Константин Чуриков: Все дорожает в стране. И хлеб дорожает. За первые 7 месяцев этого года (официальные данные Росстата) рост цен на хлеб составил 7.7%. Причем, черный хлеб – почти 10%. Вы знаете, больше всего, конечно, интересует комментарий Минсельхоза. Потому что вчера Минсельхоз на это ответил, что повышение розничных цен на хлеб с начала года примерно соответствует уровню инфляции. Давайте разберемся, какая у нас сейчас инфляция. Марина Калинина: Да, давайте действительно разберемся. Потому что инфляция за первые полгода составила около 5%. При этом в первом полугодии 2018 года она была на уровне 2.3%, а на конец года составила 4.3%. В общем, как-то не складывается совсем инфляция с тем, что мы имеем по повышению цены на хлеб. Поэтому давайте будем разбираться, что вообще происходит. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, какой у вас хлеб? Как он подорожал? Как изменились цены за последнее время? Расскажите нам, пожалуйста. Внизу экрана указан телефон СМС-портал 5445. Марина Калинина: О качестве хлеба нам расскажите: довольны ли вы им и какой хлеб вообще на ваших прилавках в ваших городах есть? У нас в гостях сегодня на эту тему Дмитрий Владимирович Востриков, исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз». Здравствуйте, Дмитрий Владимирович. Давайте сначала вообще разберемся, из чего же состоит эта цена на хлеб. У нас есть две картинки. Наглядно можно посмотреть. А вы прокомментируете. Это цена от производителя и цена от продавца. То есть конечная розница. Как они складываются? Константин Чуриков: Сейчас нам покажут графику. Структура. Из чего состоит стоимость хлеба. А вы рассказывайте, пожалуйста. Дмитрий Востриков: Естественно, стоимость хлеба начинается со стоимости муки. Как бы там ни было, на выходе от производителя мука составляет около 50% себестоимости. От этого никуда не уйдешь. То, что эксперты говорят, что 25% - это уже от цены на полке. Потому что там торговая наценка, там логистика, там экспедирование. Поэтому получается такая разница. То есть и то, и то – цифры правдивые. Только единственное, что в разных точках. Соответственно, при условии того, что мы в прошлом году или еще в конце июля – начале августа месяца обращали внимание, что мировые котировки идут вверх, причем, они пошли довольно стремительно. Константин Чуриков: Через СМИ предупреждали один раз, потом в начале года, все говорили: «Нет, ничего не будет. Все под контролем». Дмитрий Востриков: Я даже получил антимонопольное предупреждение за то, что рассказывал, что есть объективные обстоятельства для хлебной отрасли, для того чтобы повышать цены, дабы отрасль была рентабельной и сохранила свой запас прочности на перевооружение и вообще нормальную работу. Мы тогда говорили, что цена не может измениться молниеносно по той причине, что это очень забюрократизированный механизм. Поэтому отчасти мы видим постоянное повышение цен и никогда не видим снижение. Потому что производитель, когда полгода, а иногда и 2 года побегает за сетью, для того чтобы поменять цену, то при условии того, что у него потом сырье идет вниз, ни один нормальный человек не побежит просить, чтобы снизили цену. Потому что, когда растет себестоимость, тогда производитель терпит убытки. И этим отчасти обосновывается то, что мы видим только постоянное повышение и нет снижения. И рост постоянных издержек как таковых откладывает отпечаток. Поэтому Росстат зафиксировал не в июле, не в августе, не в сентябре, а именно в первом квартале повышение цены. Потому что это прошлого года хвост того полугодичного подорожания зерна, которое от 10 рублей доросло к январю месяцу до 14 рублей. Опять же, ржаной хлеб, черный хлеб почему подорожал сильнее? Потому что на него цены изменились с 6 до 10 рублей. То есть те же 4 рубля. База разная. Поэтому получается, что ржаной хлеб действительно больше поднялся. Константин Чуриков: Прям золотой какой-то действительно стал. И тут еще как-то от региона к региону варьируют цены. Дмитрий Востриков: Вы знаете, у нас беда не в том, что дорогой хлеб. Понятие «дорогой – дешевый» - это… Здесь надо смотреть относительно доходов населения и цены на полке. Потому что те 5%, которые выезжают за рубеж, они четко знают, что там хлеб на порядок дороже, чем в России. Константин Чуриков: Смотрите, что пишут из Воркуты: «Батон местного завода 93 рубля». Марина Калинина: Смотрите, мы последнее время рапортуем об огромных урожаях зерна, который мы поставляем на экспорт и чуть ли не достигли каких-то рекордных показателей. В этой связи тоже возникает вопрос. Почему, если у нас много зерна, у нас дорожает хлеб все равно? Дмитрий Востриков: Вопрос очень простой. Он касается устройства экономики. Если раньше мы жили за железным занавесом и у нас внешняя торговля была государственной прерогативой, на нее даже никто не обращал внимания, то теперь это свободный товарообмен. Мы производим… По прогнозу на этот год расходятся оценки. Но 115 млн тонн, 128 млн тонн кто-то дает. В конце концов уборочная пройдет – мы поймем, сколько мы действительно собрали. У нас потребление 70-75 млн. Как вы понимаете, весь остальной запас зерновых мы вывозим на экспорт. То есть экспортная составляющая ценообразования проходит не у нас совершенно в России, а в Чикаго (международная биржа). Марина Калинина: Экспорт – понятно. А в России почему? Дмитрий Востриков: Смотрите, потом обратным счетом считается логистика до места назначения. Там порт Новороссийск. И потом от Новороссийска логистика по железной дороги либо автотранспортом до региона России. И таким образом складывается цена закупки в регионе. Константин Чуриков: Дмитрий Владимирович, понимаете, но все-таки не в Чикаго должны как-то диктовать условия того, что происходит в нашей стране. Я к тому, что, смотрите, мы сейчас только что выяснили: мы не Минсельхоз, мы видим, что, конечно, фактически инфляция сейчас намного меньше, чем инфляция по хлебу. В этом случае государство как надстройка над нами должно что-то делать? И что оно может сделать, чтобы вверенные вам ваши коллеги не повышали отпускные цены? Марина Калинина: Или тут опять слово «рынок» должно присутствовать? Дмитрий Востриков: Нам кажется, что гораздо более гуманно в рыночных условиях как раз идти международным опытом. Это дотирование беднейших слоев населения, для того чтобы они могли покупать отечественные продукты. То есть добавлять к пенсии, к их минимальному доходу какие-то деньги. Потому что если вы ограничиваете цену для всех на полке, вы же понимаете, что человек с рублевки и пенсионер будут пользоваться этим сдерживанием цен. А потом кто будет регулировать? Здесь же неграмотное регулирование. Мы увидим, что будет как раньше: таксисты продавали из багажников, потому что на прилавке нету. Но цена эта, естественно, совершенно не та, которая поставлена регулируемая. И я пока ехал сюда, решил посмотреть, определиться в понятии «социальный хлеб». Социального хлеба как такового не существует. То есть это было как бы обрисовано, что это хлеб сроком хранения до 10 суток. Вот он относится к разряду. Это было до изменения законодательства. Константин Чуриков: По-моему, очень опасно с таким сроком хранения. Дмитрий Востриков: Законодательного определения «социальный хлеб» нет. Константин Чуриков: То есть старушкам сойдет вот такой? Марина Калинина: Сухари. Дмитрий Востриков: Есть некоторая договоренность в некоторых регионах России. Когда определяют, что, допустим, 0.5 кг булка белого хлеба – это он и есть социальный. Прописывают в каких-то региональных и потом договариваются о наценке и так далее. В некоторых регионах пошли дальше. Там для компенсации пытались сделать, когда были стратегические запасы мобилизационные, оттуда выдавать зерно либо муку двухлетней давности, которая закуплена, и, соответственно, сами понимаете, цена другая, из него можно было произвести более дешевый хлеб. Сейчас понятие осталось социальное. Законодательного определения нету. Регулирования особо нету. Поэтому тот самый дешевый хлеб, который мы видим на прилавке и называем его по привычке социальным, это некоторая договоренность между хозяйствующими субъектами. Допустим, хлебзавод и розница договариваются, что для того, чтобы было предложение по нижней цене, в рамках контракта, допустим, этот батончик поставляется по минимальной цене, ритейл делает минимальную наценку 10%, и таким образом мы видим по самой нижней цене хлеб. А на остальных сортах, которые тот же хлебозавод еще 50 сортов поставляет, уже там наценка позволяет в целом покрыть контракт. То есть здесь никаких чудес нету. То, что внутри в батоне или в хлебе – это по техусловиям либо по госту можно посмотреть. Но за нарушения ритейла очень сильно штрафуют. Марина Калинина: Смотрите, вы сказали о том, что нужно делать доплаты беднейшим слоям населения страны. Но не проще ли сделать льготы производителям? Снизить какие-то налоги. Дмитрий Востриков: Вы знаете, льготы производителям – это более коррупционная история. Потому что кому-то дадут льготы, кому-то не дадут. Будут всегда приближенные производители и будут отдаленные от власти. Когда мы все-таки говорим о прямой дотации населения, это проще, потому что это уже очерченные те же пластиковые карточки, на которые автоматом начисляются деньги. Марина Калинина: Понятно. Константин Чуриков: Нам звонит Вера из Кемеровской области. Кузбасс на связи. Вера, здравствуйте. Рассказывайте, какой у вас хлеб и сколько он стоит. Зритель: У нас 26 рублей стоит хлеб. Но он сильно плохой. Сегодня возьмешь, например. На второй он зеленый внутри. Я пенсионерка, получаю 12 000, вдова. Еще воспитываю внучку. У меня дочь умерла. И мне так тяжело. Сейчас добавляют. И мне так тяжело. Хотя бы делали хлеб качественно, но не на 7 с лишним процентов, а хотя бы поменьше. Константин Чуриков: Спасибо. Очень много жалоб на качество. Спрашивают: «Правда ли, что делают сейчас хлеб из муки помола прошлых лет?» Вы говорили как раз о резервах, о запасах. Дмитрий Востриков: Если в госрезерв закладывается мука и она там хранится, при нормальных условиях хранения в этом ничего сложного нету. Другое дело, что контроль качества должен быть. Соответственно, температурные режимы и другие условия хранения. Марина Калинина: А какие сейчас стандарты качества есть вообще для хлеба? Дмитрий Востриков: Стандарты качества у нас регламентируются таможенным союзом. Есть вертикальные, есть горизонтальные, которым следует, кстати, не только Российская Федерация, но и все страны, которые входят в СНГ. Поэтому при разработке каждого стандарта идет очень обильное обсуждение между стран. Марина Калинина: Я про нашу страну говорю. У нас есть какие-то стандартные вещи? Дмитрий Востриков: Все-таки воссоздать то экономическое пространство, которое после крушения СССР разрушилось, договариваются теперь страны СНГ о некоторых стандартах, для того чтобы товар мог без дополнительной сертификации пересекать границы. Это абсолютно правильно, потому что экономическое пространство надо сохранять. Марина Калинина: Какая-нибудь мелкая хлебопекарня, которая выпекает хлеб и потом его продает в небольших магазинах в небольших городках – вот кто контролируют стандарты, которые они соблюдают или не соблюдают? Дмитрий Востриков: Контролирует, естественно, у нас Роспотребнадзор. Есть плановые проверки. Они, наверное, не так актуальны и не так много приносят. Есть неплановые. Это по каждой жалобе. Вместо того, чтобы позвонить в редакцию, если бабушка напишет в Роспотребнадзор, что в таком-то магазине купила хлеб, он там плохой, то внеплановая проверка Роспотребнадзора возьмет, проверит, и, соответственно, на производителя будут наложены санкции. Марина Калинина: Так ли на всех бабушек хватит Роспотребнадзора. Дмитрий Востриков: Мы считаем, что контроль здесь действительно недостаточен. И что касается контроля со стороны граждан, мы понимаем, что вот пенсионер, и так не хватает денег на продукты питания, а еще какой-то продукт сдать в лабораторию, получить исследование и потом отправить – это неправильно. Поэтому была создана такая структура, как Роскачество, которое веерно закупает всю полку, отправляет в гослабораторию, делает анализы и отправляет в Роспотребнадзор уже для применения санкций имена нарушителей. Константин Чуриков: Поскольку очень много разных мнений по поводу качества хлеба, назрел опрос для вас, уважаемые зрители. У вас в магазинах хлеб вкусный? Да или нет? Пожалуйста, отвечайте. 5445. На все про все 10 минут. Чем больше вас проголосует, тем полнее будет картина. У нас сейчас на связи Екатерина, северо-запад страны, Калининград. Здравствуйте, Екатерина. Зритель: Здравствуйте. У нас раньше продавали в магазинах хлеб Галицкий, первый хлебозавод его выпекал. Сейчас же этот Галицкий есть невозможно. Выпекает тот же хлебозавод. Во-первых, он крошится, как опилки. Ночь переночует – он уже начинает плесенью пахнуть. Что туда добавляется – неизвестно. И вообще это ведь неправильно – хорошее зерно отправлять кому-то, «пусть они кушают хороший хлеб, а россияне пусть кушают ерунду». Это ведь неправильно. Ведь российские люди трудятся на этих хлебозаводах, на этих пашнях, а достается им дрянь. Константин Чуриков: Спасибо, Екатерина, за ваш самый часто встречающийся в Российской Федерации вопрос. Это правда, что туда отправляют муку, зерно хорошего качества? У нас даже не муку, у нас зерно. Марина Калинина: В России остается второго сорта. Дмитрий Востриков: Если бы у нас хотя бы муку оставляли… могла бы нам сильно помочь. Естественно, отправляется на экспорт все по международным требованиям. Константин Чуриков: Подождите. Что остается здесь? Марина Калинина: Себе мы что оставляем? Дмитрий Востриков: Остается то, что остается от урожая. Потому что у нас урожай по качеству тоже не приходится… Допустим, эти 115 млн тонн не говорят о качестве распределения по сортам зерна внутри. Константин Чуриков: Просто мы не знаем еще, что внутри, что мы едим, да? Дмитрий Востриков: Это зависит от погоды. Как говорят, если жаркое лето, тогда собирается меньше урожая. Но зато более качественное зерно. Марина Калинина: На экспорт не примут зерно, если оно не соответствует международным стандартам. Вы сами сказали. Дмитрий Востриков: На самом деле и мукомольный комбинат не закупит зерно, которое не соответствует параметрам, требуемым для него. Поэтому у нас по статистике по отчетности на все хватает. То есть и отправлять на экспорт, и оставлять внутри. Другое дело – стоимость хлеба. Почему мы говорили, что хлебопекам надо поднимать цену? Потому что, вы поймите, если плохое финансовое состояние хлебокомбината, он пытается как-то там сминимизировать. У нас действительно не растут доходы граждан. И приходится выпускать… А хлебная отрасль еще дополнительно компенсируется. Как только на 7% поднялся хлеб, который покупатель сам бы не заметил без Росстата и без такой массированной атаки средств массовой информации, сразу же поднимается такая шумиха. Хотя все признают, что продовольственная инфляция всегда выше, чем промышленная. Потому что в промышленности больше эффект масштабирования. Константин Чуриков: Дмитрий Владимирович, но если будут продолжаться такие же правила игры, при которой туда на экспорт поставляется все-таки высший сорт, самое лучшее, чтобы на бирже все купили, а здесь как получится, то люди просто вас накажут рублем, они перестанут покупать хлеб. Сейчас многие зрители нам уже пишут, что они купили хлебопечки и сами все пекут. Марина Калинина: И дешевле выходит. Дмитрий Востриков: Смотрите, я не говорил, что за рубеж вывозится самое лучшее. Если у вас контракт на фуражное зерно, то вы получите такие же штрафные санкции, если отправите туда продовольственное. Хотя это по цене и нерентабельно. Поэтому я и сказал, что то, что отправляется на экспорт, должно соответствовать тому, что прописано в контракте. Константин Чуриков: Хорошо. Среди того, что отправляется на экспорт, какова доля фуражного зерна и остального? Дмитрий Востриков: Вы знаете, сходу не скажу. У меня масса друзей-аналитиков, которые могут на этот вопрос просто… Я думал, не тема передачи. Константин Чуриков: Это вполне себе вырисовывается целая тема. Вы знаете, тоже у нас тут сейчас по любым вопросам люди возмущены. «Хлеб плохого качества. Белорусский – объеденье», - Смоленская область нам пишет. Марина Калинина: Чувашия: «Хлеб вкусный». Курганская область: «У нас хлеб вкусный». Константин Чуриков: Воронеж: «Хлебопеки жульничают. Вес буханок, батонов уменьшают. Гостовский качественный хлеб найти целая проблема». Я думаю, все, кто ходят в магазин, все сталкиваются с этой проблемой, причем постоянно, что хлеб покупаем так или иначе каждый день. Давайте сейчас посмотрим небольшой опрос наших корреспондентов. Тоже спрашивали, как изменилась цена на хлеб и какой по качеству хлеб. Спросили у жителей Рязани и Самары. ОПРОС Марина Калинина: Давайте сразу Марину из Мурманской области послушаем. Она у нас на связи. Марина, здравствуйте. Зритель: Я бы хотела вам сказать, что у нас Мурманской области в магазине продается хлеб, изготавливает фабрика «Фабрика вкуса», премиум-хлеб нарезной, 26 рублей. Но там знаете, сколько Е? Там до 8 разных Е добавлено? Это что, хлеб получается или бисквит? Я вообще не поняла, зачем в хлеб Е вообще какие-то добавлять, кроме дрожжей, соли, сахара и еще, может быть, растительного масла. Константин Чуриков: Марина, вы назвали эти три фактора. Добавки, стоимость и название «премиум». Как-то это все между собой вообще не стыкуется. Спасибо. Зритель: Потом, понимаете, моя знакомая покупает. Она меня как-то попросила: «Прочти, пожалуйста, из чего сделано». Я вообще была в шоке. Такой хлеб вообще есть нельзя. А что делать? Дешевле нету. И этот хлеб в одном магазине 26 рублей, а в другом вообще за 30 стоит. И вообще, знаете, меня больше волнует тот факт, что жутко неприятно, что государство свой народ, получается, не уважает. Даже если я слышу, что хлеб плохого производства, я напишу в Роспотребнадзор письмо. Пока письмо дойдет, это пройдет месяц. Обратно, когда мне ответ пришлют, пройдет месяц. Константин Чуриков: Самое главное, Марина, что никому никакого дела нет до этой обсуждаемой проблемы, кроме нас с вами. Спасибо большое. Марина Калинина: Спасибо. Что скажете? Константин Чуриков: Как быть с этими добавками? Какие правила игры? Дмитрий Востриков: Смотрите, Роскачество проводило веерные исследования хлеба. Поверьте, очень пристально пытались найти. Потому что отзывы, что хлеб стал некачественным, стал невкусным, они очень распространены. Состав всего хлеба практически нормальный. На сайте можно посмотреть, какие выбились из закупленных хлебов, не отвечают госту или техусловиям. Что больше выяснилось? Уже с хлебопеками стали разговаривать. Ну как? Состав тот же самый. А мы же помним тот вкус детства, когда машина подъезжала – уже аромат на улице. Поменялись несколько технологий. То есть технология – это меньше времени на сбраживание. То, что не подходит. То, что вы сказали – дома многие выпекают. Да, дома выпекают, потому что там более классическая технология, когда он настаивается, он всходит, потом мы его только выпекаем. Марина Калинина: А зачем меняли технологию? Чтобы быстрее клепать батоны? Дмитрий Востриков: Скорость немножечко другая. Это все накладные расходы. Этот хлеб выстаивается либо несколько суток, потом отправляется в печку. Сколько времени, да? Либо напрямую быстренько по линии. Объем выпуска и сказывается на цене. То есть это не значит, что там ингредиенты, «Е» нашпигованы. На самом деле это очень редкая ситуация, чтобы там… Константин Чуриков: Смотрите, то, о чем мы говорим – это, пожалуй, для вас рецепт, как подстроиться под запрос населения. Население же покупатель, правда? Вот вы владеете информацией – владеете миром. «У вас в магазинах хлеб вкусный?» 14% ответили «да». Остальные 86% говорят «нет». Дмитрий Востриков: В детстве он действительно по другой технологии выпекался. Марина Калинина: Спасибо. Дмитрий Востриков, исполнительный директор ассоциации Руспродсоюза. Сейчас мы вам расскажем, что будет вечером в программе «ОТРажение».