Анастасия Сорокина: «Стыдно быть нетолерантным». Осуждению подвергается теперь тот, кто позволяет себе высказываться насчет нетрадиционных сексуальных предпочтений, цвета кожи, внешности, образа жизни. Благая идея о равенстве превращается в фарс. Даже знаменитый Джеймс Бонд стал женщиной, потому что уже нет разницы между полами, это всего лишь внешние различия. Борьба за свободу превращается в моду, которая не терпит тех, кто предпочитает традиционный образ жизни. Александр Денисов: Тему мы назвали: «От толерантного слышу». Вот что мы слышим от толерантного? Подборка примеров агрессивной толерантности, чрезмерной, на наш взгляд. Может быть, не на взгляд Насти. Я заранее раскрываю вам карты. Вот недавно нашумевшая история. Студия Disney решила сделать популярную сказку «Русалочка» максимально толерантной, причем в двух вариантах: вместо классической европейской Русалки с белой кожей в одном фильме исполнит ее роль Холли Берри, темнокожая актриса, а в другом – Аулии Кравальо, у которой гавайские и пуэрториканские корни. Анастасия Сорокина: Еще одна толерантная новинка из шоу-бизнеса – это легендарный Агент 007, Джеймс Бонд. Он сменит пол. Теперь его роль перейдет темнокожей актрисе Лашане Линч. Огромное число фанатов заявило, что агента британской разведки принесли в жертву феминизму и политкорректности. Александр Денисов: Как ее будут звать только, вот интересно? Никаких леди и джентльменов в Лондонском метро больше нет. По требованию ЛГБТ-сообщества традиционное объявление сделали гендерно-нейтральными. «Всем здравствуйте!» – вот так говорят, чтобы не оскорблять чувства людей. Анастасия Сорокина: В Америке за нетолерантное поведение был уволен школьный учитель Питер Влэминг. Его ученица в один день объявила, что отныне к ней надо обращаться как к мужчине и в разговоре использовать местоимение «он». Преподаватель отказался – и после нескольких жалоб от ученика был уволен с пометкой «за создание враждебной атмосферы». Александр Денисов: Тему обсуждаем вместе с вами. Подключайтесь, звоните, пишите нам, что думаете по этому поводу. Вот Настя, например, считает, что мы нетолерантные. Мы сегодня поспорим. Давайте и вместе с вами поспорим. А в студии у нас – Игорь Владимирович Романов, декан факультета коммуникативного менеджмента Российского государственного социального университета, кандидат психологических наук. Вот кому, как не кандидату психологических наук, знать наше общество, Настя, толерантные мы или нетолерантные. Игорь Владимирович, давайте сразу и ответим на этот вопрос. Согласны вы с Настей или нет? Или со мной? Игорь Романов: Понятно. Вот сколько раз я спрашивал у людей, которые либо борются за толерантность, либо борются против толерантности… Александр Денисов: Против я не борюсь. Игорь Романов: Для начала, чтобы понять, какое у нас общество, надо понять, что такое толерантность. То есть толерантность – это мы считаем, что все одинаковые или что у всех одинаковые права? По поводу прав все понятно, да? То есть человек, который считает, что разные, допустим, права политические, экономические, право на безопасность и так далее, в зависимости от чего угодно – от цвета кожи, от гендера, от состояния здоровья и так далее, и так далее, и так далее, – мы понимаем, что этот человек, в принципе, нарушает какие-то конституционные нормы. Поэтому здесь вопросов нет. А вопросы начинаются тогда, когда люди начинают говорить: «Толерантность – это когда мы не видим различий». Потому что если ты заметил внезапно, с точки зрения толерантности, что рядом с тобой стоит девушка, и ты уступил ей место, то ты нетолерантен. Это на самом деле плохо, она может оскорбиться, в каких-то странах она может подать на тебя в суд «за создание враждебной атмосферы». Поэтому, с этой точки зрения, у нас действительно нетолерантное общество, потому что наше общество (ну, с моей точки зрения, и слава богу) пока еще все-таки считает, что мы разные. И вот эта разница показывает все-таки сохранение некой глубины культуры тех людей, с которыми мы общаемся. Александр Денисов: Мне кажется, Настя тут точно согласится, чтобы ей уступали место, и она не обидится. Анастасия Сорокина: Да. Я соглашусь, что, действительно, с этой точки зрения, мы нетолерантные. Есть такие традиции. И хорошо, что они есть. Вот сейчас же очень много… Мы заговорили о фильмах. Смотрим на звезд Голливуда, когда, например, знаменитая актриса, та же самая Анджелина Джоли, у которой дочка решила, что она мальчик, и это стало причиной развода. У Шарлиз Терон тоже сын одевается в девочку, в платье ходит. И для них это такая культура, которая… Ну, они к этому относятся нормально. В то же самое время наша молодежь смотрит эти фильмы и берет с этого пример. Не станем ли мы заложником этой ситуации, что захочется быть такими же? Игорь Романов: Ну, мы постепенно становимся, безусловно. У меня есть такое недавнее воспоминание. У меня есть курс, который называется «Психотехнологии коммуникации». И на первой лекции мы обсуждаем вопросы как раз специфики, культурных различий и всего остального. И какая-то девочка с задней парты говорит: «Игорь Владимирович, так вы сексист?» – причем так очень осуждающе. Александр Денисов: Это о чем вы высказались? Я упустил. Игорь Романов: Я высказался о том, что у мужчин и у женщин часто разная гендерная культура. Ну, традиционно так сложилось. Александр Денисов: И это ее оскорбило? Игорь Романов: Да, это ее оскорбило. Она сказала: «Вы что, сексист?» Я громко сказал: «Да, я сексист». После этого девушка так посмотрела на меня, прищурясь, и сказала… Александр Денисов: А вы так гордо: «Да, я сексист!»? Игорь Романов: Нет, я просто так технично. Она нахмурилась и сказала: «Игорь Владимирович, вот вы сейчас ответственно это заявляете?» Я говорю: «Ну, вроде бы да. Я привык отвечать». Она говорит: «А если мы сейчас все встанем и уйдем вообще с этой лекции?» Я говорю: «О’кей, хорошо. Давайте мы сейчас три минуты поговорим, а потом, если хотите, ну конечно, встанете и уйдете, никаких вопросов». Через три минуты она так разочарованно сказала: «А, ну вы такой сексист… Ну ладно. Если такой, то ладно». Анастасия Сорокина: Константин из Москвы у нас на связи. Здравствуйте. Константин, мы вас слушаем. Говорите, пожалуйста. Константин? Александр Денисов: Сейчас наладят связь. Константин? Игорь Владимирович, вот смотрите, такой вопрос. А вам не кажется, что это обратная сторона некой нетерпимости? Вот вся эта толерантность – это, грубо скажем, такая прикрышка чужих старых грехов, застарелых? Например, негров нельзя называть неграми, и они нам прививают. Да они их в цепях там томили! Мы этого не делали. Индейцы – у них сейчас в фильмах они говорят «коренной американец». То есть «индеец» тоже нельзя называть. Например, про геев. Да в любом сериале они их называют неприличным словом! Всюду называют этих геев вот так. И они еще нас учат толерантности? То есть они сами прикрывают свою нетерпимость, свою грубость и хамство, учат весь мир и говорят: «Вот так надо поступать». У нас в приличном обществе не принято указывать пальцем и говорить: «Негр!» – или еще кто-то. Или: «Вот там гей!» Нам дела нет, мы живем своей спокойной жизнью. Почему нас учат этим правилам? Анастасия Сорокина: Может быть, мы более терпимые? Александр Денисов: Может быть, нам не нужно этого совсем? Мы спокойно живем и не указываем пальцем, и дела нам нет, кто там да что. Игорь Романов: Ну смотрите. На сегодняшний день, когда мы говорим о толерантности вообще… Исходно это ведь имело отношение прежде всего к этике, ну, к этике, к морали и так далее. Плохо оскорблять человека, исходя из цвета кожи, из его пола, возраста, чего угодно. И с этой точки зрения, это ведь тоже все неоднозначно. Было огромное количество нетолерантных людей. Были гопники, которые разбирались с теми, кто приехал на нашу территорию и занимают наши рабочие места. Были старушки, которые говорили: «Да ты, соплячка, ничего не понимаешь, потому что ты по возрасту недотянула». И так далее, и так далее. Александр Денисов: Может быть, это просто частные случаи хамства, и все? Игорь Романов: В общем – да. Но по сути, по содержанию это было некой такой морально-этической нетолерантностью. Но на сегодняшний день мы прекрасно понимаем, что толерантность уже ушла из области этики, она ушла в область идеологии, она ушла в область политики, в область ярлыков определенных. Александр Денисов: Диктат такой. Игорь Романов: «Ты нетолерантный» – это угроза. «У тебя недостаточно толерантности» – это значит, что ты рискуешь своей работой, ты рискуешь общественным мнением, ты рискуешь многими вещами. И толерантность или нетолерантность перестала быть правом человека. То есть с чем-то соглашаться или не соглашаться, чувствовать различия или не чувствовать этих различий – у нас теперь нет такого права. Мы должны не замечать различий каких угодно, иначе, собственно говоря, это угроза нашей безопасности. Анастасия Сорокина: Игорь Владимирович, разрывается телефон… Александр Денисов: Игорь Владимирович, прервемся на минутку. Анастасия Сорокина: Все-таки Константин из Москвы до нас дозвонился, и мы можем с ним поговорить. Здравствуйте, Константин. Зритель: Добрый вечер. Постоянно смотрю вашу программу. Интересная тема. А давайте ее попробуем немножечко в более практическую плоскость перевести. Как понять, что можно, а что нельзя? Например, слово «негр» в английском языке и во французском имеет некую негативную коннотацию, но в русском-то – нет. Ну вспомните советскую классику, «Мистер Твистер» – абсолютно антирасистская поэма (не антироссийская, а антирасистская), но там слово «негр». Поскольку я тоже некоторое отношение к журналистике имею, мне попадаются тексты, когда слово «негр» употреблять нельзя, и журналист кенийца называет афроамериканцем. Давайте определимся, например, на этом примере, как нам кого называть. И, кстати, кто определяет, что можно, а что нельзя? Спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо. Александр Денисов: А почему бы негра не называть негром? Как Бодров: «Ну да, я привык, меня в школе учили, что в Африке негры». Почему? Опять же возвращаемся… У него нет чувства вины перед неграми, он не обязан придумывать какие-то эвфемизмы. Игорь Романов: Ну смотрите. Опять же у нас большое количество современной культуры приходит с Запада, а на Западе слово nigger имеет абсолютно негативную коннотацию. Это унизительное слово. Это слово, которое пришло из тех времен, когда так называли людей низшего сорта и так далее, и так далее, и так далее. Александр Денисов: С плантаций, короче говоря. Игорь Романов: С плантаций, короче говоря, совершенно верно. Поэтому на сегодняшний день… У нас такой исторической памяти нет, естественно. То есть для нас слово «негр» имело смысловую коннотацию исключительно как «человек с темной кожей». Ни плохо, ни хорошо. Ну, как указание исключительно цвета. Когда мы сталкиваемся с тем, что к нам приходит, то постепенно к нам приходят эти смыслы, которых мы раньше не имели, и это становится плохо, стыдно, неправильно и так далее. Плохо это или хорошо? Ну, я думаю, что скорее хорошо, потому что глобализация все равно так или иначе существует, мы так или иначе контактируем с другими культурами. И если мы ненароком говорим какие-то вещи, которые как бы реально обидны в том контексте, который у них существует, то я хотя бы должен знать, что я могу этим обидеть человека. Точно так же, как, я не знаю, я приезжаю в Китай, и есть многие вещи, которые для меня совершенно нормальные, а там я могу обидеть местных. И я как минимум должен в этом ориентироваться. Но тут же другая еще вещь. У нас толерантность – это не просто идеология или политика, а это уже немножко почти религия, потому что на сегодняшний день все больше и больше людей просто молятся на это. А религия начинается с чего? Она начинается с языка. «В начале было Слово». И как только мы уходим в область, как правильно называть, как неправильно называть, и если я неправильно говорю, то на мне этот самый ярлык, – становится на самом деле все плохо. Например, наш университет довольно много работает с проблемой инвалидности, вообще с людьми с инвалидностью и так далее, и так далее, и так далее. И я за последние годы прошел несколько волн такой моды. То есть сначала нельзя было говорить «инвалиды», потому что: «Ну какие же это инвалиды? Они абсолютно валидны как личности». Принято было говорить «люди с инвалидностью», как бы совершенно нормально. Потом начало зашкаливать и начали говорить: «Нет, «люди с инвалидностью» – это тоже нетолерантно абсолютно. Надо говорить «люди с ограничениями здоровья». Какое-то время это было модно. Более того, мы собирали журналистов и говорили: «Ребята, не обижайте людей, а вот так в своих материалах говорите». Александр Денисов: Игорь Владимирович, вот сразу давайте… А это обижает людей? Ведь инвалида беспокоит, как о нем заботятся, какое ему платят пособие… Анастасия Сорокина: А не как его называют? Александр Денисов: Социальная забота. Какое ему дело, как его называют – «инвалид» или «человек с инвалидностью»? Это, по-моему, какая-то игра в слова, совершенно не нужная для него. Игорь Романов: Вы знаете, я не могу говорить за всех людей с инвалидностью. Но мы довольно много общаемся и с этими людьми, и с людьми, которые работают с ними, как социальный университет. Александр Денисов: Их это ранит? Игорь Романов: Большинство на самом деле, для них эти речи… Александр Денисов: Не заботят, я уверен. Игорь Романов: Абсолютно. Александр Денисов: Абсолютно. Я тоже так думаю. Игорь Романов: То есть это та самая тусовка вокруг этой самой толерантности. Александр Денисов: То есть та чушь, которой мы забиваем себе голову, непонятно зачем. Игорь Романов: В последнее время мы говорили про «людей с особенностями». И самое последнее, делюсь, мы говорим, что это «особенные люди». Вот «люди с инвалидностью» – это «особенные люди». И вроде как это прекрасно, да? Но у меня всегда возникает вопрос: а люди без инвалидности – все обычные? Они все не особенные. И это вообще отстой. Александр Денисов: Вот пример, когда можно дойти до идиотизма. Анастасия Сорокина: Давайте выслушаем звонок из Саратовской области. Совсем немного времени у нас остается. Владимир, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Александр Денисов: Да, Владимир. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Алло. Анастасия Сорокина: Да-да-да, мы слушаем вас, Владимир. Зритель: Я хочу рассказать интересную историю. Когда-то я жил в городе Баку. Я русский. Ну, вы знаете, какая ситуация в 90-е произошла. Я переехал в Россию. Но это не важно. А важно вот что. Когда я жил в Баку, в школе учился, были национальности: русский, армянин, азербайджанец, украинец, лезгин… Вы даже не представляете, сколько национальностей! И в институте я учился. Масса! На пальцах невозможно пересчитать! Толерантность – это когда уважение национального вопроса. Любая нация находится рядом с тобой – ты уважаешь, и тебя уважают. В Баку жил. Сидишь в автобусе… Уважение, толерантность. Пожилой человек, женщина старая зашла – ты встаешь и не смотришь, даже не задумываешься о том, что старый человек. В мозгах это даже не срабатывает, это просто автоматом. Ты уважение делаешь. Толерантность. Пожилой человек? Ты встаешь. Тебе даже самому приятно от того, что ты такое сделал… Александр Денисов: Спасибо большое, спасибо большое. Анастасия Сорокина: Спасибо, Владимир. Простите, мало времени. Александр Денисов: Да, у нас мало времени. Сейчас посмотрим опрос на улицах. Я вспоминаю историю. Оливер Стоун спрашивает президента, говорит… И такой странный вопрос! Непонятно, к чему он. Говорит: «Допустим, вы на подводной лодке оказались с геем в душе». Ну, президент отшутился, надо отдать ему должное, он парирует любые вопросы. Он говорит: «Это все плохо закончится». И сразу спросил: «А почему вы спрашиваете? Такой странный вопрос». – «Потому что о вас, о России думают, что как будто вы тут геев повсюду зажимаете». Понимаете, это абсурд! Благодаря этой тоже толерантности сложилось такое мнение, как будто мы нетерпимы вообще ко всем. Игорь Романов: Можно короткую позицию? Александр Денисов: Да. Игорь Романов: Мне кажется, что есть толерантность, которая создает культуру, а есть толерантность, которая разрушает. Вот про Агента 007. Мы же помним историю с Морганом Фрименом, который сыграл Господа Бога? Это была прекрасная роль, это был прекрасный фильм. И это действительно создало некий образ, который до сих пор остается в культуре. И есть образ, который разрушает нашего 007. Александр Денисов: Это как раз пример с женщиной? Игорь Романов: Совершенно верно. Александр Денисов: Давайте опрос посмотрим быстро. Анастасия Сорокина: «Что для вас толерантность?» – спрашивали наши корреспонденты. ОПРОС Александр Денисов: К сожалению, у нас время уже закончилось. Будем толерантными к нашим редакторам, которые уже рвут и мечут. Спасибо вам большое, что пришли и обсудили эту тему. Анастасия Сорокина: Спасибо. Игорь Романов: Спасибо и вам. Александр Денисов: Далее – новости. И вернемся обсуждать другие темы.