Оксана Галькевич: Вы знаете, неожиданно спустя много лет в нашу жизнь вернулись массовые случаи распространения заболеваний, которые, казалось бы, уже должны просто исчезнуть вместе с вакцинацией, с нормальной такой вакцинацией, широкой. Вот корь значится в обязательном календаре прививок в нашей стране, а только в Петербурге за последнее время зафиксировано 80 случаев. А в целом в России число случаев кори за прошлый год выросло втрое – до 2,5 тысячи человек. И бо́льшая часть – это дети. Петр Кузнецов: Опять же – казалось бы, да? Оксана Галькевич: Казалось бы, да. Петр Кузнецов: Но при этом больше становится и родителей, которые принципиально отказываются от вакцинации. Кто-то считает, что от прививки снижается иммунитет – значит, ребенок будет, соответственно, болеть чаще. Кто-то убежден, что прививки увеличивают риск аутизма. Кто-то не доверяет просто качеству, тем более отечественных, вакцин. Оксана Галькевич: В общем, очень много причин. Те, кто отказываются, у них всегда найдутся какие-то отговорки. Эксперты узнали отношение к вакцинации в мире в прошлом году, вот такой опрос проводили. Поддержали прививки более 90% жителей планеты. В нашей стране 77% граждан согласны с тем, что прививаться все-таки важно и обязательно нужно прививать своих детей. Отрицают безопасность прививок почти четверть – 24%. Это тоже на самом деле немало. Кроме этого, 12% россиян отрицают эффективность, а 18% не определились по этому поводу никоим образом. Петр Кузнецов: В России нет закона, который принуждал бы прививаться. Ну, то есть, по сути, таких эффективных рычагов у тех же врачей нет. Только пропаганда и, скажем так, убеждение. Нужны ли они, эти рычаги, или прививки все-таки – это личное дело? Давайте разбираться в этой получасовке. Оксана Галькевич: Вместе с вами и вместе с нашим гостем. В студии программы «Отражение» сегодня – кандидат медицинских наук, врач-инфекционист, член Молодежного совета Департамента здравоохранения Москвы Илья Акинфиев. Здравствуйте, Илья Борисович. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Илья Акинфиев: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Последние несколько лет антипрививочников, такое ощущение, становится все больше. То есть пару лет назад такого массового движения, кажется, не было. Так ли это? И если так, с чем вы это связываете? Вроде медицина не стоит на месте. Илья Акинфиев: Спасибо за вопрос. На самом деле антипрививочники появились давно. Это общество идет из США, потом пришло как раз в Россию. Это бизнес. Это связано с тем, что вокруг форумов антипрививочников все равно еще выпускаются различные платные учебники, и мамочки покупают их, читают. И гомеопатические разные средства тоже вокруг антипрививочников крутятся. Поэтому это деньги. А где есть деньги… Петр Кузнецов: Антипрививочники говорят, что прививки – это как раз бизнес, и они будут всегда, потому что это выгодно. Илья Акинфиев: Вот два лагеря таких. Петр Кузнецов: Бизнес против бизнеса. Оксана Галькевич: Вы знаете, интересно услышать мнение наших телезрителей. Друзья, вот какой позиции вы придерживаетесь? Выскажитесь, пожалуйста, в нашем прямом эфире. Позвоните нам по телефону, он указан у вас в низу экрана, это бесплатно. Или напишите нам на SMS-портал. Нужны прививки? Не нужны прививки? Какие аргументы «за» или «против» у вас есть? Поделитесь, пожалуйста, с нами. Вы знаете, по той статистике заболеваемости, которая так или иначе ведь составляется каждый год, можно, наверное, судить о степени активности, может быть, даже агрессивности этих самых антипрививочников. Вот сейчас, например, на Украине больше 50 тысяч, по-моему (я видела такие цифры), заболевших корью. То есть это говорит о том, что там совсем прямо запущенная история. У нас 2,5 тысячи заболевших, это гораздо меньше. Петр Кузнецов: Сейчас Италия столкнулась и как раз Украина. Вот у них яркая вспышка. Илья Акинфиев: Да, это так. Ну, здесь связано не только с настроениями антипрививочников, а здесь важен и менталитет самих родителей, как они относятся к прививкам, согласны ли, не согласны, а также и самих медицинских работников. Ведь медицинский работник должен правильно донести информацию и убедить родителя либо взрослого человека, который в детстве не делал вакцинацию, сделать эту вакцинацию. А если подходить формально к работе, то понятно, что человек без информации и не согласится. Петр Кузнецов: Убедить? Или все-таки мы ближе к обязаловке должны прийти? Челябинская область как раз пишет: «В СССР ставили в школе и никого не спрашивали». Илья Акинфиев: Ну, на самом деле, если посмотреть основы психологии, то любая обязаловка как раз ведет к отторжению. То есть если человеку что-то запретить, отказываться, то тогда он, наоборот, будет негативно на это смотреть. В настоящее время нужно относиться к пациенту, как к партнеру, и убедить его в том, что это ему нужно, чтобы он сам понял и сам захотел провести вакцинацию. Оксана Галькевич: Вот смотрите. То, что люди массово перестали болеть какими-то серьезными заболеваниями, которые порой уносили жизни сотен тысяч людей, почему-то вот не берется во внимание. Один какой-то случай единичный, еще другой где-то по соседству или в другом городе тут же разбивает позиции прививочников, скажем. Так вот нам люди, например, пишут: «Слишком частые случаи аутизма, судорог и других опасностей после прививок». Они действительно так часты? Это действительно настолько часто встречается в вашей практике? Петр Кузнецов: И опять же доказана ли все-таки прямая связь? Откуда эти... Я не знаю, кто-то может штампом назвать. Кто-то свой опыт приводит. Илья Акинфиев: Прямая связь не доказана. Доказана эффективность и безопасность вакцинации при правильном ее проведении, при осмотре медицинскими сотрудниками. Поэтому вакцинация – это безопасно. Петр Кузнецов: Александр из Ленинградской области с нами на связи. Здравствуйте, Александр, приветствуем вас. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Готовы послушать. У вас вопрос, реплика, рассказ, история? Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Я из Петербурга. Добрый день. Петр Кузнецов: Добрый. Зритель: Тема очень правильная. Я считаю, что даже обсуждать не надо, нужно принимать или не принимать. Однозначно! И педиатрическая служба должна быть, а не дожидаться… Но я не об этом хотел бы сказать. Вы привели цифры по Петербургу, а я в Петербурге живу, в Ленинградской области. Ну, дело не в этом. Здесь эти цифры в основном строятся из детей мигрантов. У нас громадное количество в городе мигрантов – около миллиона. Они в основном – процентов пятьдесят – с детьми, с семьями. Я думаю, что нет такого серьезного учета их обращений и постановки на учет. И вот эти все цифры порождаются за счет этих категорий детей. Надо здесь усилить внимание, усилить контроль за этими детьми. И второе – это миграция туристическая. Она тоже, к сожалению, у нас большая – до 8 миллионов в год. И очень много детей. Я не знаю, приезжают ли эти люди привитые или не привитые на территорию нашего города, ну, те же дети, школьники и прочие. Поэтому… Петр Кузнецов: А что вы предлагаете? Усиление санитарного контроля на границе? Закрыть границы? Что? Какие могут быть варианты? Зритель: Да при чем тут кардинальные меры? Петр Кузнецов: А какие тогда? Зритель: Границ нет у нас. Нужно не усиливать контроль, а нужно с нашей стороны – со стороны правительства Санкт-Петербурга – определить порядок, так сказать. Если ты, мигрант, приехал с детьми или они родились у тебя – стать на учет, однозначно прививка. Если туристические группы, они должны показать документ, что люди все привиты, особенно дети. Потому что поток, я вам говорю, миллион мигрантов постоянно в городе и 8 миллионов в течение года туристов. Вот прикиньте – 9 миллионов! Петр Кузнецов: Мы вас услышали. Власти Санкт-Петербурга должны что-то сделать. Оксана Галькевич: Какие-то колоссальные цифры, конечно. Петр Кузнецов: В предвыборной кампании Беглова, по-моему, нет такого пункта. Ну ладно. Илья Акинфиев: На самом деле верное замечание спикер сказал. И Департамент здравоохранения Москвы уже второй год использует «подчищающую иммунизацию» против кори. Это означает то, что есть вакцинация против кори именно населения, прикрепленного к поликлиникам, а также сверх этого поликлиники, несмотря на медицинские полисы, из другого финансирования, бюджета вакцинируют как раз мигрантов, цыган и людей без определенного места жительства. Петр Кузнецов: Смотрите, Илья. Врач, который рассказывает о пользе прививки, ну, в той же самой поликлинике – он должен рассказывать при этом о существующем риске? Илья Акинфиев: Конечно, конечно. Он должен владеть всей информацией. И именно владение полностью всем объемом информации и донесение всего объема информации нужно для того, чтобы убедить человека принять самостоятельное решение. А если человек будет, ну, врач будет недостаточно говорить, умалчивать, то это будет чувствоваться. И конечно, тогда пациент засомневается в необходимости. Оксана Галькевич: Ну смотрите. Допустим, человек действительно сомневается и не может принять решение. Такое бывает часто, особенно когда информация все-таки сложная, согласитесь, что касается вопросов здоровья. Лучше бы иметь какое-то образование определенное. Может быть, какое-то обследование можно назначить этому человеку, чтобы он успокоился, склонил эту чашу весов своего мнения в одну либо в другую сторону? Илья Акинфиев: Для того чтобы пациент решил, что ему нужна вакцинация, здесь нужно не обследование, а здесь опять же владение информацией. Раньше были в тех же поликлиниках санбюллетени, которые висели на стенах. И человек, находясь в очереди, получал информацию и уже шел. Сейчас очередей нет. Ну, хотя бы эту информацию доносить современными средствами – через те же блоги в социальных сетях. Вот это место нужно как раз искать, как донести информацию. Оксана Галькевич: Смотрите, ну хорошо. Не обследование, а расследование. Человек из Ленинградской области пишет, наш зритель: «Я против прививок. Диагноз «ревматоидный артрит» – это последствия прививки». Петр Кузнецов: Слушайте, расследование – это когда все произошло уже. Оксана Галькевич: Да. Вот человек напрямую связывает свой ревматоидный артрит со сделанной прививкой. Нужно как-то разобраться в этом вопросе. Петр Кузнецов: Мы сейчас очень много найдем подобных диагнозов. Оксана Галькевич: Можно ли сказать: «Уважаемый житель Ленинградской области, вы знаете, ваш артрит ревматоидный никоим образом не связан с прививкой от гриппа, которую вы сделали прошлой зимой, например»? Такими исследованиями медицина вообще занимается? Илья Акинфиев: Конечно, занимается. Оксана Галькевич: Именно борьба, знаете, за это – за то, чтобы это движение антипрививочников не ширилось и не росло, например. Илья Акинфиев: Ну конечно, занимается. Каждый конкретный случай рассматривается индивидуально. Есть именно статистика поствакцинальных осложнений, которые разбираются на высшем уровне. То есть это не на уровне того учреждения, где произошло, например, поликлиники, а уже на уровне выше. И тогда можно будет точно знать – от вакцины ли это или нет. Оксана Галькевич: Чтобы просто связь вот эту установить. Прости, Петя. Это после или вследствие? Просто «после» – это может быть совпадение, какие-то осложнения возникающие. А «вследствие» – это все-таки прямая связь. Илья Акинфиев: Поэтому как раз для этого и необходимы расследования. И они проводятся. Петр Кузнецов: С медицинской точки зрения, Илья, скажите. Вот делают прививки. И бывают такие случаи (я сам знаю), что отказывают ноги, например, у ребенка на время, температура держится три недели, дерматит начинается – то есть явно прямая реакция организма. Все-таки, если мы берем прививку, мы вводим нечто инородное, мы вводим собственно вирус. Объясните, пожалуйста, зачем потрошить таким образом организм и в какой-то степени расшатывать иммунитет, пусть и на этот период? Илья Акинфиев: Ну, иммунитет совершенно не расшатывается, как вы сказали. Если мы говорим про коревую вакцину, то это живая вакцина, где используется ослабленный вирус. И он необходим именно для того, чтобы обучить иммунитет, чтобы иммунитет выработал антитела, то есть белки-защитники, до того, как он встретится с настоящим вирусом, который может вызвать осложнения. Поэтому если в течение одного дня у ребенка будет температура 37,5 – ну, это гораздо лучше, чем этот ребенок получит осложнения в результате встречи с настоящим вирусом. А по поводу температуры в течение трех недель – ну, таких осложнений не бывает от прививки. Петр Кузнецов: Ленинградская область очень активная у нас, вслед за Александром Светлана сейчас. Светлана, здравствуйте вам. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Светлана. Зритель: Здравствуйте. Я за прививки. И хочу сказать, что в медицине я больше 35 лет. В свое время, когда училась, о дифтерии у нас была такая фраза: «Дифтерия побеждена». А в свою бытность, когда работала в 90-е годы, дифтерия заполыхала хорошим таким светом. И это было страшное заболевание! Поэтому победили мы ее только благодаря тому, что мы делали много и часто хорошую вакцинацию. Поэтому я думаю, что людей надо убеждать, что надо делать прививки и что они все-таки полезные. Петр Кузнецов: Светлана, убеждать? А нужен ли нам какой-то закон о прививках? Зритель: Слушайте, у нас законов достаточно много. Надо просто людям хорошо объяснять. Петр Кузнецов: Закона о прививках нет. Убеждать – это достаточно. Спасибо. Зритель: Но у нас есть закон о здоровье. Петр Кузнецов: Внести в него какие-то поправки? Зритель: Он тоже подразумевает и прививки. Ведь прививки – это здоровье наших людей. Петр Кузнецов: Вы не согласны, что прививки – это дело добровольное. Понятно. Алтай пишет: «Можно ли ставить четыре прививки одновременно?» Как раз Светлана вспоминала Советский Союз, когда ставили очень много. Скажите, пожалуйста, как сильно меняется календарь прививок? Кто его составляет? И какие сейчас изменения вносятся? Становится меньше, больше, наоборот? Как он реагирует на происходящее? Илья Акинфиев: Примерно во всех странах мира календарь прививок схожий. Единственное, что немножко количество отличается. США – там больше всего, там 16 прививок. Оксана Галькевич: А давайте покажем, кстати. У нас есть эта информация в графическом виде: количество рекомендованных прививок в мире, в России и в других странах. Илья Акинфиев: США – там 16. В других странах… Оксана Галькевич: В Чехии 20, например. Петр Кузнецов: Чехия лидирует. Как раз обратите внимание на Чехию, первая строчка. Чехия, Австрия и Великобритания. Илья Акинфиев: И у нас 12. В большинстве стран Европы тоже 12 вакцин. Это если говорить про Национальный календарь прививок. В Москве также есть региональный календарь прививок, который расширен, и он ухе схож как раз с календарем США. То есть туда, помимо основных прививок, также еще входят менингококковая инфекция, папилломавирус человека и ротавирусная. Оксана Галькевич: Вот так? В Москве даже от ротавируса тоже прививают, да? Илья Акинфиев: Да. Оксана Галькевич: Простите, а Москва – единственный регион, который собственный календарь прививок имеет? Илья Акинфиев: Нет, это во всех регионах есть, просто там различается количество. Оксана Галькевич: Звонок у нас еще один, давайте примем звоночек из Москвы на этот раз, Татьяна к нам дозвонилась. Здравствуйте, Татьяна. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что ни в коем случае нельзя заставлять на законодательном уровне прививки. Почему? Потому что все дети и люди разные. Вот у меня родился недоношенный ребенок, и у нас год был отвод от прививок. Затем все-таки нас заставили буквально, как говорится, настоятельно уговаривали, и я согласилась на БЦЖ. После этого у нас реакция Манту в течение больше десяти лет была положительная. Это первый был вопрос. Второй раз – опять же АДС-М. Ну, без кори, но все равно с другими прививками. Нас опять буквально заставили сделать. У него лимфаденит хронический до сих пор. Ему 17 лет, будет осенью 18, и у нас хронический лимфаденит после этих прививок. Вы понимаете, это не всем детям можно. Оксана Галькевич: А вам врачи сказали прямо, что это прямая связь? Именно врач вам об этом сказал: «Мама, вы знаете, мы сделали ошибку. Лимфаденит у вашего ребенка связан с тем, что мы его прививали. Мы не должны были этого делать»? Зритель: Кто такое скажет, вы скажите? Такое не скажет никто! Оксана Галькевич: Ну, вы же не врач, вы же не медик. Я правильно понимаю? Зритель: У меня мама врач по двум специальностям – санитарный фельдшер и врач-стоматолог. Только поэтому это было. Я, конечно, не делала никакого расследования, не проводила, но это абсолютно точно. Петр Кузнецов: Татьяна, а можно я уточню еще? Вы сказали, что в двух случаях. Вы сказали: «Нас буквально заставили». Зритель: Да. Уговаривали. Петр Кузнецов: Угрожали? Зритель: «Если вы не сделаете, мы вам не дадим какие-то справки», – и так далее. Понимаете? То есть, допустим, нам в санаторий надо ехать, и надо сделать прививку. Петр Кузнецов: А если не сделаете, то вас не пустят в санаторий? Зритель: Да, примерно в таком виде. Петр Кузнецов: Спасибо. Оксана Галькевич: Ну, это, наверное, все-таки как бы правила определенные, которые в этих санаториях существуют, поэтому требуют соблюдения этих правил. Илья Акинфиев: Да, есть определенные правила в коллективах – в детских садах, в санаториях. Но в данном случае опять же нужно разбираться индивидуально. Петр Кузнецов: Раз речь о правах зашла, я так понимаю, с нами сейчас готов выйти на связь Иван Печерей – он ведущий медицинский юрист, кандидат медицинских наук. Здравствуйте. Иван Печерей: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста… Вот сейчас у нас, понятно, на SMS-портале пошла война. «Прививки нужно обязать делать!» И вторая группа пишет: «Прививки – это дело добровольное». Давайте разберемся. Все-таки это дело семейное или дело шире, Минздрава? Или это уже можно считать вмешательством в частную жизнь? Давайте с этой точки зрения разберем процедуру. Иван Печерей: Вы знаете, категория «вмешательство в частную жизнь», я считаю, здесь вообще неприменима. Здесь нужно оперировать понятием «медицинское вмешательство». Согласно действующему законодательству, у нас каждый гражданин имеет право как на проведение медицинского вмешательства в отношении него, так и отказ от него. Это регламентируется прямой нормой закона. Соответственно, каждый гражданин вправе отказаться от медицинского вмешательства. Поэтому если мы говорим о правовом поле, то здесь все очень четко. Если по каким-то причинам родители отказываются, соответственно, от того, чтобы их дети прививались, то они имеют на это право как законные представители. Другое дело, что мы попадаем в очень интересную другую правовую категорию. У нас, согласно Семейному кодексу Российской Федерации, родители обязаны заботиться о здоровье своего ребенка. И в этой ситуации, если они отказываются от проведения медицинского вмешательства в виде прививки, то, на мой взгляд, они нарушают свою обязанность по заботе о здоровье своего ребенка. Петр Кузнецов: Иван Олегович, и они в таком случае должны быть готовы к таким юридическим сюрпризам, например, как отказ принять ребенка в садик, в школу, в секцию? Иван Печерей: Да, это само собой разумеется. Но я так понимаю, что это на самом деле не останавливает адептов, которые приверженцы… Они антипрививочниками называются еще. Я так понимаю, это их нисколько не останавливает и не смущает. Но, на мой взгляд… Я как юрист, как врач, как отец, я вижу, что в данном случае ребенку причиняется вред. Это мое частное мнение. Оксана Галькевич: Иван Олегович, они просто понимают заботу о здоровье своего ребенка иначе. Они как раз считают, эти люди считают, что, не делая прививок, они здоровье защищают, сохраняют. Иван Печерей: Давайте разберемся в терминологии. Федеральный закон дает определение здоровья. Под здоровьем понимается состояние физического и психического благополучия человека. Соответственно, если мы возьмем психическое благополучие, может, оно, о’кей, и будет соблюдено. Но физическое благополучие – вот здесь уже возможны варианты, потому что ситуации бывают совершенно разные. Скажем так, вовремя не сделанная прививка, не проведенная вакцинация может потом обернуться тяжкими последствиями. Оксана Галькевич: Да. Но люди этого не понимают, пока, простите, эти последствия, не дай бог, с ними не произойдут, не случатся. Иван Печерей: Это безусловно так. Но здесь, несмотря на все те усилия, которые сейчас предпринимают медицинские работники в плане разъяснения о том, что может случиться с теми, кто не выполняет календарь прививок, тем не менее, конечно же, все равно люди далеко не всегда с этим соглашаются. Та же история аналогичная с домашними родами на самом деле. Мы, все врачи, понимаем, чем это чревато, но люди все равно на это идут. Поэтому здесь я, честно говоря, не вижу выхода из ситуации. Петр Кузнецов: Иван Олегович, как раз ситуация. Прививка, входящая в календарь, делают в поликлинике. Начинаются осложнения, может быть, тяжелые. Кто несет ответственность в данном случае? Как дальше действовать? Есть подозрения у родителей, что это именно из-за прививки. Иван Печерей: Здесь все зависит от того, собственно говоря, от чего произошло это осложнение. При проведении прививок какой-то процент осложнений так или иначе присутствует. То есть нельзя сказать о том, что все прививки будут идеальные. Какой-то процент осложнений всегда есть. И говорить сразу же о том, что это вина медицинской организации, медицинского учреждения – ну, это нельзя никак. То есть это просто может быть связано с индивидуальными особенностями организма, например. Поэтому про ответственность я бы вообще не вел разговор такой. Оксана Галькевич: Спасибо большое, спасибо. Петр Кузнецов: Иван Печерей, ведущий медицинский юрист, кандидат медицинских наук, был с нами на прямой связи. Оксана Галькевич: Илья Борисович, скажите, а процент вот тех осложнений, которые так или иначе все равно есть, он насколько велик? Это именно проценты? Это доли процента, десятые? Илья Акинфиев: Он не велик, он мал. То есть мы берем просто инструкцию к любому иммунологическому препарату, и там написано: 1 на 100 тысяч, 1 на 10 тысяч. То есть в практике обычного врача, ну, может быть, за всю практику это встретится один раз, если он сделал 100 тысяч прививок успешных. Петр Кузнецов: Еще один важный, на мой взгляд, момент. Вот делают прививки опять-таки в поликлиниках. Как правило, это отечественные вакцины. Насколько качество наших вакцин хорошее? И нужно ли… Оксана как раз упоминала про расследование. Нужно ли в данном случае тоже проводить какое-то свое мини-расследование, выяснять, откуда прививка, откуда привезли, срок, где хранилась? Как это узнать, как выяснить? На что мы имеем право? Илья Акинфиев: Ну, если говорить про государственные бюджетные учреждения, то как раз контроль за иммунологическими препаратами настолько максимальный, что никаких ошибок быть не может. То есть здесь и температурная цепочка, и электронные термометры, которые на компьютере потом проверяются, они сопровождают прививку от завода и до поступления как раз в само учреждение. Такие же электронные термометры находятся в холодильниках, и их никак не обмануть, не взломать. То есть на самом деле здесь все очень серьезно. Сами прививки тоже регулярно проверяются. Насчет того, что использовать отечественные или импортные прививки. Ну, здесь больше опять же какие-то стереотипы: если импортная вакцина, то гораздо лучше и так далее. На самом деле мы будем говорить про иммунный ответ, то есть эффективность, качество выделения как раз антител, образование антител в организме. И отечественные прививки ничем не уступают. Единственное, что лучше в импортных вакцинах для детей – то, что большинство вакцин импортных – это поливакцины, когда в одном шприце сразу находятся несколько вакцин. Оксана Галькевич: Это и есть несколько прививок за один укол, да? Получается так? Илья Акинфиев: Да. До шести прививок за один укол. Оксана Галькевич: Спасибо большое, Илья Борисович… Петр Кузнецов: Очень коротко, если можно. Оксана Галькевич: Давай. Петр Кузнецов: Илья, очень коротко. Принудительная вакцинация в России – да или нет? Илья Акинфиев: Нет. Петр Кузнецов: Спасибо. Оксана Галькевич: Илья Акинфиев, кандидат медицинских наук, врач-инфекционист, член Молодежного совета Департамента здравоохранения Москвы, был у нас в студии. Ну а мы продолжаем, друзья, впереди у нас тоже еще одна интересная тема – говорим о том, почему мы не планируем свою жизнь на 10, 20, 30 лет вперед. Петр Кузнецов: С прививками это уже никак не связано. Оставайтесь на ОТР.