Ольга Арсланова: Здравствуйте, Сергей. Как всегда по пятницам, подводим информационные итоги недели. Неделя, мне кажется, была на редкость информативная и интересная. Сергей Лесков: Вы знаете, как говорят про пятницу? "Когда наступает пятница, остается один день до свободы". Так что за нашу и вашу… Ольга Арсланова: …свободу. Сергей Лесков: …пятницу. Ольга Арсланова: Простите. Не то слово, да. Ну что же, Сергей, мы слушаем вас. Сергей Лесков: На этой неделе, так мне кажется, было четыре равновеликих события, и каждое из них очень важное. В общем-то, даже не знаю, с чего начать. Ну, давайте мы начнем с медицины, потому что мы об этом деле еще как бы на этой неделе не говорили. Сейчас вся медицина говорит о наказании, которое, согласно судебному решению, понесла доктор Елена Мисюрина. Ну, она получила два года колонии после смерти пациента. Ну а сам пациент умер еще в 2013 году. Это дело давнее, оно просто тянулось. Ну, следствие и суд посчитали, что это врачебная ошибка. Очень много здесь непонятного. И дело даже здесь, на мой взгляд, не в отдельном судебном или медицинском казусе, а дело врача Мисюриной показывает, что в нашем законодательстве нет положений, которые разбирают такой часто встречающийся случай, как врачебная ошибка. Между прочим, на Западе в случае врачебной ошибки не предполагается ни уголовного, ни даже административного наказания. А мы видим, что случилось с врачом. Ну, я думаю, что в данном случае справедливость восторжествует. И не только вся медицинская общественность возмутилась этим приговором, но к делу подключились даже московские власти и мэр Собянин. Однако значение этого дела гораздо шире, чем отдельный случай. Мы много на этой неделе говорили про несправедливость спортивных инстанций, которые отстранили многих российских спортсменов от Олимпиады. Вот буквально свежее событие: спортивный арбитраж в Лозанне восстановил в правах несколько десятков наших спортсменов. 28 атлетов оправданы полностью, они полностью восстановлены в правах, им возвращены медали, которые они завоевали на Олимпиаде в Сочи. В общем, уже ни о какой дисквалификации речи не идет. А еще 11 атлетов признаны виновными, но они пропустят только эту Олимпиаду, которая начинается через неделю. Пожизненная дисквалификация тоже отменена. Правда, МОК не согласен с этим решением. Точку, конечно, здесь поставить нельзя, будут какие-то еще разбирательства. Но самое главное в этой истории: она говорит о том, что международное олимпийское движение находится в кризисе, а может быть, даже подошло к той черте, за которой уже начинается распад. Тут, в общем-то, конечно, дружная олимпийская семья, о которой мы говорили так долго, сейчас осталась в прошлом. Ну и наконец, "кремлевский доклад" – тоже важнейшее событие. В этот список внесено около 200 представителей российской политической и экономической элиты. И по существу, это дамоклов меч, который висит и может сорваться в любой непредсказуемый момент, по желанию американской администрации. Что нам делать – трястись под этой угрозой, посыпать голову пеплом? Разговоров было много. Мне кажется, что в этой ситуации полезно вспомнить опыт наших партнеров по БРИКС, а именно Китая и Индии, которые тоже (кстати говоря, совсем недавно) страдали от этих самых американских санкций, но именно в этот период они сумели совершить очень быстрый экономический рывок и достигли тех позиций в экономике, которые заставляют американцев сейчас с горечью вспоминать эти санкции. Я думаю, что Америка уже не рада, что пыталась когда-то наказать Китай и Индию. Ну и наконец, еще одно дело – приговор оглашен недавно, приговор бывшему губернатору Кировской области Никите Белых. Он получил восемь лет. Это первый приговор российскому губернатору. Об этом деле говорилось достаточно много. Ну, конечно, обращает на себя внимание, что среди многих арестованных и попавших под следствие губернаторов первым получил реальный срок тот губернатор, который, ну условно, может быть отнесен к лагерю либералов. Что это? Есть какая-то политическая подоплека или просто так "легли звезды"? Конечно, в любом случае в этом деле есть что-то такое, что позволяет говорить, мягко говоря, о нечистоплотности. Но на этот вопрос мы тоже постараемся ответить. Юрий Коваленко: Ну давайте по порядку тогда. Сергей Лесков: Да. Собственно, в общем, все медицинское сообщество на самом деле взбудоражено. И когда мы говорим о кризисе здравоохранения, то, конечно, меньше всего в этом виноваты врачи. Они тоже стали жертвой непродуманных, по моему глубокому убеждению, реформ здравоохранения. У нас почему-то получается так, что… Вот я только что говорил про Китай. Почему-то реформы Дэн Сяопина ведут к усилению Китая, а мы что ни реформируем – у нас реформа оказывается синонимом разрушения. Ну, это очень странно. Так или иначе, в данном случае это не столько связано с реформой здравоохранения, сколько с некоторыми другими "минами замедленного действия", которые, в общем-то, были заложены давно, но дают о себе знать не так уж часто, а если и дают, то получается такой громкий скандал. Я напомню суть этого дела. Несколько лет назад Елена Мисюрина, очень опытный врач-гематолог, делала так называемую трепанобиопсию, то есть она брала шприцем пробу костного мозга. Как и полагается, пациент был под наблюдением час (что требуют правила), потом ушел домой. Ночью ему стало плохо, он попал в другую больницу, его там лечили не от того. Ну, он там и умер фактически через двое суток после забора костного мозга, который называется трепанобиопсией. Юрий Коваленко: Так, может быть, следовало бы обратить внимание на тех врачей, которые неправильно определили диагноз? Сергей Лесков: Ну, сейчас не об этом речь. Произведена была… Мы не будем сейчас, не будучи врачами, углубляться в эту чисто медицинскую часть, не об этом речь. Ольга Арсланова: Да и детали дела мы тоже не знаем. Сергей Лесков: Наверное, там были врачи неплохие, но сейчас это нас уведет в другую сторону. Спасти его они не смогли, у него кровотечение началось. Причем это был человек очень больной, у него было три заболевания в очень серьезной форме. Это была частная клиника, кстати говоря. Это очень важно. И патологоанатом из этой частной клиники произвел вскрытие и установил, что там был сделан этот самый укол, и он связал смерть с этим уколом. Хотя по всем правилам этой самой трепанобиопсии, если повреждена вена, там смерть наступает в течение часа максимум. Здесь прошло двое суток. Если следовать этой логике, то можно каждую мать обвинить, например, в смерти своего ребенка, потому что она его родила, а причина смерти – это рождение. Ну, это случилось через 60 лет, но какая разница? Тут можно много фантазировать на эту тему. Итак, если бы это была причина, то это случилось бы через час, а здесь прошло двое суток. То есть это нарушение каких-то норм. И, кстати говоря, на суде выступали корифеи гематологии – академики Воробьев и Виноградов. Фамилию Воробьева, наверное, многие помнят – он был даже министром здравоохранения. Я знаю Андрея Ивановича неплохо. Это, конечно, великий врач. Но судья не стал их слушать, а прислушался к мнению этого. Но даже и не это важно. А важно то, что патологоанатом представлял частную клинику. По нашему законодательству, частная клиника не имеет права проводить вскрытие в таких случаях, в случае летального исхода, это могут делать только государственные учреждения. Почему этот факт не заметил следователь, почему суд принял результаты вскрытия, которые он не должен был принимать, просто по законодательству, – остается совершенно непонятным. И уже только на основании одного этого этот приговор должен быть отменен. Ну, это что касается как бы медицинской части. Между прочим, суд сам по своей инициативе переквалифицировал это дело из "Причинения смерти по неосторожности" (по-моему, 109-я статья, что ли) на 238-ю статью, которая называется гораздо более сурово – "Оказание услуг, не соответствующих требованиям безопасности". Это очень интересный момент – второй и самый важный. Врач Мисюрина действовала строго по протоколу, она ничего не нарушила. Она сделала тысячу этих биопсий. И десятки тысяч биопсий делаются каждый месяц, каждый год в наших клиниках. Она ничего не нарушила. Значит, говорить о том, что это оказание услуг, не отвевающих требованиям безопасности, – это отрицание вообще всего протокола забора костного мозга. То есть это нонсенс и парадокс. Как на это дело не обращает внимания следствие и суд – совершенно непонятно. И еще важнее следующее: у нас в законодательстве не прописано понятие врачебной ошибки. Мы понимаем, что в любой деятельности – и в нашей с вами, в деятельности водителей, в действиях врача, любого человека любой профессии – может быть ошибка. Так вот, ошибка может быть только в рамках протокола. Если врач не нарушает протокол – это ошибка. Это одно дело. Если врач выходит за пределы этого протокола, то это халатность. И это совершенно разные вещи. Мисюрина не выходила за рамки протокола, и это совершенно очевидно. Никто ее в этом не обвиняет. Поэтому вообще каких-либо претензий к ней – к специалисту, который действовал в рамках протокола – быть не может (в любой профессии). Вы сейчас спросите: "А как же гениальность врача? Как наши известные представления о том, что надо лечить не болезнь, а больного?" Так говорили в древности, во-первых, когда смертность была не дай боже… Ольга Арсланова: Мы не скажем. Я вот процитирую наших зрителей: "Это не ошибка, а непрофессионализм. Почему весь народ должен отвечать за свои ошибки, а врачи – нет? Почему для них отдельный закон?" Сергей Лесков: Это общие слова. Что такое "весь народ за свои ошибки"? Ольга Арсланова: То есть, предположим, если водитель сбил, то он должен сидеть в тюрьме. Сергей Лесков: Он нарушил, да. Но он нарушил протокол, он нарушил правила безопасности. Она ничего не нарушала. И у водителя может быть такой случай, когда он едет по правилам, а у него под колесами оказался пьяный пешеход, не дай бог. Ольга Арсланова: Ну и более того, еще раз напомним, что водитель в этот момент никого не спасает, в отличие от врача, который пытается спасти и помочь. Юрий Коваленко: Ну хорошо, по такой же логике… Сергей Лесков: Поэтому и водителей часто оправдывают. Что вы говорите? Юрий Коваленко: По этой же логике, если пожарный тушит горящий дом, и если в этом доме кто-то погибает, то пожарный невиноват. Он тушит дом, он пытается спасти хоть что-то. Сергей Лесков: Ну, то же самое, да. У нас это дело не проработано. Кстати, в клиниках, например, американских нет ни уголовной, ни административной ответственности в таком случае, когда врач действовал по протоколу. Но штрафы есть какие-то, если ошибка врачебная есть. Другое дело, что иногда врачи выходят за рамки протокола. В тюрьме, например, оказался знаменитый врач (если я не ошибаюсь, его фамилия Кеворкян), который делал эвтаназию, ну, добровольный уход из жизни. Этого делать было нельзя по американским законам, он нарушал протокол, поэтому он получил… Это была умышленная смерть. Он получил какой-то большой срок. Правда, сейчас в некоторых штатах эвтаназия уже разрешена. Поэтому это чрезвычайно важный момент. И мне хотелось бы все-таки выразить надежду… Я думаю, что она будет выпущена, дело будет пересмотрено. Уже, по-моему, в понедельник Мосгорсуд это дело пересмотрит. Но сколько у нас таких врачебных дел, что, в общем, надо как-то привести какое-то исправление этого недостатка в законодательстве. Не могу, кстати, не ответить на ту реплику, которую наш уважаемый зритель сделал. Речь не идет о конфронтации врачей и пациентов. Эта конфронтация никому не нужна, она пойдет во вред и пациентам, и врачам. Врачи существуют для пациентов. Ну, что тут говорить? Это как бы правило со времен Гиппократа не оспаривается. Но если врачей будут так засуживать, ни за что просто… Это называется "суд по понятиям", да? Не по закону, а по понятиям. Если такая практика сохранится, то, друзья мои, пациенты останутся без врачей, врачи уйдут из профессии. Они сейчас бегут по экономическим причинам. А если будет такой произвол, если каждый судья будет думать: "Как бы мне тут поступить?"… Должен быть четкий протокол. Пациенты меньше всего заинтересованы в том, чтобы врачей несправедливо наказывали. Это не означает, что врачи не несут ответственности. Они должны нести ответственность. Но этот вопрос не проработан в законодательстве. Мне кажется, что это очень важное дело, поэтому мы как бы о нем и говорили. Подождем до понедельника. Я думаю, что мать двоих детей Елена Мисюрина все-таки, может быть, в понедельник увидит своих детей. Значит, спорт. Тоже связано с медициной, кстати. Допинг – это же медицина в какой-то степени. Ну, конечно, совершенно дикая история, какая-то она нечистоплотная, грязная. И я не понимаю, почему никто из наших чиновников не наказан. Вот почему президент извиняется перед спортсменами, как было два дня назад, что не сумели их защитить, и почему в то же самое время чиновники, которые два года сидели, как старик у моря, и ждали погоды, и проявили тем самым непрофессионализм, продолжают оставаться на своих местах? Ну, фактически мы сейчас закрываемся телами этих спортсменов от неумелости и халтурной работы спортивных чиновников. Но все-таки я несколько соображений выскажу. Конечно, в том, что произошла эта реабилитация, есть несколько позитивных моментов. Во-первых, это моральная победа российских спортсменов. Многие из них были оклеветаны, очернены. И восстановление доброго имени для любого человека – это важно. У некоторых вообще никаких не было ни царапин, на протяжении многих десятилетий никаких нареканий не было. Вот просто моча в голову ударила (они же мочу исследуют), моча каким-то чиновникам ударила в голову – и они решили наказать без каких бы то ни было претензий, нарушая тем самым самый главный закон юриспруденции, который еще со времен Древнего Рима называется "презумпция невиновности". Ну, как можно это нарушать? Я не понимаю. Это совершеннейший произвол. Ну, наверное, для болельщиков очень важно, что победа в общекомандном зачете в Сочи опять вернулась теперь к российским спортсменам. Там конькобежцы, лыжники, биатлонисты, скелетонисты (если есть такое слово) опять получили свои медали – и Россия опять на первом месте. Ну и наконец, это, наверное, важно для спортсменов. Многие из них, которые получили пожизненную дисквалификацию, смогут продолжить свою спортивную карьеру. В общем, это кусок хлеба. Юрий Коваленко: Мы не так давно, вот сегодня обсуждали эту ситуацию, и нам сказали о том, что им теперь предстоит долгий реабилитационный период, потому что они потратили много нервов, некоторые в другой физической форме. Сергей Лесков: Ну, это я не знаю. Юрий Коваленко: И они будут подавать в суд, моральная компенсация. Сергей Лесков: Кто будет, а кто не будет. Это дело, во-первых, очень дорогое. Кто будет оплачивать западные суды? Не знаю. Наверное, кто-то подаст, кто-то не подаст. Не знаю. Это все еще вилами на воде писано. Если, Юра, вы говорите про суд, то, наверное, МОК подаст разбирательство на арбитраж. И вот это на самом деле важно. Это говорит о том, что международное олимпийское движение находится в глубочайшем кризисе, если МОК подает в суд на свой высший арбитраж. Вы можете себе представить такой бардак в каком-то отдельном государстве, когда министерство, предположим, подает в суд на Конституционный суд? Как это может быть? Что это за олимпийская семья? Что это за пять колец? Ну, может быть, их надо расцепить? Кстати… Ольга Арсланова: С другой стороны, это открывает, возможно, для нас какое-то абсолютно новое юридическое поле, ведь это же наша первая юридическая удача в спорте такая громкая. Может быть, теперь научатся защищать заранее как-то своих, а не когда уже Олимпиада на носу? Сергей Лесков: Ну, хотелось бы верить. И еще одно соображение. Вот этим нашим невинно наказанным спортсменам МОК рассылает частные приглашения на Олимпиаду. И совершенно непонятно, почему это приглашение не получили чемпионы предыдущей Олимпиады – Шипулин, например, Ан. А что, Олимпийские игры – это частная вечеринка, что ли? Вот я понимаю, что на частную вечеринку рассылаются приглашения. А почему надо частные приглашения за подписью этого Баха? Ну, не Иоганна Баха, а какого-то Томаса Баха. Почему подписывают какие-то приглашения на эту вечеринку… то есть на Олимпиаду? Ольга Арсланова: Причем разъяснений не дают, почему кого-то отстраняют. Сергей Лесков: Да я совершенно не понимаю. Это что – принципы олимпийского движения? Ну, совершеннейший кризис, если не сказать – крах. Здесь нельзя не сказать, что буквально вчера, вот этой ночью по нашему времени, Минюст США организацию, которую мы не очень любим, как известно, по нашим трениям… Ольга Арсланова: Из-за санкций антироссийских, да? Сергей Лесков: …они начали расследование по поводу МОК и коррупции в недрах МОК самого же. Юрий Коваленко: Это театр, на который стоит посмотреть. Нужны в первом ряду билеты. Сергей Лесков: И мы знаем, что попасть в жернова Минюста США… Там же даже и президенту Америки приходилось очень туго в этих жерновах. То есть что творится в этом МОК – я еще не знаю. "Какой-нибудь густой смог покрыл МОК", – какой-нибудь поэт мог бы написать. И выступят ли наши спортсмены, которых реабилитировали, на этой Олимпиаде, совершенно непонятно. Один мой приятель даже сказал, что там столько несправедливости… Ну, вы знаете, что 70% лыжников из такой страны, как Норвегия, они больны вообще напрочь, астматики. Ольга Арсланова: Ну конечно. Зимние виды спорта очень плохо сказываются. Сергей Лесков: Да. И не потому, что они бегают по морозу, а они просто родились такими больными, поэтому им можно есть просто мешками лекарства, которые для других считаются допингами. Медикаментозная поддержка. И где здесь правда – не разберет ни один судья. Поэтому один мой знакомый сказал, что в этой ситуации остается только одно: приехать на Олимпиаду, демонстративно съесть всю эту аптеку, которая продается в этих корейских магазинах, и будь что будет! Ну, какой-то бред. То есть когда наказывают людей ни за что, а других не наказывают понятно за что, то что же остается делать? Вот прийти с аптечным мешком и все прямо съесть перед стартом – и будь что будет. Ну, посмотрим. Я думаю, что эта Олимпиада в этой Корее еще готовит нам множество и множество сюрпризов. По поводу санкций, которые обрушились на нашу страну. Это пресловутый "кремлевский доклад". Мы об этом говорили достаточно подробно на этой неделе. Событие на самом деле значительное, хотя последствия пока сокрыты в тумане. Это еще один дамоклов меч. Но мне кажется, что в этой ситуации стоит обратиться к опыту Китая и Индии, а особенно Китая. В 89-м году, когда были трагическая события на площади Тяньаньмэнь, когда китайские танки, а потом и солдаты… Непонятно вообще, сколько они убили студентов – от 800 до 5 000 человек. Это было сразу после визита Михаила Сергеевича Горбачева в Китай. Китайцы поверили, что и в Китае будут политические реформы – такие же судьбоносные, как в СССР. Хотя к чему это привело СССР, мы знаем. И вот они высыпали на улицы. И эти волнения были подавлены. И лидер китайских реформ (только экономических реформ) Дэн Сяопин продолжил этот курс. А Билл Клинтон, который тогда был президентом США, сказал, что руки Дэн Сяопина по локоть в крови. И опустился железный занавес. Там все было запрещено, все было арестовано. Что сделали китайцы? Там были люди, которые уговаривали Дэн Сяопина отгородиться и построить вторую Великую Китайскую стену. Нет, он встал на путь реформ. Что они сделали? Они сделали свою внутреннюю экономику чрезвычайно привлекательной для американских инвесторов. То есть они заставили американский бизнес бороться с американским политическим истеблишментом. Политики опускали занавес, а они приглашали к себе американских инвесторов, не брали налоги, проводили какие-то безумно выгодные для американцев проекты. И американцы сцепились: что важнее – американская политика или американский бизнесмен? Мы знаем, конечно, что в Америке, в "стране желтого дьявола", всегда побеждает золото. В итоге через некоторое время американцы, ничего не отменяя… Они же не снимали политических санкций, они просто о них забыли. А Китай совершил чудовищный вообще… Был такой легкоатлет Боб Бимон, который прыгнул почти на 9 метров по непонятной причине. Вот и Китай по непонятной причине… Ну, если не считать американские санкции. Они сумели их повернуть в свою пользу. То же самое произошло и с Индией. Индия же не подписала такой договор, который называется "О нераспространении ядерного оружия", и сделала себе атомную бомбу (сама, кстати), плохонькую такую, но сделала. Когда они ее испытали в 73-м году, американцы раз наложили санкции, но они были не очень строгие. А в 98-м году там было еще одно ядерное испытание – и тогда американцы наложили на них суровые санкции. Ну и что? Там начались экономические реформы. Вы знаете, например, есть такое понятие, как офшорное программирование, когда программисты, математики сидят у себя, в Индии в данном случае, берут заказы из Америки и все программируют, все программируют. Простенькие задачи. Там, может быть, нет таких гениев, как у нас Перельман, но зато их 5 миллионов. Вот 5 миллионов индийских программистов. Вы знаете, какой объем индийского офшорного программирования? 50 миллиардов долларов в год. Это больше, чем доходы "Газпрома" от экспорта. Ну? А у нас гениальные математики. А где у нас офшорное программирование? Американцы теперь не рады, потому что у них, как известно, в общем-то (это я не открываю Америку), в американских университетах работают индусы и китайцы. Вот вам результат этих самых американских санкций. Ольга Арсланова: Если российский поедет, его же в непатриотизме могут обвинить. Юрий Коваленко: Утечка мозгов. Ольга Арсланова: Скажут, что с врагом сотрудничает. Сергей Лесков: Кстати, если мы говорим про Китай… Ну, это было – сколько? – уже 30 лет назад. Китайцы решили перетащить к себе хотя бы в качестве преподавателей китайских эмигрантов, представителей китайской диаспоры. Я помню, в те годы называлась зарплата, которую предлагали китайским профессорам, чтобы они поработали в китайских университетах: тысячу долларов платили. Сейчас это кажется смешным, но для Китая в 90-х годах это были безумные деньги. Ну, в 90-х годах это были безумные деньги и для российских профессоров. Я помню, как сотрудники Академии наук ходили, взявшись за головы, и говорили: "Если бы мне дали тысячу долларов, я бы мир перевернул!" Вот и китайцы перетащили к себе китайскую научную диаспору в значительной степени. А потом случился процесс воспроизводства, и больше всего в мире иностранных студентов именно китайского происхождения. Мы не можем не сказать несколько слов о первом приговоре российскому губернатору Никите Белых. Он получил восемь лет и какой-то безумный штраф (порядка 50 миллионов рублей) за то, что взял взятку. Сам Никита Белых это дело отрицает. Он говорит о том, что это была не взятка, а он брал на хозяйственные нужды. Все равно дело нечистоплотное. Скажем, как и с Улюкаевым тоже. Он же тоже отрицал. Но все равно он что-то стоял рядом с деньгами, это факт. Ольга Арсланова: Некоторые наши зрители пишут, что при всей сложности этого дела Белых не похож на главного коррупционера в стране. Сергей Лесков: Не похож, не похож. Тут я скажу несколько соображений. Ну, во-первых, обращает на себя внимание то, что и Улюкаев, и Белых, ну и режиссер Серебренников, например (там же тоже дело идет), – все они представители как бы либерального лагеря. И это заставляет некоторых комментаторов говорить о том, что это гонение режима на либералов. Ну, может быть, в какой-то мере это и так. Но вспомним, что когда… Ольга Арсланова: А Белых разве как-то сильно… Сергей Лесков: Кто? Белых? Ольга Арсланова: …был не очень лояльным? Сергей Лесков: Да, Белых был в партии… Ну как? Ольга Арсланова: Нет, я имею в виду – формально. Сергей Лесков: Нет, почему же? Он был в "Союзе правых сил". Ольга Арсланова: Но фактически… Сергей Лесков: Он лидер, он один из лидеров "Союза правых сил". Это забывать не надо. Ольга Арсланова: Ну, на посту губернатора… Сергей Лесков: Правда, в "Союзе правых сил" был и Сергей Кириенко. Это близкий к Чубайсу человек, а в либерализме Чубайса сомневаться не приходится. Ну так вот, мы же помним такие дела, как вынос коробки из-под ксерокса. Помним скандал, связанный с книгой коллектива Чубайса, когда они получили совершенно какие-то астрономические гонорары. Эти скандалы были замяты. Друзья мои, это жизнь. В общем-то, если ты сейчас не имеешь какого-то политического покровительства, тем более надо быть бдительным, надо соблюдать чистоплотность, не надо подходить к деньгам. Да, в те годы, в 90-е годы, условные либералы выгораживали же своих "подданных" (если так можно сказать) в этих не слишком чистоплотных историях. Сейчас другие времена. Это жизнь. На самом деле всегда есть какие-то в любой стране башни власти, которые борются друг с другом. Ну а зачем это тому же самому условному Кремлю? Я думаю, что, конечно, губернатору при сокращении каких-то трансферов из центра (а это факт – сейчас регионы получают меньше денег) без "фандрайзинга" не обойтись. Если они не будут собирать какие-то деньги с богатых представителей элиты… Ну, надо достроить школу, не хватает 50 тысяч, в бюджете ничего нет – как быть? Конечно, приходится искать какого-то местного бизнесмена, который эти деньги даст. Но только в руки их брать не надо – это первое правило. У нас в законодательстве (опять мы говорим о несовершенстве законодательства) нет никаких норм, которые разрешают этот политический фандрайзинг. Ну нет. Приходится, как в данном случае, если верить Никите Белых, просто собирать деньги у богатых купцов, как сказали бы в России в XIX веке. И это, конечно, могут какие-то местные элиты, с которыми ты не нашел общего языка (а очевидно, что он не нашел общего языка), использовать против тебя. Я думаю, что необходимо ввести нормы законодательства о политическом фандрайзинге. В таком случае… Это сбор денег, добровольный сбор денег. В таком случае многие представители власти обезопасят себя от обвинений в коррупции. Но у нас пока этого нет. И на самом деле все-таки хотелось бы сказать, что Никита Белых чрезвычайно больной человек. В общем-то, когда на него смотришь, кажется, что он заслуживает какого-то милосердия хотя бы просто из-за состояния здоровья. Да, он не похож. Юрий Коваленко: Супруга его сказала, что приговор этот звучит как смертельный. Сергей Лесков: Ну, если все эти восемь лет при сахарном диабете… У него, по-моему, он, да? Не представляю. Звучит именно так. Но с другой стороны, по той статье, по которой он попал, меньшего-то быть не может. Не надо брать деньги в руки. Это на самом деле… Он же сам сказал: "Меня обвиняют в коррупции, а делают из меня идиота". Юрий Коваленко: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо Сергею Лескову. Мы подводили информационные итоги уходящей недели. Сергей Лесков: До свидания.