Виталий Млечин: Мы начинаем. Плохая новость для всех любителей американской техники: США могут ввести против нашей страны исключительно жесткие ограничения в случае вторжения на Украину. Это официальная формулировка. Эти санкции предполагают ограничение поставок компонентов для производства самолетов и автомобилей, а также смартфонов. Ксения Сакурова: Причем американские СМИ пишут, что эти меры могут стать лишь дополнением к экономическим санкциям, ввод которых против России также рассматривает администрация президента Джозефа Байдена. Виталий Млечин: Дойдет ли до этого, и если да, то как скажется на нашей жизни? Давайте обсуждать. Что вы думаете по этому поводу обязательно тоже расскажите. А с нами на прямой связи Евгений Коган, президент инвестиционной группы «Московские партнеры», кандидат экономических наук, профессор Высшей школы экономики. Евгений Борисович, здравствуйте! Евгений Коган: Да, доброе утро! Ксения Сакурова: Здравствуйте! Виталий Млечин: Евгений Борисович, о чем, собственно говоря, речь идет? Вот эта американская техника – что это такое? Ведь мы, в принципе, знаем, что вот эти самые американские айфоны пресловутые, они ж собираются-то не в Америке, наверное? Евгений Коган: Вы знаете, собираются-то они не в Америке, но проблема в том, что все равно это - тот же самый Apple – это Apple. Виталий Млечин: Ага. Евгений Коган: И у каждого из нас этот Apple имеется. Виталий Млечин: Не у каждого. Ха-ха. Евгений Коган: Хорошо, не у каждого. У второго. Виталий Млечин: У второго. Евгений Коган: У третьего. Неважно. Нет, конечно, для особо умных – андроид. Но тут в данном случае… вы уж понимаете. Мы уже к этому привыкли и… ну если теоретически, гипотетически это произойдет – да, действительно, нам придется иметь дело с теми Apple-ами, которые неофициально будут завозиться в нашу страну. То есть мы же прекрасно понимаем, что в итоге ну будет просто контрабанда. Будем на рынках покупать контрабандные. Вот, собственно, и все. Но это, конечно, неприятно. Виталий Млечин: Ага. Евгений Коган: Если серьезно… Виталий Млечин: Да. Евгений Коган: Меня меньше волнует как раз судьба телефонов: с ними-то как-то разберутся. А вот с комплектующими для авионики – это серьезно. Поскольку летаем мы все равно на «Боингах», на «Эйрбасах». И здесь могут быть проблемы. Да и даже вопрос не в этом. Даже российские самолеты, все равно они содержат какие-то узлы импортные – это просто неизбежно – в том числе произведенные в Америке. Если говорить об автомобильных комплектах - ну да, тоже серьезная проблема. Потому что General Motors – это очень крупная корпорация, так же как и другие американские корпорации, вот. Ну, значит, больше ездить будем на корейских машинах. Ну, слушайте, ну не умрем. То есть, понимаете, все это - вещи неприятные, вот. Я думаю, сидят целые институты и думают, что бы еще такое придумать. А вот какую бы еще им «кузькину мать» показать. Ксения Сакурова: Евгений Борисович, а для кого неприятные, вот мне интересно? Кто цель-то вот этого всего? Мы-то – обычные люди, ну как вы сказали, да. Ну этого не будет, ну, что делать. Мы вздохнем и пойдем там, не знаю, другой телефон купим. В принципе, неприятно, но не смертельно. А для кого вот это все смертельно? Кто испугаться-то должен? Евгений Коган: Вы понимаете, проблема в том, что… давайте на секундочку забудем о потребителях. Дело в том, что экономика, она взаимосвязана и перевязана. Если мы не получаем какие-то комплектующие, если мы не получаем какие-то новые современные технологии… Вы знаете, например, вот современные наши нефтяники, у них достаточно проблематичен и затруднен, например, доступ к современным технологиям по разбуриванию там и сервисным вещам, которые, в частности, формируются все-таки большей частью в Америке. Мы знаем о знаменитой корпорации Halliburton и Schlumberger и так далее – нефтесервисные компании. Многие технологии для нас, к сожалению, сегодня закрыты. Это проблема. Поэтому, знаете, здесь чуть-чуть, там чуть-чуть, там еще поднимут токсичность российского бизнеса. Все это некие, знаете, комплексы мероприятий. Как будто, вот знаете, вот удав сжимается вокруг вас. Вроде еще немножко нажал – ну как-то неприятно. Еще немножко. А вместе – уже и дышать трудно. Виталий Млечин: Ага. Давайте послушаем Сергея из Москвы. Сергей, здравствуйте, вы в эфире! Зритель: Добрый день! Ну мое мнение такое… Ксения Сакурова: Да, слушаем вас. Зритель: Да, добрый день! Виталий Млечин: Да-да, говорите, пожалуйста! Зритель: Ну мое мнение такое. Если американцы введут санкции в отношении того, что вы сейчас говорили – айфоны и так далее, машины, комплектующие – есть Китай, откуда все будет доставляться. Просто мы попадем в еще одну зависимость – уже китайскую, корейскую. А вот ваш эксперт почему-то не говорит: надо свое развивать. Виталий Млечин: Ага. Зритель: Где наше Сколково, на которое потратили огромные деньги. Где наши айфоны? Где наши чипы для машин? Ну что ж, мы будем у корейцев покупать, им развивать промышленность, а наш автопром будет умирать потихоньку? Где наши умные головы в правительстве? Или там уже не осталось умных голов? Виталий Млечин: Понятна ваша мысль. Спасибо большое! А вот нам то же самое пишут из Ярославской области: «Скорей бы ввели, вообще, эти санкции. Все, что они нам… что они ни вводят – нам только на пользу. Потому что начинаем свое развивать». Действительно, есть логика вот в таких соображениях? Что если нам, действительно, перестанут поставлять, то мы свое начнем делать. Евгений Коган: Смотрите. В этом есть логика. Но, к сожалению к великому… мы сколько там лет уже производим «Ладу» свою? С семьдесят какого года? Все пытаемся, что она была бы лучшей машиной планеты. Но как-то все не очень получается. Это первое. То есть, понимаете, благие намерения, они, действительно, штука замечательная. Но мы не можем заместить абсолютно весь импорт. Это и невозможно, и просто глупо. Понимаете, проблема же не в том, что еще какое-то производство у нас будет локализовано. Проблема в том, что эти санкции, они так или иначе повышают токсичность российского бизнеса для западных партнеров. Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть, понимаете? А то, что мы, например, ну будем производить какие-то ну свои пылесосы или холодильники. Ну производим мы их, ну… почему же вот в основном мы все-таки пытаемся купить какие-то японские или там немецкие? Ну, наверно, потому, что качество лучше. Ну, значит, качество продукции у нас будет еще чуть похуже. Вы понимаете, все мы… ну не все – вы еще молодые, а я родом все-таки из Советского Союза… Ксения Сакурова: Да мы тоже. Мы тоже, Евгений Борисович! Мы просто… нас гримируют хорошо. Виталий Млечин: Молодо выглядим, да. Евгений Коган: А, ну понятно. Мы же помним и холодильники «ЗИЛ», и помним мы с вами пылесосы наши. Эту стиральную машину «Малютка». Все хорошо помним. Так, слушайте, но все равно сегодня-то почему-то мы… Ксения Сакурова: Евгений Борисович! Они прекрасно работали. Вот меня, правда, искренне удивляет, почему холодильник «Минск» работает, да. И он старше меня. Он стоит и работает, а какой-нибудь итальянский холодильник через год ломается. Виталий Млечин: А что характерно-то: холодильник «Минск» делают-то не в России. Ксения Сакурова: Ну в Советском Союзе. Виталий Млечин: А почему нет холодильника «Москва»? Вот есть холодильник «Минск» - до сих пор работает. И современные холодильники «Минск» тоже работают. А холодильника «Москва»-то нет. Евгений Коган: Друзья! Проблема вся в том, что так или иначе даже производство локальных холодильников очень трудно локализовать. И там мы используем чипы, там мы используем… Современный холодильник – даже холодильник – это уже, знаете, тоже немножко где-то компьютер, в котором используется все что угодно. Нет, я помню очень хорошо, как я лед сбивал в этом советском холодильнике. И каждый раз его приходилось мыть и чистить. Но, может быть, хватит уже, вот? Проблема вся в том, что мир сегодня переплетен. Что-то лучше делают на Тайване, что-то лучше делают в Америке, что-то - в Китае. Вообще, там много чего делают. Но проблема в том, что в том же Китае – вот то, что товарищ сказал – производится-то продукция тоже часто американских корпораций. И поэтому весь мир, он переплетен. Без этого невозможно сегодня быть и жить. Вот как-то так. И даже любую пищевку… Понимаете, вроде произвели у нас, а ингредиенты, а семена - и пошло-поехало – все равно мы закупаем. Производить самостоятельно можно. Да, можно. Можно еще усилить степень локализации. Здесь никто не спорит. Проблема же в другом: что как только мы пытаемся локализовать все на 100%, ну получаются те самые автомобили, на которых ездить страшно. Ксения Сакурова: Вот наш зритель из Нижегородской области пишет: «Любой дефицит вызовет рост цен. После продовольственного эмбарго цены видите сами». А как это, правда, отразится в целом на рынке? Ну вот, допустим теоретически, все это уйдет, айфоны уйдут. Это подтолкнет еще больше? То есть мы теперь за китайские смартфоны будем платить как за айфоны? Евгений Коган: Ну, скорее всего, нет, конечно. Но… То есть, понимаете, есть такая замечательная служба – называется контрабанда. Так вот, все равно «отконтрабасят» нам что-то немножко подешевле. Вопрос же не в этом (я смеюсь). У нас глобально будут повышаться издержки. Любые санкции повышают наши издержки. Любые санкции на финансовый сектор повышают стоимость обслуживания, стоимость капитала у нас. Любые санкции на промышленность повышают себестоимость нашей продукции. А это – новый виток инфляции. И за это приходится платить всем нам. Вот в чем проблема. Еще раз говорю, экономика – это такая штука, где все со всем переплетено. И, казалось бы, чего-то исчезло – надо это произвести. Посмотрите автомобильные заводы. Сегодня останавливаются по всему миру почему? Нехватка чипов, которые производятся, например, в Тайване. Ну вот, весь мир так. Можно производить у себя чипы. Но почему производили на Тайване? Очевидно, было выгодно. Сейчас пытаются произвести везде. От Китая до Америки. Локализация? Да, наверное. Но еще раз говорю: это не выход. Это все равно понижение эффективности в чем-то. Виталий Млечин: Евгений Борисович! Ну и последний вопрос, который не можем вам не задать. Как вы считаете, все-таки насколько вероятно развитие вот такого сценария, самого жесткого? Евгений Коган: Честно говоря, я не думаю, что такой сценарий будет реализован. Но, наверное, это вопрос не ко мне, а к политологам, вот. То есть взаимоотношения наши с нашими «друзьями», «коллегами» и «соседями» – все-таки, наверно, это не прерогатива экономиста. Я лишь могу сказать следующее: я не думаю, что… ну что-то произойдет страшное. Какие-то провокации, возможно. Если ружье висит, оно всегда может выстрелить. Но вряд ли это кому-то по-серьезному нужно. Ну а дальше, понимаете, мне не хочется превращаться в обывателя. Я предпочитаю говорить о вещах, в которых досконально разбираюсь. А тут, извините, это вопрос не ко мне. Наверное… наверное, к Владимиру Владимировичу. Виталий Млечин: Ха-ха! Спасибо! Ксения Сакурова: Спасибо большое! Виталий Млечин: Спасибо вам большое! Евгений Коган, президент инвестиционной группы «Московские партнеры», кандидат экономических наук, профессор Высшей школы экономики был с нами на прямой связи. Пару сообщений прочитаем, прежде чем к нашему следующему собеседнику перейдем. Ксения Сакурова: Да. Смотрите, что нам пишут люди. Санкт-Петербург: «У нас с мужем старые кнопочные телефоны 2007 года. Они уже как члены семьи. И без айфона вполне можно жить». Чувашия: «У меня кнопочный телефон Nokia, на айфон денег нет. Да мне он уже и не нужен». И Белгородская область: «На нашей пенсионерской жизни отсутствие айфона роли вообще не играет». Но есть и другие мнения. Вот из Москвы, например. Московская область: «Айфон – самый лучший гаджет. Пока альтернативы нет». Виталий Млечин: Да. То есть мнения разделились, но, в общем, понятно, что - многие нам пишут – что айфон все-таки далеко не главное. Давайте побеседуем с Сергеем Половниковым, руководителем агентства Content Review. Сергей Геннадьевич, здравствуйте! Ксения Сакурова: Здравствуйте! Сергей Половников: Добрый день! Виталий Млечин: Сергей Геннадьевич, мы тут нашли такую статистику перед эфиром, что… насколько популярен айфон в России. Вот мы сейчас покажем, попросим наших коллег. Выяснилось, что больше всего девайсов марки Apple в нашей стране – в московском регионе. 20% от общего числа устройств. На втором месте популярности – Сочи и Грозный, что интересно. Там 17% жителей пользуются именно техникой Apple. Махачкала – 16%, на третьем месте. Ну и так далее. Сейчас вот списочек на ваших экранах. Вот что интересно, в Санкт-Петербурге всего 14%, существенно меньше, чем в Москве или в Грозном. Ксения Сакурова: Культурная столица. Другие приоритеты у людей, видимо. Виталий Млечин: Ха-ха! Очень интересно. Сергей Геннадьевич! Ну вот скажите, пожалуйста: без айфонов и другой американской техники тяжело будет нашим потребителям? Если вдруг… Сергей Половников: Ну, вы знаете, если ориентироваться на Евгения Борисовича, который только что был в эфире, то, наверно, да, очень сложно будет. Потому что у Евгения Борисовича каждый второй у нас с айфоном, а по статистике, которую вы привели – она же охватывает все старые модели – и поэтому вот эти вот 20% - это включая телефоны, которые были произведены и проданы еще 5-6 лет назад. На самом деле продажи Apple в России – вот в общем рынке – они редко превышают 10% от всех остальных. Более того, у нас еще и кнопочные телефоны отлично продаются. Поэтому давайте все-таки ориентироваться не на москвичей и на Евгения Борисовича, а вот на ваших зрителей, которые говорят про то, что и кнопочными айфонами пользуются. Да я, если честно, был ошарашен, когда Евгений Борисович начал говорить еще про какие-то автомобили. Наверно, он не смотрит на статистику, по которой два самых популярных автомобиля в России в 2021 году по продажам – это Лада Гранта и Лада Веста. Но, мне кажется, это очень некрасиво - прикладывать всех, кто ездит на отечественных автомобилях просто так вот наотмашь. И, естественно, мы переживем и без айфонов, и без андроида – без всего на свете. Будем, я не знаю, голубиной почтой пользоваться. Но надо понимать, что рынок смартфонов в России – это десятки миллиардов долларов. Не один бизнес в США не даст ввести такие санкции, которые ему будут стоить десятки миллиардов долларов. Виталий Млечин: Вот это как раз был тот вопрос, который мы хотели вам задать, да, с экономической точки зрения. С политической – понятно. А с экономической? Но если вы говорите, что продажи вот… а какая еще есть техника американская, кроме Apple? Если ее продажи только 10% в нашей стране, то, может, не так много они потеряют? Сергей Половников: Так, собственно, американских смартфонов ровно один. Это Apple. Относительно американским была Motorola, пока ее не купили китайцы. И вот эта формулировка, которую приводит Reuters, - я же почитал оригинал, - они там еще утверждают, что у нас тут в топ-3 продаваемых смартфонов входит Huawei, который, на секундочку, занимает 4% после того как произошли известные события. Поэтому то, что там Reuters написала, это, конечно, кошмарики полные. Но, опять же, надо понимать, что как только будут введены санкции подобного плана, ну, вы знаете, мы отвечаем всегда контрсанкциями. И когда Евгений Борисович говорит нам про то, что мы летаем на «Боингах», он, наверно, забывает, что «Боинги» делаются из российского титана, который мы экспортируем (и это не видно в официальной статистике, потому что это так называемый секретный экспорт, который не фигурирует в официальной статистике) на сотни миллиардов долларов. Ну, вы понимаете, что это ну просто нонсенс будет. И, более того, да, мы, конечно, очень зависим от технологий – это надо признавать. Но зато у нас есть материалы, из которых делаются те самые устройства, самолеты те же самые. Ну да, технологий нет, но зато пойдите вы постройте без титана свой самолет. Ксения Сакурова: Давайте вот в защиту все-таки тех, кто предпочитает айфоны, да, и немножко в защиту Евгения Борисовича Когана несколько сообщений наших зрителей из разных регионов. Далеко не только Москва. Вот посмотрите географию пользования именно этим смартфоном. Новгородская область: «Какой кнопочный телефон? Вы о чем? Мне 56 лет, и не представляю себя без айфона». Виталий Млечин: Так. Ксения Сакурова: Кемеровская область: «У меня айфон, и другой не хочу». Ленинградская область: «Мне 76. У меня айфон, я к нему привыкла. Не будет его – не смертельно, но не удобно». Ставропольский край: «Айфон – самый умный телефон. Хотя я тоже пенсионерка, без него было бы плохо». Вот мы тут вроде говорим, что «Ой, ну это все москвичи. Вот у них есть деньги, больше ни у кого нет». А вот, смотрите, какая география. Все-таки для многих это чувствительная история. Сергей Половников: А чего же они тогда не пишут, с какого айфона они пользуются. Небось айфон 7, который был куплен за 10 тысяч рублей. Ксения Сакурова: Какой-никакой, а какой-то есть. Сергей Половников: Ну, поймите меня правильно. Я очень много езжу по России, общаюсь с очень разными людьми с очень разным уровнем дохода. Поэтому, конечно, здорово, когда у вас айфон. Но не стоит забывать, что вокруг очень много людей, которые не могут себе позволить даже подержанный купить айфон. Не говоря уж о новом за 110 тысяч рублей. Ну о чем мы говорим? Виталий Млечин: Хорошо. Понятно, что айфон – далеко не средство первой необходимости. Естественно, без айфона, равно как и без любого другого смартфона, можно прожить. Это не смертельно. Но как это скажется вообще на нашем развитии? Вот, условно говоря, ведь мы же сейчас… все, что нас окружает - все придумано человеком. Все вот эти самые блага цивилизации. Можно же от отопления, условно говоря, отказаться, и от квартиры. Жить опять в пещерах. Но вряд ли это кому-то придет в голову. Вот не являются ли уже современные технологии - в виде интернета, мобильных телефонов - вот уже настолько прочно вошедшей в нашу жизнь технологией, что если от них отказаться, то это нас очень сильно отбросит назад? Сергей Половников: Никто нас назад не отбросит. То, что станет менее удобно – это факт. Но не стоит забывать о том, что – несмотря, опять же, на то, что многие над этим смеются, и над Сколково в том числе – смартфоны российские у нас есть. Планшеты российские у нас есть. Aquarius тот же самый, например. Виталий Млечин: Его можно купить? Он продается в магазинах? Сергей Половников: И операционная система Автора у нас есть, и программное обеспечение у нас есть. Неудобно, согласен полностью. И мы сейчас находимся примерно в той же ситуации, что там во время перестройки. Вы помните, да, у нас там были определенные проблемы с потребительскими товарами. И очень любили у нас все американское. К чему это привело? Хотим повторения? Естественно, естественно, нужно время для развития. Естественно, это не делается ни за год, даже ни за десять лет. Но движение-то есть. Во всяком случае, мы наблюдаем за нашей индустрией, и у нас тоже очень много вопросов к тем же самым российским смартфонам. И по стоимости, и по производству, и по тому, сколько стоит их разработка. Да, есть вопросы. Но это означает, что ну, не будем мы сидеть в пещерах. Да, ну, к сожалению, если США захочет, ну не будет у нас айфонов. Ну чего-то как-то вот против Китая когда они что-то делали, а сейчас айфон – номер один смартфон в Китае. Внезапно, да. Отлично! То есть с Китаем они воюют, но айфоны продают. Ну здесь есть определенное передергивание. И, опять же, повторюсь: мы всего лишь обсуждаем некий слух, запущенный агентством, которое нам рассказывает, что мы каждый день нападаем на Украину. Ну не смешно. Ксения Сакурова: Сергей Геннадьевич, вопрос из Башкирии: «Пусть вводят санкции, у нас есть родной YotaPhone». У нас есть YotaPhone? Виталий Млечин: По-моему, уже нет. Сергей Половников: YotaPhone как проект разорился очень давно. Он был продан даже китайцам. Китайцы поняли, что им втюхали какую-то гадость и спокойно закрыли этот проект. И господин, который этот YotaPhone продвигал, сейчас долларовый миллионер. Все у него хорошо. Слава богу, этого телефона больше нет. И те устройства, которые сейчас производятся, - повторюсь, они не самые лучшие, это действительно так, - но, во всяком случае, производители и разработчики ориентируются на массовый сегмент. Чтобы у нас, в случае чего, было что использовать. Но наде… не то, что надеюсь – я уверен, что такого не произойдет. Но, как правильно уже сказал, опять же, Евгений Борисович, здесь я его поддержу, что весь мир переплетен. И, не дай бог, против нас введут некие такие санкции, ну нам есть чем ответить. Нам есть чем ответить. Вот товарищи в Европе сейчас не хотят продлевать контракты – у них газ по 2200. Ну отлично. Посмотрим, что будет дальше. Виталий Млечин: Спасибо! Ксения Сакурова: Понятно. Виталий Млечин: Спасибо вам большое! Давайте на позитивной ноте, да, завершим все-таки. Понадеемся, что до экстремального такого развития событий не дойдет. Сергей Половников, руководитель агентства Content Review был с нам на прямой связи. Ксения Сакурова: Есть еще одно предложение на тему контрсанкций из Воронежской области: «А мы их можем в туалет на МКС не пускать». Вот так вот. Виталий Млечин: Ух-ты! Они не выдержат. Нет, они не справятся. Никто бы не смог. Ксения Сакурова: Давайте дальше. Виталий Млечин: Продолжаем.