Оксана Галькевич: Итак, переходим мы к другой теме, это «Тема дня» у нас сегодня. Депутаты Государственной Думы срочно вдруг решили спасать ситуацию, в парламент внесли законопроект, который в случае принятия может дать право замораживать цены на любые лекарства и изделия медицинского назначения. Но замораживать только в случаях чрезвычайно серьезных, очень важных. Константин Чуриков: Ну, например, во время эпидемии, ну, например, на 90 дней. Как написано в проекте документа, на время заморозки продажа товаров по ценам выше предельно допустимых будет запрещена. Вот в дневном блоке «ОТРажения» сегодня мы уже начали обсуждение этой темы, и исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей Нелли Игнатьева довольно резко высказалась против этой инициативы депутатов. Нелли Игнатьева: Цены-то хотят заморозить только для аптек, а производители и дистрибьюторы, поставщики могут изменять цену. То есть лекарства, как и маски, могут просто до аптек не дойти. На сегодняшний момент государство принимает такие неэффективные просто инициативы, предлагает к обсуждению, которые никак не изменят ситуацию, даже, напротив, ее усугубят. Почему? Потому что лекарства просто станут еще дороже. Оксана Галькевич: Ну, на самом деле почему предложение депутатов касается только продавцов, как сказала наш эксперт в дневном эфире, то есть аптечных сетей, а не в том числе производителей и поставщиков, то есть всей вот этой товарной цепи? Ну в принципе это вопрос резонный, обсуждаемый. Тем не менее что делать с резкими скачками цен во время пиковых спросов, загрузки такой нужно думать, давайте продолжим поиск решения уже сейчас, в вечернем блоке. Представим наших гостей. Константин Чуриков: В студии у нас сегодня и сейчас директор по внешним связям компании «Stada CIS» Иван Глушков... Оксана Галькевич: Здравствуйте, Иван Анатольевич. Иван Глушков: Добрый вечер. Константин Чуриков: ...и президент «Лиги защитников пациентов» Александр Саверский. Здравствуйте, уважаемые гости. Александр Саверский: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Александр Владимирович, добрый вечер. Константин Чуриков: Иван Анатольевич, поясните, пожалуйста, компания ваша чем занимается, чтобы все знали? Иван Глушков: Производство лекарственных препаратов. Константин Чуриков: Производство лекарственных препаратов, отлично. Оксана Галькевич: Как раз... Константин Чуриков: Смотрите, ну сегодня уже пошел ва-банк наш премьер Мишустин, правительство запретило на период до 1 июня вывозить из России некоторые виды медицинских изделий, средств личной защиты: там и пресловутые маски, перчатки разных типов, респираторы, бинты, марли и прочее, прочее, прочее. Скажите, пожалуйста, вот в связи с коронавирусом оправданы ли, с вашей точки зрения, эти меры? Сначала я спрошу, можно, Александра Владимировича, «Лига защитников пациентов». Александр Саверский: Ну, с точки зрения той информации, которая открыта, нет, неадекватные, потому что, скажем, смертность, которая есть, действительно чуть выше, чем у обычного гриппа, но скорость распространения и масштабы за прошедшие уже 2 с лишним месяца с момента возникновения так называемой эпидемии странные. В Китае уже закрывают госпиталь, который один из них открыли для этого, типа уже некого лечить, там все нормально, а у нас решили чуть ли не эпидемические меры какие-то вводить при трех заболевших. Поэтому я пока адекватным это не нахожу, потому что если мы посмотрим цифры распространенности и смертности по сезонному гриппу, то они просто совершенно несопоставимы, то есть там речь идет, 300–500 миллионов человек в год болеет сезонным гриппом, смертность в США 16 тысяч по годам и выше, понимаете? Оксана Галькевич: Десятки тысяч. Константин Чуриков: Но с точки зрения защиты пациентов от кусачих цен в аптеках разумно это все? Александр Саверский: Ну, понимаете, у меня такое ощущение стойкое, что либо мы действительно чего-то не знаем и от нас это тщательно скрывают, для того чтобы сильно не пугать, а на самом деле эпидемия реальнее, страшнее, чем она есть... Константин Чуриков: Но не будем распространять непроверенную информацию, да. Александр Саверский: Но я не вижу по официальным данным никаких оснований для всего того, что происходит, кроме как интересов опять же тех компаний, в частности фармацевтических, которые могут быть заинтересованы в экономическом эффекте. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Слушайте, но это должен быть мощный заговор. Я думаю, что Иван Анатольевич сейчас внесет ясность. Александр Саверский: Подождите, в 2009 году ПАСЕ через год после так называемой пандемии свиного гриппа обвинила Всемирную организацию здравоохранения в том, что она приняла решение о введении пандемии под влиянием Big Pharma. Константин Чуриков: Да, для того чтобы я лично для своей семьи купил вот это дорогостоящее лекарство на всякий случай, а оно нам не пригодилось. Оксана Галькевич: Ну, Иван Анатольевич, конспирология, давайте, мы тут навели, дыму напустили. Константин Чуриков: Иван Анатольевич, что скажете? Иван Глушков: Слушайте, давайте так: у теорий заговоров всегда были свои сторонники, они никуда не денутся, и в этот раз наверняка те, кому хочется верить в том, что за всем этим делом стоят фармы, или масоны, или кто-то еще... Александр Саверский: Ну или используют, тут же дело такое... Иван Глушков: Такие люди всегда были, есть и будут. На самом деле если сейчас вернуться все-таки от теории заговора к законопроекту, то я не соглашусь с Александром Владимировичем. Машина наша принятия решений государственных все-таки работает не очень быстро; в тот момент, когда эта мера будет своевременной, для принятия ее уже времени просто физически не будет. Законопроект предоставляет правительству право такое решение принять. Константин Чуриков: Но не обязывает. Иван Глушков: Не обязывает. Правительство получит право, будет оно принимать такое решение или нет, зависит от того, как будет складываться ситуация. Оксана Галькевич: Но вы считаете вообще это предложение правильным? Оно ведь касается только действительно аптечных сетей, конечного, так скажем, звена, которое отпускает, производит отпуск товара. Иван Глушков: Мы с вами всерьез будем обсуждать, что, например, производители задерут цены до уровня, который не позволит аптекам продавать что-то? То есть производители в этом случае тоже ведь продать не смогут. Оксана Галькевич: Ага. Иван Глушков: Слушайте, можно, конечно, в законопроекте записать и аптеки, и дистрибьюторов, и производителей, но на самом деле субъекты рынка меж собой спокойно договорятся. Оксана Галькевич: Договорятся? Иван Глушков: Конечно. Оксана Галькевич: Почему же тогда не договариваются? Вот, например, сейчас по тем же маскам, например, которые производятся у нас в стране, производятся в достаточном объеме, нам сегодня называли такую цифру, как миллион штук в сутки, вывоз за рубеж уже запрещен, как-то вот их не купить нигде. Иван Глушков: Миллион штук в сутки всего? Оксана Галькевич: А это всего? Иван Глушков: Раз в сколько часов надо маску менять? По-моему, раз в 2 часа? Оксана Галькевич: Ага. Иван Глушков: Миллион штук в сутки – это даже не на Москву, это на один округ в Москве, это очень небольшой физически объем. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Хорошо. Давайте сейчас как раз, раз уж о масках заговорили, вот в аптеках Ростова-на-Дону тоже закончились медицинские маски, недельный запас раскупили вдвое быстрее обычного, давайте поглядим сюжет. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Ну вот в эти минуты еще приходят такие срочные новости. В Москве введен режим повышенной готовности из-за коронавируса, мэр столицы Собянин подписал указ о введении вот этого режима из-за угрозы распространения в городе коронавируса, документ опубликован на официальном сайте мэра. И еще Петербургский международный экономический форум в этом году отменяется тоже из-за коронавируса, это уже передал журналистам слова председателя оргкомитета ПМЭФ, первого вице-премьера Андрея Белоусова его представитель. Оксана Галькевич: И я просто фоном наблюдаю за нашим SMS-порталом, люди нам пишут, что местами в несколько раз подорожали... Я не могу просто называть названия каких-то там препаратов, и это происходит буквально в последние дни, в последние недели. Что делать, слушайте? Мы видим, что вот эта ситуация, какой бы она ни была и что бы за этим ни стояло, потом что-то выяснится, но сейчас она набирает обороты, она как снежный ком. В случае чего, вы говорите, у нас масок 1 миллион в сутки производится и этого мало, а других вещей нам хватит? Мы сможем обеспечить людей необходимым по доступным ценам? Александр Саверский: Если будет настоящая эпидемия, то, конечно, нет. Вот, понимаете, это просто ясно и понятно, потому что система к этому не готова. Она не готова, у нее нет диагностических возможностей, у нас просто... Вот, например, мэр ввел повышенную готовность, но на самом деле в законе ничего такого нет, вот что это такое, понимаете? Карантин мы знаем, какие-то такие меры, а повышенная готовность – пока не знаем. Но все это нагнетает информацию, люди это слышат, понимаете, эти слова и бегут опять в аптеку, опять там чего-то не будет, она будет кому-то... Понимаете, смертность от коронавируса, если опять посмотреть, кто умирает, – люди в возрасте 60+ с поражением иммунитета, то есть детей и нормальных нас с вами в принципе трогать вообще никак не должно, но боятся все. Оксана Галькевич: Но люди 60+ тоже хотят жить. Александр Саверский: И особенно за детей. Я просто призываю: ну вы откройте глаза и почитайте хотя бы, что действительно пишут. Взрослые люди, все читать умеем, понимаете? Хватит уже панику сеять на ровном месте. Потому что на самом деле, когда закричат волки, понимаете, у нас не будет просто, чем защищать тех, кого надо защитить, просто ресурсов не будет на это, потому что мы не понимаем, когда надо защищать, мы каждый себя пытаемся защитить, а защищать надо не себя, а стариков, например, понимаете? Константин Чуриков: Нисколько не сомневаюсь в правильности выбранных мер, предпринятой тактики, просто вот такая зарисовка. Александр Саверский: Я сомневаюсь. Константин Чуриков: Все знают, что сейчас там школьникам на входе в школу измеряют температуру, хорошо. Дети, конечно, волнуются, но хорошо. Не выпускают из класса... Александр Саверский: Да не умирают дети, вообще не заболевают. Константин Чуриков: Секунду, сейчас не об этом. Детей не выпускают из класса, все начинают там тоже волноваться. Значит, у меня ребенок выступает с докладом, посреди урока врубают пожарную сирену, оказывается, плановые учения, представляете? То есть уже дети доведены до ручки. Но это так, лирическое отступление. Давайте сейчас поговорим с нашей зрительницей, это Людмила из Санкт-Петербурга. Людмила, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Что можете сказать о доступности препаратов, лекарств, масок в ваших аптеках? Зритель: А вот я как раз и хотела сказать, что вот снижение цен, может быть, и хорошо, но лекарств вообще нет в таком большом городе, вообще по всему городу. Например, я уж не говорю, жизненно важные лекарства от диабета, «Глюкофаж», пропал, какие-то заменители искали в Интернете, нашли, но это же вообще... А как, если у человека повышенный сахар, что ему делать? Что вот делать ему? А вы тут обсуждаете... Александр Саверский: Вот, правильно, браво. Зритель: ...понижать цены на лекарство или не понижать. Извините. Александр Саверский: Спасибо вам за звонок большое. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Александр Саверский: Вот смотрите, вчера у стен Минздрава были реальные проблемы у людей, туда пришли родители, несколько десятков родителей детей с муковисцидозом, это так называемая очередь в одиночный пикет, вы слышали когда-нибудь такое? Вот просто посмотрите, это на самом деле страшно, потому что за 2 месяца последних умерло 8 детей с муковисцидозом; в Европе в принципе они не умирают, у них средняя продолжительность жизни 40 лет, а у нас за 2 месяца, пожалуйста. Значит, проблема с муковисцидозом выявила (там еще с сахарным диабетом, онкологией) сразу букет проблем в лекарственном обеспечении, потому что там разные лекарства по-разному отрегулированы, и соответственно возникли разные проблемы: где цена, где правило «третий лишний», где там рецепт не выписывается. На самом деле это клубок проблем, который, по моим представлениям, он уже... Тем более Иван Анатольевич согласился с тем, что надо еще раз цены отрегулировать, тут же вы знаете прекрасно инициативу «Единой России», что они как раз хотят перестать регулировать цены так, потому что это привело, в частности, к коллапсу, который сейчас есть по доступности. А тут нам говорят, что мы еще больше зарегулируем. Понимаете, вот это противоречие уже все, в клубке, его можно только рубить, и единственным способом – создавать закон о лекарственном обеспечении, потому что у нас есть закон об обращении, а закона об обеспечении нет. И взаимоотношения субъектов... Вот сейчас если вы зададитесь вопросом, а должен ли быть в аптеке, начиная с «Преднизолона», который исчез в прошлом году, и заканчивая препаратами от вируса, если предположить, что они существуют на самом деле, что большой вопрос... Константин Чуриков: Да, ученые спорят. Александр Саверский: ...то на самом деле ответа нет, почему они там вообще должны быть. Константин Чуриков: Иван Анатольевич... Оксана Галькевич: Дело в том, что, Александр Владимирович, вы говорите о вещах, которые, конечно, касаются очень многих людей, но это все-таки редкие заболевания... Александр Саверский: Почему редкие? «Преднизолон» – это не редкая абсолютно история. Оксана Галькевич: Мы сейчас говорим о том, что не дай бог случится какая-то широкая, более широко распространенная история. Как мы будем вообще... Александр Саверский: От коронавируса нет лекарств, понимаете? Это же... Константин Чуриков: К сожалению. Александр Саверский: Понимаете, их просто нет, вы просто должны это понять. Оксана Галькевич: Понятно, даже в условиях какого-то беспокойства, будем так уже избегать слова «паника». Александр Саверский: И в аптеку поэтому бежать не надо из-за коронавируса, понимаете? Оксана Галькевич: Мы не призываем никого бежать, кстати сказать. Александр Саверский: Просто это вас не спасет. Ну как, цены-то выросли, вы сами тут же говорите, понимаете? Это и есть паника. Оксана Галькевич: Ну так они выросли, простите, это что? Оттого, что люди бегают, бегают, бегают, из-за этого поднимают? Александр Саверский: Конечно, и оттого, что мы сейчас с вами это обсуждаем... Оксана Галькевич: Так это, значит, жадность аптек, аптечных сетей? Александр Саверский: Форум почему-то отменили... Вот, понимаете, я не понимаю логики происходящих событий. Такое ощущение, что кто-то просто использует это. Сочинский форум тоже отменили. Почему? Оксана Галькевич: Александр Владимирович, так это что получается, жадность сетей? Люди бегут, паника, все раскупили? Александр Саверский: Ну конечно, каждый делает деньги, когда есть возможность, это понятно. Константин Чуриков: Давайте мы сейчас спросим того, кто тоже все-таки делает деньги. Иван Анатольевич, вот ваша составляющая, ваш вклад в подорожание некоторых лекарственных препаратов каков, производителей? Иван Глушков: Сколько у нас в информационном поле тема с коронавирусом? Несколько недель? Оксана Галькевич: Нет, ну почему? С конца ноября. Константин Чуриков: Вообще где-то... Александр Саверский: Полтора месяца. Константин Чуриков: Ну в принципе в широком поле где-то после Нового года, конечно. Оксана Галькевич: В таком активном виде, да. Иван Глушков: Вот смотрите, все лекарства, которые сейчас в аптеках, были производителями отгружены дистрибьюторам еще в прошлом году. Соответственно, то, что продается сейчас, – это то, что мы производили на своих заводах достаточно давно, когда ни о каком коронавирусе еще никто не слышал, это раз. Соответственно аптеки, дистрибьюторы реагируют на рост спроса, дополнительно заказывают у нас лекарственные препараты, дополнительные заказы они получат хорошо если в конце второго квартала этого года, это раз. Второе. Цены на лекарственные препараты, давайте просто скажем зрителям, у нас есть сегмент рынка, который регулируется, на него цены ни производитель, ни аптека, ни дистрибьютор сильно поднять не могут, и есть сегмент рынка, который не регулируется. Вот в регулируемом сегменте рынка неважно, какой спрос, у тебя есть предельная цена, превысить эту предельную цену ни один участник рынка не может. В нерегулируемом сегменте, если скачок спроса, то на скачке спроса, естественно, чуть-чуть поднимается цена. Оксана Галькевич: Что это за категории, что это за лекарства в разных категориях? Иван Глушков: Регулируются цены на препараты так называемые жизненно важные, перечень жизненно важных формируется Минздравом России. То, что не включено в перечень жизненно важных, не регулируется. Оксана Галькевич: Это все остальное, ага, поэтому цены так, собственно говоря, и... Иван Глушков: Чтобы понятно было, примерно половина рынка фиксированные цены, половина нет. Константин Чуриков: Александр, город Тверь, здравствуйте, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Вот хотелось бы Александру Саверскому задать вопрос: вообще-то кто-то следит за качеством лекарств? Предположим, я... гипертоник, так, и «Нолипрел» производства Самарской области, село Подстепки. Значит, все, что Самара, Куйбышев, все, что дешевле 100 рублей, это один практически толченый мел, то есть в нем абсолютно нет действующего вещества, приходится покупать... Ну я пенсионер, но приходится покупать дорогие какие-то лекарства, чтобы выжить, так? А попал в больницу и убедился в том, что лечебного питания в городе Тверь вообще не существует в городских больницах, даже понятия такого. Константин Чуриков: Ну там, да, накормили и ладно, такой принцип, да. Александр Саверский: Спасибо вам за звонок. Константин Чуриков: Спасибо. Александр Саверский: На самом деле это очень важная тема, которая сейчас опять одна из тоже тем, которая беспокоит очень многих пациентов, потому что идет переход на отечественные препараты во многом, и многих волнует, насколько они вообще соответствуют тому качеству, которое заявляется в инструкциях. Но мы столкнулись с тем, что, притом что жалобы есть, а реакции со стороны государства нет, потому что врачи, например, боятся сообщать, то есть система называется фармаконадзором, и врачи практически боятся сообщать о последствиях, потому что их могут сделать крайними, а во-вторых, у них фактически нет возможности повлиять на выбор препарата, потому что они назначают по международному непатентованному наименованию, а в рамках этого МНН они не могут выбрать конкретный препарат, когда они считают, видят, что он не очень эффективен, какой-то препарат, который закуплен на торгах. И возникает вопрос, как врач должен себя повести? А он никак не может, потому что у него рецепт по МНН идет, он не может на этот процесс повлиять. Константин Чуриков: МНН, еще раз, что это? Александр Саверский: Международное непатентованное наименование. Константин Чуриков: Да. Александр Саверский: Это группа лекарств с одной формулой, грубо говоря. И врач не может выбрать тот препарат, который фактически нужен. А пациенты, вот сейчас эта жалоба прозвучала зрителя, государство не обязано ее рассматривать. Это страшная система, мы сейчас как раз думаем над созданием общественного фармаконадзора, но пока только обсуждаем. Константин Чуриков: Иван Анатольевич, кто и как следит за качеством, например, тех препаратов, которые вы выпускаете? Иван Глушков: В формате эфира рассказать не получится, это достаточно объемная система. Константин Чуриков: Ну выжимку, суть, принцип. Иван Глушков: Если очень коротко, есть, во-первых, Министерство промышленности, у него есть подведомственное бюджетное учреждение, «GMP-inspectorate», который следит за тем, чтобы процессы на производственной площадке были воспроизводимы, то есть чтобы каждая серия лекарственного препарата, выпускаемая на производственной площадке, была точно такой же, как та серия, которая показала свой результат в клинических исследованиях, это раз. Константин Чуриков: Министерство промышленности и торговли следит, не Минздрав? Иван Глушков: Стоп, это про GMP, то есть воспроизводимость процесса на площадке, это следит Минпром, раз. Константин Чуриков: Ага, так. Иван Глушков: Второе. Соответствие тем критериям, которые сформулированы в досье на лекарственный препарат, вот за этим уже следит Росздравнадзор. Регистрирует лекарственный препарат Минздрав, но контролирует, насколько то, что есть в таблетке, соответствует тому, что там должно быть, Росздравнадзор, федеральная лаборатория Росздравнадзора путем выборочного анализа, выборочного контроля как у производителя, так и у дистрибьютора, так и в аптеке. Константин Чуриков: С какой периодичностью? Иван Глушков: Это зависит от плана, который сам Росздравнадзор же и составляет, плюс есть, естественно, неплановые проверки, которые, собственно, по жалобам, например, которую мы сейчас слышали в эфире, в том числе проводятся. Оксана Галькевич: Вы знаете, Иван Анатольевич, у меня к вам тоже есть вопрос. Вот вы так аккуратно сказали про аптечные сети, что ну да, всплеск происходит, половина рынка регулируется, цены регулируются, половина не регулируется. Ну произошел скачок спроса, там что-то по какой-то причине, побежали, ну да, поднимаются цены. А в каком случае вы, производители, поднимаете цены? Вы тоже как-то, возможно, с отложенным каким-то временным лагом, но тоже на это реагируете? Иван Глушков: Вы знаете, как? Если бы была возможность просто поднять цену и заработать больше, это был бы самый простой способ. Но рынок-то конкурентный, да? Те препараты, которые производим мы, если говорить про наш продуктовый портфель, у каждого препарата есть большое количество конкурентов. Если вдруг мы с утра поднимаем цену, дистрибьютор-оптовик разворачивается и идет за близким препаратом, к нашему конкуренту. Все, что я получу, я получу падение спроса. Оксана Галькевич: Ну хорошо. Так, вы сейчас опять отошли так аккуратненько, так в сторону отвернули от моего вопроса. Константин Чуриков: Ну ничего, у нас еще достаточно эфирного времени. Оксана Галькевич: Может, вы там «перемигиваетесь» с конкурентами как-то, а? Иван Глушков: У-у-у, слушайте, ну подождите... Оксана Галькевич: Нет, слушайте, цены-то поднимаете же потихоньку? Ну скажите, господи, ну вот сейчас я смотрю за ростом... Иван Глушков: Вы слышали, что есть такая вещь, как инфляция? Конечно, цены поднимаются. Есть инфляция, есть изменения валютного курса, а часть субстанции импортируется, это все знают. Оксана Галькевич: Очень низкая инфляция у нас, нам прямо ЦБ говорит. Иван Глушков: Номинальная окей, да, номинальная, конечно. Давайте сейчас не будем обсуждать, как она считается. Оксана Галькевич: Вы тоже не согласны с ЦБ? Так. Константин Чуриков: Хорошо. Иван Глушков: Конечно. Значительная часть производственной себестоимости сформирована сырьем, значительная часть сырья импортируется. Чуть-чуть поменялся курс, сырье стало дороже, это самый простой пример. Оксана Галькевич: Ага, так. Вот подождите, Костя, извини, пожалуйста, сейчас я замолчу. Константин Чуриков: Молчу-молчу. Оксана Галькевич: Вот я сейчас смотрю, что у нас доллар уже 67,47, евро впервые, не знаю, с позапрошлого года 75,64. С каким отложенным временным лагом мы увидим повышение цен у вас как у производителей и соответственно далее в сетях? Иван Глушков: Можете и увидеть, а можете не увидеть повышения цен, потому что это зависит от конкурентного окружения в конкретной товарной группе. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Наталья, город Краснодар, здравствуйте, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие и гости. Во-первых, спасибо, что существует такое телевидение, где говорят правду. Константин Чуриков: Спасибо. Зритель: Хочу сказать про цены. Несмотря на то, что, как говорят у нас, инфляция 3%, это такая официальная, неофициальная 10%, а цены в Краснодаре растут очень сильно. Вот конкретный препарат мне выписали «Бонвива», одна таблетка стоила тысячу рублей осенью. Сейчас мне надо продолжить курс и покупать, сейчас она стоит 1,5 тысячи. Это что? Константин Чуриков: Вот так вот, ничего себе. Александр Саверский: Да, я согласен, что рост цен виден невооруженным глазом, к сожалению. Константин Чуриков: Пятьдесят процентов. Александр Саверский: Да, на этом сегменте, и фарма, к сожалению, вынуждена, в частности, отыгрываться как раз на том перечне, который заморожен, что называется, правительством на цены в рамках ЖНВЛП, они вынуждены компенсировать как раз на свободных ценах. И я не знаю, есть ли там официальные данные, Иван Анатольевич, но у меня такое ощущение, что там где-то на 30% за последние 3–4 месяца цены выросли просто в среднем. Иван Глушков: Двузначный темп роста цен. Константин Чуриков: Наталья, если вы с нами, скажите, пожалуйста, что это за таблетка такая? Александр Саверский: «Бонвива»? Константин Чуриков: Наталья с нами? Нет, уже отключилась. Иван Глушков: Я не знаю, что это такое. Константин Чуриков: Ладно, давайте тогда спросим всех зрителей, всю нашу аудиторию, которая сейчас не спит на Дальнем Востоке и смотрит ОТР: надо ли заморозить цены на лекарства? Пожалуйста, отвечайте «да» или «нет» на номер 5445. Я напомню, что в Госдуму внесен депутатами «Единой России» во главе с Вячеславом Володиным законопроект о праве замораживать, ограничивать максимальные цены на лекарства, устанавливать этот предел в случае, например, эпидемии на 90 дней. Александр Саверский: Пока ваши зрители отвечают, я, чтобы им легче думалось, дам такую информацию, чтобы они понимали, к чему приводит регулирование цен. В прошедшем 2019 году из государственного реестра лекарственных средств ушло по разным оценкам от 180 до 290 препаратов, причем препаратов хороших, оригинальных, которые на самом деле нужны были бы иногда пациентам. Но теперь они не могут их получить, потому что их просто нет на нашем рынке, они не представлены. И случилось это в силу как раз вот этих регулировок. То есть сейчас население, конечно, как вы задали вопрос, конечно, скажет: «Да, нам нужно заморозить цены на лекарства, это прекрасно». Константин Чуриков: Сейчас посмотрим. Александр Саверский: Но я вам отвечаю в ответ: лекарства уходят с рынка, потому что регулирование достигло предела, оно противоречивое и неадекватное, и люди могут вообще никаких лекарств не увидеть оттого, что сейчас заморозят цены. Константин Чуриков: С одной стороны. С другой стороны... Александр Саверский: Это с любой стороны, это произойдет в каком-то размере, в каком, мы не знаем, но это точно случится. Константин Чуриков: Бывает денежная точка отсечения, вот человеку выписали это лекарство, а он себе его просто не может позволить, это дорого, либо поел, либо вылечился. Александр Саверский: Конечно, конечно, пока лекарства вообще должны быть бесплатны, по моему представлению. Константин Чуриков: Так. Александр Саверский: Но в той системе регулирования, которую устроило государство, то, что оно делает, приводит просто к тому, что препараты вообще становятся недоступны, потому что их нет, не потому, что денег нет, а вообще их нет, понимаете? И привезти их сюда, как мы увидели в прошлом году, вообще может следовать уголовная ответственность. Оксана Галькевич: Давайте Лидию из Курска выслушаем и вернемся в студию с вопросами. Лидия, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я в аптеке отработала 40 лет, сейчас я на пенсии. Я хочу вступиться в пользу аптек, заступиться за них. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Так. Зритель: Почему-то все думают, что аптеки с потолка накручивают процент на стоимость лекарств. Александр Саверский: А они с пола накручивают. Зритель: Я работала с фирмами-поставщиками лекарственных средств, делала заявки, у меня прайс-листы, то есть я смотрю, где лекарство конкретно дешевле, на какой фирме, и я стараюсь по более дешевой цене его заказать. Но если фирмы, значит, производители поднимают цену на данный препарат, поставщик поднимает цену, у аптеки нет выбора никакого, чтобы заказать по более дешевой цене. Я тогда заказываю небольшое количество, чтобы не было дефектуры, и как бы аптеке это невыгодно никогда по более дорогим ценам заказывать. Оксана Галькевич: Замкнутый круг прямо. Константин Чуриков: Лидия, скажите, на каких лекарствах в основном зарабатывают аптеки? Зритель: На каких лекарствах? Константин Чуриков: Да, какие выгоднее продать? Зритель: Ну, вы знаете, я работала 30 лет в «рецептуре» и 10 лет в отделе готовых лекарственных форм. Ну как, зимой, конечно, на противовирусных препаратах, вот. Но сейчас я вам скажу, я сама переболела гриппом, не бойтесь коронавируса. То, что сейчас грипп был, это ужас, просто я не могу вам объяснить, 2 месяца, никакие мне лично противовирусные не помогли. Я не знаю, что это за новый, он мутирует, вирус, каждый год, но в этот год это был просто вирус страшный какой-то. Я начала с «Ингавирина», с этих нестероидных противовоспалительных и закончила антибиотиками. Константин Чуриков: Ну да, обычно к ним все и сводится. Спасибо, Лидия. Оксана Галькевич: Спасибо, Лидия, и вам здоровья. Вы знаете, у меня вот такой вопрос: а что у нас в принципе с фармбезопасностью, с обеспечением страны собственными производствами, например? У нас когда случились санкции первые, мы бросились обеспечивать себя продуктами, заговорили о продовольственной безопасности. А вот о лекарственной безопасности, с этой точки зрения у нас что с ней? Думает об этом государство, я не знаю, собственные наши производители? Александр Саверский: Думают очень сильно, как раз вот правило «третий лишний», которое, как я считаю, должно быть отменено, потому что в частности из-за него уходят лекарства, нужные пациентам, с рынка совсем. Но на самом деле оно сыграло свою роль, оно было, по-моему, в 2015 году принято, и очень сильно наша промышленность действительно поднялась в этом смысле, очень много «иностранцев» локализовалось, что называется, здесь, то есть многие компании создали свои производства и передали технологии. Но как бы я все-таки считаю, что если государство проповедует рыночные механизмы, к сожалению, в здравоохранении тоже, то уж в фармацевтической отрасли они вообще должны существовать достаточно свободно. А сейчас государство топчется, как слон в посудной лавке, регулируя цены, регулируя выписку препаратов, регулируя поведение ТЗ на торгах, регулируя стандарты, клинические рекомендации. То есть на самом деле создается, вроде как вам говорят, Иван Анатольевич говорит, что у нас рынок и все должно регулироваться конкуренцией, а там куча всяких других подусловий. Вот для того чтобы человек получил льготный лекарственный препарат, у нас почему 81% отказывается? Потому что это лекарство должно быть, не только должен быть льготу, но оно должно быть в стандарте, в перечне ЖНВЛП, в территориальном перечне, а сейчас еще в клинической рекомендации, на него должен быть рецепт, именно оно должно быть закуплено на торгах, а не другое по МНН в рамках, которое подешевле, которое непонятно вообще, мел, как звонок у нас был, мел или не мел, и оно должно быть на складе. И вот только при выполнении как минимум всех этих условий вы можете получить лекарство. Вот 81% людей отказывается от льгот, потому что получить то лекарство, которое нужно, практически невозможно. Константин Чуриков: Я хочу вас спросить, Иван Анатольевич, а какие лекарства производить выгоднее? Ну понятно, есть какие-то редкие болезни, вот, но там, правда, бывают и более дорогие лекарства, а есть такие лекарства повседневного спроса. Иван Глушков: Те, на которые есть платежеспособный спрос. Константин Чуриков: Так. Кто вот целевая группа в принципе для фармпроизводителей? Оксана Галькевич: Опять все в деньги упирается. Иван Глушков: Невозможно ответить коротко на этот вопрос: очень большой рынок, очень большое количество разных пациентов, разных заболеваний, очень большое количество препаратов на рынке, одного простого ответа на ваш вопрос нет. Константин Чуриков: Ну хорошо, несколько вот таких типичных портретов, кто покупает ваши препараты. Иван Глушков: Давайте так. Портрет №1. Значит, массовая ситуация в России: большинство препаратов, которые мы видим сейчас на полках аптек, – это так называемые бренд-дженерики. Константин Чуриков: Ага. Иван Глушков: То есть брендированные воспроизведенные лекарственные препараты, раз. Они относительно дороже, чем небрендовые препараты, то есть потребитель платит за узнаваемость бренда. Это, наверное, Россия последняя крупная страна в мире, где большая доля рынка занята бренд-дженериками, раз. Это выгодная категория, именно поэтому их в аптеке и много, это раз. Второе. Есть препараты, ориентированные на лечение заболеваний, которых люди боятся. Если человек боится онкологии, он сделает все от себя зависящее, для того чтобы так или иначе от государства в счет квоты, за счет родственников или благотворительного фонда, но найти деньги на лекарственный препарат. Соответственно, вторая категория препаратов – это препараты, которые применяются при терапии заболеваний, которые в массовом сознании для людей являются страхом, это два. Третье – это категория препаратов, ориентированных на лечение, уже звучало сегодня, редких, орфанных заболеваний, которые в большинстве случаев должно разрабатываются, очень большие расходы на то, чтобы их создать, вывести на рынок, но и если у тебя разработка успешная, если тебе удалось создать препарат, который действительно помогает, этот препарат достаточно дорог, и до тех пор, пока у тебя патент не закончится, ты можешь получать существенный доход, бо́льшая часть которого, правда, идет на то, чтобы покрыть расходы на исследования, но тем не менее это третья группа. Оксана Галькевич: Три такие группы, и все так или иначе упирается в спрос, в какие-то финансовые... Иван Глушков: Я бы сказал в платежеспособный спрос. Оксана Галькевич: Платежеспособный спрос. Иван Глушков: Потому что неплатежеспособный спрос тоже есть, это другая история. Оксана Галькевич: Он тоже есть, но он вам не интересен. Константин Чуриков: Ну вот вы говорите вот об этих лекарствах, которые лечат типичные страхи, вот эти опасные смертельные заболевания, тут заходим в аптеку, в разные аптеки, в две зашли и сразу: «А противовирусное не хотите?» То есть как раньше витаминки, гематоген, теперь «противовирусное не хотите?». Александр Саверский: Как конфетки. Константин Чуриков: Да, абсолютно. Александр Саверский: На самом деле этот вопрос в аптеке не должен звучать вообще, но когда я его услышал лет 15 назад, конечно, я просто понял, что мы куда-то совсем не туда движемся, потому что ну не должен провизор задавать вопрос «а не хотите ли еще таблетку?», понимаете, это дичь. Оксана Галькевич: Александр из Саратовской области. Здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Да, алло. Оксана Галькевич: Говорите пожалуйста. Константин Чуриков: Алло, пожалуйста. Зритель: Да вот сейчас, это, цены на лекарства обсуждаете, на. Ну это элементарные же вопросы, только сделать все по рецептам, на. Оксана Галькевич: Так. Зритель: Это, из аптеки выпускать, на. Какая проблема, на? Вот врач написал, значит, продают. Зачем в свободную продажу лекарства? Лекарство – это яд в конце концов, на. Я после этих рекламных объявлений, в которых жена покупает, на, я по два пакета развожу и травлю медведку и муравьев в огороде. Оксана Галькевич: Да, Александр, спасибо большое. Константин Чуриков: Спасибо. Так вот всегда интересно человека из народа прямо услышать. И еще звонок. Александр Саверский: Нет, на самом деле, знаете, подождите... Оксана Галькевич: Молодец Александр, не сказал лишнего. Александр Саверский: На самом деле формально он абсолютно прав, то есть в принципе так действительно должно быть, потому что действительно человек должен получать то лекарство, которое ему необходимо, необходимость определяет действительно врач, и это должно быть зафиксировано в рецепте. Поэтому он описал коротко идеальную модель лекарственного обеспечения. Оксана Галькевич: Но, слушайте, не все же лекарства можно на месте в аптеке... Александр Саверский: Но создать ее очень непросто. Иван Глушков: Однако ни в одной стране мира нет ситуации, когда 100% рынка – это рецептурные препараты. Александр Саверский: Нет, про 100%, я про перечень ЖНВЛП хотя бы говорю. Иван Глушков: Да. Есть очень большое количество заболеваний или симптоматики, при которой идти к врачу – это тратить время дорогого специалиста. Александр Саверский: Да, Иван Анатольевич, дело в том, что, согласитесь, жизненно необходимые лекарства не должны стоить денег. Иван Глушков: Жизненно необходимые да. Александр Саверский: Потому что если мы говорим о жизни, простите, какие деньги? Иван Глушков: Но если у тебя ринит, синусит, условно говоря, насморк, то идти с насморком к врачу... Александр Саверский: Я говорю хотя бы о перечне ЖНВЛП. Вообще перечень ЖНВЛП должен формироваться на основании опять же стандартов и клинических рекомендаций. Иван Глушков: Это верно. Александр Саверский: Потому что если лекарства, которые есть в стандарте, тебе недоступны, то, простите... И при этом государство говорит: «А чего это вы, пациенты, плохо себя ведете? Вы стандарты не выполняете, не лечитесь, как вам говорит врач». – «Простите, у меня денег нет». Константин Чуриков: А можете привести пример из этих жизненно необходимых лекарств, какие из них просто объективно недоступны или малодоступны? Александр Саверский: Ну вот в прошлом году просто пропадали физически «Преднизолон», «Кордарон», «Анаприлин», по-моему, онкологические препараты, недоступен был «Фризиум», помните историю с уголовными делами... Константин Чуриков: Цены какие вот на эти лекарства? Александр Саверский: Ой, я не готов это обсуждать, для меня важна доступность, понимаете? Какая разница, какая цена? У человека может быть тысяча рублей, а может быть сто тысяч, и сто тысяч может быть мало, потому что есть препараты, которые стоят миллион, но от них зависит жизнь вашего ребенка, понимаете? Поэтому это не должно вообще, правильно вы говорите, это не вопрос цены, потому что мы все работаем и платим налоги, бюджет здравоохранения достаточно серьезный, там 4 триллиона рублей, понимаете, и мы можем себе это позволить, потому что стоимость всех бесплатных лекарств, как оценено сейчас Минздравом... Вот смотрите, 4 триллиона бюджет здравоохранения, лекарства все бесплатные должны стоить где-то примерно 700–800 миллиардов, то есть это сопоставимо вполне, 4 триллиона и 800 миллиардов, мы можем себе это позволить, понимаете? Но этого почему-то не происходит, государство привыкло к тому, что мы дополнительно из своего кармана продолжаем платить деньги. Константин Чуриков: Значит, государство, видимо, либо делает вид, что оно себе не может это позволить, либо оно не может себе это позволить. Александр Саверский: Ну, скорее всего, да. Скорее всего, есть чиновники, которым очень приятно играть во все эти игры почему-то, регулировать здесь, там, сям вместо создания системы обеспечения. Оксана Галькевич: Нелли из Псковской области у нас на связи. Нелли, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Я вот хочу задать вопрос вот этим мужчинам, которые сидят. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Мне 73 года. И вот они так оправдываются, что у них все хорошо, а у нас вот врачи... Я заказываю все лекарства с Белоруссии, там намного дешевле... Александр Саверский: Какая вы умная! Зритель: ...намного и качественнее. Мне сами сказали, чтобы здесь не брать. А сейчас цены так подскочили, что ужас. Вот «Мукосат», здесь такие цены, а там 400 рублей упаковка. И все лекарства заказываю, потому что близко живем, и заказываем мы в Белоруссии. И мне там говорят: «Попробуйте у батьки сделать плохое лекарство, вот они тогда вам дадут». Александр Саверский: Ох... Зритель: Сразу все за свою работу держатся. А здесь вы перемалываете... Вот я передачу слушала, закупают лекарства просроченные в Китае, перемалывают и делают лекарства, вот передачу я по РТР слушала. И что это такое? Что ж вы делаете? Вы сидите оправдываетесь. Как вам не стыдно людей... ? Все знают, что лекарства – это необходимые для нас, стариков... Я не знаю, я так разнервничалась. Как вам не стыдно? Константин Чуриков: Да понятно. Не нервничайте, не нервничайте. Зритель: «Мы повышаем цены, этот вирус какой-то», – господи боже мой! Константин Чуриков: Так вот, видите, Нелли, смотрите, какая штука: депутаты (от «Единой России», правда) внесли в Госдуму законопроект о том, чтобы правительство имело право замораживать максимальные цены на лекарства на 90 дней в случае каких-то эпидемий. Давайте сейчас подведем итоги нашего голосования. Ну, предсказуемо, да: 92% нашей аудитории сказали, что, конечно, надо заморозить цены на лекарства, так что, в общем, народная поддержка у законопроекта есть. Оксана Галькевич: У нас есть еще один звонок, давайте, у нас просто времени остается все меньше. Из Астраханской области Евгений у нас на связи. Евгений, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хочу просто, ну как у нас в стране часто бывает, то, что исчезнет, заморозится на время какое-то, лекарственные препараты, но вероятность того, что они просто исчезнут с прилавков на это время и будут где-то продаваться нелегально, это же ведь очевидно будет... Александр Саверский: Естественно, вы абсолютно правы. Любое административное регулирование является давлением, из-под которого тот, на кого давят, будет пытаться, извините, избежать его любыми способами. Константин Чуриков: Очевидно. Александр Саверский: Поэтому вы абсолютно правы. Константин Чуриков: Но смотрите... Евгений, если у вас еще какой-то вопрос, оставайтесь на линии, сейчас его зададите. Но с другой стороны, никто же не ограничивал цены на маски те же, а они исчезли из аптек. Александр Саверский: И что? Зритель: Да, я с вами согласен. Константин Чуриков: Регулировать не регулировать? Александр Саверский: Нет, так там мы по крайней мере видим спрос и способность его восполнять или не восполнять, понимаете? Константин Чуриков: Да. Слово Евгению, а то мы его перебили. Да, Евгений, пожалуйста. Александр Саверский: Он отключился, по-моему. Константин Чуриков: Как быстро у нас отключаются люди. Оксана Галькевич: Ушел, ушел Евгений. Иван Глушков: Можно? Бо́льшая часть того, что говорит Александр Владимирович, Александр Владимирович приводит примеры некорректного регулирования. Александр Владимирович прав в том, что некорректное регулирование приводит к негативным последствиям в первую очередь для пациентов, это очевидный тезис, да? Но мы-то с вами обсуждаем сейчас инициативу депутатов, которая при корректном применении единственное, что может сделать, – это при пике спроса чуть-чуть сдержать цены и все. Александр Саверский: Иван Анатольевич, я просто... Иван Глушков: Это не значит, что другое регулирование хорошее. Александр Саверский: Знаете, что я вам по этому поводу отвечу? На самом деле в ситуации форс-мажора, то есть реальной эпидемии, этот вопрос решается за 2 часа, все, понимаете, указом президента. Иван Глушков: Ну вот... Александр Саверский: Понимаете, не надо вот этого цирка, потому что сейчас закон, который примется в очередной раз, он опять позволит правительству чего-то там делать, когда то ли надо, то ли не надо, понимаете? Вот эта вот ситуация, которая приводит к дополнительным возможностям правительства, она сейчас не нужна, понимаете? У нас и так достаточно регулирования, и у правительства достаточно полномочий, чтобы решать проблемы. Иван Глушков: Получается, позиция, значит, состоит в том, что вы считаете, что правительство не в состоянии использовать корректно те инструменты, которые оно получает? Мне кажется, что вполне себе в состоянии. Константин Чуриков: По поводу правительства. Сегодня Михаил Мишустин подписал постановление об утверждении правил ввоза и выдачи незарегистрированных в России лекарств, кстати говоря, с 1 марта, значит... Александр Саверский: Только связанных с психическими заболеваниями и связанных с наркотиками. Константин Чуриков: Так. Александр Саверский: Это понятно. Оксана Галькевич: Иван Анатольевич, вы знаете, на самом деле интересная позиция. Я думала, что вы как представитель стороны производителей, бизнеса будете, наоборот, говорить о том, что все зарегулировано и так, куда же еще, да что это за... Александр Саверский: Стоит подумать о сращивании интересов фармбизнеса и государства. Иван Глушков: Все же очень просто. Производители заинтересованы в том, чтобы рынок был спокоен, чтобы не было скачков спроса, чтобы был нормальный баланс спроса и предложения. Тот законопроект, который мы с вами обсуждаем, направлен на то, чтобы не раскачивать лодку. Вот в этой части это полезно. Повторюсь, это не значит, что другие нормы, которые у нас есть сейчас, которые регулируют в том числе цены, хороши. Те примеры, которые приводил Александр Владимирович, справедливы, но мы говорим о другом. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Спрашивают из Чечни, почему на 90 дней, а не навсегда, – ну вот не знаем. Еще у нас есть звонок, Анастасия. Оксана Галькевич: До 90 дней, то есть там в принципе сроки-то могут быть разные. Константин Чуриков: Анастасия, здравствуйте. Оксана Галькевич: Анастасия из Тамбова. Зритель: Алло, здравствуйте, добрый вечер. Город Тамбов, я Анастасия Степановна, 63 года. Константин Чуриков: Очень приятно, Анастасия Степановна. Зритель: Я вот заболела, у меня в данный момент онкология и сахарный диабет, я сама медработник. И все, чтобы... Весь народ против... Чтобы все аптеки контролировало государство и проверяло качество, все, потому что нам выписывают мел, мел, мы пьем не лекарства, а мел. Александр Саверский: Ох... Зритель: Ничего не помогает, от диабета столько выпиваем, и сухость во рту, и все, вообще ноль, вообще не помогают лекарства, совершенно. Александр Саверский: А что вы пьете? Зритель: Женщина сейчас выступала, белорусские... Да, белорусские, индийские препараты пьем, да, хорошо, а наши от диабета, важные, эти жизненно важные лекарства, они просто не помогают. Константин Чуриков: А что за лекарство вы принимаете, спрашивает Александр Владимирович? Зритель: Ой, подождите, секундочку... Константин Чуриков: Да, сейчас надо... Александр Саверский: Ну вот так. Константин Чуриков: Нет, ну... Оксана Галькевич: Сложные названия. Константин Чуриков: Много лекарств, человек просто забыл. Вы все еще в эфире, сейчас увидите, нам скажете. Ну что, смотрите, что нам пишут люди. «Надо чаще делать проверки в аптеках», «Реклама лекарств по телевидению – преступление», «Зачем столько аптек?» Вот кстати, зачем столько аптек? Оксана Галькевич: Вы знаете, к нам сегодня, кстати... Зритель: У меня у мужа тоже диабет, вы понимаете, инсулин выписывают, инсулин тоже не помогает, то «Рио», то такое, то такое, вообще ноль, как будто он не колет... Он колется примерно два раза... Александр Саверский: А он всегда вам не помогал или вот сейчас это стало происходить? Когда это случилось? Зритель: Случилось, я не знаю, полтора или два года тому назад. Александр Саверский: А до этого помогало? Зритель: Да. Я лично вот сахар вообще не употребляю, сладкого ничего. Константин Чуриков: Да, понятно. Оксана Галькевич: Да, Анастасия, понятно. Константин Чуриков: Понятно, Анастасия, спасибо. У нас очень мало времени. Что произошло такого 1,5–2 года назад? Оксана Галькевич: С качеством товаров у нас есть вообще проблемы? Александр Саверский: У нас действительно стали, я уже говорил, у нас появилось очень много наших российских дженериков, в частности появились и инсулины, и вопрос качества, как раз фармаконадзора, то, что мы обсуждали, он действительно оставляет желать лучшего. Мы сейчас думаем о том, как эту проблему решить. Константин Чуриков: У меня короткий вопрос к Ивану Анатольевичу: а от того, в России произведено лекарство или не в России, действительно многое зависит? Иван Глушков: От страны производства ничего не зависит, зависит от того, какая компания производит, а не где находится завод. Константин Чуриков: И кто эти профессионалы, кто эти люди? Иван Глушков: Конечно. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: То есть нашим зрителям нужно смотреть на производителей, да, а не на made in где. Иван Глушков: Надо... Понимаете, смотреть на производителя, надо еще понимать, что это за производитель. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Александр Саверский, президент «Лиги защитников пациентов», и Иван Глушков, директор по внешним связям «Stada CIS». Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо большое, уважаемые гости. Это еще не все, друзья, оставайтесь с нами.