Константин Чуриков: Сейчас у нас в студии Гузель Улумбекова, ректор Высшей школы организации и управления здравоохранением, доктор медицинских наук. Гузель Эрнстовна, добрый вечер. Гузель Улумбекова: Добрый вечер. Константин Чуриков: Я поясню. Вот буквально накануне Гузель Эрнстовна была у нас в дневном выпуске программы «ОТРажение», а мы в эфире, как известно, трижды в день, утром, днем и вечером. И вот во время обсуждения одной из тем, связанных с медициной, раздается в студии у нас звонок. Звонит зритель по имени Олег, рассказывает, что он студент-медик, в Воронежском медуниверситете учится, и рассказывает, что он из потомственной семьи. Родители ему рассказывали, что, когда они учились и были студентами, у них на потоке было 200 студент, сейчас 600. И зритель удивился – а почему тогда у нас нехватка кадров? Что заставляет людей, докторов, медиков сегодня уходить из профессии? Поэтому мы решили с Гузель Эрнстовной еще раз встретиться и пообщаться, как раз-таки поговорить о проблемах медицины глазами специалистов. Если вы специалист, если вы врач, звоните, расскажите, как они видятся вам. Гузель Эрнстовна, почему учим больше, а в кабинетах пусто? Гузель Улумбекова: Ну, во-первых, у нас сегодня в медицинских вузах очень много студентов, которые учатся по внебюджету, т. е. за деньги. Это и иностранные студенты, и другие, кто хочет просто получить высшее образование. Затем часть выпускников медицинских вузов получает это для того, чтобы просто иметь высшее образование, и затем не идет работать в профессию даже и в других направлениях... Константин Чуриков: В салон связи, как сейчас модно. Гузель Улумбекова: Ну, скажем так. Вторая часть выпускников идет в места, в которых платится побольше: это, например, частные медицинские организации, это фармбизнес. Там, естественно, оклады повыше, и, естественно, они идут туда. А отток кадров из отрасли у нас огромный: это те, которые не хотят работать с большими нагрузками, это те, которые старшей возрастной группы, и те, которые просто устали. Соответственно, приток не компенсирует отток кадров из отрасли, поэтому растет дефицит врачей. Константин Чуриков: Вы меня простите, а как можно учить на врача за деньги? Вообще на какие специальности сейчас за деньги учат? Гузель Улумбекова: На все. Константин Чуриков: На все? Гузель Улумбекова: На все. Да, у нас есть бюджетные места, есть небюджетные места. Константин Чуриков: Ну, я был бы помоложе, я, конечно, чистый гуманитарий, я бы подошел? Я хорошо пишу. Гузель Улумбекова: Ну конечно, подошли бы. Но для того, чтобы работать в медицине, надо понимать, что вы готовы нести эту особую ответственность, которую несет профессия врача, фельдшера в обществе. Константин Чуриков: Нет, подождите-подождите, это я понимаю. Знать биологию, химию, математику по-прежнему ли требуется, для того чтобы учиться? Гузель Улумбекова: Конечно требуется, конечно требуется, т. е. вступительный экзамен будет обязательно для всех. Другое дело, что можно учиться за деньги, а можно учиться за бюджетные деньги. Константин Чуриков: А вот если государство у нас каким-то образом еще отвечает и влияет на эту сферу, оно как-то в курсе этой проблемы? И что оно делает для этого? Вот завтра будет, кстати, я знаю, совещание у президента с правительством по поводу зарплат бюджетников. Давайте сейчас покажем, сколько у нас получают врачи в нашей стране. Ну я не знаю, удивимся мы этим числам, не удивимся... Вот, значит, средняя зарплата медицинского персонала, так называется: младший – это чуть выше 40 тысяч, средний тоже чуть выше 40 тысяч, 47–48. Есть свои максимумы, минимумы: Чукотка – максимальная зарплата, но там, извините, и цены очень сильно кусаются, но там, правда, и людей меньше; а вот в Ингушетии населения много, а вот врачи, которые там работают, получают в среднем 24,5 тысячи рублей. Гузель Эрнстовна, как так? Гузель Улумбекова: Говоря о доходах врачей, могу сказать так. У нас в 2013 году вообще средняя оплата врача по стране где-то около 95 тысяч рублей, и уже в 2022 году, и она, к сожалению, ниже, чем была в 2021 году, это первое. Константин Чуриков: По стране 95 в среднем? Гузель Улумбекова: По стране, да. Как она складывается? Константин Чуриков: Главврач плюс уборщица. Гузель Улумбекова: Половина примерно от нее – это оплата труда среднего медицинского персонала. Как складывается эта работа? Она складывается у большинства медицинских работников с огромными переработками, которых не должно быть. Например, по данным Всероссийского общества пациентов, у нас 60% врачей работают на 1,5 ставки и более, а 30% врачей работает на 2 ставки и более, и это недопустимо. На самом деле во всем мире врачи, медсестры должны работать с нормируемой трудовой нагрузкой, а это значит на одну ставку. Вот у нас должностные оклады на одну ставку без компенсационных и стимулирующих выплат у более половины врачей составляет меньше чем 23 тысячи рублей по стране. То есть 300 тысяч врачей получают тарифный оклад, оклад при работе на одну ставку, меньше чем 23 тысячи рублей, а половина медсестер в стране, а их у нас примерно 1 миллион 600 тысяч, получает оклад меньше чем 12 тысяч рублей в месяц. Вот как вы думаете, можно прожить на оплату труда, работая на одну ставку? Нет, невозможно. И вот, конечно, там есть еще стимулирующие, компенсационные выплаты, но все дело в том, что это ставит в очень высокую зависимость медицинского работника от мнения руководителя организации и заставляет его, для того чтобы выжить, буквально выжить, работать на 1,5 или 2 ставки, то, что я и озвучила. Это означает, что статус профессии врача, медицинской сестры у нас не ценится ни обществом, ни властью, а при этом обязательства, которые ложатся на медицинских работников, они огромны. Ну вы знаете, какие особенности нашей профессии врачебной. Константин Чуриков: Вы меня извините за такой прямой вопрос, но сейчас любят вспоминать наши старые добрые разные времена и говорить, что у каждой проблемы есть фамилия, имя, отчество. Вот у этой проблемы, у нее много фамилий? Может быть, это какое-то министерство целое? Вообще, от кого это зависит, с кого спросить, почему так? Гузель Улумбекова: Константин, вы правы, здесь очень много фамилий, имен и отчеств, на самом деле это коллективная ответственность. В первую очередь это ответственность нас, экспертов, которые должны ясно и четко показывать, я имею в виду тех, кто работает в здравоохранении, организаторов здравоохранения, Медицинской палаты, есть в Академии наук медицинское отделение РАН – вот, к сожалению, они молчат. Вот почему-то я у вас в течение 10 лет подряд одно и то же говорю, а воз и ныне там. Дальше, конечно, это ответственность Министерства здравоохранения. Это ответственность депутатов Государственной Думы, в первую очередь Комитета по охране здоровья Государственной Думы. К сожалению, консолидированной позиции у них по этому вопросу нет, поэтому воз и ныне там. И плюс еще это ответственность экономистов, которые очень долгие годы... Вы знаете, я вообще могу сказать, что экономисты в нашей стране, основная масса их, безграмотны. И когда они приходят в здравоохранение, я опять-таки здесь могу назвать конкретные фамилии... Константин Чуриков: Их тоже за деньги сейчас учат. Так. Гузель Улумбекова: Наверное, да. Вы знаете, с точки зрения макроэкономики они, конечно, абсолютно безграмотны. Вот они нам сотворили оптимизацию, т. е. сокращение медицинских кадров, сокращение медицинских коек в начале 2013 года, в результате мы пришли к пандемии неподготовленными, и это стоило десятки тысяч жизней российских граждан. Вот совсем недавно в Государственной Думе очередные завиральные идеи. Вот есть такая кафедра финансов в институте Бауманки. Там вроде инженеров должны учить... Константин Чуриков: Странно, да. Гузель Улумбекова: Но вот они приходят в здравоохранение и говорят: «А давайте мы вместо солидарной системы оплаты за медицинскую помощь (за бесплатную медицинскую помощь) сделаем индивидуальные медицинские счета», – завиральные фантастические идеи, которые совершенно непригодны к нам. А вместо этого надо разбираться в макроэкономике. Вот, например, видные экономисты, которые понимают, что такое макроэкономика, это академик Аганбегян, это академик Нигматулин Роберт Искандерович, вот они говорят правильные вещи. Давайте мы посмотрим, сколько мы тратим на социальную сферу, т. е. на образование, на науку и на медицину, от нашего бюджета. Вот наши расходы в доле валового внутреннего продукта, я поясню, у нас на эти т. н. социально значимые сферы составляют около 20%. А если мы возьмем новые страны Евросоюза, то там эти расходы составляют около 27–28% от валового внутреннего продукта. А в старых странах Евросоюза, Германии, Франции, эти расходы составляют 32–33%, соответственно, в доле валового внутреннего продукта, они могут позволить себе бо́льшие траты в этих социально значимых сферах, в т. ч. в первую очередь в медицине. Константин Чуриков: Хотя платная медицина уж где-где, а там цветет просто буйным цветом. Гузель Улумбекова: Нет, неправда. Константин Чуриков: Нет? Гузель Улумбекова: Нет, Константин, вы неправы. Константин Чуриков: Это я по Португалии по воспоминаниям сужу. Гузель Улумбекова: Ну, это частные воспоминания. В целом если мы возьмем страны Евросоюза, то государство от всей медицинской помощи покрывает примерно 80%. То есть у них общественное финансирование здравоохранения, то бишь бесплатной медицинской помощи, составляет 80%, а остальное население доплачивает из своего кармана. А у нас это соотношение обратно: у нас 65% платят государство, а 35% люди платят из своего кармана. Константин Чуриков: Да, но у нас и карманы разные. Нам звонит сейчас Владимир из Самарской области. Владимир, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Доктор …, колопроктолог, 2-я городская больница, стаж медицинский 50 лет, работающий пенсионер, 3 года отработал по распределению в Пензенской и в Воронежской области. Я считаю, что после института каждому нужно персонально отработать по направлению. Второе. Что загубило сейчас медицину? Это т. н. страховая медицина. До тех пор, пока не будет прямого финансирования достаточного, чтобы не было этой прокладки, которая убирает очень большое количество денег. И третье. То, что говорит Владимир Владимирович, ставка... Ставка сейчас у меня с таким стажем 19 тысяч, все остальное идет добавка от главного врача, за стаж и т. д. Константин Чуриков: Владимир, если не секрет, на круг сколько получается со всеми надбавками и добавками? Зритель: Со всеми надбавками я получил зарплату 28 тысяч, 28,9. Гузель Улумбекова: Это на одну ставку? Константин Чуриков: На одну ставку? Зритель: Это 50 лет стажа. Да, на одну ставку. Константин Чуриков: 28 тысяч... Зритель: Поэтому всем людям приходится работать еще платно. Я еще работаю в частной фирме … до 7 часов вечера, и так с 7 до 19 ежедневно. Стаж 50 лет. Константин Чуриков: И там сколько у вас набегает? Зритель: Ну, там еще где-то получается у меня ну 10 тысяч, 15... Константин Чуриков: То есть 28 плюс 10, это 38–40 с копейками, да? Зритель: Да. И плюс еще пенсия у меня, я работающий пенсионер, 19 500, понимаете. Константин Чуриков: Ну да. Слушайте, я из врачебной семьи, извините за мой врачебный цинизм унаследованный, вы к тому же еще и колопроктолог, работа, так сказать, такая... специфическая. Спасибо большое. Вот Владимир. Гузель Улумбекова: Ну, он подтверждает те слова, которые я сказала: врачи, для того чтобы заработать на жизнь, и средний медицинский персонал, для того чтобы заработать на жизнь, работают на 1,5–2 ставки. Константин Чуриков: Смотрите, что это еще означает. Он же часть дня работает в государственной клинике, часть дня в частной. То есть, грубо говоря, государство ему даже не способно предложить что-то большее, он вынужден работать на частную медицину. Гузель Улумбекова: Да. Но, вы понимаете, здесь ведь очень важно понимать, я еще раз повторюсь, что профессия врача у нас сегодня, статус профессии врача серьезно недооценен обществом и властью. Пациенты считают, сегодня сделали врача заложником всей ситуации, которая сложилась с недостаточной доступностью медицинской помощи. Они говорят: «Вот нам положено, нам тут говорят, что нам положены бесплатные медицинские услуги, – вот, пожалуйста, оказывайте». Они не вникают в то, что врачу приходится работать очень тяжело, долго и эта профессия опасная. Второе. Власть, несмотря на то что все те, кого я назвала, и Государственная Дума в т. ч., и законодательная власть, и эксперты, и Министерство здравоохранения, конечно, должны более активно доказывать свою позицию о том, что для того, чтобы пришли дополнительные кадры в отрасль, соответственно для того, чтобы увеличить доступность бесплатной медицинской помощи, нам потребуется достойно оценить труд врача. Вот наши телезрители, если они хотят в самый трудный момент своей жизни, когда стоит угроза здоровью и жизни пациента, чтобы в этот момент рядом с ними оказался грамотный, отдохнувший, владеющий современными технологиями врач или фельдшер, то тогда общество должно высоко оценить его труд и создавать все условия, чтобы у него это было. Сегодня мы эти условия в стране не создали. Константин Чуриков: Гузель Эрнстовна, общество ценит. Я знаю, как люди, знаете, готовы некоторые последнюю рубашку снять и отнести врачу, деньги отдать, лишь бы вылечили. И общество-то давно готово, просто мы с государством должны быть заодно. Вы знаете, все-таки не выходит в головы, я смотрю, судя по порталу, у зрителей тоже, вот эта вот история с подготовкой кадров. Все-таки вопрос [обучения] за деньги: еще раз, сколько процентов студентов медвузов учатся за деньги? Гузель Улумбекова: К сожалению, не могу назвать, но это ничего страшного. У нас учатся иностранные студенты... Константин Чуриков: Это половина? Гузель Улумбекова: Нет, не могу назвать цифру. Это и иностранные студенты. В этом ничего страшного нет. Страшно другое... Константин Чуриков: Извините, а зачем иностранным студентам, если у нас такое недофинансирование медицины, учиться у нас? Гузель Улумбекова: Они уезжают и практикуют медицину в своих странах. Константин Чуриков: А, они у нас учатся, а потом уезжают к себе? Гузель Улумбекова: Да, они у нас учатся. Но страшно другое. Говоря о медицинском образовании, у нас сегодня инерция советского времени закончилась. У нас было одно из лучших образований в мире медицинских и прекрасная система повышения квалификации врачей, дополнительного профессионального образования. Все дело в том, что у нас сегодня оплата труда профессорско-преподавательского состава медицинских вузов, медицинских училищ ниже, чем у практикующих врачей, соответственно, это не мотивирует молодые кадры идти в образование и науку. Если у нас аспирант, который получает стипендию не более 10 тысяч рублей, он и наукой заниматься не может... Ассистент кафедры тоже получает нищенскую оплату труда, если, конечно, речь не идет о крупных вузах в Москве или в Санкт-Петербурге, но в целом по стране это очень низкие оклады. Константин Чуриков: Человек не может просто состояться как профессионал, он даже не может в достаточной степени, получается, обучиться, да? Гузель Улумбекова: Самое главное, у нас недостаточно кадров, которые хотят идти и мотивированы идти в так называемые... Это всегда считалось самыми элитными профессиями. Вот у меня, например, я из профессорской семьи, медицинской профессорской семьи, у меня папа получал, будучи заведующим кафедрой, профессором кафедры гистологии, получал 500 рублей по тем временам. Примерно столько же получал руководитель, директор завода. А сегодня у нас директор завода, вот я знаю, получает ну миллион в месяц, а заведующий кафедрой получает дай бог 50–60 тысяч рублей... Ну, может быть, с переработками до 100 тысяч доходит. Константин Чуриков: Никто не говорит, что директор завода не нужен, но человек, который учит врачей... Гузель Улумбекова: Вы понимаете, я не устану, Константин, повторять, что да, оборона важна для защиты нашей страны, но также для защиты жизни и здоровья наших граждан и для сохранения безопасности нашей страны важна профессия врача и медсестры. Потому что надо очень четко понимать связь: если мы хотим снизить достаточно высокую смертность в стране, нам придется на фоне снижения реальных доходов населения... Вот вы говорите, если есть деньги в кармане, то можно заплатить, – но у нас у большей части населения страны денег в кармане нет. Так вот, соответственно, тогда очень растет значимость для снижения смертности доступности бесплатной медицинской помощи. А мы не можем увеличить доступность бесплатной медицинской помощи, потому что у нас не хватает врачей, фельдшеров. У нас, например, обеспеченность средним медицинским персоналом за последние 10 лет снизилась на 11%, а при этом оплата их труда в реальных ценах, т. е. с поправкой на инфляцию, возросла всего на 9%. Константин Чуриков: А я могу предположить, куда эти все девчонки разбежались, – вот в эти центры сейчас по сбору анализов, вот это вот все. Гузель Улумбекова: Возможно. Константин Чуриков: Там они все. Гузель Улумбекова: Возможно. Константин Чуриков: Хоть в субботу приходи, хоть ночью, хоть вечером, в любое время. Гузель Улумбекова: Поэтому вот эта связка, еще раз повторяю, снижение смертности, повышение доступности бесплатной медицинской помощи, соответственно, ликвидация дефицита кадров, а это потребует дополнительного кардинального увеличения государственного финансирования здравоохранения. Константин Чуриков: Но что получается, Гузель Эрнстовна, так уже начнем подытоживать постепенно, не торопясь? Значит, рынок показал, на что он способен? Вот то, что мы сейчас видим, – это вот так рынок расставил, да? Если на рыночных этих условиях или полурыночных невозможно, то как по уму надо? Давайте поговорим об этом. Гузель Улумбекова: Да нет. У нас, конечно, должна быть государственная медицина. Рынку место есть, но оплата медицинской помощи должна преимущественно происходить из государственных или общественных источников. И это не рынок расставил – это безграмотность и безответственность людей, которые отвечают за медицину, повторюсь, кто это такие. Вот, например, долгие годы Комитет по охране [здоровья] Государственной Думы спокойно голосовал за вот такой... Константин Чуриков: По охране здоровья. Гузель Улумбекова: По охране здоровья, да-да-да, извините, оговорилась... Константин Чуриков: Там пока этот комитет не создали. Гузель Улумбекова: Да, по охране здоровья населения, он долгие годы голосовал за вот такой низкий бюджет здравоохранения, несмотря на то что им объясняли... У нас есть два научно-исследовательских института по организации здравоохранения, один Министерства здравоохранения, другой Министерства образования. Где они, ау? Почему-то на передачи к вам прихожу одна я, в Государственную Думу прихожу только я и борюсь за увеличение государственного финансирования здравоохранения. Константин Чуриков: Кстати, да, я хочу подтвердить, что на самом деле специалиста уровня Гузель Эрнстовны Улумбековой получить – это действительно сложно, в некоторые ведомства даже бесполезно обращаться. Гузель Улумбекова: Академики наши замечательные совершенно... У нас же есть ассоциация, то есть Российская академия наук, в ней есть медицинское отделение – где они? Они вот в игры играются, в выборы, а когда стоит вопрос о защите российского здравоохранения, медицинского образования и медицинской науки, ау, где они? Константин Чуриков: От кого нужно защищать сегодня здравоохранение? Гузель Улумбекова: Защищать в том плане, что необходимо добиться кардинального увеличения государственного финансирования здравоохранения, чтобы ликвидировать дефицит кадров, соответственно повысить доступность бесплатной медицинской помощи, соответственно снизить высокую смертность в стране. Вот поясню вам. У нас в этом году будет около 2 миллионов умерших, а вот, например, 3 года назад, в 2019 году, это было всего 1 миллион 800 тысяч умерших. При этом рождаемость в нашей стране... я знаю, у вас вот совсем недавно были демографы... у нас 5 лет назад рождаемость была, около 2 миллионов детей рождалось, а в этом году дай бог будет 1 миллион 300 тысяч рождений. Константин Чуриков: Притом что около 2 миллионов... Гузель Улумбекова: И вот смотрите, смертность около 2 миллионов, соответственно, минус 700 тысяч естественная убыль населения между родившимися и умершими. Соответственно, коренное население наших российских граждан сокращается. И единственным способом в ситуации падения реальных доходов населения, которые тоже влияют, конечно, на снижение смертности и на увеличение рождаемости, у нас единственным способом снизить смертность является увеличение доступности бесплатной медицинской помощи. И за это надо бороться всем тем, кого я назвала. Константин Чуриков: Гузель Эрнстовна, ну если бы, вот представим такой формат, в Думе слушания и т. д., какой-то «правительственный час», еще что-то, и вот вы бы или ваши коллеги говорили это Министерству финансов, вы бы нашли там какое-то понимание? Как вообще сейчас происходит? Почему на медицину выделяется столько, сколько выделяется? Почему не выделяется больше? Какие аргументы? Макроэкономическая стабильность? Инфляция растущая, инфляционные ожидания? Что? Гузель Улумбекова: Значит, во-первых, безграмотность. А во-вторых, вот, например, что говорит председатель Комитета по бюджету Государственной Думы, когда обсуждается бюджет на здравоохранение? Наш Комитет по охране здоровья сидит и молчит. Вот он говорит: «Мы же вам дали деньги, мы вам дали в 2019 году дополнительные деньги на национальный проект «Здравоохранение»». Да, дали, мы говорим спасибо, но это расходы преимущественно на инфраструктуру. То есть, например, построили фельдшерско-акушерские пункты, а фельдшеров, для того чтобы в них работать, нет. С одной стороны, это хорошо, но этого недостаточно. «Мы вам дали, – говорит, – 1 триллион дополнительных денег в 2020-м и в 2021-м гг.», – но ведь это деньги на дополнительный поток пациентов, страдающих коронавирусной инфекцией. Эти деньги дополнительные не имеют отношения к решению базовых, системных проблем российского здравоохранения. Константин Чуриков: COVID сильно вообще подкосил население, я имею в виду в плане каких-то уже таких более хронических болячек, которые появились? Насколько это вот сейчас, сегодня, если не иметь в виду новых заболевших, вот в принципе насколько это серьезная дополнительная нагрузка на здравоохранение? Гузель Улумбекова: Конечно, это серьезная нагрузка была во время 2020–2021-х гг. Но, понимаете, когда мы оказывали помощь пациентам, страдающим коронавирусной инфекцией, в результате накопился поток пациентов, которым плановая медицинская помощь была отложена. Соответственно, сейчас к нам придут пациенты, и приходят пациенты, кому помощь была отложена в предшествующие периоды, и плюс пациенты, страдающие, нуждающиеся в реабилитации, страдающие хронической формой коронавирусной инфекции. Константин Чуриков: SMS зрителей, может быть, прокомментируете, если сможете? Смоленск: «Медсестра, высшая категория, оклад с добавками 16 900». Гузель Улумбекова: Ну вот то, что я сказала. Константин Чуриков: То есть, видимо, можно предположить, что сейчас МРОТ – это синоним зарплаты для кого-то. Москва: «За замену хрусталика глаза 61 тысячу рублей пенсионеру – это как?» Москва: «Болезни прежде всего от бедности», – вот нам про бедность сегодня Москва пишет. Новосибирск: «Все правильно говорит Гузель Улумбекова. Если слово «врач» заменить на слово «учитель», все слово в слово можно повторить и об этой профессии». Завтра будет, я еще раз повторюсь, вот это оперативное совещание по экономике, как раз речь пойдет о зарплатах бюджетников. Мы видим, как меняются цены, они меняются постоянно, кто бы что там ни говорил, никакой дефляции никто в глаза не видел, кроме, может быть, тех, кто отвечает за ее фиксацию. Давайте так. Вот есть какие-то большие планы, они нужны, конечно, нужно заниматься стратегическим планированием, кто ж спорит, и есть вот, знаете как, сейчас на поддержание штанов. Вот сколько добавить нужно? Гузель Улумбекова: Вот в этом году нам, конечно, для того чтобы повысить оплату труда тех медицинских работников, которые имеют ее на очень низком уровне по сравнению с Москвой и Санкт-Петербургом, потребуется не менее 300 миллиардов рублей дополнительно к 5 триллионам рублей, которые сегодня тратятся в целом на здравоохранение. То есть это 300 миллиардов рублей. Константин Чуриков: Это прямо посчитано, вы готовы за эти слова отвечать? Гузель Улумбекова: Да, я готова отвечать за эти слова: не менее 300 миллиардов рублей. Дальше: каждый год затем нам дополнительно поэтапно, потому что не сразу все кадры придут в отрасль, необходимо каждый год к базе предыдущего года добавлять по 500 миллиардов рублей, так чтобы к 2026 году, т. е. через 4 года, у нас государственное финансирование здравоохранения в постоянных деньгах увеличилось как минимум на 1 триллион рублей и достигло 5,5% от валового внутреннего продукта. Сегодня это 4% валового внутреннего продукта. Константин Чуриков: Я можно специально прямо в лоб самый глупый вопрос задам (у меня работа такая, мне можно): а вот, понимаете, расходы на здравоохранение и достижение национальных целей, в частности, в части продолжительности жизни, 78 лет – это прямо вот увязано? Гузель Улумбекова: Абсолютно увязано. Еще раз повторюсь... Вы очень правильный вопрос задаете. Ожидаемая продолжительность жизни – это расчетный показатель. Действительно, мы его должны достичь к 2030 году, практически уже через 7 лет, получается, до 78 лет. По итогам 2021 года он у нас составляет 70 лет. То есть мы должны повысить почти на 8 лет за ближайшие 7 лет, каждый год по одному году. Этот показатель ожидаемой продолжительности жизни рассчитывается на основании возрастных коэффициентов смертности. Соответственно, чем ниже смертность, тем выше ожидаемая продолжительность жизни. Ну и опять переходим к первому пункту: для того чтобы мы могли снизить смертность, на нее влияют два ключевых фактора – доходы населения, которые падают... Они у нас с 2013-го, за последние 10 лет, с 2013-го по 2022-й гг., упали на 11%. Константин Чуриков: Врачам плохо платить будем – у всего населения будут падать доходы, мы же все часть общества, правильно? Гузель Улумбекова: Это тоже, в том числе. Но второй фактор – это доступность бесплатной медицинской помощи, смотрим первый пункт. Для того чтобы ее повысить, нужно, чтобы дополнительные кадры пришли в отрасль. А для того, чтобы они пришли, нужно государственное увеличение финансирования здравоохранения, которое я назвала. Константин Чуриков: А доступность лекарств для населения врачей волнует же, наверное, тоже? Гузель Улумбекова: Конечно волнует. И лекарства необходимо, но это все упирается... Константин Чуриков: Мы же не можем сами выздороветь после консультации... Гузель Улумбекова: Да. Но лекарство ведь тоже денег стоит, и для того, чтобы система здравоохранения их закупала, тоже нужны дополнительные деньги. Константин Чуриков: Вот что касается, давайте еще раз вернусь, прямо не дает мне этот вопрос покоя, по поводу обучения за деньги в медвузах. С этим что-то надо делать? Может быть, давайте какой-то конкурс объявим, давайте самых талантливых возьмем, олимпиадников? Они будут учиться бесплатно, мы им предложим зарплаты вот совсем не те, которые мы показывали, а про которые вы рассказываете, – здорово же будет? Гузель Улумбекова: Нет-нет-нет, Константин, в основном внебюджетники – это жители иностранных государств, которые приезжают учиться за деньги. Это дополнительные доходы наших... Константин Чуриков: Откуда приезжают, Гузель Эрнстовна? Гузель Улумбекова: Ну, Индия, из Индии приезжают, из некоторых стран Африки приезжают. Я думаю, можно пригласить ректора вуза сюда в студию, он более подробно расскажет. Константин Чуриков: Ну да-да-да, просто чтобы мы понимали. Гузель Улумбекова: Это зависит от... И это происходит не только в медицинских вузах, это происходит и в других вузах, в этом ничего такого плохого нет при условии, что обеспеченность профессорско-преподавательским составом нормативная, т. е. группы не перегружены... Константин Чуриков: Нет, никто не против, мы с Африкой сейчас тоже дружим и т. д., просто нам свои вопросы надо решать. Гузель Улумбекова: Я знаю, что во втором медицинском вузе, медицинском институте российском у нас учатся студенты из Узбекистана, и это хорошо, в этом ничего плохого нет. Константин Чуриков: Ну что же, будем надеяться, что ваша пламенная речь сегодня произведет какое-то действие дальнейшее. Спасибо большое! Гузель Улумбекова, ректор Высшей школы организации и управления здравоохранением, доктор медицинских наук, о том, как сейчас управляются со здравоохранением и что надо было бы сделать. Продолжим через три минуты, будет «Личное мнение» Андрея Масаловича. Поговорим о том, в чем состоит разница между знанием и информацией, потому что часто одно с другим путают.