Александр Денисов: Минздрав включится в игру: ведомство предлагает проводить экспертизу всех детских настольных игр, компьютерных, ну и также игрушек, чтобы исключить риск для психического здоровья подростков. В проекте федерального закона перечислено, что конкретно может смутить экспертов, если игра «описывает или изображает насилие, самоубийство, употребление наркотиков, противоправное поведение, аварии и катастрофы». Ну, идеальным примером такой антиигры, пожалуй, можно считать GTA, там есть все перечисленное, за это дети ее и ценят. Елена Медовникова: Игра, кстати, старенькая. Александр Денисов: Ну, она разная, GTA 5, GTA 3... Елена Медовникова: Да-да-да. Ну вот, видимо, самое время поговорить об опасных игрушках, и вот только несколько примеров современных, которые продаются в магазинах. Это кукла Монстер Хай, это целая серия жутковатых действительно Барби с двойной головой, в виде скелета с отрубленной головой. Что еще нашли? Ну кстати, гробик-шкатулку для украшений, ну такой себе действительно детский подарок. Ну или вот пупс авторства Эда Лонга, американского дизайнера. Александр Денисов: Да, у него целая серия игрушек, она очень популярна, продается во всем мире. А вот хит этого года – аниматроники, конструктор из человека и животного. Игрушка выпущена после серии мультфильмов и книг, цена удовольствия от 1 тысячи рублей. Да, кстати, все эти игрушки недешевые, тысяча еще не предел, по 5–6 тысяч. Вместе с вами, уважаемые телезрители, будем обсуждать эту тему. Запускаем наш опрос: «Игрушки могут травмировать психику?» – «да» или «нет» отвечайте, через полчаса подведем итоги нашего опроса. И с нами на связи эксперты. Ирина Александровна Рябкова, старший научный сотрудник отдела психолого-педагогической экспертизы игр и игрушек Центра исследований Московского государственного психолого-педагогического университета, а также Александр Эдуардович Колмановский, психолог. Добрый вечер, уважаемые эксперты. Елена Медовникова: Добрый вечер. Александр Колмановский: Здравствуйте. Ирина Рябкова: Здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте. Давайте вместе с вами посмотрим мнения жителей нескольких городов, наши корреспонденты спросили на улицах, считают ли собеседники современные игрушки агрессивными. Посмотрим и перейдем к обсуждению. ОПРОС Александр Денисов: Ирина Александровна, вам вопрос задам и тот же самый потом Александру Эдуардовичу. Как вы считаете, может быть, нам поздновато задаваться вот этими вопросами про агрессивные игрушки, проводить экспертизу, потому что мы в принципе проиграли культурную революцию? Вот эти все герои прочно заняли свои места на детских полках, у нас государственный канал крутит с утра до вечера мультфильмы с этими роботами, которые долбят друг друга по голове. Собственно, что мы после этого ждем? Ирина Рябкова: Я не очень поняла вопрос. Наверное, я сейчас хотела бы различить мультфильм и влияние мультфильма на ребенка и игрушку, все-таки это две совершенно разные вещи. Даже в том случае, если игрушка – это персонаж мультфильма, то есть игрушка представляет собой персонаж мультфильма, даже в этом случае это все-таки только игрушка. Ребенок будет связывать ее с мультфильмом, вот с этим контекстом мультфильма, только в том случае, если он мультфильм смотрел. То есть это просто две принципиально разные вещи, мне бы хотелось их изначально разделить. Александр Денисов: Да, хорошо, я повторю вопрос. Меня интересует, что проиграли ли мы культурную революцию, что у нас других героев взамен западных агрессивных нет, что мы сами детей накормили этому образами, поэтому нам поздно заниматься экспертизой и ломать голову, нанесет ли вред их психике или не нанесет, потому что уже все... Елена Медовникова: ...Буратино и Чебурашка их не интересуют. Александр Денисов: ...вопрос решен, вопрос решен сам собой. Ирина Рябкова: Ну кстати, Буратино и Чебурашка многих интересуют, вот я с вами не соглашусь здесь. Елена Медовникова: Правда? Ирина Рябкова: Да, правда. Дети очень разные, у них у всех свои особенности, разные характеры, также очень разные семьи, Россия большая, это многонациональная, многокультурная страна. И поэтому очень много можно видеть разных паттернов, разных форм отношений, разных этических каких-то ценностей в разных семьях, и каждая семья, в общем, выбирает, что показывать своему ребенку, что ему покупать, каждая семья это определяет самостоятельно. Поэтому я не думаю, что мы проиграли какую-то культурную революцию. Я думаю, что Россия очень культурно богатая, содержательная страна и нам есть на чем стоять. Александр Денисов: Александр Эдуардович, вы как думаете? Александр Колмановский: Вы знаете, я думаю, что детская культура является прямым и неизбежным отражением взрослой культуры, и все эти образы, вся эта направленность, эстетика, разумеется, приходит и в мультфильмы, и на полки магазинов из взрослой культуры, какие у нас сейчас у самих фильмы и герои, такие постепенно становятся и у детей. Я бы вот тут различил экспертизу необходимую, с одной стороны, и совершенно недопустимый запрет на производство или на продажу с другой стороны. Всем понятно, по крайней мере специалистам понятно, что очень вредно игрушечное оружие, но никому же не приходит в голову запрещать его продажи. Было бы очень хорошо, если бы на игрушках стояла какая-то этикетка, какой-то лейбл действительно квалифицированной экспертизы, который рекомендует или не рекомендует родителям, но не больше того. К сожалению, в нашей современной действительности российской трудно предполагать такую квалифицированную экспертизу в масштабах государства, в масштабах какой-то отдельной фабрики или города еще может быть. Елена Медовникова: Александр Эдуардович, но сегодня у нас есть на многих игрушках надпись «Детям до 3 лет». Вот это... ? Александр Колмановский: Эта надпись относится не к психологической направленности, а, так сказать, к физически возможному использованию, возможному вреду, чтобы ребенок не проглотил, не разломал и так далее. Елена Медовникова: Вот. Какая здесь должна быть, может быть, визуализация для родителей, чтобы понимать, что оп! – эта игрушка опасна, ее я не буду покупать своему ребенку. Александр Колмановский: Эта игрушка может быть токсична, как сейчас выражаются, для психики вашего ребенка, например так. Александр Денисов: А почему вы сомневаетесь, что в масштабах страны вряд ли можно провести экспертизу и навести порядок с этим? Александр Колмановский: Ну потому что мы же с вами видим, во что выливаются такие попытки во всех остальных отраслях, попытки навести порядок в продаже лекарств и так далее, и так далее. У нас сейчас, к сожалению, очень искаженная, такая нездоровая общая ситуация. Александр Денисов: Ну вот Ирина Александровна же занимается экспертизой игрушек. Ирина Александровна, справитесь в масштабах страны? Ирина Рябкова: В масштабах страны не справимся. Я хотела бы сказать, что нет никаких доказательств, никаких исследований, что, например, игрушечное оружие как-то вредит ребенку, никаких. Также нет никаких данных о том, что игрушка вообще, в принципе как-то способна нанести ребенку вред. И здесь опять мне хочется очень отделить и определить, что мы понимаем под игрушкой. Это просто предмет, это предметное средство игры, это не компьютерная игра, это не книга, это не мультфильм, это совершенно другая история, это просто предмет. И вот дальше такая история: если этот предмет становится очень технологичным, то есть он начинает говорить, двигаться, то есть вот чем более он такой технологичный, тем в принципе выше вот этот риск нанесения какого-то вреда ну просто потому, что эта игрушка становится все более интерактивной, все более как бы самостоятельной в своей программе, в своем движении. А если мы говорим просто о предметах, о куклах, о кубиках и так далее, то, в общем, повторюсь, нет никаких данных о вреде. Александр Денисов: То есть даже если кукла уродец вот с этими двумя головами, как мы показывали, абсолютно, да? Ирина Рябкова: Никаких доказательств. Елена Медовникова: Ирина Александровна, у нас есть SMS-сообщения как раз про прыгающие игрушки из Краснодарского края: «Все игрушки импортные и вредные, а где наши дешевые, полезные, интересные? Прыгающие лягушки, ходячие медведи заводные?» Вот действительно так, заходишь и понимаешь, что сплошные роботы. Ирина Рябкова: Ну правда, да, сейчас очень трудно сориентироваться на рынке игрушек, потому что очень много игрушек, и каждый производитель, в общем, по своему разумению производит продукты. Собственно, поэтому наша экспертиза появилась и существует. Она существует не как запретительный какой-то орган, а исключительно как ориентирующий, как рекомендательный. Потому что вот как раз исследования, которые показывают, как игрушка влияет на игру и косвенно, соответственно, на ребенка, вот таких исследований очень много, они каждый год появляются все больше и больше. То есть на качество игры игрушка влияет. Александр Денисов: Да. Пообщаемся со зрителем, вернемся к разговору. У нас два телезрителя дозвонились, Евгения из Ульяновска. Зритель: Здравствуйте. Елена Медовникова: Да, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Вот сейчас выступает Рябкова, как-то слушать ее особо не приятно. Зачем нам все заграничные куклы непонятные? У нас с СССР очень хорошие, добрые личики у игрушек, вообще добрые игры. Зачем вы нам каких-то зомби с двумя головами... Александр Денисов: Евгения, Ирина Александровна, конечно, не предлагает никаких роботов... Елена Медовникова: ...и не закупает их. Александр Денисов: Да, не продвигает. Ирина Рябкова: Конечно, не продвигаю. Александр Денисов: Уважаемые эксперты, можем перейти тогда к компьютерным играм? Александр Эдуардович, вот тут нужно ли отслеживать? Тут мы в принципе можем проконтролировать, все-таки сюжет этих игр понятен, даже зарубежные производители, да и наши, уже выставляют некую возрастную маркировку, там уже стоит, есть ли нецензурная брань, есть ли сцены насилия и прочее, все как в кино, там все указано. Вот тут же мы можем проследить, окажет деструктивное воздействие на психику или нет. Александр Колмановский: Конечно, можем проследить, и опять-таки это может быть не больше, чем рекомендация, так же как рекомендация на фильм 16+, 12+ или 18+. Александр Денисов: Другое дело, тут нужно будет дальше родителям как-то это отслеживать, потому что скачать на смартфон может кто угодно, и 3-летний ребенок, и 5-летний, какую угодно игру. Александр Колмановский: Ну конечно, да, и никакие запреты, как уже много раз показал опыт, не приводят к уменьшению этой продукции на рынке, она просто переходит на подпольный рынок. Александр Денисов: Да, еще один у нас звонок, Александр из Челябинской области. Александр, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я бы предложил немного перефразировать тему программы. Мне кажется, что современные игрушки не столько агрессивные, сколько психопатические. Если бы они были просто агрессивные, это было бы, в общем-то, неплохо, скажем, с милитаристским уклоном, вот, ну это традиционно, исторически всегда были такие игрушки. Но сейчас они уводят ребенка именно в такие неестественные, вымышленные миры. И это мое мнение подтверждается, например, широко известной историей с создателями «Телепузиков», когда они признались все-таки, что создавали эти образы под кокаином и их начальство поощряло его прием, мотивировали, что повысится креативность авторов. Ну а про другие вещи мы просто не знаем, под каким влиянием, чего они создавались. Ну и я вот знаком хорошо с одной девушкой, которая погружена в культуру современных мультфильмов, я не хочу ничего про нее сказать плохого, она пытается их создавать, но она живет несколько так, как сказать, в отстраненном мире, вот, в своем, который с реальностью пересекается довольно редко. Александр Денисов: Но она взрослый человек, выбирает сама себе, так сказать, изгиб, куда уходить, убегать из реального мира. Про детей. Александр Эдуардович, вот мысль нашего зрителя, что эти игрушки и мультфильмы могут сделать из детей психопатов, так это или нет, верная мысль? Александр Колмановский: Смотрите, главное, что влияет на состояние ребенка, – это его общение со взрослыми, это атмосфера, в которой он живет. Если эта атмосфера доброкачественная, атмосфера терпимости, то игрушки и компьютерные игры, конечно, могут как-то это немножко затуманить, затемнить, но принципиального вреда не нанесут. К сожалению, они наносят и очень эффективный именно из-за состояния нашей взрослой атмосферы социальной и семейной, и на этом должен быть главный акцент. Александр Денисов: То есть мы свои проблемы списываем на игрушки и пытаемся болезни общества перевалить на компьютерные игры, на кукол с двойными головами? Согласны, Ирина Александровна? Ирина Рябкова: Да, согласна, конечно. Ребенок... Риски есть, во-первых, у нас самый главный определяющий фактор – это семья. Если в семье все благополучно, то никакая кукла с двойными головами, вообще это неважно просто совершенно. Ну и ближайшее окружение взрослых и сверстников, вот это главные факторы. Елена Медовникова: Но, Ирина Александровна, я как мама 7-летнего мальчика с вами, наверное, в этом не могу согласиться на 100%, скажем так. Потому что приходит ребенок из школы, приносит какую-то новость об игре Brawl Stars, не знаю, вот что-то они сейчас все больные. Понятия не имел, что это такое, вот сейчас один, второй, пятый, десятый, везде, у всех стала популярна эта игрушка. Все, что заставляем мы его делать, исключительно происходит только благодаря стимулированию: «Мы дадим тебе поиграть в этот Brawl Stars», – ничего больше другое не интересует, ни собаки, ни кошки, ни книги, ни другие игры, причем благополучная семья. Я не знаю, как, какие механизмы задействовать, чтобы ребенка переключить на другую игрушку. Ирина Рябкова: Это планшет, да? Это игровое приложение? Елена Медовникова: Да, игровая какая-то платформа. Ирина Рябкова: Вот опять давайте это разделим: одно дело у нас игрушка, предмет, кукла, например, мишка и так далее, и другое дело игровое приложение. Вот любой риск какого-то неблагополучия возникает там, где есть место отношениям, вот где появляются какие-то отношения, например в игре, в игровом приложении или в мультфильме, вот это дети легко считывают и могут это присвоить. Но если опять же родители с ними это обсуждают, если у родителей приняты какие-то вещи, то это все равно будет более сильным, перебивающим фактором. И второй момент очень важный, связанный с планшетами, – это то, что в целом вот эта вот зависимость от экрана, есть такое понятие даже экранного времени, зависимость от экрана вообще очень легко возникает у детей. Почему? Потому что дети в принципе в силу возраста очень внушаемы, они очень внушаемые существа, и поэтому они легко вовлекаются в этот процесс и с трудом из него выходят, а при этом у них гиподинамия, а мы знаем, что они развиваются в движении, они не общаются, а мы знаем, что они развиваются в общении, и все их внимание при этом направлено просто вот на плоский экран и, можно сказать, внутрь себя. Ну то есть это все довольно какие-то рискованные вещи, то есть это факторы риска, и это надо учитывать. Елена Медовникова: А вот как избежать этих факторов риска? Как переключать внимание? Ну не играют в хорошие обычные игрушки, и зайцы, и кролики, и медведи, и мягких игрушек миллион, но не хотят. Ирина Рябкова: Ну вот, вы знаете, это правда, раньше у нас... Вот сейчас я начну нашу любимую песню: у нас был двор, у нас было много общения в детстве. Сейчас дети этого лишены. При этом мы видим часто, коллеги мои, педагоги-психологи, что если у ребенка есть выбор, пойти ему пообщаться со своими друзьями, со сверстниками в тот же двор или в гости пришли, он в принципе это выберет, особенно если есть практика такого отношения... Елена Медовникова: Не соглашусь с вами, нет! Вот это огромная проблема. Но давайте как раз вот этот вопрос переадресуем Александру Эдуардовичу, вы психолог. Не хотят идти гулять дети, потому что невозможно оторвать от планшетов, если бы от книг, другое дело. Александр Колмановский: Друзья, ничего в мире не меняется уже много-много тысяч лет, и этот самый двор, который мы вспоминаем с такой ностальгией, был притчей во языцех у наших родителей, которые говорили: «Нечего во дворе слоняться, надо заняться делом». Мы сейчас точно так же... Конечно, у них сейчас точно такая же социальная жизнь, просто в другом формате, в другой плоскости, в другом ключе, в этом ничего страшного нет, в этом решительно ничего страшного нет. Что касается вашего личного примера, в таком формате трудно переходить на личности, но, понимаете, бывает, что ребенок действительно заболел какой-то новой игрой, переболел и вернулся к нормальной жизни или к другим играм, а бывает, что ребенок в этом тонет, и вот это очень сильно зависит от семейного климата, а конкретно от того, насколько ребенок чувствует себя принятым со стороны родителей. Я не сомневаюсь, что ваш ребенок именно так себя чувствует, но чтобы это проверить, надо своим домашним взглядом посмотреть, как я реагирую именно на его какие-то негативные проявления. Пока он чувствует, что мы его принимаем белым и пушистым, это не фокус, это чувство безопасности ему не прибавляет; когда он чувствует, что мы недовольны его этим планшетом, его играми, его вульгарной лексикой, он от нас уходит туда еще больше. Если он уверен, что мы к этим его неприятным, действительно не очень позитивным проявлениям относимся с терпимостью, он к нам поворачивается лицом. Елена Медовникова: Вы знаете, это проблема действительно многих мам, с которыми я общаюсь сегодня. Вот Ирина Александровна сказала тоже, что дети выходят во двор и так далее. Но приходят к нам дети в дом 7–8 лет, и я понимаю, что они не умеют играть, они не умеют общаться друг с другом, потому что они привыкли зависеть от экрана. И обычная игра, вот знаете, как мы называем, «ходилки», мы бросали кубик, кидаем какие-то фишки и так далее, им это уже не интересно. Александр Колмановский: Они не умеют играть в салочки, и в колдунчики, и в городки, в которые мы играли во дворе. Они играют в другие социальные общие игры. Да, при этом их социализация, конечно, терпит большой урон, потому что общение в виртуальном плане гораздо менее нагрузочно, поэтому меньше тонизирует, там не надо следить за своей мимикой, за интонацией, по этой части они несут большой урон, но это, к сожалению, такая тектоническая подвижка, которая произошла, это какое-то масштабное явление, оно не зависит от доброй или злой воли отдельных людей или родителей, с этим надо точно смириться. Александр Денисов: Поговорим со зрительницей, Татьяна из Московской области. Татьяна, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Елена Медовникова: Добрый вечер. Зритель: Я не согласна по поводу того, что игрушки могут травмировать психику. Я больше согласна с ведущей, что дети черпают все из рекламы, приносят извне, еще какая-то мода навязывающая идет на игрушки. Я сама продавец игрушек 6 лет, у меня свой магазин. То есть дети сами приходят и говорят: «Я хочу вот это». Пошли эти игрушки страшные с кровью, да, со всеми клыками, вот хочу и все, вот ничего не сделаешь, потому что у соседки или у подружки есть такая же, хочу такую, все, мода пошла. Они все в гаджетах, естественно, все в рекламе, все в телевизоре, соответственно, родители здесь повлиять никак не могут, либо не хотят, либо все на работе. То есть покупают: «Ну на, вот тебе, пожалуйста, только отстань, на, занимайся, играйся, все что хочешь». Александр Денисов: Спасибо большое, Татьяна, мы поняли. Елена Медовникова: Спасибо, Татьяна. Александр Денисов: Ну вот большинство зрителей не согласны, считают, что все-таки это игрушки травмируют психику, а не обстановка в семье и прочее. Давайте прокомментируем результаты: 95% считают, что игрушки травмируют, 5% считают, что нет. Вам слово, Ирина Александровна. Ирина Рябкова: Я призываю разделять игрушки и все остальные продукты для детей. Александр Денисов: Спасибо. Александр Эдуардович, вот видите, беседовали мы, и все-таки зрители при своем остались. Александр Колмановский: Я разделяю мнение зрителей, игрушки могут травмировать психику ребенка, но эту травму можно обострить или, наоборот, смягчить позицией родителей, семейной атмосферой. Александр Денисов: Спасибо большое, спасибо. С нами на связи был Александр Колмановский, психолог, а также Ирина Рябкова из Центра исследований Московского государственного психолого-педагогического университета. Спасибо вам за беседу. Елена Медовникова: Спасибо.