Оксана Галькевич: Ну вот, кстати, о ценах на российскую валюту. Иван Князев: Да, это точно. Российский рубль продолжает свое уверенное пике: доллар почти 81 уже, евро около 89 рублей. Таких котировок не было 4 года. Наша российская валюта вышла на второе место по волатильности, хуже дела только у мексиканского песо, но не особо это утешает. Дело опять в ценах на нефть, Brent, по последним данным, где-то в районе 26, но вот сейчас, может, будут меняться цифры. Что ждет нас дальше? Нефть и рубль опять пробьют дно, или ситуация будет выправляться? Будем выпытывать у экспертов. Оксана Галькевич: Ну и не только у экспертов, у вас, уважаемые телезрители, тоже хотели бы узнать. Звоните и пишите нам, мы в прямом эфире, телефоны для связи с нами у вас указаны на экранах, прямо включайтесь сразу сейчас в наш разговор. Ну а первым собеседником в эфире у нас сейчас будет президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов. Дмитрий, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Дмитрий. Дмитрий Абзалов: Здравствуйте. Иван Князев: Дмитрий, ну смотрите, мы вот уже которую неделю говорим о том, что будет у нас с рублем, точнее спрашиваем. Вот ваши прогнозы? Просто многие говорили, что да, будет рубль дешеветь, но потом ситуация откатится назад, вроде как-то в свободном плавании он находится, никаких дополнительных мер предпринимать не нужно. Но все хуже и хуже становится. Дмитрий Абзалов: Ну, во-первых, меры предпринимаются, если бы они не предпринимались, мы сегодня бы увидели совсем другие цифры. Сейчас рубль скатился, как известно, за 80, именно усиление продажи массовой валюты, которое происходит фактически и по линии госкомпаний и фактически инициировано ЦБ. То есть на самом деле сейчас, последние несколько дней идет не то что борьба, идет война за рубль, вот, и колоссальными резервами все это делается, соответственно используется. Соответственно, вопрос упирается в то, что вся эта система строится на спросе. Мы в принципе гипотетически могли бы регулировать предложение нефти, например, за счет ОПЕК+ той же самой, подкручивать, например, предложение. Но проблема сейчас заключается в том, что на фоне карантина, который был введен, причем в главных точках потребления, это Европейский союз, США, Китай сейчас чуть-чуть восстанавливается, но у него с рынками сбыта проблемы. На фоне спроса, который зажимается сейчас из-за карантинных мер, спрос на энергоносители тоже снижается серьезно. Оксана Галькевич: Дмитрий, смотрите, тут сегодня РБК приводит цитату из интервью с Федуном, совладельцем «Лукойла», он назвал цену на нефть, которая вчера была в моменте на рынках, 25 за баррель, «катастрофической», и сказал, что страны, которые участвуют в этой нефтяной войне, начали, знаете, войну на истощение. Вот как вы это прокомментируете? Наших ресурсов на самом деле на сколько хватит? Дмитрий Абзалов: Ну, отдельная история про Федуна и «Лукойл», у «Лукойла» падающая добыча, поэтому как бы им выгодна высокая цена на нефть, а «Роснефть», например, наращивают, поэтому им выгодна более дешевая цена на нефть, чтобы захватывать рынки. То есть это вопрос как бы разборок внутри нефтегазового сектора, это наблюдать как бы отдельная история. Оксана Галькевич: Хорошо. Если, знаете, не к Федуну, не к «Лукойлу», «Роснефти», не от компаний отталкиваться, а от населения, от людей, нам в принципе в таком смысле, стране какая цена на нефть выгодна? Или мы будем отталкиваться все-таки от интересов нефтедобытчиков? Дмитрий Абзалов: Вопрос в том, что мы же на это влиять не можем. Вы понимаете, что мы сейчас едем практически без руля в той или иной степени? То есть мы можем какими-то усилиями, продажей валюты влиять на, например, курс, немного его сбивать, но по факту мы не можем влиять на спрос из-за коронавируса. Если у вас пик коронавируса будет растянут по схеме, например, Германии, предположим, на несколько месяцев или на год, вы даже если всю продажу нефти заморозите или соответственно ее зажмете максимально, вы как бы против спроса не попрете, у вас такое количество нефти покупаться уже не будет никогда, например, в ближайшие месяцы. Соответственно, второй момент заключается в том, что, если будет короткая система, Китай восстановился за 2 месяца, например, он на 80% сейчас уже восстановлен, ему как бы сбывать некуда, но он восстановлен на 80%, карантинные меры сняты. Соответственно, если 2 месяца, это совсем другая ситуация: мы откатимся, вниз упадем и V-образно вернемся наверх. То есть вопрос заключается не в том, падать мы будем или не падать, мы уже падаем, вопрос заключается в том, какая будет схема восстановления: либо это будут годы или год, либо это будут месяцы, в этом разница. И она зависит на самом деле сейчас не от нас. Иван Князев: Мне вот просто интересно, неужели у нас прямо энергоносители уже совсем не нужны, неужели настолько у нас спрос понизился? Дмитрий Абзалов: Ну давайте разберем. Китайцы... Оксана Галькевич: Мне кажется, вопрос вообще в том, насколько долго мы будем падать и как сильно мы ударимся, а потом отскочим. Дмитрий Абзалов: Вопрос заключается на самом деле, упирается не совсем в экономическую составляющую, он упирается на самом деле в медицинскую, во-первых, и в информационную. Почему? Если вы внимательно посмотрите, основная часть падения прежде всего произошла на американском рынке, на котором формируется цена на энергоносители, там торговая площадка основная находится... Оксана Галькевич: Да. Дмитрий Абзалов: ...и в Европейском союзе, куда мы поставляем основную часть энергоносителей, не в Китай прежде всего, а именно в Европейский союз, нефть и газ. Соответственно, если у вас люди сидят по домам, что они не делают? Правильно, они не потребляют бензин прежде всего, они, соответственно, снижают потребление энергоносителей. То есть проблема заключается в том, что даже если мы сейчас экономически, даже энергетически подкрутим, даже если мы сейчас с Саудовской Аравией договоримся, предположим на секундочку... Федун неправ, 20 долларов мы все равно не получим просто потому, что рынок сейчас очень узкий, проблема заключается именно в этом. Китай... Иван Князев: А сколько получим? Дмитрий Абзалов: Ну смотрите, давайте разбираться. Китай 2 месяца находился на карантине, они под карантин подвели примерно 1/4 своей территории, но это небольшое количество в целом, 300 миллионов, предположим, 350–400 миллионов. Они потеряли за 2 месяца 20%... производства, 1/5. Иван Князев: Ну да, да. Дмитрий Абзалов: То есть они сократили потребление нефти на треть. Иван Князев: Ну понятно. Оксана Галькевич: Да, Дмитрий, спасибо большое. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: Будем надеяться, что действительно это не такая затяжная история будет, надеяться будем. Дмитрий Абзалов был у нас на связи, президент Центра стратегических коммуникаций. У нас есть звонок уже от зрителей. Иван Князев: Ольга, Алтайский край у нас на связи. Оксана Галькевич: Ольга, Алтайский край, да. Иван Князев: Здравствуйте, Ольга. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Я не думаю, что что-то произойдет с рублем, потому что люди будут покупать, люди будут все равно заказывать на дом. Просто кто получал мало, тут просто, ну как, тяжело ему будет жить. Допустим, я по уходу за инвалидом получаю 1 380 в месяц, это единственный доход, понимаете? Ну вот... Иван Князев: Да. Зритель: А у кого есть финансы, тот, конечно, может себе позволить побольше. Оксана Галькевич: Ольга, слушайте, ну а стратегия выживания? Это уже не первая такая ситуация кризисная, помним и 2014 год, и 2008-й, и прочие падения... Иван Князев: И 2004-й помним... Оксана Галькевич: ...девальвации рубля. Стратегии выживания ваши в такой ситуации какие, если вы говорите, что у вас такой небольшой единственный доход? Зритель: Ну то, что огород... Оксана Галькевич: Огород. Да, спасибо. Иван Князев: Понятно, спасибо. Оксана Галькевич: Еще один звонок из Башкирии, Олег, наш телезритель, давайте его выслушаем. Олег, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте, мои хорошие. Иван Князев: Добрый день, Олег. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Князев: Ваше мнение? Зритель: Вот мое мнение такое. С падением рубля нас все нищее и нищее делают, это раз. И вот 20 лет нам все говорили, что доллар скоро будет фантик, что он не нужен никому. Однако, видите, доллар, как говорится, берет свое, а мы нищие становимся. Иван Князев: Ну конечно, главная валюта в мире, ничего с этим пока не происходит и, я думаю, в ближайшем будущем тоже не произойдет. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое. Иван Князев: Спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Ну вот давай узнаем на самом деле, какие перспективы у мировой валюты и у нашей в частности. У нас на связи профессор Департамента финансов Высшей школы экономики Иван Родионов. Иван Иванович, здравствуйте. Иван Родионов: Да, добрый день. Оксана Галькевич: Мы должны вас увидеть, я так понимаю, да? Иван Князев: Здравствуйте, Иван Иванович. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Князев: Иван Иванович, смотрите, люди все-таки пишут, что бензин начнет дешеветь, должен во всяком случае, спроса нет. НПЗ готовы понижать свои цены? Иван Родионов: Иван Иванович тихо, но где-то внутри себя гомерически, мне кажется, рассмеялся. Иван Князев: Нет, ну а НПЗ же тоже должны как-то выживать. Если у них нет спроса, у них другого выхода в принципе нет, кроме как снижать оптовые цены. Иван Родионов: Ну, вы знаете, президент удивился, что бензин дорожает, поэтому на какое-то время, может, и снизится, но это ничего не решит. Надо просто помнить о том, что, конечно, Россия полностью зависит от внешних рынков. С другой стороны, нельзя забывать, что вот этот вот кризис с нефтяными ценами запустили мы сами. Мы не стали сокращать нефтедобычу, как нам предлагали, то есть спичку зажгли мы, вот. Иван Князев: Нет, ну это понятно. Иван Родионов: При этом сейчас доллар как бы укрепился на 30% по отношению к рублю. Да, скорее всего, нефть откатится, да, она будет подороже, но это будет значить, что доллар откатится не на 30%, а на 20%. Так как у нас минимум 40–50% нашего потребительского пакета составляют импортные товары, это овощи, это фрукты, это многие другие, понятно, что вот это вот 20%-е падение рубля отыграется на ценах. Оксана Галькевич: А оно отыграется в каком соотношении, Иван Иванович? Вот смотрите, упал на 20%, а подорожает все? Они же закладывают там плюс ко всему не только изменения в валютном курсе, но и логистику и так далее. Подорожание на сколько нам ждать? – на 30%, 35%, 40%? Иван Родионов: Нет, скорее всего, в течение года на 15%. Оксана Галькевич: На 15%? Иван Родионов: В течение года на 15%. Почему? Потому что уже желание повысить цену упрется на самом деле в платежеспособный спрос. Оксана Галькевич: Так оно и раньше упиралось, и ничего, цены росли. Иван Родионов: Мы за 2 года настолько все закрутили, денег так мало, что вот сейчас это уже проблема. Обратите внимание, во многих магазинах вообще нет говядины, она не пользуется спросом, потому что дорогая. То же самое произойдет со многими другими товарами. Да, мы начнем опять использовать зубную пасту «Жемчуг»... Ну вспомните конец 1980-х гг., пустые полочки, элементарные товары, но дешевые. Скорее всего, ничего страшного с нами не произойдет, но уровень жизни, уровень даже удовлетворения жизнью резко снизится, что неизбежно. Неизбежно сильное повышение цен на лекарства, неизбежно сильное повышение цен на электронику на всю, на телефоны, на компьютеры. В 1980-е гг. этот фактор менее был важен, сейчас он будет важнее. То есть мы все этот рост цен заметим. При этом надо иметь в виду, что вряд ли Роскомстат откажется от своей методики, опять инфляция будет считаться по котловому методу, а не по потребительской корзине, и в конце концов все наши индексации, которые мы можем ждать, – это будет 4%, от силы 6%. Оксана Галькевич: Так-так-так, это интересно, подождите. То есть еще меньше внимания будут уделять реальному изменению цен, с которыми люди взаимодействуют в магазинах, в аптеках, а какая-то... Как вы сказали, каталожная? Иван Родионов: Котловой. Оксана Галькевич: А, котловой, то есть там более широкая группа товаров, да? Иван Родионов: Да... промышленность, которая ничего не производит, и товары народного потребления, они вместе у нас сведены. Оксана Галькевич: А, ну так удобнее, конечно, мы же не покупаем, я не знаю, станки, еще что-то. Иван Князев: Ну да, от ВВП будут считать. Оксана Галькевич: Поэтому инфляцию... Иван Родионов: Цена на станки не меняется не потому, что они стабильны, а потому, что станки перестали выпускать, просто их не делают. То же самое со многими другими вещами. Но что это значит? Что, конечно, ничего с нами не случится, до 125 граммов в день, как было в Ленинграде, нам еще долго. Иван Князев: Ну слушайте, ну это как-то не очень радует. Иван Иванович, а вот такой вопрос, может... Иван Родионов: Заметьте, еще в январе на самом деле послание президента нам сказало: товарищи, минимальный потребительский бюджет и полтора по отношению к нему – это норма на сегодня и на ближайшие годы. То есть на самом деле, ну да, 15 тысяч на члена семьи, президент считает, что это средний класс, – вот мы все будем жить в таком состоянии среднего класса. Но цены при этом вырастут еще где-то на 20%. Оксана Галькевич: Иван Иванович, спасибо вам большое, просто нам пора заканчивать беседу. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Просто, знаете, хотела добавить: устали мы жить вот в этих бесконечных категориях, до 125 граммов нам далеко... Иван Князев: Наше счастье от этого зависит. Оксана Галькевич: Да, какая будет инфляция... Тяжело уже, устали. Спасибо нашему эксперту. Иван Князев: Спасибо большое. Оксана Галькевич: Еще мы подробнее на эту тему поговорим сегодня в студии, может быть, встретимся с Иваном Ивановичем в ближайшее время. Ну а сейчас меняем тему, переходим к следующему обсуждению.