Константин Чуриков: Ну а сейчас начнем разминку перед обсуждением итогов работы нашего правительства, поговорим об экономике в таком глобальном сначала, планетарном масштабе, о новых вызовах и о наших возможностях. Марина Калинина: Прямо сейчас рубрика «Личное мнение», а в ней Игорь Липсиц, доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики. Игорь Владимирович, приветствуем вас. Игорь Липсиц: Здравствуйте, Марина и Константин, рад вас видеть. Константин Чуриков: Здравствуйте, взаимно. Марина Калинина: И мы вас. Константин Чуриков: Пока удаленно, к сожалению, да, только. Игорь Владимирович, давайте начнем с того, как на самом деле все относительно неплохо, кажется нам, дилетантам, по части ВВП в I квартале. Вот страны мира, разные страны, как они себя чувствуют, как их экономики себя ведут. Китай сразу +18% за квартал, США +6,4%, Россия меньше 1%, но +0,9%, Франция тоже в небольшом плюсе, а дальше минус, Япония, Великобритания, Германия... На этом фоне мы слышим прогноз о том, что сейчас намечается какой-то новый кризис, об этом чуть позже. Скажите, пожалуйста, мы в нормальной форме сейчас? Мы в принципе как, встали с колен или как? Игорь Липсиц: Вот это кто «мы»? Если вы говорите про Россию... Константин Чуриков: Российская Федерация. Игорь Липсиц: Ну, в не очень хорошей, но и в не очень плохой. Константин Чуриков: Так. Игорь Липсиц: Я бы сказал, по отраслям по-разному. Вот я в понедельник должен читать лекции менеджерам одной из крупнейших металлургических компаний России, я собираюсь начать на очень бодрой ноте, что вот у металлургов очень хорошие перспективы, у лесного комплекса России просто суперперспективы, у химиков неплохие. Так что у кого как. Константин Чуриков: Так. Продолжайте список, мы ждем длинного списка, у кого все хорошо в нашей стране. Игорь Липсиц: Ну, длинного списка, наверное, не будет, но на самом деле вот этот подъем, я думаю, будет долгий, он неслучайный, и он будет долгий. И мы наблюдаем очень интересные вещи, что вот начинается перестройка экономики, начинаются очень любопытные процессы. Вот посмотрите, значит, наши лесники сейчас просто находятся ну в совершеннейшем экстазе, потому что у них там цена на древесину поднялась в 4 раза, представляете, по сравнению с прошлым годом. Что происходит, каким образом? А очень просто: народ строит дома в США страшным образом, потому что дали деньги, деньги сэкономили, потому что тратить было не на что, сидели все по домам, накопились деньги, в общем, народ начинает строить массово дома деревянные. Вот у нас «Сегежа групп» очень хорошо начинает зарабатывать на экспорте. Начинается перестройка экономики, и она будет долгой, поэтому прогнозы какого-то кризиса в ближайшие годы мне кажутся неверными, будет подъем. Марина Калинина: Ну вот эксперты тем не менее прогнозируют новый мировой общий кризис... Игорь Липсиц: Да, Марина, я понял, о чем вы говорите. Вот в это я не верю. Марина Калинина: ...в 2025–2026-х гг. Откуда берутся такие данные? И вообще, на каких основаниях строятся такие прогнозы? Вот давайте разберемся. Игорь Липсиц: Жесткий вопрос вы задали. Отвечу. Значит, они исходят из того, что люди смотрят на какие-то такие общие макроэкономические показатели, вспоминают, чему их учили в классических учебниках экономической теории, и говорят: «Будет беда, будет беда, очень много денег закачали в экономику, это приведет к инфляции, катастрофа, будет необходимо охлаждать экономику». То есть по классическому старому учебнику ну все, вот пятерочку можно поставить на экзамене. Только это старый учебник, понимаете, в чем дело, а мы понимаем, что, в общем, учебник уже не совсем работает, и вот в США и Европе сформировалась другая экономика, другое управление деньгами, и там все теперь не так, как в классическом учебнике. Вот мои коллеги сделали прогноз по учебнику, а мир совершенно по-другому сейчас будет жить. Константин Чуриков: Ага. Игорь Владимирович, а когда у нас будет хотя бы как в классическом учебнике, когда, в общем, мне кажется, я, правда, давно проходил экономику, мало что помню, когда экономический рост был направлен на процветание страны в значении на процветание собственных граждан? У нас вот эта величина экономического роста, вообще его как бы устремленность – это во имя своих граждан, или это мы как раз, как там вот эти лесники, лесопромышленный комплекс, мы это все туда отправляем, то в Китай, теперь в США будем строить им дома, еще куда-то, продукты туда, это сюда, а сами, в общем... ? Сами, да... Игорь Липсиц: Ну, сложно объяснить. На самом деле у нас такая специфическая экономическая модель, у экономистов есть про это некоторые работы, мы называем это суперэкстрактивной моделью. Тяжелый термин, трудный, экстракция – извлечение природных богатств. У нас такая экономика, где, в общем, население, ну как бы вам аккуратно сказать, не очень нужно государственному бюджету. Бюджет получает деньги от экспорта сырья и за счет этого кормится, да еще немножко населению помогает, спасибо ему. А вот то, как население живет, как оно занимается бизнесом, ну не очень сильно это влияет на то, как живет государство. Там на уровне, может, местных бюджетов немножко сильнее зависимость от подоходных налогов, а так в целом по стране вот чтобы уж очень биться за то, чтобы народ жил побогаче, потреблял побольше и, в общем, создавал какой-то большой спрос, ну не очень это нам вот конкретно в России, в российской экономике нужно. Марина Калинина: А когда же мы-то инструкцию поменяем? Константин Чуриков: Учебник. Марина Калинина: Учебник, да. Игорь Липсиц: А это вот вопрос к политологам, я экономист, это вопрос к политологам. Это не мой вопрос, это политологи. Константин Чуриков: Ну хорошо, подождите, Игорь Владимирович, или что, получается, национальные цели развития, национальные проекты – это что, фикция, что ли? Ну вот вы говорите, что это, так сказать, не нужно, на самом деле все туда, а мы тут так... Игорь Липсиц: Так, Константин, слово «фикция» сложное, а вы же просто возьмите все эти наши знаменитые программы, планы, федеральные целевые программы, национальные приоритеты, огромный, так сказать, комплекс всякого рода мероприятий, которые были объявлены, ну и дальше просто посмотрите, что из этого состоялось, что из этого не состоялось, будет вопрос понятен. Посмотрите просто факты, и, в общем, будет понятно, что слова – одно, а дела – другое, к сожалению. Марина Калинина: Ну вот смотрите, слова-то есть, а дел фактически нет, потому что, вы, конечно, знаете как профессор, что была концепция «2020» и куда-то она растворилась. В общем, вообще никаких итогов мы не узнали, ни итогов, ни подытогов, то есть ее как бы и нет, а появилась концепция, я уж не помню, «2025» или... Игорь Липсиц: «2030», да, ха-ха. Марина Калинина: «2030», да, еще даже на больший срок. Вот как с этим быть? Зачем строить эти концепции, если они просто вот растворяются? Игорь Липсиц: Нет, Марина, вот они очень нужные. Марина Калинина: А зачем? Игорь Липсиц: А я сейчас объясню. Марина Калинина: Расскажите мне тогда зачем. Игорь Липсиц: Это очень нужно. Вы под это получаете право тратить деньги из бюджета. Вы их тратите на программу, вы получаете право легально взять деньги из бюджета и кому-то выдать под какие-то проекты, а за проектами стоят какие-то люди, которые на законных основаниях получают деньги из бюджета. И вроде это все на пользу страны, а вот людям, получается, очень некоторым очень даже хорошо. Так что это очень полезные программы, так что что вы так. Ну, не для всех, может быть, но для кого-то очень даже полезные, очень такая нужная механика. Марина Калинина: Ну а вообще, если серьезно, кто-то же должен об этом отчитываться. Вот есть программа официальная, это же не на уровне деревни Тютькино устанавливается программа, на уровне государства, что вот есть программа «2020», к такому-то году мы должны достичь такого-то и такого-то. Кто должен об этом отчитаться? И почему этого не происходит в реалии, как-то забывается это все? Игорь Липсиц: Потому что в России нет политики, в России нет контроля народа над политикой, поэтому можно объявлять любые программы, их не выполнять. Я вот вырос, знаете, в Советском Союзе, мне пообещали в 1961 году, что я буду жить при коммунизме в 1981 году. Ну и чего? Я так, конечно, до коммунизма и не дожил. Ну и чего из этого проистекло? Нет. Потом сказали: «А это вот Хрущев, вот он волюнтарист, мы его скинули, мы за его обещания не отвечаем», – ну вот и все. Поэтому на самом деле никакой ответственности за программы у нас не существует, объявлять их можно, звучит это красиво, толку из этого никакого, кроме того, что вот, повторяю, можно профинансировать некоторые проекты для тех, кто за этими проектами стоит, это будет законное основание для выдачи денег из бюджета. Хорошая идея. Константин Чуриков: Про Советский Союз вспомнили. Ну хорошо, значит, не стало Советского Союза, другая страна, рынок настал – лучше стало? Игорь Липсиц: А ничего не изменилось, Константин, ничего же не изменилось. Я же старый человек, я все это помню. У меня были некоторые надежды, что, может быть, у нас как-то по-другому это все сложится, они были не очень долгие, они были где-то года с 1985-го, когда Горбачев пришел, ну и примерно до 2003-го, хотя на самом деле я, поработав с гайдаровским правительством, понял, что ничего хорошего уже не будет, году в 1993-м. Ну, в общем, какие-то надежды были недолгие. Но опять мы вернулись к той же самой системе, опять в центре государство, оно опять решает, что и как, оно опять раздает, от кого-то отнимает, все диктует. В общем, мы вернулись обратно на самом деле в Советский Союз, я прямо с интересом наблюдаю, как я живу в обратную сторону... Константин Чуриков: Игорь Владимирович, а государство в принципе с точки зрения доктора экономических наук умным и быть не может в принципе? У нас есть примеры разных государств, можем и на Восток посмотреть... Игорь Липсиц: Нет-нет-нет, Константин, бывают разные истории, бывают разные. Бывают государства полезные, бывают очень разумные экономические политики, это бывает не очень часто, к сожалению, это, в общем, как какой нации повезет. У нас в экономической теории есть целое направление, мы пытаемся понять, почему одним странам везет и они хорошие, становятся богатыми, а другим нет, это большая тема, долгий разговор. Но бывает такое, что вот в некоторых странах действительно возникают некоторые правительства, которые проводят экономическую политику вполне разумную и полезную для страны. Я помню, как одного из французских президентов Торгово-промышленная палата наградила премией как лучшего коммивояжера Франции за те усилия, которые он прикладывал для продвижения французских товаров за рубежом, ну бывают такие правительства. Но нам вот пока не очень повезло. Константин Чуриков: Подождите, а мы... Стоп, а мы продвигаем, у нас нефть – за рубеж, газ – за рубеж... Марина Калинина: Лес. Константин Чуриков: Лес, да, мы боремся. Игорь Липсиц: Вообще-то, строго говоря, это не мы продвигаем, это вообще Советский Союз сделал когда-то трубы, газ... Это вообще мое детство, моя молодость, это, простите меня, наследие Советского Союза. Мы сейчас просто достраиваем кое-какие трубы, а все это было сделано еще в Советском Союзе, так что это все мы по старой логике идем, ничего нового. А так что мы можем продать? Мы ничего продать не можем. Мы там немножко еще продаем оружие, но больше ничего. Вот ракетные двигатели продавали, и то все кончилось, советские двигатели продавали ракетные РД-180, но кончилась история. Что мы еще продаем-то? Ничего. Константин Чуриков: Игорь Владимирович, сейчас вам будет сложно, потому что про ваших коллег из Высшей школы экономики вопрос. Вот тут, значит, доклад появился «Производительность труда и российский человеческий капитал». В общем, вывод такой, что, грубо говоря, заслужили мы низкие зарплаты, потому что у нас как бы парадокс, у нас очень много людей с высшим образованием, но это как-то не конвертируется в зарплаты, вот, и в некую как бы карьерную лестницу. У нас, значит, процесс обучения у большинства граждан заканчивается по окончании школы или вуза и все, в то время как наши, так сказать, европейские коллеги работают над собой, учатся-учатся и так далее. У нас зарплата, по данным как раз Высшей школы экономики, растет в среднем только до 40 лет, а у них там, понимаете, в Европах аж до пенсии она растет и не думает останавливаться. Это все правда? Может, действительно плохо работаем, так и живем, нет? Марина Калинина: И низкая производительность труда у нас в России. Игорь Липсиц: Ну, вопрос же состоит в том, что производительность труда зависит от многих факторов. Мы же, экономисты, это всегда пытаемся объяснить. Она зависит у нас, например, от того, на каком станке ты работаешь, правда же? Если у тебя станок 30-летней давности, а это сейчас основная техника в России, то какая у тебя может быть производительность? Производительность зависит от того, какую ты делаешь продукцию, какие оказываешь услуги, – современные, за которые заплатят много денег, или старье, которое едва за копейки можно продать, а это опять зависит от того, какое у тебя оборудование, какие у тебя деньги, чтобы вложиться и построить новое предприятие, освоить новую продукцию. Вот поскольку это ничего не делается, то мы работаем на старом оборудовании, очень старом, производительность паршивая, поэтому мы не можем поднять зарплату. То есть это сложный набор проблем. И в общем, вот я пришел учиться экономике, мы отставали от США в 3 раза как минимум по производительности труда, я вот помру, примерно такая же динамика и будет, мы так и будем отставать от США и никаким не догоним. Константин Чуриков: Нет, просто по поводу, вот тоже у меня вопрос по поводу дополнительного образования. Конечно, это да, важно, наверное, нужно, мир меняется, технологии и прочее, но я подумал: хорошо, ну вот учителя у нас в стране, они же постоянно там тоже какие-то, значит, методические объединения, они куда-то, значит, ходят, на какие-то курсы, врачи вообще не вылезают с этих дополнительных каких-то семинаров и прочего, прочего. То есть, может, мы как-то просто позволяем посыпать голову пеплом? Вот ваши коллеги, например, я уверен, что у вас то же самое, мне один вот профессор говорит: «А вот я за свои лекции там, когда в Штатах их читаю, мне платят ну вообще просто другие деньги, а здесь ну так, на мороженое профессору». Игорь Липсиц: Ну правильно, потому что у нас на самом деле, конечно, когда мы читаем лекции российским корпорациям, мы получаем более-менее нормальные деньги; когда мы читаем студентам, то мы получаем только то, что может заплатить нам бюджет плюс, значит, какие-то надбавки от университета. Несильно большие деньги, конечно, по сравнению с иностранными коллегами мы зарабатываем мало. Ну, не умеем, видимо, так хорошо зарабатывать. Вот американцы сейчас на своем образовании зарабатывают 100 миллиардов долларов в год и считают, что маловато. В России не так славно это делают. Константин Чуриков: Нет, подождите, я к тому, что, значит, получается, вы и ваши коллеги работают на самом деле, должны зарабатывать больше, не знаю, наши зрители из разных отраслей экономики, из разных, как говорится, слоев. То есть как бы вопрос-то общий, знаете, как мы внутри, когда страну обозреваем, удивляемся, почему врач в Москве, терапевт, должен получать в три-четыре раза больше условно, чем его коллега в Махачкале... Марина Калинина: Ну, в Барнауле, например. Константин Чуриков: Да, или в Барнауле. То есть вопрос-то остается тем же самым. Значит, вопрос не в производительности труда, а в чем-то другом – вот в чем? Игорь Липсиц: Вопрос и в производительности труда... Сейчас. Производительность труда же измеряется в деньгах. Когда я оказываю услуги в Москве, я с вас беру совсем другие деньги, чем в Махачкале, поэтому мое измерение производительности труда выше. В единицах выполненных операций может быть одинаково, а в денежной выручке разная, вот в этом разница. Мы же меряем производительность труда в деньгах, поэтому московский врач приносит больший доход своей клинике, она может платить ему более высокую зарплату. Константин Чуриков: Но это же неправильная, несправедливая схема, как вы считаете? Марина Калинина: Ну это же неправильно, действительно. Константин Чуриков: И тот и другой принимают 40 пациентов, и тот и другой одинаковую имеют квалификацию, и тот и другой вылечивают людей с одинаковой, не знаю, эффективностью, если это... Игорь Липсиц: Если бы по территории России был одинаковый уровень доходов, то все было бы одинаково. Но если вы возьмете статистику, то нет единой России, есть ситуация с безумной разницей в доходах. Даже если брать данные Росстата, то душевой доход у нас по территориям России различается в 40 раз. Это реальность, от которой я уйти не могу и вы уйти не можете, вот и все. Если бы страну сделали единобогатой, было... Константин Чуриков: Да, но, поправлю вас, «Единая Россия» есть. Марина Калинина: «Единая Россия» все-таки есть, да. Константин Чуриков: Сейчас звонок давайте послушаем. Марина Калинина: Виктор из Московской области нам дозвонился. Виктор, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Я хотел вот обратиться... Вы меня слышите? Константин Чуриков: Да. Марина Калинина: Да. Игорь Липсиц: Да. Зритель: К нашему ведущему и гостю, который очень интересно говорил о ситуации в нашей экономике. Вот мне видится такое. Вот сейчас как бы по поводу повышения производительности труда. У нас всякими мерами внедряется так называемая цифровизация экономики, это даже вспоминается, что за «-ция» такая, из знаменитого произведения «Золотой теленок». Получается, именно цифровизация, открываются новые отделы, набирают менеджеров именно по цифровизации, по планированию и отчетности, и в результате больше планирования и отчетности, чем самого производства, это вот как бы я на машиностроительном предприятии работают, там такое явление имеет место быть. А производительность труда, к сожалению, продается продукции не так уж много, вот, авиационный завод. Константин Чуриков: Виктор, ну то есть вопрос в том, ради чего вся эта цифровизация, ради цифровизации или ради чего-то полезного, правильно я понимаю вас? Зритель: Да, вот как-то так. И вот эти отделы, которые, от них немного пользы, честно говоря, от всяких новых электронных систем учета, отчетности, планирования. Раньше работали и продавали техники намного больше, а сейчас, грубо говоря, очень мало продаем, а вот эти, извините за выражение, танцы с бубнами вокруг учета и отчетности поглощают очень много времени и средств и бесполезны. Константин Чуриков: Ой, правда, и вам тоже сочувствуем. Спасибо, Виктор. Игорь Владимирович? Марина Калинина: Как прокомментируете? Игорь Липсиц: Ну, цифровизация как бы сложная вещь. Она действительно дает эффект в экономической системе, где это полезно и приносит результат, поэтому в мире идет цифровизация, она дает очень большой доход. А мы как бы смотрим, у них там есть, у нас тоже должно быть, вот мы и внедряем. У нас сейчас, например, есть распоряжение, что во всех университетах России должен быть сейчас введен такой пост «проректор по цифровизации». Ну, ждем таких начальников, вот Вышка уже назначила проректора по цифровизации, будем ждать, что он будет делать. Ну вот это некая мода, она к нам приходила, мы кукурузу сажали, помните? Вот от кукурузы до цифровизации все одно и то же – мода приходит и все. Где-то она дает эффект, но не очень во многих местах. Марина Калинина: У нас еще есть один звонок, из Рязани Анатолий с нами на связи. Анатолий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать о том, что у нас не может быть роста ВВП вообще. Марина Калинина: Так. Зритель: Мы до настоящего времени сидим на нефтяной и газовой игле. Откуда может на фоне такой инфляции быть рост ВВП? Только за счет инфляции, а инфляция у нас громадная. У нас только за последнее время хлеб и тот подорожал, хотя нам постоянно говорят о том, что мы собрали, собираем колоссальные урожаи. Так что это совершенная неправда, нет у нас никакого роста ВВП. Теперь по поводу стрелка. Вы понимаете, в советское время была поставлена большая воспитательная работа среди молодежи, я сам был секретарем комсомольской организации... Константин Чуриков: А, это вы в другую тему... Зритель: ...и занимался этим вопросом. Сейчас чем в нашем обществе разрозненнее общество, тем лучше, понимаете, для государства. Так что вот такие вот, понимаете, у нас... Константин Чуриков: Да, спасибо, Анатолий, но мы уже обсудили историю с этим казанским стрелком-убийцей. Марина Калинина: Спасибо. Константин Чуриков: Игорь Владимирович, ну вот еще и такое мнение вам. Игорь Липсиц: Ну, у нас почти и нет роста валового продукта. Вы посмотрите, опять же мои коллеги, которые в Вышке этим занимаются, и нас еще пока терпят, спасибо Российской Федерации, мы там посчитали, что у нас темпы роста сейчас хуже, чем при Брежневе, и застой у нас дольше, чем при Брежневе, и растем мы медленнее, чем при Брежневе, так что слабенько мы растем. Ну вот нефти экспортируем, немножко сельское хозяйство экспортировали, сейчас опять это обрубаем, если вы знаете, государство ставит запрет на экспорт сельхозпродукции, чтобы поддержать внутренний рынок, мы теперь убиваем сельское хозяйство, которое только что поднимали, латаем тришкин кафтан. Ну вот такая история. Ну, немножко мы экспортируем, да, вот сейчас лес хорошо пошел, черные, цветные металлы будут. Мир-то начинает перестраиваться. Вот я почему не жду мирового кризиса? – потому что мы ждем очень сильной новой технологической революции. Это к России не относится, а в мире, да, она начинается, начинается очень сильная перестройка технологической базы: энергетики, транспорта, всего. И это будет очень большой подъем, будет много чего строиться. Меняется структура мировой экономики, будут нужны наши экспортные ресурсы, нам от этого кое-чего достанется. Поэтому я как раз считаю, что у нас не такой уж плохой горизонт на ближайшие 5–10 лет, будут приходить доходы от экспорта, немножко за счет этого будем жить, так что у меня сейчас настроение хорошее. Константин Чуриков: Ну слава тебе господи. Мы даже попросили еще раз вот эту графику повторить, где мы растем. Марина Калинина: Игорь Владимирович, смотрите, вот наша экономика настолько инертна, настолько неповоротлива... Игорь Липсиц: Да. Марина Калинина: ...мы как-то постоянно боимся сделать какой-то шаг действительно кардинальный, что-то все время латаем какие-то дыры, вот здесь немножко дадим, здесь немножко поддержим. Тут вот раз, вроде как развили сельское хозяйство, ну давайте подождем, теперь давайте, это самое, на экспорт не будем, давайте дома поедим вот это все. Как-то вот это все немножко мелковато, на мой взгляд по крайней мере. Как вы считаете, может быть, все-таки радикальные какие-то меры уже, болезненные, возможно, но и сейчас все болезненно происходит? Только мы как-то режем тупым ножом вот это все. Константин Чуриков: Тут надо заикаясь произнести слово «реформа». Игорь Липсиц: Ха-ха-ха! Марина Калинина: Может быть, топором уже надо рубануть, чтобы что-то как-то поменялось, а мы тупым ножом пытаемся как-то вот эту веревочку растянуть. Игорь Липсиц: Ну, Марина, поймите, что очень трудно делать реформы, если сам народ этого не очень хочет. Мы вынуждены понимать, что бо́льшая часть населения не очень хочет вот таких резких реформ. Я это знаю, понимаю, огорчаюсь, но это реальная история. Люди хотят, чтобы государство помогало, чтобы все шло от государства, поэтому вот оно дает чего-нибудь, ну слава тебе господи, вот сейчас на школьников что-то дадим, ну слава тебе господи, помогли немножко, ну вот и все. А там какие-то резкие реформы... Ты как слово «реформа» произносишь, так вот все пугаются, вон, Константин и то пугается. Константин Чуриков: Ха-ха-ха! Игорь Липсиц: А мир весь российский пугается, говорит: «Ой, это вы опять гайдаровские реформы нам хотите устроить, не дай господь, 1990-е гг. – кошмар». Я говорю, 1990-е гг. – лучший период нашей жизни, мы хоть чего-то сделали, мы хоть двинулись, у нас по 10% ВВП рос в год в начале XXI века, вот же золотая была полоса, почти русское экономическое чудо состоялось. Нет, в 2003 году мы все обрубили, ну теперь все, развалимся. Константин Чуриков: Ну, Игорь Владимирович, вы сами сказали, от гайдаровского правительства сбежали, да? Игорь Липсиц: Ну, у меня были с ним конфликты, я, бесспорно, с ним конфликтовал, точнее не столько с Гайдаром, сколько с Чубайсом, но это отдельная тема. Марина Калинина: Все эксперты в нашей студии, включая и вас, и ваших коллег, все говорят, что надо что-то делать, надо принимать конкретные меры, надо менять социальную политику, надо менять экономическую политику, надо возрождать производства, надо слезать с нефтяной иглы, надо слезать с этого нефтяного придатка всего мира... и как-то все. Игорь Липсиц: Ну, Марина, поймите простую вещь. Мы говорим «надо», потому что мы понимаем некую логику нормальной экономики. Но не мы управляем страной, и мы ничего сделать не можем. Вот я ходил в правительство, пытался там с правительством работать, Российский союз промышленников и предпринимателей, ничего не добился ни от Гайдара, ни от Чубайса, меня выкинули из советников правительства, потому что, в общем, за мной никого не было. Соответственно, история очень простая: мы как эксперты сказать можем, что-нибудь на российском уровне делаться будет по этому поводу? – ничего не будет, потому что за российскими экспертами нет никакой политической силы, которая бы реализовала их программу. Вот и все, чем это кончается. Недавно, если помните, была гонка программ, предлагали программы развития, разные центры, разные группы, группа Титова готовила, если помните. Что из этого было принято? – да ничего. Сейчас делает все аппарат правительства под руководством Белоусова, все. Константин Чуриков: Ну, нас тем не менее слышит вся страна, вы сказали это в прямом эфире, как говорится, «в начале было Слово», вас, я думаю, кто хотел, тот услышал. Спасибо! Марина Калинина: Но нам нравится, что у вас все равно хорошее настроение. Спасибо вам большое. Игорь Липсиц: Конечно. Так же как в 1970-х гг.: немножко доходы от экспорта, чуть получше в 1970-х гг. пожили. Я надеюсь, что сейчас тоже будет. Бурные 2020-е гг., говорят нам, в мировой экономике будут... Константин Чуриков: Ревущие, да-да. Игорь Липсиц: ...поэтому есть некоторая надежда на доходы. Константин Чуриков: Да. Спасибо большое! Марина Калинина: Спасибо. Игорь Липсиц: Всего доброго! Константин Чуриков: «Личное мнение» Игоря Липсица, доктора экономических наук, профессора Национального исследовательского института «Высшая школа экономики». А вот через пару минут об итогах работы правительства, не переключайтесь.