Медведев: итоги. Доллар запрещать не будем, рост цен на лекарства не ожидается, а номинальные зарплаты россиян вырастут. Подводим экономические итоги сегодняшней пресс-конференции Дмитрия Медведева. Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем. Сейчас поговорим о серьезных вещах. Петр Кузнецов: И о больших деньгах также. Ольга Арсланова: Премьер-министр Дмитрий Медведев подвел экономические итоги уходящего года. По словам Дмитрия Медведева, у России есть все возможности для стабильного развития в дальнейшем. Петр Кузнецов: Уходящий год был вполне позитивным для российской экономики, отметил премьер-министр, а к 2020 году страна вообще планирует на 2% роста экономики в год. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим на основные заявления. Что главного сказал сегодня Дмитрий Медведев? Реальные доходы населения в России, по его словам, растут быстрее, чем в других странах. В этом году они вырастут более чем на 1,5%. Реальный доход, я напоминаю, – это величина доходов, рассчитанная с учетом изменения розничных цен и налогов. Это количество товаров, которые можно приобрести на реальные доходы, а не по количеству полученных денег. Петр Кузнецов: А если говорить о росте номинальных зарплат, то он составил 7,6%. Премьер добавил: «Понятно, что хочется больше. Но рост есть, и это очень важно для экономики в целом и каждого человека». Ольга Арсланова: Перед Правительством стоит цель – в два раза снизить число бедности. «Это конкретные люди и семьи. В основном от низких доходов страдают большие семьи, – отметил премьер-министр. – И власть будет концентрировать усилия в этом направлении». Петр Кузнецов: Ну и в этом году профицит бюджета составит более 2 триллионов рублей. Инфляция по итогам года будет чуть более 3% – то есть в установленную ранее границу 4% уложимся, обещает премьер-министр. Ольга Арсланова: Давайте вместе посмотрим еще раз внимательнее на эти цифры, будем их обсуждать. С каким настроением, с точки зрения личных финансов, вы готовитесь вступать в новый год? Звоните и рассказывайте нам в прямом эфире. А мы приветствуем в студии директора Института стратегического анализа аудиторской компании ФБК Игоря Николаева. Игорь Алексеевич, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Игорь Алексеевич. Игорь Николаев: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Вы тоже внимательно следили, наверное, сегодня за выступлением премьер-министра? Игорь Николаев: Следил. Петр Кузнецов: Давайте поговорим об экономической повестке. Что вам запомнилось? Какие направления, какие приоритетные задачи? Игорь Николаев: Ну, естественно, я обратил внимание на то, что мне ближе, интереснее, с чем на самом деле практически каждый день приходится иметь дело. Я имею в виду вот те макропоказатели, о которых говорилось, которые вы сейчас назвали. Реальные доходы населения – 1,6%, и это больше, чем в других… Вы знаете, на месте простого телезрителя я бы сказал: «Да меня не очень интересует, что в других странах». Я знаю, что все предыдущие годы – четыре года подряд – у нас реальные доходы населения снижались: 2014-й, 2015-й, 2016-й, 2017-й… Ольга Арсланова: То есть, по сути, мы пока что даже не вышли на этот уровень? Игорь Николаев: Суммарно за четыре года мы снизились по реальным доходам, по официальным данным, на 11%. То, что мы сейчас чуть-чуть приросли – все равно эти доходы значительно меньше, чем они были пять лет назад, реальные. Вот реальность. Ольга Арсланова: Но, согласитесь, премьер-министр, в общем-то, не кривит душой, то есть, в принципе, он говорит правдивые вещи. А что он должен был сказать? Что мы сильно падали в предыдущие годы? Игорь Николаев: Он должен был сказать, что, к сожалению, тот рост, который мы имели, он настолько микроскопический, что он не ликвидировал то падение, которое было за предыдущие четыре года. Вот это было бы честно, без лукавства. Но, к сожалению, было сказано по-другому. Нет, я понимаю, почему говорится именно так, но я говорю: честнее было бы сказать так. То же самое по инфляции, то же самое по экономическому росту – говорится на самом деле правда, но лукавства много в тех цифрах, которые называются. Хотите по инфляции? Вот эти 3,5%. Там еще было сказано, что это значительно больше, чем раньше мы имели, по 15%. Вернее, меньше. Извините, я оговорился. Петр Кузнецов: Намного меньше. Игорь Николаев: Но давайте вспомним инфляцию, которая была в прошлом году – 2,5%. В этом году, если 4%, то это почти в два раза выше. Вот надо с чем сравнивать. То есть вроде бы правда, но на самом деле лукавства многовато. Петр Кузнецов: Рост зарплат на 7%, на 7,6%. Игорь Николаев: Ну да, зарплаты выросли, но это зарплаты. А реальные доходы… Петр Кузнецов: У всех? Игорь Николаев: Конечно, не у всех. Петр Кузнецов: Объясните, почему народ… Медведеву задали этот вопрос. Объясните вы, почему народ это не заметил? Игорь Николаев: Народ это не заметил, потому что когда у вас четыре года реальные доходы населения, а это не только зарплаты… Вот реальные доходы населения у нас складываются еще из социальных выплат (а это те же пенсии, пособия), дохода от собственности, дохода от предпринимательской деятельности. Так вот, когда у вас четыре года они последовательно снижаются, то только рост одного источника, который, как мы видим, в реальных доходах населения дает немногим больше 1,5%, он не компенсирует. Вы упали на 11%, а приросли на 1,6%. Зарплата – только один из источников. Вот если бы приросли, соответственно, зарплаты на 20–25% так, чтобы реальные доходы выросли процентов на десять, то это бы почувствовали. То есть та официальная прибавка, которая у нас состоялась по статистике, она слишком незначительная, поэтому и не почувствовали. Петр Кузнецов: Нацпроекты – о них еще говорили. До 2024 года на эти цели аккумулируем 23 триллиона рублей. Игорь Николаев: Да. Петр Кузнецов: Из них 22 триллиона, по словам Медведева, пойдут именно в социальную сферу. Расскажите, пожалуйста, откуда эти деньги взялись? Потому что он говорит, что эти средства – результат грамотного перераспределения целого ряда программ. Игорь Николаев: У нас и так по социальным программам были достаточно большие деньги. Все это – только плановое. Знаете, нельзя понимать, что нашли какой-то мешок, и там 23 триллиона рублей. Это все в планах. Причем людям эти же цифры мало что говорят – триллионы, миллиарды. Люди меряют – тысяча, 10 тысяч, ну, 100 тысяч понимают, да? Сколько зарплаты. Петр Кузнецов: Нет, у нас люди знаете как? Совершенно справедливо их можно понять. Когда они слышат, что нашлись какие-то лишние 23 триллиона рублей… Ольга Арсланова: Считают, что можно было бы и с ними как-то поделиться. Петр Кузнецов: Они считают, что можно их раздать. Игорь Николаев: Да. «А почему раньше не нашли?» Петр Кузнецов: «Почему прощают долг Киргизии, а почему не раздают?» Игорь Николаев: Ну, правильные задают вопросы, они такие резонные. А еще задают вопросы: «Если такие деньги были, а зачем пенсионный возраст повышали?» Ольга Арсланова: Да-да-да, это главный вопрос. Петр Кузнецов: НДС. Игорь Николаев: Или вопрос… То, что сегодня премьер сказал: «У нас впервые бюджет исполнен с профицитом в 2 триллиона рублей». О’кей. Да, это действительно так. А зачем тогда повышаем налоги, повышаем пенсионный возраст? Что такое профицит? Уже, я думаю, большинство понимает, но тем не менее: это когда вы доходов собрали больше, чем у вас есть расходы, то есть излишек своего рода. 2 триллиона – профицит. Зачем пенсионный возраст повышаете? Петр Кузнецов: Извините, я все-таки обращусь к миру, к Европе. Ну, я так понимаю, ни одна страна в условиях профицита тем более не поднимает налоги? Игорь Николаев: Это так. Ведь налоги поднимают, если денег не хватает, да? Денег не хватает – подняли налоги. Здесь у вас денег без поднятия налогов… Петр Кузнецов: Может быть, это такой авансный профицит? Игорь Николаев: Нет. Я думаю, просто не афишируют, но Правительство на самом деле готовится к кризису. На словах – устойчивый рост, выйдем на 2–3%. Но понимают, что (это, естественно, не говорится) все еще закончилось, и деньги ой как понадобятся. Поэтому пускай пока в кубышке мы их накапливаем, а потом они могут уйти достаточно быстро. Вот и получается, что при таких профицитах мы повышаем налоги, другие меры реализуем. Встает вопрос. 23 триллиона – да, это и повышение НДС, соответственно, на 2 процентных пункта со следующего года, это и повышение пенсионного возраста. У нас же сейчас что по инвестициям? Я это называю – добровольно-принудительное… вернее, принуждение к инвестициям. То есть заставят крупные корпорации сброситься на инфраструктурные проекты. Это не совсем по национальным проектам, а это то, откуда находятся деньги. Вот так вот и получаются эти миллиарды и триллионы. Ольга Арсланова: Но все-таки, смотрите, вы говорите, что грядет кризис, и власти об этом знают. Цена на нефть – понятно, что это такая волатильная история, но тем не менее пока что все неплохо. И действительно, инфляция в рамках 4% держится, и в этом же тоже нет лукавства. Неужели при таких условиях… Игорь Николаев: Лукавства нет. Лукавство, когда 4% сравнивают с 15%, которые были 10 лет назад. Петр Кузнецов: А не с 2,5%. Игорь Николаев: А не сравнивают с тем, что мы достигли, что у нас было и 2,5%. А знаете, почему важно? Ольга Арсланова: Почему? Игорь Николаев: Потому что инфляция, когда вы снижаете и снижаете, а потом происходит разворот в другую сторону, то это смена тенденции. Будьте уверены, что в следующем году будет не 4%, а 5–6% и больше. Мы также по-прежнему будем эти 6% сравнивать с теми далекими? Ну, давайте сравним с 92-м годом – там была инфляция 2 500%. Ну? Надо же сравнивать с тем, что вы достигли. Очень тяжело достигли 2,5%. Поэтому лукавство все-таки есть. Ольга Арсланова: И все-таки что, как вам кажется, будет с ценами на нефть? И если цены на нефть останутся стабильными, есть ли у нас шанс избежать кризиса? Потому что понятно, что мы будем по-прежнему опираться на наш главный козырь. Игорь Николаев: С ценами на нефть ситуация такая, что еще совсем недавно, буквально два месяца назад, они подбирались к отметке 87 долларов за баррель. Это была очень хорошая цена. Тем более что бюджет у нас на текущий год сверстан, исходя из цены 42 доллара за баррель. Петр Кузнецов: В два раза. Игорь Николаев: Да, фактически. За два месяца на сколько упали? 60, да? На 25, 26, 27 долларов за баррель. Это много – больше чем 30-процентное падение. Что в следующем году, что дальше будет? Обратно не вырастут цены на нефть до таких уровней. Скорее всего, будет снижение до 50, а может быть, и больше, до 40 долларов за баррель. Исходя из этого, надо и строить свои планы. Для нас это… Ну, следующий год мы проходим, у нас еще и резервный фонд есть, Фонд национального благосостояния, который единственный сейчас остался. Один резервный фонд мы потратили полностью. Так что цены на нефть имеют тенденцию к снижению, и они будут снижаться. Тут целый ряд факторов у нас действует: замедление в целом мировой экономики, политика ФРС США и другие, второй этап сланцевой революции. Петр Кузнецов: Ну и результата ОПЕК мы ждем, наверное, все-таки тоже это как-то повлияет. Про нефтяников он как раз говорил – о том, что власти надавали на них, на нефтекомпании, чтобы люди имели возможность расплачиваться за бензин. Что будет с ценами на бензин в 2019 году? Это очень интересует наших телезрителей. Игорь Николаев: Ну, как известно… Петр Кузнецов: Что это за сигнал в этой фразе, что «мы на них надавили, чтобы люди смогли спокойно расплачиваться за бензин»? Игорь Николаев: «Несколько месяцев» я бы добавил. Петр Кузнецов: Не было про месяцы. Игорь Николаев: Ну, это я добавил бы. Петр Кузнецов: Хорошо. Игорь Николаев: Потому что, как известно, цены на бензин у нас заморожены до весны, как было сказано, с чем трудно согласиться. Петр Кузнецов: Вроде бы как с весны до весны, да? Игорь Николаев: До весны следующего года. Петр Кузнецов: С весны этого? Игорь Николаев: Ну, весной этого года, была история в апреле, в мае. Петр Кузнецов: Договоренность, да. Игорь Николаев: Отрицательный акциз. Тут своя кухня была. Кое-как сдержали, сейчас заморозили до весны следующего года. Но одновременно было сказано о том, что все-таки от идеи повысить акцизы Правительство не отказывается. Но если акцизы повышаются, то это автоматически ведет к росту цен на бензин, потому что налоги, включая прежде всего акциз, составляют 66–70% в цене литра бензина. Люди, я думаю, и так уже многие знают. Вот когда вы приезжаете на заправку, платите, в каждом литре, что вы отдаете, две трети – это налоги государству сразу. Налоги будут повышаться – значит, цены на бензин будут расти. Ольга Арсланова: Еще один момент хотелось бы обсудить. В октябре, по-моему, относительно недавно, Дмитрий Медведев говорил о том, что санкции против российских банков – это объявление торговой войны России, но Москва с этой войной может справиться собственными силами. Разделяете ли вы этот оптимизм российских властей? Справимся ли мы? Игорь Николаев: Ну, смотря что подразумевать под словом «справиться». Да? Ольга Арсланова: Да. Он не конкретизировал. Игорь Николаев: То есть жить-то можно… Я бы так сказал: жить-то можно и при санкциях, но разве же это жизнь? Когда понимаешь, что можно лучше и развиваться, и, соответственно, иметь совершенно другую динамику по реальным доходам населения. Поэтому мне трудно назвать это, что мы справляемся. Потому что когда экономический рост болтается где-то 1,5%, около того, и в среднем за последние 10 лет мы среднегодовые темпы роста имеем около 1% – это стагнация, это не развитие. Справились мы? Ну, смотря что понимать под словом «справиться». Я считаю, что нет, не справляемся. И проблему санкций все-таки надо будет решать, а не относиться к этому так: «Не мы вводили, и это не наша проблема». К сожалению, это проблема, и проблема для российской экономики тоже большая. Петр Кузнецов: Еще один пункт, еще одна тема, которая там была затронута, – это лекарства. Ольга Арсланова: Цены на лекарства. Петр Кузнецов: Не грозит никакой дефицит лекарств, обещает Медведев, все будет нормально. И никакого повышения цен не предполагается, этого не будет. За ценами мы следим. Скажите, пожалуйста, каким образом власти держат или будут держать цены на лекарства? Расскажите, пожалуйста. Ольга Арсланова: И не приведет ли это потом к отскоку серьезному, через некоторое время? Игорь Николаев: Вообще в рыночной экономике, если вы что-то долго держите по принципу «держать и не пущать», а потом освобождаете, то происходит… Петр Кузнецов: Как с бензином, да? Что тут за примерами ходить? Игорь Николаев: Как пружина распрямляется. Значительно больше. Что по лекарствам? Есть механизм, с помощью которого можно держать цены. Но у нас регулируются цены на жизненно важные лекарства. Так и будут держать. Но это же не секрет, что издержки от этого удержания будут покрываться за счет тех препаратов, которые не входят в список жизненно важных лекарственных средств. Петр Кузнецов: Вот и все. Игорь Николаев: Вот и все. И общий рост цен, конечно, будет. Ну, я надеюсь, что дефицита все-таки не будет. Но чтобы цены не росли – это только на ограниченный перечень лекарств. Ольга Арсланова: Жизненно важных, понятно. Несколько сообщений от наших зрителей. Курганская область: «Где же подняли зарплаты? Повысили буквально на 200 рублей, а ЖКХ и продукты постоянно дорожают». «Мою индексацию пенсии в тысячу рублей с удовольствием «съест» инфляция. Такое же удовольствие было от потери советских вкладов и итогов приватизации», – пишет Белгородская область. Челябинская область: «Это лицемерие. От цен на нефть зарплаты не растут, на заправках выжимают последнее, инфляция ужасная». Ну и спрашивают зрители вас: как было бы правильнее поступить с теми финансовыми запасами, которые у нас, как Петр уже рассказывал, все-таки есть? Как их правильно в экономику… Игорь Николаев: Финансовые запасы? Опять же, мы же договорились, что это не какие-то мешки нашли и взяли. Это все в планах. Ольга Арсланова: А, понятно. Игорь Николаев: Повысили налоги… Ольга Арсланова: Ну, давайте так: если планы реализуются, куда эффективнее можно было бы направить эти средства для того, чтобы развивать экономику? Игорь Николаев: Хорошо, я сейчас отвечу, но сначала еще интересные цифры. К сожалению, премьер не говорил, но это официальные цифры. Допустим, цены на пшено (а это важно для многих) выросли с конца декабря прошлого года на 63%; куры охлажденные и так далее – на 18%; капуста – на 48%; сахар – на 24%. Официальная инфляция? Для людей вот это, я думаю, более понятно, и они скорее согласятся. Поэтому, когда называют обществу такую циферку, что мы укладываемся в 3,5%… Ну, во-первых, инфляция у каждого своя. А я назвал те продукты, которые для людей, в общем, не высокого достатка имеют достаточно важное значение. Это по инфляции – как иллюстрация на самом деле. Что касается денег. Вкладывать надо туда, что, с точки зрения экономического эффекта, дает наибольший (уж извините, наукообразный термин употреблю) мультипликативный эффект. Деньги как бы расползаются по экономике, они стимулируют привлечение других инвестиций. Та же транспортная инфраструктура, если мы говорим об инвестициях, – это хорошее средство. Я считаю, что были резервы, с точки зрения индексации и пенсий. Нельзя постоянно зажимать. Неработающим пенсионерам мы опять не индексируем пенсию. Можно было бы и нужно было бы не повышать пенсионный возраст, отказаться от повышения НДС. Тогда бы, кстати, у вас и денег было бы меньше – не вот эти 23 триллиона, а меньше. Ну а с точки зрения стимулирования развития экономики, то это транспортная инфраструктура. Причем не какие-то проекты, такие мегапроекты, а те же сельские дороги, внутриобластные дороги – они дадут гораздо больший эффект. Вложите хотя бы в это. Ольга Арсланова: Все-таки, Игорь Алексеевич, вы говорите так, как будто бы наша экономика живет как-то отдельно, и отдельно неправильно функционирует. Мы действительно в очень тяжелой сейчас ситуации находимся, с точки зрения заимствования средств, на нас действительно давят санкции. Игорь Николаев: Да. Ольга Арсланова: И действительно денег нет. Что делать? Игорь Николаев: Нет, что значит «действительно денег нет»? Премьер сегодня сказал, это чистая правда… Ольга Арсланова: Но этого недостаточно. Игорь Николаев: 2 триллиона – профицит. Профицит – это излишек, это больше собрали. В таких ситуациях что делать? Не повышайте налоги. Вы зачем НДС повысили? Потому что когда повышаются налоги – это дестимулирует развитие экономики, это угнетающе действует на экономику. Что делать? По меньшей мере – не совершать неправильных действий, которые только усугубляют ситуацию в такой сложной геополитической обстановке, когда санкции, когда цены на нефть имеют тенденцию к снижению. Вот не делайте собственных глупостей – и это будет очень важное условие, что ситуация будет получше. Петр Кузнецов: Давайте сравним 2017-й и 2018-й. С инфляцией мы с вами благодаря вам проделали это – 2,5% и 4% сейчас. 2017-й и 2018-й – если в целом экономику возьмем, что происходит? Улучшаемся? Еще хуже становимся? Игорь Николаев: Значит, итоги 2017 года. Рост ВВП – 1,5%. Кстати, премьер тоже не сказал. Ведь то, что будет по этому году – 1,6% или 1,7% прирост ВВП – это хуже, чем тот план, исходя из которого принимался бюджет на текущий год. Ведь планировали-то плюс 2,1%, а будет 1,6–1,7%. Было 1,5%, будет 1,6% – прирост ВВП годовой. То есть то же самое примерно. Вот такой вот приростик. Его крайне недостаточно для того, чтобы выполнить вот эти все амбициозные задачи, войти в пятерку крупнейших экономик мира. Это в рамках статистической погрешности почти рост. Так что у нас минимальный экономический рост – грубо говоря, болтание возле ноля. Петр Кузнецов: Минута на рубль, потому что речь шла и о дедолларизации. «Отказа от доллара не будет, но гегемонии одной валюты в мире быть не может». Что у нас с отношениями с американской валютой? Насколько сейчас наша валюта себя чувствует спокойно, стабильно в мире? Ольга Арсланова: Стабильно плохо или стабильно нейтрально? Вряд ли хорошо. Игорь Николаев: В общем-то, есть, конечно, основания для того, чтобы беспокоиться, потому что мы остались сырьевой экономикой, мы восприимчивы к ценам на нефть, мы восприимчивы, к сожалению, к санкциям. И те раунды санкций, которые проводились, они показали, как рубль реагирует. Поэтому рубль продемонстрировал определенную устойчивость благодаря такой достаточно жесткой денежно-кредитной политике Центрального банка, но в целом он остается, конечно, пока таким подверженным влиянию вот этих внешних негативных факторов. Так что здесь расслабляться не надо. Рубль – он, может быть, еще и не деревянный…