стратегию. Может быть, мы плохо знали западный мир? Мы очень часто смеялись. У нас даже были такие записные (они и есть) сатирики, которые насмехаются над  Западом. Все они делают не так, они такие смешные. Хорошо смеется тот… Ольга Арсланова: Но это так греет самолюбие некоторых наших зрителей. Сергей Лесков: Но хорошо смеется тот, кто смеется последний. Я думаю, что эта игра еще не закончена. Непонятно, каковы будут санкции. Потому что пока это угроза. Сейчас я вижу, что многие знатоки английского языка соревнуются в анализе формулировок: где там написано "must", где написано "have", где написано "should" или "shall", потому что глаголы долженствования в английском языке очень многообразны, больше, чем в русском. При всей простоте английского языка оборот долженствования неоднозначен, амбивалентен. Ольга Арсланова: Да, чувство долга разнообразно. Петр Кузнецов: А как будет на английском импичмент? Сергей Лесков: Импичмент – это английское слово. Петр Кузнецов: Так и будет, да? Сергей Лесков: Да. Петр Кузнецов: А он грозит по-прежнему господину? Сергей Лесков: Нет. Я думаю, что после того, как он доказал… Лучший способ сейчас доказать, что ты настоящий американец – это объявить войну России, что он и доказал. Петр Кузнецов: Отскочил. Сергей Лесков: Я хотел поговорить о том, что близко сердцу каждого честного гражданина, а именно о деньгах. По существу, санкции нас беспокоят по той причине… Конечно, это ущемляет какое-то национальное самолюбие. И нам кажется, и не без оснований, что мы будем жить хуже. Вот это, кстати, в некоторых вопросах наших зрителей сквозит. Петр Кузнецов: Как это? А прибавка к пенсии в 200 рублей работающим пенсионерам? Сергей Лесков:Nocomments, как говорят американские президенты. Мне показалось интересным сравнить уровень зарплат в России, в Китае и в Иране. Почему две эти страны мне кажутся любопытными? Потому что Китай еще совсем недавно, как вы помните, смотрел СССР в рот. У них не было не то что авиации, атомной бомбы и космических кораблей, но даже элементарных тракторов. В общем, это была совершенно феодальная страна, которая жила от одного наводнения великой Желтой реки до другого наводнения великой Желтой реки. Никакой промышленности не было. И Иран, который находится под жесточайшими до сих пор санкциями Запада и США. Более того, эти санкции более жестоки, чем по отношению к России. Вы спрашивали насчет России, которая покупает эти американские ценные бумаги. Иран тоже покупал, но они теперь там арестованы. Они потеряли доступ к своим ценным бумагам, которые закупали в счастливые времена шахского режима. И еще печально, что Иран отключен от международной банковской системы Swift, чего Россия тоже боится. Петр Кузнецов: Единственное, что они умеют обогащать – это уран. А со всякими ценными бумагами… Сергей Лесков: Правда, они это скрывают. Но это отдельная история, далеко уведет. Так вот, каковы зарплаты в этих двух странах - в Китае и в Иране - по сравнению с Россией? Чрезвычайно интересно. Мы знаем, что Китай по ВВП практически догнал США. Но поскольку там очень много народу, то уровень зарплат не настолько высок. Так вот, уже в прошлом году Китай по зарплате в промышленности (там сельское хозяйство очень трудно посчитать, поэтому то, что я говорю, касается китайской промышленности) обогнал Россию. В Иране тоже заработки рабочих и инженеров выше, чем в России. При всем при том, что по научному потенциалу, конечно, эти страны вроде бы не сопоставимы. Но есть такой ключевой показатель в экономике – он называется МРОТ (минимальный размер оплаты труда, от которого рассчитываются многие социальные выплаты). В Китае он в 2 раза выше, чем в России, а в Иране в 3 раза выше, чем в России. Это, конечно, достаточно обидно. При этом мы знаем, что китайская промышленность… там ВВП растет примерно на 6-9% в год. Но и в Иране, который находится под санкциями, внимание, рост ВВП – 11% в год. Благодаря чему? У нас лучшие умы, которые закончили не только наши лучшие экономические университеты, но, я слышал, еще получили всякие степени MBA на Западе, уже который год бьются над составлением программы российских экономических реформ. Реформ нету. Каких-то конгрессов и форумов больше, чем футбольных матчей. Не могу, Петр, удержаться. Петр Кузнецов: Спасибо, Сергей. Сергей Лесков: Футбольные матчи реже играет сборная России, чем наши экономисты собирают свои форумы. Но реформ-то нет. Смотрите, Китай растет, Иран растет. Мы говорили про Монголию. Монголия огромными шагами устремляется в светлое будущее. В России 2% роста ВВП, что находится на грани вообще погрешности, считается за счастье и ставится в качестве государственной задачи. Когда я все это рассказываю, я отталкиваюсь от некоторых международных сводок. А на Украине какая средняя зарплата? Интересно, потому что мы все время сравниваем экономический кризис на Украине, как мы считаем, в результате Майдана. Средняя зарплата там значительно ниже. Там рост средней зарплаты – 38% за минувший год. Это на фоне кризиса. Но, впрочем, здесь поздравлять украинцев не с чем, ибо все это происходит на фоне тех реформ, к которым призывает их Евросоюз. Они выходят из тени. Это легализация зарплат привела к этому росту. Там средний заработок украинца (стоит, конечно, посочувствовать) 270 долларов. А в России – 700 долларов. То есть разница, несмотря на то, что там так выросло, остается. Эти цифры для нас важные и болезненные. В Украине 270, в России – 700. Есть еще такой показатель по паритету покупательной способности. Потому что на эти самые доллары можно в разных странах разное купить. На Украине – 1000 долларов, а в России – 1750. То есть разница все равно значительная. Важно, что я хочу сказать. Несмотря на всю нашу критику российского правительства, по паритету покупательной способности зарплата в России остается самой высокой на постсоветском пространстве, в том числе выше, чем в Прибалтике. В Прибалтике этот ППС на уровне тоже где-то 1000 долларов, немного выше, чем на Украине, несмотря на то, что мы привыкли считать, что там выше жизненный уровень и Европа им постоянно протягивает руку помощи. Еще очень показательная цифра – рост зарплаты в промышленности Китая. Она выросла за последние 10 лет в три раза и сейчас составляет почти 4 доллара в час. А в России за последние 3 года упала до 2,5 доллара в час. Петр Кузнецов: Почти в 2 раза. Сергей Лесков: Да. А было, как раньше в Китае. Значит, о чем это говорит? Мы провозглашаем какие-то истины, а на самом деле движемся в противоположную сторону. Мы говорим о необходимости подъема промышленности, а реально доходы наших рабочих падают. Можно приводить еще многие и многие цифры. Но самым, может быть, показательным и обидным является средняя зарплата по паритету покупательной способности в Иране, над которым мы привыкли смеяться и смотреть на него сверху вниз. Помните, в России 1750. В Иране 3500. Это страна, отключенная от Swift, у которой арестованы все банковские активы на Западе. Как им это удается? Не знаю. Это дело этих самых персидских министров. Но как удается нашим министрам топтаться на месте уже 20 лет и не обеспечить рост – вот это, может быть, самая загадка, от которой бы сломали зубы и Конфуций, и Лао-цзы, и прочие мудрецы древности. Ольга Арсланова: Справедливости ради надо сказать, что, по некоторым западным теориям, не очень свободные с точки зрения политического режима страны иногда показывают серьезные скачки роста в экономике. Но глобально поступательно, конечно, они не растут, потому что чем больше демократии, чем гибче политическая система… Сергей Лесков: Но в Сингапуре не было демократии. Ольга Арсланова: Да. Либо меняется режим, и тогда экономический рост становится постоянным и глобальным, либо этот скачок будет рано или поздно снивелирован падением. Мы можем себя тоже этим утешать. Сергей Лесков: Оля, из того, что вы сказали, я могу сделать следующий вывод. Экономический рост, - сказали вы, - обеспечивается либо в странах с развитой демократией, либо в странах с авторитарным режимом. Ольга Арсланова: Но на коротком отрезке. Сергей Лесков: Да чего же? И Китай растет, и Сингапур растет до сих пор. Ольга Арсланова: Посмотрим. Сергей Лесков: Есть единственная страна, которая непонятно какой режим исповедует: то ли авторитарный, то ли рыночный, и в которой ничего не происходит. Я про это и говорю. Вот это умом Россию не понять, аршином (это мера длины) не измерить. Я не знаю. У нас еще остается время поговорить на тему, которая мне кажется чрезвычайно любопытной. Это переход Казахстана, нашего ближайшего союзника по многим и многим экономическим и даже военным союзам, на латиницу. Нурсултан Назарбаев четко (мы уже рассказывали об этом) поставил задачу перехода с 2025 года полностью на латинскую графику и на латиницу. Петр Кузнецов: Да. То есть не то что заявил и забыл, а действительно… Сергей Лесков: Вот. И сейчас наконец они выбрали шрифт или графику. Это будет турецкая грамматика. У турков, кстати говоря, тоже ведь только в начале XX века появилась латиница. До этого там был арабский язык. У казахов тоже был арабский язык до революции. Собственно, они ничего, кроме Корана, и не читали. И в 1920-х годах там тоже была латиница. Но где-то году в 1930-ом, по-моему, их перевели, как и все народы нашей страны, на кириллицу. Зачем это делается? Назарбаев говорит, что ни в коем случае не надо искать в этом какой-то конспирологии. "Русский язык остается одним из государственных языков Казахстана. Это просто более удобно для вхождения Казахстана в технологические и экономические схемы Запада".  Правда, Китай и Япония не перешли на латиницу, а удачно вошли без этого. Ну, у каждого свой путь. Конечно, нам это несколько обидно. И, в общем-то, это совершенно очевидный вектор того, что Казахстан, самая близкая вместе с Белоруссией нам страна на постсоветском пространстве, пытается переориентироваться на какое-то сближение с Западом. Между прочим, до распада СССР казахи не составляли большинство. В Казахстане было 40% казахов. А сейчас их, по-моему, 60% и больше. Практически все немцы оттуда уехали. Но это понятный сюжет. Стало украинцев в 3 раза меньше. И русских стало на 2.5 млн меньше. То есть там происходит какое-то такое… Все больше и больше доминируют казахи. В общем, если русские возвращаются на историческую родину, в этом нет ничего удивительного. Но с большой степенью вероятности можно предположить, что если будет введена латиница, как бы осторожно это ни делалось, то эмиграция русских из Казахстана, особенно из Восточного Казахстана, где просто районы доминирующего проживания русских, как Семипалатинск, особенно Усть-Каменогорск, русские потянутся, конечно, домой оттуда. И, в общем, это будет большая проблема, потому что это в значительной степени какая-то техническая интеллигенция. Есть противоречия между планами по технологическому подъему и такой практически неминуемой эмиграцией. Но стоит ли нам обижаться на это? Я не знаю. Как вы думаете? Ольга Арсланова: А на что обижаться? На то, что отдельная от нас страна выбирает свой вектор. Сергей Лесков: Наши друзья. Мы же все время обижаемся. Ольга Арсланова: Какие друзья могут быть во внешней политике? Сергей Лесков: Это не совсем внешняя политика. У нас масса каких-то союзов, мы вышли как бы из одной советской купели. Ольга Арсланова: Но никаких обязательств по отношению к нам они не нарушают. Сергей Лесков: Тем не менее, обида не всегда носит рациональный характер, согласитесь. Ольга Арсланова: Понятно. Сергей Лесков: Вы знаете, я могу по этому поводу сказать следующее. Дело в том, что наша элита ведь тоже давно перешла на латиницу. Ольга Арсланова: И даже уже одной ногой живет там. Сергей Лесков: Мы можем оспорить, что такое элита, но понятно, что я имею в виду. Самые успешные люди России давно отправили своих детей в те страны, где кириллицу днем с огнем не найдешь, а все только перед глазами видят латиницу. Поэтому Казахстан ничем не отличается от российской политической элиты. Мы сами перешли на латиницу своими какими-то передовыми отрядами. Перейдет ли вообще Россия на латиницу… Вот, кстати, был бы ответ на американские санкции – перейти на латиницу. Вот они сядут в лужу. Они просто не смогут ответить адекватно. Если же говорить серьезно, то есть цифры о том, что не просто этот русский мир сжимается – и демографически, и экономически. Но сжимаются объемы какого-то православного мира. Его тоже становится все меньше и меньше. Это говорит, конечно, о неких… Это следствие ущербной политической и экономической модели, которая была выбрана на нашем пространстве и от наследия которой мы никак не можем избавиться. А по поводу обид. Мы привыкли считать казахов очень мирным народом. Наверное, так оно и есть. Мне кажется, что все-таки у них есть немало оснований для обид на Россию. Мы тут в начале нашей беседы говорили о царе. Вы помните организатора убийства царской семьи? Это человек по имени Филипп Голощекин. Мне кажется, что, кстати говоря, это самый знаменитый зубной техник в истории человечества. Он до того, как стать большевиком, побывал зубным техником. И, видимо, мало зубов вырывал. Не получилось у него реализоваться по этой части. Потому что он стал кровопийцей вообще редким. И то, что он сделал в Екатеринбурге с невинными детьми – это были еще цветочки. Мало кто знает, что после Екатеринбурга партия его направила в Казахстан, и под его бдительным руководством он там стал проводить коллективизацию. Вообразить себе не можете: более миллиона казахов откочевало в Китай. И в Китае до сих пор есть казахские автономные области. Столица этой автономной области, трудно поверить, называется Кульджа, там проживает 500 000 человек. Это огромный город. Фактически он примерно равен Астане, столице Казахстана. Миллион казахов из-за Голощекина, убийцы Николая II, откочевало в другую страну. Сколько он там убил, это, конечно, не поддается отчету. Он, конечно, был больной на голову человек. Об этом еще Свердлов писал, который с ним в ссылке сидел. Да, конечно, у казахов есть основания обижаться на русских при всем притом, что Филипп Голощекин был не совсем русским, как мы понимаем, но, тем не менее, обида-то есть. Между прочим, кто-то может спросить, как он закончил. Естественно, он закончил в 1938-1939 году по делу Ежова. Ежов дал показания, что у них были дикие совместные гомосексуальные оргии. Это на заметку депутату Поклонской. Я бы мог рассказать, и это плавно ложится в нашу тему, об инициативе РЖД привлекать к работе на строительстве высокоскоростной магистрали Москва-Казань не заключенных, как в сталинское время, а осужденных. Порядка 2000 человек предполагается… Ольга Арсланова: А как они это предлагают делать? Сергей Лесков: Дело в том, что в 2017 году вступил в силу закон об исправительно-принудительных работах на какие-то сроки. То есть это наказания, не связанные с лишением свободы. И вице-премьер Ольга Голодец сказала (я с ней согласен), что это гуманная акция. Пусть люди работают, а не сидят в камере, в кутузке. В конце концов, от безделья можно сойти с ума. К этому никто не приговаривал. И 2000 – это не так много. Это очень амбициозный, самый, наверное, большой промышленный проект современной России. Там предполагается 370 000 рабочих мест. Кстати, с привлечением китайских инвесторов. Поезда от Москвы до Казани будут доходить до 3.5 часа. Они будут идти быстрее, чем "Сапсан" из Москвы в Питер. Ради бога. Пусть так и будет. Я понимаю, что радикально настроенные либералы скажут, что это попрание человеческих ценностей. Вспомним наш любимый фильм про Шурика. Ведь когда он говорил "надо Федя, надо", он был активистом сферы исполнения наказаний. Во всех странах осужденные могут трудиться. Это не должен принудительный труд. Это, конечно, не ГУЛАГ. Главная отличительная черта ГУЛАГа в том, что там человеческая жизнь не ставилась ни в грош. Известно, что в системе ГУЛАГа умерло до 2 млн человек, а прошло всего через ГУЛАГ порядка 18 млн. К моменту запрета ГУЛАГа в 1950-х годах там, по-моему, еще оставалось около 3 млн человек. Это не ГУЛАГ, это не лишение свободы. Люди будут получать зарплату. И государству они будут отдавать только от 5% до 25%. Ничего страшного я в этом не вижу. Кстати говоря, знаменитая гонщица Мара Багдасарян получила приговор тоже по этой статье к принудительным работам. Ольга Арсланова: Но, по-моему, к ним так и не приступила. Сергей Лесков: Она увиливает, какие-то справки приносит. Между прочим, я должен сказать, что если она так любит большую скорость, то она может записаться добровольцем, как говорил Иосиф Виссарионович, потрудиться на этом объекте и потом промчаться по дороге Москва-Казань со скоростью, которая ей не снилась ни на одном гоночном автокаре. Ольга Арсланова: Ну что ж, тему железных дорог мы продолжим через несколько минут, правда, немножечко в другом аспекте мы посмотрим на проблемы и на желание РЖД в том числе кое на чем сэкономить. Но об этом чуть позже. Спасибо, Сергей. Очень много вопросов от наших зрителей. Завтра мы снова увидимся и вы сможете их задать. Спасибо большое. Сергей Лесков: До завтра. Ольга Арсланова: До завтра.