Виталий Млечин: Скидки возвращаются. Торговые сети постепенно начинают возвращать распродажи и акции на свои товары. Падение спроса и укрепление рубля задали тренд на снижение цен. Так говорят специалисты. Марианна Ожерельева: Мы спрашиваем у вас, наши дорогие телезрители: вы заметили такую тенденцию? И насколько сильно могут снизиться цены? Это очень важно. Виталий Млечин: Ну, в результате акций, конечно. Сильно – в принципе вряд ли. Марианна Ожерельева: Какая была? И из-за дисконта сколько теперь стоит? Виталий Млечин: 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира. 5445 – бесплатный номер для ваших SMS-сообщений. Пожалуйста, звоните, пишите, рассказывайте, какая ситуация в вашем регионе. А у нас в гостях Игорь Качалов, маркетолог, доктор экономических наук, профессор Российской академии народного хозяйства. Игорь Викторович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Игорь Качалов: Добрый день. Виталий Млечин: Игорь Викторович, действительно ли возвращаются скидки в магазины? Игорь Качалов: Да, действительно возвращаются. И, строго говоря, это был вполне ожидаемая ситуация еще в марте месяце. Дело в том, что любой кризис во всех странах мира, и особенно в этот раз у нас, он такой весьма показательный, проходит две стадии. Первая стадия – паника. Паника, когда никто не знает, что происходит. Паника, когда менеджеры и директора боятся, что компания обанкротится, потому что резко выросли цены на сырье и так далее. И в этот момент включается нормальный защитный механизм. Менеджеры пытаются застраховать риски и поднимают цены. Есть и плохая новость: у некоторых менеджеров, к сожалению, включается бесстыдство. И, видя, что соседи повышают цены на 20%, они говорят: «О, а я ведь могу подзаработать на этой панике». И они включают плюс 40%, плюс 50%. Так сделала, например, одна очень крупная сеть электроники – и сразу же попала под расследование, ну, потому что бесстыдство надо прекращать. Но хорошая новость в том, что паника заканчивается, рубль укрепляется – а значит, цены можно корректировать. Марианна Ожерельева: А на какие позиции сейчас действительно есть дисконт? Игорь Качалов: Прежде всего – электроника. Марианна Ожерельева: А насколько она подешевела? Игорь Качалов: Зависит, конечно, от закупочных цен, но вот одна крупнейшая сеть-лидер уже объявила скидки и дисконты примерно на тысячу позиций в своем ассортименте. Причем, в зависимости от товара, они колеблются от 10–15 до 30% и больше. То есть они идут вслед за курсом рубля. Марианна Ожерельева: А подорожание было на 50% и выше? Игорь Качалов: Да. Ну, в среднем где-то на 30–40%, 50% и выше. Марианна Ожерельева: Хорошо. Игорь Качалов: Соответственно, обратно – минус 30%. Оно как бы начинает себя компенсировать. Марианна Ожерельева: Что еще дешевеет? Игорь Качалов: Начинают дешеветь продукты питания. Например, знаменитый сахар – как некая показательная позиция. Я каждый день хожу в мини-маркеты, чтобы своими глазами убедиться. Вчера в нашем мини-маркете под своим домом я видел 80 рублей, хотя раньше было 120. Марианна Ожерельева: Извините, это какой-то ценник был, где написано было «скидка», или фиксированная цена? Игорь Качалов: Нет, регулярная. Марианна Ожерельева: Регулярная? Игорь Качалов: Регулярная обычная цена – 79,99. Без всяких… Марианна Ожерельева: А был? Игорь Качалов: А был до 110 и выше, ну, в самый пик паники. Марианна Ожерельева: То есть эти две недели, три недели, получается, они выровняли? Игорь Качалов: Ну, три-четыре, да, три-четыре недели. Получается чуть ли не минус 20–30%. Марианна Ожерельева: А в январе сколько сахар у вас был в этом магазине? Игорь Качалов: Вы знаете, в январе… Я уже не помню. Я его купил и забыл. Ну, где-то несколько десятков рублей, может быть, 50 оно и было. Марианна Ожерельева: Ольга до нас дозвонилась из Москвы, давайте послушаем ее. Здравствуйте. Виталий Млечин: Да, из Москвы. Здравствуйте, Ольга. У вас скидки есть в магазине возле дома? Зритель: Да, добрый день. Вот вчера зашла в магазин продовольственный и была приятно поражена: все было в желтых ценниках. Нашла, например, молоко по 69 рублей. Это, конечно, выше, чем в январе, допустим, но все-таки ниже, чем то, что было в последнее время. А особенно все желтое было в отделе бытовой химии: порошки стиральные, шампуни и прочие средства для мытья посуды. Виталий Млечин: А сам по себе размер скидок насколько большой? Потому что нам сейчас пишут тоже, что крупно написано «акция» на ценнике, но если присмотреться, то видно, что скинули там полтора рубля всего-навсего. А в вашем магазине посущественнее? Зритель: Нет. Вот молоко стоило где-то рублей 80–90, а теперь уже, говорю, купила за 69. Виталий Млечин: То есть все-таки это такие серьезные значения? Зритель: Прилично, да, ощутимо. Игорь Качалов: Да, где-то 15% скидка. Марианна Ожерельева: Спасибо, Ольга. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо большое. Марианна Ожерельева: Пишут нам из Ставрополя: «Сначала задирают цены, а потом снижают на копейку». Это соответствует реалиям, на ваш взгляд? Игорь Качалов: Вы знаете, да, если разделить всех предпринимателей на две части неравновесные – те, которые, скажем так, адекватные, и те, которые бесстыдствуют на панической волне, – то, действительно, есть те, которые снижают на копейку. Вот хороший пример, о котором сказала наша слушательница, наша телезрительница. И я вижу то же самое в своем мини-маркете. Минус 15% – это нормально уже. Марианна Ожерельева: Игорь Викторович, очень многие взывают к ФАС: «Пусть ФАС проверяет». Игорь Качалов: Абсолютно правильно. Марианна Ожерельева: А когда это свободная история, свободный рынок, каждый производитель учитывает себестоимость… Игорь Качалов: Свободный рынок – это фикция. Марианна Ожерельева: Подождите, подождите. Игорь Качалов: Извините. Марианна Ожерельева: Но вы же говорите, что он регулирует. Вы же ранее сказали: «Потом цены в условиях рынка отрегулировались сами». Либо люди в этот магазин перестанут ходить и не покупать… Вот у нас тут недавно про аптеки было. Помнишь, Виталий, было сообщение: «Четыре аптеки в доме. В одной препарат – 250, в другой – 450». И Виталий доказывал, объяснял женщине: «Ну как же? Хорошо. У вас есть выбор – не один препарат за 450, а есть такой же за 250. И каждый купит по той стоимости, которую он может себе позволить». В этих условиях кто должен кого проверять? И надо ли вообще устраивать проверки, когда малый и средний бизнес – что просит у государства? – «Пожалуйста, уберите большее количество проверок»? Игорь Качалов: К сожалению, есть плохая новость, сказанная еще примерно 200 лет назад, еще до Карла Маркса: если есть возможность заработать 300% прибыли, то предприниматель пойдет на любое преступление. Поэтому свободный рынок – это в том числе всегда опасность, что на нас будут наживаться. Любой рынок… Виталий Млечин: Это когда конкуренции нет, когда есть один. Марианна Ожерельева: Ну да. Виталий Млечин: Ну посмотрите вокруг себя. Рынок прохладительных напитков – три-четыре компании. Неужели вы думаете, что они между собой не договорятся, сидя за столом? Рынок мини-маркетов – две-три компании, которые фактически контролируют основную часть магазинов. Неужели вы думаете, что менеджеры не договорятся? Марианна Ожерельева: А было бы двадцать – и что, иначе было бы? Игорь Качалов: Вы знаете, было бы двадцать – было бы иначе, но они были бы слишком мелкие, и мы бы на них давили. Но ситуация, когда крупная торговая сеть – а это 1,5 триллиона рублей продаж, – на нее трудно давить. Кроме одного человека – кроме кабинета министров. Вот тогда он может справиться. Так в Америке. Так в Европе. И, слава богу, в этом начинаются хорошие изменения у нас. То есть рынок – это всегда адекватный контроль со стороны двух органов: кабинет министров и общественные организации потребителей тоже, то есть мы с вами. Марианна Ожерельева: Игорь Викторович, тут ругают, кстати, не производителей в большей степени, а именно сетевые магазины. Игорь Качалов: И это тоже. Марианна Ожерельева: Мы всякий раз задаем вопросы ритейлу: а какая надбавка, какой процент? И тут как-то у нас дошло даже до 20%, что эта накрутка может быть. И дальше – выше, дальше – больше. Игорь Качалов: Конечно. Марианна Ожерельева: Получается, все-таки кто пытается нажиться? Игорь Качалов: На самом деле цепочка меняется. Например, в наши дни, вот на этой неделе, так как я, скажем так, близко знаком с крупными производителями и с крупными ритейлерами, я совершенно точно знаю, что на этой неделе крупный ритейлер (как минимум один) уже написал письма производителям с требованием снижать цены, потому что снизился курс доллара, потому что стабилизировалась ситуация, поэтому: «Производители, будьте любезны, снижайте цены». То есть ритейлер тут задает тон в снижении цен. Но в кризис было наоборот – ритейлеры повышали цены, чтобы застраховать себя от рисков. Ситуация динамичная. Виталий Млечин: Так а ритейлер может в данном случае влиять на производителя, давить на производителя? Игорь Качалов: Конечно, конечно. И мне известны случаи, когда просто разрывались контракты. Марианна Ожерельева: То есть не берет продукцию их, да? Игорь Качалов: Конечно. Разрывались контракты на поставку. И это были контракты не в миллионы, а в сотни миллионов и в миллиарды рублей. Если ритейлер считал, что производитель задрал цены, то ритейлер их разрывал. То есть в этом плане есть и хорошие новости, тут нельзя все красить черным цветом. Марианна Ожерельева: Вот еще у нас сообщение по поводу скидок. Кстати, большая часть говорит о том, что они пока этого не увидели. Игорь Качалов: Процесс начали, вы правы. Марианна Ожерельева: «Либо ценники желтые, но цены остались черными», – из Ярославской области. Вот важно же понимать, что так же, как с техникой, подорожание было очень серьезным, а дисконт, например, сейчас не такой большой. В нынешних условиях санкций, некой изоляции и так далее вообще можно ли говорить о некоем поэтапном регулировании цен, и не только на продукты питания, но и на все последующее также? Игорь Качалов: Абсолютно точно. Марианна Ожерельева: И к чему это может привести? Не будет ли того самого дефицита? Ведь вы сказали, что центр принятия решений в кабинете министров, да? Вот там говорят, что определенная часть… нельзя бензин регулировать и так далее, и так далее, потому что просто фактически его не будет на рынке и всем нам не хватит. Вот как здесь как бы не навредить всем нам? Игорь Качалов: Абсолютно правильный вопрос, Марианна, прямо абсолютно в точку! Здесь особенно важно усилить ваш вопрос следующим фактором: цены повышаются быстро, а снижаются долго, ну, потому что остается остаточная паника и так далее. Поэтому абсолютно правы наши телезрители, которые говорят, что не везде и не всегда это можно заметить. Процесс только-только начался. Это во-первых. А во-вторых… Соответственно, то, что вы спросили, самое главное. Необходимо понимать и смотреть в будущее: а какой будет рубль дальше? Часть экономистов, в том числе моя команда, мы считаем, что рубль будет укрепляться дальше, что скоро он будет и 75, и 70 рублей за доллар. И я скажу честно, между нами, никому не говорите… Марианна Ожерельева: Никому, конечно, не будем говорить. Игорь Качалов: Ну, между нами, да? Марианна Ожерельева: Да. Игорь Качалов: Я не удивлюсь, если к концу года, если будет выполнена вся та программа, которая анонсирована, что к концу года рубль может стоить 60 рублей за доллар. Марианна Ожерельева: А инфляция 20% будет к концу года? Игорь Качалов: Вот как раз сейчас инфляция отыгрывается в обратную сторону. То есть инфляция была 20% (есть такой термин) в моменте, то есть именно в момент конца февраля – начала марта. Тогда же как раз и кредиты, и депозиты, и все сразу подорожало. А сейчас все начинает падать в обратную сторону. Марианна Ожерельева: И еще очень важный вопрос. В магазинах покупаешь по одной цене, а на кассе – по другой. Говорят: «Забыли ценники поменять». Игорь Качалов: Подсудное дело, подсудное. Марианна Ожерельева: Все-таки имеют ли право, как говорится, к открытию магазина оставлять эти старые ценники? Игорь Качалов: Ни в коем случае! Марианна Ожерельева: Что нам делать в этом случае? Игорь Качалов: Ну, буквально вчера была ситуация… Я же говорю: я каждый день хожу по магазинам специально. У нас прямо вчера была ситуация на глазах в очень известном мини-маркете. Бабушка стояла с ценником, точнее, с товаром в руках и требовала ценник, потому что на ценнике было другое. И продавец, точнее, кассир бегал, сверял, оправдывался. В этот момент мы, во-первых, обязаны получить товар по той цене, которая была правильно объявлена… Марианна Ожерельева: На ценнике этом. Игорь Качалов: Ну, например. Опять же, если она была при этом ниже. Виталий Млечин: Ха-ха-ха! Марианна Ожерельева: Конечно. Игорь Качалов: Ну а во-вторых, мы должны потребовать вплоть до контроля, до определенных санкций в адрес этого магазина, который на кассе имеет одни цены, а на прилавке – другие. Марианна Ожерельева: А от кого потребовать? Куда писать? Игорь Качалов: Ну, самый простой вариант. В каждом магазине висят телефоны контролирующих организаций прямо рядом с кассой, в том числе и центрального офиса этого магазина. Так что можно звонить на все эти телефоны, это не проблема. Кстати говоря, даже в центральном офисе будут реагировать гораздо быстрее, потому что они действительно понимают, что это достаточно сильный конфликт. Марианна Ожерельева: В Удмуртии заметили снижение цен: «Сахар стоил неделю назад 100 рублей, а сегодня – 90». Игорь Качалов: Как я и говорил. Марианна Ожерельева: «Но при этом тогда это был килограмм, а теперь это 800 грамм». И это тоже, кстати, видимо, наша реальность. Мы не раз уже обсуждали, что снижается именно количество продукта. Игорь Качалов: А это элемент бесстыдства, о котором я говорил. Марианна Ожерельева: Должны тоже уведомлять? Игорь Качалов: Да. Ну как? Здесь на самом деле ошибки, как говорится, и нет. Это просто, как говорится, такое манипулирование зрением в чистом виде. Ну, как говорится, сделать себе заметочку, что здесь нами манипулируют, имеет смысл. Марианна Ожерельева: Не везде, к сожалению, могут похвастаться наши телезрители тем, что видели скидки. Город Воркута: «Сегодня зашла в один из сетевых магазинов – ни одной скидки не увидела. Цены заоблачные. Сахара нет». Игорь Качалов: С Воркутой проблемы. Это прежде всего большая логистика. Это, соответственно, длинное плечо доставки, дорогая логистика, ограниченные складские возможности, ограниченные пропускные возможности транспортных путей. Поэтому, к сожалению, в Воркуте надо подождать, может быть, еще недельки две – и тогда до вас дойдет эта волна повышения. Почему я и говорю, скажем, что в Москве мы увидели это первыми. Потому что здесь центр принятия решений, здесь склады. Марианна Ожерельева: Логистический центр. Игорь Качалов: Абсолютно верно! Здесь как раз быстрее. Марианна Ожерельева: Из Красноярска: «В «Магните» скидки появились». Игорь Качалов: Добежали. Марианна Ожерельева: Кстати, тоже логистика не близкая. Виталий Млечин: Ну, поближе, чем Воркута, все-таки. Марианна Ожерельева: Конечно. Игорь Качалов: Да, попроще. Виталий Млечин: Ишим, Тюменская область: «Последние два месяца в сетевом магазине молоко стоит в диапазоне 47–49 рублей». Игорь Качалов: Не может быть! Прекрасная цена! Прекрасная цена! Виталий Млечин: «Хлеб нарезной – 30–34 рубля. Масло сливочное – 110–130. Макароны по акции были 45 рублей, а сейчас – 80 рублей». Ну, вполне себе. У нас здесь подороже явно. Игорь Качалов: Да. Ну, там прямо повезло. Наверное, еще сохранились старые поставки, такое тоже может быть. Виталий Млечин: Ленинградская область: «Все хорошо. Скидки во многих магазинах 15%. Многие товары стали дешевле. Еще и дополнительно пенсионерам». Игорь Качалов: Разрешите два совета зрителя? Ну, скажем так, как спланировать свой семейный бюджет и быть готовым к этим резким перепадам? Совершенно стандартный совет, мне еще он достался от дедушки из деревни: в доме должно быть запасов продуктов, ну, минимум на две недели, чтобы как раз не подпадать под эти, скажем так, «ножницы цен». Это с одной стороны. А во-вторых, уже совет не от дедушки, а от внука, то есть от меня: идя в магазин, смотрите в смартфон. Сейчас много сайтов, где сравниваются цены, в том числе и на мясо, и на колбасу, в соседних магазинах. Марианна Ожерельева: Был бы смартфон… Игорь Качалов: Так уже у многих по две штуки. Марианна Ожерельева: А еще пишут из Ульяновской области: «Желтые ценники – это не признак скидок. Скидки вводятся на просроченные продукты». Бывает такое, есть? Игорь Качалов: Вы знаете, такое бывает, но это тоже подсудное дело. Если срок реализации остается, ну, в зависимости от продуктов, от одного дня до нескольких дней, его в принципе уже надо убирать с полок либо заранее предупреждать. Ну, например, я знаю магазины, где выбирают отдельную полку и пишут, что срок свежести… ну, срок хранения – остался 1 день. Марианна Ожерельева: Давайте звоночек послушаем из Хабаровского края. Надежда. Здравствуйте, Надежда. Виталий Млечин: Здравствуйте. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Зритель: Вы слышите меня, да? Марианна Ожерельева: Да. Виталий Млечин: Прекрасно слышим. Зритель: Хорошо. Я смотрю как раз вашу передачу. Я из города Комсомольска-на-Амуре, я пенсионерка. Хожу, конечно, в магазин. У нас есть магазины такие «Амба». И мы, пенсионеры, посещаем эти магазины. Но я хочу сказать… Вот слушаю. Приятно, конечно, что где-то скидки. Я два раза в неделю хожу в магазин, и мой набор продуктов – это колбаска телячья, допустим, молоко, сырок какой-то. Вы знаете, даже сегодня я была неприятно удивлена, что повышение как бы… не понижение, а повышение продуктов. Марианна Ожерельева: То есть дорожает все только? Зритель: Ну конечно. Марианна Ожерельева: А насколько сильно подорожало? Зритель: Вы знаете, если сравнивать за месяц, то на 30 с лишним рублей моя палочка колбасочки, на 30 с лишним. Игорь Качалов: Это очень много. Марианна Ожерельева: Ничего себе! Зритель: А если за три-четыре дня, то рублей на восемь, на девять. Ну, вот так, в общем-то. Марианна Ожерельева: Какой бешеный разгон цен! Зритель: И так же молоко. Молоко за эти две-три недели… Ну сколько оно? 81 рубль было, а сейчас уже к 100 рублям. В общем-то, как бы вот так. Виталий Млечин: А вы ходите в один и тот же магазин всегда или в разные? Зритель: А рядом у нас магазины более такие как бы… Там, конечно, вообще дороже. Марианна Ожерельева: А, еще дороже? Зритель: Дороже, да, еще дороже. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Понятно, спасибо. Марианна Ожерельева: Лариса еще из Тверской области дозвонилась. Виталий Млечин: Да, из Тверской области, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Как у вас с ценами в магазинах, Лариса? Зритель: С ценами? Неплохо. Вы знаете, у меня мужчины, и их, как говорится, кормить надо. Ну, я пенсионерка уже давно, с 45 лет. Я хожу по многим магазинам, где-то что-то подешевле все равно купить.Я еще месяц назад покупала сахар по 72 рубля, а сейчас я, например, покупаю сахар, даже для дачи купила, мне надо побольше, 62 рубля. То есть идет скидка. Я беру в понедельник и четверг – 62 рубля. Игорь Качалов: 15%. Зритель: Дальше что я могу сказать? Куры – 145 рублей, по скидке. Была капуста 99, а вчера я брала – 76 рублей за килограмм. Марианна Ожерельева: Ощутимо все-таки. Виталий Млечин: Еще бы! Игорь Качалов: Больше 10% скидка. Точнее – не скидка, а снижение. Зритель: Просто нужно… Если ты идешь с работы, то, конечно… А? Марианна Ожерельева: Да-да, слушаем вас. Зритель: Если идешь с работы, может, ты забегаешь в один магазин – да. А потом, у нас есть оптовый магазин «Светофор» («Маяк»). Там прекрасно все! И ты берешь столько, сколько тебе надо – килограмм-два. Марианна Ожерельева: Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо. Ну вот, Тверская область… Игорь Качалов: Как видите, ситуация, как я и говорил, очень неровная: кто-то быстрее реагирует, а кто-то с запозданием. Марианна Ожерельева: Где-то в три раза. Игорь Качалов: Абсолютно верно. Но это как раз повод для контроля, повод для контроля – как государственного, так и общественного. Виталий Млечин: С нами на прямой связи Сергей Илюха, консультант по работе с ритейлом, член правления Российской ассоциации экспертов рынка ритейла. Сергей Александрович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Сергей Илюха: Добрый день. Виталий Млечин: Сергей Александрович, а почему, скажите, пожалуйста, в каких-то регионах действительно скидки, и достаточно серьезные, а в каких-то регионах до сих пор идет повышение цен? Как-то нормализовать ситуацию можно? И желательно, конечно, привести ее к знаменателю скидок. Сергей Илюха: Вы знаете, здесь объективная ситуация. Сначала почему подросли цены? Подрос доллар, начался ажиотаж – полки опустели, все начали закупать. Потом доллар опустился – ажиотаж спал. Логистические цепочки сначала разорвались, а сейчас они налаживаются. Новые каналы покупок настраиваются. Есть объективные причины для снижения цен вроде бы, но есть те, кто закупил очень много по старой цене, по уже высокой цене, в ажиотаж. Виталий Млечин: Так? Сергей Илюха: Поэтому здесь несколько причин. Во-первых, если товар закуплен по высокой цене, его пытаются продать хотя бы какое-то время, ну, чтобы не в минус, стараются не снижать цену. Поэтому кто закупился по высокой цене – они торгуют дорого. Кто уже наладил новые поставки – те стараются торговать недорого, для того чтобы перехватить покупателя вот сейчас, когда он уже нормализует свое поведение и выстраивает новую, скажем так, стратегию похода в магазин. Марианна Ожерельева: Сергей Александрович, вот нам тут пишут, что все-таки сетевики могут влиять на производителей и просить их установить конкретную цену в данный период? Вообще насколько это распространенная практика сейчас у нас в России? Сергей Илюха: Помните, когда вы говорили, что сети поднимают цены, я говорил, что цены сдерживают? Марианна Ожерельева: Конечно, помним. Так? Сергей Илюха: Это тот же эффект. То есть сети товар нужен для того, чтобы хорошо выглядеть в глазах покупателей и много продавать. И как только она может придумать повод для того, чтобы взять товар дешевле, она это обязательно сделает. Поэтому когда производители ажиотажно поднимают цены, сети пытаются сдерживать. Когда появляется хоть какой-то повод попросить снижения цены – да, они попросят продавать им дешевле, для того чтобы поставить товары на полку дешевле и забрать покупателя у конкурента. Это самая распространенная вещь, которая… В принципе, это работа закупщика – придумать так, чтобы купить дешевле. Марианна Ожерельева: А вот, например, есть некие большие сетевые магазины. Поясните, все-таки должна у них… точнее, по стране формируется одна цена на ту же морковь, капусту и картофель? Или же это зависит от региона к региону? Как и зарплатами – они разные. Соответственно, в том же магазине с одинаковой надписью ценники будут разные. Игорь Качалов: Особенно в Воркуте и Магадане. Марианна Ожерельева: Разные? Сергей Илюха: Даже в рамках одной сети разные ценники, потому что, с одной стороны, разная покупательная способность населения. То есть сеть должна дать товар по такой цене, по которой покупатели готовы купить. С другой стороны, может быть разная себестоимость продаж. То есть куда-то проще доставить, куда-то – дороже, объективно. Третье – даже в рамках одной сети, даже в рамках одного региона есть разные форматы. То есть формат: магазин у дома, магазин-супермаркет, гипермаркет. То есть даже под одной торговой маркой могут быть совершенно разные цены, потому что разные люди приходят в разных ситуациях. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое. На связи был… Виталий Млечин: Спасибо. Сергей Илюха, консультант по работе с ритейлом, член правления Российской ассоциации экспертов рынка ритейла. Марианна Ожерельева: Много у нас вопросов, конечно. Виталий Млечин: Давай. Марианна Ожерельева: И все-таки нам говорят: «Не надо ничего придумывать, цены будут расти по 20–30% в год. Посмотрите на Иран – у него такие же санкции». Нам, кстати, весь этот период телезрители призывают: «Посмотрите на КНДР и Иран, как живут эти страны». Игорь Качалов: Часто говорят про Иран, да. Марианна Ожерельева: Может быть, если даже не опираясь на их опыт, вы согласны с этим прогнозом – 20–30% в год? Игорь Качалов: Конечно нет. Ну, во-первых, маленькая ремарка по поводу Ирана и Кореи, о которых много говорят в последние полтора месяца. У нас с вами есть несколько, как минимум два-три принципиальных отличия от Ирана и Кореи. Первое – мы большая страна с громадным объемом ресурсов, производств, разных отраслей промышленности и так далее. То есть в этом плане мы достаточно как бы самодостаточные есть или может быть. Это во-первых. Но самый главный второй момент, он очень невидимый. Мы говорим про «невидимую руку рынка». Если она и существует, то в одном смысле: рынок самодостаточный возникает, когда население приближается к отметке 200 миллионов человек. Ну, у нас сейчас где-то 150. Марианна Ожерельева: 147. Посчитали, перепись была. Игорь Качалов: Ну, примерно. То есть мы уже приближаемся… То есть то очень маленькое количество стран, которые могут похвастаться таким объемом населения – 150–200 миллионов. То есть в этот момент возникает совокупный большой спрос, который позволяет формировать свою собственную экономику. Ни в Иране, ни в Корее этого нет даже и близко. Марианна Ожерельева: Друг у друга покупать и производить? Игорь Качалов: Конечно. Тот, кто производит воду, будет покупать стиральный порошок. А тот, кто производит стиральный порошок, будет покупать у нас воду. Марианна Ожерельева: Хорошо. Для того чтобы производить стиральный порошок, нужны инвестиции. А где их взять? И откуда взять деньги? Игорь Качалов: О, прекрасный вопрос! Как раз сейчас это один из ключевых вопросов сегодняшнего развития экономики. Не уходя в критические споры, напомню: в советское время было блестящее открытие экономики – так называемая двухконтурная экономика. Были наличные деньги для нас с вами и безналичные деньги для предприятий. И они вращались, практически не пересекаясь. И это позволило России, точнее, Советскому Союзу сделать гигантский экономический рывок и в 30-х, и в 40-х, и в 50-х годах. Ну, это большая и интересная тема другого разговора. Марианна Ожерельева: Тут еще важен технологический рывок. Где его сейчас взять? Игорь Качалов: А что у нас с мозгами? Посмотрите. Извините, может быть, не совсем приятная тема, но как летают наши ракеты? Значит, технологические мозги есть. Значит, осталось их перенести уже в гражданскую отрасль. Но мозги-то работают. Марианна Ожерельева: Очень много, кстати, да, писали, в День космонавтики в частности: «Почему ракеты мы можем строить, а самолеты свои не можем сделать?» Игорь Качалов: Да, да. Так уже скоро будет. На самом деле тоже открытая информация. Как бывший физик я был просто в полном восторге! Буквально через несколько лет будет тестироваться абсолютно новый гигантский прорывной двигатель атмосферно-космический, то есть когда самолет взлетает в воздухе, а летит в космосе. Это считалось раньше невозможным, а его уже заканчивают делать. Через пару лет он будет тестироваться. Так что два-три года давайте потерпим. Я думаю, мы увидим колоссальные вещи, как в фантастических фильмах. Марианна Ожерельева: Очень много вопросов о спекуляции. Игорь Качалов: Давайте. Марианна Ожерельева: Как с этим бороться? Говорят, что в Советском Союзе сажали за все эти дела. Надо ли возвращаться? Виталий Млечин: Спекуляции процветали как раз в Советском Союзе, да. Чем больше сажали, тем сильнее процветали. Марианна Ожерельева: Кстати, да, обратный был эффект. Игорь Качалов: Помню, как и пластинки, и джинсы мы покупали. Марианна Ожерельева: Из-под полы. Игорь Качалов: И как я тоже прятался за углом, чтобы купить неплохие штаны, как говорится. Безусловно, надо искать середину. И мы возвращаемся, Марианна и Виталий, к началу нашей с вами сегодняшней встречи. Необходимо четко понимать и регулировать, что наценка в 20% или 10% нормальная для одних товаров, наценка в 50% нормальная для других. Но спекуляции за 300–500%, тем более в эпоху паники, в эпоху нестабильности, – это уже экономическое преступление. Вот здесь этот водораздел наше государство, мы с вами начинаем щупать. И вот рассказ про ритейлеров, которые начинают требовать сдерживать цены, мне очень нравится. Это означает, что мы начинаем, скажем так, расти в адекватных людей рынка. Это очень важно! Виталий Млечин: Пишут вот что: «В «Пятерочке» сахар был 90, а теперь 89 на красном ценнике. Стыдно», – это из Нижегородской области. Игорь Качалов: Да-да-да. Виталий Млечин: А вот из Ленинградской области, тоже достаточно остроумно, как мне кажется: «Если в тесной квартире завести свинью, а через год от нее избавиться, то прежде тесная квартира покажется огромной». Игорь Качалов: Шикарный анекдот! Старый, да. Виталий Млечин: «Так же и с ценами: сначала задрать до небес, а потом осчастливить скидками». То есть вот это сейчас происходит или более объективные процессы? Игорь Качалов: Происходят гораздо более интересные и в какой-то мере, скажем так, знаковые и культовые вещи. У нас с вами на глазах начинает в муках, в непростых ситуациях рождаться новая экономика. Когда мы говорим… Вот это импортозамещение – это всего-навсего технический термин, а настоящий термин заключается в следующем. Мы должны уметь делать сильную экономику. До этого мы, скажем так, зависели от других, а сейчас начинается новый этап в нашем развитии. Он продлится два-три года, и это будет непросто. Марианна Ожерельева: Из ряда регионов, где что-либо выращивают или производят, очень много сообщений. Например: «Мичуринск – город садов и яблок, а в магазине яблоки стоят выше 100 рублей, дороже, чем бананы. Как такое может быть?» Из Оренбургской области – опять же хлебный край, при этом очень дорогая продукция хлебобулочная, и мука своя. То есть вопрос: вы можете простым языком объяснить, а почему, действительно? Никакой логистики? Вот они здесь выросли, продавайте. Игорь Качалов: При этом в Москве яблоки 70–80 рублей стоят. Марианна Ожерельева: Ну, бананы – выше 100 рублей. Игорь Качалов: Да. Тем не менее, давайте мы поговорим о яблоках, да? Марианна Ожерельева: Да. Почему так? Игорь Качалов: Это действительно невозможно. Два момента. Прежде всего: а) неумение управлять; б) неумение строить цены; в) маленькие объемы. Ведь для того, чтобы давать маленькие цены, надо выходить на объемы в миллиарды, а лучше – в десятки миллиардов рублей. Секрет успешного бизнеса – это секрет больших объемов. Вот только на больших объемах можно сэкономить на издержках и, соответственно, повысить эффективность. Ну, повторяю: в данном конкретном случае надо разбираться. Либо человек еще не дорос, либо не умеет управлять, либо, соответственно, какие-то другие проблемы у него. Виталий Млечин: Вы знаете, анализируя сообщения, которые к нам приходят, понимаю, что из Центральной России в основном пишут, что скидки есть. А вот с востока, с Дальнего Востока… Игорь Качалов: Не дошли еще? Виталий Млечин: Да. Пишут, что скидок нет. Ну, когда мы говорим о Воркуте – понятно, это действительно далеко. Ну а, скажем, тот же Хабаровский край или Владивосток, например, Приморский край – это же не так уж и далеко. Китай вообще там ближе, чем к Москве. Но при этом почему, скажите, пожалуйста, почему в Центральной России уже происходят эти процессы, а на Дальнем Востоке – до сих пор нет? Игорь Качалов: А вы не находите, что это близко к одной из тем, которую мы обсуждали? То есть – близко к контролирующим органам. В Москве человек, который работает в ФАС, может ехать на работу, зайти в два-три магазина по дороге и сделать сразу же грозные звонки. Но зайти по дороге на работу в Комсомольске-на-Амуре, как звонила одна из наших телезрительниц, ему сложно. Виталий Млечин: Так там же тоже есть какие-то территориальные управления, которые должны этим заниматься. Игорь Качалов: Возможно, еще просто не наладили этот бизнес-процесс. Как я говорю, мы сейчас в начале новой замечательной экономической реальности. Она будет создаваться несколько лет. Марианна Ожерельева: Какой вы оптимист! Спасибо вам. Виталий Млечин: Спасибо большое. Будем надеяться, что так и будет. Игорь Качалов: Спасибо и вам. Виталий Млечин: Игорь Качалов, маркетолог, доктор экономических наук, профессор Российской академии народного хозяйства, был у нас в гостях.