Оксана Галькевич: Мы говорили об импортозамещении в авиапроме. Я так понимаю, что та тема, которую мы сейчас будем обсуждать, в каком-то смысле тоже про импортозамещение. Речь, друзья, у нас пойдет о кинематографе. Константин Чуриков: Да, мы так даже для себя озаглавили эту тему: "Голливуд в прокате или Голливуд прокатят?" Дело в том, что стоимость прокатных удостоверений для показа иностранных фильмов в России предлагается увеличить почти в 1500 раз – до 5 миллионов рублей. Такую идею по данным газеты "Ведомости" обсуждают в Министерстве культуры и в Фонде кино. До сих пор эта сумма составляла 3.5 тысячи рублей, как раз еще многократное повышение, как считают эксперты, позволит очистить прокат от заметного числа иностранных фильмов низкого качества. Уважаемые зрители, сразу вопрос к вам: как вы думаете, вот эти вот меры поддержки отечественного производителя скажутся на качестве нашего кинематографа – российского, современного? 8 800 222 00 14 и СМС для вас: 3443, первые три буквы "ОТР". Оксана Галькевич: Ну а я представлю нашего гостя – у нас в студии сегодня Александр Шпагин, киновед. Здравствуйте, Александр Владимирович. Александр Шпагин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Скажите, как считаете, вообще что сподвигло наш Минкульт на такие действия, на эту инициативу? Чем они вдохновились, озадачились? С чего вдруг? Александр Шпагин: Это вообще инициатива Мединского как такового. Константин Чуриков: Четырехзначное увеличение суммы. Александр Шпагин: Или это некая общая идея. Оксана Галькевич: Такую идею обсуждает Минкульт и Фонд кино. Александр Шпагин: Ой, господи… Вы знаете, когда Мединский приходил на этот пост, я очень обрадовался, потому что пришел человек, так сказать, живой какой-то, с живым взглядом, с интересными какими-то идеями. Потому что до этого там в основном сидели – за исключением Швыдкова, конечно – люди совершенно неинтересные, у которых в глазах только счетчик был по просчитыванию бабла. Оксана Галькевич: Ну как бы это не чиновник такой. Александр Шпагин: Не чиновник, да – интересно мыслящий, оригинальный какой-то. А получился какой-то Муаммар Каддафи, потому что Каддафи тоже писатель был, тоже обладал всевозможными очень странными идеями. Самое главное… Или Огурцов, больше мне даже напоминает Огурцова. К сожалению большому. Я все как-то очень надеюсь, что он изменит свою политику. Тем не менее на сегодняшний день его политика строится – и вообще политика Минкульта – на позициях утопии. А чем утопия отличается вообще от анти-, неутопии, скажем так? Тем, что утопия любая пытается что-то ограничить вместо того, чтобы преумножить. От любого ограничения жизни всегда происходят ухудшения. Константин Чуриков: Антиутопия понимает, как это все бесперспективно и плохо? Александр Шпагин: Ну конечно, именно так: она показывает кривое зеркало всего этого, вот. И если это делать в большой социальной сфере, то начинается революция до ограничения прав энной части населения, дальше начинаются нищета, кровь и бараки, как правило. А если это делать на локальной части, в том числе бороться против рынка, это все равно что производить определенные действия против ветра, после которых ты в итоге станешь посмешищем, а вокруг будет, как правильно говорил профессор Преображенский, разруха в той или иной степени. Более того… Мне уже как-то, знаете, такой сюрреалистический карнавал какой-то во всем этом есть, карнавальная ночь какая-то, честное слово. Потому что это уже 1228-е постановление по ограничению американской продукции. Константин Чуриков: Очередное стимулирование нашего производителя. Александр Шпагин: Так же, как и 1228-е постановление есть в Думе по поводу запрета фонограмм. Если запретить фонограммы, это ладно, говорить об этом не будем, это просто глупость. Но подобные вещи, связанные с прокатом, приведут просто к разрушению проката. Совершенно очевидно, что… Причем, мне кажется, это лежит на поверхности. Во-первых, если представить себе, что все у них получится, таких замечательных, естественно, дико увеличится цена на билеты, в том числе в первую очередь на иностранное кино. Его просто не будут смотреть, его будут смотреть дома по видео, скачивать с Интернета. Константин Чуриков: А есть вариант, что смотреть будет нечего и негде. Александр Шпагин: Но это вовсе не значит, что побегут на русские картины. Ведь бегут не на страну, бегут на качество в первую очередь, на качество. И здесь важнее всего сарафанное радио, здесь важнее всего… Что определяет успех проката? – наполнение залов. И вместо того, чтобы, допустим, максимально рекламировать наши фильмы, в том числе не только всевозможными поверхностными рекламными программами, которые идут, как правило, днем по разным телеканалам, а сделать что-то вроде "Киносерпантина" Захарова или "Кинопанорамы" Рязанова – что-то подобное, культурное, чтобы смотрела не только массовая аудитория, но и культурная публика, чтобы это зацеплялось. Как программа Познера, условно говоря. Нет, этого не делается. Вместо этого решают, значит… Как хотел Шариков – отобрать у всех, у кого больше, и поделить между теми, у кого меньше. Давайте поделим все, и все будет прекрасно. И тогда все будут счастливы и наступит вечная, прекрасная жизнь. Константин Чуриков: Официальная реакция Кремля: Дмитрий Песков сказал, что как-то спокойно в Кремле к этому относятся пока. Цитата: "Это, по всей видимости, одна из точек зрения, которая бытует в Министерстве культуры. Не сомневаюсь, что существуют и иные точки зрения". То есть вопрос пока еще, слава богу – или не слава богу – не решенный. Но давайте посмотрим, какие показатели… Оксана Галькевич: С другой стороны, Александр Владимирович, а вот по показателям. Вы говорите, что ничего не изменится в состоянии нашего российского кинематографа. А Мединский между тем говорит о том, что у нас рекордные сборы за прошлый год – посмотрите, в 2016 году российские кинотеатры показали 585 картин, 172 картины были российского производства. Абсолютные сборы по российскому кино составили 8.6 миллиардов рублей, и это рекорд за время работы российского кинематографа с 1991 года, сказал Мединский. Александр Шпагин: Ну и слава богу. Константин Чуриков: Но все познается в сравнении.   Александр Шпагин: Ну не останавливайте, люди, этот процесс. Постарайтесь его преумножить вместо того, чтобы ограничить его, а значит, и разрушить. Потому что, естественно, камень свалится с горы и накроет в итоге и российский кинематограф, потому что люди перестанут ходить в кинотеатры, там будет очень дорого. Неужели российские картины будут стоить дешевле, чем американские? Тогда вот прям вот так вот официально кто-то будет делать? Да прокатчики плюют на это с высокой колокольни и будут выстраивать такие цены, какие им нужно, для того чтобы просто выживать. Ну и, конечно, часть кинотеатров просто закроется. Константин Чуриков: Кстати, тенденция по их закрытию существует и сегодня. Оксана Галькевич: А китайский опыт? Они же ограничивают, фильтруют очень серьезно, лишних не пускают, зеленый свет китайскому кинематографу. Александр Шпагин: А здесь другой менталитет немножко. Во-первых, там сказали "нельзя", все взяли под козырек и будут делать. А в Северной Корее, наверное, еще круче. У нас же если что-то нельзя, то, значит, этого в первую очередь хочется. Константин Чуриков: В Северной Корее гарантированно высокая явка на отечественные фильмы. Александр Шпагин: Я вам больше скажу: все это уже делали и в советское время. И в советское время пытались ограничить голливудские картины, которые закупались отечественным прокатом, и французские, и Аленов Делонов, и Бельмондо, и Ришаров и так далее. И запустить всесоюзные премьеры так называемые – или фильмы, которые должны идти, скажем сегодняшним языком, в прайм-тайм. И вот они должны были четко идти в тех или иных кинотеатрах. Что в итоге происходило? Что директора кинотеатров – им же план надо давать, им нужно план давать. Тут рынок, а там план. Они запускали эти нужные картины утром – надо же их когда-нибудь пускать – а вечером все равно шли Бельмондо и Ришары, естественно. Оксана Галькевич: Запретительная политика тоже имеет определенный, знаете, плюс. Вот, смотрите, "Изумрудный город" у нас, например – это что? Вы понимаете, о чем я. "Буратино" – шедевр, да. Мы понимаем, что это. Ну да, у них там есть свой Пиноккио, но у нас есть свой Буратино, свой Изумрудный город. Вот будем такие фильмы-реплики смотреть. Давайте послушаем нашего телезрителя – у нас на проводе Александр из Иркутской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я, конечно, плохо к этому всему отношусь, потому что считаю… Сколько выпускают американцы фильмов, сколько выпускаем мы. И что мы будем смотреть? Это похоже на борьбу слона и моськи. Оксана Галькевич: Александр, а вы из какого населенного пункта в Иркутской области? Много ли у вас там кинотеатров? Зритель: Город Братск. Константин Чуриков: Что у вас с кинотеатрами в Братске, Александр? Зритель: Я часто езжу по районам, по райцентрам. Кинотеатров почти не осталось нигде. Стояли кинотеатры… Они просто превращены в рынки, в магазины, во что угодно. Кинотеатра нет. Я не говорю о селах, там давно ничего нет. А в районных центрах, где население 40-50 тысяч, тоже ничего нет – никакого проката, ничего. Как бы на людях по России это не особо отразится, если так хотите. Люди будут по Интернету смотреть. Конечно, качество картинки не то, но это как бы Министерство культуры подключилось… Константин Чуриков: Да, ведь в малых городах развлечений-то не так много, и, пожалуй, кинотеатры там нужны. Оксана Галькевич: Я была в городе Муроме не так давно. И вот с трудом встал вопрос, не сходить ли в кинотеатр с детьми в Муроме. С трудом нашли этот кинотеатр и с трудом вообще сориентировались, нечего было смотреть, невозможно. Александр Шпагин: Это последствия 1990-х. Мы хотим, чтобы снова все превратить уже не только в провинциях в подобные пустыни, как это было в девяностые, что касается проката, а и в крупных городах. Константин Чуриков: Вот мы с вами вспоминали советские времена, что французские фильмы, Ришар, Бельмондо, Луи де Фюнес и так далее в прайм-тайм транслировались. Так вот согласно этой инициативе, о которой стало известно "Ведомостям", получается, это же все иностранные фильмы должны платить такую баснословную пошлину – следовательно, и французские также? Я, например, очень люблю французское кино. То есть это мы сразу вот так решили, что это все нас учит плохому, это все… Александр Шпагин: Там враги. Константин Чуриков: Враги, да. Александр Шпагин: Враги, они вражьему учат. Константин Чуриков: Хотя, в общем, извините, и Голливуд, и французская студия Гомон – это разные вещи. Александр Шпагин: Вы знаете, европейского кино в отечественном прокате практически совершенно нет. Но я ощущаю, что процентов 10, ну может быть, чуть побольше. Все тонкие, изящные, изысканные картины, киноповести, в том числе французские, итальянские, европейские не закупаются – закупаются только элитарные картины артхаусные, фестивальные, которые получили фестивальную крупную поддержку, они идут в фестивальных артхаусных кинотеатрах типа "Пионера" или на подобных сеансах (или утром, или ночью для продвинутой молодежной аудитории) или же покупается попса, европейская попса в основном про вампиров. Я, например, за прошлый год посмотрел порядка 7 европейских картин, которые – я вам даю честное слово – все были про вампиров. Мне уже плохо от этих вампиров, они помешаны в Европе на этих вампирах. В основном, конечно, речь идет об американском кино. Но уж больно ничтожен процент европейского кино на нашем рынке прокатном, очень маленький он сегмент занимает. Но, разумеется, если речь идет вообще о западном кино, тогда и европейский артхаус не сможет попадать к нам, если у них все получится, опять-таки. Представим себе эту утопию, которая, конечно, обернется антиутопией, как вы совершенно правильно сказали, руинами и бараками, только в культурном плане, естественно. И действительно в культурном плане. Но и, естественно, американское кино (тонкое, нормальное, фестивальное, интересное, экспериментальное, которого тоже там хватает) по понятным причинам сюда доходить не будет априори. Из последних сил будут просачиваться всякого рода блокбастеры и все равно, конечно, они будут занимать даже при всей этой ситуации максимальный сегмент рынка. Потому что никуда от этого не деться, это рынок. С рынком бороться… Это называется, "нечего на зеркало пенять, коль рожа крива". Рынок такой, какой есть, и больше никакой он быть не может. С ним нельзя бороться. Оксана Галькевич: Хорошо, давайте тогда ситуацию разберем. Вот Минкульт высказался и Фонд кино. Интересанты, собственно? – Фонд кино это кто? Минкульт мы уже обозначили. Интересанты в данный ситуации? Учитывая Минкульт и Фонд кино. Александр Шпагин: Видимо, они и есть, потому что… Как всегда… Россией всю жизнь владеют эти утопические настроения, всю жизнь. И от этого каша всегда начинается. И прав был Алексей Константинович Толстой: "Порядка только нет, и в основном порядка нет" именно из-за того, что утопии осуществлялись. Как только они осуществляются, начинается хаос полный. Оксана Галькевич: А люди пишут, что это здоровое лоббирование наших интересов, интересов нашего кинематографа. Американцы тоже не особенно на свой рынок пускают: много вы там увидите французских или российских картин? Александр Шпагин: Они не интересуют американцев. Оксана Галькевич: Там и мы сделаем вид, что нас не интересует. Александр Шпагин: Рынок американцев предельно объективен, но в том-то и дело. Почему он так сложился? – потому что был глубоко продуман, потому что их кинопроизводство, их прокат есть глубоко продуманная система, которой сидят и управляют очень разумные люди-пауки во всех смыслах, с очень хорошими мозгами и мозговыми центрами внутри этих паутин. А у нас этого ничего нет, у нас все так: хоп-хоп, тяп-ляп, потом видят – где-то что-то не то – а давайте уберем просто, с глаз долой, да ну его и будет класс, класс будет. А потом почему-то еще хуже становится. Я вам больше скажу: все это уже было на очень локальных пространствах. Пытались сделать и в конце девяностых, когда более-менее прокат начинался, и в 2000-х годы не раз. Кинотеатры российского кино – туда не допускались иностранные и уж, конечно, в первую очередь американские фильмы. Что происходило? Кинотеатры работали 2-3 месяца, дальше они лезли на стенку. Через 2-3 месяца они превращались в самые что ни на есть обычные кинотеатры, где в основном шло американское кино. Потому что возникала альтернатива: или эти кинотеатры исчезнут вообще, или они будут показывать то, что будут показывать все. Константин Чуриков: Кинотеатр плохого фильма или хорошего фильма, что называется, вот в чем вопрос. Из Красноярского края пишут Александру Шпагину: "Надо же с чего-то начинать. Если не выбирать чужой товар, свой на прилавках не появится. У кино то же самое – это товар". Что конкретно вы предлагаете? Александр Шпагин: Если убирать чужой товар, то ничего не появится. Надо свой товар делать, как это у нас было на всех рынках сделано – кстати, нормальных рынках. Изначально к нам пришли иностранцы, мы все стали делать по их технологиям, но на наших заводах и на нашем оборудовании уже. То есть постепенно мы стали есть не их еду, а постепенно перешли на нашу еду, точно так же на нашу одежду. Вот, допустим, я, например, в неком таком, значит, арт-пиджаке, но это пиджак нашего производства, например. Но сделан по западным технологиям. Сейчас уже делают и не по западным технологиям, постепенно здесь все восстановилось, здесь все нормально. У нас уже дело идет к этому: прокат действительно стал лучше. Но хорошо, поддержите его максимально в первую очередь художественной продукцией. Кстати, с чего вы взяли, что если запретить фильмы иностранные, то у нас будет хорошее кино, на которое пойдет зритель? В основном то кино, которое у нас все равно идет, пока еще, увы, попса, гламур, неформатные, одноразовые, резиновые изделия, которые, естественно, возможно только один раз использовать. И дальше они выветриваются, так сказать, из памяти, из пространства, из вечности, из всего. Если представить себе, кстати, что ограничат полностью американское кино, то подобных резиновых изделий будет гораздо больше, потому что пипл хавает, он их не любит, он их никогда о них не вспомнит, он никогда не поставит этот фильм у себя дома, как книгу, на полку. Но их хавает. Поэтому их будет гораздо больше, подобных картин. Как фильмы воскресного дня идут по телеканалам: идет такое болливудское производство одноразовых таких, пустоватых мелодрам – так их будет много и в прокате. Кстати, это уже есть в Узбекистане: там снимается порядка 120 картин в год, как и у нас. Константин Чуриков: Интересно было бы посмотреть. Александр Шпагин: Очень дешевый… Ой, это ужас. В основном это очень дешевые картины с совершенно индийскими сюжетами на узбекские темы предельной дешевизны, но узбекский пипл их прекрасно хавает, прекрасно. Им даже ничего уже и не нужно: они до этого Индию хавали, а оказалось, что лучше делать всякие вот такие вот мелодрамы на национальной почве. При совке-то не делали, при совке это было исключительно совковым, идеологическим. А теперь делают, и вот они ходят, и все им прекрасно. Только кому от этого хорошо? Дело пришло к тому, что все нормальные режиссеры из Узбекистана просто уехали. Но это может быть и у нас. Оксана Галькевич: Александр Владимирович, у нас звонок из Москвы – давайте послушаем телезрителя Сергея. Сергей, здравствуйте. Мы вас слушаем. Зритель: Алло, здравствуйте. Вы знаете, я слушаю вашего гостя, слушаю вас. У меня одно только мнение: не должно быть у нас американских фильмов. Не должно. И поймите, пожалуйста, я гораздо старше вашего гостя, я эти голливудские фильмы еще 50 лет тому назад смотрел. У меня выросли и дети, у меня выросли и внуки. Я просто на основании своего жизненного опыта прекрасно понимаю: не нужны нам американские фильмы. Если вы говорите по поводу французских фильмов – да, конечно, французские фильмы хорошие. И почему нельзя сделать просто какую-то фильтрацию? Константин Чуриков: Даже современные – Фане Орданж… Кристиан Клавье… Оксана Галькевич: Это у вас уже предвзятое отношение. Американское кино действительно есть очень глубокое, интересное. Константин Чуриков: Спасибо большое за звонок. Оксана Галькевич: Давайте сразу предоставим слово еще одному нашему телезрителю из Калуги – Дениса послушаем: интересно, какое у него мнение. Денис, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Наши фильмы намного лучше, чем американские – хотя бы взять "Иронию судьбы или С легким паром". Оксана Галькевич: А новое вы что-нибудь посмотрели за последний год? Вы берете киноклассику отечественную. А вот в прошлом году много новых картин вышло в прокат отечественного производства. Зритель: "Страна Оз". Константин Чуриков: Ну тоже вроде бы не самый новый фильм. Оксана Галькевич: Что еще? Константин Чуриков: Мы сравниваем новое с новым, современное с современным: наше современное и зарубежное современное. Что можете сказать о качестве современного российского кино. Зритель: Оно намного лучше. Оксана Галькевич: Хорошо, спасибо. Такая вот кинопатриотическая позиция имеет право на существование. Александр Шпагин: Самое интересное, что у меня такое ощущение, что если спросить, сделать опрос поколений от 35, то, конечно, все скажут, что такой проект необходим, и так далее. Притом что они не знают и отечественное кино современное, и американское кино современное они не знают тоже. Они находятся в таком я бы сказал облаке при телевидении, где они, конечно, в первую очередь смотрят отечественные сериалы. Что касается проката, они плохо представляют себе, что там происходит, но согласно мифу, особенно сегодняшнему, конечно, наши лучше, чем "ихние". Это понятно. А вот если спросить молодежь, которая в первую очередь и является главной аудиторией кинотеатра, я даже не знаю, что она скажет. Я просто себе не представляю, потому что там сознание как бы еще не проявилось, у меня такое ощущение. Но все-таки… Даже не знаю, не представляю себе, что она скажет. Но так или иначе что бы она ни сказала, она все равно пойдет на американское кино, потому что и знает молодежь в первую очередь американских звезд. И даже если они хипстерами не являются, представители молодого поколения все равно внутреннее духовно больше живут в американском культурном пространстве за счет кино в первую очередь, нежели в нашем. Поэтому насильно заставить их жить в нашем практически невозможно. Оксана Галькевич: Читаешь некоторые сообщения телезрителей: "От американских фильмов тошнит, не надо нам американского кино", "Давайте французского, французского побольше", но они ходят почему-то… Александр Шпагин: Какого французского? Они фактически не знают и никогда не видели за последние 10 лет нормальный французский фильм сегодняшний. Где они их видели вообще? Они вспоминают, естественно, что? Того же Бельмондо, Ришара, де Фюнеса. Оксана Галькевич: Саратовская область предлагает рынок не закрывать, но ввести художественную и смысловую цензуру, причем для всех, чтобы глупости и тупости всякие на экран не выпускать. У нас есть еще один звонок… Александр Шпагин: Такие идеи тоже посещали нашу культурную инкассацию с 1991 года. Оксана Галькевич: Игорь из Пермского края, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У меня такое предложение. Глупостей всяких и в наших фильмах хватает, которые с помощью ТНТ снимаются. В принципе, рынок есть рынок. Мне кажется, надо просто оставить как есть расценки – какие есть, такие и оставить. Единственное, сделать скидку для наших – половина. Тогда будет и дешевле на наши фильмы, потому что и так наполняемость залов маленькая – я вот сколько раз с ребенком ходил, сам ходил. И главное, нет в маленьких городах, ехать надо именно в Пермь, там несколько кинозалов есть, все такое. Но туда приходишь, там 5-10 человек. Константин Чуриков: Зал пустой – некомфортно. Когда много народу, тоже некомфортно. Зритель: И так проблем с этим хватает. Лучше оставить такие цены, потому что как-то рынок существует, а для наших сделать скидку вполовину, в 2 раза. Константин Чуриков: Да, Игорь, спасибо за предложение. Александр Шпагин: Такие попытки были уже много раз, они ни к чему не приводили. Оксана Галькевич: Нам пишут Москва и Московская область – видимо, молодой человек: "Российское кино – это дешевый ширпотреб, молодежь уйдет в торренты". Константин Чуриков: Торрент, который блокируют. Александр Шпагин: То есть полная Северная Корея. Оксана Галькевич: Российское кино еще и технических моментах тоже уступает. Уйдут в торренты – угрожают. Александр Шпагин: Конечно, уйдут, как это было в начале 1990-х годов: все ушли в видаки, прокат практически исчез. И все смотрели нормальные, хорошие, естественно, в первую очередь западные фильмы в начале девяностых, а по экранам шла та макулатура, которую тогда могли купить. Но в итоге ее становилось все меньше и меньше, кинотеатры закрывались и закрывались, в итоге к 1995 году в российском кино – не в американском, нет, а в российском кино – было снято 15 картин. Константин Чуриков: Ну что же, мы говорили о судьбе вот этого предложения повысить пошлины для иностранных фильмов. В студии у нас был Александр Шпагин, киновед, историк кино. Спасибо большое за интересную беседу. Хочется… Оксана Галькевич: Мы бы говорили и говорили с вами, да. Нам вот, кстати, телезрители пишут: "ОТР", "Маугли" по утрам – это здорово!" Друзья, смотрите Общественное Телевидение России. Константин Чуриков: И не только "Маугли" – есть на что посмотреть. А впереди у нас большой выпуск новостей, из которого вы узнаете много всего важного, в частности, о ситуации с гриппом в Магадане, о том, что происходит у нас в сфере образования в Иркутской области, какие там проблемы (в школе рушится потолок), вообще тем много, новостей много, так что не переключайтесь, ровно через три минуты большой выпуск новостей, а через полчаса… Оксана Галькевич: Мы расскажем вам о том, как себя чувствует в нашей стране средний класс. Пожалуйста, выходите снова с нами на связь, все телефоны внизу экрана постоянно указаны, все это совершенно бесплатно. Нам важно ваше мнение. Константин Чуриков: Не переключайтесь.