У заповедников хотят забрать землю. Границы особо охраняемых природных территорий могут подрезать - Минприроды предлагает узаконить исключение из них в случае необходимости земель, озер и рек. Экологи отнеслись к инициативе негативно. Действительно ли она может ослабить всю заповедную систему в целом? Константин Чуриков: В этом часе мы обсуждаем предложение Минприроды исключить жилые поселки из состава заповедников. Давайте сначала просто полюбуемся на наши красивейшие леса, просторы, места обитания редких животных и птиц. Ну, просто изумительные, чарующие виды! Но через несколько лет площадь особо охраняемых территорий может уменьшиться. Ну, тут, конечно, есть разные мнения экологи против, они считают, что всё это сможет ослабить всю заповедную систему России. Ас государство за – оно хочет устранить конфликт интересов между национальными парками и поселениями на их территориях. Ну, давайте подумаем, в чем состоит задача наших заповедников – охранять природу, наукой заниматься или вот решать жилищно-коммунальные вопросы. Ну, кстати, так и происходит вот именно в воронежском заповеднике, который сегодня вынужден тратить миллионы рублей на обеспечение своих бывших сотрудников, которые там проживают, кстати, вместе с семьями. Ну и самое главное, мы ещё не спросили самих граждан. Интересно, а как им живется на особо охраняемых территориях, ведь элементарные блага цивилизации там недоступны. Вот как сюда провести водопровод или, извините, где хоронить родных? Мы готовы выслушать все точки зрения, у нас в студии Григорий Куксин, эксперт лесного отдела Гринпис России. Григорий, здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Григорий, ну вот попробуем, насколько возможно, со всех точек зрения посмотреть. Давайте сначала начнем, кстати, с голосования. Вот по ходу нашей беседы мы будем влиять тоже, вот вы в частности, на итог голосования. Вопрос очень простой, уважаемые зрители, надо ли исключить жилые поселки из состава заповедников? Если вы за эту идею – пишите "за", если против - то "против". 3443, вначале буквы "ОТР", далее – ваши ответы. Григорий, точка зрения экологов? Григорий Куксин: Ну, давайте сразу оговоримся, речь идет далеко не только о изъятии участков, входящих в территории населённых пунктов. Законопроект, который сейчас обсуждается и вызывает такое… очень горячее обсуждение и в интернете, и массу обращений в Госдуму, направлен на три возможных механизма изъятия земель из заповедников и национальных парков. Один из них  - спорно обсуждаемый, но действительно касается населенных пунктов. Но ещё два пункта далеки от нужд простых граждан: это изъятие под нужны обороны и безопасности и изъятие земель по решению президента без какого-либо обоснования. Т.е. на самом деле это механизм, в общем-то, изъятия любого участка из любого заповедника или нацпарка по решению либо главы государства, либо под видом обеспечения безопасности государства. И это гораздо более сложная и проблемная тема, чем только населенные пункты. Если бы речь шла только о населенных пунктах, действительно такая проблема есть и в воронежском, и, например, в командорском, но это можно было бы решить локально, точечно для конкретных территорий. Вот, в тех границах, как населенные пункты есть, действительно их вырезать, включить в состав охранной зоны, т.е. и обеспечить охрану природы, и обеспечить нужды граждан. Но речь идет всё-таки не об этом, а о механизме изъятии любых земель из любых особо охраняемых территорий. Константин Чуриков: Ну, что касается всё-таки военных нужд и вопросов безопасности, согласитесь, ну странно себе представить общественное обсуждение "где нам устанавливать боеголовку". Марина Калинина: Ну, поспорить с этим сложно, потому что это нужды государства, в общем-то. Григорий Куксин: С этим  сложно спорить. И безусловно интересы безопасности они приоритетны и первичны. Хотя отдельные решения как, например, если помните историю с белыми медведями с островом Врангеля. Ну, не очень объясняются… Ну, масса территорий на которых можно было делать военную базу, но её зачем-то делают именно в особо охраняемой территории с международным статусом. Т. е.  это решение непрозрачное и не всегда обоснованное с точки зрения какого-то баланса между интересами государства и интересами охраны природы, которые, в общем-то, тоже интересы государства. Но если говорит о третьем пункте, т.е. об изъятии просто по решению главы государства, то это противоречит и конституции, и международным обязательствам, и, что самое парадоксальное, позиции главы государства. Марина Калинина: А как часто такие случаи происходят? Григорий Куксин: Такие случаи пока не происходили, хотя попытки изменения закона в эту сторону, они уже на самом деле… пятый заход. Это не какая-то случайная ошибка законодателей и Минприроды, это попытка законодателей создать такой механизм, и в 2014 году после предыдущих скандалов на волне вот этих первых попыток изменения было дано поручение президента Владимира Путина усилить правовой режим охраны и исключить изъятие территорий заповедников и нацпарков из их границ. Поэтому сейчас под видом исполнения этого поручения принимается решение, которое прямо противоречит позиции самого президента российской федерации. И мало того, сейчас это обрастает скандалами, потому что сейчас идет голосование на официальном сайте regulation.gov.ru, общественное обсуждение этого законопроекта, тут же началось сопровождаться какими-то странными историями с накруткой голосов, с парадоксальным ростом проголосовавших за законопроект в ночное время сразу тысячами голосов. И это естественно вызывает такое общественное недовольство, возмущение и в общем-то дискредитирует собственно государство, которое должно эти вопросы решать и регулировать. Марина Калинина: А вы следите за теми землями, за их судьбой, после того, как их изъяли, например, государственные нужды. Что с ними действительно там происходит? Григорий Куксин: Как привило, все попытки такого изъятия они провоцируются либо компаниями коммерческими под добычу золота, под добычу нефти, под создание какой-то инфраструктуры. Либо под какие частные интересы конкретных людей, которые пытаются красивый кусочек земли недоступной для всех остальных себе получить. Ну и собственнно одна из нагих задач со стороны общественных организаций противодействовать таким попыткам. Противодействовать пока получалось довольно успешно, и пока такие попытки изменений, вот уже пятый заход, мы пытаемся отбить. Марина Калинина: Ну т.е. по вашим словам, получается что земли которые изымаются якобы для государственных нужд, да? Как обоснование, они используются не по назначению в основном, да? Т.е. это такие частные застройки и коммерческая деятельность? Григорий Куксин: Конечно, да, прямая коммерческая выгода. Константин Чуриков: А я бы хотел вернуться к поселкам. Вообще много ли их? И вот хорошо, если например, поселок становится самостоятельной единицей, не входит в заповедник, да? Насколько с вашей точки зрения может пострадать территория оставшегося заповедника от этого? Григорий Куксин: Это очень зависит от конкретной территории. Когда-то, когда создавали… ну, ведь у нас очень старая и действительно хорошо продуманная заповедная система, гордость нашей страны. Это действительно такое национальное достояние, и уже больше ста лет многие заповедники, нацпарки охраняются государством, и их деятельность не прекращалась даже во время войны, т.е. это была приоритетная задача, в том числе в военные годы, как с тем же астраханским заповедником. Но исторически сложилось так, что в состав некоторых национальных парков или заповедников вошли поселки, и это мешает людям, конечно. Ограничивает возможность и какого-то свободного перемещения и, как вы правильно упоминали, и с кладбищами и так далее. Марина Калинина: А как вот так исторически сложилось? Григорий Куксин: В разные годы было немножко разное законодательство, и где-то создавая особо охраняемую территорию, не думали о том, чтобы вырезать посёлок и дать ему возможность развиваться. Но это всё-таки единичные случаи, которые можно в частном порядке решать.  И где-то это решается переводом действительно из заповедной территории либо в охранную зону, где гораздо более слабый режим охраны: за людьми присматривают, не дают им нарушать природоохранное законодательство, но позволяют развивать инфраструктуру и развивать свой посёлок. Но это действительно частные случаи, пользуясь которыми пытаются изменить весь закон и ослабить охрану всех наших особо охраняемых территорий. И пострадает от этого закона не воронежский заповедник в первую очередь, который может быть как раз как-то решит свою проблему, а пострадает кавказский заповедник, где поострят горно-лыжный курорт. Пострадает алтайский заповедник, на который давно покушаются многие коммерсанты, пострадает нацпарк Юга-2, где уже много лет золотодобытчики пытаются вырезать центральную часть национального парка подл добычу золото. Ну, т.е. это в первую очередь для интересов делается. Константин Чуриков: Т. е. С вашей точки зрения делается как раз вот под эти спецпроекты. Григорий Куксин: Конкретные спецпроекты. И в результате пострадают не только те заповедники и национальные парки, которые прямо сейчас, вот, в первом уязвимом списке, но потенциально пострадают и все остальные, потому что будет создан механизм, как можно без всяких обоснований, без научного обоснования, без всех процедур, которые сейчас для этого предусмотрены, просто взять кусочек земли, который кому-то нужен. Константин Чуриков: Знаете, мне случалось бывать на Байкале, сейчас, я надеюсь, мы свяжемся как раз-таки с жительницей Усть-Баргузина. Вот тоже были определенные впечатления. Давайте сейчас выведем в эфир, у нас на связи Галина Арсеньева, председатель инициативной группы, жительница Усть-Баргузина. Галина Георгиевна, здравствуйте! Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Галина Георгиевна вы нас слышите? Галина Георгиевна пока нас не слышит, значит, мы вернемся к ней чуть позже, а ей сейчас пока объяснят, как нас лучше услышать… Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Я слышу вас. Константин Чуриков: О, замечательно, здравствуйте! Вот как раз хотим вашу точку зрения услышать, точку зрения жителей Баргузинского заповедника. Марина Калинина: Как живется вам вот в этой заповедной зоне? Какие проблемы? Какие преимущества? Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Добрый вечер, уважаемые, я жительница Бурятии, Баргузинский район, поселок Усть-Баргузин. Конкретно если говорить о нашем поселке, то мы не проживаем в заповедной зоне. И вот сегодняшние поправки я считаются рассматриваться несколько по-другому должны быть, ведь мы попали в водоохранную зону и особо охраняемую байкальскую природную территорию. А сегодня речь идет только о заповедниках и национальных парках. Да, в нашем баргузинском районе тоже есть такие поселки, но немного. А в прошлом году, когда начинался вопрос, там было о водоохранной зоне, которая вот граница. Нас ограничили, жить нормально, хоронить нельзя, и очень много препонов в жизни человека. Константин Чуриков: Галина Георгиевна, вот мне случалось несколько лет назад бывать как раз у вас на Байкале, вот неподалеку, поселок Максимиха. Я не знаю, входит он в заповедник или не входит, но я видел, что, в общем, многие туристы, которые приезжают на местную турбазу, – они, извините, разводят костры у берега, там естественно остается какой-то мусор. В общем вопрос, наверное, действительно не праздный. Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Поселок Максимиха… село Максимиха и поселок Усть-Баргузин – это не заповедная зона и зоне не национального парка. У нас в зону заповедного парка входит село Катунь  и поселок Курбулик, Монахово, вот касаемо если нас. Вот в баргузинском районе - это три у нас населенных пункта. Но, например, когда вышло 367 распоряжение о водоохранной зоне, вот это распоряжение правительства РФ ограничило полностью и нарушило равенство конституционных прав граждан, жителей 159 населенных пунктов, четырех районов Бурятии. А вот эти поправки, сегодня разговор идет только о заповедных зонах и национальных парках, которых нужно выводить, это однозначно нужно выводить населённые пункты. Марина Калинина: Ну, вы же наверняка знаете, как  живется людям, которые находятся именно там, в заповедной зоне, а не только в природоохранных территориях. Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Да, я не понаслышке знаю. Люди ущемлены, я ещё раз заостряю внимание, что населенные пункты и жители этих населенных пунктов, попавшие в зону этих национальных парков и заповедников, они сразу ущемлены в равенстве конституционных прав граждан. Они не имеют права собственности земли. Вот если взять нашу зону национального парка на примере нашего поселка Курбулик.  – люди там во всём ущемлены, очень ущемлены: они не могут там никакую постройку сделать, ничего. Константин Чуриков: Какие ещё бытовые неудобства? Ну, извините, вот, бытовой вопрос: туалет, например… если это заповедник, если рядом Байкал? Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Да, туалет в нашем национальном парке "Заповедное Подлеморье" не разрешают строить. Марина Калинина: А как быть тогда? Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Да, вот к примеру вам сказать, с 1966 года существует поселок Курбулик. А с 1986 года национальный парк. И с этого момента люди потеряли равенство конституционных прав граждан. Они сегодня там бесправны. Марина Калинина: Скажите, а эти люди они готовы переехать в другое место жить? Галина Арсеньева, п. Усть-Баргузин: Вряд ли. Сейчас возможно - да. Что такое переехать? Там ведь все так и покоятся предки, и люди уже привыкли к этому образу жизни. Это люди, которые выросли, допустим, на своем ремесле: рыбачить, охотится. А там вот действительно сегодня ничего нельзя. И вот у нас, конкретно если сказать о нашем "Заповедном Подлеморье", то сегодня у нас возникла очень серьезная социальная напряженность, выразившаяся в противостоянии между населением и национальным парком. Константин Чуриков: Вот так, вопрос не только в экологической плоскости, но и в другой. Марина Калинина: Спасибо большое, это была Галина Георгиевна Арсеньева, председатель инициативной группы, жительница Усть-Баргузина. Вот такая точка зрения. Как вот сделать так, чтобы и людям было хорошо, и природу не потерять, не сгубить? Григорий Куксин: Совершенно понятная точка зрения. Я даже спорить не буду ни в коем случае с представителем населенного пункта, который от этого страдает. Но заметьте, сейчас смешивается несколько вопросов. Т.е. там это влияние экологической зоны байкальской, которая действительно неоднозначно местными жителями воспринимается. Но это не имеет отношения к тем поправкам, которые мы сейчас обсуждаем. И второй пункт – это собственно населённые пункты, и с этим никто не спорить из экологов. Действительно эту проблему надо решать, и если бы законопроект был направлен только на решение этой проблемы, мы бы его поддержали двумя руками, и предложили свои варианты формулировок. Но сейчас речь идет о том, что под видом оказания помощи местному населению, принимаются поправки, которые будут в реальности решать интересы коммерческих организаций, конкретных недобросовестных чиновников и создавать механизмы, в общем-то, воровства наиболее ценных заповедных территорий. Марина Калинина: Это ваше такое эмоциональное восприятие законодательства или это факты? Григорий Куксин: Нет. Если мы посмотрим, есть три пункта, по которым предполагается изъятие земель из заповедников и национальных парков в законопроекте, который сейчас внесен в Госдуму. Причем внесен тоже с нарушением, в том числе регламента Думы. Внесен как поправки к поправкам ещё не принятого закона, которые меняют концептуальную, суть этого закона. Закона об особо охраняемых территориях. И он должен был подаваться как отдельный законопроект. Но его попробовали вот таким обходным путем незаметно для общественности внести уже на второе чтение сразу другой вариант закона с принципиальными изменениями. Ну, просто даже то, как это принимается, в общем-то, порочит государственную власть, порочит законодателей, и прямо показывает непрозрачность и коррупционную составляющую этого механизма. Поэтому интересы жителей, безусловно, должны соблюдаться. И, конечно, об этом надо думать, и надо думать про зонирование национальных парков, и, может быть, где-то о изъятии населенных пунктов из особо охраняемых территорий. Но это отдельный вопрос, который сейчас используется как повод для того чтобы создать механизм для воровства земель. Константин Чуриков: Мы любим обращаться к зарубежному опыту, и не от хорошей жизни, а потому что не можем найти устраивающие всех решения. А зарубежный опыт – он каков? У нас немало стран, где тоже заповедники. Вот Соединенные Штаты тоже фактически сплошной заповедник, если там посмотреть на карту. Григорий Куксин: Вы знаете, заповедная система и охрана вот ценных природных объектов такого вот национального достояния России – это тот случай, когда скорее им надо учиться у нас, а не нам у них. Потому что заповедная система России – это действительно предмет нашей гордости, это уникальная система особо охраняемых территорий с уникальной системой охраны. Заповедников в нашем понимании практически по миру очень немного. И большинство стран. Скажем так, сделали меньше для охраны таких объектов. И сейчас мы имеем возможность заповедную систему либо сохранить, если не пройдет этот закон, либо в очередной раз сделать шаг к разрушению, для того чтобы наиболее ценные, наиболее сохранившееся… вот уже больше столетия сохраненные государством объекты начали растаскивать, застраивать, уничтожать. Марина Калинина: А в чем уникальность наших методов вот охраны заповедников и так далее? Вот этой программы уникальной, о которой вы говорите? Григорий Куксин: У нас была создана система, предполагающая как абсолютно заповедный режим… Вот собственно заповедники: даже нет аналогов для перевода на многие иностранные языки, потому что у них в основном существуют национальные парки, т.е. объекты, которые посещаемы для туристов, в значительной степени нарушены. У нас огромная история уникальной заповедной охраны многих территорий, на которых и изучаются естественные природные процессы, и на которых разводится и сохраняется всё биоразнообразие. Собственно они становятся источником и птиц, и зверей и рыбы для всех окрестных территорий. И ведется экопросвещение, причем без ущерба охраной самих территорий. И достаточно сильно продуманная система охраны и от пожаров, и от браконьерства. И есть разные формы: есть национальные парки, которые предполагают и развитие туризма, и доступ людей на какие-то части этих территорий, и есть территории с абсолютно заповедным режимом, которые именно для этого и создавались. Вот такого разнообразия и такой жесткой охраны отдельных наиболее ценных территорий не во всех странах мира, в общем-то, можно наблюдать. И в общем-то здесь гордость нашей страны. Марина Калинина: И дозвонился нам Владимир. Здравствуйте Владимир, давайте послушаем вашу историю. Владимир, Калининградская область: Здравствуйте, я проживаю в национальном парке Куршская коса, который расположен в Калининградской области. В центре этой косы поселок Рыбачий. Проблемы у нас очень большие. В муниципалитет нет денег ни на ремонт дорог, ни на очистные сооружения, которые вообще не функционируют уже и масса, масса проблем. Водопровод порванный постоянно. А на литовской стороне косы… Она вообще поделена на две половинки. 50 километров у России, 50 км – литовские. Так вот там люди живут очень хорошо. Я это прекрасно знаю: часто бываю там. И уже и приятелей там много, и знакомых, друзей. Так вот там все деньги, что берутся на въезде на косу, что с ихней стороны, что с нашей. На литовской стороне уходят в местный муниципалитет и люди, проживающие на территории заповедника, распоряжаются этими деньгами. На нашей же стороне все деньги уходят в Минприроды, в Москву. Что до нас доходит  - мы это не видим абсолютно, потому что живем мы… не просто живём, а выживаем! И будет катастрофа. Катастрофа будет заключаться в том, что очистные сооружения, не работающие сейчас, позволяют растекаться всем нечистотам вокруг водонапорной башни, которая снабжает питьевой водой, значит, мы купаемся в этой воде, ванную принимаем, душ и так далее. Куча отдыхающих у нас приезжает. И вот это будет катастрофа, просто вот как сейчас в Дагестане вот случилось, извиняюсь, то же самое ждет и нас. И никто ведь ни о чем не заботится, боже мой, и земли, которые изъять у нас нужно и передать государству, и даже президент пусть распоряжается, что угодно, чтоб развитие какое-то шло, чтобы появилась работа у людей – вот это самое главное! Константин Чуриков: Кстати, Владимир, хотел спросить, сорвали с языка прямо, вот чем вы там занимаетесь на Куршской косе? В чем ваше занятие жизненное? Профессия ваша какая, где работаете? Владимир, Калининградская область: Я бывший учитель физкультуры, отработал в школе в рыбачей одиннадцать лет, потом занимался и в районе работал, в общем много было у меня, всё со спортом связано, я до сих пор не забрасываю это дело. Вот только что с тренировки пришел. Сам тренируюсь для себя. И на пенсии уже четвертый год. Марина Калинина: Спасибо за ваш звонок. Константин Чуриков: Ну что касается муниципалитета, да, тоже такой сложный вопрос. Ну, хорошо, будет отдельная территория, муниципалитет. Но кто сказал, что у нас муниципалитет – это, как говорится, зажиточный формат, да? Марина Калинина: А вообще, если разобраться, кто должен отвечать за развитие этой территории, я имею в виду жилого комплекса, который находится вот в этой заповедной зоне. Это должен Минприроды как-то финансировать, потому что это в общем-то заповедник, или это всё-таки какие-то городские власти ближайшего там места, населенного пункта? Григорий Куксин: Нет, безусловно, ими занимаются их муниципальные органы власти, и, в данном случае, критика-то от человека скорее к муниципальном органам власти, потому что у них бедный поселок, мало рабочих мест. И здесь проблема не только и  не столько в национальном парке. Да, он свои ограничения дополнительные на природопользование, его режим охраны, превносит с одной стороны, с другой стороны – это дает возможности туризма. Марина Калинина: Ну, если он говорят, что у них там вытекают трубы и так далее, то это же и национальному парку приносит ущерб. Григорий Куксин: Приносит ущерб, и эти проблемы, ещё раз я повторяю, надо решать, и здесь на самом деле тоже ситуация не совсем однозначная, потому что национальный парк дает возможность и рабочих мест, и развития туризма для этой территории. И Куршская коса, в общем, место, в котором не очень понятно, чем люди ещё будут заниматься, если бы национального парка вокруг не было, потому что это основной источник дохода, и приток туризма, и т.д. т.д. И, конечно, противоречия, которые между населенным пунктом и особо охраняемой территорией возникают, конечно, решать надо. Но ещё раз повторяю, это используется как повод, для того чтобы протащить ещё длва механизма вытаскивания земель, не связанных с местными жителям, а связанных либо с военными, либо с вообще произвольным решением главы государство по изъятию каких-то земель из состава заповедников национальных парков. Поэтому здесь вот такими жалобами людей, из бедных маленьких поселков, где-то входящих в границы, где-то граничащих с заповедниками или с нацпарками, их используют, для того чтобы протащить совершенно не для них нужные механизмы, которые реально сделают жизнь там ещё менее комфортной, потому что, ну, просто какая-то территория уйдет вообще неизвестно кому либо под частную застройку, либо под строительство какого-то нефтепровода или золотодобычи, с которыми, как правило, у жителей потом возникают проблемы. То же самое и с чистой водой, и со всем остальным. Марина Калинина: Давайте, наверное, немножко расширим эту проблему. Вы же занимаетесь пожарами, да, вплотную, это ваше такое направление основное. Каждый год у нас горят леса, в том числе  на заповедных территориях. Вот почему это происходит из года в год, как этого избежать? Ведь мы же тоже так теряем эти территории, и тоже это большая проблема. Григорий Куксин: Теряем, и в этом году, к сожалению, не исключение, даже только в моей группе. Со мною в этом году пришлось поработать и на защите границ Астраханского заповедника, и на Дальнем Востоке у границ Земли Леопарда, и на Байкале в очередной раз горели наши самые старые, самые ценные территории по берегам Байкала, и, буквально, только что… Ну, вот, до сих пор продолжаются пожары в Хабаровском крае, и практически полностью выгорел Болоньский заповедник на днях, вот, вчера-позавчера догорал заповедник… Константин Чуриков: Полностью? Григорий Куксин: Полностью пройден огнем. 103 тысячи Га выгорело заповедных территорий, и эти пожары пришли с сопредельных территорий. Т.е. это как раз населенные пункты, в которых недостаточно подготовлены и органы местного управления, и пожарная охрана, и МЧС, и никто эти пожары вовремя не тушил, вовремя не признавал. Сейчас догорает опять же часть территории заповедника Бастак, там же рядом, в Еврейской автономной области. Ну, вот Болоньский практически полностью пройден оказался огнем за последние дни.   Константин Чуриков: В основном виноват человеческий фактор? Григорий Куксин: Практически всегда - сто процентов. У нас исключительно мало пожаров по естественным причинам, почти всё от людей. Константин Чуриков: Хорошо, но чтобы всё равно предупреждать пожары, не допускать пожары, да? Нужны специалисты на месте. У специалиста есть семья: жена, дети, им надо где-то жить, т.е. следовательно, всё равно должен кто-то жить в этом заповеднике. Григорий Куксин: На территории заповедников, конечно, живут их сотрудники, их семьи. Вот это не вызывает никаких проблем и сложностей, это поселки-кордоны на территории заповедника. И именно эти специалисты тушат, не МЧС, как часто нам показывают с экранов, а именно они первыми встречают огонь, первые встречают пожар, и на самом деле профессионально борются доступными средствами на вот этих вот труднодоступных, очень тяжелых в пожарном отношении территориях. И здесь надо усиливать службу охраны. Ни в коем случае не позволять строить дополнительный объекты, которые обеспечат доступ туда населения, и обеспечат все проблемы пожаров, которые возникают от техники, от доступности. Потому что какая-то дорога, трубопровод проходят по территории – территория начинает гореть. Поэтому здесь, в условиях изменяющегося климата, он действительно меняется, мы видим, как  с каждым годом всё больше пожаров начинает происходить, надо усиливать службу охраны и ни в коем случае не идти по пути фрагментации территории и доступу туда какой-то промышленности. Марина Калинина: У нас немножко времени остается. Я просто хотела спросить. А вообще сотрудников, которые вот желают, и хотят, и работают на вот этих территориях – их хватает? И вообще где их готовят? Григорий Куксин: Это уникальная специальность, потому что человек работает на заповедной территории, должен быть и педагогом, и охранником, и лесником. Т. е. фактически у него и инженерные задачи, и лесохозяйственные задачи, и просветительские задачи, и задачи по специализированной инспекции, т.е. составление протоколов и общение с нарушителями, и профессиональные – лесные, пожарные.  Т.е. вот это уникальное сочетание разных навыков, разных знаний оно собственно поддерживает в заповедной системе, и это то, в чем надо поддерживать, мотивировать туда идти, мотивировать зарплатами, и правовой защитой – т.е. государство должно показывать, что заботится об этих людях, об их семьях и защищает те территории, которые они призваны охранять. Поэтому здесь очень важно сейчас, с моей точки зрения, противодействовать вот этому явному коррупционному законопроекту, и добиваться разумного внесения может быть поправок, да, направленных на решение конфликтных ситуациях с населенными пунктами, но ни в коем случае не создающих механизмов для изъятия земель и для ослабления охраны заповедников и нацпарков. Константин Чуриков: К нам в студию часто приходят специалисты труда  и все как один говорят, что эколог – это профессия будущего, потому что ресурсов становится всё меньше, их надо беречь. А сейчас подведем итоги sms-голосования. Мы спрашивали, надо ли вот с вашей точки зрения исключить жилые поселки из состава заповедников: "за" высказались 43%, "против" - 57%. Такие результаты. Марина Калинина: Ну что ж, спасибо большое за беседу, приходите к нам ещё. Много тем разных будем обсуждать.