Оксана Галькевич: Это время нашей регулярной ­рубрики. Она называется "Профессии". Сегодня захватывающая дух профессия. И гость, захватывающий дух. Профессия называется "парашютист", или "инструктор по прыжкам с парашютом". Константин Чуриков: Я думаю, что многим стало страшновато, кто не пробовал. В любом случае, всем стало интересно. У нас в студии Сергей Разомазов, инструктор по прыжкам с парашютом. Сергей Михайлович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Сергей Разомазов: Добрый день. Оксана Галькевич: Сергей Михайлович, мы как люди, которые о вашей профессии знаем только, что парашют – это словарное слово и пишется через "ю", уважаемые друзья, особенно дети школьного возраста. Константин Чуриков: Хотим напомнить всем, кто сейчас пишет СМС. Потому что они же на экране появляются. Оксана Галькевич: Предлагаю нашу беседу начать с просмотра сюжета о вашей работе. Как думаете? Пойдет? Сергей Разомазов: Вы знаете, я бы хотел поздравить своих друзей, коллег с тем, что сегодня наш профессиональный день. И я поздравляю… Константин Чуриков: Да что вы говорите? Мы вас поздравляем. Сергей Разомазов: Да. Я поздравляю всех друзей и желаю им безопасных полетов, прыжков и мягких приземлений. Это самое основное в нашем парашютном виде спорта. Константин Чуриков: И, наверное, точных еще, что тоже важно. Сергей Разомазов: Ну, точных – постольку поскольку, потому что дисциплин парашютного спорта на сегодняшний день очень много. И всего лишь одна из девяти, которые существуют, требует точности приземления. Поэтому лучше всего мягких приземлений. Это самое главное. Оксана Галькевич: Ну, за день парашютиста! Смотрим сюжет. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Высокооплачиваемая профессия. Это был репортаж нашего корреспондента Алексея Пименова. Сергей Михайлович, я обратил внимание. Вы стояли в шлеме, отвечали на вопросы корреспондента. Вообще что входит в экипировку парашютиста, кроме шлема и парашюта? Что еще обязательно должно быть? Сергей Разомазов: Вы знаете, сам инструктор отвечает непосредственно за безопасность своего прыжка. И у него должен присутствовать шлем, комбинезон и высотомер. Высотомер – это тот прибор, который показывает, с какой высоты мы совершаем прыжки, на какой высоте мы обязаны открыть парашют. Комбинезон стабилизирует наше падение, он выполняет роль некого стабилизатора и тем самым гарантирует стабильное ровное падение. Пассажиру же, который пришел впервые совершить прыжок, в принципе этого не нужно. Единственное требование – хороший комбинезон, который мы даем, и обувь без каблуков. Оксана Галькевич: Уважаемые друзья, обращаюсь к нашим телезрителям. Мы уже начали беседу. Давайте, подключайтесь, пожалуйста, звоните как можно активнее. Потому что СМС-сообщений много, а звонков пока еще нет. Очень ждем. Константин Чуриков: Вдруг кто-то хочет прыгнуть, или вам интересны ощущения. Кстати, какие ощущения? Вам, наверное, уже сложно вспомнить. Вы 36 лет, кажется, этим занимаетесь? Сергей Разомазов: 15 лет. Константин Чуриков: Что ощущаешь, когда прыгаешь? Сергей Разомазов: Вы знаете, те ощущения, которые я увидел впервые в 15-летнем возрасте, они остались настолько во мне запечатлены, что до сих пор я их вспоминаю. И это был день, когда я возвращался из училища. Оно находилось на краю нашего города. И я увидел впервые в жизни парашютиста. Смотрю, как отделяется первый, второй, третий парашют, открываются у первого, второго, третьего, четвертого. Вдруг у пятого не открывается. У него там что-то происходит. Я не понимал, что именно, но он начал обгонять всех предыдущих своих товарищей. И вдруг у него что-то оторвалось вообще. Естественно, сердце у меня упал в пятки. Я, затаив дыхание, думаю: "Все. Что же там оторвалось у него?". Через несколько мгновений у него открылся маленький, чуть меньше, белый парашют другой конфигурации. Как я сейчас понимаю, это запасной парашют. И, естественно, мягко приземлился. Я выдохнул. Думаю: "Слава Богу. Что такое?". И тут на следующий день уже в группе товарищей иду и вижу точно такую же ситуацию, только не с пятым, а с третьим парашютистом в группе, что-то происходит с парашютом, все начинают переживать: "Что такое?". Но я уже был специалистом: "Спокуха. Это у них каждый день такое. Сейчас он оторвет". И то чувство, которое я сейчас вспоминаю. Они для меня были героями, те люди, которые совершали прыжки, у которых, несмотря на эти прыжки, не открываются парашюты, а они их укладывают и опять идут в небо – это смелые люди, это что-то… Оксана Галькевич: В вашей практике подобные истории были? После того, как вы стали парашютистов, приходилось выходить на запасной парашют? Сергей Разомазов: Вы знаете, поэтому мы и прыгаем с запасными парашютами. Категорически запрещено прыгать с одним парашютом. И такие случаи неизбежны, потому что наш парашют формы "крыло" выполнен из материала. Поэтому имеет место быть, когда может что-то оторваться, может что-то не развернуться. Такие случаи бывали. И все благополучно, слава богу. Константин Чуриков: Есть производители парашютов. Если, например, парашют такой-то, такой-то модели, такого-то, такого-то производителя не раскрывается, как потом действует парашютист? Сергей Разомазов: В каждой отрасли, наверное, есть правила поведения, правила эксплуатации, правила в особых случаях. Вот у нас есть правила по действиям в особых случаях. То есть при оценке работоспособности парашюта если одно из правил не отвечает, то мы должны четко совершить тот шаблон, необходимый для спасения как своей жизни, так и, естественно, пассажира. И если действовать в рамках, то сам отказ парашюта не является неким экстримом или же какой-то сверхопасностью. Парашют запасной имеет форму точно такого же крыла, он с такими же гарантиями, точно так же приземляется. Константин Чуриков: Я хотел спросить. Производитель парашюта несет ли какую-то юридическую ответственность за то, что его продукция, например, не того качества, не раскрывается? Сергей Разомазов: Производитель произвел свой парашют, выполнил ряд испытаний, что гарантирует на эксплуатационный срок парашюта, на открытие парашюта, и этого в принципе у него… Дальше у нас проблемы возникают, когда кто имеет право использовать эти парашюты. Вот это, наверное, возлагается на организаторов полетов, организаторов прыжков. Оксана Галькевич: Сергей Михайлович, у нас звонок. Алтайский край, Михаил. Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Подскажите, интересует, кто упаковывает, укладывает парашюты. И, вероятно, оттого, что их неправильно уложили, что-то не раскроется. Константин Чуриков: Как в конфетах. Помните, упаковщица номер такая-то. Сергей Разомазов: Это такой интересный звонок из Алтайского края, потому что я сам оттуда родом, мне очень приятно, даже вдвойне, получить оттуда звонок. Спасибо большое. Парашюты у нас укладывают специально обученные ребята. Это основные парашюты. И отдельные группы специалистов, которые укладывают запасные парашюты. Потому что запасной парашют используется в течение полугода, и может потребоваться один раз, а может вообще не потребоваться. И его нужно укладывать очень тщательно. Основной парашют укладывается в течение 3 минут специалистом, можно сказать, меньшей квалификации. Оксана Галькевич: Сергей Михайлович, я надеюсь, из Ивановской области вам тоже будет приятно обращаться с человеком. Сергей Разомазов: Да. Там производят как раз парашюты. В городе Иваново. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Павел. Зритель: Здравствуйте. Это Ивановская область. Я 6 раз прыгал. Это такое приятное удовольствие вообще. Но это дорого. Сейчас у нас прыжок стоит 3000. Константин Чуриков: 3000 один прыжок. Павел, а 3000 – парашют в эту стоимость включен? Зритель: Только прыжок, и все. Константин Чуриков: С парашютом, я надеюсь? А то мало ли, какие в Иваново… Зритель: Одиночный. Я сам прыгаю с парашютом. Прыжок стоит 3000. Чтобы кто-то финансировал. У них же не хватает средств на это. Государство хоть бы помогало. Ведь это патриотическое воспитание, ДОСААФ. Надо больше вкладывать денег, чтобы молодежь больше прыгала. Константин Чуриков: Павел, а вы как? Вы один сам по себе прыгаете, без инструктора? Зритель: Сами по себе прыгаем. Но приходится платить за прыжок 3000. Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Я хотел спросить. А без инструктора можно прыгать? Человек говорил – 6 раз прыгал. Сергей Разомазов: Я бы сегодняшний парашютный спорт отнес бы в разряд неких предоставляемых услуг для общего населения – для взрослых, для тех, кто может себе позволить. К сожалению, парашютные прыжки не дешевые только потому, что это авиация, это аэродромы, это бензин, это летчики, это матчасть. Довольно-таки дорогое удовольствие, по большому счету. И, конечно, без поддержки государства… Допустим, если рассматривать прыжки для юниоров, для допризывной молодежи, это необходимая часть прыжков для познания самого себя, для какой-то психологической подготовки. Когда мне было 15 лет, мне хотелось какого-то самоутверждения. И, прыгая с парашютом, это гораздо лучше, чем нежели, наверное, сегодня сидеть в компьютере и завоевывать мир. Оксана Галькевич: Но есть же в конце концов секции, есть же в конце концов возможность этим заниматься действительно. Вот там нужна поддержка государства. А совсем прямо уж государство занималось финансированием. Сергей Разомазов: Я абсолютно с вами согласен. Я говорю только за молодежь. Допризывная молодежь, до 19 лет – им нужно уделять внимание. Потому что, как правило, детей с рождения до 13-14 лет родители водят за ручку в какие-то секции. Потом они мысленно взрослеют и в 15 лет говорят родителям: "Мы сами сейчас разберемся". А по сути у них еще целая жизнь впереди. И вот этот период занятий таким психологическим познанием себя… Константин Чуриков: Может быть, пусть из экстремальных удовольствий лучше они попробуют это экстремальное удовольствие. Сергей Разомазов: Под контролем инструкторов. Оксана Галькевич: Под контролем очень хороших специалистов. У нас еще один звоночек из Казани. Наш телезритель Ильнур. Здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. А у меня такой вопрос. Мне, допустим, 28 лет. Уже немолодой. Константин Чуриков: Здравствуйте, немолодой. Оксана Галькевич: Мы-то с Костей уже вообще… Константин Чуриков: Уже списать надо. Зритель: И не поздно ли мне заняться парашютом? Какое состояние здоровья должно быть? Я в принципе не больной, не кривой, не косой. Константин Чуриков: Да мы слышим. Зритель: Что для этого надо? Есть ли такие секции, допустим, у нас в Казани, в Татарстане? Сергей Разомазов: Только что я прилетел из Башкортостана. И я проводил там учебно-тренировочный сбор с командой. Очень хорошие ребята. В Уфе уделяют очень большое внимание молодежи. Оксана Галькевич: А Ильнуру как мы поможем? Сергей Разомазов: 28 лет – это относительно молодой парень. У него все впереди. Было бы желание и возможность приехать на аэродром. Оксана Галькевич: А есть какие-то центры в Казани, в Татарстане, где он может обучаться? Сергей Разомазов: Я знаю, что в Казани есть аэроклуб. Он исторически там… Режим работы, к сожалению, не знаю. Но думаю, что суббота-воскресенье. Он может где-то в Google набрать, приехать на аэродром и совершить прыжок. Хотя бы попробовать, что это такое. Оксана Галькевич: У нас вопросы такие интересные. Сейчас будет еще интереснее вопрос. Перед эфиром ко мне подошел еще один наш телезритель – Олег из Москвы, и просил задать вопрос. Он говорит: "Сергей Михайлович такой стройный. И все здесь тоже такие стройняшки прыгают с парашютом. А корпулентных вы берете в парашютисты?". Полненьких таких. Сергей Разомазов: Вы знаете, в нашей практике был случай, когда спортсмен… Я не помню сейчас, сколько килограмм. Но он килограмм за 120 точно. У него всю жизнь была мечта прыгнуть с парашютом. В молодости не получилось, в юности, пока была работа и бизнес, женился. И когда жене выдал такую мысль, что хочу прыгнуть с парашютом, она его выслушала. Он выписывал авиационный журнал. Каждый номер он читал от начала и до конца. Константин Чуриков: От корки до корки. Сергей Разомазов: Да. И вдруг какой-то журнал он не увидел. Спросил у жены: "А где мой журнал?". - "Я не помню". Прошла неделя, прошла другая. Вдруг он видит этот журнал в киоске где-то в продаже. Случайно покупает и видит на одной из страниц, так как он читает каждую страницу, предложение, что парашютные прыжки могут совершить люди любой весовой категории. Константин Чуриков: Как известно, Карлсон тоже был… Сергей Разомазов: Он пришел домой с этим журналом, говорит: "Ты специально спрятала?". А он был 120 кг весом. И она призналась: "Да, специально". И благодаря этой статье он приехал к нам. Оксана Галькевич: Олег, вперед. У вас все получится. Константин Чуриков: Наверное, просто в корсете надо прыгать. Ведь все-таки воздух давит. Сергей Разомазов: Корсет – нет. Константин Чуриков: Ладно. Не будем углубляться. Игорь из Бурятии у нас в эфире. Добрый вечер, Игорь. Зритель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, минимальное расстояние от земли, когда можно открыть парашют. Сергей Разомазов: Минимальная высота раскрытия основного парашюта. Вы знаете, я уже говорил, что чем бы вы ни занимались, есть правила. У нас правила, что минимальная высота открытия основного парашюта – это 800 м. Это та высота, которая нам позволяет открыть парашют, проверить его работоспособность, принять решение по возможности снижения, возможно, даже по необходимости отсоединить его и открыть запасной парашют. Все те случаи, когда парашют открывается на низких высотах – это уже чревато, что вы можете что-то не успеть при каких-то нештатных ситуациях. Константин Чуриков: Что такое 800 м? Это когда мы подлетаем к аэропорту и уже видим, как по дорогам едут отдельно взятые машины, да? То есть уже достаточно четко можно видеть… Сергей Разомазов: 800 м – машины видно, людей еще пока нет. Константин Чуриков: Спрашивают по поводу высадки на Северном полюсе. Пишут, что американские бабушки в 1990-х обожали туда высаживаться. Высадка в необычных местах. Сергей Разомазов: Чтобы полететь на Северный полюс и совершить такой прыжок, это готовится целая экспедиция. Прыгают с больших самолетов. Это Ил-76, допустим. Потому что другая авиация туда не долетит. Оксана Галькевич: Это еще дороже, чем просто у вас. Константин Чуриков: Спасибо. У вас очень интересная профессия. Мы увлеклись. Даже не заметили, как время пролетело. Оксана Галькевич: Летного вам неба, безопасных прыжков и хороших, мягких, приземлений. Константин Чуриков: И с профессиональным праздником от нас и от наших зрителей. Сергей Разомазов: Спасибо. Константин Чуриков: В студии был Сергей Разомазов, инструктор по прыжкам с парашютом. Программа "Отражение" через 2 минуты продолжится.