Иван Гринько: У всех подростков кризис идентичности. Татуировка может быть для них - инструментом легкой терапии, помощи в обретении себя

Гости
Иван Гринько
независимый музейный эксперт

Анастасия Сорокина: Переходим к обсуждению следующей темы, которую мы назвали «Тату детям не игрушка!» Депутат Госдумы Виталий Милонов просит Министерство здравоохранения запретить несовершеннолетним наносить татуировки. Как он это объясняет? Инициатива вызвана жалобами тех, кому не по душе «16–17-летние дети, с ног до головы забитые изображениями и надписями возмутительного и провокационного характера». Саш, даже, если честно, захотелось посмотреть, что же так возмущает в татуировках. Ну вот похолодание, все стали одеваться, в общем-то, практически уже не видно, что там набито на этих подростках. Как ты думаешь, эти страсти поутихнут за зиму?

Александр Денисов: Настя, ты знаешь, я думаю, есть и другой вариант утихомирить подростков. Есть такое, я почитал, приложение «Ink Hunter», то есть ты можешь загрузить свою фотографию, примерить татуировку, прикинуть, нравится тебе, не нравится…

Анастасия Сорокина: Надо или не надо?

Александр Денисов: В крайнем случае, если хочешь похвастаться, можешь выложить это в соцсетях, никто не отличит, а там уж под одеждой не поймешь. Вот как, например, у нашего гостя Ивана Александровича Гринько, кандидата исторических наук, антрополога – вот так и не скажешь, что Иван увлекается этим.

Анастасия Сорокина: А мы знаем, что татуировки-то есть!

Александр Денисов: Да. Иван, вот мы виделись когда, летом?

Иван Гринько: Я не увлекаюсь, я профессионально занимаюсь, есть вот этот маленький нюанс.

Александр Денисов: Да. Летом вот какие-то новые татуировки появились или нет?

Иван Гринько: Я прямо так пристально за модой не слежу, но меня очень тронул кейс из Бразилии, как это ни странно, где татуировка стала ключевым объектом для коммемораций. Если вы помните, в прошлом году сгорел Национальный музей Бразилии практически дотла, и вот теперь сотрудники, друзья, бывшие посетители делают себе татуировки с фасадом этого музея в память и в честь этого учреждения. Мне кажется, что это интересный кейс, который показывает, что татуировки – это не просто детские глупости и шалости.

Александр Денисов: Да, любопытная история.

Анастасия Сорокина: А есть еще другая история из Тюмени: старшеклассник из Тюмени Матвей Вишнягов сделал первую татуировку в 14 лет. Его родителям сообщили после того, как уже он об этом договорился с мастером. В общем-то, они ему запрещать этого не стали.

Александр Денисов: Хотя сначала Елена, это мама Матвея Вишнягова, все-таки попыталась отговорить сына, никакие доводы, что возможно заражение или что он может пожалеть потом, передумать Матвея не остановили. На запястье у подростка появился кинжал. Татуировку школьнику делала девушка-самоучка в обычной квартире, никакого письменного разрешения от родителей не потребовала.

Матвей Вишнягов: Самое забавное, что на тот момент, когда я ее сделал, я ходил с короткими рукавами, то есть вообще никто не обратил внимания из учителей. Только учитель физкультуры сказал: «О, ты татуировку сделал?» Я такой: «Ну да», – и все, то есть внимания к этому вообще никакого не было. Есть и есть, вот как украшение, часы на руке.

Елена Волкова: Паспорт школьник получает в 14 лет. Я считаю, что можно разрешить татуировки с 14 лет при обязательном условии согласия от родителей. Можно прийти вместе с родителем, можно письменное согласие, но лучше вместе, чтобы родитель тоже видел сам процесс и был спокоен.

Анастасия Сорокина: Этим летом перед школой Матвей сделал еще одну татуировку, хотел большие венки на груди, но в этот раз Елена его отговорила и посоветовала идти в специализированный салон, таких в Тюмени около 30. В планах у Матвея еще как минимум 3 татуировки.

Александр Денисов: Да, ну вот мы когда обсуждали эту тему, многочисленные звонки были, люди, которые делают татуировки, называют это «синей болезнью», что если начал, то потом не остановишься. Вот яркий пример.

Подключайтесь к обсуждению, звоните и пишите, что думаете по этому поводу. Возрастные ограничения, как вы считаете, логично или нет вводить?

Иван Гринько: Я бы начал с того, что вообще исторически большинство соматических модификаций, в том числе татуировки, делались в детском возрасте, начиная с 7 дней и заканчивая в 16–18 лет. Поэтому в мировой практике это скорее детско-юношеская тема, тем взрослая.

А что по поводу запретов… Во-первых, странно, что это должно запрещать Министерство здравоохранения, вот этого я не очень понял. А с другой стороны, во всех официальных тату-салонах обязательно спрашивают паспорт, согласие родителей, опекунов, и это, в общем, общепринятая практика, то есть тут никакой проблемы нет. И даже те мастера, которые работают частным образом, тоже не хотят себе проблем, любая татуировка с подростком предваряется длинной содержательной беседой о том, что это не просто на всю оставшуюся жизнь, но еще немножко после, что надо подумать над сюжетом, над тем, что это будет больно, и так далее.

Александр Денисов: После ему неинтересно, ему хочется прямо сейчас улучшить его вчера, чтобы он мог похвастаться перед друзьями.

Анастасия Сорокина: Но это мода? Я понимаю наверняка тех, кто возмущается: есть такое поветрие, очень много людей, которые, скажем так, сделали это своим таким предметом индивидуальности, стиля, и подросток, находясь в поиске себя, своих каких-то таких жизненных интересов…

Иван Гринько: Ну естественно.

Анастасия Сорокина: …просто перенимает вот эту моду.

Иван Гринько: У всех подростков кризис идентичности: кто я, где мое место в жизни? Это абсолютно нормально, это вам скажет любой детский психолог. Татуировка в данном случае – это один из инструментов такой легкий терапии, помощи в обретении себя.

Анастасия Сорокина: Дадим слово зрителю, из Тульской области дозвонился до нас Юрий. Юрий, здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Я хочу сказать главное. В 1960-х гг. нам было по 17–18 лет, и вот среди нас появился один приблатнер, это на Колыме, ну и давай ребятам предлагать наколки делать. Ну кто-то соглашался, кто-то нет. Подошел он ко мне, я не раздумывая прямо ему в лоб как дал! – и у него охоту махом отбил.

И вот я хочу сказать всем остальным: вы что, обезьяны, папуасы? Дети, подумайте! Это на всю жизнь! Мне 70 лет, и ни одной наколки никогда в жизни я не делал и не сделаю. Не то что можно там ходить хвалиться, но дело в том, что это на всю жизнь. А те, кто сделал, «расписные», мой совет – отдельный зоопарк и всех туда, а детей туда водить и показывать, а потом им сказать: «А когда-нибудь из вашей кожи абажуры будут делать. Подумайте об этом».

Анастасия Сорокина: Спасибо вам, Юрий, за ваше мнение.

Александр Денисов: Юрий, да…

Анастасия Сорокина: У многих создается ощущение, что это какие-то вот связанные с местами не столь отдаленными, такие вот не самые приятные ассоциации с татуировками. Но когда мы с вами встречались, говорили о том, что, в общем-то, это большая история и большая культура вообще есть у самого такого веяния, как татуировка.

Иван Гринько: Да. Нельзя говорить о том, что это явление сопровождало всю историю человечества, к тому же есть примеры 6–7-тысячелетней давности, когда еще в неолите люди практиковали татуировку и другие соматические модификации. Практически во всех обществах Земли это практикуется, поэтому все сводить к папуасам я бы не стал.

Александр Денисов: А что значит «соматические модификации»? Я просто уже не первый раз слышу от вас.

Иван Гринько: Ну это просто обобщающий термин, и хорошо, что вы подняли этот вопрос, который описывает вообще любые изменения человеческого тела или органов человеческого тела в рамках культурных или ритуальных практик. И собственно, я хотел обратить внимание опять же наших законодателей на то, что исходя из логики, если мы запрещаем татуировки, надо запрещать, например, прокалывание девочкам ушей – это же тоже соматическая модификация…

Анастасия Сорокина: Ресницы наращивать, брови делать тогда тоже.

Иван Гринько: Да, или, например, делать обрезание представителям некоторых конфессий.

Анастасия Сорокина: Есть у нас еще один звонок, из Москвы дозвонилась Татьяна. Здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Я профессиональный художник, в свое время закончила Строгановку. И был в моей жизни момент, когда я работала репетитором и ко мне обратился молодой человек, который работал в тату-салоне. Он не имел никакого образования, даже художественной школы. Он хотел повысить свой уровень. Но изначальный уровень был очень низкий. Несмотря на это он, в общем-то, считал вполне нормальным делать татуировки людям, которые приходили в тату-салон.

И в принципе вот сколько я живу, я видела только в Интернете фотографии, которые, в общем-то, более-менее выдерживают какую-то критику, либо на каких-то художественных выставках, там, где татуировка носила совсем другой характер, то есть она там выступала как произведение искусства. А то, что делает большинство молодых людей, то, что издалека воспринимается просто как какая-то рваная рана на руке или на ноге, в общем-то, говорит о низком художественном вкусе.

И я считаю, что если есть в школах такой предмет, как мировая художественная культура, где могут проходить искусство индейцев майя, как вот ваш коллега сказал, что имеет большую практику, – опять-таки, с кем молодой человек себя ассоциирует? С папуасом, индейцем майя или человеком, который отсидел на зоне? Что он хочет, собственно говоря, продемонстрировать?

На мой взгляд, интеллект на лице гораздо больше украшает молодого человека, чем какие-то такие, собственно говоря, графические изыскания достаточно низкого качества. Более того, при наличии лишнего веса со временем все это превращается просто в уродство, которое требует корректировок.

Александр Денисов: Спасибо большое.

Анастасия Сорокина: Спасибо за звонок.

Александр Денисов: Вот сообщений очень много. Пишет зрительница из Ленинградской области: «Дочке 28 лет, благодарит за то, что я запретила делать татуировку в 18 лет». Ну вот кому-то запрещали, ничего не вышло, Ульяновская область: «Отец говорил: «Сделаешь татуировки – прибью!» Я послушал его и сделал 2 татуировки!» – видимо, не прибил. Хабаровский край советует: «Первую татуировку разрешить делать на лбу, чтобы было видно уровень развития». Ну и практический совет без юмора, Ставропольский край: «Если нельзя обойтись без татуировки, можно хотя бы временные какие-то делать». То же самое советует Тамбовская область: «Почему не пропагандируют временные татуировки? Это будет выгоднее тату-салонам и для детей, чтобы могли передумать». Вот, кстати, вполне себе здравое предложение, временные татуировки. Их же сейчас можно…

Иван Гринько: Мне очень понравилось слово «пропагандировать». Мне кажется, что вот эта вот табуизация темы татуировок и постоянное ее соотнесение с лагерной темой, во-первых, неправильное, во-вторых, она только провоцирует подростка, вы описали случай…

Александр Денисов: …вместо одной две сделал.

Иван Гринько: Да, ее сделать как знак неповиновения родителям. Мне кажется, что надо просто об этом больше говорить, чтобы и родители могли ребенку объяснить, что это не… Я абсолютно согласен с нашей зрительницей, что это не просто украшение, а оно несет очень много смыслов. И дети чтобы не устраивали лишние конфликты и понимали, что это надолго.

Анастасия Сорокина: Есть у нас еще один звонок, из Ростовской области дозвонилась Надежда. Здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Я с удовольствием слушаю вашу передачу всегда. И вот самый больной вопрос, конечно, перед этим вы… Я немножко заикаюсь. Перед этим за пенсии говорили, а теперь татуировки. Вы знаете, вот страшно смотреть на молодежь, страшно смотреть на людей, которые идут, я считаю, изуродованные. А какие артисты выходят, а? Точно папуасы, правильно человек сказал. Ну я не знаю, какое-то отвращение к ним даже. Ну разве ж можно так себя позорить?

В наше время мы считали это тоже, что действительно уголовники в тюрьме, – «о, у него татуировка, он сидел в тюрьме». А сейчас все поголовно. Ну разве ж так можно? Мы же русские люди, чего в папуасов превращаться действительно? И особенно я за артистов: выйдут – страшно смотреть, страшно смотреть!

Александр Денисов: Спасибо.

Анастасия Сорокина: Понятно. Спасибо вам, Надежда, за звонок.

Еще у нас есть звонок от Анастасии из Москвы. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотела сказать, что вот я как молодое поколение, я не согласна. Мне 20 лет, первую свою татуировку я сделала в 19 лет. До этого я приходила в разные тату-салоны вместе с мамой, с папой, и во всех салонах сначала отказывали, потому что должно было быть письменное соглашение от родителей, это когда мне еще не было 18. Когда мне уже исполнилось 19 лет, то все, салоны спокойно могли мне без родителей что-то накалывать. Поэтому то, что там говорили, что до 18 разрешают, – ну не знаю, у меня другие примеры на этот счет.

А насчет того, почему я решила набить татуировки… Во-первых, я их набивала маленькие, это не какие-то расписные, не знаю, черепа, колокола. Есть сейчас много разных стилей красивых и не очень, разноцветных и черно-белых. Например, у меня 3 татуировки, все они сделаны одной линией, очень красиво. И они в тех местах, которые мне не помещают ни при работе, ни там еще где-то, то есть они мои в укромных, так скажем, местах, которые не видны прямо как лицо, руки-ноги.

Александр Денисов: Жалко, Анастасия, что мы не по Skype общаемся, вы бы нам показали, как это красиво.

Зритель: Ха-ха.

Анастасия Сорокина: А кто вас вдохновил? У вас такая идея возникла, потому что вы на ком-то увидели, вам эта идея понравилась? Какой смысл у этих татуировок?

Зритель: Ну сначала мнение у меня менялось. С 16 лет я хотела набить, и все время были разные эскизы. Потом как-то вот стало связано с моей работой, она меня мотивирует и даже вдохновляет. Например, набит у меня карандаш и чистый лист бумаги: я вот учусь на журналиста, меня это каждый день мотивирует. И там у меня на татуировке, на листе бумаге написаны три важных для меня слова, которые постоянно… Я вот посмотрю если на нее, я понимаю, что нельзя останавливаться, надо идти вперед, добиваться своей цели.

Александр Денисов: А что это за слова, если это не секрет?

Зритель: По-английски написано «Just do it» – «просто делай это».

Александр Денисов: Это же слоган одной спортивной компании, которая кроссовки делает.

Зритель: Ну вот еще и такая теперь связь, да.

Александр Денисов: То есть вы еще и спортсменка, мы поняли, Анастасия.

Зритель: Ну да, учусь на журналистике, почему бы и нет.

Александр Денисов: Да. Спасибо вам большое.

Анастасия Сорокина: Да, спасибо, Анастасия, вам за звонок.

Очень много противоречивых мнений. Написали из Москвы тоже сообщение: «В школе у классной руководительницы были татуировки, и все девочки, подражая, тоже сделали тату. Родители в школе, но в подростковом возрасте к их мнению мало кто прислушивается». Вот пишут: «Запретить учителям выставлять свои татуировки напоказ!» Что-то так много слышится запретов в отношении татуировок. Вы же говорите, что да, обратная реакция, когда запрещают, должна быть.

Иван Гринько: Естественно. Любая запретительная политика крайне неэффективна, особенно в той области, которая плохо контролируется. Ну давайте запретим тату-салоны – что из этого получится? Что будет больше просто подобных операций на домах, в частном секторе, соответственно будет на более низком уровне, с большим риском инфекционных заболеваний. Зачем это надо?

Александр Денисов: Вот вы рассказывали про Бразилию, где что-то такое культурное набивают…

Иван Гринько: Да, фасад музея.

Александр Денисов: Фасад музея. Тут советуют школьникам делать татуировки Эрмитажа, Олег нам советует. Алтайский край пишет: «Библия запрещает тату». Иван, вы наверняка в курсе, расскажите.

Иван Гринько: Это неправда.

Александр Денисов: Неправда, да?

Иван Гринько: Есть… Это трактовка одного из пунктов в книге Левит Ветхого Завета, что «ради умершего не делайте надрезов на коже своей», но это не относится непосредственно к татуировкам. Ну и опять же к вопросу об иудейской культуре, в то же время обрезание там вполне практикуется.

Александр Денисов: Это в целом если о соматических модификациях говорить.

Иван Гринько: Да.

Анастасия Сорокина: Давайте еще поговорим со зрителями. Из Нижегородской области дозвонилась до нас Любовь. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Вот такая проблема, «Тату детям не игрушка» – а взрослые когда играются, а дети от этого страдают? То есть ребенок, вот внучка у меня, она очень переживает, что родители сделали себе тату. Она, допустим, не любит это, ей 10 лет, она стесняется этого. Вот как быть? Кто права ребенка защитит? Тело дается Господом на всю жизнь, должен кто-то за это задуматься, на пятках себе тату делайте или еще где-нибудь, но чтобы… Ребенок-то ваш растет, не все же воспринимают.

Александр Денисов: Простите, а я вот пропустил, – это внучка у вас, да, 10 лет, и она стесняется родителей?

Зритель: Да, она стесняется этого.

Александр Денисов: А что там за татуировки? Почему девочка так расстраивается?

Зритель: Обычные татуировки, но их, допустим, достаточно много… Ну не нравится вот ребенку это. Родители почему не считаются? Вот что только о детях? Дети понятно, у них еще мозгов нет.

Александр Денисов: А вы не объясняли, это же ваш сын или дочь?

Зритель: Ну конечно, все объясняла!

Александр Денисов: И что говорили они вам?

Зритель: Объясняла и была против, когда это все начиналось.

Александр Денисов: Ясно.

Зритель: На этом можно много заработать, в общем…

Александр Денисов: Спасибо. Ну вот совершенно неожиданный поворот в нашей теме, что вот как раз ребенок шокирован и стесняется.

Иван Гринько: Родители тоже имеют право на личную жизнь. Я думаю, что если бы ребенок зашел в спальню, когда родители занимались бы сексом, ребенок бы тоже был смущен, но это же не значит, что надо запретить родителям заниматься сексом.

Александр Денисов: Да, Иван, никак вас не обойдешь в этой теме, у вас козыри вообще на любой вопрос.

Анастасия Сорокина: А у нас звонки на любое мнение. Мурманская область дозвонилась. Никита, здравствуйте.

Зритель: Да, добрый день. Я хотел бы высказать свое мнение по поводу татуировок и по поводу того, что, на мой взгляд, в нашем современном обществе очень мало, к сожалению, толерантности как понимания, разделения этой позиции. К сожалению, люди очень агрессивно высказывают свое мнение, тем самым формируют ту или иную позицию у молодежи и вообще людей, которые хотят каким-либо образом выделиться. Я согласен, возможно, с кем-то, что учителям и вот педагогам стоит как бы скрывать татуировки, несовершеннолетним детям не показывать. Но при этом так агрессивно выражать свое мнение, на мой взгляд, не стоит.

И вот хотел рассказать, что у тех же самых наших соседей, Финляндия, очень сильно распространена эта культура. Они не папуасы, они очень образованные люди, и тем не менее вот такой агрессии со стороны взрослого, старшего поколения там нет. И на самом деле это очень приятно, потому что каждый человек принимает решение осознанно, он может проконсультироваться со специалистами, какой вред, какая опасность, например, с точки зрения гигиены, с точки зрения типа кожи, дерматологии может быть получена. И вот лучше бы было больше пропаганды с точки зрения именно возможных рисков, а не просто запретов такого вида развлечения.

Александр Денисов: Спасибо большое.

Вот приходят сообщения и нам, как ни странно, Анастасия, спрашивает Удмуртия: «Здравствуйте. А если не секрет, у ведущих программы есть татуировки?» У меня-то нет.

Иван Гринько: Анастасия, вы решились?

Анастасия Сорокина: Я еще ее не сделала, но я ее выбрала! Да, я решила, что мне это интересно.

Александр Денисов: То есть ты не излечилась все-таки от этого?

Анастасия Сорокина: Ну ты знаешь, есть разные подходы. Да, пишут про то, что есть необдуманные поступки, вот сообщение из Воронежской области: «Сделала в молодости по глупости, сейчас жалею». Кто-то, наоборот, пишет, что очень долго подходил, это действительно символичные и со смыслом какие-то татуировки. Вот недавно попалась мне история на глаза, где 92-летняя бабушка сделала себе татуировку с именем мужа, который умер. Это разный смысл, разный подход и разная потребность. Вот сейчас мы говорим про то, что запрет, запрет, из Ленинградской области сообщение: «Мне 63 года, но после запрета захотелось сделать татуировку!» – понимаешь, назло, есть разные подходы.

Александр Денисов: Во сколько?

Анастасия Сорокина: Шестьдесят три года.

Александр Денисов: Шестьдесят три года… А вот смотри, есть сообщение из Московской области: «Шестьдесят пять лет, татуировки смолоду делал, – тут непонятно, кстати, так написано. – Мне сейчас стыдно, уже кожа старая, выгляжу не очень», – то ли мужчина, то ли женщина. Наверное, все-таки женщина, хотя смолоду… Вряд ли в советский период… Да, скорее всего, мужчина.

Иван Гринько: На самом деле это тоже мифология о том, что в советский период не было городской татуировки. Городская татуировка существовала, и есть много людей, абсолютно не связанных с уголовной субкультурой, которые делали татуировки.

Александр Денисов: Но женщины-то раньше точно не делали?

Иван Гринько: Ну…

Александр Денисов: Хотя «точно» понятно, если логично рассуждать.

Иван Гринько: Да, тут все условно. На самом деле мы работали с визуальными источниками, в частности с советской карикатурой, – это абсолютно бродячий сюжет, который касается не только уголовников или маргинальных элементов. Он, например, подходит для моряков. И все это абсолютно спокойно воспринималось и печаталось в советской прессе, ничего табуированного не было.

Александр Денисов: Я придумал, как можно категорию эту называть, – не «уголовные элементы», а «оригинальные элементы», то есть люди хотят быть оригинальными.

Анастасия Сорокина: А еще пишут в Брянской области: «Тату делают те, у кого комплексы, или вот публичные люди хотят таким образом угодить публике». Из Ульяновской области сообщение: «Выделяйтесь мозгами». Действительно же это способ показать свою индивидуальность. Но я встречаю часто и очень взрослых людей, которые осознанно подходят к тому, чтобы сделать себе какую-то памятную, важную, символичную татуировку.

Выслушаем еще один звонок, из Удмуртии дозвонилась до нас Лариса. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Анастасия Сорокина: Говорите, пожалуйста, Лариса, вы в прямом эфире.

Александр Денисов: Есть ли у вас татуировки, Лариса?

Зритель: Здравствуйте еще раз. Да, у меня есть татуировки, у меня их 2. Первую татуировку свою я сделала в осознанном возрасте, у меня уже были, можно сказать, взрослые дети: я перекрыла шрам. Просто однажды, ехав в транспорте, я посмотрела на свою руку… В детстве всякое бывает, у меня были шрамы. И мне было очень неприятно, я решила их перекрыть. Я перекрыла, мне нравится моя татуировка, она не очень большая, она, я считаю, абсолютно не пошлая, это ящерка, вот.

Александр Денисов: И вы довольны результатом?

Зритель: Я довольна в принципе, да. Все ведь зависит еще от качества татуировки.

Александр Денисов: Спасибо. Да, вот тоже интересный случай.

Иван Гринько: Кстати, любопытно, что в Бразилии несколько лет назад возник подобный проект, когда тату-мастер бесплатно делал подобные косметические татуировки женщинам, пережившим домашнее насилие: он закрывал их шрамы, и вы понимаете, что это был очень мощный, комплексный терапевтический эффект.

Александр Денисов: Да, тоже такая программа необычная.

Анастасия Сорокина: Вот как посмотреть, Саш, с каким подходом выбрать для себя татуировку.

Александр Денисов: К каким неожиданным выводам-то мы пришли под конец программы, да?

Анастасия Сорокина: Да.

Спасибо. У нас в гостях был Иван Александрович Гринько, кандидат исторических наук, антрополог. Разговаривали о современной моде на татуировки.

Александр Денисов: Спасибо.

Не прощаемся, далее у нас рубрика «Автомобили».