Ольга Арсланова: Программа «ОТРажение» продолжается, поговорим о ценах. Гречка только для себя теперь: Россия ввела запрет на экспорт гречихи как минимум на все лето, вот такое решение в итоге приняли в правительстве, чтобы не допустить роста цен на гречку. Александр Денисов: Да, «опять гречка!», так, наверное, восклицают в правительстве. Гречка прочно вошла, так сказать, в профильное меню наших министерств и ведомств, Минпромторга, Минсельхоза, Федеральной антимонопольной службы, которые занимаются крупой при очередном росте розничной цены, каждый год это происходит. В 2020-м гречка уродилась, на 14% больше сняли, чем в предыдущем, но цена при этом подскочила: гречка в рознице, согласно Росстату, за год подорожала на 36%. Ольга Арсланова: Да, вот такие парадоксы у нас иногда в стране случаются неожиданно, и дальше чиновники решают, что же с этим делать. Временный запрет ситуацию может ухудшить, это мнение агробизнесменов, которые уже отреагировали на эту новость. У них вот такие аргументы: краткосрочный эффект, конечно, будет на внутреннем рынке, а далее возможен дефицит и сокращение посевных площадей – в общем, взаимосвязанные вещи. Но чиновники уверяют, что внутренний рынок все-таки будет в безопасности, никаких негативных эффектов они не допустят. Александр Денисов: Да. У кого родственники и знакомые по заграницам, у нас таких нет, мы люди простые, они знают, что вот просят прежде всего привезти именно гречку, Лондон, Нью-Йорк, люди там без гречки погибают. А теперь еще оказывается, что погибают в Китае, КНР стала крупнейшим покупателем, на втором месте Латвия, далее Украина, Литва и Япония, японцы тоже полюбили нашу гречку, про это поговорим отдельно, интересный момент. Ольга Арсланова: Да. Любопытно, кстати, что в Азии гречку тоже производят свою, тот же самый Китай, по-моему, второй в мир производитель после России, но почему-то у нас все равно еще докупает, обсудим. Обсудим и временный запрет гречки, и смогут ли цены удержаться в России, и почему властям понравился такой эффект с экспортом, с запретом экспорта, действительно ли работает, помогает удержать цены, может, какие-то есть причины другие, давайте об этом поговорим. Позвоните, расскажите, любите ли вы гречку и сколько она у вас стоит в вашем регионе, заметили ли вы то самое подорожание, о котором мы говорили. Александр Денисов: Да, вот государство только гречкой не корми, дай, лишь бы экспорт, так сказать, отрегулировать. Может быть, оно и правильно. Ольга Арсланова: Может быть. Александр Денисов: Об этом поговорим с нашими гостями. В студии у нас Аркадий Иосифович Гуревич, президент Российского союза мукомольных и крупяных предприятий, как раз спец по гречке, – Аркадий Иосифович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый день. Аркадий Гуревич: Спасибо. Добрый день. Александр Денисов: И Александр Анатольевич Бражко, координатор федерального проекта «За честные продукты», – Александр Анатольевич, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Александр Бражко: Добрый день. Александр Денисов: Спец по ценам на гречку, правильно мы сформулировали позицию? Александр Бражко: Все верно. Ольга Арсланова: Как правильно у нас сегодня гости подобрались, спасибо вам за это. Давайте разберемся, что со спросом на гречку, что со спросом на гречку за рубежом и что с ценами на гречку внутри нашей страны. Аркадий Гуревич: Спасибо за вопрос. Ну, я первым попробую, да, ответить на эти вопросы. Ну, допустим, у меня, так сказать, знания о рынке гречки достаточно долгие, еще с советских времен я работал в Министерстве хлебопродуктов, которое занималось всей хлебопродуктовой группой. И я могу сказать, что в РСФСР потребление гречневой крупы, в целом и производство, и потребление, не превышало 350 тысяч тонн по году, по году. Мы ее по тем временам экспортировали, но в незначительных объемах. Вот сейчас в Российской Федерации, да, я думаю, это и по нормам потребления, достаточно в год производить 400 тысяч тонн крупы гречневой... Александр Денисов: А в прошлом году, мы напомним, 893 тысячи тонн собрали. Аркадий Гуревич: Нет, вы путаете. Александр Денисов: Путаем, да? Аркадий Гуревич: Вы говорите о зерне гречихи, а я говорю о крупе гречневой, о ядрице. Александр Денисов: А-а-а, ясно, ага. Аркадий Гуревич: Так вот нам нужно всего-навсего, для того чтобы досыта все наелись этой крупой, в конце концов, всего-навсего 400 тысяч тонн, даже, думаю, меньше. 400 тысяч тонн – это на душу населения россиян приходится 2,7 килограмма, вы столько не едите, поверьте. Александр Денисов: В месяц или в год? Аркадий Гуревич: В год. Александр Денисов: В год. Аркадий Гуревич: Ну вот я ем гречку через день, гречневые хлопья, съедаю по 100 граммов. Вот через день, значит, 180 с лишним дней в году я ем примерно 1 800. Александр Денисов: А я намного больше ем, я вот в неделю покупаю два пакета себе, семья у нас съедает. Аркадий Гуревич: Да. Александр Денисов: И то не хватает, еще за третьим ходим в неделю. Аркадий Гуревич: Ну... Александр Бражко: Так вы же сами сказали, семья съедает. Аркадий Гуревич: Семья съедает, да, 1 800 граммов, ну 2 килограмма, ну 2 700 – это уже от пуза. Так вот я вполне официально заявляю. Конечно, данные есть Росстата об объемах производства зерна гречихи, данные есть Росстата об объемах производства крупы гречневой, ядрицы в основном. Но вот оценка: ведь никто... У нас в стране, к сожалению, серьезных балансов не только по гречихе, а балансов по зерновым культурам в стране нет, вы их в открытых источниках... Александр Денисов: Аркадий Иосифович, извините, интересно рассказываете, вы к чему клоните? Как это связано с ценами, объемы производства и потребления на душу? Аркадий Гуревич: Я клоню к тому, что высокие цены на гречку – это чистейшей воды произвол. Александр Денисов: Жульничество? Александр Бражко: Спекуляция. Аркадий Гуревич: Ну, я слово «жульничество» не буду говорить, я говорю, что это произвол. Почему? Пускай со мной поспорит кто угодно, я это на цифрах докажу. У нас после того, как закончится действующий сельхозгод, а гречиха поздняя культура, будем считать, что не 1 июля сельхозгод по гречихе заканчивается, а 1 сентября... Александр Денисов: Аркадий Иосифович, давайте тогда сразу зерна от плевел отделять, слово вам дадим, Александр Анатольевич. Есть такое понятие value chain, значит, у меня менеджеры любят этим фигурировать на всяких совещаниях и так далее. Зачастую следом за этим идет такое понятие, как паразитирующий элемент. Вот в этой цепочке ценовой где паразитирующий элемент с гречкой? Давайте с вас начнем, потом Аркадий Иосифович дополнит. Александр Анатольевич, как думаете? Александр Бражко: Ну, я думаю, что не паразитирующий, а сейчас это называется банковский капитал, и мы с вами каждый день видим рекламу крупнейшего так называемого сельхозбанка, который вместо того, чтобы направлять средства фермеров, почему-то предлагает взять потребительские кредиты на покупку кухни или же на иные цели. Поэтому вот если посмотреть по статистике, себестоимость гречки у крестьянина в первичном звене примерно 15 лет назад составляла 5–6 рублей, но в магазине она продавалась по 30–35 рублей. То есть мы понимаем, да, что стандартная наценка розничных сетей 300% наблюдалась. Александр Денисов: А банк здесь где, где банк? Александр Бражко: Теперь возникает следующая ситуация. Крестьянин по своей схеме работы, вот он вырастил и сразу же урожай продает. Мы с вами заметили, что рост цен именно на крупу мы наблюдаем не в период сбора урожая, то есть не в тот период, когда делается посадка, июль, август, сентябрь, а мы наблюдаем тогда, когда у крестьян все забрали, уже ничего не осталось, то есть пришли трейдеры, которые получили льготные кредиты в крупном банке под 5, может быть 10% годовых, заложили эту крупу на хранение, а далее по согласованным действиям, ну я считаю, что в принципе, раз губернаторы сегодня не выступают у нас в прямом эфире... Александр Денисов: По картельному сговору? Александр Бражко: Это не картельный сговор, это так называемая схема их текущей работы. То есть как это обозвать с точки зрения антимонопольного законодательства, у нас будет разбираться ФАС. Ну так вот, а далее возникает история, как на этом всем заработать. Розница кричит: «Мы хотим свои 300%», трейдер кричит: «Мы хотим свои 100–200%», – вот мы и получаем то, что есть. Поэтому почему сейчас цены именно таким образом растут? История повторяется. Когда Федеральная антимонопольная служба не смогла определить нарушение в росте цен на лимон в апреле прошлого года, то есть с 90 рублей до 600 в рознице, объяснив это тем, что никто не виноват, жизнь такая, ну все и подумали, почему бы не заработать на ком? – ну конечно же, на российском потребителе. Почему? Потому что он будет продолжать платить деньги. Александр Денисов: А банки, еще раз, мы обвинили банки, назвали как паразитирующий элемент. Банки в этой схеме какую роль играют? В чем паразитство их? Александр Бражко: Банки не финансируют именно первичный сектор, не финансируют крестьянина... Ольга Арсланова: А, вот они в чем виноваты. Александр Бражко: ...не дают ему средства на то, чтобы он мог построить хранилища и, соответственно, эту крупу потихоньку выдавать на рынок... Ольга Арсланова: Понятно. Александр Бражко: ...а делают так, чтобы именно хозяйство, фермер был вынужден уже в сентябре ну практически всю крупу отдать. Соответственно, на рынок заходят спекулянты, а спекулянты, мы с вами понимаем, – это самый лакомый кредитор, именно заемщик для банка. Почему? Потому что у него же ничего нет, только три стола, пять сотрудников, ну и в принципе биржевой товар, биржевой товар всегда можно отнять. Александр Денисов: И он быстро отдаст, да. Ольга Арсланова: Аркадий Иосифович, не очень понятная схема. Представляется сразу, что есть некие несчастные крестьяне, их много, которые там выращивают какой-то небольшой урожай гречихи, а потом отдают какому-то капиталисту на хранение, и вот там дальше начинаются накрутки. А неужели этим занимаются не несколько предприятий, выращивающих гречиху, и им проще уже на самом старте договориться? Аркадий Гуревич: Да, с вашего позволения все-таки закончу мысль. Значит, по моей оценке, которая базируется на конкретных цифрах, в Российской Федерации на 1 сентября этого года остаток зерна гречихи и крупы гречневой в пересчете на зерно превысит 300 тысяч тонн. Это на полгода внутреннего потребления, на полгода, это больше чем достаточно, то есть никаких оснований для роста, просто так для роста цен на зерно гречихи, а все начинается с зерна гречихи, в стране нет. Идет ползучий рост цен на зерно гречихи. Александр Денисов: Аркадий Иосифович, развейте вашу мысль, что нужно сделать в таком случае, как раскулачить и кого. Аркадий Гуревич: Я вот рассказываю. Идет ползучий рост цен на зерно гречихи. Чтобы было понятно, у крупозавода возможности заработать на зерне, на этой крупе очень ограниченные, в себестоимости гречневой крупы стоимость зерна составляет более 90%. Александр Бражко: Все верно. Аркадий Гуревич: То есть что бы завод крупяной ни делал, как бы он там ни пытался сэкономить что-то, он ничего сэкономить не может. Вот простой алгоритм, банальный: берем стоимость зерна гречихи, поступившей на крупозавод, и мы сразу говорим, умножайте на 1,7, это будет себестоимость гречневой крупы. Александр Денисов: А давайте умножим. По сколько килограмм поступает? Аркадий Гуревич: Вот я вам скажу. Каждую неделю, вот можно говорить, сговор не сговор, координирует кто-то, наверное, слово «координирует» подходит, рулит этим процессом в среде товаропроизводителей, львиная доля зерна гречихи производится и сегодня находится в Алтайском крае, наверное, до 70%, и вот кто-то там... Есть несколько крупных товаропроизводителей, можно предположить, которые, вы сами понимаете, сегодня средства коммуникации такие, можно в любую секунду договориться об уровне. Ольга Арсланова: Аркадий Иосифович, я прошу прощения, вас перебью: а сколько, какой процент рынка сосредоточен в их руках? Аркадий Гуревич: Это я не могу сказать. Александр Денисов: Вы же сказали, 70%. Ольга Арсланова: Нет, расположено... Аркадий Гуревич: Нет, я говорю по всему, Алтай примерно 60, до 70% производства. Ольга Арсланова: И там несколько производителей. Аркадий Гуревич: Там не несколько, там, конечно, есть мелких много, но есть крупные товаропроизводители, которые диктуют и заказывают музыку. Ольга Арсланова: То есть это похоже на естественную монополию. Аркадий Гуревич: Ну, своего рода да, группа. Александр Денисов: Неестественная. Александр Бражко: Неестественная. Аркадий Гуревич: Группа. Вот посмотрите, что происходит... Ольга Арсланова: Ну растет там. Аркадий Гуревич: Если вы посмотрите, каждую неделю цена увеличивается на 500–700 рублей, я повторяю, на тонну, и сегодня достигает 45 тысяч рублей за тонну, это же можно одуреть в прямом смысле этого слова. Александр Денисов: А вы расскажите. Вы сказали, значит, килограмм поступает на завод, наценка на него будет всего после переработки... Аркадий Гуревич: 70%. Александр Денисов: 1%, 1% всего, то есть больше накрутить надбавленной стоимости не может в принципе. Аркадий Гуревич: Нет, я не так говорю. Александр Денисов: Сколько стоит килограмм? Аркадий Гуревич: Я говорю, в себестоимости 1 килограмма гречневой крупы стоимость зерна составляет более 90%. Ольга Арсланова: Это очень много. Александр Денисов: А переработка совсем чуть-чуть. Аркадий Гуревич: 7%. Александр Денисов: Хорошо, сколько тогда стоить должен килограмм? Аркадий Гуревич: Я вам расскажу. Если себестоимость зерна гречихи, как говорит мой коллега, значит, когда-то была 6 рублей, сейчас, я думаю, за те годы, о которых идет речь, за 15 лет себестоимость увеличилась, достигла, может быть, максимум 15 рублей. Александр Денисов: За килограмм? Аркадий Гуревич: Да, за килограмм. Александр Денисов: То есть сколько должен быть килограмм на выходе в магазине? Аркадий Гуревич: Не в магазине, мы сейчас говорим не о потребителе. Александр Бражко: У производителя. Александр Денисов: Хорошо, у производителя. Аркадий Гуревич: Умножьте на 1,7. Александр Денисов: Что, рублей 17, что ли? Аркадий Гуревич: На 1,7 умножьте. Александр Бражко: Один, запятая, ноль семь. Александр Денисов: Да, я понял. Ольга Арсланова: Почти в 2 раза. Аркадий Гуревич: Почти в 2 раза, да. Александр Денисов: А, 30, да. Аркадий Гуревич: Ну около, 27 примерно. Вот по этой цене на сегодняшний день крупозавод отпускает, должен был бы крупу в торговую сеть. Александр Денисов: А он по какой цене отпускает? Аркадий Гуревич: А он сегодня отпускает с убытком примерно 10 рублей на килограмме, покупает по 45... Александр Денисов: Еще раз, еще раз, а почему он с убытком продает? Аркадий Гуревич: А потому что конкуренция среди них тоже такая, у него... У вас, у вас, у вас и у нас у всех дома лежит дома крупа гречневая, и чтобы все высунув язык побежали в магазин покупать крупу, никто не бежит. Поэтому, к сожалению, они конкурируют друг с другом. Александр Денисов: Давайте еще раз подведем черту. Значит, по 15 рублей сдает на завод производитель, завод... Аркадий Гуревич: Хотелось бы, чтобы... Нет-нет-нет, вот давайте последовательно. Александр Бражко: Должен сдавать. Аркадий Гуревич: Себестоимость зерна гречихи, допустим, говорим, выросла за последние годы и достигла 15 рублей за килограмм. Александр Денисов: За килограмм. Аркадий Гуревич: С крупозавода такое зерно, будучи переработанным в крупу, должно стоить максимум, я думаю, 25–27 рублей... Александр Денисов: 27, а в магазине она оказывается со скидкой по 90 рублей, я правильно называю цены? Аркадий Гуревич: Я повторяю, это должно было бы быть, должно было бы быть. Александр Бражко: Нет, вы правильно говорите, а в магазине... Александр Денисов: ...по 90? Александр Бражко: ...со скидкой, именно как вот такой вот подход, с царского плеча, социальный бизнес, нам по 90, не по 200, не по 300. Александр Денисов: Откуда берутся 60 рублей? Александр Бражко: Ну... Нам необходимо... Александр Денисов: Это даже со скидкой 60 рублей. Александр Бражко: Нам необходимо каждый год открывать розничные магазины, потому что ходовой товар – это алкоголь, и мы понимаем, что розничные сети не кредитуются в банках, они кредитуются фактически у производителей, потому что есть отсрочка по оплате, ну она законом о торговле предусмотрена, где-то 20 дней, где-то 30, где-то 45. Ну и плюс здесь очень важный момент: понимаете, когда 15 лет никто не обращал внимания на цены... А почему так было? – потому что у нас была достаточно высокая медианная заработная плата и расходы граждан на продукты питания как бы именно в суммарных расходах небольшую долю занимали. А вот последние 2 года мы наблюдаем достаточно серьезное увеличение и именно категория нищих, бедных, ну и тех, кто находится... Александр Денисов: Это понятно. Александр Анатольевич, вы немного ушли от вопроса – откуда 60 рублей берутся? Александр Бражко: Это торговая наценка. Ольга Арсланова: Ага. Давайте послушаем наших зрителей, конкретные примеры. Мы тут посчитали, сколько идеально в нашей ситуации гречка должна... Аркадий Гуревич: Нет, а вот можно все-таки еще одну ремарочку? Ольга Арсланова: Мы послушаем, сколько сейчас стоит, и прокомментируем это. Александр Денисов: После зрителя. Аркадий Гуревич: Хорошо. Ольга Арсланова: Владимирская область у нас на связи, Алексей. Здравствуйте. Алексей из Владимирской области расскажет о ценах на гречку прямо сейчас, как мы надеемся. Алексей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте еще раз, приветствую вас, приветствую всех гостей в студии. Очень рад, что вот по телевизору в левую сторону сидит Аркадий, который вот реально говорит правдивые вещи. Александр Денисов: Александр Анатольевич тоже не врет в принципе. Зритель: Я не сомневаюсь, что он не врет. Я в том плане, что есть люди, категория людей, которые ходят в магазин, которые едят гречку, я не исключение, моя семья не исключение. Но когда мы приходим в магазин, мы на полке видим несколько производителей, несколько гречек, скажем так, упаковок, а цены разнятся, я вам честно скажу, это начиная от 40 рублей и заканчивая 150 рублями. В чем разница? Я этого не вижу, я ее много не ем... Ольга Арсланова: Ну вот, предположим, разница в качестве. Алексей, а тут вот интересна динамика (Алексей, простите, что перебиваю), динамика. Вот за последние, не знаю, полгода, год вы видите, что выросли цены даже на самую дешевую? Зритель: Конечно, конечно, да, я к этому как раз и веду. То есть, грубо говоря, если с экранов телевидения нам люди говорят то, что скоро подорожает гречка, у нас нехватка гречки, и она почему-то на следующий день, не на следующую неделю, не через месяц, а на следующий день в магазинах цены заоблачно почему-то взлетели. Кто это регулирует, кто это контролирует, никто ответить никогда не может. Александр Денисов: Алексей, ответим на вопрос, кто должен регулировать. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Еще Людмила из Тулы тоже любит гречку и нам что-то расскажет сейчас. Людмила, добрый день. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Алло, слышно? Ольга Арсланова: Да-да, слушаем. Зритель: Могу говорить? Ольга Арсланова: Слушаем вас, Людмила. Зритель: Алло, меня слышно? Ольга Арсланова: Да, говорите. Зритель: Так, ну, в общем, так сказать, люди едят гречку по-разному и запасаются по-разному. Вот у нас на двоих уходит в год где-то 40–50 килограммов, 30 килограммов съедаю я, потому что у меня «химия», полгода я мясо практически не ем, а гречка – это калорийный продукт, особенно с разными подливками. В общем, можно выжить на одной гречке... Ольга Арсланова: Можно. Людмила, а во сколько это обойдется? Давайте о ценах поговорим, сколько стоит. Зритель: Я не знаю, дело в том, что мы... Я просто скажу, на что ориентироваться. В марте прошлого года ребенок набрала гречки, ее хватило до января этого года. Как только COVID отболели, в январе она вышла на работу, она снова запаслась, правда, уже с деньгами совсем туго стало, но месяца, не знаю, на полгода, может, и хватит. Александр Денисов: Это сколько же она килограммов закупает? Сколько она берет килограммов? Зритель: Вы понимаете, мы берем по деньгам. У нас один магазин 50 метров в одну сторону..., в другую 150 «Магнит», а у нее больная спина, поэтому помногу она не берет. Ольга Арсланова: Понятно. Александр Денисов: Хорошо, по деньгам на сколько... ? Зритель: На месяц выбираем где-то 20–25 килограммов закупка. Ольга Арсланова: А, понятно. Спасибо. Александр Денисов: 20–25. Это сколько вы платите за 25 килограммов, сколько вы отдали? Зритель: Ну, она брала в январе, цена была другая... Александр Денисов: Не помните сумму, да? Зритель: Честно говоря, я сижу дома, я инвалид. Ольга Арсланова: Понятно. Александр Денисов: Да, спасибо, интересно. Ольга Арсланова: Спасибо, Людмила, из Тулы звонок. А у нас есть сообщения из разных регионов. Калужская область: «Самая дешевая гречка в торговых центрах 83 рубля за 800 граммов». Москва, Московская область точнее: «Гречку едим всей семьей, подорожала с 36 до 100 рублей», – это вот 100 рублей за килограмм сейчас цена в Московской области. Александр Бражко: Москва, Московская область. Ольга Арсланова: Да. Александр Бражко: Да, кстати, касательно того, что зритель звонил и говорил про 40 рублей, – это, скорее всего, он говорил про пачку емкостью или весом 500 или 550 граммов. То есть это тоже уникальная ситуация именно в отечественной торговле, потому что за рубежом в принципе они стараются таким образом не вводить потребителя в заблуждение, а у нас и манка уже появилась по полкилограмма фасовка, гречка, ну и таким образом вы смотрите на торговой полке, ну то есть вы смотрите на ценник и сходу не можете определить, сколько стоит килограмм, поэтому в голове остается, что вроде бы цены не так сильно выросли. Александр Денисов: Да. Аркадий Иосифович, вы хотели что-то добавить, и к зрителю опять. Аркадий Гуревич: Значит, надо, чтобы путанины не было. Мы говорили о стартовой цене на зерно гречихи 15 рублей... Александр Денисов: Говорили. Аркадий Гуревич: ...и при этом цена с гречезавода 27 рублей. Сегодня зерно гречихи поступает на гречезаводы по цене 45 рублей, и крупа должна оттуда выходить по цене 75 рублей, дешевле она просто, это себестоимость. Но она уходит сегодня с гречезаводов по 65 рублей. А вот дальше процесс идет потребительских цен в торговле, а в торговле, естественно, с учетом того или иного спроса формируются цены. Александр Денисов: Аркадий Иосифович, я понял, вы защищаете производителей, понятно, они страдают... Аркадий Гуревич: Я не защищаю никого. Александр Денисов: Пусть они не отпускают по такой цене, пусть держат, а что? Аркадий Гуревич: А что им еще делать? Они умеют делать только гречневую крупу. Им тогда закрыться надо. Александр Бражко: Это очень серьезный вопрос. Аркадий Гуревич: Это же не тот вопрос... Александр Денисов: Так, может, и хорошо, что их заставляют занизиться, а то еще бы хлеще у нас было? Аркадий Гуревич: А я вам... Разрешите, я все-таки ремарку сделаю. Александр Денисов: Да, давайте. Аркадий Гуревич: Вот у нас сейчас в стране происходит катастрофическая ситуация. Мы почему-то о гречке говорим – у нас скоро в стране может возникнуть ситуация, когда некому будет делать ржаную муку. Александр Бражко: Ага. Аркадий Гуревич: Конкуренция на ржаном рынке муки с Белоруссией такая, что тонна ржи, поступающая на мельницу, 14 тысяч рублей, а ржаная мука, готовая мука, привязанная в Центральную Россию из Белоруссии, 13 тысяч рублей. Ну как можно конкурировать, 13 тысяч рублей, а зерно у нас на мельницу поступает по 14. И мельницы ржаные закрываются одна за другой. Александр Денисов: Белоруссия вроде союзное государство, что же мы будем, заградительные пошлины вводить? Аркадий Гуревич: А не надо заградительные, мы просто должны думать, а как мы завтра будем жить, а вдруг завтра своей ржаной муки мы не будем делать, а Белоруссия сразу вздует цену по-братски. Ольга Арсланова: А с союзным государством что-то случится. Аркадий Гуревич: По-братски вздует цену. Ольга Арсланова: Уважаемые гости, я думаю, будет интересно, нам позвонил Александр из Московской области, он сам в прошлом фермер и выращивал гречиху, как нам сообщили редакторы. Давайте послушаем его. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Да, Александр, расскажите о вашем опыте, какие были сложности и как вы относитесь к мерам, которые сейчас предлагают для регулирования. Зритель: Я отношусь негативно к этим мерам, которые принимаются. Опять регулировщики вмешиваются в регулировку цен на гречку... Ольга Арсланова: А как не вмешиваться, Александр, если, вот вы слышали, растет неоправданно цена? Зритель: Ну как, ограничивают вывоз на экспорт. Если сейчас есть спрос за рубежом на гречку, зачем, как говорится, палки ставить в колеса? Наоборот, надо захватывать рынок сбыта. Аркадий Гуревич: Все правильно говорит Александр. Зритель: Лучше бы они оградили производство рапса, от которого страдает и пчеловодство, и экология страдает. А гречка, и пчеловодство бы развивалось у нас, и люди бы не страдали от химикатов, которые применяют в этом рапсе. Александр Денисов: Сейчас позвонит производитель рапса и скажет: «Да гречку надо тормознуть, а рапс надо развить». Ольга Арсланова: Спасибо вам. Александр Денисов: Спасибо. Ольга Арсланова: Присоединяется к нашей беседе экономист, профессор Высшей школы экономики Леонид Григорьев. Леонид Маркович, здравствуйте. Леонид Григорьев: Добрый день. Ольга Арсланова: Ну вот смотрите, есть спрос за рубежом на гречку, выгодно продавать туда. Чиновники считают, что если ограничить экспорт, то цены внутри... Леонид Григорьев: Я знаю, я уже знаком. Ольга Арсланова: Да. Вопрос, будет ли так, или цены внутри страны могут от этого только вверх пойти? Леонид Григорьев: Нет, будет или не будет ограничение, это не ко мне. Я пока должен сначала сказать, что кашу люблю, с утра сварил и съел, ха-ха. Ну и еще, пожалуй, для того чтобы остудить немножко дебаты, скажу, что есть страна, у которой гречка является национальной культурой, это Словения, их богиня когда-то дала им мешок гречки и сказала: «Идите, где она прорастет, там и останьтесь», – вот они там и живут поэтому. У них даже есть сладкое блюдо из гречки, кстати. Так я что хочу сказать? Это типичная ситуация для нас, где у нас и большое внутреннее потребление, и экспорт. Захватывать рынки, конечно, нужно, но я думаю, что в правительстве нервничают по поводу летних цен на продовольствие, поэтому обсуждение о превентивном, ведь это же не сию минуту, уже ушло 220 тысяч тонн, насколько я понимаю, на экспорт. Что там произошло в Японии и Китае, почему они в условиях коронавируса перешли на гречку? Видимо, поняли, что это здоровая еда. Потом вы учтите, что у японцев и китайцев закрылись путешествия, может быть, они там разнообразят... Александр Денисов: Леонид Маркович, вы нас побаловали…, а я вас побалую кашей по-японски гречневой. Наш один повар участвовал там в каком-то соревновании, состязании среди кулинаров в Японии, он приготовил гречку, занял первое место, там бульон, тофу добавили, гречку. Японцы, в общем, это полюбили, это вошло в меню ресторанов. То есть виноваты в какой-то мере и мы тоже, понимаете, мы сами продвигаем, Леонид Григорьев: А, то есть это очередной салат оливье, понятно, ха-ха, только теперь уже в Японии, экспортируем кулинарию. Я очень рад, надо расширять, конечно, посевы. Но понимаете, в России это типично, для всех экспортеров типично. Не надо забывать, большой урожай не означает больших прибылей, потому что цены обычно этим сдерживаются. Если сейчас начинает уходить еще до того, как выяснится, какой урожай, то какие-то меры в ряде случаев принимаются. Другое дело, что вы все время находитесь между экспортными возможностями и ценами на потребителей, вот. Но тут правильно говорили, что ключевое звено – это как проходит это все дело через торговлю, через производителей и через торговлю. Вот почему 45 рублей вместо 15 стало на поставки на заводы, вот это любопытно. Это, скорее всего, означает с учетом экспорта, что за рубежом просто стало дороже. Александр Денисов: Леонид Маркович, да. Можем расширить вопрос? С гречкой да, увеличились поставки, вот вы говорите, увеличиваются объемы, должны цены падать, а, говоря по-русски, ни фига подобного: и объемы большие у нас выросли, и цены выросли. Леонид Григорьев: Так пошел экспорт. Александр Денисов: Пошел экспорт, да. Аркадий Гуревич: А можно я вам про экспорт расскажу кое-что? Александр Денисов: Да. И есть еще такая взаимосвязь, многие экономисты говорят, что сельхозпроизводители в Европе провалили прошлый год, у них не хватало ни рабочих рук, чтобы засеять (ну, гречку они, конечно, не сеют, кроме Словении, вы сказали) и собрать, у них это гнило на корню, соответственно, у нас увеличился экспорт, мы все больше и больше начинаем поставлять по миру и этому радуемся. Но, с другой стороны, это тянет вверх наши цены неизбежно, потому что экспортер говорит: «С какого перепугу я там дороже, а вам дешевле?» Как правительству выстраивать тогда эту политику? Экспортные ограничения – это одно, а что еще? Леонид Григорьев: Ну понимаете, в чем дело, история вот этих попыток регулирования тысячелетняя, как говорится, в принципе только неосознанная, и уж последние 100 лет... Я вам скажу, что делал Рузвельт в 1930-х гг., у них была проблема, что эти фермы сидели в долгах, производство было большое, цены падали, фермы не могли платить. Так он создал штат чиновников, которые бегали по фермам, ограничивали посев и даже какие-то деньги платили фермерам за непосев, потом у них эта сохранилась система в менее явном виде. То есть все страны с этим мучились так или иначе. Я не думаю, что существует простое решение экономическое в этом случае. Придержать экспорт, с тем чтобы не поднялись цены внутри, но одновременно надо, конечно, стимулировать экспорт в конечном итоге, надо двигать черную кашу в мир, всех посадить на черную кашу, производить ее в 2 раза больше и хорошо жить фермерам. Александр Денисов: Каша «Новичок», так и назовем, каша «Новинка», Леонид Маркович, будет такая у нас торговая марка. Вот вас о чем спрошу. Может быть, есть с зерном, я знаю, такая практика, государство закупает зерно, чтобы потом рынок регулировать, эксперты не дадут соврать... Аркадий Гуревич: Это не традиционно. Александр Денисов: Да. Может быть, с гречкой то же самое делать? Аркадий Гуревич: Ни в коем случае. Леонид Григорьев: Ну, это очень сложная проблема. Кроме того, это требует, во-первых, хранилищ, во-вторых, денег, страшная ответственность. Это очень сложно. А главная беда с этим делом, что из этого потом невозможно вырваться. Александр Денисов: Понятно... Спасибо. Леонид Григорьев: Как только ты сажаешь, создаешь систему выкупа и хранения на тучные и тощие года, строго говоря, это так государство погружается в огромные расходы, и они всегда растут, это никогда не возвращается. Александр Денисов: Леонид Маркович, погружается в плановую экономику государство, может быть, и неплохо. Леонид Григорьев: Это несильно плановая экономика, это экономика, в которой государство самый слабый интеллектуально прогнозист, там различные промежуточные структуры начинают на этом наживаться. Основная проблема, доходят ли эти деньги до фермера и для производителя, а то начинаются всякие посреднические структуры. Расходы я вам гарантирую, а регулирование цен... Вы не можете fine tuning, как говорят специалисты, проводить в области цен, да еще в области многих товаров, это очень сложно, у нас действительно замучились так... Ольга Арсланова: Леонид Маркович, все-таки идея ограничения экспорта на летнее время как промежуточная мера, одобряете ее? Леонид Григорьев: Ну, понимаете, в чем дело? Мне трудно, я не сижу... Вот коллеги тут лучше меня знают рынок, так сказать, эти условия. Я не могу посчитать вам это в рублях. Идея придержать с целью, чтобы придержать какое-то количество урожая на какой-то период, с тем чтобы не подскочили цены в связи с уходом на экспорт, как было с бензином и с некоторыми другими делами, видимо, вынужденная, раз она обсуждается. Я не хочу влезать в политический процесс, так сказать, обсуждения решения. Главное, чтобы это было не навсегда, как говорится, и, главное, надо договариваться с производителями, чтобы они засеяли побольше. Александр Денисов: А с другой стороны, Леонид Маркович, а все это делают. Вот китайцы свой агросектор тоже защищают, ограничивают и все, вот Европа, выяснилось... Леонид Григорьев: Китайцы не тоже, у китайцев не экспорт, а импорт, понимаете. Александр Денисов: Импорт, да, ограничивают, извините, ошибся. Леонид Григорьев: Импорт, у них импорт. Во-первых, импорт, во-вторых, у них все-таки плановое хозяйство по существу дела. Александр Денисов: Да. Европа тоже ограничивает, выяснилось, что наши джемы полюбили поставлять в скандинавские страны, а местные, у них продукция как-то стала тут же хиреть, продажи. Они попросили правительство, тут же ограничили поставки наших джемов. Леонид Григорьев: В Европе колоссальная система всяких квот и ограничений. Например, большие страны подключаются типа Украины и других, и они тут же попадают в эту систему ограничений, вот это берем, это не берем. Они защищают внутренний рынок очень существенно... Александр Денисов: Правда, они импорт ограничивают. Леонид Григорьев: Тратят огромные деньги на это. Александр Денисов: А мы все-таки экспорт, это разница, да. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Спасибо, спасибо. Аркадий Гуревич: Можно ремарочку? Александр Бражко: Коллеги, и мы еще должны помнить следующее, что фермер не экспортер. Та ситуация, которую мы сейчас, на сегодняшний день видим, – это удар правительства в сторону спекулянтов, как раз тех компаний, которые... Александр Денисов: Удар по спекулянтам? Александр Бражко: Исключительно. Они скупили у крестьян, посчитали, что они как раз получат эту маржу с 15 рублей до 30–45 и начнут раскачивать рынок гречки. Им абсолютно все равно, что будет в стране, будем мы обеспечены необходимым сырьем или нет. Сегодня они раскачали гречку, завтра они раскачали пшеницу, послезавтра они раскачали сахар... Александр Денисов: А они уже все раскачали, и масло, и сахар. Александр Бражко: Все правильно, они ходят почему? – потому что это короткие деньги, и мы им фактически позволяем с помощью где-то нерасторопных чиновников получать эту сверхприбыль. Поэтому крестьянин не мыслит в категории «сегодня урвать». Почему? Потому что у него именно планы вперед на 10 лет. И второй момент по поводу розничных торговых сетей. Коллеги, когда мне говорят о том, что вы можете прийти к сетевикам и поднять цены на 5–10%, ну это вызывает у меня улыбку. Почему? Контракты, которые у вас сейчас есть по поставкам, предусматривают, что вы предупреждаете за полгода, а некоторые сети за целый год. И если вы вдруг что-то повышаете, вы платите в размере этого повышения штраф. Поэтому коллега сказал по поводу поставок по 45 рублей, соответственно, на переработку гречки – откуда эти цены? В том числе и сети для производства частных торговых марок поучаствовали в скупке тех же самых объемов у сельхозтоваропроизводителей, подождали определенное время и поставили эту гречу. Они полностью контролируют эту ситуацию. Поэтому, на мой взгляд, вот у нас Роспотребнадзор ввел систему «светофора», то есть полезные не полезные продукты, у нас сейчас должен появиться так называемый «световой светофор», то есть полка на уровне потребителя, взгляда, это наценка 5, 10, 20%. Все, что больше 20%, от 20 до 100%, это наверху желтое, а вот все, что с наценкой 200–300%, – это красная зона, внизу. То есть мы должны четко показать торговле, что мы не будем покупать продукты по спекулятивным ценам. Поэтому я призываю потребителей: если есть у вас возможность, пожалуйста, сократите потребление гречки хотя бы в 2 раза, перейдите временно на иную продукцию, перейдите на другие крупы, на перловую крупу, на кукурузную крупу... Аркадий Гуревич: Мы против этого. Ольга Арсланова: Да-да-да, понятно. Александр Бражко: Мы должны остановить ту ситуацию, которую сейчас наблюдаем. Александр Денисов: Александр Анатольевич, но все-таки это конкретный инструмент. Я вот хотел сказать, что я ничего не услышал, а вот услышал я предложение. Спасибо. Аркадий Гуревич: Можно все-таки ремарочку про экспорт? Мы не знаем, откуда появилась цифра об экспорте гречихи в объеме 220 тысяч тонн. Официальные данные Таможенного комитета – 71 тысяча тонн гречихи и около 5 тысяч тонн гречневой крупы. Да, в братские страны, Казахстан, Беларусь, может быть, еще немножко вывозится, может быть, даже «множко», но это не 220, никогда таких объемов не было. Александр Денисов: Аркадий Иосифович, давайте вернемся к разговору, посмотрим, что будет с ценами, и обсудим ситуацию, сработало или нет. Аркадий Гуревич: Но мы знаем одно: в России гречихи море, никакого дефицита на этот товар нет, хватать его и запасаться большими объемами... Ольга Арсланова: ...не надо. Александр Бражко: ...не нужно. Аркадий Гуревич: ...совершенно нет необходимости. Александр Денисов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо большое, уважаемые гости. Александр Денисов: Аркадий Гуревич и Алексей Бражко были у нас.