Константин Чуриков: 20 часов 31 минута, программа «ОТРажение», не терпится продолжить прямой эфир, потому что столько разных проблем сегодня беспокоят Оксану Галькевич... Оксана Галькевич: ...и Константина Чурикова тоже, как всегда человек неравнодушный, ну и всех вас, уважаемые зрители, я уверена, тоже. Через полчаса мы узнаем, можно ли улучшить систему ЖКХ, как вариант повысив тарифы. Специалисты Высшей школы экономики оценили степень убыточности наших коммунальных предприятий, говорят, что их надо срочно модернизировать. Но на это, понятное дело, нужны деньги, наши с вами деньги. Вот вы, например, готовы платить больше, ну конечно, если качество услуг станет лучше. Об этом в начале следующего часа. Константин Чуриков: Ну а сейчас рубрика «Личное мнение», будем говорить о медицине, о ситуации с коронавирусом, о том, почему у нас в стране четверть населения, как показал сегодняшний, по-моему, опрос Высшей школы экономики, не верит в COVID-19. На связи с нами Марьяна Лысенко, главный врач Городской клинической больницы №52 Департамента здравоохранения Москвы, доктор медицинских наук. Марьяна Анатольевна, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Марьяна Анатольевна. Марьяна Лысенко: Добрый вечер, коллеги. Константин Чуриков: Добрый вечер. Вот сегодня как раз пришел этот опрос Высшей школы. Смотрите, значит, по итогам исследования выяснилось, что 23% россиян думают, что это выдумка, почти 10% говорят, что опасность преувеличена, в Южном округе, по-моему, вообще 41% считает, что это все кто-то придумал. Что вы хотите сказать людям, которые так считают? Марьяна Лысенко: Ну, вы знаете, мне кажется, что мы уже достаточно показываем, но, видимо, не все смотрят несмотря на самоизоляцию средства массовой информации. Ну, на экскурсии приглашать в наше отделение реанимации, наверное, не очень правильно, хотя сейчас у нас будет некий проект по виртуальному посещению больницы вот в период пандемии, немножко он задержался, с тем чтобы просто показать, что было до этого проекта и что происходит с больными в части случаев, насколько это страшно бывает. Хотя, конечно, количество и легко болеющих пациентов, и бессимптомных случаев достаточно велико, поэтому, наверное, так рассуждают люди, которые так же могут рассуждать и в отношении, я не знаю, результатов наркомании или, так сказать, болезней, которые сейчас тоже представляют определенную угрозу для общества, например СПИД. Можно, в общем, в принципе все отрицать, это объективная реальность, мы в ней живем уже 3 месяца, поэтому, в общем, хорошо себе представляем, что происходит на самом деле. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, вот по поводу реальности, в которой вы живете уже несколько месяцев, – как она меняется в последнее время? Вот если говорить о динамике какой-то. Мы некоторое время назад с вами беседовали в прямом эфире, мы прекрасно видели, что вы много работаете, что нагрузка у вас очень большая, тяжелая. Вот сейчас, на сегодняшний день, в конце мая ситуация как-то изменилась? Порадуете или расстроите? Марьяна Лысенко: Да, к счастью, ситуация меняется, меняется она в позитивную сторону, больных стало существенно меньше. Мы не можем по своему стационару говорить о том, что они стали легче, потому что в силу определенных причин мы вошли в первый эшелон, поэтому к нам везут только крайне тяжелых пациентов, поэтому у нас они все достаточно тяжелые. Но их существенно меньше, у нас количество госпитализаций сократилось на 20–25%, все зависит от дня недели, и количество занятых коек в реанимации также сократилось на 13%, поэтому, конечно, есть позитивный тренд, однозначно совершенно, и мы ему очень рады. Константин Чуриков: Да. Смотрите, еще вот уже поступают вопросы от наших зрителей по SMS. Москва нам пишет, это даже Московская область, наверное: «Из-за коронавируса и карантина в МОНИКИ мне невозможно отрегулировать кардиостимулятор на нужную частоту, вместо 65 частот у меня стало 59–60, стало труднее дышать. Кто мне может помочь? Инвалид II группы, 81 год». Марьяна Лысенко: Ну, мне сложно говорить за пациентов Московской области, я думаю, что в МОНИКИ работают по такой категории пациентов. Москва, мы уже с вами об этом говорили и в прошлый раз, имеет достаточное количество коек, так скажем, «чистой» зоны, которая работает по всем своим основным профилям, это онкологическая помощь и кардиохирургическая помощь, все те направления, которые важны и нужны нашим пациентам. Поэтому в Москве такого вопроса в принципе не возникает, всем, кому нужна помощь, ее получают совершенно спокойно. Оксана Галькевич: Ага. Марьяна Лысенко: И я думаю, что если пациент обратится к руководству МОНИКИ, то совершенно спокойно он получит эту помощь. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, ну я понимаю, что сейчас, может быть, еще преждевременно смотреть далеко вперед, когда все это закончится, но тем не менее, как вы предполагаете, после того как эта история пойдет существенно на спад, ситуация начнет совсем кардинально меняться, какие-то изменения в вашей работе вашей больницы, в коечном фонде, может быть, будут? Как это будет выглядеть, ваша жизнь после пандемии, ваша работа? Марьяна Лысенко: Ну, вы знаете, не смотреть вперед было бы совсем грустно, мы все-таки смотрим вперед с надеждой, что наконец это все закончится, мы вернемся обратно в мирную жизнь. Нет, конечно, жизнь изменится, безусловно, до той поры, пока мы не поймем, насколько действительно формируется длительный иммунитет при этом заболевании. Сейчас этого не знает никто, ни одна страна мира не может сказать, что будет с нами дальше в отношении этой инфекции, что будет, когда начнет реализовываться программа вакцинации. Но все, что касается планомерного выхода из той ситуации, в которой мы оказались, она абсолютно понятная. Мы переходим в работу в своем обычном режиме, у нас остается та же профильность, абсолютно ничего не меняется кроме того, что у нас увеличилось количество кислородных точек в больнице, практически соответствует теперь коечному фонду, но это в принципе неплохо. Я думаю, что это единственное существенное изменение, которое у нас произошло за всю эту ситуацию. Константин Чуриков: Что можете сказать по поводу массового тестирования людей на антитела? Надо ли бояться этих процедур? Собственно, не получится ли так, что те, у кого антитела, вот была такая информация, правдива она или нет, припишут к больным и будут держать на самоизоляции или на карантине даже? Марьяна Лысенко: Ну, вы знаете, как? Наверное, все-таки учитывая действительно проблемы самоизоляции и эмоциональные страдания эмоциональной сферы в этот период, слухов становится все больше и больше, конечно, людям надо чем-то заниматься. Бояться тестирования абсолютно не нужно, это обычный забор венозной крови, показывает он напряженность иммунитета в популяции в целом. Безусловно, за счет этого метода можно выявить в том числе людей, которые являются сейчас носителями активного выделения вируса, и, конечно, они представляют определенную опасность, хотя и чувствуют себя неплохо. Но это обычный анализ, который выявляет больных и здоровых людей. По поводу того, что люди, у которых будут найдены антитела, будут заперты дома, это абсолютный миф и глупость, потому что люди, у которых имеется достаточный титр иммуноглобулина G, который определяет метод ИФА-диагностики, они как раз, наоборот, могут быть спокойны, у них сформировался иммунитет в отношении этого вируса, они могут находиться совершенно спокойно среди людей, не боясь заразиться, безусловно, соблюдая меры предосторожности. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, а вот по поводу иммунитета у тех людей, у которых есть антитела, обнаружены, – насколько это длительный иммунитет? Что-то известно уже об этом? Марьяна Лысенко: Ну вот я уже об этом говорила, что, к сожалению, мы сейчас не можем абсолютно говорить с достоверностью высокой о том, насколько это длительный иммунитет. Болезни всего несколько месяцев, она началась с декабря месяца и сейчас у нас с вами май, и говорить о длительности иммунитета к этому вирусу просто не представляется возможным. Будем надеяться, безусловно, что это хотя бы период годовой, хотя возможны варианты развития событий, при которых этот вирус будет иметь такой же антительный ответ, как и корь, например, и люди, единожды переболевшие, будут иметь достаточно стойкий пожизненный или регулируемый иммунитет, который мы делаем в отношении детских инфекций, например, это же регулируемые иммунитеты, которые формируются у населения путем вакцинации. Поэтому сейчас никто вам на этот вопрос не ответит, но в любом случае эти работы очень активно ведутся, огромное количество ученых во всем мире ищут ответы на эти вопросы, потому что, естественно, с этим вирусом нам теперь жить всегда, он никуда не денется... Константин Чуриков: Так... Марьяна Лысенко: ...поэтому мы должны понимать, как мы должны от него защищаться и нужно ли это делать в будущем. Константин Чуриков: Хорошо. Марьяна Анатольевна, а что происходит вообще с вирусом? Сколько, не знаю, штаммов, его версий существует? Вообще врага же мы должны знать в лицо. Вот что удалось, может быть, вам, вашим коллегам выяснить за последнее время? Какие-то его особенности? Марьяна Лысенко: Ну, у нас нет в больнице, мы занимаемся клиническими проявлениями этой инфекции, у нас нет каких-то исследовательских данных по конкретно этому вирусу. Это один из коронавирусов, их порядка 40 штук на сегодняшний день изучено. Конкретно COVID-19 представляет одну вирусную культуру, но будет ли он мутировать, насколько, опять же покажут какие-то длительные наблюдения за ним, что и делают наши ученые сейчас. Поэтому вот какие-то прогнозы в отношении этого вируса конкретно вам, еще раз говорю, никто не скажет сейчас, но над этим очень много людей работает, и я думаю, что какая-то ясность наступит, но не в ближайшие недели и дни, безусловно, это большая работа. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, вот методы лечения, мы с вами в прошлый раз тоже коротко коснулись этой темы, они самые разные есть. Ну вот по вашему мнению, наиболее эффективным что сейчас является? Или об этом тоже сложно говорить? Марьяна Лысенко: Нет волшебной таблетки опять же, ее пока за несколько недель, что мы с вами не виделись, никто не придумал, которая бы работала непосредственно на вирус. Но комбинация из препаратов биологической терапии, из препаратов, которые влияют на свертывающую систему крови, и применение плазмы от переболевших пациентов (мы ее теперь называем ковидной плазмой, это не совсем так, но тем не менее это такой сленг уже сформировавшийся) дает очень неплохие результаты. Мы это видим и, главное, абсолютно понимаем теперь, как себя вести в этих клинических проявлениях данного заболевания. Поэтому риски, безусловно, существуют у пациентов, отягощенных соматическими какими-то тяжелыми расстройствами, но в целом абсолютное есть понимание, что делать, как делать и как не потерять, естественно, пациентов, не привести к каким-то, сделать так, чтобы болезнь не привела к каким-то серьезным осложнениям. Поэтому вот этот страх, который был в самом начале, в марте месяце, он давно прошел, мы просто работаем, и я считаю, что, в общем, очень неплохие результаты имеем. Мы вот буквально неделю назад выписали 4-тысячного пациента из стационара домой, и это очень приятно. Оксана Галькевич: Мы вас поздравляем с такими цифрами! Константин Чуриков: Поздравляем! У нас есть звонок, Виктория из Подмосковья. Виктория, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Виктория. Марьяна Лысенко: Добрый день. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер. Огромное спасибо вам за то, что вы нас просвещаете. Хотелось бы спросить, я вот болею с 14-го числа, с 14 апреля, и столько было антибиотиков... Я понимаю, что и бактерии тоже присоединяются к вирусу... Ну вот я до сих пор задыхаюсь, я дома лечилась, хотя меня в больницу отправляли, но... Вот эти шторма были несколько раз: уже кажется, ты выздоравливаешь, но вот это... Он лживый, этот вирус, обманывает. Кажется, ты идешь на выздоровление, а он опять... В общем, я задыхаюсь. Какое есть результативное лекарство, которое бы вот это удушье, как это сказать, блокировало? Посоветуйте, пожалуйста. Константин Чуриков: Да, Виктория, оставайтесь на связи. Вот скажите, пожалуйста, у вас прямо подтвержденный коронавирус, да, вы сдавали тесты? Зритель: Да, подтвержденный. Константин Чуриков: Ага. Оксана Галькевич: Подождите, а вы лечение какое-то все-таки получаете? Консультации от ваших врачей? Зритель: Да-да-да, от врачей, все. У меня были ингаляции, мы делали с мужем, все-все, мы прошли все, не было запаха... В общем, все характерные черты были, но... Дело в том, что у меня еще аллергия была, понимаете... У меня дома с мая начинается обострение. Вот хотелось бы спросить, что... Константин Чуриков: Да... К тому же так долго тянется, уже 1,5 месяца. Марьяна Анатольевна? Марьяна Лысенко: Ну, вот Виктория сама, так сказать, озвучила, что с ней происходило, ей предлагали госпитализироваться, ей, возможно, в стационаре провели бы ту терапию, которую можно проводить, безусловно, только в стационаре, в том числе и биологическая терапия, но уже сейчас время прошло. И вот тот выход медленный, который у нее сейчас происходит за счет, наверное, все-таки большого объема поражения легких, он, безусловно, пройдет со временем. Но учитывая, что у вас есть сопутствующая бронхиальная астма и вы аллергик, то, безусловно, нужно будет с вашими врачами, которые занимаются вашим основным заболеванием, подобрать правильную сейчас терапию, направленную на купирование вот этой проблемы. Нужно подобрать ингаляторы, нужно будет сделать контрольную компьютерную томографию, нужно будет сделать функцию внешнего дыхания, посмотреть, какие остались расстройства в связи с поражением легких, и подобрать ту терапию, которая позволит вам выйти из этого состояния. Будут вопросы, приходите к нам. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, вы знаете, пришло сообщение из Рязанской области, возможно, как-то вы проясните, о чем. Тут человек пишет, что «спасибо вам большое за вебинары по COVID из 52-й больницы, там я нашел все, что было нужно». Вы проводите какую-то такую тоже просветительскую работу? Расскажите. Марьяна Лысенко: Да, мы в марте месяце еще, в общем, так скажем, решили, что раз у нас есть какие-то свои наработки, какие-то свои результаты, в том числе и позитивные, почему бы не поделиться этим с коллегами. Давно уже проводим эти вебинары, у нас 150 тысяч просмотров на сегодняшний день. Каждую субботу мои коллеги выходят в эфир с докладами по тем результатам, которые у нас есть по разным направлениям, связанным с теми или иными клиническими направлениями, потому что COVID есть и в детстве, COVID есть и у гинекологических пациенток, и у акушерских пациенток, и у пациентов с кардиальными проблемами и так далее, и так далее, и так далее. И мы построили эту систему таким образом, что все практикующие медики, которые работают сейчас с тяжелым контингентом пациентов, рассказывают, что у них получается, какие остаются вопросы, и абсолютное открытое у нас общение с коллегами из регионов. Ну вот 150 тысяч просмотров – это, наверное, действительно такая цифра, которая свидетельствует о том, что мы что-то делаем полезное. Оксана Галькевич: Да, точно совершенно, потому что вот следом пришло еще сообщение из Краснодарского края, из Краснодара, так что точно не зря. Константин Чуриков: Марьяна Анатольевна, такой вопрос. Вот нам зрительница сказала, что, получается, с 14 апреля и до сих пор, 1,5 месяца она лечится и вылечиться не может. А это вообще нормально? Сколько в среднем человек лечится от этой болезни? Марьяна Лысенко: Нет, она вылечилась от коронавирусной инфекции, я думаю, что у нее уже отрицательный ПЦР и достаточно давно. В среднем заболевание длится от 3 до 4 недель, но учитывая, что у пациентки бронхиальная астма, она сама нам об этом сказала, поэтому мы можем это обсуждать, безусловно, то поражение легких, которое произошло в ходе, так сказать, ее заболевания коронавирусной инфекцией в сочетании с бронхиальной астмой, дает ей такой длинный и тяжелый выход. Плюс сейчас еще весна, все-таки все цветет, безусловно, она на это дополнительно реагирует. Ей нужно просто обратиться к своим аллергологам, которые ее ведут в этом смысле, и я думаю, что они помогут ей справиться вот с этим непростым для нее выходом из заболевания. И, конечно же, людям, у которых есть сопутствующие тяжелые заболевания, если они тем более тяжело переносят коронавирусную инфекцию, лучше это делать в стационаре. Пациентке это предлагали, она не захотела этим воспользоваться, и теперь, так сказать, действительно ее мучают последствия. Константин Чуриков: И следующим зрителем у нас будет Степан из города Владимира. Степан, ваш вопрос? Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Марьяна Лысенко: Добрый вечер. Зритель: Алло, здравствуйте. Я звоню вам из Владимира, у меня вот такая ситуация. У меня на той неделе еще температура поднялась до 38, я думал, может, что пройдет. В понедельник-вторник позвонил, короче, пришел врач. Мне выписали лекарство, аскорбинку и «Гриппферон», в нос и по две таблетки аскорбинки, но если температура будет больше 38, парацетамол. Я уже этого парацетамола употребил даже не знаю, сколько упаковок, но у меня ничего не проходит. Сказали, что придет медсестра, возьмет анализ... Константин Чуриков: Так. Зритель: Она не пришла. Я звонил туда, там дозвониться просто бесполезно, невозможно дозвониться. В «скорой» мне сказали, что... Константин Чуриков: Так. А кроме температуры еще какие-то симптомы у вас есть, Степан? Кроме температуры еще какие симптомы? Зритель: Понимаете, температура может падать до 37 после того, как я выпью пару таблеток парацетамола, потом через 2 часа она опять 38 или чуть побольше. Константин Чуриков: Это я понял. То есть ни горла, ни насморка, ничего такого нет, да? Оксана Галькевич: Вкус чувствуете? Запахи не пропали? Зритель: Нет, горла нет... я кашлял. Но у меня ломка, просто ломит суставы, даже вот по верху суставы просто болят. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Да, понятно. Оксана Галькевич: Ну, давайте попробуем спросить Марьяну Анатольевну... Константин Чуриков: Марьяна Анатольевна, напоминает то самое заболевание? Марьяна Лысенко: Да, напоминает заболевание. Я думаю, что если у вас в течение 3 дней держится температура... Во-первых, не нужно пить столько парацетамола, это не безвредное лекарство абсолютно, вам его рекомендовали, для того чтобы снижать температуру свыше 38,5, но не надо это делать каждый час как минимум. Если у вас стойкое повышение температуры в течение 3 дней, то вызывайте «скорую помощь» и обсуждайте вопрос госпитализации, это будет абсолютно правильно. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, вы знаете, пришел такой вопрос из Ростовской области, он скорее общего характера, видимо, зритель старше 65 лет, он говорит: «Что мне делать, как мне легче переносить самоизоляцию? У меня растет вес, я набрал уже несколько лишних килограммов, ноги еле держат, мне тяжело». В общем, что вы можете таким людям сказать? Марьяна Лысенко: Ну, это на самом деле очень тяжелая история, и эмоционально тяжелая... Оксана Галькевич: Да. Марьяна Лысенко: Безусловно, людям, которые живут одни, им сложно очень. Но здесь кроме самоорганизации ничего посоветовать невозможно. Вы просто должны понимать, что жизнь не заканчивается этим периодом самоизоляции, она дальше будет продолжаться, вы ее достаточно молодой человек, чтобы опускать руки. Поэтому если есть балкон, сейчас хорошая погода, можно выйти на балкон, можно заняться какой-то минимальной хотя бы гимнастикой, можно занять себя какими-то вещами вместо холодильника, что-нибудь почитать, что-нибудь посмотреть, сделать что-то такое, чего вы хотели сделать всю жизнь, но не смогли. Есть масса всяких занятий, которыми можно себя действительно обременить, с тем чтобы не пользоваться холодильником как единственным источником снятия стресса. Кроме того, к счастью, раз коллега пишет, значит, у него есть возможность пользоваться гаджетами, сейчас возможность общения есть по Skype... Ну это же не 1970-е гг., когда, наверное, действительно самоизоляция была бы катастрофичной, а у нас есть возможность по Skype общаться, у нас есть возможность телефонного общения, есть интернет. То есть много чего есть, что позволит вам действительно коротать время не таким образом, как вы это делаете. А набранный излишний вес, безусловно, требует вашего очень усердного с ним занятия, потому что потом вам будет только тяжело и больше никак. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Но это надо дождаться, в общем-то, смягчения ограничений по прогулкам, наверное. Марьяна Анатольевна, сами вы сказали, что уже сколько, 4 тысячи пациентов выписали. Из тех, кто у вас выздоровел, кого больше всего запомнили? Понятно, что всех не упомнишь, но все-таки. Марьяна Лысенко: Ну, вы знаете, в силу просто моего бэкграунда, я реаниматолог с большим достаточно стажем работы, конечно, больше запоминаются пациенты, которые в крайне тяжелой степени переносят заболевание, пациенты, которые были на грани жизни и смерти, которых удалось вытащить. Поэтому, конечно, очень нерадостно за наших коллег, которые у нас заболели, к счастью, это не сотрудники (хотя так, наверное, неправильно говорить, но тем не менее) вверенного мне учреждения, но к нам попадали коллеги из других организаций, мы за них очень переживали, они болели действительно тяжело, но, слава богу, так сказать, больших потерь у нас не было. И, наверное, те больные, которые действительно прошли по грани между жизнью и смертью, в общем, удалось их вытащить, удалось спасти им жизнь, они больше запоминаются. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, а можно вот спросить именно о здоровье ваших коллег, людей, с которыми вы работаете, врачей вашей больницы? Вот как вы их бережете? Проводите ли тестирование? Как самочувствие у ваших коллег? Марьяна Лысенко: Самочувствие у коллег вполне пристойное. Безусловно, есть тоже некая усталость и физическая, многие из них давно не видят свои семьи, поэтому, конечно, есть эмоциональная такая вымотанность такого дня сурка бесконечно продолжающегося, тем более что для нас все равно эта работа не стала привычной, потому что мы занимаемся совершенно другими делами в обычной жизни. Но тем не менее, конечно, есть успехи, есть от этого драйв такой вот психологический. Что касается тестирования, в обязательном порядке они у нас проводятся, это и не обсуждается уже давно, и ПЦР-тестирование, и ИФА-тестирование как только появилось, в том числе и медицинское сообщество составляет иммунную прослойку населения, кроме, так сказать, выявления людей, которые могут быть опасны для пациентов, еще, безусловно, мы все-таки смотрим, что происходит с коллективным иммунитетом. Что касается того, как мы бережем своих коллег, ну кроме того, что действительно у нас достаточно жестко мы следим за тем, чтобы соблюдать все те меры санитарно-эпидемиологические, которые необходимы для работы в инфекционном процессе, мы однозначно совершенно не разрешаем своим коллегам болеть дома, если у них есть тяжелые проявления заболевания, они все знают, куда нужно прийти, кому нужно позвонить, у нас есть организованные, так сказать, потоки своих коллег, кто заболел действительно тяжело. Но, к счастью, у нас всего 30 с небольшим человек заболели и перенесли эту инфекцию достаточно легко, за исключением одной нашей медицинской сестры, но она, слава богу, тоже уже выписалась и дома находится. Константин Чуриков: Вы говорите, что это все драйв. Вы знаете, напоследок хочется просто сказать, чтобы этот драйв у нас у всех поскорее закончился, правда, он нам уже надоел. Марьяна Лысенко: Вы знаете, что? Драйв заключается не в том, что возникла такая проблема, а драйв в медицинском сообществе заключается в том, что мы, столкнувшись с этой проблемой, оказались очень на приличной высоте, и я тут совершенно считаю правильным об этом говорить не потому, что сейчас принято говорить, что врачи герои, а просто потому, что мы действительно получили результаты значимо лучше наших коллег из других стран. И это не потому, что они плохие, а мы хорошие, просто, наверное, мы немножко по-другому к этому подошли, по-другому подготовились, поэтому у нас была возможность заниматься настоящей медициной, чего уже очень давно не было. Потому что поиск новых решений быстрый в течение короткого промежутка времени, направленный на спасение жизни, – это, извините, медицинский драйв. У вас есть журналистский драйв, а у нас есть медицинский драйв, когда у тебя нет ничего и ты должен придумать решение, от твоего решения зависит чья-то жизнь. И когда ты победил, ну это дорогого стоит, правда. Поэтому кроме, так сказать, бесконечной усталости и желания выйти на свободу, так сказать, в прямом смысле этого слова, обнять своих родных и жить нормальной жизнью, безусловно, мы получили абсолютно необыкновенный опыт, мы все это понимаем, и еще он будет развиваться. Оксана Галькевич: Марьяна Анатольевна, вы когда говорите, что вы оказались на довольно приличной высоте, вы говорите о своей больнице, о ваших коллегах, о московской медицине, о российской медицине? О какой высоте? Марьяна Лысенко: Вы знаете, я считаю, что российская медицина в целом... Мне очень сложно говорить за то, что происходит в регионах, но в принципе ситуация по стране вполне стабильная, мы значимо лучше выглядим не потому, что мы кого-то обманываем в отношении летальности, мы значимо лучше выглядим в отношении оснащения коек. Ну Москва – это столица Российской Федерации, она и должна быть на определенной высоте, было бы странно, если бы Москва не проявила себя как абсолютно организованное предварительно многими мероприятиями сообщество людей, которые готовы были встретить эту историю. Поэтому здесь нет ничего такого особенного. Другой вопрос, что мне вот радостно как организатору, и это не потому, что мне нравится петь дифирамбы системе, что действительно у нас тот организационный этап, который был начат в январе месяце, привел к тому, что ни у кого не болела голова, где найти кислород, или где найти кровать, или где найти лишний аппарат ИВЛ, которых не хватает, и у тебя гибнут из-за этого люди, это катастрофически влияет негативно на тех людей, которые этим занимаются. И чем больше ты от невозможности оказать помощь потеряешь людей, тем хуже у тебя будут результаты. Врачи обычные люди, и если им нечем и нечего делать, то они, безусловно, теряют смысл вообще своего существования в этом процессе, мало того, он отрицательным образом в том числе и на возможность придумать что-то действует. Когда у тебя более-менее организован процесс… Понятно, что, когда такая ситуация, он не может быть идеальным, ну не может просто априори. Но когда тебе не надо думать, где чего взять, у тебя есть задача просто включить голову или несколько голов и думать, как помочь, что придумать, что применить, что поменять, что скомбинировать, конечно, и есть еще результаты от этого всего, это совсем другая история, вообще другая история. Константин Чуриков: Ну вот поэтому вы все равно герои, хотя вам это и не нравится. Спасибо. «Личное мнение» Марьяны Лысенко, у нас на связи была главный врач Городской клинической больницы №52 Департамента здравоохранения Москвы, доктор медицинских наук. Оксана Галькевич: Да. Друзья, но вы оставайтесь с нами, у нас впереди большая тема, мы будем говорить о жилищно-коммунальном хозяйстве, которое требует модернизации. Ну вот за чей счет, на какие деньги... Константин Чуриков: Помогут ли системе ЖКХ наши дополнительные деньги, вот в чем вопрос.