Константин Чуриков: Сейчас поговорим о расставании с западными брендами. В силу объективных причин эти расставания происходят. Хотя вот эти компании теряют, как нам сообщают, миллионы и миллионы, но уходят. Ну, пусть и уходят. Какие-то компании «русеют», какие-то совсем нас покидают. Хочется понять, уважаемые зрители, как вы расстаетесь с теми товарами и услугами зарубежных брендов, с какими марками, товарами и услугами уходящих компаний вам было или, возможно, будет трудно расстаться, смириться? Почему, кстати, для некоторых сограждан наших это становится потрясением? Тоже поговорим. Давайте сейчас посмотрим, как некоторые наши сограждане переживали отсутствие того, к чему они привыкли до 24 февраля. ВИДЕО Константин Чуриков: Вот эта тема называется «Рабы брендов». У нас в студии Игорь Романов, декан факультета коммуникативного менеджмента РГСУ, кандидат психологических наук. Игорь Владимирович, здравствуйте. Игорь Романов: Добрый день. Константин Чуриков: Ну, это такие примеры современные. Хотя мы помним, например, 91-й год или 90-й, когда вот эта очередь в McDonald’s. Господи, ну позорище! Ну сейчас же понятно – позорище! Я помню, как у нас в школе за американской делегацией бежали. Ну как не стать такими? Игорь Романов: Это вопрос? Константин Чуриков: Да. Игорь Романов: Ну, на самом деле, может быть, и хорошо, что это сейчас происходит, потому что мы же не просто расстаемся с брендами, а мы расстаемся с образом жизни, мы расстаемся с мышлением определенным. Люди же в большинстве своем уже давным-давно одеваются не в рубашку, а в лейбл, они едят не картошку, а лейбл. Константин Чуриков: Фетишистами стали. Игорь Романов: Да. По сути – да. Поэтому сейчас это такая шоковая терапия. И, может быть, хорошо, что эта шоковая терапия произошла вот так сразу, потому что нам не рубят хвост по частям, а он сразу купирован. Константин Чуриков: Ну, нам говорят, что люди же вправе заботиться о своем комфорте. Вот опять – «комфорт», «потребители вправе потреблять, иметь выбор». Хорошо, такой общего порядка вопрос: а как преодолеть вот эту тонкую грань, скажем так, между вот этим расчеловечиванием… Ну, в определенной ситуации оно происходит. Игорь Романов: Ну да. Константин Чуриков: Это, конечно, не наш случай. Мы верим в то, что у нас такого точно не будет, да? Но вот вспомню то, что было в 90-х, в самом начале. Ну просто очереди! Кто схватил эту банку консервов – тот и победил. Понимаете? Эта зеленая курица и так далее. И мы были, в общем-то, по сути, в тот момент рабами этой курицы, этой банки, понимаете, вот этого всего. Как сейчас этого избежать? Сейчас абсолютно другая ситуация, да? Пожалуйста, ты можешь купить это, то, пятое-десятое, просто это будет называться не так, а так, это будет стоить (да, кстати, тоже фактор) не столько, а побольше. Но как нам, так сказать, не вернуться к этому рабству внутреннему какому-то? Игорь Романов: Ну, нас просто физически же выкинули из этого рабства. Константин Чуриков: Мы освободились. Игорь Романов: Нет. Смотрите. Рабство всегда внутри, рабство не снаружи. И если бы, например, ну я не знаю, кто-то за нас – правительство, вышестоящие товарищи, российские компании – приняли бы такое решение, то было бы на что обижаться. Но тут и обижаться особо не на что. Ну, они ушли. Можно плакать и махать платочком, но… Эти ушли, те ушли. И огромное количество разных лейблов, на которые мы смотрели, когда одеваемся, когда едим, когда ездим и так далее, и так далее, и так далее. Сейчас это не от нас зависит и как бы не от тех, кто, скажем, руководит страной. Поэтому сейчас некая шоковая терапия вот этой психологической зависимости. И во многом, в общем, как бы это хорошо. Другое дело, что многие бренды все-таки были синонимами некоего качества, которое на сегодняшний день у нас в любом случае пока не присутствует. То есть мы можем говорить об импортозамещении, но импортозамещение… Константин Чуриков: Мы сейчас заговорили об автомобилях с вами, я так понял, да? Игорь Романов: Мы сейчас говорим… В том числе, в том числе. Константин Чуриков: Так? Игорь Романов: Импортозамещение – это процесс, да, то есть это же не факт. И поскольку… Константин Чуриков: Это долгий процесс. Игорь Романов: Да, это долгий процесс. И фактом это станет в некоторых случаях нескоро, а в некоторых случаях, может, и вообще не станет, поэтому в некоторых случаях уровень потребления в любом случае упадет. И вот насколько мы готовы, например, с точки зрения здравого смысла, смириться со снижением уровнем потребления в определенном смысле? Потому что мы же жили в истории, когда производство в разных странах, да, оно было разделено, и мы что-то умели, а что-то и не хотели уметь, потому что могли завезти через границу. Сейчас нам придется уметь все. И насколько хорошо можно уметь все одновременно и одинаково? Это тоже большой вопрос. Константин Чуриков: Нам звонит Яков из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, Яков. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Пожалуйста. Расскажите, без чего вам теперь трудно. Зритель: Честно говоря, ни по одному уходящему бренду никакой тоски нет. Я довольно пожилой человек, жил в Советском Союзе. У нас было все. Да, были и иностранные товары. Например, очень хорошо мы помним, как получали, например, фрукты – и консервированные, и свежие – из Болгарии. Зубная паста «Мэри», например. Больше у меня тоска по нашим брендам: автомобили «Москвич» и «Волга», одежда фабрики «Большевичка». А остальное как-то не особенно волнует. У нас в стране было все. И я считаю, что мы в такой огромной стране способны производить все. Константин Чуриков: Конечно, Яков, конечно. И, между прочим, кстати говоря, «Москвич». Восстановят «Москвич». Ну, обещали, во всяком случае, да? Посмотрим, что получится. «Большевичка» работает? «Большевичка» работает. Там еще, по-моему, и фабрика «Большевик» уже есть. Так что, в принципе, да. Смотрите, что пишут нам зрители. Ленинградская область: «Очень жаль магазина IKEA». Ну, то, что жаль магазина IKEA, мы поняли, когда начались эти всякие безумные какие-то распродажи в Интернете этих акул. Ну, я надеюсь, что народ просто, так сказать, веселился, развлекался, что это не всерьез. Так, Москва и область: «Скатертью дорожка!» Москва, другой наш зритель: «Жаль только автомобилей. А McDonald’s – вон!» Кстати, да. Как вы считаете, Игорь Владимирович, ну вкусили мы же этот комфорт, вот эти удобные иномарки, пусть даже и произведенные здесь, но это все-таки иностранного производства машины. После этого как нам этого раба в себе победить? И как нам все-таки втиснуться в отечественные автомобили? Игорь Романов: А вы уверены, что это про раба? Константин Чуриков: Нет? Игорь Романов: Вот вы на чем ездите? Константин Чуриков: Я езжу на такси. Игорь Романов: Это удобно. Константин Чуриков: KIA Rio – это моя марка. Иногда LADA Vesta приезжает. Игорь Романов: KIA Rio рулит, да. Но далеко не всегда это про раба, потому что… Частично, безусловно, по раба. И мы об этом сейчас только что поговорили. Но есть еще как минимум два аспекта, которые, видимо, не про рабство, а именно про образ жизни. Потому что есть какая-то высокотехнологичная продукция – ну, те же автомобили, предположим, – которую сходу, потеряв определенную инерцию, определенные наработки, вот прямо сейчас выпускать не факт что получится. Через некоторое время – наверное, если в это серьезно вложиться. Поэтому здесь надо просто признать, что какой-то уровень комфорта в любом случае потеряется и с этим придется как-то жить. А вторая тема – там, где речь не про уровень комфорта, а про психологическое разнообразие. Ну, если мы говорим, например, не про авто, а про одежду, то люди, которые уже привыкли жить в мире одежных брендов, – это люди, которые видели, что ты не просто одет в какие-то джинсы, а за тобой целая история. Константин Чуриков: Ну, как в «Самая обаятельная и привлекательная»: «Лейбл? Коттон, коттон». Игорь Романов: Конечно. То есть ты идешь по улице, и то, в какой одежде ты идешь – очень многое говорит о тебе, с точки зрения истории, предпочтений, каких-то людей, которые за этим стояли, и так далее, и так далее, и так далее. И людям, которым сейчас придется во многом из этого мира уйти в мир, что… Да, это хорошие штаны, качественные, я уверен. Константин Чуриков: В мир неизвестности. Непонятно, в чем ты. Откуда эти штаны у тебя? Игорь Романов: То есть они, может, хорошие, они классные, они синие, они не мнутся, но они ничего мне не говорят о тебе, потому что… Константин Чуриков: Простите, а зачем штанами кому-то о чем-то говорить? Игорь Романов: Объясню. Что такое психологическая жизнь в мире брендов? Это символизация пространства вокруг себя. Одеваясь во что-то, делая что-то, ты все время говоришь окружающим о своих предпочтениях, о своей системе ценностей и так далее, и так далее, и так далее. Вот ты надел рубашку-поло одного производителя – ты что-то сказал. Ты поменял даже того цвета рубашку-поло на другого производителя – и за тобой потащилась совсем другая история. И это был способ коммуникации во внешней среде. И сейчас он уходит. Константин Чуриков: Так, давайте сейчас послушаем Ольгу из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, Ольга. Пожалуйста, говорите. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Вы знаете, а я с вашим сегодняшним гостем не совсем согласна. Константин Чуриков: Так? Зритель: Дело в том, что мы совсем не рабы брендов, а есть товары, например, которые подходят людям. И неважно, что на них написано. Например, у меня двое детей-подростков. И те компании, которые ушли, они были ориентированы на подростков. Мне, например, одежду сейчас подобрать им очень сложно из тех, кто остался. И цена совсем другая. А подростки, как вы понимаете, быстро растут, и они претензионные в выборе одежды. Тут вообще дело… Константин Чуриков: Ольга, я киваю. Сегодня только с супругой об этом как раз говорили: как старшего теперь одевать? Так? Зритель: Так вот, это проблема. У меня детям 18 и 16 лет. И это проблема действительно. А если взять ту же самую IKEA, например, то здесь тоже неважно – IKEA это называется или как-то по-другому. Это было очень удобно. Ты приходишь в магазин и в одном месте ты выбираешь сразу все. Если тебе нужно обставить комнату, то ты уже не думаешь, куда бежать за полотенцами, за постельным бельем, за каким-то декором или еще чем-то. А у нас такого нет, альтернативы нет. Константин Чуриков: Ольга, у нас теперь нет выбора. Будем как-то крутиться, вертеться. Спасибо большое за ваш звонок. Я не психолог, не знаю, психологических наук у меня нет, я их не знаю, но мне кажется, что надо, по Чехову, как-то выдавить из себя этого раба, если присутствовал такой элемент, поэтому бросаю всем шар. Я, например, очень скучал, когда закрылся Spotify, вот это приложение музыкальное. Правда, было очень удобно. Ну, как-то, знаете, уже приспособился. По чему скучаете вы, уважаемые зрители? Еще есть время. Значит, нам пишут. «Очень жаль из-за ухода фирмы Amway, был самый хороший стиральный порошок». «Обидно, что машины без ABS и без подушек безопасности». Значит, тут еще, подождите-подождите… «Только «Ролтон» с «Дошираком» не закрывайте, пожалуйста, молю! Толик, Петушки». Игорь Владимирович, шутки шутками, а правда, грубо говоря, как в себе победить вот эту как бы склонность, зависимость? То есть что нужно сделать? Переключиться на что-то, может быть? Побегать по магазинам, поискать? Как? Игорь Романов: Да на самом деле, я думаю, такой даже и потребности нет. Константин Чуриков: Подготовиться, так сказать. Игорь Романов: Да нет. Ну, просто уходят одни бренды, приходят другие. То есть если, например, вспомнить вот этот первоначальный шок в торговых центрах, когда действительно такой город-призрак, то есть ты ходишь – и там закрыто, закрыто, закрыто. И все с ужасом, с большими глазами. Но если вы придете в торговый центр сейчас, то половина открылась с другими названиями, а половина – просто дали дорогу тем брендам, которые до сих пор… у них просто не было такой возможности. Вот у меня есть хороший знакомый, который, например, занимается поставками всяких лекарств для аптек. И он говорит: «Так это прекрасно, если вдруг парочка транснациональных корпораций, которые держат все аптеки и просто не пускают ни наших производителей туда, ни более интересных, но менее сильных производителей зарубежных, они сейчас просто дадут нам дорогу». И для него это счастье. Константин Чуриков: Москва пишет: «Советская жвачка, особенно кофейная, была лучше импортной». Ну, клубничная тоже была хорошая. И апельсиновая. Только они не надувались. И, может быть, это хорошо – мы, советские граждане, тогда не выглядели идиотами. Игорь Владимирович, а те, которые приходят на место уходящих компаний, они понимают вообще наш менталитет? Они знают, как к нам обращаться, как с нами взаимодействовать? Ведь это же маркетинг. Потому что вот этот McDonald’s, а теперь «Вкусно и точка». Правильно сделали? Нет? Игорь Романов: Ну конечно, та кампания, которая со всех сторон ругала «Вкусно и точка» («Палочки и точки» и так далее), – с одной стороны, вроде как это негативный ответ, наш ответ на уход McDonald’s. С другой стороны… Константин Чуриков: «Знаем, что вы будете вопить. Вот точка. «Вкусно и точка». Игорь Романов: Да-да-да. А с другой стороны, это же, с точки зрения маркетинга, какая шумиха вокруг всего этого, да? То есть мы же понимаем, что часто нет отрицательного пиара, а есть просто пиар. А уж положительный он или отрицательный – это как получится. Константин Чуриков: Сейчас дадим полминуты Светлане из Московской области. Здравствуйте, добрый вечер. Пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Я по поводу IKEA хотела высказаться. Это не просто мебель или какие-то вещи, все это в одном месте, все это удобно. Это на самом деле скандинавский дизайн, а он очень привлекательный – это раз. Во-вторых, у этого бренда есть такой девиз: «Есть идея – есть IKEA». И если вы уже знакомы с этими товарами, то там, действительно, настолько интересные фишки всевозможные, которые невозможно купить ни в Hoff, нигде. Понимаете, вот это заменить нам пока нечем. Константин Чуриков: Светлана, да. Но, с другой стороны, вот эту табуретку, помните у них, деревянную, ну что, мы не в состоянии такую табуретку сколотить? Мы не в состоянии этот стол сделать и его покрасить? Что же у нас? Ну, я просто не верю, что у нас нет альтернативных идей. А что касается IKEA – да, я с вами отчасти соглашусь. Но в то же время сейчас в любом магазине… Это стиль уже пошел, знаете, шагнул всюду. Другой вопрос: сколько это стоит, сколько времени придется теперь мучиться? Игорь Владимирович, как вы думаете, когда вот так психологически мы все уже войдем в состояние такой нормальности? Или мы уже, кстати, приспособились к этой реальности? У нас полминуты есть. Игорь Романов: Ну, на самом деле психологический шок никогда не длится долго. То есть человек – очень адаптированное существо. И есть определенное время, в течение которого переживаются все потери, причем даже самые серьезные потери. Мы же знаем, что в человеческой культуре, если ты теряешь близкого человека, вот у тебя девять дней, вот у тебя сорок дней, а после этого как-то начинаешь жить. Собственно говоря, по большому счету, эти сорок дней уже прошли. Константин Чуриков: Кстати, да. Спасибо огромное. Игорь Романов, декан факультета коммуникативного менеджмента РГСУ, кандидат психологических наук, был у нас в студии. Это было вечернее «ОТРажение». Завтра продолжим. Смотрите ОТР. До свидания!