Константин Точилин: Дмитрий Николаевич, спасибо, что нашли время. Дмитрий Махонин: Вам спасибо! Константин Точилин: Время непростое, и, как обычно, уже так у нас сложилось, что мы начинаем разговоры с руководителями российских регионов с темы, связанной со специальной военной операцией, конечно. До вас вроде не долетало еще, да? Вообще, насколько область втянута? Дмитрий Махонин: Вы про беспилотники говорите? Ну, тьфу-тьфу, слава богу, но на самом деле на соседней территории уже были инциденты, поэтому, конечно же, мы должны быть... Константин Точилин: Тем более у вас промышленность такая. Дмитрий Махонин: Конечно, да. Мы должны абсолютно быть готовыми и поэтому очень большое внимание вместе с нашими промышленниками, конечно, уделяли и уделяем вопросам безопасности. Поэтому начеку. Ольга Арсланова: И вовлеченность тут, понятно, вне зависимости от региона, у всей страны. Дмитрий Махонин: Конечно, да. Ольга Арсланова: Как это сказывается на вашем регионе? Что вы делаете? Дмитрий Махонин: Конечно же, мы, как любой регион, понимаем, что тысячи пермяков сейчас защищают интересы нашей Родины в зоне специальной военной операции, и, конечно же, есть семьи, которые здесь ждут их возвращения, поэтому большое внимание уделяется. И здесь на самом деле нельзя выделить какое-то министерство, какой-то муниципалитет, какое-то предприятие – все, абсолютно все люди Пермского края, жители, они, в общем-то, делают все возможное, чтобы как можно больше помощи, поддержки, слов в виде писем направить в зону специальной военной операции. Даже вы спросите, какой объем грузов направлен, – не скажу, потому что каждый день [этот показатель] меняется все в бо́льшую и бо́льшую сторону. А что касается ребят, которые возвращаются, конечно же, это вопрос и реабилитации, вопрос и трудоустройства, вопрос и элементарного внимания. И вот когда ты общаешься с ними (а я стараюсь достаточно общаться и с ребятами, и с семьями, последняя встреча была полторы недели назад), то зачастую просто хочется им пообщаться, чтобы рассказать свою историю, где-то поделиться своими планами на жизнь (планы у всех есть, и это не может не радовать), где-то с какой-то небольшой просьбой обратиться. Но, как правило, эта просьба не касается человека самого, да, у нас такие люди, а это касается какого-то населенного пункта, касается соседа, еще чего-то. Вот даже в такой ситуации люди просят не за себя, хотя имеют право, потому что они, в общем-то, проявили героизм, они защищали нашу Родину, но они просят за других людей. Вот это – проявление настоящего русского характера. Ольга Арсланова: Вы так говорите о пермяках, и сразу чувствуется, что они вам родные не только формально, да, потому что вы руководите этим регионом, – вы же отсюда, причем из глубинки, из села. Дмитрий Махонин: Ну конечно, да. Ольга Арсланова: Насколько это важно для руководителя региона, вот быть частью... ? Дмитрий Махонин: Если вы скажете жителям Рябинина, что у них село, они обидятся, – поселок. Ольга Арсланова: Поселок, простите. Константин Точилин: Возьми свои слова обратно. Ольга Арсланова: Беру! Дмитрий Махонин: Это характер такой, да. Я всегда так в полушутку говорю, что пермяки прекрасны во всех своих проявлениях, хотя на самом деле проявления жителей Прикамья связаны именно с любовью к своей земле. И конечно же, Пермь – это уникальный регион, по-другому никак не могу сказать... Константин Точилин: У нас каждый регион уникальный, так уж, справедливости ради скажем. Дмитрий Махонин: Конечно, да, но для меня это максимально уникальный регион. Почему? Потому что фактически и Пермская губерния, и когда-то Молотовская Пермская область, и сейчас Пермский край – это во всех смыслах опорный регион для нашей российской государственности и державы. Если мы посмотрим историю, что здесь происходило, я не буду сейчас в какие-то Средние века заглядывать, я возьму... Константин Точилин: Нет, мы заглянем с вами еще. Дмитрий Махонин: Это тоже можно, историю 300-летия, поскольку в прошлом году Перми как раз 300 лет исполнилось. Это действительно то, что ковало нашу победу от Северной войны Петра I до сегодняшних дней. Это то, что дает фактически т. н. продовольственную безопасность в виде производства удобрений. Это то, что дает нам возможность сейчас чувствовать нашу транспортную безопасность в виде авиационных двигателей. Это много-много еще чего. Но за этим кроется, конечно же, труд, труд людей, и в Перми живут действительно трудолюбивые люди. И я здесь действительно максимально себя комфортно чувствую. Константин Точилин: Дмитрий Николаевич, всегда, когда мы говорим про Пермь, представляется, что прежде всего это... Дмитрий Махонин: Вот надо говорить знаете, как? – «Перьмь». Константин Точилин: «Перьмь»? Дмитрий Махонин: Да, «Перьмь». Константин Точилин: Хорошо, скажу так: «Пермский край». Дмитрий Махонин: Да, вот так, с двумя мягкими знаками. Ольга Арсланова: Это ведь только здесь так, правильно, говорят? Потому что в Москве... Дмитрий Махонин: Так и надо говорить. Ольга Арсланова: Мы всей стране об этом сейчас напоминаем. Константин Точилин: Кстати, я обратил внимание: на улицах люди именно так говорят. Так вот, в Перми всегда первая ассоциация – это какие-то гигантские залежи полезных ископаемых: и соль, и нефть, даже алмазы есть... Вот что самое важное для экономики региона из того, что лежит под землей? Дмитрий Махонин: На самом деле для нас уже не столь важно, что лежит под землей, хотя мы очень богаты на ресурсы, как и многие наши регионы, как и вся наша страна. Наша задача – заниматься все-таки не только добычей и переработкой полезных ископаемых, но и заниматься разработкой технологий, и это получается делать. Понятно, что основа – нефть и калий, но это не просто добыл и продал. Если мы говорим про калийные удобрения, то это уже комбинированные, смешанные удобрения. И даже если мы говорим о том, что мы добываем, как мы добываем, то технология добычи совершенствуется, это технологии т. н. безлюдных шахт, т. е. все бо́льшая и бо́льшая роботизация, автоматизация, которая опять же транслируется на смежные отрасли. Если мы говорим опять же про добычу нефти, а у нас зона Урала, соответственно, трудноизвлекаемая добыча... И я всегда привожу пример: когда с нашими промышленниками мы рекламируем их продукцию на внешние рынки, вот я говорю о том, что на самом деле мы готовы представить технологию для любого месторождения, говоря о чем? В Перми когда-то в пике было более 20 миллионов тонн нефти в части добычи, потом эта добыча упала, стала меньше 10, сейчас она поднялась ровно до 17 миллионов. И это не потому, что мы нашли новые запасы, мы же понимаем, что мы полностью исследовали свою ресурсную базу, – мы этого добились за счет технологий. Поэтому вот это тоже смежная история, развитие технологий в части нефтедобычи, она для нас важна. А дальше мы говорим о том, что те же самые авиационные двигатели, которые сейчас разрабатываются, новая линейка «ПД», – это тоже очень много ноу-хау, это очень много изобретений. Мы говорим о том, что в Перми действительно создается центр той же самой фотоники (это способ передачи данных, сквозная технология): США, Япония и Пермский край, Россия, – вот три центра роста. Я могу до утра на самом деле перечислять все эти разработки. И для нас ключевое значение имеет создание высокотехнологичных рабочих мест. Мы понимаем прекрасно, что, извините за сравнение, мы не Геленджик, климатические условия у нас не самые благоприятные... Константин Точилин: Бананы не растут... Дмитрий Махонин: Бананы не растут, но природа очень богатая и красивая. Конечно, климат не самый благоприятный, как я сказал, но наша задача – сделать так, чтобы вот люди, которые здесь жили, получали максимально высокие заработные платы, которые были бы транспарентны фактически производительности труда, а не просто... Константин Точилин: Вы говорите фактически о том, что сказал президент, что не люди для экономики, а экономика для людей. Дмитрий Махонин: Конечно, да. Поэтому вот ключевое для нас сейчас, а мы в ПФО на первом месте, в 15 регионов страны по количеству высокотехнологичных рабочих мест входим, – вот этим надо дальше заниматься, естественно, используя ту базу в виде экономики, основанной на добыче когда-то полезных ископаемых, для того чтобы все больше и больше развивать науку и [чтобы] технологии, которые появляются в науке, были трансформированы в промышленную эксплуатацию. Ольга Арсланова: Хотя на самом деле, да, имея такие богатства, можно было бы просто расслабиться и уже высокими технологиями не заниматься. Как вы осознали, что это важно сегодня? Дмитрий Махонин: Нет, на самом деле здесь не какая-то уникальность моего сознания – это на самом деле жизненная необходимость. Мы понимаем, что у нас очень много сложностей и проблем, тут, очевидно, надо об этом говорить. Мы видели, как тяжело переживала наша промышленность 1990-е гг. У нас, я говорил уже, фактически было две таких больших, крупных трагедии. Это закрытие Кизеловских угольных шахт и большой отток населения, и в связи с этим еще осталось достаточно много что делать с точки зрения вот этого наследия негативного в городах Кизеловского угольного бассейна, в шахтерских этих поселках. Ну и вторая история – это техногенная ситуация в Березняках. Но мы говорим о том, что чем больше у нас будет... Константин Точилин: Вы имеете в виду вот провалы в Березняках, в Соликамске? Дмитрий Махонин: Да-да, конечно. Мы говорим о том, что чем больше будет ножек, на которые мы опираемся, тем более устойчив будет наш стул с точки зрения экономики. Случилась ситуация с ковидом, и логистика полностью затормозилась, и в связи с этим калийщики не могли сбывать свою продукцию, а мы же не можем останавливать свои социальные обязательства, выплаты заработных плат и развитие. Мы опирались на то, что у нас другие отрасли себя достаточно неплохо чувствовали. Потому что если ты будешь класть яйца в одну корзину, то ты когда-нибудь поймешь, что ты прогадал. Поэтому желательно опираться не только на крупный бизнес, не только на технологии – желательно еще и опираться на средние и малые предприятия, которые, собственно говоря, растут и развиваются. Я тоже могу привести больше чем несколько десятков примеров, когда с 2020 года мы занимались развитием производств и предприятия, которые с выручкой в несколько сотен миллионов рублей, сейчас достигли годовой выручки 4, 6, 10, 12 миллиардов рублей. Это вот та опора, на которой в т. ч. и зиждется моя работа: чем больше таких предприятий будет, тем мы в более комфортных условиях находимся. Как говорят, хеджировали риски. Константин Точилин: Я понял, да. Скажите, ну вот «Перьмь»... пытаюсь произносить правильно... Дмитрий Махонин: Да не старайтесь – это надо вам пожить немножко. Константин Точилин: Да-да-да. Это край, где в свое время, XVIII–XIX вв., жила уникальная порода людей, которые назывались заводчиками, да? Дмитрий Махонин: Ага, горнозаводская цивилизация. Константин Точилин: Да-да-да. Дмитрий Махонин: Они остались. Константин Точилин: При этом мы понимаем, что отцы-основатели династий, они зубами, когтями выгрызали вот все эти богатства, а потом наследники все это спускали, и, конечно, было дикое противоречие между вот этими вот спускаемыми миллионами, про которые Екатерина II говорила, что «Строгановы делают все, чтобы разориться, но от этого только становятся богаче», и тем, как работают люди в тех же шахтах, да. Я лет 15, наверное, назад был в Соликамске в шахтах, и вот, с одной стороны, мы спустились в эту шахту, как эти несчастные люди (вы меня простите) за 50 тысяч рублей в месяц выкашливают легкие, а потом мы поднимаемся, появляется интернет, смотрим новости: тогдашний владелец покупает очередного какого-то Ренуара и футбольную команду в Ницце. Вот это противоречие между трудом и капиталом – оно сейчас такое же или стало... ? Дмитрий Махонин: Я не думаю, что Пермь в этой части какой-то уникальный пример или антипример. Константин Точилин: Нет, это проблема нашей страны, абсолютно. Дмитрий Махонин: Тогда жили все так, т. е. зарабатывали здесь, а наслаждались жизнью там. Ольга Арсланова: Но сейчас-то хотя бы все начинает меняться? Константин Точилин: Вот как-то это двигается? Дмитрий Махонин: Слушайте, вы же видите, какой пласт сделал наш президент. Ольга Арсланова: Да-да. Дмитрий Махонин: Он просто перестроил сознание людей в этом плане, и скажу ответственно как руководитель такого региона, как Пермский край, – я очень доволен, что так произошло. И когда я уже разговариваю с людьми, с крупными предпринимателями... Я уже сейчас не про то, что надо построить школу, техникум, хотя таких примеров у нас много и по Березнякам, и по Соликамску; я могу тоже, если интересно, рассказать, во что вкладывают новые акционеры «Уралкалия» и других предприятий, но я про другое немножко. Я когда с ними разговариваю, они мне говорят: «Вот я решил сделать какую-то гостиницу», «Я хочу сделать здесь какой-то горнолыжный комплекс». Спрашиваю: «Для чего?» Он говорит: «Ну как, для чего? В том числе для себя, для себя и для людей». Это означает, что люди уже опять же ментально связывают... Ольга Арсланова: Хотя бы здесь собираются, да. Дмитрий Махонин: ...не просто свою работу, не просто свой бизнес, а уже и досуг с тем местом, где они, в общем-то, зарабатывают. Константин Точилин: То есть я правильно понимаю, Дмитрий Николаевич, что вы диагностируете, что называется, некий сдвиг в головах у бизнеса? Потому что раньше ведь бизнес как? Вот стоит завод, который делает ракеты; «ракеты, черт его знает, когда они окупятся, поэтому мы лучше этот завод закроем, поставим здесь торговый центр, построим здесь многоэтажный дом и у нас отобьется», и с точки зрения бизнеса, как всегда считалось, это абсолютно правильно. Вот сейчас этот сдвиг произошел или нет? Дмитрий Махонин: С многоэтажным домом и с центром не совсем удачный пример. Почему? Потому что мы рады и этой инвестиции, потому что чем больше будет строиться комфортного жилья, чем больше будет инфраструктуры, чем больше будет досуга для той же самой молодежи, для людей, тем лучше. Константин Точилин: Нет, это прекрасно, но просто не вместо ракетных двигателей, да, а вместе. Дмитрий Махонин: Вместе, конечно вместе. Я вот не буду сейчас называть предпринимателей, казалось бы, какой-то пустячный пример, но он тоже такой вот знаковый, как триггер такой, знаете. Я когда разговаривал, значит, о развитии, человек мне рассказывал о том, что он хочет в Перми сделать действительно такую среду для своих менеджеров, рабочих в виде парков, офисного пространства, каких-то школ. Мы с ним это все обсудили. Потом он мне рассказал, что он сделал вот такой тоже офисный центр и так спросил: «Что еще для Перми нужно сделать?» Я говорю: «Ты сделал офисный центр такой хороший – сделай еще ресторан хороший какой-нибудь с Новиковым, например». Он говорит: «Точно, хорошая идея! Я обязательно это сделаю!» – скоро будет открытие этого ресторана. Понятно, что мы с этим рестораном прорыв не сделаем, это звучит как-то так немножко смешно... Константин Точилин: Такая красочка. Дмитрий Махонин: ...но это уровень осознания человека, т. е. он понимает, что он делает в т. ч. для себя. А для таких городов, как Пермь, где мы всегда за т. н. столичность боремся (к сожалению, никуда от этого не деться), вот любые такие точки, любое появление – это, в общем-то, ощущение людей, что они живут не просто где-то в захолустье, да, а они живут действительно в городе, где интересно, куда приходят инвесторы, где есть те же самые рестораны, что в Москве, не знаю, в других городах, столицах мира, поэтому чего отсюда уезжать-то. Ольга Арсланова: Здорово, что у людей есть в Перми деньги, чтобы пойти в такие рестораны. Но вот все, о чем вы говорите, все-таки, наверное, было бы невозможным без внешних каких-то обстоятельств, без давления, без санкций – все это привело, да? Дмитрий Махонин: У нас же в стране как? Мы все через преодоление. Ольга Арсланова: Да. Константин Точилин: Постоянно в этом убеждаемся. Ольга Арсланова: В каждом регионе, при всех их различиях. Тем не менее, какие сложности и возможности одновременно для конкретно вашего региона санкции создавали? Дмитрий Махонин: На самом деле опять же всегда говорю: да, санкции нам позволили открыть новое окно возможностей. Такого шапкозакидательства нет, это абсолютно. Ольга Арсланова: Хорошо. Дмитрий Махонин: Мы понимаем, что это вызовы, и мы понимаем, что это те риски, в которые входили наши компании, и до конца понимал ли кто-то эти риски, насколько будет негативно оказывать влияние, – нет, никто не понимал. Но все понимали, что надо сообща, вместе работать. И здесь вот перестроилась ведь не только... Вот мы сейчас говорили о сознании крупного бизнеса, среднего бизнеса – здесь еще поменялось... Это на самом деле с ковида началось, опять же мое субъективное мнение, ощущение, когда федеральное правительство абсолютно повернулось лицом к регионам... Я не говорю, что раньше было плохо, но вот максимально почувствовалась такая командная работа, когда мы в таком штабном режиме... Ольга Арсланова: Опять через преодоление, да? Дмитрий Махонин: Ну да, а почему нет? А как по-другому? Константин Точилин: Не было бы счастья, да несчастье помогло, как обычно. Дмитрий Махонин: А как по-другому? Это лучше, чем... Мы работали на упреждение, потому что не допустили фактически тогда, в ковид, серьезных остановок предприятий, соответственно, социальных потрясений, преодолели, не без проблем, но в целом преодолели. И сейчас с точки зрения ковида и с точки зрения специальной военной операции, я про санкционный режим говорю, – это вызов, который мы преодолеваем, это новые рынки сбыта, это новые партнеры, это совершенно другая история, связанная с расчетами. Есть ли у нас еще риски? Они будут всегда, абсолютно, просто надо максимально гибко к ним подходить и искать пути их преодоления, вот и все. Константин Точилин: Если мы о рынках сбыта заговорили, то то, что не продается в России, идет сейчас куда? Дмитрий Махонин: Смотрите, во-первых, наш рынок российский настолько был недооценен с точки зрения спроса, поставок, и когда ушли, как президент наш всегда говорит, наши «партнеры», которые такими не являлись, по сути дела, то вот эти ниши заполнили наши предприятия. Я вот когда пришел работать, мой предшественник начал совершенно отличное дело под названием «промышленная политика в виде промышленной кооперации». Это составление, подписание и, самое главное, реализация дорожной карты промышленной кооперации, когда мы убеждали наших промышленников, крупные монополии, что Пермский машиностроительный, например, не хуже, чем зарубежные, покупайте. Нам тогда говорили: «Да нет, на самом деле зачем нам, мы уже привыкли, мы понимаем здесь качество», – но при этом никто не думал о технологическом суверенитете и безопасности: зачем, как бы и так все хорошо. Начали с «Газпрома» когда-то, что позволило на самом деле сохранить авиационные двигатели в Перми: по сути дела, благодаря во многом газовой нашей монополии наш двигателестроительный комплекс не остался без работы. А сейчас это почти что 50 дорожных карт, и сейчас нам сами заказчики, покупатели говорят: «Что у вас появилось? Нам бы вот это, чтобы вы изобрели, сделали, посмотрели, что можно улучшить», – т. е. мы уже идем от спроса покупателя, не выстраиваясь: «Пожалуйста, купите хоть что-то». Все поменялось. Ольга Арсланова: Довольно быстро, да. Константин Точилин: Кстати, вы знаете, важно – это видно даже в мелочах. Потому что, когда ты прилетаешь в Пермь, выходишь, собственно, в зал прилета аэропорта... Всегда же стараются что-то там такое показать регионы, очень часто это просто такая баба с чайником в кокошнике. А тут ты в Перми выходишь, там ракетный двигатель стоит. Дмитрий Махонин: Это не ракетный, это космический двигатель. Константин Точилин: Космический, естественно. Дмитрий Махонин: Да-да-да, это космический двигатель стоит, и такой же двигатель, например, стоит в общеобразовательных школах. Ольга Арсланова: Чтобы с детства понимали. Дмитрий Махонин: Ну да. Потому что вопрос... Все от воспитания, все от образования. И вот есть какой-то рейтинг, я еще не разобрался, мне вчера министр образования звонит очень радостная, она болеет за свое дело, говорит о том, что пермское образование заняло первое-второе место с Новосибирской областью по качеству. Это говорит о том, что мы продолжаем те традиции, которые были заложены. Ольга Арсланова: А какие нужны специалисты сейчас больше всего, раз об образовании заговорили? Кого нужно готовить? Кто требуется вашей экономике? Дмитрий Махонин: Да любые специалисты. Вот на самом деле, когда мне говорят... Пермь – это, знаете, была такая история, культурная столица Европы, у нас в Перми, при этом забыли про промышленность. У нас должно развиваться все абсолютно. Если мы будем вектор только в промышленность, то... Еще раз: люди, которые работают в промышленности, – они очень интеллектуально развиты, они действительно ценят и театр, и балет, и одно без другого не бывает. Не может изобретатель авиационных двигателей (я образ такой говорю), по сути дела, его изобрести, если нет полета мысли. Поэтому в Перми развита и культура, и, конечно, это тоже наша основа. Поэтому детей мы готовим по разным специальностям и стараемся действительно, чтобы они с самой ранней скамьи школьной для себя определились, кем они хотят стать, чтобы поступали они, как я говорю, не за компанию, со своим другом, а именно по призванию. Константин Точилин: Или потому, что от дома близко. Дмитрий Махонин: Да, по призванию. Если ты гуманитарий, то, наверное, надо выбирать гуманитарное направление; если ты склонен к математике, точным наукам, то, конечно, надо выбирать какой-нибудь мехмат или физфак политеха либо классического университета. Ольга Арсланова: А выбор у вас достаточный для этого, куда идти. Дмитрий Махонин: Пермь входит в тройку регионов по количеству образовательных учреждений с точки зрения научно-исследовательских. Это понятно, что классическое образование с множеством факультетов. Это сильнейший политех. Это филиал Высшей школы экономики, где можно, кстати, и на креативные направления тоже поступить. Это и фармакадемия, в стране их две осталось. Это и медицинский университет. Понятно, педагогический, культура и много-много-много еще чего. Поэтому, конечно же, мы рады, когда в пермские вузы поступают ребята из других регионов. Константин Точилин: Дмитрий Николаевич, всегда говорим о демографии, особенно в этом году, который Год семьи, – вот что с демографией? Что с рождаемостью? И мы еще внутри своей программы еще два термина вывели, «приезжаемость» и «уезжаемость». Дмитрий Махонин: Есть еще над чем работать. Мы понимаем, что все равно у нас с точки зрения динамики пока еще убыль населения идет, и тому тоже несколько причин. Мы недавно проводили стратсессию, где определили для себя все факторы, которые влияют на сбережение населения, и я всегда подчеркиваю, что это основная, ключевая задача правительства региона. Если мы говорим по рождаемости, мы видим такой тренд по всей стране, но тем не менее по рождаемости, если мы сравниваем себя в Приволжском федеральном округе, мы занимаем первое-второе место по этому показателю. Я всегда говорю о том, что каждый третий ребенок в Перми, в Пермском крае рождается в многодетной семье, т. е. он третий, четвертый или пятый. Это говорит о том, что в этом плане есть такие позитивные моменты. Но надо много чего делать, для того чтобы поддерживать многодетные семьи. Это отдельная тема для разговора, и тоже можно много о чем говорить и рассказывать. Если мы говорим про смертность, то основные причины летальности, такие как онкозаболеваемость, такие как сердечно-сосудистые заболевания, по этому направлению тоже снижение смертности идет, это тоже не может не радовать, потому что в последнее время и благодаря национальным проектам, и благодаря реализации наших региональных проектов были созданы трехуровневые системы мониторинга, раннего выявления, лечения, диагностики вот этих заболеваний. Поэтому в этом направлении мы идем. Если мы опять же говорим про такие социальные болезни, такие как гепатит С, то мы ставим перед собой задачу, и президент тоже это понимает, он сказал о том, что давайте будем выделять средства, и эти средства стали поступать в регионы, на лечение гепатита С. Мы выделяем дополнительные средства, и мы стремимся к тому, чтобы за 3 года Пермский край фактически был без этого заболевания. А что за этим стоит? Это фактически, мы посмотрели статистику, несколько сотен жизней людей, если быть точным, порядка 700 людей, которых мы можем спасти, вылечив у них вот этот недуг. Ну и по другим социальным заболеваниям мы тоже движемся и пытаемся сделать так, чтобы максимально людей вылечить. Если мы говорим про миграционный поток, то... Константин Точилин: Да, ведь сейчас же такая острая тема... У нас же как? У нас всегда так страна устроена как маятник: сначала «о, давайте все приезжайте!», теперь «о, нет, давайте всех запретим!». Вот у вас как, кстати, с этим? Дмитрий Махонин: На самом деле я уже сказал, что вот эти социальные потрясения [1990-х гг.], они повлияли на уровень населения в Пермском крае. Но что сейчас плюс и минус, можно по-разному это оценивать? Средний балл по ЕГЭ в Пермском крае выше, чем среднероссийский, и, конечно же, мы понимаем, что порядка тысячи талантливых ребят уезжают учиться в вузы федеральные, Москва, Санкт-Петербург и т. д. Хорошо это или плохо? По-разному, еще раз, можно к этому относиться, за ребят точно надо порадоваться, если они могли поступить. При этом это для нас вызов, чтобы сделать пермское образование более престижным, это мы понимаем, и направления определенные у нас есть, шаги предпринимаем. В частности, при всех крупных наших пермских вузах созданы классы, т. е., если ты талантливый школьник, ты можешь после 9-го класса поступить в 10-й и 11-й в школу при политехе, при классическом университете и при Высшей школе экономики, где преподавателями будут у тебя университетские преподаватели, т. е. ты будешь изучать школьную программу уже с треком на поступление в университет, и там будут кандидаты наук тебя учить и образовывать. Мы берем статистику, и более 90% выпускников этих классов поступают в вуз, при котором школа существует и создана. Ольга Арсланова: Который выбрали. Дмитрий Махонин: Да. Так вот, мы сказали про ЕГЭ, а есть вторая история. Если вы сейчас зайдете в крупные корпорации, например, «Лукойл», то (я так образно выражаюсь) каждый второй там будет выходец из Пермского края. Ну потому что подготовка, практикоориентированность, т. е. люди растут по карьерной лестнице. Понятно, что они такой ресурс, лакомый ресурс, который корпорации действительно берут себе и развиваются благодаря этому. Константин Точилин: Я спрашивал, собственно, о чем? Я спрашивал, есть ли проблемы с приезжими. Всегда говорят про Среднюю Азию... Дмитрий Махонин: Вы про миграцию, что ли, про Среднюю Азию? Слушайте, я не скажу, что мы... Константин Точилин: Вот просто едешь по городу: в отличие от Москвы, на каждом углу чайханы нет, и это, видимо, и есть ответ на мой вопрос. Дмитрий Махонин: Нет, есть и восточная кухня. Ольга Арсланова: Ничего против не имеем. Константин Точилин: Нет, это проблема или нет для вашего региона, при всей нашей любви к нашим узбекским, таджикским и прочим братьям? Дмитрий Махонин: Нет, я не считаю, что это проблема, хотя люди разные. Я всегда говорю о том, что люди разные и, извините, негодяев хватает в каждой нации. Красить просто одинаково не надо всех. Константин Точилин: Это понятно, но иногда это действительно создает проблемы в некоторых регионах, в т. ч. и в Москве, кстати. Или у вас это вот не то, о чем болит голова в первую очередь? Дмитрий Махонин: Если я скажу вам, что абсолютно проблем нет, это неправильно. Константин Точилин: Они везде есть, конечно. Дмитрий Махонин: Они везде есть, инциденты есть, особенно в части невоспитанной молодежи, которая к нам приезжает и ведет себя... Константин Точилин: ...невоспитанно. Дмитрий Махонин: ...невоспитанно, да. Но наши правоохранительные органы неплохо отрабатывают в этом плане, и я считаю, что в целом мы живем в мире и добрососедстве. Не надо забывать, что Пермский край почему как такая калька всей нашей страны? – 140 национальностей живет. Если мы возьмем еще 1930–1940-е гг., сюда кто только не приезжал: и немцы, и финны, и много-много-много кого еще. Они живут, и потомки их живут здесь и, в общем-то, работают, развивают Пермский край. Я встречался недавно, значит, со школьниками, вернее, со студентами СПО, учащимися СПО, техникума, по сути дела, и общался с одним молодым человеком, который прямо активно меня просил и просил министра промышленности и торговли Алиханова о том, что «а можно вот сделать ускоренные курсы, я понимаю, что я буду поступать на завод, я уже на заводе работаю в сфере «Роскосмоса», но чтобы я не курьером работал, а на заводе каким-то простым трудом занимался, но только на заводе?». Я спросил: «Вы откуда, молодой человек?» Он говорит: «Я приехал из Узбекистана». Это вот один из примеров того, что люди приезжают сюда, не просто чтобы торговать чем-то, а работать на заводе, создавать добавочный продукт. Константин Точилин: Дмитрий Николаевич, время летит неумолимо, последний, наверное, вопрос. С вашей точки зрения, главные проблемы, которые сейчас есть в Пермском краю, и что хотелось бы от жизни в будущем? Дмитрий Махонин: Стабильности, хочу больше стабильности для всей нашей страны, чтобы те курсы, которыми страна живет и идет, они сохранялись как можно дольше. Я это совершенно откровенно говорю. Почему? Потому что, опять же возвращаясь к тому, откуда я, как мы жили... Я не жалуюсь, у меня было хорошее детство, сельская местность, хорошее образование, благоустроенный поселок, но были трагедии в 1990-х гг., когда действительно уклад, экономический уклад... Наша страна пережила это очень, достаточно непросто: это закрытие предприятий, это безработица, это, чего тут таить, и алкоголизация, и наркомания у нас выросла, мы это все помним... Константин Точилин: Как везде опять же. Дмитрий Махонин: Ну конечно. Мы потеряли фактически целое поколение, те, кто родились в середине 1970-х, в конце 1970-х гг. Ольга Арсланова: Не хотелось бы, да, таких переломов истории, это правда. Дмитрий Махонин: Не хотелось бы, да. И мы говорили много с вами сегодня (видимо, вы меня готовили к этому ответу), как поменялось сознание крупного бизнеса, как поменялось ощущение людей к происходящему, какая сплоченность есть у общества, и хотелось бы, чтобы это все продолжалось, чтобы мы те проекты, которые в Пермском крае реализуем, завершили до конца... Константин Точилин: ...и начали следующие. Дмитрий Махонин: Начали следующие, вот. Мы с вами сидим, у нас макет кампуса студенческого на 5 тысяч мест, уже техника на стройплощадке – нам, конечно же, надо его достроить. Рядышком, по левую руку от меня, макет онкоцентра, крупнейший высокотехнологичный медицинский центр, который строится, и, в общем-то, активно строится, и много-много еще чего. Почему? Потому что люди, которые хорошо работают (а я сейчас про пермяков), они имеют право и хорошо отдыхать, и они имеют право на лучшую социальную инфраструктуру. Наша задача – постараться сделать так, чтобы все это было у них. Ольга Арсланова: Спасибо вам! Константин Точилин: Спасибо огромное, что нашли для нас время! Дмитрий Махонин: Спасибо! Константин Точилин: Ну а мы возвращаемся в нашу московскую студию.