Александр Денисов: Парадокс: у американцев что бы ни взрывалось при взлете в космос, ну или при посадке, при возвращении, все на благо имиджа, работает только на успех: «это плановые катастрофы кораблей», «движемся к цели». У нас же любая, даже рядовая внештатная ситуация на орбите, а внештатные ситуации там постоянно бывают, ну не только у нас, у всех, вырастают в наших глазах в проблему вселенского масштаба – мол, российский космос уже не тот, мы все упустили. Давно пора было заняться собственным космическим имиджем. Вызов. Тамара Шорникова: Ну, так и называется фильм, который собирается снимать на МКС в октябре режиссер Клим Шипенко, о вызове на орбиту врача-кардиохирурга, ее роль сыграет Юлия Пересильд, для спасения нашего космонавта. Пересильд и Шипенко сегодня сдавали предполетные экзамены в Центре подготовки космонавтов: бодро подошли, вытянули билеты. Как отвечали, Роскосмос не поделился информацией, в трансляцию это не вошло. Командир съемочного экипажа, режиссер Шипенко рассказал, как прошли 3 месяца подготовки. Клим Шипенко, режиссер: За это время нас мучили, пытали, не били, но много-много заставляли учить неизвестных аббревиатур, выжали из нас все соки, это видно по мне, по Юле нет, она только лучше стала выглядеть, а я стал худее, поэтому... Ну, мы изучили очень многое, мне кажется, мы немножко больше приблизились к космосу. Александр Денисов: Ну, Юлия Пересильд, мы уж фантазируем по поводу сюжета, спасает астронавта на орбите, там дела сердечные, делает ему операцию на сердце. Могли бы быть ковидные, тоже вот докручиваем. Сюжет нам подкинул сегодня Московский финансовый форум, мы о нем уже говорили, что случилось с миром: они продемонстрировали в своем микрофильме, прокрутили. Посмотрим его и оттолкнемся, перейдем к разговору. ВИДЕО Александр Денисов: Да, ну вот «ковидушка» рубанул в Землю от души. В студии у нас Андрей Геннадьевич Ионин, кандидат технических наук, главный аналитик ассоциации «Цифровой транспорт и логистика». Андрей Геннадьевич, вы нас спрашивали, о чем же мы будем говорить по поводу фильма... Андрей Ионин: Здравствуйте. Александр Денисов: А давайте дальше разовьем сюжет. Вот прилетает Пересильд на орбиту спасать этого астронавта – а что он там делает, вот сразу вопрос у зрителя? Там с оговоркой, нельзя ему на Земле сделать, он там не переживет возвращение на Землю, сердце не выдержит. Что он делает в космосе? Что там дальше ждет человечество? Зачем мы там? Вот главный вопрос в фильме может быть. Андрей Ионин: Нет, я просто не знаю сюжета, я так понимаю, что никто еще сюжет фильма этого... Александр Денисов: Не знает, мы фантазируем с вами. Тамара Шорникова: Фантазируем, да. Андрей Ионин: Вот. Ну, на мой взгляд, это выглядит сюжет довольно фантастически, почти как фильм «Гравитация», над которым специалисты могут очень долго смеяться, как там все в космосе одновременно разрушается и астронавт, значит, между станциями перепрыгивает прыжками в невесомости. Поэтому... Ну, космонавты, вот профессиональные космонавты, я не беру туристов-кинематографистов, они готовятся, идет очень длительный отбор. И конечно, в части любых сердечных болезней, там идет такой отсев... Александр Денисов: Сомнительно, ха-ха. Андрей Ионин: Поверьте, практически эта ситуация невозможна. Там проверяется многократно на протяжении многих лет, потому что мы знаем, что средний срок подготовки профессионального космонавта занимает порядка 10 лет. Что касается этого фильма, я бы хотел сказать свое мнение. Я к нему отношусь, к этому фильму, крайне отрицательно с нескольких позиций. Первое: я глубоко уважаю профессиональных космонавтов и понимаю, что эти люди, вот при всем уважении к режиссеру и к актрисе, заняли чье-то место людей, которые готовились не менее 10 лет и которые при этом, может быть, из-за этого не попадут в космос, это раз. Второе – есть финансовые соображения. Если, так сказать, мы понимаем, сейчас в нашей космонавтике с деньгами сложно, международный рынок мы потеряли по многим позициям в силу ряда причин, и не только из-за санкций, но и из-за внутренних проблем... А стоимость, положим, ну ладно... Александр Денисов: По-моему, 2 миллиарда, называлась такая цифра. Андрей Ионин: Ну, там разные рынки. Да, мы потеряли рынок запусков, мы теряем уже вот окончательно рынок поставки двигателей, рынок запусков астронавтов на орбиту, у американцев теперь есть свои средства. Но, предположим, туристов мы запускаем, американцев мы запускали, так как они наши друзья и партнеры по МКС, за 90 миллионов долларов каждого астронавта на станцию, а туристов подешевле брали, потому что они все-таки коммерческие (у нас же государственные контракты дороже, чем коммерческие, в нашей стране), а с коммерческих брали где-то по 40–50, ну было 30, 40 миллионов. Ну то есть вот полет двух кинематографистов, мог бы Роскосмос на этом заработать порядка 80 миллионов долларов. Это вот те, как это говорят, выпадающие доходы из Роскосмоса. Но все бы ничего, конечно, если бы только руководитель Роскосмоса не был продюсером этого фильма, поэтому, по большому счету, это будет самый дорогой фильм в истории российского кино. Александр Денисов: Но вы все об убытках... Тамара Шорникова: Самый дорогой пиар как минимум, да? Александр Денисов: Андрей Геннадьевич, а можем ли мы себе позволить такой убыток, как утрата имиджа ведущей космической державы? Андрей Ионин: Я с вами абсолютно согласен. Александр Денисов: Даже если у нас что-то не так, мину нужно держать. Андрей Ионин: Я с вами абсолютно согласен. Значит, популяризация космоса, пропагандирование, даже, как сейчас говорят, пиар – это очень важная часть. Мы понимаем, этим активно занимаются в Соединенных Штатах, NASA занимается, Маск этим блестяще занимается... Александр Денисов: У них частью идеологии это стало. Андрей Ионин: Безусловно. Но я бы хотел сказать, у того же самого Маска, который, безусловно, является если не гением, то супергроссмейстером пиара, этот весь его пиар опирается все-таки на достижения. У него есть большие достижения, на которые сверху, конечно, очень красиво все это украшается... Александр Денисов: А у нас их нет? Андрей Ионин: К сожалению, у нас... Александр Денисов: Хотя бы за спиной. Андрей Ионин: За спиной да, это правда. Но, на мой взгляд... Но Маск же не опирается на достижения программы «Сатурн – Аполлон» 1960-х гг., хотя у американцев снимаются по этому поводу фильмы, мы знаем, и не один фильм. Там действительно была очень сложная, сложнейшая программа. И у нас снимаются фильмы. Безусловно, я говорю, но тогда вопрос, как говорят в бизнесе, эффективность/стоимость. Вот, предположим, эти деньги, фильм плюс вот эти, так сказать, ушедшие 80 миллионов долларов – могли бы мы за эти деньги сделать что-то другое, более эффективное? Я думаю, да. Но этот вопрос не обсуждался ни с кем публично ни в какой плоскости, эти наши деньги, потому что, я повторю, это же госкорпорация, это же... Если бы это были коммерческие деньги частной корпорации, да, как говорится, нет проблем. Мы знаем, что один из японских миллиардеров, заработавший на компьютерных играх, оплатил себе и своим друзьям билет у Маска облететь вокруг Луны, там что-то 200 или 300 миллионов долларов. Имеет право, это его деньги. Александр Денисов: Ну это будет или нет. Андрей Геннадьевич, а с другой стороны, мы увидели в выходные, президенту показывали готовый стартовый стол от «Союза», космодром «Восточный». Почему вы улыбаетесь? Президент не улыбался, все нормально было. Андрей Ионин: Ха-ха. Нет, я улыбаюсь потому, что я к созданию этого космодрома имею в том числе непосредственное отношение. Мне повезло, что я был в группе людей, мне близких как бы по духу, которые в 2007 году... Александр Денисов: То есть есть чем гордиться вам, Андрей Геннадьевич? Андрей Ионин: Да. Но, к сожалению, да, этот космодром очень нужен, но мы тогда все-таки задумывали и президенту предлагали немножко другое. Мы предлагали изначально, что это будет не просто космодром, это будет центр аэрокосмического кластера. Вот то, о чем сейчас, кстати, говорит министр Шойгу, вот мы это все предлагали в 2007 году, построить не просто этот космодром, а вокруг него развернуть огромный аэрокосмический кластер, производство ракетной техники для этого космодрома перенести туда. Мы можем поднять, это все было написано в 2007 году в качестве обоснования указа президента о создании космодрома. Прошло 14 лет, сейчас как бы эти... Причем и город мы хотели построить, безусловно, на основе новых технологий, чтобы люди хотели там жить. А сейчас там построили один из районов Москвы. Кто туда захочет из Москвы переехать в тайгу, не очень понятно. А сейчас эти идеи уже от своего имени Роскосмос выдает, как будто он... Это все было сказано тогда. Александр Денисов: Но вам же не жалко, пусть они ваши идеи выдают, но главное, чтобы развили, Андрей Геннадьевич. Андрей Ионин: Еще раз, я повторю свою ключевую мысль: для нас космодром был не целью, для нас космодром был средством. Космодром был средством технологического развития российской космонавтики, поворота России на Восток, развития нашего Дальнего Востока, развития международной кооперации в космосе, то, что мы видим в программе..., то, что, вы знаете, я являюсь самым ярым сторонником того, чтобы уж пилотируемая космонавтика была только международной. Это вот, вы говорите, перейдем дальше о цели в космосе, что нам дальше делать в космосе. Александр Денисов: Да, кстати, расскажите про это, очень интересно. Андрей Ионин: Вот. Я считаю, что если, понятно, есть, будет и, наверное, еще долго останется космос, связанный с национальной безопасностью, с национальными интересами, да, это пространство интересно, позволяет решать множество задач в интересах военных. Правда, на мой взгляд, это значение снижается, потому что все, что находится в космосе, слишком уязвимо для вероятного противника. Когда противник не самая развитая страна в мире, Ирак, Ливия, Афганистан, тогда страна может использовать все, что находится в космосе, в военных целях. Когда противники соразмерны по своей мощи становятся, я не буду называть страны, ни тот, кто это использовал, ни тот, кто сейчас, космос теряет, на мой взгляд, свое военное значение, потому что группировка слишком уязвима. Поэтому надеяться на нее, что она будет функционировать в случае даже часа «Ч», не то что там во время какой-то войны не дай бог, – это вот... Но все, что касается пилотируемого космоса, то, на мой взгляд, весь дальнейший путь связан только с общечеловеческими программами. На мой взгляд, ни на Луне, ни на Марсе, ни на Юпитере нет национальных задач ни Соединенных Штатов, ни Китая, ни России, есть задачи только у всего человечества. Поэтому мы должны объединяться. И может быть, я думаю, может быть, даже так, такую философскую максиму скажу, что, если мы не объединимся, то мы и не двинемся никуда. Тамара Шорникова: Андрей Геннадьевич, но тем не менее есть большие бюджеты, которые другие страны тратят на ту же разработку полетов к тому же Марсу и т. д. и непилотируемых, и в прогнозе пилотируемых. Это важно, кто первый туда доберется? Вот этот флажок потом может быть аргументом за то, чтобы, скажем так, осваивать планету в первую очередь? Андрей Ионин: На мой взгляд, осваивать... Пока еще до экономической какой-то эффективности этого освоения ну очень далеко, ну если так образно сказать, как до Луны, иногда так говорят, далеко как до Луны. Вот Луна вроде как для человечества близко, но, конечно, ни о какой экономической эффективности говорить не приходится. Может быть, кто-то на какой-то момент может разыграть эту карту, но платить за вот такую сиюминутную... Ну, вы лучше меня знаете, как быстро уходят новости, что ничего невозможно... Какая бы большая новость ни была, она не продержится больше нескольких недель... Александр Денисов: Трамп твитнет и привет, и все на другом. Андрей Ионин: Да, и все как бы, и все изменится. Поэтому тратить сотни миллиардов долларов, для того чтобы в информационной повестке по какому-то частному вопросу удержаться... На мой взгляд, все-таки великие государства довольно разумные все, иначе бы они не были великими, ну так никто не делает. Поэтому, собственно, после лунной программы американцев и нет таких программ такого масштаба, потому что страны поняли, что соревнование идет в другой плоскости. Тогда было соревнование, безусловно, Советский Союз первым спутником и первым человеком в космосе настолько уязвил Соединенные Штаты, настолько поколебал веру... Александр Денисов: Уел, говоря по-русски. Андрей Ионин: Причем и внутри страны Соединенных Штатов, и всего мира, что Соединенные Штаты больше не лидер, а вы знаете, что они этого-то боятся больше всего, что их уже перестанут считать лидерами, мы это сейчас хорошо наблюдаем. Поэтому... Именно на это они тратили деньги, а вовсе не на Луну, это был главный мотив американцев, главный мотив Кеннеди, когда он принимал это решение, вот. О том, что они должны были доказать всему миру и себе, что они лидеры, и они это доказали. Не Луна, Луна была, вот опять как..., это было средство, это не была цель. Цель была доказать, что они лидеры. Александр Денисов: Андрей Геннадьевич, да, первый этап мы усекли, развивать космос вместе, развиваться в космосе вместе. Следующий горизонт какой? «А дальше?» – вот этот вопрос, который мы вам все задаем. Андрей Ионин: Ну, дальше... На мой взгляд, так как государства занялись национальными задачами, они утратили, на мой взгляд, визионерские функции вот такие. Сейчас главными визионерами человечества в космосе, ну и в целом даже всего человечества, стали два человека, Маск и Безос... Александр Денисов: Еще там третий, Брэнсон или как его там... Тамара Шорникова: Брэнсон. Андрей Ионин: Ну, не будем, не будем. Брэнсон, да, безусловно, безбашенный человек... Александр Денисов: Еще четвертый Рогозин, Рогозин, ха-ха! Андрей Ионин: Да нет, все-таки я бы вот этих двух людей выделил, потому что их программа действительно в космосе – это не просто ракеты и спутники. Там в прессу попал road map, значит, Безоса на десятилетия вперед, как он видит... Его, может быть, уже к тому времени не будет, но как он видит развитие своей компании Блориджин и человечества в космосе, на десятилетия вперед. Мы видим, как развивается Маск. Маск говорит, что надо двигаться на Марс, потому что это создаст запасную планету для человечества. Безос вот недавно буквально выпустил книгу, она сейчас выходит на русском языке, где он говорит о том, что планета – это слишком сложно, это далеко, давайте строить большие космические города... Тамара Шорникова: И это все снова не о нас... Андрей Ионин: Почему? Тамара Шорникова: А Дмитрий Рогозин действительно что говорит, какие у нас стратегические планы на 10–20 лет? Андрей Ионин: Нет? Послушайте, нет. Вот давайте так: значит, да, предположим, вице-президент при Трампе Майкл Пенс говорил, что да, на Луну должны вернуться американец и американка. Правда, я тогда вот шутил, куда делись остальные 98 гендеров, ха-ха. Может, поэтому у Маска, кстати, корабль на 100 человек, но количество гендеров растет гораздо быстрее, чем Маск может сделать корабль, вот. Но Майкл Пенс так говорил, ни Маск, ни Безос никогда не говорили о каком-то национальном характере своих программ. Маск говорит о том, что это будет поселение для всего человечества, запасная планета для человечества. Безос говорит о строительстве городов для человечества. Никто не говорит, они не говорят о том, что это американцы, русские или китайцы. Поэтому да, такие фронтмены, да, они американцы – ну давайте своего такого выдвинем, который с такого же уровня глобальными идеями для всего человечества предлагает это делать. Тогда мы выйдем на этот уровень. Но это фантастика, да, но это фантастика на уровне золотого века космической фантастики, на уровне наших Стругацких, Ефремова. Да, сейчас это фантастика, но если мы, как это... Сначала все равно появляется слово, и только потом будет дело. Александр Денисов: Андрей Геннадьевич, пока не улетели, пусть переписывают сценарий, дописывают: вместе исследуем космос с американцами, спасают нашего астронавта и т. д. Спасибо! Андрей Геннадьевич Ионин, кандидат технических наук, главный аналитик ассоциации «Цифровой транспорт и логистика», был у нас в студии. Спасибо, Андрей Геннадьевич! Тамара Шорникова: Спасибо. Андрей Ионин: Спасибо.