Александр Денисов: Мы переходим к нашей большой теме. Гонка технологий: частная американская компания, правда, на правительственные средства построила и отправила к МКС космический корабль. Кто выводит свои страны в лидеры, частные компании или госкорпорации, сами государства? И почему гонка умов стала важнее, чем гонка вооружений, и битва тут идет не за первое или второе место, а вообще за выживание цивилизаций? Обо всем этом поговорим с нами, а также с нашими экспертами. И опрос у нас. Анастасия Сорокина: Ну и еще спросим вас, какое у вас мнение, кто выигрывает гонку технологий, частник или государство. Присылайте, пожалуйста, свои ответы на номер 5445, подведем итоги в конце беседы. Александр Денисов: Да, если позвоните и выскажете мнение, обоснуете, очень любопытно, звоните и рассказывайте. И первый собеседник у нас на связи Андрей Ионин, член-корреспондент Российской академии космонавтики имени Константина Циолковского. Андрей Геннадьевич, добрый вечер. Андрей Ионин: Добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Александр Денисов: Андрей Геннадьевич, вот мы такой серьезный посыл тут в подводке обозначили, в заходе на тему, что тут, в общем, не до смеха. Вот мы обменялись с Маском шутками про батут, а, в общем-то, речь-то идет о цивилизационном выборе. Не погорячились мы, так вот обозначив? Андрей Ионин: Нет, ну давайте как бы обозначим. То есть как развивать в стране технологии, это одна очень важная, на мой взгляд, тема, за которую, как вы знаете, у нас берутся очень давно, наверное, нет в мире больше страны, у которой создано столько институтов развития, как у нас, правда, они все государственные, но результата, на мой взгляд, мы пока особого не видим. А Америка демонстрирует совсем другой подход, и вот на примере того, что получило название частной космонавтики, хотя, как вы правильно сказали, по сути это всего лишь инструмент развития в стране технологий, как надо технологии развивать, используя, подключая к этому частную инициативу. Вот то, что мы видим, то, что вот результат несколько дней назад был продемонстрирован Маском, первый пилотируемый запуск для его компании, конечно, не первый для Соединенных Штатов, это было 60 лет назад почти, но первый для компании «SpaceX» запуск – это вот на самом деле важная веха, но на очень длинном пути, на котором я насчитываю ну как бы 20 лет. Двадцать лет назад в Соединенных Штатах была принята космическая политика, где было четко обозначено, что если какая-то задача может быть решена с помощью частной инициативы в космосе, то она должна решаться с помощью частной инициативы, и только если будет доказано, что частная инициатива здесь не интересна, не будет проявлена, только тогда будет финансирование из госбюджета. Вот это, собственно, тогда все стало основой частной космонавтики, где не только компания «SpaceX», являющаяся лидером на рынке запусков, но и компания, предположим, «DigitalGlobe», которая является лидером на рынке космической съемки, или компания «Iridium», которая является лидером на рынке персональной связи космической, – это все вот результат на самом деле... Вот ответ я бы дал такой: дело не в частной инициативе и не в государственной, а дело на самом деле в очень правильной, умной государственной стратегии, которая позволяет соединить частную инициативу с серьезной государственной поддержкой. Александр Денисов: Андрей Геннадьевич, вот сейчас у нас были кадры, как стыкуется как раз вот этот корабль Маска с МКС. Такой вопрос: как связан космос вот в данный момент с гонкой технологий? Связан ли вообще или нет? Андрей Ионин: Безусловно, связан. Мое мнение такое, что вот Советский Союз очень правильно, предположим, в 1950–1960-х гг. использовал космический проект, ядерный проект, для того чтобы провести по сути вторую индустриализацию страны. Это было сделано сознательно или так получилось, но по факту это именно так, то есть Советский Союз вышел из космического проекта, который у нас с именем С. П. Королева связан, и атомного проекта, который связан с именем И. В. Курчатова, совсем другой страной, не той, которой он входил, другой и по уровню промышленности, и по уровню образования, и по уровню науки, это принципиально другая страна, как принципиально другая страна у нас получилась по результатам первой индустриализации в 1930-х гг. И заметьте, как бы это было сделано не совсем теми методами, как была выведена первая индустриализация, как мы знаем, довольно жесткими методами она проводилась... Александр Денисов: А сейчас как связан космос и... ? Андрей Ионин: Космос связан. Так вот дело в том, что сейчас для следующего рывка в космос, предположим, для освоения Луны и Марса придется совершить новые технологические скачки, которые будут лежать именно в сфере тех технологий, которые сегодня находятся на пике технологического развития. Освоение Луны невозможно без таких технологий, как роботостроение, потому что задач будет огромное количество, а людей на Луне все-таки будет достаточно мало. Невозможно без технологий искусственного интеллекта, невозможно без новых технологий в материаловедении. Но надо будет сделать два главных скачка на самом деле. Один в энергетике, применение ядерной энергии в космосе, человечество пока этого не умеет делать, этому надо научиться и для решения промышленных задач, и для решения задач производственных, транспортных задач, систем жизнеобеспечения, это первый скачок. А второй скачок, ну вот надо будет совершить скачок в биотехнологиях, связанных с человеком, потому что мы понимаем, что человек в космосе в настоящее время как бы не приспособлен жить. Так вот тот, кто совершит прорыв в технологиях и научит человечество жить в космосе, тот, очевидно, совершит прорыв в биотехнологиях на Земле. Александр Денисов: А кто не совершит, что будет тогда, Андрей Геннадьевич, вот с тем? Андрей Ионин: А тот, кто не совершит, тот останется в хвосте прогресса, и среди тех стран, которые будут пользоваться чужими результатами, а не секрет, что сегодня преуспевают именно те страны, которые владеют технологиями, потому что именно владение технологиями обеспечивает, как говорят бизнесмены, максимальную маржу и лучшее место в производственной цепочке. Поэтому сейчас главная ценность создается в обществе не в производстве, а во владении технологиями, здесь главная ценность, главный ресурс. Вот можно посмотреть на компанию Apple, которая владеет технологиями, а производства находятся совсем в другом месте. Вот просто: за сколько продают Apple свою продукцию, смартфоны? – ну в районе 700–800 долларов. А сколько получает компания за сборку iPhone, которая находится в Китае, за каждый собранный iPhone, вы знаете? – 10 долларов. Вот и ответ: кто владеет технологиями, тот получает 690 долларов, а тот, кто собирает, производством занимается, тот получает 10. Вот и результат, что значит «владеть технологиями». Ну и про значение для национального суверенитета я даже не говорю... Александр Денисов: А вот скажите, кстати, интересно, только ли дело в прибыли, в хвосте ты или в голове, только ли дело в уровне жизни? Андрей Ионин: Да-да-да. Александр Денисов: А вот в цивилизационном значении, расскажите, как это. Андрей Ионин: Да. Ну понятно, что технологии серьезно связаны с обороноспособностью, тут нет большой тайны, все прекрасно понимают. Ранее считалось, что вообще, так сказать, лет 20–30 назад, что, собственно, основные технологии создаются в ОПК, собственно, ОПК и двигает технологическое развитие страны. В этом, кстати, была очень большая доля правды, только если рассматривать развитие страны не так узко, а более широко, это правда была. Но сегодня технологии, когда вот у нас происходит то, что называется цифровой революцией, переход на промышленность 4.0 или технологическая трансформация, то технологии становятся ключевыми вообще в целом для всей экономики и социальной сферы. Ну, я приведу такую, может быть, не очень хорошую аналогию, но Советский Союз во многом, так сказать, потерпел поражение потому, что общество захотело товаров массового потребления, поэтому перестало поддерживать правительство страны и Коммунистическую партию, потому что было лишено каких-то абсолютно понятных товаров массового потребления. Сейчас то же самое произойдет, если какую-то страну лишат и промышленности, и экономику страны, и общество лишат доступа к каким-то ключевым технологиям, вот то же самое, люди просто не захотят жить в обществе, которое технологически отстает, а экономика будет неконкурентоспособной, если ее «отключат» от технологий. Поэтому сегодня технологии – это не только самая большая маржа и лучшее место в производственной цепочке, так сказать, место под солнцем, кто-то будет на тяжелом производстве конвейерном работать, а кто-то будет на пляже загорать в Калифорнии или Майями, какое место лучше. Ну и в целом это полностью владение всеми цифровыми активами на Земле, то есть технологии сегодня вообще находятся в центре всего, такого, наверное, никогда не было в таком прямом и чистом виде, незамутненном. Поэтому тот, кто владеет технологиями, тот владеет по сути цифровой экономикой. Именно в этой... Анастасия Сорокина: Андрей Геннадьевич, простите, а вот можно ли сказать, что сейчас даже идет не столько гонка за технологиями, сколько за идеями, и для многих государств нет вот той самой как раз границы, эта идея принадлежит соотечественнику и так далее? Ведь Илон Маск приезжал в «Роскосмос», хотел предложить свои идеи, но тем не менее все-таки реализовал их в Америке. В той же самой Кремниевой долине огромное количество русских специалистов, точно так же Китай, он скупает технологии вне зависимости от того, кому они принадлежат, эти идеи технологические. Может ли сейчас поменяться вот этот вот курс у нашей страны, когда мы тоже перестанем смотреть на того, кто с этой идеей обращается? Появятся какие-то такие, может быть, совместные проекты и разработки? Александр Денисов: Короче говоря, Маск придет, а мы в итоге ему пойдем навстречу. Анастасия Сорокина: Скажем: «Да, давайте создавать». Андрей Ионин: Ну, здесь есть, к сожалению пока для всех нас, вопрос интеллектуальной собственности, он на самом деле играет в пользу сильного, то есть конкретно сейчас Соединенных Штатов, и с этим надо что-то делать. Это, кстати, очень многие понимают, что существующие законы по охране интеллектуальной собственности уже как бы отжили себя, как отжили нормы ВТО, то есть с этим надо что-то поменять, это правда. Во-вторых, на мой взгляд, даже не столько важны идеи, ведь на самом деле выигрывает даже не та страна, которая первая придумает какую-то технологию, а та, которая первая ее внедрит у себя. Поэтому здесь на самом деле можно не совсем так вот заниматься, думать непосредственно о разработке технологии, можно думать о том, как ее первыми внедрить. В тех же самых беспилотных автомобилях, предположим, неважно, кто разрабатывает эти технологии, важно, кто сможет их внедрить в свою экономику, это может быть важнее, безусловно, под государственным контролем и так далее, то, о чем я раньше говорил. Поэтому здесь этот вопрос тоже является важным, это раз. А во-вторых, когда вы приводите пример Соединенных Штатов и Китая, надо понимать, что экономика этих стран находится на уровне 20% ВВП, а в Китае еще и население. Технологии, в конце концов, люди создают, а все-таки население в 10 раз больше, чем у нас, и экономика в 10 раз больше, чем у нас, и в Соединенных Штатах. Поэтому здесь надеяться нам, что мы можем напрямую во всех технологиях конкурировать с Китаем и Соединенными Штатами, на мой взгляд, абсолютно проигрышная стратегия, мы просто распылим свои ресурсы... Есть там сказки, можно ли из одной шкурки семь шапок сшить, ну невозможно, не надо даже пытаться, а у нас многие пытаются, мы пытаемся заниматься всем. Это неправильно, это контрпродуктивная стратегия. В нашей стране надо сосредотачиваться, надо концентрироваться на тех технологиях, где у нас есть преимущества, которые, наверное, напрямую связаны с особенностями нашей экономики, с особенностями нашего менталитета, ну и, наверное, что для нас тоже немаловажно, связаны с обороноспособностью. Вот если такие технологии есть, то вот надо концентрироваться на них, и вот это будет наше место. Тогда возникает, правда, вопрос, откуда взять все остальные технологии, нужные экономике. А вот здесь, как вы правильно сказали, нужно кооперироваться в первую очередь со своими стратегическими партнерами, то есть такими партнерами, которые не введут против тебя технологические санкции, как мы знаем, что происходит, предположим, сейчас с Соединенными Штатами, Западной Европой, которые против России вводят не только финансовые санкции и политические, но и в первую очередь технологические. То есть для российских компаний, в том числе для «Роскосмоса», кстати, очень многие технологические разработки просто недоступны в силу вот этих санкций. Поэтому повторю, наша стратегия должна быть такая, мы должны концентрироваться там, где для нас максимальная вероятность успеха, это раз, и второе, кооперироваться в тех областях, которые во всех других потребных технологиях, с нашими стратегическими партнерами. Ну а уже кто эти партнеры, решает политическое руководство, в принципе это можно... Я могу, конечно, назвать, они все у нас в принципе понятны, на слуху, надо кооперироваться. Но пока я вижу ситуацию обратную. Вот мы с вами начали разговор, как государство развитие технологии, – пока, на мой взгляд, у нас пытаются копировать и китайский опыт, и американский опыт, Кремниевую долину у нас строить в Подмосковье или копировать китайский опыт. Ни тот ни другой опыт в нашей стране неприменим, потому что мы не китайцы, не американцы, у нас другая экономика, другой менталитет. Это, на мой взгляд, путь просто контрпродуктивный и прожигание денег, на ветер пускание. А еще хуже, когда мы помогаем нашим стартапам, которые потом уезжают в Соединенные Штаты, то есть тем самым мы на свой скромный бюджет «греем» Кремниевую долину. Ну молодцы, конечно, там, наверное, нам очень благодарны, некоторым нашим специалистам из институтов развития, которые таким образом помогают развитию Кремниевой долины и Соединенных Штатов. Александр Денисов: Так что ж с ними сделать, привязать их за ногу, что ли, в «Сколково»? Андрей Ионин: Нет, привязывать не надо, поэтому... Привязать нельзя. Компания останется здесь, если вы создадите для нее рынок, это тоже государственная задача, безусловно. Но просто наш разговор такой будет тогда более длинный. Александр Денисов: Спасибо большое, Андрей Геннадьевич, спасибо, и утешили, и, наоборот, расстроили, конечно. Анастасия Сорокина: Это был Андрей Ионин, член-корреспондент Российской академии космонавтики имени К. Э. Циолковского. Александр Денисов: Да. Ну и следующий наш собеседник Владимир Пирожков, футуролог, директор инжинирингового центра «Кинетика». Владимир Вячеславович, добрый вечер. Владимир Пирожков: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Александр Денисов: Владимир Вячеславович, такой вопрос. Представим, что мы проиграли гонку технологий, – что тогда происходит со страной? Что мы, становимся сырьевым придатком, и в принципе даже завоевывать нас не нужно, достаточно просто купить и все. И вот в какой ситуации мы оказываемся? Угроза ли это для нас вообще цивилизационного масштаба? Владимир Пирожков: Ну, для начала мы не проиграли пока еще технологическую гонку, на мой взгляд субъективный, потому что в России есть несколько хороших, скажем так, сильных качеств: это сила духа, как ни странно, потом много достаточно умных людей, еще пока не самое страшное образование в мире, и все-таки... Александр Денисов: Ну вот если угрозу представлять, реально видеть себе угрозу... Владимир Пирожков: Подождите-подождите. На самом деле Россия не такая плохая, как сейчас всем модно говорить. Сейчас говорят, что вот прорыв, Илон Маск со своим кораблем. Корабль не прорывной, давайте так, это та же концепция, которая была сделана в России те же 60 лет назад, в 1962 году был построен корабль «Союз», это просто помоднее, скажем так. Принцип тот же самый, единственное, что ракета садится обратно, но это уже другая технология. Так вот я не вижу тут особого прорыва. А потом смотрите, какая история: первый пуск всегда тяжелый, это всегда очень ответственная задача, но, скажем так, были погрешности в этом пуске, и связь пропадала, и разгерметизировались скафандры, и так далее. Все это очень модно и красиво, на белых Tesla приезжать и так далее, но этой технологии еще предстоит оправдать себя с точки зрения высочайшего, ультимативного качества. Я не говорю, что хорошо, что мы летаем на кораблях 60-летней давности, но у нас на подходе корабль вообще-то «Орел», который создавался уже давно, ему порядка, если я не ошибаюсь, 15 лет, 15 лет уже создание этого корабля идет, и в ближайшее время он будет создан, я думаю, что это вопрос 2–3 лет. Соответственно, это просто программная история. Сейчас очень много хайпа вокруг этого полета, но на самом деле этот корабль был очень долгожданный для американцев, все-таки 9 лет они гоняли на наших. Поэтому тут большого, скажем так, удивления это не приносит. Также не приносит удивление и достаточно крутой проект под названием «Х-37» американский, это такой у них есть шаттл маленький, который летает и делает какие-то там секретные задачи. На самом деле в середине и в конце 1970-х гг. эти вещи были испытаны, они назывались «БОР-4», это так называемая многоразовая авиакосмическая система, МАКС, это все было сделано в Советском Союзе. Поэтому… Скажем так, я сегодня утром смотрел, сколько было запусков вообще сделано с американской стороны и с нашей: у нас порядка 152 запусков, у них 165, то есть они немножко побольше, но в принципе паритет одинаковый такой. Опыта у обеих стран очень много, люди очень толковые. Я думаю, что в Америке значительно лучше бизнес-климат, значительно лучше, поэтому туда и бегут многие ребят, которым здесь просто душно становится, молодежь особенно. И особенно яркие ребята, потому что Америка – это большой пылесос, огромный пылесос, он со всего мира сосет мозги и климатом, и инвестициями, и то, что они деньги печатают, и так далее, много там интересного есть – так же, как много интересного есть у нас. В свое время я работал за границей много лет, и я вернулся в Россию как раз по причине того, что здесь интереснее, ну мне так показалось, хотя я посмотрел все там, что можно было посмотреть. Кому как. Поэтому я думаю, что об отставании в технологическом плане речи не идет, если сейчас посмотреть не только, например, на космическую отрасль, с которой мы, на мой взгляд, в паритете, может быть, чуть-чуть отстаем, немножко и то это произошло последние 5 лет, а, например, в «военке», те же гиперзвуковые технологии, мы пока лидеры, какое-то время мы будем лидерами. И я бы так сказал, что у нас есть свои фишки, и вот правильно предыдущий оратор говорил, я абсолютно с ним согласен, что нужно концентрироваться и развивать то, что у нас получается хорошо. Александр Денисов: Если отстанем, понятно, что мы только рады, что все у нас хорошо, ничуть не превозносим достоинства Маска, его кораблей... Чтобы себе представлять перспективу, рывок-то все равно нужно совершать, безусловно, даже если Америка отстает. Если мы не совершим этот рывок, чем мы рискуем? Вот риски хочется понять. Владимир Пирожков: Я думаю, что есть несколько путей. Первый путь: та молодежь, которая верила в бравурные, скажем так, лозунги, начнет валить, как это часто бывало, мы видели много волн эмиграции, я знаю очень многих людей разных волн эмиграции, по разным причинам уехавших, и в принципе возвращаются немногие, это раз. Второй момент, что если страна, ну читайте правительство и руководство страны, не обеспечит проектами, интересными проектами молодых людей, которые толковые, а их есть, их не так много, но они есть... Не надо говорить про всех, но люди, которые заканчивают Бауманку, или МИФИ, или Физтех, технологи, качественные химические институты, эти люди есть. Соответственно, их нужно занимать проектами – не убеждать, не приковывать, не привязывать, как вы говорите, но обеспечивать интересными проектами будущего. Например, сейчас я думаю, что есть 3–4 компании в России, которые реально из будущего. Одна из них, как ни странно, Сбербанк, вторая, я бы сказал, «Яндекс», третья, может быть, «Касперский», то есть вот такие компании абсолютно конкурентоспособные на глобальном рынке. Ну, можно, конечно, сказать, что есть наше достояние «Газпром», но я думаю, что это уходящая натура, какое-то время он будет работать, все равно энергетику никуда не денешь. И знаете, я бы так сказал, что если, например, наша страна станет энергетическим ресурсом мира, почему бы нет? Знаете, розетки мы воспринимаем как должное в нашем доме, но это не так, поэтому если розетки нет, то интернет не работает, это даже неплохо быть розеткой мира. Поэтому... И опять же предыдущий оратор правильно сказал, у кого есть технологии, тот будет рулить. Вот надо развивать технологии. К сожалению, опять же то же «Сколково» пока гном по сравнению с большими кластерами как в Китае, так и в Америке. Анастасия Сорокина: Владимир Вячеславович, вы заговорили про компании такие перспективные. Но когда мы говорим про гонку технологическую, все-таки ключевой момент – это гонка, это конкуренция, это скорость. И наверняка многие боятся на этой скорости просто разбиться, разориться. Есть ли сейчас реальные возможности, для того чтобы у этих компаний появились конкуренты у нас в России? Владимир Пирожков: Я думаю, да. Дело в том, что сейчас цифровой век начался, он неминуем, и самое интересное, что, будучи даже, сидя где-нибудь в Таганроге или где-нибудь в Нижнем Тагиле, ты можешь быть лидером цифрового мира, как, например, белорусские танки, если знаете, о чем я говорю, игра «Танки». Но, если я не ошибаюсь, бюджет игры «Танки» сопоставим с государственным бюджетом Белоруссии. Поэтому в принципе можно, если ты толковый парень, «если только захотеть, можно к звездам улететь». Например, очень интересный факт. Когда мы работали над интерьером космического корабля, на тот момент он назывался «Федерация», сейчас он называется «Орел», мы делали дизайн интерьера этого корабля, по-моему, в 2012 году мы начали работу, где-то в 2013-м был первый показ. Так вот когда мы работали, большинство времени, как ни странно, это все происходило в кафе, то есть это вот те самые хипстеры, которые просто очень толковые, яйцеголовые молодые люди, которые сидят и делают цифровые модели в кафе по, скажем так, очень точным конструкторским наработкам от ракетно-космической корпорации «Энергия». Александр Денисов: Понятно, вот где их нужно собрать, чтобы они не разбежались, мы поняли, хорошо, что вы нам рассказали. Вы знаете, вопрос вот мы зрителям задавали, кто в будущее нас привезет, частник или государство, – вы-то как отвечаете на этот вопрос? Владимир Пирожков: В нашем случае государство, частники все выгнаны в Лондон, как вы знаете. Александр Денисов: Вы имеете в виду Леонида Богуславского или кого? Вроде он встречается с президентом. Владимир Пирожков: Их много там, начиная от Чичваркина и заканчивая всякими другими. Александр Денисов: Но Чичваркин высокими технологиями-то не занимается, вином вроде. Владимир Пирожков: Сейчас, а раньше он занимался вообще-то «Евросетью». Александр Денисов: Телефоны продавал «серые». Спасибо вам большое. Владимир Пирожков: Ну, «серые» не «серые», он был лидером по продаже высокотехнологичной техники, сейчас это Xiaomi или кто там еще. Но ситуация какая? Частники в России, скажем так, не очень welcome, это известная история. И если вы хотите проинвестировать во что-то... Ну, например, «S7», космическая программа, у них есть «S7 Space» программа, сейчас вот они, частная компания, и где они сейчас в связи с коронавирусом? Я думаю, что космическая программа будет свернута. Александр Денисов: Ну, посмотрим, подождем. Спасибо вам большое, Владимир, за интересный комментарий, спасибо. Анастасия Сорокина: Это был Владимир Пирожков, футуролог, директор инжинирингового центра «Кинетика». Александр Денисов: Ну и на связи у нас следующий собеседник Владислав Мартынов, инвестор, предприниматель, сооснователь и председатель совета директоров компании «Iceberg Sports Analytics Inc». Владислав Владиславович? Владислав Мартынов: Да, добрый вечер. Александр Денисов: Добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Александр Денисов: Вот мы там уже упомянули, что у вас компания «Iceberg Sports Analytics Inc», которая анализирует как раз во время хоккейных матчей моменты. Если пользоваться хоккейной терминологией, кто центрфорвард на поле, когда речь заходит о прогрессе, государство или частник, или частный инвестор? Владислав Мартынов: Ну, это сильно зависит от отрасли к отрасли, я имею в виду в высоких технологиях. Весь опыт последних 10–20 лет показывает, что лидер частник, частные инвесторы двигают прогресс, двигают технологии, причем независимо в большинстве отраслей: это и фармотрасль, это и искусственный интеллект, это уж тем более блокчейн или другие технологии-трендсеттеры. Что касается космической отрасли, наверное, до последнего момента все-таки основным двигателем прогресса, развития этих космических технологий были государства, будь то США, NASA, «Роскосмос», или китайское космическое агентство, или европейское. Но вот успех Илона Маска недавний с запуском к Международной космической станции, успешным запуском и стыковкой показал, что, наверное, и здесь ситуация меняется, и в ближайшем будущем мы будем видеть, что частный инвестор играет все бо́льшую и бо́льшую роль в развитии космических технологий. Пока это все-таки еще гибрид, потому что все-таки это некий опыт, который приобретал Илон Маск, он был как бы в некоем партнерстве с NASA, он получал достаточное количество интересных госзаказов, госпроектов именно от NASA, и в конечном счете это был такой тандем. Но рано или поздно этот тандем, с моей точки зрения, трансформируется, что частный бизнес, частные деньги будут основным двигателем, и здесь вряд ли намечается какой-то другой тренд. Почему? Потому что на самом деле частный бизнес и предприниматели в этой области, как и в других областях, будут намного более эффективны и с точки зрения затрат на НИОКР, на разработку тех или иных технологий... Александр Денисов: Да, сейчас связь восстановим с Владиславом Мартыновым, инвестором, который как раз вкладывает деньги в высокие технологии, спросим, в какие именно компании вкладывает, интересно, в российские или все-таки зарубежные. Вот пишут зрители из Псковской области: «А нужна ли нам эта гонка? Может, лучше спокойно жить и плавно развиваться?» Ну, плавно развиваться – это тоже своего рода гонка, только неспешная. Владислав, если нас слышите, такой вопрос. Скажите, если вот анализировать опыт, вот мы уже говорили... Владислав Мартынов: Да, я вас слышу. Александр Денисов: Да, про исторические прорывы, которые у нас были. Вот, допустим, после окончания войны, сколько там, лет 10–12 прошло, а мы построили дорогу в космос, невероятно. Вот что имеет значение для прорыва, только ли инвесторы, то ли деньги, только ли ученые, или какой-то некий дух нации? Вот тогда народ-победитель, народ, который такое свернул, и что ж удивляться, что он и в космос полетел через буквально там... Страна разрушена была вообще в пыль, бах! – и в космос через 10 лет. Как вы считаете, дух нации имеет значение для прорыва? Владислав Мартынов: Огромное значение имеет дух нации, и здесь опять же, с моей точки зрения, чтобы у нас... Мы как бы даже не то что выиграли в этой гонке, но чтобы мы были одним из лидеров, нам обязательно нужно объединяться вокруг некой национальной идеи о необходимости технологического прорыва, причем объединяться в некотором едином таком национальном порыве, чтобы как бы по сути каждый гражданин понимал, зачем это нужно, понимал, как это будет влиять на жизнь наших детей, понимал, что без этого в принципе нам не видеть светлого будущего, без технологий, без правильного их использования и без создания некой отрасли высокотехнологичной в разных направлениях, без этого просто, мне кажется, нет будущего у страны. Александр Денисов: А сейчас у нас как с духом? Владислав Мартынов: Ну, вы знаете, я бы сказал, что не очень, потому что вот такого осознания, как это в свое время было в Южной Корее или в некоторых других странах, такого вот общего объединения граждан той или иной страны вокруг такой идеи, конечно, сейчас это находится в зачаточном состоянии, то есть это определенные точечные, как бы такие очень маленькие, как вот предыдущий оратор сказал, такие гномы типа «Сколково», когда маленькая группа людей в каком-то маленьком хабе собирается. Но вообще речь идет о том, чтобы, условно говоря, от школьника к учителю в каждом регионе, от журналиста к госчиновнику, от олигарха до, я не знаю, дворника, каждый понимал, что вот это наша национальная идея, стать великой технологической державой во всех отраслях. Ну, не во всех отраслях, как правильно сказал предыдущий оратор, выбрав определенные ниши, где у нас есть потенциал, а как я говорил на предыдущей программе, у нас есть и очень талантливые специалисты, и ученые, и потенциал в принципе есть. Но, к сожалению, мы за последние 10–20 лет не нащупали, не создали механизма, который позволял бы молодым талантливым инноваторам реализовывать свои идеи, реализовывать потенциал и не уезжать. Причем я опять же согласен с предыдущим оратором, что сейчас уже большинство людей, наших талантливых ребят молодых, хотели бы остаться здесь, в России, в отличие от 1990-х гг., в 1990-х гг. просто «я хочу уехать, здесь плохо», сейчас совсем другая ситуация. Сейчас люди хотят создавать, жить здесь, где они родились и выросли, но как бы все равно они уезжают туда, потому что там есть условия и налажен механизм быстрой реализации своей идеи, своей технологии, достижения своей мечты. У каждого инноватора есть своя мечта. У Илона Маска, например, для него вот этот запуск, который произошел недавно, лишь маленький, первый шажочек к его большому видению, именно колонизации Марса. Он видит, что он первый со своей компанией высадит первого человека с Земли на планету Марс, и это его большое видение. Вот механизмов и условий для реализации и помощи вот такого рода амбициозным задачам предпринимателей... У нас даже амбициозных задач таких нет сейчас на уровне страны. Если вы посмотрите, соответственно, российскую федеральную космическую программу, у нас там до конца не понятно, в чем, собственно, наша миссия, вот почему мы этим занимаемся. Если бы там, например, была одна большая идея, вокруг которой... Как в свое время в советское время, народ был сплочен вокруг идеи первого человека в космосе, в принципе это прямо была такая общенациональная идея в какой-то период времени, в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Вот такого подъема, когда все, условно говоря, заключенные в тюрьме, не знаю, какие-то рабочие... Александр Денисов: Что ж вы сразу-то с заключенных начинаете? Владислав, не пугайте народ. Владислав Мартынов: Да потому что это как раз индикатор, понимаете, это как раз индикатор, когда не просто какая-то элита общества что-то решает, а когда вот этот эмоциональный запал везде. Ликовали все, праздновали все первый полет человека в космос, жила этой идеей по сути вся страна, что мы будем первыми в космосе, что мы будем первыми на Луне и так далее. К сожалению, не случилось на Луне, но тем не менее. Это та эмоциональная мотивация, которая должна быть у страны. У нас такой цели амбициозной, у нас такой мотивации нет, поэтому, если говорить про космос, я пока очень скептически отношусь, что мы вот здесь будем в каких-то паритетных условиях, через 10 лет мы будем среди лидеров, а не среди догоняющих. Поэтому здесь... Но ситуацию можно поменять, потому что конструкторы, инженеры, специалисты есть, люди, которые бы вдохновились этой идеей, тоже есть, но нужно создавать условия, нужно создавать механизмы. К сожалению, сегодня вряд ли Россия является очень привлекательной для частных денег, особенно вдолгую, если говорить вдолгую, это такая история с космосом, надо 10 лет поэкспериментировать, как Илон Маск, если взять его пример, он в 2002 году, по-моему, создал «SpaceX», вот у него заняло приличное время, чтобы реализовать такой проект. Причем эти деньги, люди должны чувствовать, что они в некой защищенности находятся с точки зрения законодательства. Условия для талантливых молодых людей, гениальных, талантливых инноваторов – а здесь что важно? Они все свободолюбивые, они люди, которые как бы докапываются до сути, то есть здесь нужно создавать определенные условия, что им комфортно в нашей стране со своими амбициями, со своими, не знаю, идеями. Причем они думают о будущем, о будущем устройстве общества, они меняют, не только же технологиями какие-то реализуют задачи, они же влияют и на общество в целом. И если общество меняется медленно, идет к будущему устройству, высокотехнологичному устройству общества во всех аспектах, они тоже не чувствуют комфортные условия и часто уезжают туда. Дальше образование и фундаментальная наука, здесь без этого тоже не обойтись. Здесь серьезнейшая должна быть реформа, что мы учим как бы и в средних, и в высших учебных заведениях по-новому, ориентируясь на новые тренды, на новые технологии, мы поддерживаем науку определенным образом, потому что без научных открытий тоже как бы прорывы технологические делать, мягко говоря, сложно, а практически невозможно. Все это в комплексе... Ну, конечно, роль государства, здесь основная роль государства – это создавать условия, а не входить и не управлять этим процессом, вот это фундаментальная ошибка, которая, с моей точки зрения, сегодня существует. Потому что даже если какие-то высокотехнологичные проекты, мы видим везде руку государства как управленца. Это, с моей точки зрения, очень неправильная и ошибочная стратегия. Государство должно создавать условия, о которых я сказал, и, возможно, играть роль как бы госзаказчика, как некой экспериментальной платформы. По сути вот как NASA дало возможность Илону Маску со «SpaceX» сначала взять небольшие проекты, потом увеличить количество проектов, а потом, убедившись, что он реально доводит проекты до конца и делает это очень интересным образом, когда стоимость работы с Маском в 10 раз дешевле, чем если бы они это делали внутри, то есть он не только инноватор с точки зрения технологий, он инноватор, как сократить себестоимость создания той или иной технологии. Александр Денисов: Вот сейчас только что показывали состыковку с МКС. Владислав, вот вы говорите, чтобы оно не вмешивалось в процесс, не управляло, – а как же не вмешиваться, если деньги дает государство? Что же, там дали и забыли? Ну как это? Владислав Мартынов: А вот надо деньги не давать для этого самого, а деньги давать в виде заказа. Когда вы работаете, государство, с какой-то компанией, предположим, с компанией Х, «Роскосмос» нанял компанию для реализации задачи, они работают как проект, это по сути как аутсорс. Есть несколько этапов проекта, вот я дал, не знаю, 2 миллиона долларов, ребята справились, выполнили, сдали работу, я им заплатил, дал им второй кусок, заплатил. Таким образом, государство не платит, не дает просто деньги в никуда, а оно дает деньги за результат. Вот эта вот модель поставщика и подрядчика между госструктурой, типа как «Роскосмос», и, например, какими-то другими подрядчиками, которые являются частными компаниями, вот эта модель позволяет государству контролировать работу, результаты работы как заказчик, но не как акционер. Александр Денисов: Ну вот они и проконтролировали, Владислав. Вот предыдущий собеседник наш, Владимир Пирожков, сказал, что он им соорудил старый корабль, который был еще сделан... Анастасия Сорокина: ...в 1962 году. Александр Денисов: ...аналог нашего 1960-х гг. Вот они не вмешивались, вот он им состряпал. Владислав Мартынов: Ну тут смотрите, я, во-первых, не соглашусь до конца, потому что состряпал – другие-то не состряпали, задачи-то, которые были поставлены, не решены. Плюс они собирались состряпать и решить, они собирались решить похожую задачу с бюджетом в 10 раз даже больше. Значит, смотрите, если посмотреть на бюджет, то там где-то наша только «Ангара», которая упоминалась, что-то там, я точно не помню, около 4 миллиардов долларов мы либо потратили, либо собираемся потратить. Маск сделал первый «Falcon 9» и «Crew Dragon» за что-то 400 миллионов или 500 миллионов долларов, то есть в 10 раз дешевле. Весь проект, который от начала до конца он реализовал, он реализовал в разы за меньшие деньги, чем бы это сделал «Роскосмос», и в десятки раз меньшие деньги, чем бы это сделало NASA. Кстати, здесь сразу оговорюсь, «Роскосмос» обычно делает все равно дешевле, чем NASA, у NASA намного больше бюджет. Но Илон Маск доказал, что можно решать задачи в десятки раз за меньшие деньги, чем этот тратят государственные корпорации, как подрядчик. Александр Денисов: Да, еще, кстати, он «Boeing» и «Lockheed Martin», по-моему, обошел, вот эти компании, они тоже боролись вроде за... Владислав Мартынов: Абсолютно верно, потому что они тоже, можно сказать, государственные в некотором роде, потому что очень большие, очень, скажем, сложные, и они неким образом развращены большой долгой историей сотрудничества с NASA и большим бизнесом. У них все хорошо, у них нет амбиций, понимаете, у них нет амбиций, а у Илона Маска есть амбиции, и это отличает предпринимателя от большой, аморфной, сложной оргструктуры, как это либо большая корпорация, как «Boeing», либо это госструктура, как NASA. Вот поэтому будущее за частными деньгами и частным бизнесом, который будет развивать космическую отрасль, потому что есть амбиции, есть мотивация. Анастасия Сорокина: А вы не боитесь, что в ситуации, когда будет вот та самая свобода, о которой упоминалось, необходимая для того, чтобы создавались технологии, идеи возникали, что вот по тому принципу, который вы озвучили, что деньги будут получены, если задача выполнена, просто эти идеи будут уходить, потому что их будут перекупать те, кто смогут просто больше за них заплатить, тем самым мы потеряем все свои возможности. Владислав Мартынов: Нет, ну это регламентируется контрактом, это регламентируется набором механизмов юридических и не только, которые там, в общем, эту работу обезопасят, это не самый большой риск, я этого не боюсь. Анастасия Сорокина: А если, вот многие пишут сейчас, у нас же есть «Сколково», у нас же есть условия, почему нет таких достижений, которыми можно было бы похвастаться? Владислав Мартынов: Нет, условий у нас сегодня нет, тех условий, о которых я говорю. «Сколково», как мы сказали, – это маленький островок, даже такая экспериментальная площадка, а мы говорим о масштабах страны. Нам на масштабе страны нужно законодательство, которое защищает и инноваторов, защита интеллектуальной собственности, независимый суд, который будет защищать от наезда, если что-то не так. У нас присутствуют сейчас особенно в больших корпорациях, государственных корпорациях страх: что-то не так сделаешь, инициатива наказуема; что-то не так сделаешь, ты несешь по сути уголовную ответственность за государственные деньги. Александр Денисов: Владислав, а вы в какие вкладываете компании как инвестор, в российские или все-таки в зарубежные? Владислав Мартынов: Вы знаете, у меня в основном и там и там, 50 на 50. Но у меня все даже зарубежные имеют research and development, то есть НИОКР-базу и специалистов, в России. Александр Денисов: Понятно, то есть не боитесь и вкладываете в российские. Ну что ж, спасибо вам за это. Владислав Мартынов: Нет, не боюсь, не боюсь. Александр Денисов: Владислав, спасибо вам за это, за комментарий. Это был Владислав Мартынов, инвестор, сооснователь и председатель совета директоров компании «Iceberg Sports Analytics Inc». Анастасия Сорокина: Есть у нас звонок, выслушаем Владимира из Москвы. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Вы извините, может быть, я немного встрял в разговор немного неподготовленный. Дело в том, что самая главная проблема сейчас для нашей промышленности – восстановить так называемые отраслевые институты и КБ непосредственно при крупных заводах. Только таким образом можно совершенствовать эти технологии, они в первую очередь были разорены сразу в 1990-х гг., потому что они были никому не нужны, куча специалистов была вышвырнута на рынок, занялись там совершенно непрофильной работой. Это очень серьезная проблема для нашей страны. Дело в том, что специалистов, которые там работали, научные кадры были примерно в 10 раз мощнее, чем сама Академия наук. Академия наук смотрела на этих специалистов как на своих конкурентов. Вполне возможно, из-за этого происходили там даже стычки у нас. Дело в том, что была организована в советское время, я вам расскажу такой секрет, мы боролись с Академией наук, потому что она просто-напросто пыталась влезть в наши секреты, просто готовили липовых аспирантов на основе работ, выполненных в этих ведомственных институтах и шарагах. Вы понимаете, дело в том, что технологические... Александр Денисов: Владимир, да, мы поняли, всюду конкуренция, к сожалению, связь забулькала, плохая стала. Очень интересный у вас рассказ, спасибо большое. Вот мы и спросим про нарушенные технологические цепочки, про которые рассказал наш зритель Владимир из Москвы, следующего собеседника – Алексей Рязанцев, эксперт в области закупок высокотехнологичных товаров у компаний из Китая. Алексей, здравствуйте. Алексей Рязанцев: Здравствуйте. Александр Денисов: Действительно велика у нас проблема? Вот, как говорят экономисты, нарушены экономические цепочки. Вроде бы взялись что-то делать, но вот того у нас завода нет, сего у нас нет, и придется что-то у Китая купить, что-то еще у кого-то. Вот существует такая проблема? Алексей Рязанцев: Проблема существует, но, собственно говоря, что в этом страшного? Мы живем в ту эпоху, когда совершенно нормально отдавать свои проекты, отдавать свои заказы кому-то еще. Во многих книгах, во многих кейсах, которые рассмотрены ведущими экономистами, та история, когда какой-то комплексный проект частично создается в Китае, частично в какой-то другой стране, является абсолютно нормальным, поэтому страшного в этом ничего нет. Другое дело, что... Александр Денисов: Пока санкции не введут, понимаете, пока санкции не введут и в итоге тебе объявят, что ты не получишь. Вот у нас же было такое, что-то мы там заказали во Франции, корабли, нам сказали привет и все, а мы уже за них заплатили. Алексей Рязанцев: Ну смотрите, тут корабли полностью заказывали во Франции, а, насколько я понял, ваш вопрос связан с тем, что основное устройство разрабатывается в России. Александр Денисов: Ну да, я и по мелочи говорю. Вот нам нужна какая-нибудь мелочь, деталь, которую сами не делаем, а нам ее в итоге не продадут, скажут: «Ну что ж, вот такие у нас сейчас отношения с тобой ухудшились». Алексей Рязанцев: Возможно, возможно. Но тем не менее я не вижу ничего страшного в том, что заказы нужно отдавать кому-то на сторону. Я сам так поступаю, и поверьте мне, это намного более удобно. На данный момент, в эпоху кризиса так получилось, что несколько заказов с Китая мы перенесли в Россию, и в принципе это патриотично, у нас много чего получилось. Но с точки зрения того, как это было, сколько сложностей мы прошли, более того, еще ничего не завершили, на самом деле России еще нужно долго поработать над тем, чтобы делать у нас было удобнее по крайней мере в сравнении с Китаем. Александр Денисов: А расскажите, что там у вас были за трудности. Алексей Рязанцев: Трудности с тем, что начался карантин, с тем, что некоторые поставщики не смогли товары вовремя поставить. Трудности были с организацией процесса, с бюрократией, с доставкой, сертификацией. На данный момент это все в стадии завершения, но тем не менее нам еще предстоит это пройти, я думаю, что в июне или, может быть, даже уже к июлю мы сможем это закончить. Александр Денисов: Вот мы задаем вопрос зрителям, они отвечают, кто опережает в гонке технологий, частные компании или государство, которое инвестирует свои накопленные средства, отложенные и контролирует этот процесс. Вот Китай по какому пути идет, на частников полагается, или тут государство хозяин у себя в огороде? Алексей Рязанцев: Ну смотрите, тут обязательно нужно учитывать кросс-культурный контекст и многовековую историю Китая. Китай – это не та страна, в которой будет принято, что какую-то ведущую технологию или какой-то уникальный продукт внедряет частный человек. Китай – это та страна, где какая-то технология, какой-то прорыв, что-то невероятное должно быть сделано под эгидой великого государства Китая, и каждый китайский человек, будь это чиновник, партийный руководитель, благодаря пропаганде ощутит свою к этому причастность. В Китае не мешают большому бизнесу разрабатывать технологии, тем более он не мешает их копировать и воровать, что происходит повсеместно, начинает наказываться. Он не мешает тому, что китайские компании не платят лицензионные платежи, благодаря чему их продукция становится существенно дешевле. Но такого, что Китай разрабатывает какую-то уникальную технологию самостоятельно, это происходит исключительно благодаря частному инвестору, я не верю, что такое произойдет и такое будет. Если Китай что-то разработает, это будет подано как достижение всей страны, Компартии и великой китайской нации. Анастасия Сорокина: Можно сказать, что для того, чтобы запустился этот процесс, необходим некий лидер? Например, в Китае был чиновник Го Хонг (поправьте меня, если я ошибаюсь), который на месте рынка создал такое вот подобие Кремниевой долины американской. И это пример того, что такой, можно сказать, стартапе в теле чиновника. Может ли один человек повести за собой вот такое целое направление и развивать вот эту индустрию технологическую? Алексей Рязанцев: В Китае? Анастасия Сорокина: Как пример в Китае. Можно ли это повторить, скопировать? Александр Денисов: Нас-то Россия тоже интересует, да. Анастасия Сорокина: Мы как бы на себя примеряем. Александр Денисов: Мы не в Китае, там жить не собираемся, здесь хотим. Алексей Рязанцев: Да. Многие уже на самом деле собираются и говорят, что там сейчас намного более безопасно. Ну смотрите, опять же зная, как все устроено в Китае, да, какой-то человек может это сделать, может что-то начать, но в любом случае без помощи локальных чиновников, без участия Компартии у него ничего не получится. Я прекрасно знаю, как работают ведущие поставщики, каким образом это стимулируется, и все равно путь взаимодействия с властью нужно будет пройти. Другое дело, что власть есть разная: какая-то власть помогает, а какая-то власть не мешает, что тоже является помощью. На самом деле в Китае сейчас есть очень интересный проект, там есть большая проблема внутренних гастарбайтеров, потому что миллионы людей из центра, из севера страны приезжают на заработки на юг Китая. И сейчас предпринимаются и небезуспешные усилия, для того чтобы производства передвинуть в различные регионы. И мне мои поставщики говорили: «Ты знаешь, мы все-таки планируем переехать, потому что нам бесплатно предоставляют фабрику, для нас понижают налоги, там не нужно платить так много, как мы платим в других регионах». Это очень интересная программа, которую, безусловно, и в России можно взять на вооружение, почему нет, потому что логистических крупных хабов в России всего лишь два, это Москва и Санкт-Петербург, и вокруг Москвы и Санкт-Петербурга крутится основное российское производство. Почему не диверсифицировать это, попробовать реализовать эту программу в других регионах, сделать для начала хотя бы так, чтобы государство не мешало этого, я не говорю уже о помощи, хотя бы не мешать, что уже является большой помощью. Александр Денисов: Но вы так и не ответили на вопрос, кто лидер, государство или частник. Алексей Рязанцев: Если мы говорим про Россию и Китай, это однозначно государство. Без участия государства не сможет произойти какой-то технологический прорыв, и я не верю, что в России и в Китае в свете того, как все у нас устроено, и в свете кросс-культурного контекста частники смогут запускать свои ракеты в космос и устраивать из этого какой-то бизнес. Александр Денисов: Да... Ну вот предыдущий собеседник с вами не согласен, будем считать, что авансом он высказал, сказал, что государству не нужно вмешиваться, контролировать, что это только излишне. Анастасия Сорокина: Свобода нужна. Алексей Рязанцев: Да, вы знаете... Александр Денисов: Да, Владислав Мартынов. Алексей Рязанцев: Я прекрасно слышал, и здесь я тоже в свою очередь с Владиславом не соглашусь. Смотрите, Америка – это страна лидеров, страна частного капитала, в которой принято, что яркая личность, яркий человек с большими деньгами делает какие-то инновации. Но я не верю в то, что проект Маска исключительно про инновации, исключительно про науку и исключительно про колонизацию. Я на самом деле вижу в этом начало большого и очень интересного бизнеса. Потому что смотрите, в мире есть богатые люди, которые много чего попробовали, и я не исключаю того, что вот этот проект запуска частных ракет рассчитан как раз на то, чтобы эти люди попробовали полетать в космос, – ну потому что, попробовав все на Земле, остается, пожалуй, только одно. И на самом деле это то, чем действительно может похвастаться, это то, чего почти никто не делал. И деньги для таких людей ничего не имеют. Да, на земле есть сейчас такие проекты, которые существуют, для того чтобы деньги, которые эти люди не считают, взять у них и забрать себе. Я уверен, что этот проект что-то по типу этого, это коммерциализация, это развлекательные полеты. Александр Денисов: То есть это космический туризм, что ли, обычный? Алексей Рязанцев: По крайней мере часть этого проекта, я уверен, не что иное, как часть коммерциализации к коммерческому туризму, к запуску полетов, которые кто-то спонсирует с логотипами известных брендов, которые транслируют это в live в Instagram и так далее. Я уверен, что это один из первых шагов именно к чему-то такому, что мы увидим, может быть, не сразу, но через несколько лет. И заметьте, что Америка к этому открыта, потому что они хорошие бизнесмены, а представить такое в России и Китае нельзя: ну что, космос – это не игрушка. А почему, собственно, нет, если это приносит деньги, которые можно вложить? Александр Денисов: Спасибо большое. Анастасия Сорокина: Спасибо. Александр Денисов: Какой вы молодой, но проницательный уже предприниматель. Анастасия Сорокина: Алексей Рязанцев, эксперт в области закупок высокотехнологичных товаров от компаний Китая. Подводим итоги нашего очередного опроса. Александр Денисов: Что ж там получилось-то? Анастасия Сорокина: Кто же выиграет гонку технологий, спрашивали мы вас, частник или государство. Считают, что должно победить именно государство, так ответили 72% опрошенных. Александр Денисов: Да, то есть вы подтвердили, космос – это не игрушка для частных инвесторов.