Константин Чуриков: Сейчас начинаем с очередного громкого, очень громкого ДТП. За рулем вдребезги пьяный, а еще под кокаином (уточнение Интерфакса), заслуженный артист России Михаил Ефремов на своем джипе врезается в фургон LADA. Водитель, 57-летний курьер, умирает через несколько часов в больнице. Оксана Галькевич: Давайте послушаем первые комментарии виновника аварии. Там сложно разобрать, конечно, слова. Ну, было это накануне в центре Москвы. Наверное, эта история была предсказуемая, можно и так сказать. Друзья и почитатели таланта знали, что артист, в общем, пристрастен к алкоголю, мягко говоря, пьет довольно много. Другой вопрос: почему с этим ничего не сделали? Константин Чуриков: Ну и почему в таких случаях элементарно не вызвать такси или нанять постоянного водителя? Потому что доходы явно позволяли. Денег у артиста, как он сам сказал накануне, достаточно. Правда, он по-другому выразился. Мы так не можем сказать. Оксана Галькевич: И надо сказать о том, что, конечно, очень жаль погибшего. 57-летний, мужчина, приехал из Рязани работать в Москву. Он развозил здесь продукты. Вот был человек – и все, и больше нет. И конечно, жену его очень жаль, его семью. Константин Чуриков: И сейчас пока даже не о том, почему люди пьют, а мы о том, почему, несмотря ни на какие ужесточения законов, пьяные, кстати, в состоянии и наркотического опьянения продолжают ездить. Оксана Галькевич: Ну, весь набор отягчающих обстоятельств. Вот что вы, уважаемые зрители, думаете об этом конкретном случае? Ну и как сделать так, чтобы людям, так скажем, «под градусом», в состоянии алкогольного и наркотического опьянения было неповадно садиться за руль и фактически, можно сказать, убивать людей таким образом? Константин Чуриков: Ну а сейчас мы поговорим с Виктором Похмелкиным – это председатель Общероссийского движения автомобилистов России. Виктор Валерьевич, здравствуйте. Виктор Похмелкин: Здравствуйте, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Добрый вечер. Вот в данном случае с чем имеем дело? Смотрите. Не только выпил, а еще кокаин, еще какие-то следы каннабиса, экспертиза уточняет. Сегодня ссылался на плохое самочувствие, не хотел оперативникам открывать дверь. Это что? Это такое ощущение безнаказанности? Как бы вы это охарактеризовали? Виктор Похмелкин: Вы знаете, с конкретной ответственностью Михаила Ефремова должна разобраться суд. И не дело сторонних юристов давать здесь какие-то комментарии. Я бы хотел поговорить о причинах, в том числе связанных с его преступлением. Вот если это правда… В СМИ сегодня прошла информация, что на нем чуть ли не 80 тысяч рублей штрафов неоплаченных «висит». Оксана Галькевич: Да, была такая история. Виктор Похмелкин: Если это так, то у меня большой вопрос, во-первых, к судебным приставам: почему они ничего не сделали для того, чтобы взыскать эти суммы? А во-вторых, к сотрудникам Госавтоинспекции: почему он не был арестован на 15 суток? Потому что за неуплату штрафа, даже одного штрафа, я уже не говорю о том, что на 80 тысяч рублей… Я не знаю, сколько надо было правонарушений совершить. У нас максимальная сумма штрафа – 5 тысяч для гражданина. И это за самые тяжкие нарушения. Вот и подумайте, сколько он раз… Оксана Галькевич: Виктор Валерьевич, то есть на самом деле это имеет отношение не только напрямую к Ефремову. Если посмотреть на другие случаи, то это говорит о том, что у нас нет такого явления, как неотвратимость наказания. Виктор Похмелкин: Вы совершенно правы. И это не работает как профилактическая мера. Представьте себе, 15 суток – это для человека немало. Представьте. Мы только что самоизоляцию пережили. Это четверть вот этого периода, так сказать. Попробуйте и отсидите, да еще не в домашних условиях, а где-то там. И это была бы уже встряска какая-то. Оксана Галькевич: Ну и потом, это репутационные потери все-таки тоже, репутация человека. Виктор Похмелкин: Не знаю, удержало ли бы это конкретно Ефремова от того, чтобы пьяным за руль не садиться, но для кого это было бы и профилактической мерой. Вот эти очень серьезные вопросы у меня есть. И все-таки надо, чтобы на них в ходе судебного разбирательства тоже ответы получены. У суда есть такое право – вынести частное определение в адрес тех лиц и органов, по вине которых в какой степени создавались причины и условия для совершения преступления. Мне кажется, в данном случае для частного определения есть все основания. Константин Чуриков: Виктор Валерьевич, но много случаев, когда, скажем так, в подобных или околоподобных ситуациях все сходило с рук. Мы можем вспомнить эту гонку, как от полиции, от ГИБДД убегала «золотая молодежь» в центре Москвы. Мы можем Мару Багдасарян вспомнить. В общем, это определенный тип людей, определенный тип поведения. А какой-то заслон законодательный можно им поставить, больший? Оксана Галькевич: Так называемые «золотые дети», актеры, депутаты, чиновники, судьи… Можно перечислять, и в списке этом много, вы знаете. Виктор Похмелкин: Проблема здесь не в законе. Закон все предусматривает. Ну, у нас не идеальные законы, но в данном случае… Вот представьте себе, что за такое преступление вменяют сейчас Михаилу Ефремову от 5 до 12 лет лишения свободы. Причем преступление неосторожное ведь, неумышленное. Ясное дело, он не хотел и не допускал того, что убьет кого-то. Ну, вот так случилось. Значит, от 5 до 12 лет. И за другие правонарушения, за которые можно было бы людей привлекать, их можно было бы наказывать достаточно строго. Закон не работает, потому что вот такова правоприменительная и правоохранительная система, потому что у нас нет реального равенства граждан перед законом. Действительно, есть высокопоставленные люди, которые от ответственности легко уходят. Я не думаю, кстати, что в данном случае, потому что Михаил Ефремов славился, помимо всего прочего, своими оппозиционными взглядами. И вот тут-то как раз я думаю, что его особенно не пощадят. А вот люди, которые были близки к власти, к сожалению, очень часто от ответственности уходят, прикрываясь своими связями. Оксана Галькевич: Виктор Валерьевич, а всегда ли это, так скажем, «сливки общества», какой-то высший свет? Так ли мы в этом правы? Ну простите, если мы немножко углубимся в глубинку (прошу прощения за тавтологию), где сесть за руль в нетрезвом состоянии и поехать за добавкой (вы понимаете, я несколько смягчаю формулировки), в общем, не является осуждаемым действием, не воспринимаем обществом, редким явлением в жизни. Виктор Похмелкин: Вы знаете, уж простите, сейчас как-то немодно апеллировать к западному опыту, но он тем не менее есть, никуда ты от этого не денешься. Допустим, в той же Германии (я просто знаю примеры) люди сидели, вместе выпивали за одним столом. Затем один из них садится в машину и уезжает, а оставшийся набирает телефон полиции, звонит туда и говорит: «Такой-то поехал пьяным за рулем». Оксана Галькевич: Ну, это в Германии, а я-то как раз про наших водителей. Виктор Похмелкин: Это, может быть, перебор. В Германии есть доверие к властям, к правоохранительным властям и желание пресечь правонарушение. Там это есть. У нас этого нет, потому что нет доверия. Самое главное – нет доверия власти, нет доверия государству. А отсюда… Ну что я буду говорить? Тем более мы не верим, что справедливо разберутся, что все установят, что действительно накажут виновного, а невиновного отпустят. Нет такой веры у нас. А отсюда и нет желания помогать властям – даже там, где это совершенно необходимо. Поэтому это здесь серьезнейшая проблема. И для того, чтобы здесь что-то изменить… Вы знаете, это не локальная вещь. Это серьезные политические реформы. Оксана Галькевич: Подождите, Виктор Валерьевич. А может просто там, знаете, если начать разматывать этот клубочек, то так потянешь за ниточку – и выяснится, много чего выяснится. Выяснится, что инспектор ГИБДД, останавливая какого-то человека, отпускает его не просто так, а «потому что». Ну и так далее. А этот «потому что» берет, потому что у него начальник выше тоже чего-то требует. Ну знаете, такой клубочек-то опасный. Виктор Похмелкин: Так оно и есть. Вы знаете, мне сотрудник Госавтоинспекции говорил, что для них вообще самые тяжелые люди за рулем – это судьи и прокуроры. Они с ними ничего сделать не могут, потому что они от них зависят в конечном счете. Ну, прокуратура надзирает за сотрудниками полиции, суды выносят решения определенные. А нетрезвыми за рулем они очень часто оказываются, как и многие другие. Равенство перед законом – вот это действительно важнейший принцип, который надо обеспечить. Тогда, кстати, и доверие будет. Вот это то, чего не хватает сегодня кардинально – доверия граждан власти, без которого, в общем, нормального правопорядка в стране быть просто не может. Константин Чуриков: Спасибо большое. Виктор Похмелкин, председатель Общероссийского движения автомобилистов России. У нас много звонков. Анатолий из Новосибирской области, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Анатолий. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Как вам такое происшествие, Анатолий? Зритель: Происшествие, конечно, из ряда вон выходящее. Я что хотел сказать? Частенько артисты бравируют тем, что их гаишник остановил и прощает их, узнает, прощает и отпускает. Я считаю, что артистов должны наказывать гораздо строже, потому что у них много денег, они откупятся всегда. И это к нарушениям подстегивает, что ли. И это ведет к таким последствиям. Константин Чуриков: Анатолий, а что вы имеете в виду? Прописать в законе какую-то большую ответственность для артистов? И что, для всех в целом? Бывают артисты не очень известные, например. Зритель: Может быть, как-то привязать к зарплате штрафы. Константин Чуриков: А, вот так? Исходя из полученного дохода. Зритель: Может быть. Я не говорю конкретно, но что-то надо с этим делать, потому что 500 рублей как для обыкновенного гражданина – для них это ничто. Константин Чуриков: Нет, ну тут уже конкретный тюремный срок светит. Оксана Галькевич: Уголовная ответственность, конечно. Анатолий, скажите, когда вы узнали… Зритель: Это в данной ситуации. А вот где-то проехал на красный или что-то еще? Оксана Галькевич: Когда вы об этом случае узнали, у вас были первые какие эмоции? Не было ли, так скажем, сожаления в адрес этого человека? Ну, все-таки он актер довольно известный, многими любимый… Зритель: Вы знаете, нет. Хотя я этого актера люблю, уважаю, но в данном случае – нет. Мне жалко того человека, который погиб из-за него. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Еще звонок – Лидий, Санкт-Петербург. Санкт-Петербург, у Лидии какое-то другое отношение. Лидия, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что все законы, которые у нас принимаются, повышенные штрафы какие-то, где-то что-то, но у кого есть деньги, они всегда откупятся. Я хочу сказать, что те люди, которые пьют, которые занимаются наркотиками, их просто пожизненно надо лишать прав и не давать им больше… Ну как вам сказать-то? Константин Чуриков: Спуску им не давать, что ли, да? Зритель: Ну да. Чтобы никаких им… Константин Чуриков: …поблажек за известность и за титулы. Оксана Галькевич: Мы же смотрим на них, они же в чем-то примером являлись до этого для нас, да? Кто-то, может быть, как-то пристально следил за этим человеком, за его талантом, за тем, как он двигался, развивался. То есть это все вещи для массовой аудитории непростые, а важные. Зритель: Я считаю, что люди все одинаковые, чем бы ты ни занимался. Тем более если ты видный человек, то с тебя спрос еще вдвое больше. Оксана Галькевич: Ну да. Зритель: Поэтому я считаю, что лишать надо пожизненно. Константин Чуриков: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: А сейчас к нам присоединяется Алексей Рощин, директор Центра социологии и социальной психологии. Алексей Валентинович, здравствуйте. Алексей Рощин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Алексей Валентинович, а можно сразу вам вопрос, недалеко уходя от звонка нашей зрительницы? Она сказала, что если человек видный, то спрос должен быть вдвое больше. А вдвое ли больше? Может быть, втрое? А может быть, равный спрос должен быть с обычного гражданина и с видного гражданина, так скажем, известного? Алексей Рощин: Тут сразу вспоминаются, конечно, всякие многочисленные примеры из мировой литературы, мировой сатиры. В частности, товарищ Оруэлл, который, помнится, говорил, что «все животные равны, но есть такие животные, которые равнее». Вполне возможно, что, конечно, и в данном случае тоже кто-то захочет применить именно этот известный принцип. Конечно, по-хорошему, должно быть совершенно все равно, кто именно совершил правонарушение – или это генерал, или это рядовой, или это домохозяйка, или это какой-то заслуженный артист, потому что преступление есть преступление, и Уголовный кодекс для всех. Константин Чуриков: Алексей Валентинович, а у нас как у общества не разное ли отношение к людям, которые совершают какие-то резонансные ДТП на дороге или в какие-то ситуации попадают? Потому что, условно говоря, были Кокорин и Мамаев – и тут все сказали: «Ату! Надо по полной впаять. Вообще оборзели!» Да? Есть профессор СПбГУ Соколов. И тут общество, естественно… Ну, там и случай вообще чудовищный, конечно. Я просто напомню зрителям. А вот здесь как общество относится к этому человеку, к Михаилу Ефремову? Алексей Рощин: Ну, в данном случае, конечно, проблема у нас есть общая – у нас все-таки общество во многом остается сословным. И у нас в этом смысле на самом деле у большинства людей нет доверия к закону. Вот в чем основная проблема. У нас, как всегда, люди считают, что на самом деле люди или власть предержащие, или имеющие большие деньги, они всегда имеют возможность, как это называется в народе, «отмазаться». И сейчас я читаю те же самые соцсети многочисленные, общаюсь с коллегами. На самом деле тоже есть общее такое, можно сказать, волнение на этот счет. Люди чуть ли не ставки уже делают – «отмажется» ли Ефремов или не «отмажется». На самом деле для этого есть основания, потому что мы же имеем перед глазами примеры различные, когда именно люди с регалиями, совершая те же самые ДТП, потом отделывались, что называется, легким испугом или вообще ничем не отделывались. Помните, был знаменитый наезд менеджера «Лукойла» тоже в Москве на двух женщин, которые стали инвалидами? И там вдруг оказалось, что все камеры, которые работали около здания «Лукойла», они все внезапно сломались. Ну и не было никаких подтверждений. В общем, дело тоже активно обсуждалось, а потом оно как бы незаметно развеялось. Или не менее знаменитая история с дочкой главы облизбиркома в Новосибирске, которая оставила инвалидами двух женщин и которой сделали отсрочку приговора, то есть она вообще не сидела не дня, потому что она оказалась матерью ребенка. Оксана Галькевич: Это в Иркутске, по-моему, была история. Константин Чуриков: Да-да. Оксана Галькевич: Дочка чиновницы какой-то, по-моему. Алексей Рощин: В Иркутске, да-да-да. Много таких событий. И из-за этого некоторые люди считают, что действительно некоторые равнее других. И это вызывает общее возмущение. Я думаю, что нынешний резонанс вокруг этого события и вокруг наезда Ефремова отчасти связан именно со шлейфов предыдущих скандальных ДТП, которые ничем не закончились. Оксана Галькевич: У нас есть звонок, давайте выслушаем Анну из Волгоградской области. Анна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, ведущие. Я думаю, что простой дядя Миша, какой-нибудь сантехник, он бы уже сидел. А Михаил Ефремов будет на свободе, он же заслуженный артист. У него… Константин Чуриков: Так, Анна, вы куда-то пропали. Анна, вы меня слышите? А как вы себе это представляете? Сегодня уже пресс-секретарь президента прокомментировал все произошедшее и назвал это совершенно чудовищным случаем, вопиющим. Всеобщее внимание приковано. Разве возможно в такой ситуации как-то по-тихому освободиться? Зритель: Я думаю, наймет хорошего адвоката, который, в общем, все вопросы решит. В нашей стране, к сожалению, кто богатый, тот и прав всегда. Константин Чуриков: Спасибо, Анна. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Алексей Валентинович… Оксана Галькевич: Алексей Валентинович… Константин Чуриков: Давай ты, а потом я. Оксана Галькевич: Вы знаете, а если все-таки безотносительно этой страшной трагедии? Понятно, что это, конечно, действительно чудовищный случай. Вот если мы говорим об отношении к алкоголю, не берем пока наркотическую сторону этой истории, а отношение к алкоголю. Как вы считаете, у нас на самом деле это явление достаточно ли осуждаемое, чтобы этот настрой общественный выражался и в некоем отношении к действию – например, к тому, чтобы сесть за руль в нетрезвом виде, я не знаю, дома устраивать какие-то побоища в нетрезвом виде? Достаточно ли это осуждаемое явление? Нет ли у нас какой-то, может быть, романтизации? Не жалеем ли мы зачастую алкоголиков, людей злоупотребляющих? Не ищем ли оправдания, знаете, в анекдотах, в историях, в фильмах как-то? Вот как вы считаете? Алексей Рощин: Если говорить именно как социолог, то я бы, наверное, сказал, что все-таки ситуация в стране с отношением к алкоголю медленно, очень не торопясь, но все-таки улучшается. Ну, в том плане, что отношение становится с каждым годом все-таки чуть более нетерпимо и чуть более таким как бы странным и несообразным. Потому что, с одной стороны, конечно, вы помните это высказывание «Веселие на Руси есть пити», которое приписывается, по-моему, чуть ли не Владимиру Красное Солнышко и которым до сих пор многие козыряют. Считается: «Ну как? Чтобы русский человек и не выпил? Это невозможно». Оксана Галькевич: Ну слушайте, социум же эволюционирует, он как-то развиваться должен, мне кажется, а не оглядываться на Владимиром-то. Алексей Рощин: Буквально последние лет двадцать на самом деле, да, ситуация стала улучшаться. Прежде всего люди стали пить, может быть, и меньше чисто по литрам, условно говорят. Ну и самое главное, что все-таки меньше по градусу. Во многом, особенно молодежь, в стране переходят с крепких напитков, таких как водка и коньяк, что для старшего поколения вообще является единственным нормальным алкоголем, до сих пор многие в этом уверены, все-таки молодые люди сейчас предпочитают пиво, какие-то такие слабые напитки. И это на самом деле дает в том числе и снижение цифр алкогольной смертности при ДТП. То есть в этом смысле ситуация медленно, но улучшается. Естественно, пока еще до сих пор это не стало таким уж по-настоящему мощным трендом. Плюс к этому, конечно, все-таки остается отношение такое снисходительное. То есть у нас считается: «Ну, человек пьет. Это такая у него слабость». Оксана Галькевич: А этот и актер, слушайте, артист. У него же работа работая! Константин Чуриков: Нет, это отдельный вопрос. Как раз мне кажется, что сейчас допускаем какую-то ошибку, потому что мы начинаем приводить в пример, скажем так, общего порядка случаи, в целом отношение в обществе, что оно меняется к лучшему. Я хочу спросить про конкретную категорию – про бомонд, про наших творческих людей. Может быть, в той среде это вообще норма жизни, как говорится? Понюхать кокаин – и за руль, я не знаю, выйти на улицу, водкой запить. Или чем они запивают? Алексей Рощин: Ну, это то, что называется «богема» плюс «золотая молодежь». Сейчас мы имеем практически два символа этого дела. С одной стороны, это какая-нибудь Мара Багдасарян, у которой было штрафов на 1 миллион рублей за езду, а она по-прежнему гоняла везде где только можно, потому что она была родственницей какого-то олигарха. И вот творческая богема – Михаил Ефремов, который даже актерскую свою карьеру построил во многом на том, что очень талантливо, очень ярко, очень убедительно играет именно выпивох. Вспомните хотя бы его знаменитого отца Иннокентия из сериала… Константин Чуриков: «День выборов». Алексей Рощин: Да, «День выборов» и так далее. То есть он именно сделал на этом свой имидж – имидж человека крепко пьющего. И во многом он играл сам себя, и именно поэтому бывал так убедителен. Но именно поэтому, думаю, ему все это время, как мы все знаем, прощали, в том числе и милиционеры прощали все его пьяные выходки, дебоши и пьянство за рулем. Потому что считалось, что это человек в образе. Ну а как иначе? Именно эта терпимость… Константин Чуриков: Но главное тут – из образа вовремя выйти. Вот в чем вся проблема. Алексей Рощин: Да. А он в нем так и оставался всегда. Оксана Галькевич: У нас звонок есть еще. Константин Чуриков: У нас еще есть звонок от нашего зрителя, Виктора из Тульской области. Здравствуйте, Виктор. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Виктор. Зритель: Здравствуйте. Я Виктор Владимирович, город Суворов. Я хочу сказать, что Ефремов, конечно, неправ. Надо водить трезвым. Но почему-то все ополчились только на него. А когда судья сбила? А когда дочка главы Центризбиркома (забыл, в какой области) сбила, две смерит было? Что-то так общество не ополчалось. Потому что те могут отмазаться, а Ефремов на видном месте. И его будут наказывать, скорее всего. И он никакая не богема и не молодежь. И свои роли он играл очень хорошо. Дай бог каждому, который сейчас снимается в сериалах, так играть, как он. А особенно «Господин хороший». Мне очень нравится, как он стихи читает. Поэтому ему, скорее всего, ужесточат за это только – за «Господина хорошего». И еще там вторая часть. Забыл, как называется, из головы вылетело, спешу все сказать. Поэтому надо если и судить, то всех. А помните, из правительства сынок чей-то насмерть сбил? И ничего, отмазали. Поэтому я против того, чтобы пьяным за руль, но судить всех надо. Константин Чуриков: Судить все. Спасибо. Валерий из Краснодара, наш зритель. Оксана Галькевич: Вы знаете, у меня последний вопрос уже, наверное. Алексей Валентинович, очень коротко. А если, как в Японии, попробовать бить рублем? Говорят, что там есть такая практика, когда поймали пьяного за рулем – и штрафуют на какую-то чудовищную сумму! И не только пьяного водителя, но и всех, кто был с ним в автомобиле, всех, кто ему наливал, и всех, кто знали, что он нетрезвый сел за руль и поехал. Сработает такая практика? Или что японцу хорошо, то нам тоже не туда? Алексей Рощин: Это в зависимости от дохода. Я знаю, что в Финляндии был знаменитый случай, когда какого-то менеджмента из знаменитого телеоператора, именно потому, что он менеджмент и высокопоставленный человек, оштрафовали на 100 тысяч долларов за вождение в пьяном виде. В принципе, такая практика могла бы быть, но опять-таки надо понимать, что мы же в России находимся. Мы находимся в России. А особенно если это богемная среда, то там большинство транзакций и переходов денег происходит наличными, в конвертах, непонятно как. Оксана Галькевич: Ну понятно. Алексей Рощин: Если мы посмотрим, то мы увидим, что Ефремов, может быть, еще беднее, чем человек, который звонил из Краснодарского края, у него еще меньше доход. Константин Чуриков: Ну, он вчера на камеру сказал, что у него денег много. Это я приличным языком говорю. Алексей Рощин: Он сейчас так говорит. А в суде окажется, что на самом деле он гол как сокол и является безработным. Вполне возможно, что так и будет. Константин Чуриков: А кокаин подсыпали, подкинули. Алексей Валентинович, последний вопрос. Ну хорошо, предположим, отсидит Ефремов. Ну как? Это изменит его образ жизни? Вообще тюрьма перевоспитывает человека? Или в данном случае его надо посадить, если сочтет нужным это суд, просто в назидание другим? Алексей Рощин: Мне кажется, что тюрьма на самом деле, в принципе, могла бы вообще в идеале пойти на пользу Ефремову – хотя бы принципу Владимира Маяковского. Помните, он писал на смерть Есенину по тому же поводу, кстати говоря: «Ни тебе авансов, ни пивных – трезвость». Если бы мы считали, что в тюрьме сейчас действительно не наливают, то там, вполне возможно, Ефремову было бы даже очень полезно посидеть. Но на самом деле даже в этом нет уверенности в данном случае – что тюрьма избавит Ефремова от пагубной страсти. Оксана Галькевич: Спасибо. Алексей Рощин: Но в целом, мне кажется, это было бы полезно. Константин Чуриков: Спасибо большое. Оксана Галькевич: Алексей Валентинович Рощин у нас был на связи, директор Центра социологии и социальной психологии. Константин Чуриков: Буквально несколько SMS. Москва: «Его давно надо было гнать из театра», – так пишет нам почему-то зритель. «В Саратове зрителя обложил матом», – да, была такая история. Михаил, но уже другой регион: «Конечно, актер очень талантливый, но за гибель человека ответить должен.